Нереальный мир. Разносторонний человек

Екатерина Клепикова

Нереальный мир. Разносторонний человек

ГЛАВА 1. ПОСЛЕДНИЙ ШАНС.

– Погода и та смеётся надо мной… Никакого из меня толку! Даже работу не могу найти! Самую обычную, как у людей. Нет, меня тянет на разные злоключения! Поработать бесплатно – это же так здорово… – жуткий скрип тормозов и ослепляющий свет фар автомобиля на секунду отвлекли Олесю от нерадостных мыслей.

Потом был удар, от которого девушку откинуло в сторону. Голова закружилась, картинка окружающего мира расплылась. Тем не менее Леся поднялась на ноги. Осмотревшись, она обнаружила толпу зевак и чёрный «лексус», стоявший поперёк дороги. Почему-то все столпились около машины. Никто не обращал на неё внимания. Это было странно и не понятно.

– Можно подумать у нас людей на улицах сбивают каждую секунду! А сбитые автомобилями люди не представляют никакого интереса! – Буркнула себе под нос девушка и отправилась посмотреть, что же привлекло внимание общественности.

Головокружение с каждым шагом улетучивалось. Появлялась какая-то лёгкость и радость, а одно невероятное подозрение казалось всё более реальным. Делая осторожные шаги к месту аварии, она всё больше убеждалась, что люди там, в толпе, смотрят на неё…

В центре места трагедии лежало тело Олеси. Руки и ноги были раскинуты в разные стороны, небольшая лужица крови под головой была едва заметна. Симпатичный и хорошо сложённый мужчина в чёрном пальто, без шапки и перчаток, пытался понять, жива ли она. Ему было очень холодно, уши покраснели, а пальцы посинели. Ещё бы – на улице минус тридцать.

Какая-то женщина объясняла диспетчеру скорой помощи, где произошла трагедия. Мужчина этого не слышал, продолжая кричать, чтобы срочно вызвали скорую.

А вот и она – скорая. Надрывно воющая сирена буквально подлетела к «лексусу». Из «газельки» выскочили двое медиков, а водитель бросился за носилками. Врачи осмотрели тело. Что-то вкололи, потом ещё что-то вкололи и очень быстро погрузили тело Олеси в машину.

Скорая вновь взвыла и помчалась в больницу. Мужчина из «лексуса» нервно курил, рассказывая полицейскому, как всё произошло. Второй представитель стражей порядка опрашивал свидетелей. Все кто там стоял явно замёрзли. Чего нельзя было сказать о самой Лесе. По-крайней мере, о той части её, которая себя сейчас осознавала ею. Она ощущала себя вполне живой, «тело» не было прозрачным, но было неплотным. Мороз совсем не тревожил, зато беспокоили самые разные мысли.

– Надо было похудеть. Стыдно-то как! Какая я толстая! – Затем её взгляд упал на водителя «лексуса». – Нервничает! Сбил меня, а ведь это пешеходный переход! Посадят… Зеваки, им же всё равно, что со мной. А кстати, что со мной? Если я умерла, то зачем они кололи уколы? Куда они меня отвезли? Надо было сесть в скорую.

Неожиданно Олесю откинуло в сторону с ещё большей силой, чем во время аварии. И она рывками полетела в том же направлении, куда уехала карета скорой помощи.

Пришлось пролетать сквозь салоны автомобилей, деревья и дома, попутно наблюдая, что там происходит. Наконец, неконтролируемый полёт закончился. Движение остановилось вблизи машины скорой помощи.

Тело Леси аккуратно выгружали из «газельки». На ней была кислородная маска. Медики быстро перекинули тело девушки на каталку и бегом закатили в здание. Леся едва успевала за ними, потому что открывать двери она не могла, а проходить сквозь них получалось медленно. Наконец, в приёмной палате она догнала бригаду врачей и своё тело. Теперь можно было рассмотреть его поближе.

– Жуть! Вот это гематомы, лицо вовсе на моё не похоже! Волосы и шапка в крови. Что там под одеждой? Эй, что ты творишь? Это моя любимая кофта!

Санитарки быстро снимали с неё одежду. Они не слишком церемонились. То, что невозможно было снять, они просто разрезали. Освободив тело от одежды, обтерев от крови и побрив голову, женщины накинули на неё простынь и одеяло.

Двое крепких мужчин повезли каталку к лифту, а подоспевший врач слушал сердечный ритм и осматривал полученные травмы.

