Обере'ги Амара'нта. Книга стихов

ВИЛЛАНЕЛЬ

Холодный мир оттягивает время,Когда в словах почувствуется летоИ листья в солнце блеском диадемнымУкрасят лоб Девицы Благолепной.Ну, уступи, хоть малою приметой,Холодный мир… Измученный запретомСтоит поэт у кряжистого древаИ на коре рисует незаметноПророческие страсти по апрелю.А час капели проще теоремы,В которой озарённый мистик метромНашёл число, когда пернатых трелиСплетут узор над бесконечно древнейПланетою… Но позабыв об этом,Планета спит наложницей в гареме,Закрыв лицо… Лишь волосок кипреяСпешит признать весенний луч рассветаСкорее ветра южного, скорееЗвучащих лютен в ритме вилланели.

В СЕРО-БЕЛОМ ЦВЕТЕ

(акварель)

Ветер с озера дует напористо,Остужаясь ледовою коркою.Слёзы марта. Агония, попросту…Сесть у печки и…выбулькать горькую.Хорошо бы дровишки… – подводами…До сарайки хожу поминутно я…Эй, откуда такая ты бодрая,Варьетешка пернатая, тутная?..…стоячком на головке три пёрышка,Хвостик жёлтенький, крылья – малиновы…Как, скажи ты, не мёрзнешь, стыдобушка,Клоунесса моя бесфамильная?..Ни листочка ещё, ни травиночки…Снег да грязь: голубая распутица.А схожу-ка я в гости к Кузьминичне, —Не в трактир за вином, не к распутнице…Посидим с ней над Бхагавад-гитою,Да чайком угостимся горяченьким,Чтоб пришёл к нам в момент чаепитияБодхисатва, огнями охваченный.И сказал: «Ну, чего же вы мёрзнетеУ Защитницы вашей за пазухой —В безупречности чистого воздухаИ воды?..»Но, тревожны и пасмурны,Обволочены снежными тучами,Иссушённые серыми мыслями,Мы не спим, наготове по случаю…И, наверное, смотримся кислыми.Ночь пугает какими-то вспышками,Завываньями, тресками, скрипами…Кто мы, где мы – случайные, бывшие…И куда мы, товарищи, прибыли?..До свидания, тени и сумерки.До свидания, печки и лавочки.Усмехаетесь, местные умники?Я вернусь,…Только – с первою бабочкой.

СТРАСТЬ БОТАНИКА ВАЛЕРЫ

Жил на свете ботаник Валера —Обладатель незыблемых нервов:Был спокоен, как камень в лесу…Вот, случалось, стоит, на весуДержит длинный сачок над красивымМохноногим жучком красно-синимИ не слышит, что рядом, в отвалРазгружает песок самосвал.Или вот ещё: в школе, бывало,Подойдут к нему девять амбалов,Отмутузят ребёнка вконец…Ну а он – всё одно огурец:Отряхнётся, очочки поправит,Если стёклышки целы в оправе,И обратно шагает в поляС мотыльками цветы опылять.Удивлялись мы этому другу:Почему в нём ни зла, ни испуга,Будто тело – дырявый мешок…Эх, Валера, ну, что ж ты, дружок?..Записался б на секцию, что ли…Проявлял бы себя на танцполе…Одноклассниц бы в вальсах крутил…Позади тридцать лет. Без пятиДолгожданных минут – академик.Слава, почести, нолики денег…Как-то раз в перелётном путиВдруг почувствовал боль он в груди.Всё поплыло куда-то… Фортуна,Где ж ты, сволочь?!.. Летит он с трибуныВ темноту…Энтомолог, а-у!..В кулуарах, глотая слюну,Удивлённые шепчутся тени:– А ведь был без пяти – академик…

