Норильск-79

Викторов, конечно, был доволен, что бригадир у них обо всех печётся, но пацаном казаться не хотелось:

– Сергей Сергеич, ну ты со мной, как с маленьким. Я что, по-твоему, денег в руках никогда не держал? Аванс получу и побегу в карты играть?

– Да нет, конечно, извини. Зря я, наверное, этот разговор затеял. Но ты знаешь, столько слухов сейчас про этих игровых. И в такси, и в электричках…

В разговор встрял Вова, один из любителей покидать картишки:

– Да, бригадир, точно. Ты мне сейчас случай напомнил. У меня летом земляк в отпуск собрался. Поехал в Алыкель на электричке, а рядом с ним двое садятся и давай в карты играть. Между делом ему какой-то анекдот рассказали, познакомились. Земляк мой опомниться не успел, как они и на него раздали. Короче, к Алыкелю подъезжали – у него только билет, да чемодан со шпротами и гречкой для родни. Хорошо, что у него немного денег в аккредитивах было, да и они сдобрились – мелочи ему подкинули до дома добраться.

Алексей подтвердил:

– И я про этот случай слышал.

Вова уточнил:

– Дак я, наверное, про этот случай и рассказывал тебе?

Алексей задумался, вспоминая:

– Не помню кто, но точно не ты. Да и неважно.

Бригадир отодвинул от себя все тарелки, взял стакан с компотом и коржик:

– Вот, Вася. А ты смеёшься. Норильск – город особенный, так что слушай старших.

Мимо их стола с подносом прошла крановщица Зоя, светловолосая девушка лет двадцати.

Большинство мужчин проводило её восхищёнными взглядами.

Зоя была настоящей красавицей, мечтой любого поэта и художника. Все черты лица у неё были правильные: чуть вздёрнутый аккуратный носик, пухленькие губки, карие глаза и красиво изогнутые тёмные брови. Взгляд у неё был добрый и игривый. Она, конечно, понимала, что очень красивая, но в её глазах не было никакой заносчивости и высокомерия. У Зои была очень красивая стройная фигура, и её не портила, даже рабочая одежда. Казалось, что она идёт по подиуму и демонстрирует эту спецовку.

Зоя была девушкой загадочной. Она приехала из Ленинграда, жила в гостинке в общежитии по Комсомольской. Всех ухажёров она отшивала, и помогали ей в этом боксёры с секции Лугова. С ними она водила дружбу, ходила в их компании на танцы и в рестораны.

Зоя прошла по залу и подсела за столик к знакомым девчонкам.

Монтажники тоже проводили её восхищёнными взглядами.

Паша спросил у Викторова:

– Ты-то к ней ещё не пробовал подкатить?

– Нет. Ей, наверное, проходу не дают. Не хочу, чтоб как все. Да и не бабник я, чтоб сходу к любой подвалить.

Вмешался Ваня:

– Ну и зря. Парень ты видный, чего бояться? Я наоборот, про тебя подумал, что от девчонок отбоя нет.

Викторов начал оправдываться:

– Нет, я, конечно, не скажу, что от них шарахаюсь. Но я, наверное, старомодный, что ли?

Ваня усмехнулся:

– Ну и я был старомодный, деревенский. А жену свою нынешнюю здесь увидел на танцах – она тоже из первых красавиц была. Смелости набрался, не помню уж, что ей говорил, но она меня отшила. Второй раз на улице её встретил – она с лыжни возвращалась. Опять подвалил к ней – она меня лыжей огрела. Но зато запомнила. Третий раз встретились – познакомились. Ну, а дальше закрутилось.

Бригадир ухмыльнулся:

– Да, Иван, не оправдал ты её надежды.

Ваня махнул на бригадира рукой:

– Да не обо мне сейчас речь. Я Василию хочу сказать, что пока ты к ней решишься подъехать – как бы поздно не было. Зоя-то ведь из первых красавиц. И прекрасно знает об этом.

Бригадир спросил у Викторова:

– Ну ты, хоть с ней познакомился?

Викторов постоянно думал о том, как они с Зоей познакомились на стройке и помнил каждое слово, сказанное ею, и каждый её взгляд и улыбку. Правда, дальше знакомства дело не пошло. Иногда они пересекались, но всегда это было в присутствии других, и Василий не мог осмелиться завести разговор. Сейчас он постарался ответить с безразличным видом:

– Да, в первый же день. Случайно с ней пересеклись, познакомились. Ну так, здороваемся теперь при встрече. Работаем-то ведь на одном объекте.