Затем был рентген-кабинет, операционная и другие процедуры, наблюдать которые Лесе нисколько не хотелось. Она села в коридоре на лавочку, изредка заглядывая в кабинет, чтобы понять, скоро ли хирурги закончат свою работу. Спустя несколько часов её тело привезли в полупустую прохладную палату реанимации. Хирург отдавал распоряжения.

– Вероника Юрьевна, назначения все в карте. Следите за аппаратом, он в прошлый раз подавал сигналы без причины. Ещё недельку придётся потерпеть это безобразие, а там в ремонт сдадим. Если будут изменения в состоянии пациентки, сообщайте мне или дежурному врачу. Я в кабинете, оформляю документы. И заполните форму для опознания, может, найдётся кто из родственников.

– А что документов не было?

– Нет. При ней не было ни сумки, ни телефона. Возможно, она вышла до магазина… Впрочем, это не наша работа.

– Думаете выживет?

– Кто знает?! Травмы серьёзные. Ей бы лекарства другие назначить, но, у неё ни полиса, ни родных. Делаем то, что есть под рукой. Отыщется родственник – непременно сообщите.

Доктор ушёл. Олеся последовала за ним, продолжая смотреть его мысли. Да, теперь она без труда могла смотреть мысли, точнее мыслеобразы. Они мелькали в голове людей, как сцены из фильмов. Это было занятно. Врач думал о том, что никогда не знаешь как, где и когда умрёшь. На самом деле он был убеждён, что у неё нет шансов выжить. В глубине души он радовался тому, что сегодня не надо сообщать страшные новости близким, потому что сил на это не было.

У него было огромное желание прилечь на диване и вздремнуть минут пятнадцать. Ещё болела спина, но надо было заниматься документами. Между всеми этими рабочими моментами периодически мелькали мысли о жене и детях. Было очень любопытно узнать, что происходит в их семье, но посмотреть эти мысли не довелось. Оказалось, отлететь далеко от тела было невозможно. Невидимый поводок натянулся максимально и теперь требовал остановиться.

Врач ушёл вглубь коридора, а девушке не оставалось ничего другого, как вернуться к себе в палату реанимации. Медсестра ещё не ушла. Она меняла флакон в капельнице и поправляла аппарат искусственного дыхания, за который так переживал доктор. В её голове мысли были совсем другие.

Она работала здесь давно и привыкла к особенностям этой работы. Её не смущали подгузники на взрослых, утки, бледные полутрупы, лежавшие в постелях. Трупы, видимо, тоже не сильно напрягали.

Зато её очень даже интересовала реальная жизнь. Мысли в голове женщины мелькали одна за другой: с кем сейчас встречается подруга; дали ли премию старшей медсестре в отделении и рассчитывать ли на премию остальным, куда поехать отдыхать этим летом; какое платье выбрать для похода в клуб и в какой из клубов лучше отправится.

При этом параллельно она умудрялась думать о том, что надо сделать на работе, что приготовить вечером, стоит ли брать дополнительную смену или лучше сходить по магазинам…

Хоровод мыслей, казалось, нисколько не мешал ей выполнять свои обязанности. Она меняла повязки, набирала шприцы и делала уколы на автомате, не глядя и очень быстро. У медсестры было отличное настроение, она мурлыкала себе под нос песенку о драгоценных подарках красивым девушкам. Наблюдать за ней было интересно.

Когда она ушла, стало скучно. В палате под капельницами, подключённые к аппаратам лежали ещё трое. Они не подавали признаков жизни. Гробовая тишина угнетала.

– Ну как? Нравится?!

Откуда-то сверху раздался детский голос. Это было настолько неожиданно, что Леся вздрогнула. Она подняла голову. Под потолком на светильнике, болтая ногами, висел полупрозрачный мальчишка. Не дождавшись ответа, он продолжил.

– Здесь не очень весело. Поговорить не с кем, книжку не почитать, вообще ничего не поделать. Я качаюсь на светильнике и болтаю с такими как ты – новенькими. Так время проходит быстрее.

– Ты давно здесь?

– Уже два месяца. Я лежу вон на той кровати у окна.

Леся оглянулась назад. Действительно, бледное худое тело на койке у окна, подключённое к аппарату искусственной вентиляции лёгких, было очень похоже на мальчишку.

– Тебя тоже машина сбила?

– Нет, у меня был сильный жар, пневмония. Меня долго лечили, но я всё равно впал в кому.

– А зачем ты в неё впал?

