Горький май 42-го. Разгром Крымского фронта. Харьковский котёл

Все эти недостатки привели к тому, что с самого начала событий на Керченском полуострове никаким превосходством в воздухе советские войска не обладали. Напротив, воспоминания непосредственных участников событий говорят о том, что даже до майского наступления немцев их самолёты практически господствовали в крымском небе.

И тем не менее силы для десантной операции выделялись значительные. Их внушительность кажется ещё больше при сравнении с противостоявшими им силами противника.

В Крыму к концу декабря 1941 года располагалась всё та же 11-я полевая армия под командованием Э. фон Манштейна. Она состояла из трёх армейских корпусов.

ХХХ ак – 72, 170-я пехотные дивизии и 1-я румынская горная бригада.

LIV ак – 22, 24, 50, 132-я пехотные дивизии и 5-я румынская моторизованная бригада.

XLII ак – 46-я пехотная дивизия [19; 233].

На тот момент на Керченском полуострове (в районе Феодосии) находилась также часть усиленного пехотного полка 73-й пехотной дивизии (подробнее об этой дивизии и этом полку немного ниже) [19; 245]. А кроме того, в Крыму располагались ещё два румынских соединения: 4-я горная бригада и 8-я кавалерийская бригада [19; 233], [25; 21].

Танков у немцев на тот момент в Крыму не было. Э. Манштейн ничуть не искажает действительности, когда пишет о данном факте в своих воспоминаниях [19; 254]. Но немцы располагали дивизионами штурмовых орудий. Эти-то самоходки, очевидно, и были теми «танками» противника, о которых сообщают донесения Крымфронта в январе-феврале 1942 года.

Была у немцев и авиация. Э. Манштейн «скромно» умалчивает о находившихся в его распоряжении самолётах, ограничиваясь констатацией того, что «поддержка авиации стояла под вопросом из-за нелётной погоды» [19; 254]. По данным, приводимым И. Мощанским, к концу декабря действия 11-й армии немцев поддерживались, примерно, сотней самолётов [25; 26]. Что же касается нелётной погоды, то немецкие асы, как свидетельствует К.М. Симонов, умудрялись «обрабатывать» наши войска, несмотря на неё (но об этом немного ниже) [34; 65].

В общем, на 10 наших расчётных (эквивалентных) дивизий (14 с резервом фронта) у Манштейна было 9 расчётных дивизий. Учитывая, что численность немецкой пехотной дивизии была больше, чем численность советской стрелковой дивизии, то о превосходстве десантирующихся армий в людях над немцами и румынами, пожалуй, говорить не приходится.

Не было и никакого серьёзного превосходства в танках на начальной стадии операции: 43 наших десантированных боевых машины (9 в ходе Керченского, 34 – Феодосийского десанта; все танки старых конструкций – Т-26 и Т-37/381) вполне уравновешивались немецкими дивизионами штурмовых орудий [25; 26], [11; 76, 80].

Однако приведённый нами выше расчёт не учитывает двух существенных вещей.

Первое. Наличие в Крыму Севастопольского оборонительного района и обороняющей его Приморской армии.

Второе. Конкретного расположения немецких и румынских войск.

Так вот. Основные силы были сконцентрированы Манштейном как раз под Севастополем. Из перечисленных нами соединений немцев и румын там находились: LIV ак (22, 24, 50, 132-я пехотные дивизии и 5-я румынская моторизованная бригада) и ХХХ ак (72, 170-я пехотные дивизии, 1-я румынская горная бригада), т.е. большинство действовавших в Крыму немецких соединений.

4-я горная бригада румын действовала в горах Яйлы, там она боролась с советскими партизанами [19; 241].

На Керченском же полуострове у Манштейна оставался XLII армейский корпус, в котором на тот момент была всего одна пехотная дивизия – 46-я. Охрана побережья полуострова обеспечивалась 8-й румынской кавбригадой. Кроме того, в районе Феодосии, как уже отмечалось, находилась часть (видимо, большая) 213-го усиленного пехотного полка 73-й пехотной дивизии немцев [19; 245].

Ситуация с 73-й пехотной дивизией требует разъяснения. Приходится признать, что вопрос этот несколько запутан как самим Манштейном, так и некоторыми историками.

