Клятва Арвиинца

Тим схватился руками за голову и сжался в комочек. Удары становились все ближе и ближе – казалось, что спасения нет!

Но… повезло! Внезапно все прекратилось.

Налетело облако густой пыли – сразу стало сумрачно, да еще какое-то время на Тима с тихим стуком осыпались мелкие камешки и песок, а затем наступила тишина.

Тим надрывно закашлялся – дышалось так тяжело, что он резко потянул рубашку вверх, прикрывая ее рот и нос. Сразу полегчало и он осторожно приподнял голову – ничего не видно, даже вытянутой руки. Схватившись за ноющее плечо, он перевернулся и сел на мостовой. Из серой мглы проступило темное пятно. Тим протянул руку и осторожно прикоснулся пальцами – камень, огромный блок. Выше него, сидящего на земле.

– Ема-а-а…

– Лануш! – обрадовался Тим голосу друга. – Ты живой? Где ты?

– Где-то здесь…

– Не двигайся, пока не двигайся!

Тим уже почувствовал дыхание ветра – постепенно становилось все светлее и светлее. Наконец сильный порыв снес остатки пыли, и перед Тимом открылось поразительное зрелище.

Огромное каменное изваяние обрушилось на то самое место, где несколько минут назад стоял Лануш. От удара оно разлетелось на множество каменных блоков, которые густо усыпали всю площадку. Совсем рядом с Тимом, чудом не придавив его, лежало здоровенное копыто коня – такое большое, что не обхватить.

В нескольких шагах от Тима стоял Лануш. Весь покрытый толстым слоем пыли, неподвижно замерший, он и сам напоминал статую.

– Я сейчас, – обойдя копыто, Тим начал перебираться через каменные завалы к другу.

Приблизившись, Тим поразился – все вокруг Лануша сплошь усеивали внушительных размеров осколки. Любой мог пробить голову или переломать кости. Ну и везунчик же старина!

Но Лануш вдруг зашатался – Тим едва успел подхватить друга.

Или все же не везунчик?

Лануш безумно таращился на каменные завалы, его губы тряслись, на пыльной щеке застыла тонкая полоска крови. И ноги, похоже, перестали держать его – вцепившись в руку Тима, он медленно сполз прямо на мостовую.

– Что? Где болит? – Тим тревожно присел рядом.

В глазах Лануша прояснилось только через минуту – заикаясь, он едва выговорил:

– Вроде н-нигде… руки вот.

Он пошевелил пальцами.

Послышались шаги – к ним подошел усатый торговец, тоже весь запыленный:

– Живые?

Тим поднялся:

– Вроде да. Вы как? Вашу тележку, смотрю, расплющило.

– Да и пропади она пропадом, – отмахнулся торговец, – а вот коня жалко. Знаешь, сколько ему лет было? И надо же… Старики сказывали: мир стоит, пока конь стоит.

       Увидев вскинутые брови Тима, усатый ухмыльнулся:

– Байки, конечно.

Он вдруг запрокинул голову и заорал:

– Эй, вы что там? С ума посходили, что ли?

Теперь Тим тоже заметил на вершине арки двух людей, зыркающих вниз. Один из них, лысоватый мужчина, отозвался:

– Эй, там! Все живы-то?

– Да живы, живы. Не твоими молитвами. Вы что натворили-то?!

– Мы тут вообще ни при чем.

– Да конечно! – усмехнулся усатый и подмигнул Тиму. – Вот же люди. Прихлопнут за просто так и ни за что не признаются.

Усатый наклонился к Ланушу и похлопал его по плечу:

– Давай бодрей, смугляш. Радуйся! Ты сегодня, считай, заново родился.

Лануш кисло кивнул.

Торговец ушел собирать остатки товара.

Тим снова присел напротив друга:

– Ты как? Идти сможешь?

Лануш неуверенно пожал плечами, но попытался встать. Тим поддержал его, и уже через минуту они двинулись прочь.