– Меня особо не спрашивали. ОН сказал так надо, мне придётся немного потерпеть.

– Кто это ОН?

– Как это, ты не знаешь? Ты что не была на Совете?

– Нет, ни на каком Совете я не была.

– Странно. Тогда тебе будет интересно посмотреть на то, что в операционной сейчас происходит. Его они точно потеряют! Он уже был на Совете и решил, что лучше умрёт сейчас. Он мне сам сказал сегодня после утреннего обхода. Летим, операционная сразу под нами, даже тебе хватит расстояния.

– Почему даже мне?

– Первые дни связь с телом сильная и приходиться сидеть рядом, чем дольше лежишь в коме, тем дальше можно улететь. Идём, скорее, а то самое интересное пропустим.

Мальчик спрыгнул на пол и стал медленно погружаться в пол, словно в зыбучий песок.

– А кто он?

– Василий, у него сердечный приступ, кажется, это называют инфактом.

– Инфарктом. – Леся поправила мальчишку. Тому явно не понравился её тон. Он схватил девушку за ногу, отчего та тоже стала проваливаться в пол. Через пару секунд вместе они висели на одном из светильников.

– Инфаркт – инфакт, не важно, смотри! Мы как раз во время. – Мальчик даже рот приоткрыл в ожидании предстоящего.

В холодной операционной команда врачей проводила сложную операцию. Мужчина, которого оперировали, был не молодым, очень грузным и обрюзгшим.

Хирурги делали прямой массаж сердца и пытались устранить причину сбоя сердечного ритма. Зрелище было не для слабонервных. Если бы Леся была в своём теле, то её непременно бы вырвало. Душам это не свойственно, поэтому она только поморщилась.

Операция была в самом разгаре, как вдруг сердце засверкало. Врачи этого, похоже, не видели и продолжали манипуляции. Свечение немного ослабло, после чего в сердце открылась «дверца». Кряхтя и охая из сердца вылезла полупрозрачная аморфная душа. Несколько секунд душа тряслась, а после приняла облик того самого мужчины. Душа радостно улыбнулась и потянулась, после чего нажала на живот и ноги. Почти мгновенно облик души изменился. Душа Василия приобрела вид стройного, спортивного и молодого мужчины, а прозрачность практически исчезла. Душа вновь потянулась, размялась и выдохнула.

– Да! Наконец-то! Как же мне тесно было столько лет. Эх, вспомню былые времена, полетаю! Разомнусь. Максимка, увидимся в следующей жизни!

Мальчик скептически вставил.

– Только в следующей жизни не ешь столько и спортом займись.

– Ах, ты ж…совершенно прав. В следующий раз обязательно стану спортсменом. Диета, спортзал и всё такое. Получится намного лучше, я уверен.

– Вот любишь ты помечтать! Ты ещё за эту жизнь не рассчитался.

– Ничего, переживу, зато, потом к своим. Соскучился! Через пару столетий вернусь!

В этот момент в воздухе прямо под ним засветилось кольцо, оно расширялось и превращалось в туннель.

– Пока, шкет! Банзай, незнакомка! – Душа мужчины тут же прыгнула в тоннель. В это же время биение сердца мужчины на операционном столе прекратились. Врачи быстро среагировали, но все их усилия были напрасны. Тело умерло. Когда с этим смирилась вся бригада, на одного их докторов с сочувствием посмотрели все остальные. Врач снял перчатки и халат, и отправился сообщить родным Василия скорбную новость.

– Ну и работа у них! – Лесю даже передёрнуло.

– Да, в такие моменты не позавидуешь. Зато, когда всё проходит хорошо, их благодарят, они и сами очень радуются. Тот врач, что ушёл, самый лучший здесь. Он всегда борется до конца. А тот, что с белыми волосами однажды испугался и бросил пациента с разрезанным животом. Поэтому его одного на операции не ставят, они всегда вдвоём работают. Оба верят в то, что они могут что-то изменить.

– А разве они не могут?

– Конечно, нет! Будь ты хоть трижды лучший врач планеты, ты никогда не сможешь оставить в живых того, кому на Совете вынесено решение покинуть Землю и тело.

– А кто это решает? Кто в Совете?

– Совет и ОН. Это ОН позволяет дверце открываться.

– Кто этот ОН?