ПРО СОЛОМИНКУ

А в аптечной среде безмятежнойОжидает больного – надежда, —Пусть сомнительная, неживая,Но дающая смысл и желанье…В странном запахе взвешенных смесейНе шути о плохом и не смейся:Неуместно, сойдёшь за болвана,Называя лекарство – обманом.– Сомневаешься?.. Что за причина?..Погремушкой гремят витамины…Витамины, как бусины держитОчень крепкая нитка – надежда.Изучай фармацевтику, еслиХочешь жизнь провести свою в кресле,Разжижая себя аспирином,Что томится в аптечных витринах.Там названий полно, как известно…– Дормипланта мне, будьте любезны…Вот стоишь ты, сомненьями полон,Исстрадавшись по женскому полу,И не веришь, что действом несложнымВозвратить себе силу возможно.Нет, по-моему, в химии этойНа любовь твою, парень, ответа.И вообще, ты подумал бы прежде,Чем входить в этот погреб надежды.Но… звенит на дверях колокольчик,Предваряя желанный укольчик;«Дзинь-дзинь-дзинь», язычочком играя,Старичков-простачков зазывая.

ВРЕМЯ НЕПРИЯТНЫХ ОЖИДАНИЙ

(эскизы, почти сложившиеся в картину)

С гербом, как у советского полтинника,Меня с утра встречает поликлиника, —Затоптанная, серенькая старь,Дрожащая за бедный инвентарь.В числе других больных я, словно устрица:Всё спрятаться хочу, но не опустится,Упав на сцену, занавес… Смешон,Гляжу-гляжу, забыт, опустошён,Когда фонарь объявит мне: «Пожалуйста…Входи, больной… Садись больной и… жалуйся».А жаловаться – это не моё.Вон, кто-то прямо здесь уже даётКонцерты по заявкам ожидающих,Слюну неуспокоенно глотающих.Но что-то успокаивает… Что?Беспроигрышное тихое лото:Не торопить в молчании обыденномИ слушать, как бегут, стучат копытами…Не лошади – сестрицы. КаблукиУходят прямо им под колпаки.Час подойдёт и, позабыв про принципы,Ничто не утаю. И от полицииНичто б не утаил… Чего таить?..Не исповедь, где можно…подзабыть…Насквозь пропахнув духом поликлиники,Сверну я в парк, и в ягодном малиннике,Подобно мишке, где-то на часок…И вот уж не пульсирует висок,Не беспокоят взгляды ожидающих,Таких же, как и я, смешных товарищей.

ЦЕРЕМОНИАЛЬНОЕ ПИОНЕРСКОЕ

Зал спортивный залит тёплым светом.А по окнам – солнечный Китай.Пионерка с запахом конфетным,Ритуалу важности придав,Вносит знамя. Следуя за нею,С барабаном подле живота,Выступает медленный Савелий,Филантроп и полная беда.Жаля дробью в блюзовой манере,Барабанщик вдруг теряет такт…Пронесло: не слышит вождь фанерный,До бунтарских лозунгов мастак.Прозорливым взглядом меря дали,Устремлён он в будущее… Но,Друг горнист по имени Виталий —Не вступает… Хмурится фано…Даже, вроде, «Аппассионаты»Прозвучал фрагмент, как проступил…А в линейку – сонные ребята,…Молча ждут… «ту би ор нот ту би».Но решают здесь иные силы,Что повяжут галстук на грудиИ…отсалютировав красиво,Вновь забродят призраки беды.Мир кровавый, красного краснее,Упетлит пунцовым узелком…Это ж мы… – покладистые змеи…И кого считали мы врагом?..И кого наотмашь наши дедыОтмечали шашкой на лету?..Стёрлись грани. Блёстким пустоцветомПод метлою бряцает латунь.

