Сборник «3 бестселлера о любви в космосе»

– Катер частично восстановится до моего возвращения.

Закрепив на лбу фонарики, и прихватив контейнеры с провизией и питьевой водой, они двинулись к бункеру.

– Опасный переход, – предупредил Сирил. – Ступай за мной, след в след.

Женька послушалась и почти не смотрела по сторонам.

– Здесь проблемы с гравитацией, – сказал Сирил, включив связь. – То усиливается, то слабеет, то исчезает вовсе. По бокам – ямы и пропасти. Осторожнее…

Свет фонаря выхватывал из темноты каменные напластования. Кое-где вспыхивали похожие на изгиб молнии рудные жилы. Или так искажался луч фонаря, цепляясь за неровности?

Идти было сложно, ковыляя на полусогнутых, когда сила тяжести придавливала к поверхности, или неожиданно подпрыгивая. Окружающая тишина давила на уши. Поэтому Женя обрадовалась, когда впереди появилась металлическая перегородка с дверью.

– Бункер построили в тупике, – пояснил Сирил.

Женька в этом убедилась, когда после манипуляций с магнитным замком, учёный открыл дверь. Стены бункера повторяли рельеф пещеры. Сирил нашёл энергореле и включил свет, регулятор гравитации и системы жизнеобеспечения.

Бункер состоял из четырёх секций. Передняя, она же кухня и столовая. Пультовая – она же лаборатория. Комната для отдыха с рядами узких кроватей и технический блок с резервуаром для воды и биотуалетом. Все помещения, кроме технического, соединялись с передней.

– Вот, – весело заявил Сирил, когда они сняли шлемы. – Душа не обещаю, но отдохнуть и подкрепиться можно.

Женька вдруг ощутила волчий голод. Они кое-как сполоснули руки водой из бутылки и распечатали пайки. Никогда ещё пресные хлебцы, овощное желе, мясные кубики и протеиновый напиток не казались Женьке такими вкусными.

«Вот тебе и первый обед вдвоём», – думала она.

Сирил был обеспокоен ремонтом, но уверял Женю, что к утру всё починит, и они смогут лететь.

«Талех меня убьёт», – решила она. – А если не убьёт, то выпорет прилюдно на главной площади».

Лучше не думать о возвращении, а наслаждаться обществом Сирила. Так это у неё жар или в бункере стало жарко? Голос шакрена вытянул её из мечтаний:

– … конвекторы барахлят. Сейчас перенастрою. Жарко! – Сирил подмигнул Жене и стащил через голову рубашку. Женька обомлела. Резко пересохло во рту. Она впервые видела торс шакрена обнажённым. Евгения уставилась на этот шедевр, вбирая каждую чёрточку, любуясь, как произведением искусства. Это было больше, чем мужское тело, это было тело шакрена.

Сирил повернулся спиной, невольно демонстрируя пигментный рисунок, вьющийся на плечах крылатым узором и вдоль позвоночника причудливой вязью.

– Ева?

– А!

– Подай-ка мне инструменты. Отрегулирую фильтры заодно.

Сирил заглянул ей в глаза.

– Что с тобой?

– Всё в порядке, – поспешно отозвалась она.

Он коснулся её руки.

«Нет, не всё».

Через полчаса Сирил вернулся из техноблока и принялся одеваться.

– Я в катер. Никуда не выходи. Здесь есть всё, что нужно. Вернусь часа через полтора.

Женька проводила его тоскливым взглядом. У двери он обернулся.

– Постарайся отдохнуть.

– Возвращайся быстрее.

Последние слова повисли в воздухе. Сирил заторопился, словно бежал от неё.

Он не вернулся и через два часа. Женька маялась, не зная, чем заняться. Попыталась вызвать его по связи, но в наушнике всё время шипело. Тогда она немного прибралась в бункере. Сделала многообещающую перестановку: сдвинула кровати, застелила их матрацами и чистым бельём, которое нашла в шкафу. Даже пыль вытерла добровольно, чего за ней никогда не водилось. Короче, свила гнёздышко.