Паша, как и многие, тоже хотел бы замутить с Зоей, поэтому задумчиво сказал:

– Зоя себе цену знает, – и уверенно добавил, – А подваливать к ней бесполезно.

Викторов поинтересовался:

– Почему?

– А она с боксёрами дружбу водит, – ответил Паша.

– Как понять? – спросил Викторов.

Паше не очень хотелось распускать слухи:

– Ну, как хочешь, так и понимай. Но где она не появится – везде рядом эта банда боксёрская ошивается – Колян из нашей общаги, да дружки его.

Вова скривил лицо:

– Ты-то откуда всё это знаешь?

Теперь уже Паше захотелось, чтоб про него подумали, что он в курсе всех городских событий, а может быть, даже является их участником:

– Я-то, как некоторые дома после работы не сижу – всякие там злачные места, дискотеки, кабаки. Часто с Зоей пересекаемся.

– А аванс у вас принято отмечать? – спросил Викторов.

Ваня потёр руками:

– Ну это уж, как душе угодно. Я бы лично – не против. Тем более, что твой аванс для тебя – это, как первая получка.

Викторов довольный ответом Ивана предложил:

– У меня предложение – всем вместе в ресторан сходить. Я угощаю.

В основном все обрадовались.

Бригадир же воспринял предложение без энтузиазма:

– Да нет, Василий, у нас тут полбригады уже давно про рестораны забыли. Семьи, дети, родня, друзья. Бригада – это, конечно, хорошо, но это в основном после получки. А так – у каждого свои интересы и свой круг общения. Вот Пашка с Вовкой, может, тебя и поддержат, – бригадир кивнул на них, – А вообще, лучше бы ты Зою пригласил.

Паша решил подзадорить Викторова:

– Ну-ну, пусть попробует.

Василий действительно почувствовал задор:

– И попробую. Сегодня же.

Вечером после работы Викторов переоделся быстрее всех и, когда пили чай, он постоянно поглядывал в окно, чтоб не пропустить Зою. После чая стали расходиться, а Василий остался на улице и стал ждать, когда начнут выходить из женской бытовки.

Зоя вышла вместе с другими девушками – все они были весёлыми, о чём-то переговаривались.

Викторов окликнул её:

– Зоя, можно тебя на минутку?

Одна из девушек засмеялась:

– Зоя, ещё один ухажёр? Не надоели?

Девушки засмеялись, а Зоя лишь улыбнулась и сказала им:

– Идите. Я вас догоню.

Подошла к Викторову и, давая понять, что торопится, сразу же спросила:

– Ну, что случилось?

Викторов смущённо начал:

– Зоя, я тут уже полмесяца и ничего не видел, кроме стройки и общаги.

Зоя поняла, что он хочет встречи с ней, но решила его подразнить:

– Город тебе, что ли, показать? На стадион наш, «Заполярник», сходи на коньках покатайся. Ты ж, вроде, спортсмен?

Викторов решил, что Зоя им интересовалась, и был этому очень рад:

– Ты и это знаешь?

Зоя была довольна тем, что уже заинтриговала Василия:

– Было дело, обсуждали тебя девчонки. Ты ж здесь недавно, да и парень видный. Как такому косточки не перемыть. Вот и чесали девчонки языки.

– Понятно.

Зоя с усмешкой продолжала давать советы, как узнать Норильск получше:

– После стадиона можешь в пивбар сходить. Там весёлые компании собираются.

– Что ж ты спортсмена в пивбар отправляешь?

Девушка стала немного серьёзней:

– Да это я так – шучу. Ты от меня-то что хочешь?

Викторов набрался смелости:

– А я тебя в ресторан хотел пригласить в субботу.

– А я и так в субботу в ресторан иду.

Викторов был явно обескуражен и спросил напрямую:

– Так у тебя кто-то есть?

Зоя же напрямую отвечать не стала:

– Много будешь знать… У меня компания есть хорошая.

У Викторова ещё теплилась надежда в отношении Зои:

– И в какой ресторан вы пойдёте со своей хорошей компанией?

– В «Таймыр». Извини, но тебе к нам присоединиться не предлагаю.

Викторову такой ответ, конечно же, не понравился.

– Я к вам присоединяться не буду, а в ресторан в субботу всё равно пойду, и именно в «Таймыр».

– Ну-ну. Столик только заранее закажи. А то «Таймыр» здесь – лучший ресторан. Можешь в субботу и не попасть туда.

– Спасибо за совет. Обязательно закажу.

Зоя решила завершить разговор:

– Ладно, пока. Побегу девчонок догонять.