ВСПЛЕСК

Я стараюсь, ищу замещения —Не усталости, не одиночеству,А, представьте, живому общению,Чтоб без всякого имени-отчества,Чтоб без всяких там звонких эпиграфов,Предисловий, пустой отвлечённостиВ утвержденьях, что жизнь не проиграна…Отвечаю вам чуйкой печёночной:Всё сведётся обратно к простейшему, —Хитрым сделкам, проектам да выручкам.Ну, чего не живётся вам, бешеным,Короедам отбросов опилочных?!..Вот сижу я в своём кабинетике,Проглянцованный, злой, отвратительныйИ монеткой крутящейся медноюСделать страх свой пытаюсь невидимым,Чтоб вообще раствориться, рассеяться,По примеру воришки в примерочной…Но они говорят: «Перемелется…»,Говорят: «Не срывайся на мелочи…»И… плетётся байда увертюрная,Философия, в смысле – амбиции…А сказать бы мне: «Парни, придурки вы…»…А прицыкнуть бы, ссука: «Убийцы вы!..»Без улыбок, ровны, как коробочки,Запустив пятерню в узкобрючие,Улыбаются сытые сволочи,Диалогу с врагами обучены.Восклицают они: «Что за паника?!..Ты ж такой же, как мы… Удивительно!..Или, может, поднимешь восстание,Став на часик пластмассовым лидером?..»И сижу я, молчу, жажду мщения,Головою кручу полимерною…Ну, никак мне нельзя без общения:Нет ему замещенья, наверное.

«ПОБОРНИКАМ» ВЫСОКОГО ИСКУССТВА

Похоже, вы зациклились на классиках?А как же не зациклиться, когдаРаскручивают вас они, как пассикиИ ток дают в ночные города.И памятники им, и книжки критиков,Исследованья, фильмы… – всё о них,Совсем забыв, что есть иные винтики,Входящие в единый механизм.И каждый год, и заново, и сызнова,Посверкивая глянчиком брошюр,Отвлечь хотят вниманье от «непризнанных»Двенадцать обоюдных полудур.А снег летит за окнами, – он выбелитДля новых строк равнины и поля.Конечно, издавать Шекспира прибыльно,На домик с «тачкой» выручку деля,Но как же в остальном, друзья-товарищи,Редакторы зелёных кошельков?..О, алчная, когда же ты подавишься,По головамшагаяшироко!..

СТИХИ ИЗ БЛИЖАЙШЕГО БУДУЩЕГО

Немного рассеян, немного спонтанен,Пропахший духами доверчивой девы,Плывёт по Неве стихотворец ВиталийНа старенькой барже в страну Понедельник.И может быть – справа, а может быть – слева,Из прошлого века, конвою неровной,Под лёгкие вздохи волны кантиленнойМерцают дворцы, холодны и бескровны.Не ждёт мой герой полуно'чного часа,Когда он в гостиной, луной освещённый,Проявит стихи и…порыву подвластный,С кипящей души переводит защёлку.«Кричи, моя ба'ржа, распугивай чаек,Раскачивай чувства бортом чёрно-белымВсё мимо паромов, всё мимо причалов,Чтоб, не прерываясь, закончить успел я…»Но строчки не льнут… Голубеют страницыОт радужных брызг, затеняясь мостами…Рванулись за баржей – гранитные львицы:Бегут-громыхают, ожившими стали.Но берег всё ближе и… плащ – нараспашку,И волосы – в ветре, как мысли, буквально……и баржа проходит вблизи Эрмитажа…Да только вот строфы пусты и банальны.Стихи – это чувства, что вспыхнут позднее,В просторной гостиной, луной освещённой…Но критик взыскательный ждёт пояснений,Ведь стих не дописан…– Катренчик ещё бы…