Прошло шесть часов. Ожидание становилось невыносимым. А если с ним что-то случилось? Астероиды, пещера с прыгающей гравитацией, расщелины… Вдруг он упал вниз и разбился? И она останется здесь одна, навсегда…

Женька и не знала, отчего ей страшнее. Оттого, что Сирил мог пострадать или оттого, что она, возможно, никогда не вернётся на станцию. Потому что не умеет ремонтировать и пилотировать звездокатер! Женя подскочила и в остром приступе паники натянула скафандр…

Нет. Было ещё кое-что. Притяжение! Это чувство вновь повторилось. Её тянуло к нему, всей кожей, и невозможно было этому противиться. Не сейчас. Хорошо, что она поняла, как открывается дверь. Проём был оснащён силовым барьером, поэтому утечки воздуха не произошло, когда она выскользнула из бункера.

Женька прибавила фонарю яркость и двинулась вперёд. Одна в тёмной пещере, с бегущим впереди лучиком света. Только бы дойти до поворота, за которым прятался звездокатер. Она старалась идти осторожно. Передвигалась боком, цепляясь за выступы и торчащие из стены камни.

Вокруг чудились тени с жуткими очертаниями. Её окружала тишина. «Это безжизненный астероид. Здесь никого нет. Ни пещерных монстров, ни летучих мышей».

Впереди белела гладкая площадка. Гравитация стабилизировалась, и Женька пошла быстрее. Как вдруг почувствовала скачок невесомости, и её подкинуло к потолку. Закрутило и развернуло головой вниз. Всё поменялось метами. Словно астероид стал антиподом самому себе. Женька висела кверху ногами и барахталась. Она запаниковала, силясь перекувырнуться в воздухе и чуть не врезалась лбом в стену. Тут же изловчилась, ухватилась за выступ, упёрлась ногами в поверхность и включила магнитные подошвы. Сирил показывал, как.

Астероид затрясся, снова перевернулся, и Женьку потащило ботинками прямо в разверстую пасть бездны. Она едва успела отключить магниты. Её вновь подкинуло. Она уцепилась за пласт и повисла мешком, судорожно держась за камни. Перчатки скафандра скользили, из-под пальцев сыпалась рудная крошка. Пещеру трясло так, будто астероид столкнулся с другим каменным обломком. Женя не удержалась, её швырнуло в яму, а по голове ударило сорванным камнем. Видимо, скафандр смягчил удар, потому что боли от ушибленных локтей и стукнутого лба она не чувствовала…

Лёжа на спине, Женька пыталась вертеть головой, и луч света бился о стены, точно припадочный. Она ещё удивлялась, как фонарь не разбился. Руки и ноги отказывались повиноваться, конечности не сгибались. Женя с трудом приподнялась на карачки и опять повалилась. Кажется, всё-таки сильно ушиблась. Голова кружилась…

Женька подняла голову, прикинуть – далеко ли до верха и застыла. Припав к обрыву и свесив в яму морду, на неё таращился зверь. Настоящий живой зверь! С кошачьими глазами, блестящими в свете фонаря. Зверь не отворачивался, а пристально разглядывал её…

Зверюга сиганула вниз и мягко приземлилась рядом с Женей. Она напоминала степную рысь. Приземистая, но грациозная. Уши торчком, вытянутое туловище, закрученный хвост…

Нервы, натянутые до предела, со звоном порвались, и Евгения отключилась.

«Кто сказал, что в астероидах никто не живёт?» – была её последняя мысль.

Глава 19

Дни, с двадцать четвёртого по двадцать пятый… Незабываемые!

Очнулась Евгения в бункере. Кто-то перенёс её, пока она валялась без сознания. Теперь Женя покоилась на собственном лежбище из кроватей и припоминала какую-то несуразицу.

«Точно! Рысь!»