– Пока.

Зоя побежала за девчонками.

Викторов ничего не знал о Зое, кроме того, что Паша рассказал за обедом. Василий хотел и пригласить её в ресторан, и проводить до дома. Но ни одно, ни другое не получилось. Он был очень обескуражен и побрёл к себе в общагу в очень плохом настроении.

Глава 7

Подполковник Волгин с семьёй жил по улице Мира в доме сталинской постройки. Квартиру эту им устроил тесть – Стрельцов.

В большой кухне находились всей семьёй Анатолий Михайлович, его жена – Наташа и их пятилетний сынишка Владик. Наташа была симпатичной шатенкой с большими голубыми глазами. Они закончили завтракать и пили чай.

Наташа спросила у мужа:

– Ты не забыл, сегодня к папе идём?

Волгин старался быть с женой особенно любезным и ласковым. Такими обычно бывают, когда чувствуют за собой вину.

– Наташенька, нет, конечно. Владик, а ты не забыл, что к дедушке Владиславу сегодня идём?

– Нет, не забыл.

– Дедушку любишь? – спросил отец.

– Люблю и дедушку, и бабушку, и дядю Сёму, – ответил Владик и добавил, – Дедушка с дядей добрые.

Мать захотела уточнить у сына:

– А бабушка?

Владик немного замялся:

– И бабушка, так-то, добрая.

Волгин решил помочь сыну с ответом:

– Конечно, и бабушка тоже добрая. Но ты как-то с сомнением.

За сына начала говорить Наташа:

– А как же ему не сомневаться? Он в прошлые выходные у бабушки в холодильник, который у нас под окном в стене, полез за мёдом, пока она спала – банка-то и выскользнула из ручонок у него. Что там было… Мама мне рассказывала – я хохотала. А Владику-то досталось тогда.

Наташа и сейчас тоже засмеялась, и вместе с ней Волгин.

Волгин попытался сказать сквозь смех:

– Я представляю, – сделал паузу и спросил, – Хорошо тебе бабушка всыпала? Да, Владик?

Владик нахмурился и закивал головой.

Отец попытался говорить с сыном спокойным голосом, чтоб строгостью не напугать его:

– Запомни: никогда ничего чужого без спроса не бери.

Наташа тоже спокойным голосом подключилась к воспитательной беседе:

– Твой папа ловит тех, кто берёт чужое без разрешения и сажает в тюрьму.

Волгин, не очень довольный словами жены, сказал ей:

– Ну ты ещё мной ребёнка начни пугать, – и начал говорить сыну, – Владик, я ловлю и сажаю в тюрьму взрослых и злых дядей, чтоб защитить от них вас с мамой и других хороших людей. И чтоб вырасти хорошим, ты должен слушаться нас с мамой, бабушку, дедушку. Понял, сынок?

– Понял. И дядю Сёму?

Волгин как-то не совсем понял вопрос сына:

– Что «дядю Сёму»?

– Ну слушаться?

Ответила Наташа:

– Конечно. Он же – твой дядя. Он хороший и добрый.

Волгин допил чай.

– Благодарю, любимая.

Наташа ответила прохладно:

– Пожалуйста.

Владик тоже поблагодарил:

– Мама, спасибо.

– Пожалуйста, Владик, – и попросила его, – Владик, иди телевизор посмотри. Там сейчас «Будильник» начнётся.

Владик вскочил со стула и побежал в комнату смотреть телевизор. Комната была обставлена очень богато: дорогая стенка с хрусталём, большой современный диван и цветной телевизор «Горизонт-723», который в то время считался большой роскошью и дефицитом.

Этот лампово-полупроводниковый цветной телевизор с 1977 года выпускало Минское ПО «Горизонт». Он отличался размером экрана 61 см по диагонали и применением блока цветности БЦИ-1 на микросхемах, а также применением сенсорного блока управления. Однако, самое интересное в модели – наличие отдельной акустической системы с двумя динамическими головками и усилителем. Она была полностью автономна и могла также использоваться для усиления звука с радиоприёмника, магнитофона и любых других аппаратов. Максимальная мощность акустической системы составляла 16 Вт. Разрешающая способность кинескопа – 450 линий. Весил телевизор вместе с колонкой 86 килограммов. В конце семидесятых этот телевизор стоил примерно 720 рублей.

Волгин сидел за столом в предчувствии серьёзного разговора с женой. Она мыла посуду и стояла к мужу спиной. Жена была одета в короткий домашний халатик, и Анатолий любовался её красивой фигурой и стройными ногами.

