Пылающий бог

– Они должны меня бояться, – огрызнулась она. – От одного вида…

– Не злись на дураков. Пусть идут. Если мы хотим привлечь их на свою сторону, не стоит их сжигать.

– Да что наговорил своим людям Суцзы? – прошипела Рин. – Он же знает, что командую я!

– Вряд ли ему это нравится.

– В таком случае их ждет жестокое разочарование.

– Если все обстоит именно так, тебе нужно убеждать не солдат, – сказал Катай. – Придется убедить Суцзы. Это он создает проблемы.

– Мне просто следовало бросить его в том погребе, – проворчала Рин. – Но я могу убить его и сейчас.

– Слишком сложно, – сказал Катай, совершенно не смутившись. Рин так часто предлагала кого-нибудь убить, что он уже привык не обращать внимания. – Слишком подозрительно будет выглядеть. Мы точно потеряем его людей. Можно устроить все так, чтобы напоминало случайность, но даже в таком случае будет выглядеть недостоверно. Суцзы не из тех, кто случайно оступается на краю утеса.

– Тогда нужно подорвать его авторитет. Сбросить с пьедестала.

Но как? Она на мгновение задумалась. Дискредитировать его будет непросто. Люди обожают Суцзы. За одну ночь эти узы не разорвать.

– В этом нет необходимости, – сказал Катай. – Не отрывай змее голову, если хочешь ее приручить. Просто убеди Суцзы, что это в его интересах.

– Но как?

Катай бросил на нее странный взгляд.

– Ну, мне кажется, в этом ты мастер.

Рин потерла культю кулаком.

– Значит, придется обстоятельно с ним побеседовать.

– И будь повежливей, – вздохнул Катай.

* * *

– Чему обязан удовольствию? – спросил Суцзы.

Он нагнулся над костром с дымящимся котелком риса, откуда пахло куда лучше, чем от котлов с ячменной кашей на общей кухне.

– Вставай, – сказала Рин. – Прогуляемся немного.

– Зачем?

– Чтобы поговорить наедине.

Суцзы прищурился. Видимо, знал, что за этим последует, потому что едва заметно мотнул головой в сторону ближайшего Железного волка. Мол, оставь нас, я в безопасности.

Тот встал и ушел. Суцзы тоже поднялся.

– Ладно, принцесса. Давай пройдемся.

Рин поморщилась:

– Принцесса?

– Выпускница Синегарда? Служившая в элитных войсках ополчения? Как по мне, это королевские характеристики.

Но комплиментом это не прозвучало. Рин решила не отвечать и молчала, пока они не углубились в лес, подальше от лагеря. Она должна была поддерживать репутацию Суцзы среди его людей. Так он меньше будет ворчать, подчиняясь ее приказам.

Она решила начать дипломатично:

– Уверена, ты уже понял, что у нас больше людей и ресурсов, чем у тебя.

– Хватит. – Он поднял руку. – Я знаю, чего ты хочешь. Мы не вступим в Коалицию. Ваша война меня не касается.

Рин нахмурилась:

– Но вчера ты обрадовался, когда мы пришли тебе на помощь.

– Потому что мугенцы меня касаются. Но не притворяйся, будто все дело в Федерации. Республика использует вашу Коалицию южан как наживку, и ты просто дура, если считаешь, что я в это влезу.

– Очень скоро у тебя не останется другого выхода. Инь Вайшра…

Суцзы закатил глаза:

– Вайшре на нас плевать.

– Но так будет не всегда, – напирала Рин. – Думаешь, Вайшра остановится, завоевав север? Я встречалась с гесперианцами и знаю их намерения. Они не остановятся, пока не поставят по церкви в каждой деревне…

Суцзы поковырялся в зубах ногтем мизинца.

– Церкви еще никого не убивали.

– Но они внедряют режим, который убивает.