Она попыталась сесть и обнаружила, что закутана в одеяла, как мумия. И кто-то ходил рядом с кроватью.

– Лежи спокойно, – послышался голос Сирила.

– Что случилось? – спросила Женька. – Стратотресение?

– Буря добралась и сюда, – ответил он, присаживаясь рядом и подсовывая ей под голову подушку. Затем поднёс к губам кружку с горячим напитком. Она судорожно глотнула. Это был просто чай, и тепло приятно разлилось по телу.

– Долго я так лежу?

– Уже за полночь.

Сирил указал на часы.

– Что со мной?

– Обогреватель скафандра вышел из строя. Когда я подобрал тебя, ты была как ледышка.

– А что с катером?

– Удалось починить двигатель и подогнать катер к бункеру. Я пока закрепил его. Остальные системы восстановятся через несколько часов. Но лететь мы всё равно не можем, из-за бури. А связь не работает.

– Когда она утихнет? – спросила Женя. Ей почти удалось выпутаться из одеял и посмотреть на Сирила. Шакрен казался взволнованным и растерянным. И пигментный рисунок на лбу потемнел.

– Основной фронт уже прошёл. Думаю, завтра к вечеру.

Он помог ей усесться окончательно. И первое что она сделала – пощупала голову.

– Всё в порядке, – улыбнулся Сирил. – Сотрясения нет.

– Потому что трястись нечему, – буркнула она.

– Я подключил влагосборники. Воды набралось на целый чан. Хватит тебе помыться и прогреться. Я прихватил аптечку из катера и смазал нано-мазью твои ушибы и обморожения. Эпидермис восстановился, можно окунаться в воду.

Женька оказалась совершенно голая и снова натянула одеяло. Второй раз за время пребывания здесь её раздевал мужчина… Только с иной целью.

Она вспомнила о несуразице и воскликнула:

– Я видела зверя!

Сирил усмехнулся. Евгения смутилась.

– Ясно. Сбрендила.

– Это был ндарим.

– Кто?

– Ндарим. Фантомная проекция активных нейронов мозга в окружающую среду.

Сирил закрыл глаза, коснулся висков, и перед ней возник тот самый зверь. Рысь! Точнее – каракал. Проекция или нет, а выглядел как настоящий.

– Круто, – одобрила она, жалея, что не выяснила о шакренах побольше.

– Я отправился проверить тебя и правильно сделал.

Он вновь прикоснулся к вискам, и каракал исчез.

– У всех шакренов есть такой? – спросила она.

– Нет, этому специально обучают исследователей в Обители самрай-шак. Ндаримы – это скрытый потенциал.

– Помоги себе сам, – пробормотала Женька.

– Иди купайся, – с улыбкой предложил Сирил. – Полотенце и халат возле чана.

В нём ощущалась какая-то нервозность.

Женька заметила, что шакрен перепачкался техническим маслом. Наверное, пока возился с оборудованием.

– Давай вместе, – предложила она. – В чане хватит места для обоих.

Сирил нахмурился и отодвинулся.

– Не уверен, что это хорошая идея.

– Зато я уверена, – отрезала Женька.

Шакрен удивлённо взглянул на неё, и чешуйки слабо замерцали, как тогда в ресторане у Хала.

– Ты знаешь, что со мной происходит?

Странный вопрос!

– Конечно, – ответила Женя. – Со мной происходит то же самое.

Он недоумённо покачал головой.

– Ты не понимаешь, о чём говоришь.

Чешуйки засветились ярче. Сирил закрыл глаза, глубоко вздохнул, и они потускнели.

– Возможно, я зря беспокоюсь, – задумчиво проговорил он, как будто рассуждал вслух. – Ты ведь не чарим-вей, да и время не пришло.

– Я не хочу мыться одна, – настойчиво повторила Женька. – А ты – грязный.

Он кивнул.

– Ладно.

И помог ей слезть с кровати.

Заботливый Сирил ещё и пену где-то раздобыл. Евгения с наслаждением погрузилась в пушистые белые пузырьки.