Она обратилась к нему:

– Волгин…

Волгин шутливо перебил:

– Так официально. Я уже боюсь.

Наташа повернулась к нему:

– Волгин, не перебивай.

– Хорошо. Говори.

Наташа выдержала пауза, глубоко вздохнула:

– Мне надоели твои измены.

Волгин знал за собой грешки, но решил для себя, что будет отпираться до последнего:

– Я даже не хочу возвращаться к этому разговору.

Наташа настаивала:

– А придётся.

Он не перебивал и она продолжала:

– Тогда ты меня смог убедить, что тебя оговаривают.

– Вот поэтому я и удивляюсь, что ты вспоминаешь старое.

– А я и не вспоминаю старое. Сейчас разговор про новое твое увлечение.

Волгин изобразил на своём лице искренне удивление

– Наташенька, да ты с ума сошла? Никакого старого не было, и никакого нового нет. У нас прекрасная семья – ты, я, Владик. О чём мне ещё мечтать?

Наташа была непреклонна:

– Да. И эту прекрасную семью ты разрушаешь своими бабами, не смотря на свои обещания.

Волгин продолжал искренне удивляться:

– Наташа, ты что? Какие бабы? Мне так неприятно всё это слышать.

Наташа не обращала внимания на его удивление:

– Волгин, я всегда знала, что ты нравишься женщинам. И когда я дала согласие стать твоей женой, я тебя сразу предупредила, что мы вместе до первой твоей измены.

– Наташенька, и я пообещал тебе, что никого, кроме тебя у меня не будет.

Волгин встал из-за стола, подошёл к Наташе и попытался её обнять. Наташа отстранилась от него.

– Сядь! – резко сказала она.

Однако Волгин ещё раз попытался обнять Наташу, не смотря на её сопротивление. Он был уверен в своём обаянии и начал шептать ей на ухо:

– Наташенька, я тебя очень люблю и очень дорожу тобой.

Наташа грубо оттолкнула его и ещё раз резко повторила:

– Сядь!

Волгину самому уже всё это начинало надоедать и он сел на стул.

Наташа немного успокоилась:

– Тогда ты меня смог убедить, что с той сотрудницей по делам несовершеннолетних у тебя ничего не было. Но я на всякий случай сделала так, что её перевели на материк.

У Волгина действительно когда-то была интрижка с молоденькой сотрудницей детской комнаты милиции. Он тогда не смог вовремя закончить с ней отношения, и это стало известно Наташе.

Вспомнив те мимолётные отношения, Волгин начал оправдываться:

– Да это были просто твои фантазии. Любое моё общение с какой-нибудь женщиной, кроме тебя – это по службе. Я – начальник уголовного розыска, и ты прекрасно знаешь, с каким контингентом мне приходится общаться – обвиняемые, подозреваемые, свидетели, все они и мужчины, и женщины. И служба у меня, как в песне: днём и ночью.

Наташа даже не стала вслушиваться в его слова. Ей показалось, что он несёт какую-то ахинею. Она скорчила гримасу:

– Волгин, мне, вообще-то, не до шуток. Ты этого не понимаешь?

– Извини, просто я хочу спустить на тормозах эту выдуманную тобой ситуацию.

– Это не выдумки. Это развод, – категорично заявила Наташа.

Волгин вдруг осмыслил всю серьёзность ситуации, и ему самому как-то стало легче на душе. Если дело идёт к разводу – пусть. Карьеристом Волгин не был и за карьеру не боялся. К тому же он понимал, что ни сама Наташа, ни её отец, парторг комбината, не будут вставлять ему палки в колёса. Всё-таки он – отец Владика.

Вслух Анатолий сказал:

– Наташа, не надо разбрасываться такими словами. Я ведь тоже могу пойти на принцип.

– А я и не разбрасываюсь. Я точно знаю, что у тебя есть новая женщина. И ты не думай, что я, такая вся принципиальная, действительно поставила тебе условие, что мы вместе до первой твоей измены, и теперь боюсь, как бы мне не поступиться своим принципом. Это не так. Нет у меня такого принципа. Я понимала, что ты не всегда был мне верен. Сейчас же я точно знаю, что у тебя появилась постоянная любовница. И терпеть этого больше не буду.