– Да брось, ты хватаешься за соломинку…

– Разве? Ты что, имел с ними дело? Нет, и ты пожалеешь о таких словах, когда окажешься под пятой гесперианцев. Я говорила с ними. И знаю, кем они нас считают. Ни наши города, ни народ, ни свобода – ничто не уцелеет, когда они установят тут свои порядки.

– Не рассказывай мне про выживание, – огрызнулся Суцзы. – Я многие месяцы помогал нашему народу выживать, пока ты играла роль цепного пса при дворе Вайшры. И что ты получила в итоге?

– Я была дурой, – признала Рин. – Я знаю. Тогда я была глупа, не увидев сигналов. Но теперь я вернулась на юг, и мы можем создать армию, если ты приведешь своих Железных волков…

Ее прервал смех Суцзы.

– Я говорю «нет», принцесса.

– Кажется, ты не понимаешь, – сказала Рин. – Это приказ, а не просьба.

Он протянул руку и щелкнул Рин по носу.

– Нет, это ты не понимаешь. Мы никогда не будем тебе подчиняться.

Рин вздрогнула, ошарашенная тем, что он на такое осмелился. Все пошло совсем не по плану.

– Ох, Суцзы. – Она вызвала пламя в ладонь. – Ты не понимаешь, как все работает.

Как только он потянулся за мечом, Рин бросилась к нему. Она предвидела это движение. Когда он замахнулся, Рин уклонилась от клинка и с силой врезала Суцзы ногой по колену. Тот пошатнулся. Рин подсекла его другой ногой, а когда он упал, прыгнула ему на грудь, схватив за горло. И сжала покрепче.

– Ты не понимаешь, с кем имеешь дело. – Рин наклонилась так близко, что губы почти касались его кожи, а дыхание обжигало щеку. – Я не элита из Синегарда. Я дикая спирка с кожей цвета глины, которая стерла с лица земли целую страну. И когда я злюсь, то даю сдачи.

Она выпустила тонкий язык пламени из-под пальцев.

Суцзы вытаращил глаза. Рин поднесла кончики пальцев ближе к его коже.

– Ты вместе со мной вернешься в Рюйцзинь. Теперь Железные волки будут драться под моим командованием. Ты останешься их командиром, но четко разъяснишь своим людям иерархию. А если попытаешься взбунтоваться, я начну с того, на чем остановилась. Тебе понятно?

В горле у Суцзы заклокотало. Он слегка заворочался, пытаясь вырваться.

Рин сжала его горло покрепче.

– Теперь ты принадлежишь мне, Суцзы. И будешь делать все, что я попрошу, без пререканий. Будешь лизать грязь на моих ботинках, если я захочу. Все ясно?

Он кивнул, судорожно дыша.

Рин не стала давить сильнее. Под подбородком Суцзы уже лопались волдыри.

– Не слышу ответа.

– Да, – просипел он.

– Что – да? – Она чуть ослабила хватку, чтобы он мог говорить.

– Да, я принадлежу тебе. И буду подчиняться, сделаю все, что скажешь. Только… Прошу тебя…

Рин отпустила его и позволила встать. От его шеи поднимались струйки дыма. На горле виднелся ожог, бледно-розовый отпечаток ее тонких пальцев.

Ожог быстро заживет, но шрам останется навсегда. Суцзы может прикрыть его воротником, чтобы спрятать от своих людей, но сам будет видеть каждый день, смотрясь в зеркало.

– Надо бы наложить повязку, чтобы ожог не загноился, – сказала Рин.

Суцзы попятился:

– Ты безумна…

– Все, кто дерется за эту страну, безумны. Но ни у кого из них нет такой темной кожи, как у нас. Для тебя я наименее кошмарный вариант.

Суцзы долго смотрел на нее. Рин не могла распознать выражение его лица, не понимала, что означает блеск в его глазах – ярость или унижение. Она сжала кулак и напряглась в ожидании следующего раунда.

К ее удивлению, Суцзы засмеялся.

– Ну ладно, ты победила, сраная стерва.