– Как хорошо…

Она положила голову на край чана, сдувая пену с пальцев. Закрыла глаза, стараясь не смотреть на Сирила, пока он раздевался, хотя очень хотелось. А сама совершенно перестала его стесняться… Плеск и покачивание воды сообщили о том, что шакрен опустился рядом. Евгения открыла глаза. Сирил сидел напротив и настороженно смотрел на неё.

Ну вот, вроде бы есть контакт. Попросить, что ли, спинку потереть?

Шакрен откинулся назад и прикрыл глаза… Неудобно как-то.

– Послушай, – Женьку осенило. – А если отправить ндарима к Талеху с посланием?

Сирил открыл глаза и улыбнулся.

– Его радиус действия всего два километра.

– Хочешь, я тебя намылю?

Внезапный переход сбил шакрена с толку.

– Я и сам могу, – напрягся он.

Женька перебралась к нему, разогнав грудью густую пену. Сирил попытался отодвинуться, но она ухитрилась дотронуться до него. Узор на скулах и висках замерцал, а рисунок на лбу стал отчетливее и начал менять цвет.

– Нет, – сказал он, внезапно придвигаясь вплотную и заглядывая ей в глаза. Выдернул руку из чана, так, что вода плеснулась через бортик, и взял Женьку за подбородок. Наклонился и поцеловал лёгким касанием губ. Резко отпрянул и повторил:

– Нет. Ты должна сопротивляться.

– Зачем? – сдавленно пискнула Женя, покрываясь мурашками от его поцелуя. А ведь вода в чане была тёплая.

– Сопротивляйся, – настойчиво и даже сердито велел он. – Это рилис – зов самрай-шак.

– Не могу, – простонала она, с трудом соображая.

– Можешь, ты не чарим-вей, – загадочно ответил Сирил. – А я не в силах этому противиться… Сопротивляйся!

– Не хочу!

Сирил нахмурился.

– Пойми же ты, наконец! Я – шакрен, а не землянин. Если не смогу устоять…

Он выскочил из воды, подняв тучу брызг, схватил полотенце и живо обернул бёдра.

– … Ничто не поможет.

Сирил закутался в халат и вышел. Женька вздохнула и потянулась за другим полотенцем. Купаться расхотелось. Она вылезла из чана, страдая от разочарования. Что ещё этому шакрену надо? Или у них не положено целоваться на первом свидании.

«Ишь, возомнила! – распекала она себя. – Ведёшь себя, как дура озабоченная». Это отрезвило, ненадолго.

– Ева, – мягко сказал он, внезапно подходя со спины. – Пожалуйста, оденься. Ты слишком похожа на чарим-вей. Инстинкт самрай-шак становится сильнее меня. Ферменты бушуют. Рилис усиливается… Я не смогу защитить тебя…

Она ни слова не поняла из того, что он говорил. Да и не хотела понимать. Мозги упорно отказывались работать. Женя развернулась и уткнулась лбом в грудь шакрена, ещё влажную… Сирил накинул ей на плечи халат и отступил.

– Ева, ты устала, а я очень устал. Посплю в пультовой. И помни, если приду к тебе: что бы я ни делал, не поддавайся. Что бы ни говорил, не слушай. Ты не чарим-вей. Просто оттолкни меня…

«Да какого чёрта!»

Женька вскипела от досады. Зачем так издеваться над собой!? Долой эти правила, нормы, границы! Чего он так беспокоится? Заладил! «Ты не то, я не сё»…

«Не верю», – решила она. Потому что весь его облик излучал борьбу и страсть. Словно она стояла рядом с огнём, бушующим в печи за тонкой заслонкой.

– И не подумаю!

Шагнула к Сирилу, сбросила халат и обняла его. Он был высок для неё, но Женя почти дотянулась до его губ, и шакрен уже не сопротивлялся. Более того, обнял её в ответ, прижал к груди, зарывшись лицом в волосы, и проговорил:

– Ты права, это сильнее меня. Если противиться, будет только хуже… Я не смогу вести катер в таком состоянии.

