Звездный разведчик

– Почему?

– Малыш, если я буду забивать тебе голову тем, что даже нам, звездолетчикам, кажется омерзительным, ты долго не протянешь. Тем более что сведения засекречены. Могу сказать только то, что слышал от своего старого товарища, который когда-то воевал с нею на одном корабле.

– Расскажите, пожалуйста. Мне мама совсем ничего не говорила, даже о том, что она была штурманом, я узнал только после ее смерти.

– Скажу коротко и только из уважения к твоей матери. Звездолет, на котором она служила, участвовал в одной секретной полицейской операции: то ли на планете был бунт, то ли эпидемия, и десант получил приказ уничтожить всех поселенцев. Что дальше происходило, не знаю, но звездолет захватили, а твою мать увезли с собой в качестве заложницы, только через год ее сумели освободить и сразу уволили из флота. Кто захватил десантный крейсер с двумя сотнями вооруженных до зубов десантников на борту, почему с ней так поступили – неизвестно, все сведения засекречены. Поэтому мы очень удивились, когда узнали, что она жила на Земле и даже родила такого славного мальчугана. Но зачем понадобилось отправлять тебя, парень, на планету-тюрьму? Кто хочет избавиться от тебя? Кому мог помешать такой славный малыш? Все это очень странно и дурно попахивает…

– Спасибо за рассказ.

Звездолетчики переглянулись, потом Кротко мрачно пробурчал:

– Малыш, мы ничем не можем помочь тебе. Наше дело вести звездолет, а в основном отсеке командуют надзиратели, они и будут решать, в какую камеру и к кому поселить тебя во время перелета.

– Я и не просил вас о помощи…

– Ты не просил, малыш, это точно. – Кротко сделал еще один вираж. – Только и у нас есть сердце. Противно смотреть, как ни в чем не повинного малыша отправляют на верную и ужасную смерть. Мы сможем тебе помочь только после приземления, да и то лишь тем, что постараемся высадить первым.

– Спасибо. Вы хорошие люди и не переживайте обо мне. Моя мама говорила, что зло сильнее тактически, а добро стратегически. Поэтому оно всегда выигрывает сражения, но проигрывает войну.

– Да, малыш, но только тебя мы везем как раз на одно из таких сражений. Подлетаем к космопорту. О нашем с тобой разговоре никому ни слова, иначе будет плохо и нам, и тебе. Если тебя спросят о родителях, говори, что ты сирота. Так легче выжить.

– Да, дядя звездолетчик, – вздохнул Данька. – Я же действительно сирота.

– Молодец, а теперь держись. Окно над космопортом открывается всего на пару секунд, поэтому приземление будет не очень приятным, но это единственный способ не попасть под огонь автоматических пушек и не получить ракету в зад.

Флаер резко клюнул носом и понесся к земле, содержимое желудка подступило к горлу мальчика, хоть он ничего и не ел со вчерашнего вечера. Теперь Данька мог думать только о том, как бы ему удержаться и не запачкать рвотой такую красивую машину.

Летательный аппарат повис в воздухе в метре от земли, потом плавно опустился на бетонные плиты.

– С этого момента мы незнакомы. – Кротко повернул к нему хмурое лицо. – Прости, но придется нам быть с тобой немного грубоватыми, все-таки в глазах всей планеты ты, парень, большой преступник.

– Хорошо, дядя звездолетчик, – прошептал мальчуган. – Только откройте быстрее дверь, а то я сейчас не выдержу и все вам запачкаю.

Дверь открылась, Данька вывалился на бетонные плиты, его тут же стошнило желчью.

Прежде чем он успел прийти в себя, его подняли за шиворот и толкнули вперед.

– Вперед, заключенный! – рявкнул Кротко. – Тебя ждет самый старый звездолет в мире.

Мальчик поднял голову. На бетонных плитах космопорта стоял космический корабль, обшивка его потемнела от наслоившейся за сотни взлетов и приземлений гари. А над острым носом корабля сверкало солнце…

– Какой большой…

– Это не звездолет, а всего лишь шлюпка, – хохотнул Кротко. – Звездолеты строят в космосе, и они никогда не опускаются на планеты. – Он подтолкнул Даньку в спину. – Иди и помни о том, что ты мне обещал. Люди около челнока – надзиратели, с этого момента и до посадки ты принадлежишь им. Если они захотят тебя убить, то убьют, и им ничего за это не будет. В космосе действует лишь один закон – выживание любой ценой.