– Не называй меня так.

– Ты победила, генерал. – Он поднял руки в шутливом жесте поражения. – Я пойду с тобой. Но куда? В Далян? В Хейцзян?

– Я же сказала. В Рюйцзинь.

Он поднял брови:

– Почему в Рюйцзинь?

– Он находится в горах. Там мы будем в безопасности почти от любой угрозы. Да и почему бы не в Рюйцзинь?

– Просто мне кажется, если твоя цель – освобождение от оккупации, тебе стоило бы забраться дальше на юг, ближе к провинции Петух.

– О чем это ты? Все оккупированные зоны сосредоточены у границы провинции Обезьяна.

– Нет. Большая часть – дальше к югу, в провинции Петух.

– И где, у столицы? – нахмурилась Рин.

Разведка ей об этом не докладывала.

– Нет, еще дальше к югу, – объяснил Суцзы. – В нескольких неделях пути от моря. Это несколько крохотных городков, ты их не знаешь.

– Тикани, – машинально произнесла она.

Маленький городок, о котором никто не слышал. Пыльное, выжженное солнцем место, где нет богачей, да и вообще не особо много образованных людей – нет ничего, кроме любителей опиума, оставшихся еще после второго вторжения. То место, куда Рин не хотелось больше возвращаться.

– Ага, – выгнул бровь Суцзы. – В том числе. А что, тебе знакомо это место?

Суцзы говорил что-то еще, но она уже не слушала. Тикани. Мугенцы до сих пор там.

Какие же мы глупцы, думала она. Мы все это время дрались не на том фронте.

– Собирай своих людей, – сказала она. – Через два часа выступаем к Рюйцзиню.

Глава 3

В тот вечер они выступили обратно к базовому лагерю Коалиции южан. Рюйцзинь лежал среди лесов провинции Обезьяна, на неплодородных известняках, в местности, которую годами опустошали бандиты, войны наместников, голод и эпидемии. В древние времена город был столицей провинции Обезьяна и славился пышной растительностью и каменными храмами, элегантно вписанными в окружающие бамбуковые рощи. Теперь от прежнего великолепия остались одни развалины, частично размытые дождями, а частично поглощенные лесом.

Это делало город отличным укрытием. Жители провинции Обезьяна веками гордились способностью в трудные времена сливаться с горами. Строили дома на сваях или на деревьях, чтобы уберечься от тигров. Прокладывали извилистые тропы по лесу, невидимые для посторонних глаз. Во всех старинных легендах жители провинции Обезьяна представали как отсталые горцы – трусы, которые прячутся на деревьях и в пещерах, пока рядом грохочут войны. Но благодаря своим традициям они и выжили.

– Куда мы идем? – ворчал Суцзы всю неделю, пока они поднимались по холмам, не встречая на пути ничего, кроме бесконечных ухабистых троп в горном лесу. – Там ничего нет.

– Это ты так думаешь.

Рин наклонилась, чтобы проверить знаки у подножия тополя, указывающие, что они по-прежнему на верном пути, и жестом велела колонне следовать за ней.

Выше идти стало проще, чем она ожидала. Блестел подтаявший лед. Под снегом мелькала зелень, которой еще не было, когда Рин проходила здесь две недели назад. Вопреки всему, Коалиция южан протянула до весны.

Зима в провинции Обезьяна стала для Коалиции южан суровым испытанием. Постоянно шел не снег, а град. Невозможно было дышать в холодном сухом воздухе. Земля была твердой, колючей и бесплодной. Солдаты находились на грани голода и наверняка начали бы голодать, если бы не устроили набег на мугенский анклав неподалеку, где обнаружили богатые запасы провизии.

Солдаты не поделились находкой. Рин не могла забыть лица тощих и изможденных горожан, которые вышли из укрытий, и как их радость быстро сменилась ужасом, когда они поняли, что освободители просто растащили амбары с зерном.