Мальчик ничего не ответил, засунул голову в потолок и медленно возвращался в палату. Лесе пришлось приложить усилие, чтобы её голова тоже медленно прошла сквозь пол палаты. Через пару секунд оба сидели на кровати Леси. Мальчик не хотел говорить о НЕМ, поэтому Олеся решила сменить тему и рассказать о себе.

– У меня всё было не так, дверца не открывалась, тоннеля не было.

– Дверца, наверное, открылась. Просто ты не заметила. Дверца у всех открывается, а вот с тоннелем всегда по-разному. Те, кто сразу в рай, у них тоннель чаще впереди или сверху, иногда за ними приезжает облако. А те, кто в ад, обычно ныряют. Одного даже засосало что-то зубастое, всё потому, что он не собирался уходить. Ещё у меня был сосед, так за ним тоннель приехал сразу, а открылся только через неделю после Совета. Мы много болтали. Ему надо было выбрать. И он решил, что лучше умереть сейчас, чем мучатся пять лет в теле инвалида. Он выбрал тоннель. Если честно, мне было жаль. С ним было весело, а теперь я снова один. Опять качаюсь на потолке. Других комиков нет.

– Каких комиков?

– Тех, кто в коме.

– То есть все, кто в коме должны принять решение жить дальше или умереть?

– Ну, да. Для чего ещё кома? Полетаешь, посмотришь, определишься с выбором дальнейшего варианта развития событий.

– Постой-ка! Ты ведь тоже в коме?! И почему так долго? Как долго можно в коме находиться? Разве нет ограничений по срокам?

– Сроки есть. Можно подумать, кому-нибудь нравится болтаться без дела на планете, когда можно заниматься делами в этом или в том мире? Просто, у меня всё не так. ОН попросил меня потерпеть и побыть в коме подольше, чтобы мои родители не развелись. Они должны быть вместе, но в последнее время у них не ладилось. Меня вызвали на Совет и объяснили, что это очень-очень нужно, иначе не родится мой братик. Он будет очень важным, когда вырастет. Я им уже горжусь. Конечно, я согласился, хотя, особо меня и не спрашивали, просто предупредили.

– Интересно. А я? Почему я не была на Совете? Почему такое случается?

– Откуда мне знать. Я такой же, как ты комик. Наверное, тебе рано помирать… Выбирай местечко поудобнее, отдыхай от суеты и жди. Скоро узнаем, что с тобой не так. – Мальчик забрался на светильник и начал качаться, как на качелях.

– Как тебя зовут?

– Родители зовут меня Макс. Ты тоже можешь так меня называть.

– А я – Олеся.

– Угу. – Макс на эту информацию не обращал внимания и продолжал раскачиваться на светильнике.

ГЛАВА 2. НИМБУЛАС.

– Макс, а где другие соседи по палате? Почему их тут нет?

– Вова, – Мальчик указал на мужчину лет шестидесяти с седой головой, – попросил посмотреть, как живёт его дочка. Она где-то далеко, за океаном. Не успеет прилететь, когда он умрёт. А София любуется своим новым другом. Он в пятнадцатой палате двумя этажами выше. Парень сломал ногу и вынужден лежать в постели. София от него не отходит. Не знаю, что она в нём нашла! Со мной она не разговаривает и сюда заходит редко. Представляю, что с ней случится, когда его выпишут!

Леся задумалась. По ту сторону жизни всё оказалось не таким, как она себе представляла. Как и говорил Макс, делать тут было совершенно нечего.

В отличие от тела, душа не уставала и не хотела спать. Книги читать было не возможно, вернее бессмысленно. Листать страницы она бы смогла научиться. Но, мероприятие теряло всякий смысл, потому что, едва коснувшись обложки, она наперёд знала всё, что в книге написано. Других развлечений в палате не было. Тела на кушетках не думали, не шевелились, с ними было скучно.

От этого всего становилось грустно. Было непонятно чем тут заниматься и совсем не ясно, что будет дальше. Чтобы скоротать время, Леся решила осмотреться и заглянуть в соседние помещения.

К её огромной радости совсем рядом находился зал ожидания. Здесь на лавочках сидело несколько человек. Среди них она заметила мужчину, который сбил её своим огромным «лексусом».

Он выглядел очень утомлённым и уставшим, глаза были воспалены. Его мысли были заняты сопротивлением сну. Засыпать ему не хотелось, ведь вот-вот должен был подойти доктор. Вскоре появился тот самый хирург, который оперировал умершего от инфаркта пациента. Мужчина, не дожидаясь вызова, подскочил к врачу.

– Доктор, я к пациентке из пятой палаты.