Осенью 1941 года, в ходе боевых действий в Крыму, до начала осады Севастополя, эта дивизия входила в состав ХLII армейского корпуса [19; 233]. Для штурма Севастополя Манштейн забрал эту дивизию (вместе со 170-й пехотной дивизией) у ХLII армейского корпуса и передал в LIV армейский корпус, атаковавший Севастополь с севера (170-я пд была передана в ХХХ ак, наступавший на Севастополь с юга) [19; 241].

Однако в декабре из-за обострившегося положения под Ростовом командование группы армий «Юг» приказало перебросить туда из Крыма 73-ю и 170-ю пехотные дивизии. Манштейну удалось отстоять 170-ю пд, но с 73-й всё-таки пришлось расстаться [19; 242]. Так пишет Манштейн в одном месте своих воспоминаний, немного ниже сетуя (при изложении событий второго штурма Севастополя):

«…73-ю пд мы должны были отдать, а заменить её не могло даже и самое энергичное сосредоточение усилий наступающих дивизий на направлении главного удара» [19; 243].

Германский военачальник и словом не обмолвился при этом, что часть дивизии ему всё-таки оставили. Этой частью был 213-й усиленный пехотный полк, располагавшийся к концу декабря у Феодосии [19; 245]. Правда, какая-то часть полка была в то время в Геническе, каковой, собственно, находится уже не в Крыму, но чрезвычайно близко к нему (к Арабатской стрелке). Манштейн представляет дело так, что полк этот просто не успели вывести под Ростов:

«Одновременно туда (на Керченский полуостров, в помощь 46-й пд – И.Д.) был направлен из-под Геническа и Феодосии последний из полков отводимой из Крыма (выделено нами – И.Д.) 73-й пд» [19; 245].

Надо заметить, что это весьма странное «поспешное» выведение полка под Ростов – по состоянию на конец декабря часть его «торчит» в Феодосии, а часть – в Геническе. Да и сам путь его выведения через Феодосию какой-то кружной. Даже если предположить, что полк этот хотели в полном составе вывести через Арабатскую стрелку, то всё равно его «заворот» в Феодосию никак необъясним. Зачем было задавать такого «кругаля»?

Скорее всего, командование группы армий «Юг», в конечном итоге, оставило полк в распоряжении Манштейна. Последний же держал его под Феодосией для прикрытия данного участка Керченского полуострова. В своих «Утерянных победах» он об этом, правда, ни словом не обмолвился. Но это – манера немецких мемуаристов: для возвеличения своих побед над русскими рисовать себя как можно более слабыми (вот, мол, нас было так мало, а русских «во-о-о» как много, но мы их (со мной во главе, конечно) разбили в «пух и прах»). И били немцы русских так до мая 1945 года включительно, когда война неожиданно для немцев закончилась почему-то в Берлине.

Манштейну, на наш взгляд, была присуща некоторая авантюристичность, но отнюдь не беспечность. Он не мог не понимать, что «оголение» Крыма, предпринятое им с целью концентрации сил под Севастополем, весьма опасно. Оно могло обойтись без последствий только в случае, если с Севастополем удастся «разделаться» довольно быстро (но этого, как известно, не получилось). В мемуарах Манштейн прямо излагает «резоны» своих действий:

«Для того чтобы достичь решительного успеха, 11-я армия должна была, таким образом, подтянуть все силы, которые окажется возможным использовать. Но, с другой стороны, было также ясно, что противник, безраздельно господствовавший на море, мог предпринять высадку в любой момент и на любом облюбованном им для этой цели участке побережья, если побережье не будет обеспечено достаточной охраной. Таким образом, командование стояло перед выбором – или пойти на большой риск, оголив территорию Крыма и в особенности Керченский полуостров, или же заранее поставить под вопрос успех предполагаемого штурма, выделив для него заведомо недостаточно сил. Выбор пал в пользу штурма.

…Но этот риск казался оправданным, если наступление на Севастополь начнётся достаточно скоро, раньше, чем противник успеет на Кубани или на Кавказе сформировать новые силы для высадки с моря» [19; 241].

Поскольку дело с Севастополем оказалось долгим, то, как представляется, Манштейн и решил использовать оставшийся в его распоряжении полк 73-й пд для «подстраховки» в районе Феодосии (раз уж всё равно его «выдернули» из-под Севастополя).

Забегая вперёд, скажем, что та часть 213-го пп, которая находилась в Геническе, очень быстро была переброшена к Феодосии, и весь полк вместе с войсками 46, 132, и 170-й немецких пехотных дивизий принял участие сначала в обороне позиций по линии Киет – Новая Покровка – Коктебель, а затем в контрнаступлении на Феодосию. Сам Манштейн оценивал силы этого усиленного полка в ½ дивизии [19; 254].