Рин изгнала из головы эти воспоминания. То была необходимая жертва. Будущее всей страны зависело от Коалиции южан. Какое значение имеют несколько жизней?

– Что ж, кое-что проясняется, – пробормотал Суцзы, продираясь сквозь подлесок.

– О чем это ты?

– Освободительная армия не станет скрываться в лесу.

– Правда?

– Если хочешь отвоевать обратно территории, то остаешься жить в освобожденных поселениях. Расширяешь базу. Укрепляешь оборону, чтобы мугенцы не смогли вернуться. Но вы – самые настоящие хищники. Вы освобождаете города только для того, чтобы собрать с них дань.

– Что-то я не слышала твоих жалоб, когда вытащила тебя из того подвала.

– Как скажешь, принцесса, – насмешливо произнес Суцзы. – Но ты не спасительница юга. Ты будешь прятаться здесь, пока все не закончится.

Ей пришло в голову несколько язвительных ответов. Но Рин промолчала. Проблема в том, что он прав. Коалиция южан вела себя слишком пассивно, была слишком медлительной и не начинала масштабную кампанию по освобождению страны, и Рин это выводило из себя.

Приоритетом командования Коалиции, засевшего в Рюйцзине, по-прежнему оставалось выживание, а значит, они просто прятались в горах, напрасно теряя время, пока республиканцы Вайшры бьются за контроль над севером. Но и выживали-то они с трудом. И долго такое положение не продлится. Пока что они были в безопасности в Рюйцзине, но город в конце концов превратится в их могилу.

Однако Рин может все изменить. Если настоит на том, чтобы отправить всех солдат на юг.

– Это скоро изменится. – Рин воткнула острый шест в каменистую тропу и подтянулась на крутом склоне. – Вот увидишь.

– Ты заблудилась, – с укоризной сказал Суцзы.

– Вовсе нет.

Она безнадежно заблудилась. Рин знала, что они близко, но понятия не имела, как добраться до города из этого места. Через три месяца, устроив десятки вылазок, Рин по-прежнему не могла найти проход в Рюйцзинь. Так и было задумано – чтобы город мог служить убежищем. Рин пришлось запустить в воздух замысловатую фигуру из пламени, тогда из подлеска вышли часовые и направили их на нужную тропу, прежде невидимую, которая теперь стала казаться очевидной. Рин пошла дальше, проигнорировав ухмылку Суцзы.

Еще через полчаса подъема за деревьями, словно оптическая иллюзия, появился лагерь. Он был так искусно замаскирован, что Рин иногда казалось – стоит ей моргнуть, и лагерь исчезнет.

За окружающим лагерь частоколом из бамбуковых шестов собрался народ, рассматривая что-то на земле.

– Из-за чего переполох? – поинтересовалась Рин у ближайшего часового.

– Наконец-то убили того тигра, – объяснил он.

– Правда?

– Сегодня утром нашли мертвым. Мы его освежуем, но люди никак не могут договориться, кто получит шкуру.

Тигр досаждал лагерю с тех пор, как войска Рин отправились в Худлу. Его рычание приводило в ужас часовых. По ночам из хранилищ пропадала вяленая рыба. После того как тигр утащил из шатра ребенка и бросил наполовину съеденное тельце у ручья, наместник провинции Обезьяна приказал снарядить охотников. Однако они вернулись измотанными и с пустыми руками, исцарапанными о колючки.

– Как же вам удалось? – спросил Катай.

– Отравили лошадь, – сказал часовой. – Она уже умирала от несварения желудка, иначе мы бы с ней не расстались. Вкололи ей опиума и стрихнина и положили тушу там, где ее мог обнаружить тигр. А утром нашли зверюгу. Закоченел, как деревяшка.

– Видишь, – сказала Рин Катаю. – Отличный план.

– Но не имеет ничего общего с твоим планом.

– Опиум убивает тигров. И буквально, и метафорически.