Сирил вдруг отстранился, испытующе глядя на неё:

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Женька знала. Ещё как знала! Хоть и пребывала вне себя от счастья. Наконец-то!

Она кивнула.

– Даже не сомневайся.

Сирил улыбнулся, эффектно блистая узорами на скулах.

– Да, я и забыл, кто ты. Честно признаюсь, последнее время видел в тебе только чарим-вей. Потому избегал. Думал, что справлюсь. Дурак! Я и забыл каково это… Прости меня.

– За что? – удивилась Женька.

– За… неудобства. Я не думал, что это наступит так скоро. Наверное, что-то ускорило процесс.

Он снова обнял её.

– Всё будет хорошо. Безвредно, и даже приятно…

«О чём это он? Вероятно, у шакренов длительный период ухаживания. У них не принято заниматься любовью так скоро, – размышляла Женька. – Не то что у сорванцов джамрану – раз и в койку… А как тут устоять?». Она хотела поцеловать Сирила. Он тихо рассмеялся, уклонился и развязал пояс.

– Не торопи события. Я должен.

Сирил отшвырнул халат, подхватил Женьку на руки и перенёс на кровать. Устроил на подушках и прилёг рядом, просунув ладонь ей под голову.

– Всё как у меня на родине. Сначала танец, затем поцелуй…

– А что дальше? – глупо спросила Женька.

Он не ответил, но глаза его сияли.

– Шшш…

Придерживая Евин затылок, Сирил провёл ей по губам указательным пальцем.

– Ты ослабла. Я помогу тебе…

На Женю разом нахлынуло возбуждение. Она нетерпеливо потянулась к Сирилу. Он рванулся навстречу, накрыв её своим телом. Чуть запрокинул ей голову, сжав подбородок, и поцеловал. Едва касаясь губ, томно, нежно… Напористо проник языком, заставляя поддаться и раскрыться. Ошеломив Женьку вкусом мятного мороженного и ещё чего-то восхитительного. Она словно вкушала по очереди изысканные десерты.

В голове вспыхнуло. Тело охватила приятная слабость, блаженная истома. Он не отрывал губ, продолжая целовать её до головокружения, и не проникая слишком глубоко. Ощущения были настолько неземными, что не удавалось сравнить их с чем-либо. Сирил пленил Женю, нахлынув чувственным наваждением. Она закрыла глаза и полностью отдалась вкусам и эмоциям.

Восторг захватывал её, сменяясь покоем и настигая вновь. Женя погружалась в удовольствие как в шальной сон, впитывая дыхание Сирила каждой клеточкой своего тела, каждым нейроном сознания. Она сама стала дыханием и окунулась в него, а он вливался в неё. Ласковый холодок щекотал нёбо, контрастно согревая внутри и вызывая пульсацию в теле. Постепенно усиливаясь, ускоряясь и захватывая обоих. Сирил чувствовал то же самое.

Они теперь были связаны, и не могли оторваться. Они пульсировали вместе, пока их тела не растворились в небытие и остались только губы, дыхание и вкус прохлады… А потом всё вернулось, так стремительно, что взорвалось изнутри ослепительными жаркими волнами, накрыв сразу двоих…

Сирил вскрикнул, а Женя не могла издать ни звука от потрясения… Это было восхитительней всего, что она испытывала раньше… Даже с Рокеном было совершенно иначе, как-то больше по-человечески.

Шакрен оторвался от её губ, с некоторым сожалением, как ей показалось, насколько она могла ещё о чём-то думать и понимать. Он опустил голову на подушку, по-прежнему не разжимая объятий, и погладил Женю по щеке.

– Ева…

Женька перехватила его руку, коснулась губами и невольно глянула на циферблат настенных часов. Когда она пришла в себя, дисплей показывал три часа ночи. Сейчас там высвечивалось двенадцать. Не может быть! Ну ладно, час на разговоры и помывку…

Они целовались восемь часов?! Только целовались! А такое чувство, что бурно занимались любовью всю ночь напролёт. Галлюцинации?