Наши историки (светские, современные российские) так оценивают силы немцев на Керченском полуострове к концу декабря: «свыше двух дивизий» [6; 102], две пехотные дивизии и одна конная бригада [25; 26]. Ясно, что конная бригада – это 8-я румынская конная бригада. О ней же идёт речь там, где говорится о «свыше двух дивизий».

Однако, наверное, мы должны упрекнуть отечественных историков в неточности. Говорить всё-таки приходится о 1½ пехотных дивизий немцев и одной конной румынской бригаде либо, употребляя понятие «расчётные дивизии», о примерно двух расчётных дивизиях противника на Керченском полуострове к концу декабря 1941 года.

И. Мощанский отмечает, что переброска частей 73-й пехотной дивизии на Керченский полуостров была произведена в период с 11 по 13 декабря. В этот же период сюда были переброшены дивизионы штурмовых орудий [25; 24].

Количество людей в составе немецко-румынских войск на Керченском полуострове И. Мощанским определяется в 25 тысяч человек [25; 26].

Если подсчитать численность советских войск, привлечённых к операции, то она равняется 82 500 человек [6; 102], [31; 277], [11; 83]. При этом на долю войск Закавказского (Кавказского) фронта приходится 62 000 человек, а Черноморского флота и Азовской военной флотилии – 20 500 человек [6; 102], [31; 277], [11; 83].

Превосходство в людях советской стороны в 3,3 раза.

Но из 20 500 военнослужащих ЧФ и АВФ, принимавших участие в десантной операции, большинство составляли экипажи кораблей и лишь меньшую часть – непосредственно высаживавшиеся на берег морские пехотинцы. Кроме того, наступление посредством высадки с моря – это не удар войск на суше. Просто нет физической возможности вложить в первый удар все силы войсковых объединений (соединений). Поэтому, как верно замечает И. Мощанский, «при определении соотношения сил в десантной операции следовало бы исходить из того, сколько войск позволяют высадить переправочные средства в первом эшелоне» [25; 26]. Так вот, с учётом двух вышеозначенных обстоятельств, силы десантирующихся советских войск составляют 41 900 человек [25; 26]. Советское преимущество падает до 1:1,7.

Конечно, можно сказать, что германо-румынские войска были разбросаны по побережью и вообще всей территории Керченского полуострова. Но ведь и наши силы высаживались не в одном месте, а в нескольких местах. Об этом сейчас и пойдёт речь.

В ночь на 25 декабря 1941 года была произведена посадка войск 224-й стрелковой дивизии и 83-й бригады морской пехоты 51-й армии в Темрюке и Кучугурах. Эти силы были разделены на пять десантных отрядов:

1-й отряд – 1340 человек, высадка у мыса Казантип.

2-й отряд – 2 900 человек, высадка у мыса Зюк.

3-й отряд – 400 человек, высадка у мыса Тархан.

4-й отряд – 1876 человек, высадка у мыса Хрони.

5-й отряд – 1000 человек, высадка у мыса Еникале [25; 26], [11; 76].

Всего намечалось высадить в составе этих отрядов 7 516 человек, 14 орудий, 9 миномётов калибра 120-мм и 6 танков Т-26 [25; 26].

Во второй половине дня 25 декабря корабли с десантными отрядами начали движение по заданным курсам с расчётом прибыть в назначенные для высадки пункты за два часа до рассвета 26 декабря.

Удачной оказалась только высадка 2-го и 4-го отрядов. В районе мыса Зюк (2-й отряд) высадилось и закрепилось около 1000 человек, в районе мыса Хрони (4-й отряд) – около 1500 [25; 28], [11; 76], [17; 182].

Остальные отряды из-за сильного шторма, максимально осложнявшего высадку, и противодействия противника десантироваться не смогли и вернулись в Темрюк [11; 76].

Погодные условия сделали невозможным продолжение высадки войск 27-29 декабря. Десантирование возобновилось только 30-го числа, а 31-го было особенно массовым. Всего с 26 по 31 декабря Азовская военная флотилия высадила 6 000 человек, 9 танков Т-26, 10 орудий (37- и 76-мм калибра), 28 миномётов и 204 тонны боеприпасов [11; 76], [25; 28].