Волгин опять подумал, что, наверное, всё произошло к лучшему. У него действительно появилась женщина, с которой он не хотел расставаться, и этот разговор рано или поздно должен был состояться. И для Волгина даже было хорошо, что не он стал инициатором этого разговора. Но вслух Волгин произнёс совсем другое:

– Ты несёшь какой-то бред. Откуда всё это про постоянную любовницу? Я не хочу тебя терять. Но если ты мне не веришь…

Наташа решила поставить в разговоре точку:

– Не верю. Родителям пока ничего говорить не будем. У отца проблемы с сердцем – не хочу я его расстраивать. Потихоньку подготовлю. Думаю, что переживёт. Не мы первые, не мы последние.

Вечером Волгины пришли к Стрельцовым. В коридоре их встретила Наташина мама – Людмила Семёновна.

– Здравствуйте, мои дорогие. Проходите. Ждём вас.

– Здравствуйте, Людмила Семёновна, – поприветствовал тёщу Волгин.

– Здравствуй, мама.

Людмила Семёновна взяла на руки Владика.

– Здравствуй, внучек.

– Здравствуй, бабушка.

Бабушка со всей любовью прижала к себе внука и поцеловала его в щёчку.

– Ну раздевайтесь, проходите.

Разделись и по длинному коридору прошли в сторону просторной гостиной.

Глава семейства, увидев вошедших, отложил в сторону газету и встал с дивана.

– Папа, здравствуй.

– Здравствуй, Наташа.

– Дедушка, привет!

– Привет, мой родной.

Владик протянул деду ручку, и дед с улыбкой пожал её. Потом обменялись рукопожатиями Стрельцов и Волгин.

– Здравствуйте, Владислав Петрович.

– Здорово, Анатолий. Не оторвал тебя от дел праведных?

– Ну что вы, Владислав Петрович? Уж к вам всегда с удовольствием иду. Дай, Бог, каждому такого тестя.

Людмила Семёновна и Владислав Петрович всегда считали Волгина очень подходящей партией для своей дочери и относилась к нему достаточно хорошо. Впрочем, Волгин умел создать о себе хорошее впечатление, и достаточно небезосновательно. Родители Наташи всегда считали, что с ним она, как за каменной стеной. Владиславу Петровичу, который был парторгом комбината и коммунистом старой закалки, нравилось, что они легко находили общие темы для разговора и запросто могли и обсудить текущее политическое положение в мире и поделиться каким-нибудь новым анекдотом, иногда даже про Брежнева.

– Наташа говорит, что ты днюешь и ночуешь на работе, – обратился Владислав Петрович к зятю.

Наташа иронично подметила:

– Ага, особенно ночует.

Волгин недовольно буркнул в её сторону:

– Ну прекращай, – и постарался объяснить тестю, – Сегодня с ней немного повздорили. Да, работаю допоздна, иногда и заночевать там приходится. Вы ж, Владислав Петрович, помните этот последний случай с девочкой? Вы как раз при мне нашему начальнику звонили.

– Конечно, помню. Изверга этого окаянного, чтоб из-под земли мне достали!

Волгин развёл руками:

– Вот и роем землю днём и ночью.

Наташа заинтересовалась:

–А что за случай?

Стрельцов не дал Волгину ответить:

– Всё хватит о работе. Об этом уже весь город болтает. Вот нам ещё не хватало об этой мерзости перед обедом говорить. Потом тебе твой Толик расскажет.

Наташа спохватилась:

– А где Семён?

Ей ответила Людмила Семёновна:

– Да в комнате своей зачитался, наверное, опять. Слышишь? – Людмила Семёновна жестом головы показала в сторону его комнаты, – Там уже у него Владик щебечет. Любит его Владик, и Семён во Владике души не чает – единственный племянник. А уже пора бы и своих заводить.

– У него же Люба сейчас есть.

Людмила Семёновна махнула рукой.

– Есть. Да толку-то. Она его на расстоянии держит, хоть сама и постарше немного. И девочка у неё есть. Захочет ли ещё родить-то?

– Захочет. Надо Сёмке сказать, чтоб понахрапистее с ней был и в ЗАГС её вёл быстрее.

Наташа громко обратилась к Семёну издалека:

– Братик, ну, где ты там? Иди, хоть с нами поздоровайся.

В гостиную зашёл Семён вместе с Владиком.

– Привет счастливому семейству.

Подошёл к Волгину, протянул ему руку.

– Привет, Толя.

У Семёна отличалось отношение к Волгину от родительского. Он смотрел на него со своей колокольни. Если родители видели в Волгине надёжную опору, то Семён переживал: обретёт ли с ним его сестра женское счастье. И прямо на их свадьбе Семён не сдержался и незаметно шепнул Наташе, что она не будет счастлива с Анатолием.