Каждому по делам его

– Вить! Неужели это реальная история, а не охотничья байка? – поинтересовалась Рита, – это же у рыбаков есть байка: рыбак показывает, какой длины поймал рыбу, аж рук не хватает, а свяжи ему руки, два кулака вместе сожмёт и покажет, с какими огромными глазами была рыбина. – Рита засмеялась.

– За достоверность не ручаюсь, но чего только в жизни не бывает. Лосихе нужна была помощь, вот она и прибилась к человеку, а потом привыкла. Пойдём в избушку, холодно уже.

Пока было в избушке тепло, они постелили на нары спальники, разделись и легли. Ночь в зимовье под лесным пологом в таинственном мраке глухой тайги, с причудливыми отблесками печного огня на бревенчатых стенах Рите показалась сказочной. Виктор повернулся к ней, обнял, прижал к себе и стал целовать осторожно и нежно, потом все горячее, руки гладили её горячее тело, задерживаясь на больших округлостях груди. Она ему отвечала, поцелуи были такими жаркими и страстными, что ей хотелось, чтобы эти минуты продолжались как можно дольше. Наконец их тела сплелись, и Рита на гребне волны наивысшего наслаждения вдруг подумала, что её муж так не умеет любить, как Виктор. Немного отдышавшись и отдохнув, Виктор сказал:

– Рита! Нам надо забраться в спальники, ночью будет холодно голым спать, оденься во что-нибудь.

Виктор встал, подбросил дров в печку, надел тёплое бельё и залез в свой спальник.

Утром они встали, позавтракали, заготовили дрова, набили их в печку и оставили рядом целую охапку. Надели рюкзаки и отправились вглубь тайги. Виктор свой охотничий карабин держал наготове. Они медленно продвигались, иногда обходя завалы бурелома, иногда лезли по ним, рискуя переломать ноги. Рита стойко переносила все тяготы перехода, только ругалась:

– Стародубцев! Мать твою в тайгу! Я думала мы как в лесу походим, на природу полюбуемся, а тут такие завалы, хрен полюбуешься, башку бы не сломать!

– Ритка! Ты чего ругаешься, как грузчик? Мы же никуда не спешим, можем остановиться и полюбоваться природой!

– Ладно, Стародубцев, не бери в голову! Иди вперёд, я рядом!

В этот день им не повезло и обещанной Рите зайчатины им попробовать не удалось, обошлись своими запасами. На поляне развели костёр, поужинали, потом сидели у костра и смотрели на огонь. Трещит костёр, освещая стволы дремлющих исполинов, искорки-звёздочки стремительно улетают в чёрную высь. Виктор налил ещё чаю, сделал несколько глотков и сказал:

– Мне Илья Исаевич, твой заботливый папа сказал, что за счастье я должен бороться. Вот я с тех пор об этом думаю и никак не пойму: с кем мне бороться за своё счастье?!

– Ой, я тебя умоляю! Если ты счастлив, то постарайся просто сохранить то, что имеешь!

– А, если, то, что я имею, всё время пытается от меня ускользнуть, тогда что делать?

– Тогда либо попытайся удержать, либо смирись с потерей! Mementō morī – помни, что смертен, и радуйся жизни, – сказала Рита, обхватив почти горячую кружку с чаем двумя руками, глядя на огонь.

– Да ты философ! – Виктор посмотрел на Риту, приподняв бровь вверх.

– Я, может, не очень умная, но что не дура, я это точно знаю! – хохотнула Рита.

Они услышали жуткие завывания. Рита оглянулась, испуганно посмотрела на Виктора и прошептала:

– Это неприкаянные души тут бродят, затерявшиеся в тайге? И что они ищут? Дорогу домой или кого бы сожрать?

– Думаю, что это волки, но они боятся огня и к нам не подойдут, а медведей нет, они все уже по берлогам спят.

– Чёт мне страшно!

– И это мне говоришь ты, которая так рвалась в тайгу? Не бойся, у нас есть карабин! Давай устраиваться на ночлег.