ГИПЕРБОЛЫ И ЯМЫ

Расходуйте правильно время на жизнь.Не стройте дворцов за глухою стеной.Иначе два знака в один – не сложить,Иначе, увы – никакого кино.– — – — – — – — – — – — – — – — – —…и новые строчки, сплетаясь в стихи,Найдут ваши перья, что вновь заскрипят…Тоску межсезонья отправив в архив,Начнёте во всём вы весне уступать.Слепыми дождями по крышам дробя,Вернётся к вам лето и скажет: «Привет!..»И…быстро промчится, забыв второпяхОставить в саду хоть какой-нибудь след.А там, за стеною, в ущербности мечт,Где сны и подушка превыше всего,Пунктиром едва обозначилась речьПредельно противная слуху богов.Там не до поэзии, не до Любви…Окутаны мысли мангальным дымком…Минута, другая и… Кто это? Львы?Но не перепрыгнуть, не взять: высоко.Дешёвая роскошь, обёрточный толк,Животная азбука вздохов и поз…Но… через бетонку проглянул цветок:Сиреневый, яркий, эффектнее роз…А вот уж и осень. Листва по холмамШевелится в ветре, огня горячей…Не время ль всё бросить и… встретиться нам,Без глупых претензий и острых мечей?..Но нет, на воротах не лязгнет затворИ пёс избалованный не заскулит…Богатые спят. И, вернувшись во двор,Вы, други, всё те же поэты на вид.Что может быть лучше, когда ты в друзьяхС дождями, цветами, весёлым лучом…Понять это сложно. Несложно сказать,Услышав в ответ, как всегда:– Ты о чём?..

СТИХИ О ЗАБЫТОЙ ГИТАРЕ

Гитара, странным образом забытая,Оглохшая от временных обид,В углу неромантично и обыденноПолгода зачехлённая стоит.Да что теперь её происхождениеС наклейкой бренда в голосовике,Когда она больна пренебрежением,Как старый недоделанный макет.Не верится гитаре, что без музыкиВ её существовании есть смысл,И, чувствуя саму себя обузою,Оглохшая кричит она: «Возьми!..Возьми меня, настрой меня, и зановоОткрой мою поющую струну,Чтоб не уйти безмолвною под занавес…Воздушными триолями блеснув,Тебя бы я продвинула, прославила…Но всё пустое: золото – не медь.…а потому что есть проблема. Правильно:Уж лучше так, чем невпопад звенеть».

А ПОПРОСТУ…

А по TV транслируется небыль.Стараясь правду вымыслу придать,Почтенный муж меняет в доме мебель…Лицом к лицу лица не увидать.Но при агонизирующем телеНевозмутимость трудно сохранить.И зная, как оно на самом деле,Срываюсь я в желанье закурить.А по TV – всплывающие окнаОткрытым текстом – «Спрятаться и ждать!..»Но господа, вы что?.. Побойтесь Бога!..Лицом к лицу лица не увидать.Иль мы фарсёры жалкого театра,Чтоб свято верить маскам шутовским?..Отвратны ваши действия, отвратны!..Кому вы, черти, пудрите мозги…Ах, перестаньте вымыслом дешёвымНас то и дело, дяденьки, пугать:На расстоянье видится большое:Лицом к лицу лица не увидать.

О РЕШИТЕЛЬНО НАСТРОЕННОМ ПИНГВИНЕ

(мини-легенда)

Одурев от ветров Антарктиды,Перебравшись на льдине один,По Зеландии с царственным видомМчит на велике смелый пингвин.А навстречу отважному другу(нет, не поле белей молока) —Грузовик, доставляющий угольВ кочегарку, что топит… слегка.И устроившись в ту кочегарку,Подзабыв фейерверковый лёд,Мой пингвин привыкает к цигаркеИ внушает себе, что живёт.А в уме то и дело всплываютКамни Родины, словно киты…«Представляешь, на краешке ванны —Как на льдине у самой воды…».Ни уют, ни вагон удовольствийНе заменят отсутствие стен.«Эх, скорей бы на холод, на воздухСогреваться в живой тесноте!..»И, поставив шуровку на место,Обращается парень к огню:– Уезжаю, дружок… БесполезноПребывал я здесь… Так что – адью.Сел на велик, педалькой крутнул и…Только пыль серым шлейфом взвила'сь.Ну а дальше – попутной акулой,Что по-дружески вышла на связь.Долго будут бескрылые птицыОбсуждать кратковременный срыв,…И бродить по ледовой границеДвух манящих миров, на разрыв.