Проходя мимо места, куда упал Тим, Лануш вдруг замер, осматриваясь.

– Ну все, – он выпрямился, – хватит с меня этого Солена!

– Наконец-то, старина! – обрадовался Тим. – Я уж не чаял услышать это. Как насчет завтра?

– В самый раз, дружище, в самый раз.

Пока выбирались с ярмарки, Лануш еще несколько раз оборачивался, и вид у него был крайне тревожный.

Глава 5

Сухмень

Географическое общество королевства Эшгар сообщает об обнаружении нового сухменя. Таким образом, это четырнадцатое место в Саантаре, пораженное ужасной болезнью… 

Из архива журнала «Купечество Эшгара»

Уже несколько дней ребята шагали по широкому тракту.

Тим чувствовал нарастающее волнение – вчера они пересекли границу королевства Эшгар. Каждый шаг приближал их к городу, куда Тим мечтал попасть. Именно там в последний раз видели заветную монету, которую они с отцом разыскивали много лет. Чеканка короля Лунгри должна была стать бриллиантом их фамильной коллекции.

Но, несмотря на радостное предвкушение, Тим беспокоился о состоянии Лануша. Его друг оставался задумчив, отвечал невпопад и большей частью хмуро вышагивал по лесной дороге.  Тим полагал, что Лануш все еще переживал постигшую его неудачу на выставке.

Чтобы принять участие в этом грандиозном событии, друзьям даже пришлось подольше задержаться в Солене, хотя Тиму и не терпелось продолжить путешествие. Впрочем, он не пожалел о своем решении ни на минуту. Для него это превратилось в настоящее приключение – на десять дней погрузиться в удивительную атмосферу знаменитого праздника.

Казалось, город Солен, столица королевства Тарун, просто дышал этим событием. Ежедневно газеты взрывались новостями, одна сенсационней другой. Скандалы лились рекой, известнейшие кулинары обвиняли конкурентов в краже рецептов и подосланных провокаторах. Везде – на рынках, в трактирах, лавках, в гостиницах, да и просто на улицах – люди горячо, до драки, обсуждали преимущества и недостатки самых разных блюд своих фаворитов.

Признанные кондитерские дома каждое утро проводили дегустации, конкурсы и мастер-классы.

Тим с Ланушем едва поспевали на все мероприятия. Они пробовали все, что удавалось достать. Таких восхитительных пирожных, сладостей и тортов Тим в жизни не едал, но Лануш, тщательно пережевывающий каждый кусочек, редко оставался впечатленным. Чаще он просто надменно усмехался.

Тогда же, на презентации одного из домов, Тим впервые увидел короля Тарунция V, по совместительству главного дегустатора выставки и ее покровителя. Король оказался невероятно толстым человеком – при каждом его шаге жировые складки и внушительный живот так мощно колыхались, что казалось, это и не человек вовсе, а огромный студень, на который навесили побрякушки и завернули в дорогую одежду.

Правду сказать, упитанных людей в этом городе оказалось великое множество. «Хорошего человека должно быть много», – любимая местная поговорка. И соленцы подтверждали ее постоянно. Обедая в трактирах, Тим поражался, сколько еды заказывали горожане – он бы столько и за неделю не осилил.

В последний день выставки Тиму еще раз довелось глянуть на Тарунция V.

На главной соленской площади, на длинном помосте, семнадцать именитых мастеров приготовили свои самые изысканные блюда. Прибывший с большим опозданием король в сопровождении многочисленной свиты степенно, неторопливо, со смакованием попробовал все. И, как и ожидалось, объявил победителем прошлогоднего чемпиона, мастера Маренура.

И вот теперь, забыв все соленские интриги, ребята вновь шагали по дороге.

Они часто делали короткие привалы – Лануш совсем размяк в Солене и никак не мог войти в походный ритм – в первые дни он вообще страдал от одышки.