– Да, мне сообщили.

– Как она?

– А Вы родственник, друг?

– Нет, да, друг. – Слукавил мужчина. – То есть, это я сбил её. Она из ниоткуда выскочила, её не было на тротуаре и вдруг появилась. Мне крайне важно знать как она. Если нужны лекарства или деньги, я всё устрою. Может, я смогу связаться с родственниками через Вас?

– С родственниками я Вам никак не помогу. Документов при ней не оказалось. А вот лекарства, действительно, необходимы. Я выпишу Вам рецепты, постарайтесь доставить как можно скорее.

– Доктор, она выживет?

– Состояние тяжелое, стабильное. Черепно-мозговая травма, гематому мы удалили. Множественные ушибы и кровоизлияния во внутренних органах, трещины на рёбрах. Пока всё, что могу сказать. Девушка в коме. Придёт ли в себя неизвестно. Шансов немного.

– Чем я ещё могу помочь?

Доктор пожал плечами.

– Купите лекарства, хотите – свечку поставьте. Больше ничего Вы сделать не сможете. Рецепты сейчас принесёт медсестра, подождите.

Доктор ушёл. Мужчина медленно сел. В его голове была только одна мысль, чтобы Леся выжила.

Мужчина ей понравился. Он явно не был русским, скорее напоминал жителя Кавказа. Внешность его была очень приятной, по всему было видно, что он был обеспечен и занимался спортом. В голове у него был полный порядок, все мысли были ему подконтрольны. У него не было паники по поводу возникшей ситуации с законом и полицией. Нужные и властные люди непременно смягчат ситуацию, тем более, если родственники так и не найдутся. И, всё равно, его беспокоило, выживет ли она. Видимо, он был хорошо воспитан.

Наблюдая в зале ожидания за близкими попавших в травматологию, она слышала самые разные мысли. Женщина лет пятидесяти очень переживала за родственницу, попавшую на экстренную операцию. Сидящий рядом с ней парень в модной одежде и с серьгой в ухе, делал грустное лицо, а сам мысленно расставлял мебель в квартире этой самой женщины.

Полный молодой мужчина был растерян и потерян. Он был в родстве с толстяком-инфарктником, с которым Леся и познакомиться толком не успела. Молодому человеку уже сообщили о смерти. И теперь все его мысли крутились вокруг того, что одному семью не прокормить, где-то нужно срочно занять денег на дорогостоящие похороны. Жаль было его.

Накаченный молодой человек, напротив, радовался. Его жене запретили вставать с постели ближайшие пару недель. Он был свободен. Не успев покинуть здание больницы, он уже отсылал смс, предвкушая встречу с другой.

От созерцания мыслей других людей Олесе стало противно, поэтому она вернулась в собственную палату к любимому телу. Усевшись на подоконник и болтая ногами, девушка наблюдала за тем, что происходит на улице. Вскоре она сосредоточилась на пересчитывании машин красного и жёлтого цветов.

Отвлёк её внимание хруст. В стене напротив окна появилось свечение розового цвета, это был тоннель. Леся спрыгнула на пол, похоже, за ней пришли. Однако, тоннель не столько расширялся, приглашая войти, сколько выпячивался наружу. Из глубины тоннеля выпала лестница с узкими и частыми ступеньками.

Из тоннеля появился странно одетый карлик. С огромным достоинством он спустился по ступенькам и направился к телу Олеси. Маленький человечек с того света не обратил на неё внимания. Возможно, он и не видел её или совсем не к ней пришёл. Олеся внимательно рассматривала незнакомца.

На его голове была надета широкополая шляпа с огромным белым пером. Поля скрывали лицо. Шляпа совершенно не подходила к чёрному деловому костюму и белой рубашке. Мерцающие золотом ботинки также никак не вписывались в образ. Горделивая походка маленького человечка подчёркивала несуразность одеяний. Впрочем, его это нисколько не смущало.

Он важно подошёл к её телу, взял руку девушку, покрутил в запястье. Сокрушённо покачал головой и, словно вдруг вспомнив об Олесе, повернулся к ней.

Деловито сняв шляпу и приложив её к животу, странный незнакомец посмотрел на живую часть Олеси.

Лицо маленького человечка было вполне обычным, если бы не тонкие, подкрученные вверх усы. На слегка горбатом носике неловко сидели круглые очки, из-за стёкол которых на Лесю смотрели пытливые карие глаза.