Высадка десанта южнее Керчи (в районах маяка Нижне-Бурунский, стан-

НА ДАННОЙ СТРАНИЦЕ БУДЕТ РАСПОЛАГАТЬСЯ КАРТА № 1

(КЕРЧЕНСКО-ФЕОДОСИЙСКАЯ ДЕСАНТНАЯ ОПЕРАЦИЯ).

ции Карантин, Камыш-Буруна, Эльтигена и коммуны «Инициатива») возлагалась на Керченскую военно-морскую базу. Предполагалось высадить в первом эшелоне три десантных отряда (10 групп) общей численностью 3 327 человек при 29 орудиях и 3 миномётах из состава 302-й стрелковой дивизии 51-й армии [25; 27].

26 декабря наши войска десантировались в районах Эльтигена и Камыш-Буруна. В состав первого броска входило 1300 человек [25; 27]. 27 декабря высадка не производилась, вследствие сильного шторма (7–8 баллов). Её возобновление стало возможным только 28-го числа. По 30 декабря включительно, несмотря на тяжёлую штормовую обстановку, корабли КВМБ перевезли и высадили под Камыш-Буруном, Эльтигеном и Старым Карантином 13 225 человек, 47 орудий и 198 миномётов [25; 28], [11; 76-77].

Теперь мы хотели бы немного остановиться в изложении событий. И вот с какой целью. В «перестроечные» и «постперестроечные» годы, когда прилавки книжных магазинов захлестнула «волна» книг немецких авторов о войне (в основном, конечно, мемуаров), в нашей стране в среде интересующихся данной тематикой стало модно считать взгляд «с той стороны линии фронта» более правильным, правдивым. И эта тенденция коснулась не только любителей, но и, чего «греха таить», некоторого числа профессионалов. Поэтому ничего удивительного, что в трудах современных российских историков можно увидеть ссылки на немецких авторов как на истину в последней инстанции. Если об этом и не говорится прямо, то уж точно подразумевается, судя по общему смыслу написанного.

Насколько подобный подход правомерен? Не вдаваясь в отвлечённые рассуждения, нам бы хотелось ответить на этот вопрос, сопоставив действительные события десантирования на Керченском полуострове войск 51-й армии с их изложением в мемуарах Э. фон Манштейна «Утерянные победы».

Итак, вот что пишет командующий 11-й немецкой армией:

«26 декабря противник, переправив две дивизии (выделено нами – И.Д.) через Керченский пролив, высадил десанты по обе стороны от города Керчи. Затем последовала высадка более мелких десантов на северном побережье полуострова (выделено нами – И.Д.).

Командование 42 ак (генерал граф Шпонек), имевшее в своём распоряжении для обороны полуострова только одну 46 пд, оказалось, конечно, в незавидном положении. Граф Шпонек поэтому запросил у командования армии разрешение на оставление Керченского полуострова, имея в виду запереть выходы из него у Парпачского перешейка. Но командование армии не разделяло его мнения. Если бы противнику удалось укрепиться в районе Керчи, то на полуострове возник бы ещё один участок фронта, и обстановка для армии, пока не был ещё взят Севастополь, стала бы чрезвычайно опасной. Поэтому командование армии приказало 42 ак, используя слабость (выделено нами – И.Д.) только что высадившегося противника, сбросить его в море.

…Одновременно туда был направлен из-под Геническа и Феодосии последний из полков отводимой из Крыма 73 пд (усиленный 213 пп).

46 пд действительно удалось к 28 декабря ликвидировать плацдармы противника севернее и южнее Керчи (выделено нами – И.Д.), за исключением небольшой полосы земли на северном побережье. Тем не менее, граф Шпонек вторично запросил разрешения оставить Керченский полуостров. Командование армии решительно возражало против этого…» [19; 245-246].

Забегая вперёд, скажем, что генерал Шпонек после высадки советского десанта в Феодосии пренебрёг запретами Манштейна и спешно очистил Керченский полуостров. Причём, немцы так торопились, что побросали все орудия и технику на обледенелых крымских дорогах. За всё это Шпонек был снят с должности, вызван в Берлин, где приговорён судом военного трибунала к расстрелу. Смертную казнь, однако, заменили на тюремное заключение. Но после покушения на Гитлера 20 июля 1944 года Шпонека всё же расстреляли.

Попробуем «половить» Манштейна «за руку» и поглядеть, как всё же воевали эти немецкие «чудо-рыцари», которые, судя по книгам немецких мемуаристов, «семерых наших одним махом бобивахом».