Виктор устроил уютное непродуваемое гнёздышко под небольшим разлапистым деревом, недалеко от которого горел костёр, и тепло от него ощущалось в их спальном месте. Пошёл снег, сначала медленно кружились снежинки, а потом он стал падать всё гуще и гуще. Ветви кедров задерживали полёт снежинок. Проверив ещё раз снаряжение, карабин и патроны, стали укладываться спать. Виктор карабин положил рядом с собой. Рита долго ворочалась, вздыхала, прислушивалась к ночным таёжным звукам, потом обхватив Виктора рукой, прошептала:

– Я что-то не могу заснуть.

– Это нормально, зло всегда не дремлет! – хмыкнув, сказал Виктор.

– Гад ты, Стародубцев! Чтоб ты жил на одну зарплату! – Рита прижалась к Виктору и уткнулась носом в его спальник.

– Так я уже! Только и её не всегда вовремя платят!

Он лежал, вспоминал, как однажды они с Гошей приезжали сюда на охоту. Шёл Виктор, задумавшись и вдруг, как будто кто-то его толкнул в бок, он остановился, осмотрелся, поднял глаза вверх, а там, на толстой ветке, под которой Виктор должен был пройти, лежит рысь. А рысь нападает всегда сверху, но тут произошло замешательство, рысь спрыгнула с дерева и большими прыжками унеслась в чащу. Надо за Ритой присматривать, думал он, чтобы такая зеленоглазая киса не свалилась ей на голову.

А снег всё шёл и шёл, падая хлопьями, шипел в костре. Сон всё-таки сморил Риту, Виктор придвинулся ближе к мирно сопящей Рите и тоже уснул.

Встали с рассветом. Было тихо, ничто не нарушало безмолвия: кругом голубоватый снег ещё не освещённый солнцем, на деревьях снежные шапки. Тайга без конца и края. Никогда тайга не отпускала охотника с пустыми руками. После прошедшего ночью снега звериных следов не было видно. На многие километры раскинулась величавая, бесконечная чёрно-синяя тайга, слегка прикрытая за ночь снегом.

В следующие два дня они видели много заячьих следов, но ни одного зайца не подстрелили. Рита возмущалась:

– Стародубцев! Что это за охота? Где зайцы? Где обещанное «пострелять»?

– Радость моя! Ты почему такая кровожадная? Ходи, наслаждайся природой, дыши свежим воздухом, он полезен для твоего цвета лица! – успокаивал её Виктор.

– И что? Для этого я должна была тащиться в такую даль?

– Не переживай! Будут тебе зайцы!

Третий день они шли по тайге не спеша, особых планов у них на эту поездку не было. Шли по навигатору, цель была дойти до избушки лесника. Там Виктор планировал переночевать, а на следующий день возвращаться назад к зимовью. День клонился к вечеру, надо было искать место для ночёвки. Виктор увидел речку и решил остановиться недалеко от неё на полянке в окружении низкого кустарника. Только свернули к полянке, как Рита, шедшая позади Виктора, дурным голосом закричала:

– Волки!! Витя-я-я-я, волки!!

Виктор обернулся. Два матёрых волка неслись прямо на них. Он удивился, потому что волки почти никогда не охотятся на людей. Рита быстро пробежала вперёд и остановилась перед Виктором. Виктор развернулся, сорвал с плеча карабин, вскинул и прицелился. Передний волк остановился в тридцати метрах от них, почти боком к Виктору. Виктор мгновенно выстрелил, волк, взвизгнув, подпрыгнул и скачками понёсся прочь, другой пустился за ним. Волки исчезли в небольшом овражке, заросшем мелким кустарником. Виктор, повернувшись к Рите, сказал:

– Стой здесь, я сейчас! – и кинулся к оврагу, вслед за волками.

– Я не останусь здесь одна!! – закричала Рита и побежала следом за ним, но увидев волка, остановилась за кустами.