Около корабля, в его тени стояли три человека в желтых комбинезонах.

– Это еще что за клоп? – спросил один из них. – Зачем вы его с собой тащите?

– Новое поступление, – ответил Кротко. – Самый опасный преступник Вселенной Даниил Кромвель. – Он толкнул мальчика к надзирателям.

– Устраивайте его и взлетаем.

– Подожди, пилот, – покачал головой высокий человек с багровым шрамом через все лицо. – Этого парнишки нет в списках. И почему его привезли вы, а не полиция?

– Все в файлах, больше ничего сказать не могу, сам не знаю. А нам его всучили только потому, что команда взять мальчика на борт пришла от высокого звездного начальства. Причина неизвестна.

Человек со шрамом взял Даньку за плечо и сунул в руки идентификатор.

– Ну-ка, отметься. – Мальчик приложил ладонь к пластмассовому окошечку. Надзиратель внимательно прочитал то, что появилось на экране. – Этого в отдельный отсек, надзор строгий, но возможны послабления. Держать отдельно от других.

Даньку провели по узкому коридору и засунули в какое-то подобие шкафа с мягкой стенкой, избавив от оков. Дверь отсека захлопнулась, над головой зажегся свет, только смотреть было особо не на что. Серые стены, мягкий тусклый пластик, и больше ничего…

Мальчуган вздохнул и закрыл глаза. Слишком много событий произошло за последние сутки, его мозг уже не успевал перерабатывать информацию.

Еще вчера он обедал у дяди Берда, ночевал сначала в пластиковой таре, потом в участке, а теперь находится на настоящем космическом корабле, хоть он и называется шлюпкой. Скоро они взлетят, его отвезут на большой звездолет, а потом он полетит на другую планету-тюрьму, где много агрессивной фауны, которая обязательно его съест. Не слишком ли много впечатлений для маленького мальчика?

Мама сказала, что он улетит с земли, так обещал его неизвестный отец. И все происходит именно так, Данька летит в космос, а еще вчера ждал только смерти.

Под ногами задрожало, потом урчанье двигателей заполнило всю маленькую каморку. Все вокруг затряслось и заскрипело. Корабль закачался, и мальчика стало бросать в разные стороны, а ремни больно впились в тело.

Данька понял, что они поднимаются.

Грохот стал почти непереносимым, уши заложило. Тогда он закричал от страха так громко, как мог, но не услышал даже своего голоса. Через полчаса громыхание стихло, а его тело стало таким легким, каким никогда не было в жизни.

Он мог летать, как птица, если бы не был привязан. Корабль повернулся, и Данька оказался лежащим на спине, на мягкой стенке. Но мягкой она была недолго, шлюпка резко рванулась вперед, и его прижало так, что стало трудно дышать.

Загрохотало с еще большей силой. Перед глазами все закружилось, желудок скакнул вверх, а дальше мальчик уже ничего не помнил.

Глава 2

Сервомоторы работали на полную мощность, но все равно не могли компенсировать заносы на поворотах. Пол был металлическим, подошвы скользили, а включать магнитные присоски не имело смысла, скорость движения тогда бы резко упала. Разведчики мрачно ругались, когда их било о стены, несмотря на мягкую подкладку скафандров, эти удары были довольно болезненны.

Десантники лежали без чувств на полу по всему туннелю, в тех положениях, где их застала газовая атака. Как Пирс и предполагал, легкие респираторы не смогли защитить от воздействия его сонного газа. Около офицера разведчик затормозил, включив присоски, отчего его неприятно мотнуло, и выдрал бронированной рукавицей из открытого рта пару зубов, мрачно пробормотав:

– Это тебе, Джонни, за ту драку в баре.

Он догнал Траста уже у шахты: тот задумчиво разглядывал изображение на небольшом экране, даже сквозь затемненное забрало было заметно, как ему не нравилось увиденное.

– У нас проблемы? – спросил Пирс. – Что-то новое, неожиданное?

– Еще два челнока приземлилось. Шестьдесят человек окопались вокруг шахты, а в воздухе кружат четыре челнока с полным вооружением. Даже если удастся прорваться сквозь десантников, то все равно расстреляют из челноков. Похоже, в этот раз мы вляпались основательно, если только у тебя не припасено в запасе маленькой атомной бомбы…

– Кое-что приберег, как раз для такого случая, конечно, не бомба, но должно сработать, – Пирс подключил кабель от своего скафандра к скафандру Траста. – Ввожу программу, она тоже не сахар, в какой-то мере даже веселее твоей, так что береги язык и зубы.