Две дивизии русских, по Манштейну, высадившиеся севернее и южнее Керчи, – это «зацепившиеся» за Керченский берег в районах мыса Зюк и мыса Хрони бойцы 2-го и 4-го десантных отрядов, высаженных АВФ (севернее Керчи) и от 1300 до 3000 человек, высаженных кораблями КВМБ под Камыш-Буруном и Эльтигеном (южнее Керчи). Итого, севернее Керчи – 2500 человек на разных участках побережья (одна дивизия, согласно мемуарам командующего 11-й немецкой армией), южнее Керчи – не более 3000 человек (более точными данными мы не располагаем), также разбросанных между двумя точками десантирования (вторая дивизия, по мнению Манштейна). А потом ведь были ещё, по утверждению германского генерала, и мелкие десанты на северном побережье полуострова. Правда, чуть позже Манштейн всё-таки проговаривается, повествуя о своих директивах Шпонеку, что силы высадившихся советских войск первоначально были малы, но либо не замечает этого, либо рассчитывает, что на это не обратят внимание его читатели.

Далее, в полном соответствии со своим изначальным положением о превосходстве десантировавшихся русских, мемуарист пишет, что две советские дивизии и мелкие десанты атакует всего одна, а чуть позже – полторы немецких дивизии (напомним, что сам Манштейн оценивает 213-й усиленный пехотный полк в половину дивизии) и почти сбрасывают их в море, за исключением какого-то клочка земли к северу от Керчи. Вот уж, действительно, настоящие орлы немцы! Только, правда, совсем не ясно, почему же Шпонек, позбрасывав в море «несметные русские рати» за 26 и 27 декабря, 28-го числа опять запросил разрешения на отход к Парпачскому (Ак-Монайскому) перешейку.

В действительности же получается, что севернее Керчи дрались два изолированных советских отряда, не получавшие в течение четырёх дней из-за погодных условий никакой помощи. Численность их (1000 и 1500 человек) была в 9-14 раз меньше штатной численности советской стрелковой дивизии (около 14 тысяч человек на тот момент). И с ними-то немецкие «герои» не смогли ничего поделать.

При сопоставлении реальных событий южнее Керчи с мемуарами Манштейна обнаруживаются не менее «интересные вещи». Тут, как мы уже видели, количество высадившихся 26 декабря десантников было немногим больше, если не меньше, чем к северу от города. 27 декабря они также не получили никакой помощи. И здесь, по утверждению командующего 11-й армией, их полностью скинули в море. Но вот парадокс – уже 28-го числа в районах Камыш-Буруна и Эльтигена2 возобновляется десантирование советских войск. Выходит, Манштейн искажает реальность, когда говорит о том, что к югу от Керчи побережье полуострова было полностью очищено от русских.

Вот и верь после этого мемуарам германских военачальников!

Однако вернёмся к событиям десантной операции.

29 декабря настал черёд «послушать русскую музыку» для немцев в Феодосии.

Для высадки в Феодосии Черноморским флотом была создана так называемая группа «А». Из боевых кораблей в её состав вошли крейсера «Красный Кавказ» и «Красный Крым», эскадренные миноносцы «Незаможник», «Шаумян» и «Железняков». Кроме того, в состав группы «А» вошли два отряда транспортов (1-й отряд – 8 кораблей, 2-й отряд – 7 кораблей) [11; 78], [25; 27-28].

Посадка войск первого эшелона 44-й армии на корабли была произведена в Новороссийске днём 28 декабря.

На боевые корабли были погружены три полка из состава 9-й горнострелковой и 157-й стрелковой дивизий (5 419 человек, 15 орудий, 6 миномётов, 30 автомашин и 100 тонн боеприпасов). 1-й отряд транспортов перевозил 236-ю стрелковую дивизию (11 270 человек, 572 лошади, 51 орудие калибром от 45- до 120-мм, 199 автомашин, 20 танков Т-37/38, 18 тракторов и 313 тонн боеприпасов). На 2-й отряд транспортов погрузилась 63-я горно-стрелковая дивизия (без 246-го горнострелкового полка) [11; 79], [25; 27-28].

Предполагалось высадку трёх дивизий (157, 236 сд и 63 гсд) в районе Феодосии осуществить в течение двух суток [25; 28].