В глубине оврага, один волк лежал на боку, по-видимому, уже мёртвый, а другой лежал рядом с ним, положив морду на лапы. Увидев Виктора, волк нехотя поднялся и потрусил прочь. Отбежав метров на пятьдесят, волк сел на склоне у раскидистого куста. Виктор подошёл к волку, лежавшему на склоне оврага, убедившись, что волк точно издох, он, устроившись за кустами недалеко от убитого волка, стал ждать, когда отбежавший матёрый подойдёт к своей подруге. Но волк выл низким и протяжным голосом, перебегал с места на место, но не приближался. Виктору ждать надоело, он выстрелил, волк сделал прыжок в сторону и скрылся. Тут из-за кустов высунулась испуганная мордашка Риты, она осмотрелась и, оценив обстановку, как безопасную, выдвинулась из-за куста, подошла и присела рядом с Виктором около убитого волка.

Все это время Виктор был как в забытьи, но вдруг опомнился и пришёл в восторг от своей неожиданной добычи. Только настоящие охотники способны оценить радость Виктора. И какой волк, вернее волчица! Матёрая, огромная, правда, старая! Виктор сказал, показывая на волчицу:

– Они на нас хотели напасть, потому что старые, им уже не под силу завалить крупное животное, да и за зайцами уже не угнаться. Видишь, какая у волчицы шкура облезлая? Кстати, шкуру надо с неё снять, нам на ночёвках пригодится.

Рита помогла Виктору подвесить волчицу к ветке дерева и Виктор, достав из-за голенища берцев охотничий нож, стал снимать с волчицы шкуру. Он долго провозился, потому что первый раз этим занимался, опыта не было, но всё-таки справился. Он видел, как это делают опытные охотники. Когда, наконец, Виктор управился с этим нелёгким делом, он очистил шкуру, как смог поскоблил ножом мездру, свернул и привязал к Ритиному рюкзаку.

Рита возмутилась:

– Стародубцев! С ума сошёл? Как я понесу такую тяжесть?

– Рита! У меня её положить некуда, а бросать такой трофей грех! Я потом что-нибудь придумаю!

– Тогда этот трофей будет мой!

– Ритка! Ты чудовище!

– Ничуть! Я, конечно, не красотка и строптива, как коза, но местами интересна… плюс красивые глаза! – Рита захохотала.

– Да пошутил я, девочка моя! Мне для тебя ничего не жалко! С тебя поцелуй… нет два!

– Одного хватит за глаза, – возразила Рита.

– Ну, не жмотничай! – попросил Виктор, схватил Риту в охапку и стал целовать.

Вокруг шумит бескрайняя тайга, кругом снег, холод, а Виктор счастлив, что здесь, в тайге, Рита уж точно не убежит от него на какую-нибудь тусовку.

Ночевать они расположились на полянке. Поставили палатку под небольшой развесистой елью, где было сухо и комфортно. Недалеко от поляны журчала речка. Медведи в это время уже залегли в берлоги, но стопроцентной уверенности у Виктора не было, что не бродит где-нибудь по тайге шатун, который за лето не набрал достаточно жира и не до сна ему теперь, но озвучивать свою мысль не стал, чтобы не напугать Риту. Медведи огня не боятся, но ночевать с костром перед палаткой как-то спокойнее. Виктор развёл костёр, положив в него сухие стволы сломанных на части деревьев, чтобы хватило на всю ночь. Всё-таки это тайга и он решил судьбу не искушать. Рядом с собой положил заряженный на крупного зверя карабин. Ночь прошла спокойно. Большая круглая луна странно выделялась на тёмном, ночном небе. Тайга затихла, как будто заснула, неслышно было ни шороха, ни звука. Виктор часто просыпался, проверял костёр, подправлял стволы, внимательно вглядывался в темноту, освещая пространство фонариком, и снова осторожно ложился, чтобы не разбудить Риту.