Еще несколько раз случались задержки по другой причине – когда Лануш улавливал необычный аромат. Тим в такие моменты плюхался на заросшую мелкой ползучей травкой обочину и с интересом наблюдал, как его друг принимался обнюхивать все вокруг. Источником запаха обычно оказывалось какое-нибудь невзрачное растение, которое Лануш потом скрупулезно искал в толстом справочнике трав.

А утром дорога привела ребят к белокаменному мосту.

Здесь протекала Иннолейнен, одна из самых больших рек в Саантаре. В прошлые времена она просто кишела рыбой и каждый день по ней сновало множество промысловых шлюпок. Сейчас, конечно, здесь было пусто, но широкая река продолжала величаво нести свои бесплодные воды.

Потом парни долго шли по дороге мимо высоченных сосен с оранжевыми стволами. Если посмотреть наверх, то там, на фоне голубого неба, верхушки так степенно раскачивались, что казалось, будто они кивали, приветствуя ребят.

Дальше потянулся роскошный кленовый лес.

Неожиданно Лануш прервал молчание. Наморщив лоб, он повернулся к Тиму:

– Слушай, дружище! Я в эти дни много думал… вспоминал. Про то, что случилось возле арки.

Тим приподнял бровь:

– И?

– Меня все время мучает вопрос… как ты понял, что коняка сейчас свалится?

Тим потер пальцем висок. Ого. Так вот в чем дело! И пожал плечами:

– Точно не знаю. Треск… да, кажется, я услышал какой-то треск.

– Нет! не то, – Лануш помотал головой. – Я прокручивал этот момент в голове много раз и точно помню, тогда стояла просто нереальная тишина… будто в пустыне.

Тим нарочито рассмеялся:

– Хе-хе. Ну может, интуиция сработала? Отец всегда говорил, что у меня сильная интуиция.

– Н-да, может быть, может быть. Но тут еще одна закавыка. Помнишь, во что превратилось место вокруг арки?

– Ну да, а что ты имеешь в виду?

– Завалы, дружище, сплошные завалы, до самых цепей. Кроме… двух пятачков. Первый, где упал я, второй, где ты. Камни, можно сказать, обрисовали наши силуэты, я даже понял, как ты лежал.

– Может… просто повезло? – с надеждой спросил Тим.

Лануш с сожалением покачал головой:

– Ема-а-а, дружище! Ну и шутки у тебя… «Повезло»… Разве ты еще не понял, какой я по жизни «удачливый»? Возьми хотя бы эту дурацкую печку!

Тим вздохнул. Похоже, время пришло. Он собрался с духом и только хотел начать говорить, как ветер ударил в лицо сильным запахом гари.

Оба замерли, тревожно переглянувшись.

– Кса, – Тим зыркнул по сторонам, пытаясь понять, откуда несет дымом, – лесного пожара нам еще не хватало!

– Смотри-ка! – Лануш вскинул руку. – Что это… там такое?

Медленно и настороженно ребята двинулись дальше.

Через минуту перед ними открылась странная пустошь.

Ее покрывали широкие, извивающиеся выжженные дорожки, на которых торчали обугленные пеньки. Эти черные полосы так густо опутывали неровную, искромсанную землю, что оставались лишь редкие нетронутые островки, желтеющие клочьями увядшей травы.

Открыто огонь не полыхал, но запах гари здесь особенно сильно шибал по носу – парни аж закашлялись. В воздухе витала серая пелена – что там, впереди, не видать.

– Ема-а-а! Так это ж…

– Кса! Сухмень!

Тим много читал о них, но ему впервые довелось увидеть это своими глазами. Сизая дымка не давала возможности оценить размеры, но Тим помнил, что сухмени обычно тянулись полосами на много миль.