– Четыре челнока с ракетами и пушками, да и десантники откроют стрельбу сразу, как нас увидят. Полетит минимум десяток самонаводящихся ракет, ни одна программа не поможет!

– Предлагаешь остаться? Место неплохое, но я уже передумал, домик здесь строить не буду, соседи не те. Рискнем, на нашей стороне фактор неожиданности. Пара секунд у нас будет, пока они не поймут, что к чему. Я кое-что припас. Готов?

Ранцевые двигатели заработали, и скафандры резко взмыли вверх. Пирс продолжал разбрасывать шарики, только уже серого цвета, они взрывались, наполняя все вокруг дымом и статическими помехами, выводящими следящую аппаратуру из строя.

Они вылетели из шахты на полной скорости, как пробка из бутылки, и по сложной траектории, взмывая то вверх, то вниз, помчались на север. Шлюпки, стреляя из пушек, погнались за ними.

Четыре выпущенные десантниками ракеты взорвались за ними, не причинив им никакого вреда.

– Вот теперь можно поговорить. – Пирс кинул вниз небольшой пакет, он раскрылся, выбросив сотню шариков, тут же взорвавшихся в воздухе. Челнок, уже почти догнавший их, сделал резкий поворот, пытаясь обойти образовавшееся темное облако, но слишком приблизился к земле и зарылся в песок. – Один ноль, счет в нашу пользу. Говори, Зигин…

– Я хочу, чтобы вы позаботились о моем сыне.

– У тебя есть сын? Что ж ты молчал об этом? Парень давно бы ходил в хорошую школу и узнавал мир…

– Как бы я вам сообщил, если почти тринадцать лет сижу здесь? Мальчику двенадцать, он меня ни разу не видел, как и я его. Так получилось…

– Да уж, тебе не позавидуешь.

– Пирс, на твоей планете я спрятал шлюпку, а у соседней планеты звездолет. Пусть все получит он…

– Координаты скажешь?

– Снежные волки знают, где находится челнок, без них все равно не найти, это они показали мне пещеру в горах…

– Волки, это те звери, с которыми тебя арестовали?

– Они. Их держат где-то на Земле, возможно в каком-нибудь зоопарке, переправьте их на планету…

Пирс скинул с плеч рюкзак, он повис в воздухе, потом раскрылся в огромное зеркальное полотно, челнок десантников влетел в него и, резко спикировав вниз, зарылся в песок.

– Два ноль. Мои запасы кончились, дальше работай ты, Траст. Продолжай, Зигин.

– Я хочу, чтобы вы сделали из мальчишки настоящего воина и разведчика…

– Сам его воспитаешь, когда вытащим тебя из этой крысиной норы.

– Нет, Пирс, больше не пытайтесь, в этом нет никакого смысла. Я проживу максимум еще пару месяцев. Мы с Кристи заработали звездную болезнь, когда отрывались от десантников. Нам пришлось войти в пространственный туннель. Кристина – умница, на кротовые норы у нее чутье, но эта вывела нас прямо к нейтронной звезде, а защита не справилась.

– Где сейчас Кристи?

– Жила на Земле, пыталась мне помочь. Думаю, что и у нее дела плохи, возможно, уже умерла. Нашего сына зовут Даниил, теперь он сирота или скоро станет таковым. Помогите, дайте ему шанс…

– Об этом не беспокойся, обещаю, что позабочусь о парне так же, как если бы это был мой сын…

– Ему трудно придется, за ним будут гоняться по всей Вселенной…

– А в чем причина такого необычайного интереса? – спросил Траст. – Во что ты влип на этот раз?

– Узнал то, что может изменить жизнь всей Вселенной. Но, к сожалению, вынужден был обратиться за помощью к одному очень влиятельному человеку, и тогда начались все мои неприятности. То, что я в тюрьме, его заслуга. Раз в неделю допросы, и каждый раз используют самые последние достижения науки. Узнали уже все, что хотели, но им и это кажется недостаточным. Уверены в том, что я успел передать какие-то секреты Даниилу.

– А ты передал?

– Каким образом, если я его даже не видел? Но от этого ему лучше не станет, засунут его в камеру и начнут обрабатывать по полной программе. Не посмотрят, что ребенок.