Утром, на рассвете, Виктор встал, набрал воды в котелок и поставил его на костёр. Пока вода закипала, он пошёл по кустам, чтобы наломать веток смородины на чай. Когда чай заварился, он разбудил Риту. Она выползла из палатки сонная, посидела с закрытыми глазами, как бы досыпая, пока Виктор не подошёл к ней и не приложился поцелуем к её губам. Рита открыла глаза, улыбнулась, оттолкнула его, встала и пошла к речке, умываться. Вернулась окончательно проснувшаяся и посвежевшая, с блестящими глазами. У Виктора уже был готов завтрак. Они не спеша поели, попили смородинового чаю с конфетами, выкурили по сигаретке и стали собираться в путь. Виктор собрал палатку, свернул спальные мешки, привязал их к рюкзакам, и потихоньку пошли, посматривая по сторонам в поисках зайцев. Следов зверушек было много, но никого нигде не видно было.

К Ритиному рюкзаку кроме спального мешка была привязана шкура убитой волчицы, а у Виктора, как и положено охотнику полный набор нужных в тайге вещей. Идти по завалам было тяжело. Только они отошли от своей стоянки, как три крупных глухаря недалеко от них поднялись и расселись на ветках невысокого дерева. Рита повернулась к Виктору, показала рукой в сторону глухарей.

– Стародубцев! Ты обещал дать мне пострелять! Вон, птички, какие крупные, дай стрельнуть!

– На, стрельни! Только не торопись, поймай птичку в прицел, задержи дыхание и медленно нажимай на курок.

Рита взяла карабин, прицелилась и выстрелила. Глухари взлетели с ветки и скрылись за кустами. Виктор, борясь с искушением тоже пострелять, забрал у Риты карабин.

– Тоже мне, стрелок! Вернёмся из тайги, я тебя поведу в тир, чтобы ты научилась стрелять!

– Да, чему там можно научиться в твоём тире?

– Для начала пойдём в тир, а потом я тебя свожу на настоящее стрельбище, где будешь стрелять по банкам из настоящего оружия!

– Стародубцев! Ловлю на слове! Ты, правда, научишь меня стрелять?

– Гадом, буду!

– Стародубцев! Ты уже гад, потому что потащил девушку в тайгу, а стрелять не научил!

Виктор закинул карабин на плечо и пошёл дальше, оставляя следы через заснеженный лес. После Ритиного выстрела Виктору уже небыло смысла охотиться на глухарей, пришлось бы далеко бежать за ними, да ещё с полной выкладкой. Рита, слегка наклонившись вперёд под тяжестью рюкзака, шагала следом за Виктором. Зима, по-настоящему, ещё не вступила в свои права. Тонкий слой снега переливался и искрился под лучами солнца, а из-под него выглядывала замёрзшая трава, которая под ногами хрустела и ломалась. Они шли, ориентируясь по навигатору, их цель была дойти до избушки лесника, там переночевать, вернуться в свою избушку, куда их привёз Никитич, а оттуда вернуться в деревню. По навигатору до избушки лесника было небольшое расстояние, но в тайге нет асфальтированных дорожек. Приходится идти через кусты и завалы и уж точно, не по прямой.

Кусты затрещали, и Виктор с Ритой увидели, как на поляну, метрах в пятидесяти от них, выскочил марал, подняв свою величавую голову, вытянул шею и неожиданно затрубил, буквально через минуту издалека отозвались подобной песней. Внезапно раздался резкий рёв, Виктор вздрогнул, а Рита отбежала и спряталась за его спину, глядя испуганными глазами на марала. Рядом с маралом с шумом ломающихся веток, как ураган, из кустов вылетел огромный медведь, который, видимо, за лето не набрал достаточно жира и не залёг в берлогу на зиму, он набросился на марала. В прыжке медведь свирепо вцепился в бедро маралу. Марал резко прыгнул в сторону, медведь отлетел, но снова кинулся на животное, схватив его за холку. Марал взметнулся вверх и ударил хищника копытами с такой силой, что медведя отбросило в сторону. Не желая терять добычу, хищник снова набросился на марала и сбил его с ног, схватив зубами за горло, он передними лапами сдирал с него шкуру. Через некоторое время хозяин тайги, фыркая и упираясь в тушу, с аппетитом отрывал куски, вылизывая выступающую кровь.