РИТУАЛ

«В неначатом деле змея сидит»

(русская пословица)

А Вальтер Брук стихов не сочинял,Как вдруг решился на стихотворение:Очистил стол, достал листок, пенал,Взял гелевую ручку… На мгновениеЗадумался… В уме всплыла она —Кудрявая простушка деревенская…Чертополох, тропинка, тишина,Косматый дождь над синим перелеском и…«Смартфон – на «выкл», двери – на замок,Беруши – в уши… Верно!.. – освещение…»Погашен свет, свечой заменен ток,Ведь всякий знак несёт своё значение……зажмурился, напрягся что есть сил…В глаза глядит она ему, наивная……и вот уж, было, строчку ухватил…Но тут упал горшок с комода глиняный,Задетый лапой бодрого котаИ… всё решил в два счёта с написанием.А что простушка, кудреница та?..Рас-хо-хо-та-лась!..Да уж, наказание…И Вальтер Брук поёт себе впотьмах:– Раз чувства нет – не выразишь в стихах.

МАСТЕР-КЛАСС

Не умея творить – критикуйте,От колючих разборов ликуйте,Упражняйтесь, – задача проста…Начинаем. Займите места.Ты гляди, вы почти виртуозы!..Лихо перекрываете воздухНачинающим авторам. Эх!..Предрекаю скорейший успех,Шантеклёры-завистники. Ну же,Продолжайте… Критически нуженНам ваш опыт, бездарная тьма.По изданиям множа тома,Вы вот-вот завладеете миром,Нападая, подобно вампирам,На живую пульсацию фраз.Мастера, вся надежда на вас!То, бесспорно, хорошая сводка…Но есть явная недоработка…Удивляетесь?.. Сколь не строчи,А к замочку найдутся ключи,Что откроют врата этой клети,Ведь не все же бездарны на свете…Вон их сколько, кудесников чувств!..Им любой ваш удар по плечу.Но, мерзавцы, не падайте духом!..Непрестанно жужжите над ухомЮных гениев, признанных звёздИ… всегда им садитесь на хвост.Для чего эта тщетная мука?..Но ведь зависть такая наука,Что без пакости – не обойтись.Так что, критик, давай, не ленись.

СОСТАВ, СТОЯЩИЙ В ТУПИКЕ

Отцепленный состав томится в тупике.Привычен стал пейзаж за окнами вагона.Но где же паровоз?.. Растаял вдалекеИ памятником стал на стыках перегона?..Отечество – плацкарт, где узкий коридор —Дорога в два конца без выхода и входа.И скучный проводник, что мягок и нескор,Приносит нам в ущерб сомнительную воду.А тамбур – на замке. Вот если бы открыть…И выйти на луга за воздухом и цветом!..Но лгут диспетчера, спокойны и хитры,Что надо подождать: свобода под запретом.И кто на что горазд, и кто на что талант…Мы силимся создать иллюзию комфорта…Но жизнь трещит по швам, рябая от заплат.Как больно быть людьми, – людьми второго сорта.А кто-то всё поёт, что, вроде бы, к утруПодцепят нас и вновь потащат по маршруту…В оседлости своей нам страшно:– Не к добру-у-у…– Да вы не бойтесь так: они ведь просто шутят…Но где же паровоз?.. Разносчики газет,Не ведая стыда, по кнопке возникая,Ответствуют:– Друзья, а паровоза – нет.Счастливого пути. Судьба у вас такая.