– Сирил, – позвала она, пытаясь отогнать блаженный дурман.

– Да, – слабо откликнулся он.

– Часы идут правильно?

– Да, вчера я установил относительное время.

– Не может быть, – прошептала Женька.

– Что?

– Мы целовались восемь часов?!

Он засмеялся и крепче обнял её. На них опять накатило, заставив забыться от наслаждения снова и снова… В конце концов Сирил окинул Женю заботливым взглядом, и сказал:

– Согласен, это перебор. Обычно поцелуй длится пять-шесть часов… А теперь спи. Нужно хорошенько выспаться, чтобы лететь…

«Ничего себе! И это всего лишь поцелуй. Какое же тогда всё остальное?» – грезила Женька, проваливаясь в сон.

Проснулись они ближе к ночи по условному времени и обнаружили, что буря утихла. Женя прильнула к любимому. Сирил мягко отстранил её. Ласково, но решительно, будто говоря: «Не сейчас». Но поймав Женькин несчастный взгляд, ободряюще улыбнулся и потянулся за рубашкой.

Она насупилась.

– Ева?.. Я предупреждал. Сейчас нельзя, не получится.

Сирил выглядел спокойным, но Женьку всё ещё тянуло к нему, до слёз…

– Я не землянин, – он вздохнул. – Мы очень разные. Ты не понимаешь, и не будешь рада, когда через несколько дней вернётся самрай-шак.

Женя упрямо мотнула головой и вытерла набежавшие слёзы.

– Я приготовлю катер, а ты собери остальное, – грустно произнёс Сирил, исчезая в соседней комнате.

Он прав, надо возвращаться на станцию, что бы здесь не происходило, и как бы хорошо им не было.

Глава 20

Опять двадцать пять!.. Двадцать шесть и двадцать семь…

Они прибыли на станцию не под утро, как думала Женя, а накануне, к вечеру. Оказалось, что на Стратоне иная амплитуда вращения и ход времени смещён относительно Ролдона. И никто не предупредил бедную землянку, не подозревая, что Евгения отстала от жизни на несколько веков. Наверное, следовало лучше относиться к путеводителям. Но от этого смещения было не легче, она всё равно опоздала. Женя вздохнула, представив себе реакцию Талеха.

Связь на катере по-прежнему не работала, поэтому они связались с командором только на станции. Талех сразу велел им зайти в кабинет. Взволнованный происшедшим, он простил Женьке опоздание. Лишь сообщил мимоходом, что ключи от психологической службы у Грегори. Пока ксенопсихолог прохлаждалась на Стратоне, медик в поте лица перезаписывал клиентов на другое время.

Сирил подробно описал Талеху случившееся и высказал предположение о теракте. Мрачнея с каждой минутой, командор вызвал начальника службы безопасности. Вошёл долговязый окез в форме. Талех подробно изложил ему суть проблемы и распорядился «никаких камней больше на станцию не пропускать».

– Снарядите команду сапёров, – приказал он. – Найдите устройство и обезвредьте. Если на станции есть другие бомбы, счёт, возможно, идёт на секунды. Обыщите всё! Каждый уголок.

Окез кивнул и вышел. Женька вспомнила Грантала. По сравнению с начальником по безопасности, тот выглядел болтуном. Окезы в основном неразговорчивые.

– Зато надёжные, – пробормотал Талех. – Умеют держать язык за зубами.

Женька нахмурилась. Ничего от него не утаишь!

– В чём дело? – сердито бросил Талех, но опомнился и добавил:

– Я привил телепатию. Себе и своим разведчикам. Прогуляюсь по станции. Может, чего услышу.

Тут Женьку осенило.

– А вдруг это как-то связано с нападением в лифте?

– Поздравляю, – ответил Талех. – Это ваша единственная здравая мысль за последнее время.