– Из-за опиума эта страна уже проиграла две войны, – отозвался Катай. – Из уважения к тебе я не говорю, что ты глупа, но план идиотский.

– У нас есть плодородная земля! Муг с радостью ее выкупит, а если мы посеем мак хотя бы в нескольких районах, то получим серебро, в котором нуждаемся…

– И армию наркоманов. Не обманывайся, Рин. Ты правда этого хочешь?

Рин уже собралась ответить, но тут ее взгляд привлекло нечто за спиной Катая.

Чуть в стороне от толпы стоял высокий мужчина, скрестив руки на груди и наблюдая за Рин. Он ждал ее. Это был Ду Чжудень – правая рука вожака бандитов Ма Льена. Заметив взгляд Рин, он поднял брови, и она кивнула в ответ. Он махнул рукой в сторону леса, повернулся и скрылся среди деревьев.

Рин коснулась руки Катая:

– Скоро вернусь.

Катай тоже заметил Чжуденя и вздохнул.

– Ты по-прежнему на этом настаиваешь?

– Не вижу других вариантов.

Он замолчал на мгновение.

– Я тоже, – в конце концов признал он. – Но будь осторожна. Люди наместника наблюдают.

Рин встретилась с Чжуденем на обычном месте – под кривой рябиной в трех милях от лагеря, где сливались два ручья. Громкое журчание заглушало голоса от желающих подслушать.

– Ты нашла Яна Суцзы?

Взгляд Чжуденя с опаской шнырял по сторонам. Шпионы наместника провинции Обезьяна были в Рюйцзине повсюду, Рин не удивилась бы, если бы кто-то проследил за ней от лагеря.

Она кивнула.

– Пришлось его убеждать, но он здесь.

– И какой он?

– Высокомерный. Докучливый, – поморщилась она, вспомнив самодовольную и хитрую ухмылку Суцзы.

– Значит, похож на тебя?

– Очень смешно, – протянула Рин. – Но он знает свое дело. И хорошо знаком с местностью. У него хорошие связи с местным населением, и, вероятно, он может получать лучшие разведданные, чем мы. А еще он привел с собой пятьсот опытных солдат. Они готовы за него умереть.

– Отлично, – сказал Чжудень. – Главное – убедиться, что они готовы умереть и за тебя.

Рин стрельнула в него улыбкой.

Чжудень не был уроженцем провинции Обезьяна. Он был сиротой войны из провинции Крыса и вступил в банду Ма Льена, как и многие другие – оставшись без крова, в отчаянном положении и яростно желая двигаться дальше любой ценой. Но самое главное, в отличие от других руководителей Коалиции южан, он не хотел просто выжить. Он тоже считал, что здесь, в Рюйцзине, они медленно умирают. Он хотел двигаться дальше на юг. И, как и Рин, готов был пойти на решительные действия, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.

– Как дела у Ма Льена? – спросила Рин.

– Ему стало хуже, – ответил Чжудень. – Если честно, может, со временем он бы и сам скопытился, но мы не можем рисковать, что он вдруг поправится. Ты же хочешь поскорее начать действовать. – Он передал Рин пузырек с густой желтой жидкостью. – Осторожнее, не разбей.

Рин взяла склянку за горлышко и аккуратно опустила в карман.

– Ты варил яд сам?

– Ага. И не могу не признать, что с удовольствием.

Рин похлопала по карману.

– Спасибо.

– Пойдешь прямо сейчас? – спросил он.

– Вечером. Сначала нужно встретиться с Гужубаем. В последний раз попробую его убедить.

Они оба знали, что встреча ни к чему не приведет. Рин неделями спорила с наместником провинции Обезьяна на одну и ту же тему. Она хотела покинуть Рюйцзинь. А он хотел остаться в горах, и союзники по Коалиции южан с ним соглашались. У них было три голоса, а у Рин – всего один.

И теперь Рин собиралась поменять расклад.