ЭКСКЛЮЗИВ

У нас на Малой БроннойВовсю идёт ремонт,Где в спаленке укромнойУстроил я бомонд.Ко мне пришли три другаИ пять лукавых дев.Я усадил их кругом,В глаза им посмотрелИ был слегка взволнован,Не зная, что сказать.Непросто в доме новомЖивую речь связать.О чём-то актуальном?..Но всё, как мир, старо.Молчать?.. Феноменально!..Раскладывать таро…Гадал я: «кто же первый?..»И вскоре «номер три»Сказал:– Ребята – нервы…– Да ладно те, умри… —Ответил «номер пятый».И, где-то, через час,Под горький вкус салатаВино попало в нас.Потом дурацкий хохот,Тупой банальный стёб…И стало мне так плохоВ кругу пяти особ…Но вот ушли три друга,За ними – пять девиц…Сменяя их, без стука,Проник в квартиру Фриц.В руке держал он книгу(закладкою – вопрос)И, вмиг создав интригу,Устроил мне разнос.Мы спорили до ночиИ понял я не вдруг,Что Фриц, промежду прочим,Мой самый лучший друг.Мораль проста, как спичка:Когда во взглядах – ложь,Спасёт не «косметичка»,А тот, кого не ждёшь.

ШАРИКОВАЯ ШТУЧКА

Пропита вся получка.Крутится под ногамиШариковая штучка,Твёрдая, будто камень.Или я к ней привязан,Или я к ней прикован…Это же, блин, опасно…Это же, блин, фигово…Ни побежать, ни прыгнутьВ «двадцать седьмой» трамвайчик…Ни интервью, ни выгод,Чтобы поймать удачу.Не передать – измучен,Следую к психиатру:– Шариковую штучкуМне отцепить бы надо…– Употребляли херес?..– Это же ненаучно…– Certe cadaver, eris —Ваша зовётся штучка.Вы бы на всякий случайГробик себе купили,Чтоб никого не мучить…Оп-па!.. – и вы в могиле…– Что же мне делать, доктор?..Может быть, водки с перцем?..– Нате, коль есть охота,Или второе сердце…И при плохом настрое,Выйдя из кабинета,Вижу, у стенки – двое,И с вискарём, при этом.Кинул я взгляд на рожкиДа на хвосты козлячьиИ пробубнил:– НемножкоПовоздержусь… Иначе —Вмиг под баян… Обидно.В образе неразлучных,Бесы вздохнули:– Видно,Шариковая штучка…Глянул я тут се в ноги,И не увидев груза,Выдохнул – «Слава Богу!..»,Только вот как-то грустно…

ПРОЗА ЖИЗНИ

Шептал босанову классический дождь(Как щётки* – играл он на томе рабочем*),И был он слегка на джазмена похож,Особенно в профиль похож был он очень,Особенно – тучей одной, за угломГранитного дома с глазастой аркадой.А подле неё, где богиня с веслом,Сидел на скамейке художник Аркадий.И струйки, что вились в его волосахКаштаново-русых, спадавших на плечи,Стекали по драпу пальто в небеса,В которых за музыкой пряталась вечность.И был тот Аркадий немножко влюблён,Отнюдь не в актрису с четвёртого курса,А в дочку завмага, всем правдам назло…Что варит супы она, умница, вкусно —Вне всяких сомнений. Теперь и ему…Ну как не влюбиться голодному брюхуВ такое сокровище? Чем не l’amour,Пухлявым Амурчиком дышащий в ухо?А в сумрачном зале с десятком рядовИ маленькой сценой, пропахшей духами,Скучала актриса и, плача в подол,Краснела от злости к кухарке «нахальной».Но кто его знает, что будет потом…А может, действительно, через желудокЛежит этот путь?.. Но пока что о томСтрадать не хотелось Аркадию. ТрудноНесмазанным стрелкам старинных часовКрутиться по кругу… И дождь, не стихая,Смешным тополям наводя причесон,Какими-то глупыми лился стихами.Щётки* – барабанные палочки с металлическимищётками на конце.Рабочий том* – малый барабан ударной установки.