– Что мы должны сделать?

– Переправьте мальчика на планету Пирса вместе с волками и научите выживать, это самое главное, дальше я надеюсь, он сам сообразит, что делать. Звери ему помогут....

– Планету Пирса объявили планетой-тюрьмой, – вмешался в разговор Траст, не сводя глаз с экрана. – Не очень хорошее место ты приготовил для своего сына…

– Все началось на этой планете, пусть там и закончится. Сделайте из него настоящего звездного разведчика, чтобы мог справляться с любыми трудностями. Ему придется продолжить то, что я начал, а это будет тяжелым испытанием…

– Хорошо. Если у тебя все, то сейчас начну ставить помехи. Они нас вот-вот догонят, а Пирс выдохся…

– Постарайтесь не попасться, не хотелось бы перестукиваться с вами, как с соседями по камере. Удачи, друзья!

– Мы вернемся. – Разведчик мрачно фыркнул и бросил на землю небольшой предмет. – Пирс, переключайся на защищенный канал, сейчас начнется ад.

В наушниках раздался громкий треск. Еще один десантный челнок, потеряв управление, грохнулся на землю.

Скафандры, подчиняясь заложенной программе, резко спланировали вниз между двумя высокими песчаными холмами и приземлились. Пирс вытащил из песка металлическую раму с закрепленными на ней ракетными двигателями.

– Это еще что такое? – Траст недоверчиво рассматривал странную конструкцию. – Ты уверен, что это летает?

– Выглядит неказисто, зато носится так, что ни один челнок за нами не угонится. Да и радары не опознают. Пристегивайся, обещаю много острых впечатлений. Впрочем, если не доверяешь мне, можешь остаться, я вижу, что приближаются еще три шлюпки.

– Рискну, – Траст пристегнул себя ремнями к небольшой площадке. – Но хотелось бы еще немного пожить…

– Это уж как повезет!

Рама резко взмыла вверх. Для неповоротливых десантных челноков повторять пируэты, которые выделывала в воздухе конструкция, было слишком опасно, поэтому они отвернули в сторону.

Летательный аппарат выскочил по замысловатой траектории в космос и прицепился к огромному спутнику.

Десантный крейсер, подойдя к предполагаемой точке выхода странного объекта в космос, ничего не обнаружил. Он выпустил из своего чрева пять челноков, которые стали планомерно обследовать орбиту.

Из шахты вытаскивали еще не полностью пришедших в себя десантников, один из них трогал окровавленный рот, бормоча:

– Кто же это меня так? Если бы не тюрьма, решил бы, что кто-то из моих старых товарищей по академии вздумал поразвлечься. Узнаю кто, найду и убью!

* * *

Когда он очнулся, тело снова стало легким – Данька словно катился вниз с огромной высоты и никак не мог упасть.

Его вытошнило, потом еще несколько раз. Желто-зеленую пахнущую желчью слизь тут же всосало через отверстия вентиляционной системы. Мальчик угрюмо проводил ее взглядом, ему все еще было очень плохо.

– Боль и беду нужно просто перетерпеть, – повторил он слова мамы. – Все пройдет, нужно только подождать.

От звука собственного голоса ему на какое-то время стало легче. Но потом шлюпка снова рванулась вперед, и Данька опять потерял сознание.

Он очнулся, услышав голос человека со шрамом:

– Ты жив, парнишка?

Мальчуган с трудом открыл глаза. Все тело болело так, словно его только что жестоко избили. У него один раз случалось такое, когда ему пришлось драться с соседскими подростками, после этого Данька несколько дней харкал кровью.

Дверь пенала была открыта, а надзиратель пристально и неодобрительно смотрел на мальчика.

– Вижу, что живой, хоть и выглядишь неважно. Никогда не бывал до этого в космосе? Можешь не отвечать. Знаю, что таких малолеток даже на пассажирские корабли не берут. Но хорошо, что выжил. Мы прибыли на звездолет, нужно освобождать шлюпку.

Человек со шрамом отстегнул ремни и одним движением выбросил Даньку из его клетки. Мальчуган и понять ничего не успел, как полетел вперед головой по коридору. Это было страшно, особенно тогда, когда он влетел в открытый люк, ожидая каждое мгновение, что врежется в стену. Но в последний момент его успел поймать другой надзиратель, развернул и толкнул дальше по длинному коридору.