Вдоль края пустоши сиротливо торчал ряд голых обугленных стволов. Дальше стояли деревья хоть и с ветвями, но уже облетевшими, а узкие черные дорожки, как ядовитые змеи, медленно вползали на их стволы. Казалось, они вгрызались в них, впрыскивая смертоносный яд и обрекая на мучительную гибель. Деревья следующей линии, похоже, ждала та же участь – листья на них еще не осыпались, но странным образом побелели и скрутились в тонкие трубочки. Этот лес умирал – его пожирала ужасная болезнь, имя которой – сухмень.

Тим с сомнением всматривался вперед.

Можно, конечно, попробовать напрямую, но вряд ли старина согласится.

Лануш будто прочитал его мысли:

– Даже и не думай! – строго произнес он. – Я знаю, что такое сухмень.

Он поднял увесистый камень и бросил вперед.

Булыжник сперва шлепнулся на крохотную, чудом уцелевшую кочку высохшей травы, а затем неторопливо скатился на черную полосу. Едва он коснулся ее, как сразу задымился. А еще через несколько мгновений с резким щелчком разлетелся на кусочки.

– Ого! Ладно, давай в обход, старина.

– Туда, – Лануш кивнул на едва заметную тропку, поворачивающую направо, – я слышал что-то про мост…

Удача улыбнулась им – переправа оказалась не так далеко.

Сначала появилась длинная провисшая линия, чуть расплывающаяся в дымке. Потом из-за деревьев показалась опора – громоздкое бревенчатое сооружение с крутой лестницей, напоминающее маленькую крепость. На толстых канатах, тянущихся от нее в мглистую даль, были уложены кривоватые, плохо отесанные доски, а перилами служила пара хиленьких веревок.

Мост не пустовал – по нему медленно удалялся крупный мужчина.

Неожиданно конструкция дрогнула, и раздался протяжный надрывный скрип. Здоровяк на мгновение замер, вцепившись в веревки, но тут же двинулся дальше, прибавив ходу.

– Что-то… – Лануш с сомнением нахмурился.

Подойдя к опоре, ребята бодро поднялись по узкой лестнице. Оказалось, что здесь, наверху, на небольшой площадке, образовалась настоящая очередь. Два фермера, седой тощий дед и крупная женщина с шумной детской оравой.

Между теткой и стариком развернулась нешуточная перепалка:

– По одному, дура, куда толпой прешь! – лицо сухонького дедули аж покраснело от злости.

– Эй, ущербный, еще раз такое услышу, сама тебя туда сброшу, усек? – женщина выпятила вперед мощный бюст и надвинулась на деда. – Мы всегда так ходили. И будем ходить. Понял?

К плечу она прижимала годовалого ребенка, а другой рукой с трудом удерживала резвого пацаненка лет пяти, все время пытающегося вырваться.

– Женщина, – старик пытался говорить спокойно, – видите, мост уже подпалился. Не ровен час, рухнет. По одному… только по одному!

Тим прищурился вдаль – и вправду, центральная часть моста почернела. Высота от земли там совсем небольшая – если подпрыгнуть, рукой можно достать.

Но тетка, отпихнув деда, скомандовала двум девчушкам, что стояли позади:

– За мной!

И решительно двинулась вперед. Старик в бессильной ярости аж скрипнул зубами:

– Себя не жалеешь, детей пожалей! – гаркнул он ей вслед.

– Пошел ты!

Женщина, нервно передернув плечами, продолжала топать по мосту. Дети шустро запрыгали за ней. Только старшая – курносая девчушка лет двенадцати – на мгновение испуганно оглянулась и тоже поспешила следом.

Оставшиеся молча смотрели им вслед. Постепенно, из-за дымки, их фигуры будто расплывались, теряя четкие очертания.

Они уже подходили к середине моста, к нижней провисающей его части, как вдруг случилось непоправимое.

Опора качнулась. Тим почувствовал, как под ногами дрогнул пол. И тут же послышался уже знакомый, бьющий по нервам скрип. Курносая девчушка вдруг развернулась и бросилась назад. Но не успела. Раздался громкий хлопок, потом сразу другой.