Женя сконфузилась и обиделась. В конце концов, если бы не она… Хотя командор был прав. Она постоянно думала о Сириле, а шакрен на неё и не смотрел. Ясно дело, неприятности и всё такое. Но ведь ещё вчера… Талех вздохнул и взглянул на Женьку с неприкрытой жалостью.

– Я доверяю вашей интуиции. И проработаю эту версию. Но, если здесь замешаны гатраки, значит, всё обстоит гораздо хуже.

– Почему?

– Мозг гатраков устойчив к телепатии. С ними практически невозможно установить мысленный контакт.

Талех запрятал камень в самый прочный сейф, изолировав его силовым полем, и отправился руководить операцией. А Сирил наконец обратил внимание на Женьку.

– Ева.

Она вздрогнула при звуке его голоса.

– Ева, – повторил он. – Если почувствуешь недомогание, дай мне знать. А лучше покажись Миритину. Сегодня же.

И всё?!

Сирил погладил Евгению по плечу, улыбнулся…

– Мне пора в лабораторию, а ты отдыхай.

Она смотрела на его удаляющуюся спину и кусала губы, чтобы не расплакаться… Даже не поцеловал!

Женьку особо-то никто и не хватился. Рокен ещё не вернулся с Ролдона. Грегори записал всех её пациентов на следующий день, поэтому завтра намечался аврал. Вопреки ожиданиям, англичанин и не думал волноваться или ругаться. Однако не преминул высказаться:

– Пока ты выполняла свою, гм, «исследовательскую миссию», я познакомился с твоими клиентами. Очень милые люди.

– Спасибо, Грегори, – ответила она. – Я это запомню и подменю тебя у Миритина.

– Неужели выучила ксенобиологию? Или разобралась наконец в шакренской анатомии? – съязвил он.

– Отвали.

У Женьки не было настроения препираться с Грегори. Как ему объяснишь, что они с Сирилом всего лишь целовались? Если «всего лишь поцелуем» можно назвать то, что длилось восемь часов… Сейчас Женька была не в состоянии об этом думать. Устала как собака. Поэтому забрала у Грегори ключи от психологической службы и побрела к себе.

Сирил! Мог бы проводить до квартиры…

На следующий день, в столовой, Женя воочию узрела причину неожиданной толерантности Грегори. Англичанин открыто заигрывал с медсестричкой, а та в ответ строила ему глазки. Женька страдала по Сирилу и с отвращением поглядывала на воркование сладкой парочки. В итоге не выдержала, и, не доев котлету, раздражённо отшвырнула вилку и ушла.

Работы хватало. Вчерашние клиенты плюс сегодняшние. Благо сегодняшних оказалось не так много. До вечера она худо-бедно управилась, а Сирил к ней так и не заглянул.

Евгения решилась и вечером отправилась к нему в лабораторию. По пути столкнулась с Миритином.

– Ева, у тебя всё в порядке? – тревожно спросил он.

– А что?

– Ты какая-то бледная.

– Да всё нормально, – ответила она.

Шакрен проводил её подозрительным взглядом, а Женька с трудом подавила желание поплакаться ему в жилетку.

В лаборатории Сирила не было. Бирилин с готовностью сообщил, что тот «улетел к туманности за пробами и вернётся завтра к вечеру или послезавтра к утру». Предложил стул, сок и фрукты. Поинтересовался, не нужна ли ей помощь. Женя отмахнулась. Чего они с ней, как с больной?

Когда расстроенная Евгения добралась до квартиры, её слегка мутило. Но она списала это на измотанные нервы. Аппетит пропал окончательно, и разболелась голова. Женька запила таблетку от головы чаем с ромашкой и легла спать пораньше. Во сне её преследовали кошмары. Разноцветные деревья со зверскими мордами истерично вопили, а чудовища лезли из-под корней. Проснувшись рано утром, она чувствовала себя так, будто камни всю ночь таскала.