Так Даньку перебрасывали от одного надзирателя к другому. Последняя остановка оказалась в лифте, высокий мужчина с хмурым лицом прислонил его к стене, нажал кнопку, и мальчик тут же упал на пружинящий пол.

На верхних этажах звездолета работала система искусственной гравитации, и Даньке стало легче. Желудок вернулся на место, желчь перестала подступать к горлу, да и сердце немного успокоилось. Надзиратель выбросил его из кабинки, а сам снова отправился вниз.

Мальчик оперся о пластиковый пол дрожащими руками и попробовал встать. После нескольких неудачных попыток ему это удалось. Руки подламывались, хоть вес тела был небольшим, искусственная гравитация на транспортных кораблях равнялась половине G, это Данька знал из телевизионных сериалов.

Он увидел, что находится в широком пустом коридоре. Незнакомый ему надзиратель, выйдя из-за поворота, больно взял за руку и подтолкнул вперед.

– Не задерживаться, глаза не поднимать, смотреть под ноги! – проревел он. – Любое нарушение сурово карается.

– Как карается? – спросил Данька. И тут же получил жестокий удар шоковой дубинкой в спину, от которого пролетел вперед на несколько метров и больно ударился в стену.

– Это просто дружеское предупреждение, – ухмыльнулся надзиратель. – Наказание будет гораздо серьезнее.

Мальчик упал на пол и едва смог встать, его шатнуло в сторону, слезы побежали из глаз.

– Кэмп, – послышался сзади голос человека со шрамом. – Этот заключенный не до конца наш, поэтому должен долететь до планеты живым или почти живым, так что не перестарайся.

– Понял, шеф, – засмеялся надзиратель. – Я его и не трогал, так, погладил, чтобы знал, куда попал.

– Не перестарайся, ты же видишь, что перед тобой мальчишка. Он и ходить-то едва может после перелета. Перегрузка была небольшой, но ему и этого хватило.

– Заключенный должен знать наши порядки…

– Паренек и без тебя может умереть, а уж с твоей помощью шансов у него точно никаких. Поэтому предупреждаю: за мальчишку ответишь головой. Мне не хочется давать показания в трибунале по поводу излишней жестокости моего персонала.

– Учту, шеф. – Надзиратель схватил Даньку за плечо. – Идти сможешь, паренек, или тебе помочь вот этим? – Он уткнул в ребра шоковую дубинку.

– Я смогу, – прошептал мальчик сквозь слезы и побрел по коридору. – Не надо мне помогать…

К счастью, идти пришлось недалеко, через десяток метров надзиратель открыл дверь и втолкнул Даньку внутрь небольшого помещения. Каюта была крохотной, полтора метра в ширину и чуть больше двух в длину, в ней едва вместилась кровать и душевая кабинка с туалетом за прозрачной дверкой.

Все было покрыто упругим пластиком, видимо, чтобы во время полета заключенные не насажали себе шишек и синяков. Чем-то это все походило на палату для буйных душевнобольных. Данька видел фильм о сумасшедшем доме, там комнаты выглядели именно так.

Он лег на кровать и закрыл глаза. Очень болела спина после удара дубинкой, и все еще продолжало мутить.

Скоро ему стало холодно. В каюте было тепло, но мальчик замерзал. Его руки и ноги окоченели. Губы посинели, зубы застучали друг об друга. Прошло немного времени, и дрожь перешла на все тело.

Данька боролся с этим как мог, пробовал двигать ногами и руками, но потом сдался. Он просто лежал и мерз.

Время для него остановилось, мальчик то засыпал, и тогда ему снились ужасные сны, в которых его пытались съесть какие-то страшные звери, то просыпался, глядя на бледный свет потолочных панелей.

И он не знал, что хуже – спать и видеть кошмары или наяву ощущать жуткий холод, от которого дрожали руки и ноги, а внутренности смерзались в единый комок.

В какой-то момент, когда его уже много раз съели звери, а тело полностью превратилось в кусок льда, он почувствовал тепло чьей-то руки на щеке. Незнакомый голос произнес:

– Заключенный совсем плох…

– Сейчас же вызовите врача! – приказал другой голос– У нас и без него достаточно трупов.

Данька не мог открыть глаза, веки стали настолько тяжелыми, что не хватало силы их даже приподнять.