В ЛУЧАХ НЕСОСТОЯВШЕГОСЯ КОНТАКТА

Более чем уверен, это, как пить – они:В рыхлом дождливом небе, напоминая брошь,Нагло летит-сверкает, наши тревожа сныИ оставляет шлейфом тусклое серебро —Нечто.– Заходит слева, – передаёт пилот(нервно мерцают кнопки, страшно дрожит штурвал), —Переместилось вправо… И над крылом и под —Пу'рпурное свеченье. Сильный толчок. Провал —Хуже воздушной ямы!..Не самолёт – модельВ быстрых руках мальчишки, склеенная на раз…Где же ты, грозный Шива?.. где же ты, Прометей?..Где же вы, Боги мира?.. Мы призываем вас!..Странно: понять хотели, слушали темноту,Переполняли небо волнами и мольбой…Что же случилось с нами, смелыми, на лету?Чем, непонятно, вызван аппаратуры сбой?Сфера, а может, призма, чиркнув лучом о борт,Переместилась влево и… отошла назад.– Следуйте прежним курсом…И над крылом и под —Пурпурное свеченье.Острая боль в глазах.Пренебрегая гулом выдохшихся турбин,Будто не видя смысла в выходе на контакт,Нечто ушло в иное с большим числом орбит,Вновь запустив на время песенку про «тик-так».Мало ли что мечтаем, мало ли что хотим,Выставив достиженья на стеллажи витрин!..Да, попытаться вспомнить, кто мы себя внутри…Да, попытаться вспомнить, вспомнить и…раз-два-три…

ТЕНИ ИЗ «НИКОГДА»

Когда же вы все уйдёте?..Товарищи, надоели!..Не глупо ли на излётеБолтать о каком-то деле? —С игрушек снимая плесень,Опять воскрешать ушедших,Смыкая союзом «если»Ряды аморальных женщин…И в области реставраций,Спасая себя значками,Вы тащитесь от овацийСверкающими сверчками…Я вижу, вам безразличноВ какую влезать одежду…Лишь только б иметь добычуДа «кругленькую» надежду.Ну что мы поделать с вами,Сидящими в ложах, можем?..У каждого есть призванье.Видать, и у вас есть тоже…Из жалости, не иначе,Мы слушаем ваши речи,Шурша папиросной пачкой,Отпущенной нам на вечер.Конечно, у вас солдаты…Конечно, у вас валюта…И мы понимаем – надо,Боимся, что будет худо…И всё же уйдите, радиСамих же себя, придурки!..Но, слипшись, при всём параде,Как в пепельнице окурки,Вы снова о том же самом,Всё время ползком, по кругу…И ждут вашей смерти замы,Съедая пока друг друга.

НОКТЮРН ДЛЯ СТРУННОГО КВАРТЕТА

В синих соснах, где сны – туманамиИ от хвои хрустит земля,Чем-то странным привлёк вниманиеИ увлёк за собой меняУдивительный дом, построенныйВ стиле… Впрочем, не всё ль равно…И мерцали в нём окна строгиеЗаоконною стороной.А по соснам – зерно сусальное,Как предчувствие января…Дверь открылась… И вот я в здании,Если там вообще был я.Коридорами тёмными, залами,Проплывал я и видел сны,Что казались вполне ирреальнымиВ тусклоцветии не весны.Чувства сбились, смешались во времени,Параллельностях, зеркалах…Кувыркался гитарным тремолоСовершенно спокойный страх.А навстречу – всё люди знакомые…Дальше – больше: в потоке лучей —Старый стол, очертание комнатыИ… как будто уже ничьей…В этом доме, за тюлем-инеем,Где ни старости, ни забот —Голоса не имеют имени,Мандолины поют без нот…Я б остался в том доме призраком,Чтоб безвременье отражать…Ну а если б грустил, то изредка,Дав им повод поутешать…И любовь, и друзья, и близкие —В неразлучности, на века!..Это вам не земные искоркиДа холодные берега…Я скользнул по стене, и тот час же,Как в мозаике из стекла,Обнаружились все неточностиС гравитацией пополам.И летел я меж сосен в синее,Догоняя огни машин,Примеряя обновку зимнююДля пропавшей на миг души.Всякий раз, когда ночь – за штороюИ над люстрой… таятся сны…Засыпая, крадусь коридорамиВ тусклоцветии…не весны.