Виктор с Ритой, как зачарованные, смотрели на этот поединок. Но вдруг Виктор спохватившись, схватив Риту за руку, быстро потащил подальше от этого места. Они бежали быстро, как только могли, нагруженные рюкзаками. Виктор тащил Риту за собой за руку. Вдруг зверь, услышав шум, резко поднял голову и посмотрел на убегающих людей. Он встал на задние лапы и заревел, что было мочи, бросив свою добычу, понёсся сквозь кустарник, ломая ветки вслед за ними. Огромная туша прытко неслась за людьми, защищая свою добычу.

Виктор кричал:

– Рита! Быстрее! Господи! Помоги! Курить брошу! Клянусь! Только помоги, Господи!! Рита! Как ты?

– Я сейчас помру! У меня уже сил нет бежать!

– Держись, девочка моя!

Виктор понимал, что убежать от медведя у них не получится. Рита зацепилась за сучок, упала, Виктор не удержал её. Он сорвал с плеча карабин, прицелился в медведя. Рита уже почти поднялась, когда оказалась с медведем на одной линии огня, Виктор резко крикнул:

– Лежать!!

Рита рухнула на землю. Медведь встал на задние лапы и с рёвом пошёл на них. Рита визжала, Виктор выстрелил медведю в грудь, ближе к левой подмышке, в сердце, медведь взревел, но продолжал идти, тогда Виктор выстрелил ещё, потом ещё. Зверь в ярости бросился на грохотавшие выстрелы. Из раскрытой пасти раздавался яростный рёв, летели брызги кровавой пены. В своей ненависти к людям, и смерть не могла его остановить. Виктор прицельно послал пулю. Зверь покачнулся. Заплетающиеся лапы затоптались на месте, вот-вот завалится, но через секунду он выправился, и вздыбился. Виктор вскинул карабин в намерении последним выстрелом уложить шатуна. В упор грохнул выстрел, однако пуля не остановила медведя. Он словно и не почувствовал удара, в своём стремлении подмять человека, но следующий выстрел остановил его. Медведь рухнул на Риту и одной лапой рвал одежду на боку девушки. Она закричала, срываясь на хрип.

– А-а-а-а-а-а-а!! – кричала Рита, вздрагивая в предсмертных судорогах.

Под тяжестью зверя хрустнули её косточки. Медведь никак не издыхал, вздрагивал всей тушей, чем причинял, ещё большее страдание умирающей девушке. Виктор, подлетел к зверю, подставил ствол к башке, ещё вздрагивающему в предсмертном издыхании, медведю, и выстрелил. От выстрела туша перевернулась, освобождая бездыханную Риту. Виктор осторожно снял с Риты рюкзак, поднял её на руки и отнёс в сторону, от околевающего зверя. Взял её за руку, она повисла как плеть, не живая. Расстегнул Ритину куртку, приложил ухо к груди: ничего не прослушивалось, сердце молчало. С минуту стоял на коленях над ней, и внезапно таёжная тишина разорвалась ужасающим криком:

– Ри-и-и-и-та-а-а-а-а-а!!

Затухающий взгляд глаз цвета спелых маслин смотрел на кроны кедров. Она не слышала голос Виктора. Сознание покинуло её, голова безжизненно склонилась набок. Кровь, струйкой вытекала у неё из уголка рта. Виктор склонился к Рите.

– Рита… девочка моя… прости… не уберёг… Ри-и-и-та-а-а!! – кричал охваченный горем Виктор. Закрыв лицо руками он рухнул и завыл, не хуже того волка, который потерял свою волчицу. Он долго лежал, уткнувшись головой в снег, руки, закрывающие лицо замёрзли, и он их уже не чувствовал. С трудом поднявшись, он посмотрел на Риту. Бессильно заскрипев зубами, тихо застонал и снова заплакал. Рыдания сотрясали его, руки рвали вокруг него застывшую траву вместе со снегом, в глазах у него потемнело, ему хотелось умереть рядом с Ритой, чтобы не чувствовать этой боли, этого горя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.