– Медик приходил час назад, осмотрел парня и сказал, что ничего сделать нельзя. В его файлах записано, что подобным заболеванием страдала его мать, вероятно, это наследственное…

«Мама, – подумал Данька. – Ей было так же холодно и больно, а я не знал…»

– Что будем делать? Он ничего не ест, паек за три дня остался нетронутым. А впереди еще месяц полета. Парнишка умрет. Врач сказал, что уже завтра…

– Бросьте его к волкам. Скажем, что это был несчастный случай.

– Хорошая мысль, эти сожрут все, даже костей не останется, но старший предупредил, что за пацана спрос особый. Он проходит по какому-то отдельному списку, вроде звездолетчики его опекают.

«К волкам? – подумал Данька. – Они все-таки хотят, чтобы меня съели звери. Ну и пусть, все равно умирать, зато потом станет легче и я увижу маму…»

Голос стал далеким, мальчик уже не мог ничего разобрать, его раскачивало на гигантских качелях, бросая то вверх к далеким звездам, то вниз в гулкую пустоту, а холодный пронзительный ветер выдувал остатки тепла.

Потом прозвучал знакомый голос человека со шрамом:

– Меня не волнует, что сказал эскулап. Мальчишка должен выжить, иначе это будет ваш последний рейс. В его файлах имеется предупреждение, что если он умрет в полете, то виновные будут сурово наказаны. Вас предупреждали, что за ним нужно следить особенно тщательно…

– Но мы-то что могли сделать? Я, как только заметил, что парнишка заболел, сразу привел медика, а он сказал, что лечить его бесполезно…

– Найдите другого врача среди заключенных, я видел в списках по крайней мере троих, имеющих квалификацию гораздо выше нашего лекаря.

– Но вы же знаете, что это запрещено, это не доктора, а преступники…

– Выполнять немедленно! – Голос надзирателя стал суровым. – А с заключенным-врачом я сам предварительно переговорю.

Качели сорвались вниз, и голос человека со шрамом потерялся в темной страшной глубине.

«Я умираю, – подумал Данька. – Уже совсем скоро увижу маму. Как хорошо, только больно и холодно…»

Он вновь поднялся к яркому свету и услышал чей-то низкий хриплый голос:

– Ваш врач дилетант, у мальчика нет звездной болезни, а просто тяжелая форма нервной лихорадки, так это называлось в прошлые века. Он плохо ел, возможно, еще до полета пережил какую-то тяжелую моральную травму, да и направление на планету-тюрьму вряд ли добавило ему положительных эмоций. Кроме того, не похоже, что до этого мальчуган испытывал невесомость и перегрузки… В первый раз встречаю подобный случай, вы нарушили конвенцию. Никому не разрешено направлять детей в космос без разрешения родителей, тут даже взрослые не все выживают…

– Не тебе говорить об этом. Сам-то скольких отправил на тот свет? В твоем деле записано, что ты убил больше сотни…

– За то, что сделал, отвечу перед Богом, и не вам меня судить. А наказание мне уже назначено, с планеты-тюрьмы еще никто не возвращался…

– Ладно, не будем спорить, – вздохнул человек со шрамом. – Лучше скажи, что нужно сделать, чтобы мальчишка не умер?

– Подкормить, поставить капельницу с раствором питательных веществ и витаминов, кроме того, ввести снотворное, чтобы он мог спать. Во сне тело само себя будет лечить. И надо его согреть, укройте хотя бы одеялом, вы разве не видите, как он дрожит…

– И это все?

– Вполне достаточно, чтобы мальчик выжил. Если сделаете так, как я сказал, то уже через три дня он сможет вставать, а через неделю будет совершенно здоров.

– Ты ответишь мне за этот диагноз головой. – В голосе человека со шрамом прозвучала угроза. – Не дай бог тебе ошибиться…

– Конечно отвечу. А что я, по-вашему, здесь делаю? Не знаете? Так вот, как раз отвечаю головой за свое прежнее лечение. Не беспокойтесь, старший надзиратель, дети для меня святое. А если придумаете наказание страшнее, чем планета-тюрьма, вы знаете, в какой камере меня найти…

Данька почувствовал тепло, его укрыли одеялом, а потом сердце начало согреваться, оттого что кровь стала горячей. Кусок льда внутри стал таять, и впервые за последние дни мальчик спокойно заснул и его не мучили кошмары.

Через три дня он действительно встал и даже умылся. Слабость еще чувствовалась во всем теле, двигаться совершенно не хотелось, но и терпеть мучительную боль в переполненном мочевом пузыре мальчуган уже не мог.