Неподвижный воздух прорезал оглушительный девчачий визг, но тут же умолк, будто захлебнулся.

Хлестнув людей, оборванный конец моста сперва с резким звуком метнулся к опоре, собираясь в гармошку, потом на мгновение замер в воздухе, а затем с шумом и грохотом обрушился вниз. Вверх взметнулось облако сажи и пыли. Миг – и мост вспыхнул. Пламя взвилось так мощно и ярко, будто веревки и доски были пропитаны маслом. Воздух загудел от свирепого огня, который начал быстро взбираться наверх – по канатам, прикрепленным к опоре.

– Быстрей! – заорал дед. – Руби!

Несколько мощных ударов топорами – и обрубленные концы полетели назад, в пылающий костер.

Все одурело пялились на огонь. Беда будто придавила всех, пригнула головы, тяжело легла на плечи. У Тима в груди закололо, защипало в глазах. Потом фермеры одновременно стянули широкополые шляпы.

– Детей жалко! – вздохнул старик.

Пламя бушевало недолго – все выгорело в считанные минуты, и по воздуху медленно поплыли большие черные лепестки пепла.

– Смотрите! – вдруг вскричал Лануш. – Смотрите, они живы! Живы!

Он тыкал пальцем, указывая вперед. Порыв ветра снес остатки дыма, и у Тима радостно екнуло сердце.

Да, семейство выжило. Тетка оказалась на далеком островке слева; одной рукой она прижимала к груди ребенка, а другой яростно махала. В стороне, справа, на высоком пригорке стоял мальчишка, еще дальше, обнявшись, две дрожащие девчушки. Мост раскидал их в разные стороны, удачно бросив на сохранившиеся клочки земли.

– Везучая тварь! – процедил старик.

– Не время, дед, – осадил его здоровенный краснолицый фермер. – Людей надо спасать.

Он ринулся с опоры вниз, топая по ступенькам огромными сапожищами – все поспешили за ним.

– Стойте! Не шевелитесь! – крикнул фермер женщине и детям. – Поняли? Нельзя двигаться. Я за вами приду.

Он скинул на землю мешок и начал копошиться в нем. Наконец вытащил моток крепкой веревки, набросил его на плечо и шагнул к самому краю сухменя.

– Осторожно ступай, поперед пробуй землю ногой, – старик принялся раздавать советы. – Почва, почитай, уже везде выгорела, если провалишься…

– Да знаю я, – буркнул краснолицый, – да только как тут попробуешь?

Некоторое время фермер разглядывал большую кочку, что находилась в трех шагах от края. В ее центре трава даже еще была зеленой. Но только краснолицый очутился на ней, как она осела под его весом и вспыхнула огнем. Фермер едва успел отпрыгнуть назад.

– Ничего, – поморщился он, тяжело дыша, – сейчас с другой зайдем.

Он отошел чуть левее и прыгнул еще раз – снова безуспешно. Потом еще и еще.

– На-ка вот, – второй, рыжебородый фермер, принес длинный шест, что срубил из молодой березы, – сподручнее будет.

– Толково, – похвалил его краснолицый.

Он надавил посохом на следующую кочку – та устояла. Фермер сделал это несколько раз и только потом прыгнул. Он простоял на пригорке ровно секунду, а после провалился по колено. Сразу вспыхнуло пламя – заорав, в судорожном движении краснолицый скакнул назад, на твердую землю. Он тут же упал на спину, дергая ногами и пытаясь скинуть полыхающие огнем сапоги.

– А-а-а!

– Стой! – кричал старик, набрасывая куртку на пламя.

Рыжебородый фермер шляпой сбивал огонь на другой ноге, а Тим с Ланушем, выхватив фляжки, заливали водой. Несколько мгновений – и наконец, все вместе, они сдернули оплавленную обувь и затушили штанины.