То, что феодосийский десант проводился на трое суток позже керченского, было верным шагом. Расчёт нашего командования на оттягивание из-под Феодосии Манштейном значительных сил для борьбы с десантами севернее и южнее Керчи оправдался. Мы уже знаем, что командующий 11-й немецкой армией перебросил из Феодосии 213-й усиленный пехотный полк в помощь 46-й пехотной дивизии, дравшейся с советскими десантами под Керчью. Правда, Манштейн подстраховался: он приказал выдвинуться из района Симферополя к Феодосии 4-й румынской горной бригаде [19; 245]. Однако бригада к моменту начала советской высадки в город прибыть не успела, и силы немцев в нём ограничивались одним сапёрным батальоном, противотанковым дивизионом и несколькими береговыми батареями [11; 79].

В 3.00 часа 29 декабря отряд боевых кораблей подошёл к Феодосии. Ориентировку ночью для входа в порт давали огни подводных лодок Щ–201 и М–51, заранее выдвинутых в этот район. В 3.50 отряд начал 15-минутную артиллерийскую подготовку. Под прикрытием огня корабельной артиллерии специально выделенные катера («малые охотники» МО–0131 и МО–013) ворвались в Феодосийскую гавань и высадили на защитный мол штурмовой отряд, захвативший маяк. Затем в порт вошли остальные катера, также высадившие штурмовые группы [11; 79].

В 4.40 в порт вошёл эсминец «Шаумян», за которым вскоре последовали «Незаможник» и «Железняков». Миноносцы высадили отряды численностью 330, 289 и 287 человек соответственно [11; 79], [17; 182].

В 4.45 начал высадку десанта с помощью шлюпок, «малых охотников» и тральщика «Щит» крейсер «Красный Крым».

Крейсер «Красный Кавказ», несмотря на сильный отжимной ветер и артогонь опомнившегося противника, отшвартовался с внешней стороны мола и высаживал десант прямо на него [11; 80], [17; 182]. В 8.15, когда совсем рассвело, «Красный Кавказ» отошёл от мола. В 8.20 его место занял теплоход «Кубань» [11; 80].

В 9.30 в порту закончили высадку десантов эсминцы и крейсер «Красный Крым». После этого они заняли огневую позицию на внешнем рейде Феодосии [11; 80].

В 11.30 закончивший высадку десантников теплоход «Кубань» был сменён у внешней стенки мола пароходом «Фабрициус». К этому моменту на берегу находилось уже 4 500 советских солдат, матросов и командиров [11; 80].

Уже к утру 30 декабря Феодосия, несмотря на прибытие к городу румынских частей, была полностью освобождена от противника [11; 80].

Писатель и фронтовой корреспондент Константин Симонов, побывавший в Феодосии в начале января 1942 года, в своих военных дневниках зафиксировал рассказ комиссара одного из первых высаживавшихся в Феодосийском порту отрядов Н.Ф. Пономарёва:

«“Бросок семи катеров. За землю зацепились, а там – отдай Феодосию! О чём тут ещё говорить? Погибли смертью храбрых Магометов, Ципулиндра, Шалахов, Замураев. Из трёхсот человек погибло восемьдесят два и ранено тридцать шесть. Наше дело было взять порт и ближайшие две улицы. Мы взяли стенку, а потом видим, что паника. Ну, что же, стоять, что ли? Давай вперёд! И полгорода взяли… В порту мы взяли 225 винтовок, 25 пулемётов, в городе, скромно говоря, 800 гружёных машин. Высадились в четвёртом часу ночи. Тут же взяли стенку, потом пошли по улицам. Пехота подошла часов в шесть, в семь. К вечеру тридцатого прочесала город до конца. А внутри шла борьба за каждый дом. Моряки тут были первой властью. Тем более курортный городок… Люди тут всегда будут ездить и чтить память”» [34; 25].

В этом немного сумбурном повествовании советского моряка хорошо видно, как неожиданная и смелая атака десантных сил вызвала панику немецкого гарнизона, которая позволила первым группам, высадившимся на берег, захватить не только порт, но и значительную часть города. Эти группы не обладали никаким численным перевесом над немцами, но, как говорится, «смелость города берёт».

В период с 29 по 31 декабря были перевезены и высажены в районе Феодосии 23 тыс. человек, 1550 лошадей, 34 танка, 109 орудий, 24 миномёта, 334 автомашины и трактора, 734 тонны боеприпасов и 250 тонн других грузов [11; 80-81].