Шею карлика украшала золотая кулебяка размером с кулак, болтавшаяся на толстой золотой цепи. Кулебякой Олеся называла нечто из теста, то есть все её неудачные попытки сделать фигурку из теста в детстве. То, что болталось на шее человечка, было весьма похоже на одну из самых лучших кулебяк малышки Олеси.

Оглядев Лесю с головы до ног, он неожиданно отвесил поклон.

– Добрый вечер! Прошу прощения за задержку. Много работы сегодня, а Вам всё равно некуда торопиться. Моё имя Нимбулас. Я ваш гид по несовершенству.

– По чему, простите?

– По Вашему несовершенству. О, прошу, не делайте такие глаза! Согласно отчётам Ваших опекунов в последние месяцы Вы всё время ругали себя за то, что Вы неправильная, плохая, неудачница… Ах, да, упустил – никчёмная. Также Вы жаловались на раздвоение личности, даже хотели поскорее расстаться с жизнью. Кстати, мысли материальны. Как видите, Вы умерли. Итак, Ваши опекуны и хранители, испробовав все приёмы известные и дозволенные им, таки не смогли добиться сколько-нибудь положительного результата в Вашем воспитании. Потому они были вынуждены обратиться за помощью к эксперту, то есть ко мне.

Получив все необходимые разрешения… С этим, поверьте, возникли сложности! Пришлось повозиться и это именно та причина, по которой я задержался! Так вот, получив все необходимые разрешения, я сразу отправился к Вам. Чтобы не терять время, предлагаю начать.

Сначала уладим все формальности. – Продолжал он тоном, не требующим отлагательств. – Олеся Петровна Парникова, уроженка Земли, мама Алевтина, отец Николай, любимое животное собака, любите эклеры со сгущенкой. На лишний вес Вы тоже регулярно жаловались. Вы же не могли не знать, что от них толстеют? Я отвлёкся. Любимое время препровождение – пение в церковном хоре… – Он, скорее всего, продолжал бы и дальше, но Олеся его перебила.

– Стоп, стоп, стоп! Вы меня с кем-то путаете! Действительно, моё имя Олеся, фамилия Парникова, но, моего отца зовут Пёёёётр, а не Николай! Я обожаю эклеры, на собак у меня аллергия и я в жизни не пела в церковном хоре!

Смешной человечек, с видом преподавателя, повидавшего виды и привыкшего отражать любые нападки студентов, слегка приподнял очки на носу, и нисколько не меняя тона голоса, продолжал:

– Ваше незнание Ваших данных не говорит о том, что они не правильны. Вы полностью загубили свою жизнь своими руками, и теперь пытаетесь спорить со спасателем. Если Вам так необходимы доказательства, то всегда можно сделать тест на отцовство в одной из лабораторий. Или, быть может, задать вопрос маме, как ей отдыхалось на Кипре в июле девяносто третьего года прошлого века. Аллергия на собак действительно присутствует, но, это не мешает Вам их любить. То, что Вы ещё не открыли в себе любовь к церковному песнопению, будет исправлено в течение ближайшего времени.

Итак, Олеся Парникова, я Вам предлагаю сделку. Вариант первый. Вы медленно и мучительно умираете в течение года после выхода из комы, в наказание за невыполнение Вашего земного задания, и мы с Вами больше никогда не встретимся. Устраивает?

– Нет.

– Я так и предполагал. Вариант второй. Мы заключаем с Вами договор, по которому на Вас будут возложены определённые обязательства и Вам будут предоставлены определённые свободы. Вы обязаны будете выполнять все условия договора, несмотря на возникающие трудности и вопреки Вашему желанию этого не делать. Срок действия договора не менее трёх дней и не более трёх месяцев, тут всё от Вас зависит.

По окончании действия договора и при условии выполнения всех заданий Вы приобретаете абсолютную свободу от встреч со мной, скорейшее выздоровление и, надеюсь, чёткое понимание Вашего дальнейшего жизненного пути.

Однако, если Вы не выполняете задания в заданный срок, то на протяжении трёх ближайших лет Ваша жизнь будет принадлежать мне. Я буду определять куда Вам пойти и чем Вам заняться. Кроме того, Вы теряете возможность на протяжении трёх лет пользоваться косметикой, приобретать новую одежду, а по воскресениям Вам придётся петь в церковном хоре. В любую погоду. Предупреждаю, Вы будете выглядеть странно, и над Вами будут смеяться, не меньше, чем Вы сейчас смеётесь надо мной.