Но на коже уже вздулись ужасающие полосы ожогов.

Дед достал небольшую, дурно пахнущую склянку:

– Сильное снадобье, однако, должно помочь.

Краснолицый фермер, сморщившись от боли, начал смазывать ноги:

– Пятку главное… каблук в момент прожгло… будто босиком стоял… Ну ничего, к леди Лориен съезжу, она подлатает.

– И то верно, – согласился дед.

Издалека донесся крик, все оглянулись на сухмень. Пятилетний мальчишка уже освоился на своем островке и теперь играл, кидая камушки.

– Арки, не шевелись! – кричала тетка. – Не двигайся, паршивец!

Тим потянул шею:

– Тут нужен кто-то полегче, – как бы между прочим произнес он.

Все сразу обернулись на него.

– Я могу попробовать, – Тим развел руками.

– Даже не думай, малец, – отмахнулся дед.

– Нет, он прав, старик, – краснолицый зажмурился от боли. – Долго они там не протянут.

Лануш, сжав зубы, схватил Тима за руку и оттащил на несколько шагов:

– Ты что творишь? – зашипел он. – Совсем сдурел?

– Да не бойся, – Тим похлопал друга по плечу. – Ты же знаешь, какой я везучий.

Лануш скинул его руку со своего плеча и кивнул на сухмень:

– Какое везенье? Ты что, не видишь? Он даже второй шаг не смог сделать.

– Лануш, – Тим сразу посерьезнел. – Поверь мне, все будет хорошо. Я быстро.

Совсем быстро не получилось.

Тиму пришлось порядочно пройти направо, вдоль края, прежде чем он выискал нужную кочку. Он легко перепрыгнул на нее и замер. Ничего не произошло – земля не провалилась. Следующий прыжок – все хорошо. Тим двигался не напрямую к детям, ему пришлось пройти большим извилистым крюком – но он чувствовал: по-другому не добраться.

И все же он не сумел достичь цели: следующий островок, на который Тим планировал перебраться, находился шагах в семи – с места не допрыгнуть.

Тим обернулся. Все напряженно уставились на него – рыжебородый, дед, Лануш, тетка, дети. Даже краснолицый приподнялся и уставился на Тима.

Но… пришлось повернуть назад.

– Мне нужно две крепкие жерди! – первое, что сказал Тим, когда впрыгнул на землю. – Локтей двадцать в длину.

Рыжебородый фермер молча схватил топор и сорвался в лес.

Все молчали. Старик, не отрываясь, целую минуту пялился на Тима.  Потом почесал затылок и протянул:

– Странный ты маршрут выбрал, парень. Куда-то вбок свернул… Большие, крепкие кочки обошел стороной… На какие-то хлипкие прыгал… Как еще живой остался, не пойму.

Тим пожал плечами и кивнул другу, отзывая его в сторонку.

– Мне нужна твоя помощь, подсобишь с жердями?

Лануш хмыкнул и выразительно посмотрел на краснолицего, без устали дующего на свои обожженные ноги:

– Ну уж нет!

– Да не бойся. Ты же видел меня, просто легкая прогулка.

– И сваренные ноги этого дядьки я тоже видел. Спасибо, обойдусь как-нибудь без прогулок.

Тим потянул шею, помолчал несколько мгновений и вздохнул:

– Ладно. Признаюсь… да, ты был прав. То, что произошло возле арки… не просто везенье.

Лануш скрипнул зубами и со всей силы сжал кулаки:

– Так и знал! Я так и знал. Такого просто не могло быть. Так что это?

Тим понизил голос:

– Дар, Лануш, у меня дар. Поэтому можешь не бояться, со мной тебе ничего не угрожает.

– Нет, дружище, так не пойдет. Рассказывай, все рассказывай.

Тим обернулся на сухмень:

– Слушай, давай потом. Сейчас время неподходящее.