ДЕВОЧКА ПИШЕТ ОБ АНГЕЛАХ

Девочка пишет об ангелах.Девочке хочется радости.Но, к сожалению – алгебра…С этой своей нагловатостью,Вызовом математическим!..Дескать, какие там ангелы…Нет их, родная, фактически…Есть только цифры и алгебра.Девочке верить не хочется.Девочка ищет возможности,Чтобы идти по обочинеИли в потёмках, что, может быть,И принесёт ей открытиеНеподкреплённое цифрою…«Здравствуй, земля инобытия,С феями, замками, цитрами!..»Люди придумали алгебру.Люди придумали многое.Знать, позволяют им ангелы,Чтоб только Бога не трогали,Жили в своей вариации,Страстно плодили гипотезыИ получали овации,Отклики, отблески, подписи…Девочка пишет об ангелах,Девочку ждут превращения,Если задачке по алгебреУм не находит решения.

НЕНАСТОЯЩИЙ

Человек живёт в айфоне,Нервно ползая по цифрам;Засыпает, счастья полный,Убаюкиваясь мифом.Человек обманут током,Ничего не понимая,По теченью, самотёком,Виртуальному внимая…Человек живёт в айфоне,Как рачок в своей ракушке,Неоправданно довольный,Прогрессивный и нескучный…Но зарядка на исходе…«пик-пик-пик» и… где он, спящий?..– Но ведь был же он, позвольте…– Да, но не'был настоящим.

ВОЙНА МИРОВ

В то время, когда он стихи создаёт,Что капают в чашу откуда-то из,…Ужасно мешает один идиот,Знакомый набором банальных реприз.Как будто бы знает, когда начинатьГреметь перфоратором, тарой звенетьИ прямо на ухо поэту орать,Что страшно охота кого-то иметь.А если решиться, с напругой в руках,Подняться, раз выше живёт этажом,Тем боле, что шатко стоит на ногах,И… по-го-во-рить, чтоб до сердца дошло?..Но скромный поэт не приемлет сего,Себе выбирая иную мораль,И, через ступеньку вбегая легко,Протяжно поёт:– Пе-рес-тань-те ор-а-а-а-ть!..– А шёл бы ты лесом, – сказал идиотИ дверь, что естественно, тут же закрыл.Но дух оскорблённый не дрейфит:– Вперёд! —…и серою мышкой спускается в тыл.– А что же тут можно ещё предпринять? —Страдает поэт, от бессонницы вял, —А может быть, мне рукопашником стать? —И сразу в нокаут?.. Уж больно достал…Да разве проймёшь идиота?.. А жаль.Всё ярче желанье «отблагодарить»…И плавно стихи переходят в скрижаль:«Смирись, невозможно врага возлюбить».

ХОЛОД

Уставший защищаться от попсы,Ревниво отфильтровывая небо,Он раздражённо смотрит на весыИ видит мир бесцветным и враждебным,Где люди представляются емуОрдой паразитирующих тварей,К которым он, по глупости примкнув,Стал походить…на старый столб фонарный.Искать иное – времени в обрез.А жить условно – жутко надоело.Любить? Кого? Внушать фантомный стрессИ раздражать бесчувственное тело?..И он поёт… ни Богу, никому…Поёт своё, что понято не будет……и поезд мчит, летит…на КолымуЧерез рассвет проигранного утра.