– Сейчас самое лучшее время… чтобы остаться живым! Бороде еще минут десять рубить, так что давай, выкладывай.

– Вот же ты упертый, – поморщился Тим, плюхаясь на поросшую мелкой травой лужайку. – Ладно, садись.

Лануш пристроился напротив и вытаращился.

А Тим, наоборот, прикрыл глаза – в его голове вспыхнули яркие картинки из детства:

– Это случилось давно, я был совсем маленьким, лет пяти-шести, когда рядом с нами поселились новые соседи. Здоровенный кузнец с женой и сынишкой, моим ровесником. Пацана звали Вик, тот еще шустряк. Он сразу сдружился с нашей уличной шайкой.

       Неподалеку в лесу застучал топор: похоже, фермер подыскал подходящее дерево.

– Но как-то раз мы с ним поссорились. Даже не помню, из-за чего, но крепко поссорились. Прям до драки. Вот с этого-то все и завертелось…

– Что, что?

– Каштаны.

– Каштаны? – переспросил Лануш.

– Да. Он начал мстить, швыряя в меня каштаны. Подкрадывался сзади, и хрясть! И точно в затылок, гад, попадал.

– Ну а ты?

– А я что? Пытался и подраться, и помириться, а без толку. Он такой злюка оказался! И так, сволочь, навострился, вообще не промахивался – даже издали. Еще и ритуал себе придумал: попал, похлопал в ладоши, попрыгал и убежал. Этакий победный танец… и так каждый раз!

       В лесу раздался хруст падающего дерева. Лануш мельком глянул туда и снова повернулся к Тиму:

– Слушай, ну а отцу ты что… не сказал?

– Сказал, конечно. Он ходил к соседу, кузнецу этому… беседовал с ним. А тот только руками развел. «Неуправляемый, – говорит, – у меня сынок, с придурью. Ничего поделать не могу. И вам не советую – дети сами должны разобраться».

– Удобненько, – хмыкнул Лануш. – Голова-то у тебя не треснула, пока разбирались?

– Треснуть, конечно, не треснула, но болела жутко. Затылок опух, там еще шишка какая-то здоровенная выскочила… не дотронуться. Я даже стал бояться на улицу выходить. Но дома долго не выдерживал – скучно. Плохое времечко выдалось тогда.

Снова застучал топор – борода принялся рубить второй ствол.

– Но примерно через месяц, – продолжил Тим, – произошел первый странный случай. В тот день мы играли в прятки, и только я притаился за деревом… и тут – бах! Удар по затылку. Но как-то слишком уж больно… и необычно…  будто иголку воткнули – я аж чуть на землю не свалился. И тут сверху тихий стук, и рядом падает каштан.

– Это что, он сразу второй бросил, что ли?

– Я тоже сперва так решил. А потом осмотрелся, а первого каштана и нет.

– Укатился, наверно? – предположил Лануш.

– Нет, старина, – ухмыльнулся Тим. – Тот, что упал рядом – это и был первый каштан!

– Как это, первый?

– Ну, вот так вот. Затылок заболел заранее… до удара!

– Ема-а-а! Обалдеть!

– Да! – гордо кивнул Тим. – Я, правда, понял это не сразу. В тот день меня больше удивил Вик. Он стоял такой… ошалевший! Даже про свой танец забыл. И я тоже стою, думаю, чего он не сбежал. Так мы и разошлись, в непонятках.

– А потом что?

– А на следующий день все повторилось, в точности. Только затылок уже не так сильно кольнуло. Вот тогда-то я и понял, что к чему.

– А Вик?

Из леса показался рыжебородый. На плечах он нес две крепкие жердины. Тим встал, Лануш поднялся следом.

– А что Вик? – Тим отряхнул штаны. – Он потом прямо наизнанку выворачивался, а все никак. С того дня он ни разу не попал в меня. У него крыша чуть не поехала. Хорошо, что его семья потом перебралась куда-то.