Но еще рано. Не стоит действовать в спешке, так она слишком рано выложит свои карты. Всему свое время. Сначала она даст наместнику провинции Обезьяна последний шанс, пусть он считает, что она готова сотрудничать и любезничать. В Синегарде она научилась обуздывать свои порывы. Лучшие планы держались в секрете, пока не были выполнены. Скрытый до поры нож вонзается глубже.

* * *

– С возвращением, – сказал наместник провинции Обезьяна.

Лиу Гужубай устроил штаб-квартиру в одном из немногих уцелевших с давних времен зданий – в квадратном каменном храме, три стены которого заросли мхом. Гужубай выбрал это место ради безопасности, а не ради удобства. Внутри почти не было мебели, лишь печь в углу, два ковра и простой стол в центре холодной, продуваемой сквозняками комнаты.

Рин и Катай сели напротив наместника, словно два студента, прибывшие к учителю домой на урок.

– Я привезла подарки, – сказала Рин.

– Да, я видел, – кивнул Гужубай. – Не могла удержаться, чтобы не поставить свое клеймо, да?

– Просто чтобы они знали, кто главный.

– Ну, надо полагать, Суцзы теперь знает, – поднял бровь Гужубай.

– Если только вы не собираетесь его обезглавить.

Рин улыбнулась, яростно желая врезать пылающим кулаком ему в глотку.

Когда она сбежала из Арлонга на корабле Черной лилии, с кровавым месивом вместо ладони, то думала, что наместник провинции Обезьяна отличается от тех кошмарных людей, с которыми ей до сих пор приходилось иметь дело. Что он выполняет обещания. Что считает ее не оружием, а союзником. И поставит ее командовать армией.

Как же она ошибалась.

Она недооценила Гужубая. Он был умен, и не случайно только он из всех наместников выжил во время жестокой чистки Вайшры в Арлонге. Он разбирался в хитросплетениях высокой политики лучше, чем кто-либо другой, потому что всю жизнь только ею и занимался. Гужубай знал, как получить народную поддержку, как завоевать доверие и любовь. За двадцать лет он привык сам всем заправлять и не желал делиться властью.

– Мы вроде бы сошлись на том, что, если в Худле все получится… – начала она.

– И все получилось. Ты можешь и дальше командовать этими войсками. Лейтенанты Шень и Лин тебя хвалят.

– Мне недостаточно одного отряда, мне нужна армия.

– Давай не будем притворяться, что ты с ней справишься.

– Я только что освободила город с минимальными потерями…

– Твой исключительный талант сжигать все на своем пути еще не делает из тебя командующего. – Гужубай делал ударение на каждом слове, будто иначе Рин его не поймет. – Ты еще учишься налаживать связи и добывать ресурсы. Не торопись, дитя. Тебе еще многому нужно научиться. Это не Синегард, который бросает неподготовленных детей в войну. Мы найдем тебе подходящее занятие, дай только срок.

От его снисходительного тона Рин сжала кулак. А ее взгляд сосредоточился на бьющихся на шее Гужубая венах. Они были так хорошо видны, так легко было бы их вскрыть…

Если бы только это было возможно! Но если Рин хоть пальцем тронет Лиу Гужубая, она не выберется из Рюйцзиня живой.

Катай легонько пнул ее под столом: «Не надо». Рин скорчила ему рожу: «Я знаю».

Если Рин была отверженной спиркой, а Катай – синегардской элитой, то наместник провинции Обезьяна – истинным сыном южан, угловатым и широкоплечим после многих лет тяжкого труда, с глубоко посаженными умными глазами на изборожденном морщинами лице.

Рин покинула юг при первой же возможности. Наместник провинции Обезьяна сражался и мучился на юге всю жизнь. Он видел, как его бабушка выпрашивала на улицах подаяние на чашку риса во время Лунного Нового года. За единственный медяк в день до изнеможения погонял буйвола. Сражался в потрепанных бригадах провинции за Триумвират во время Второй опиумной войны. Он стал наместником, не унаследовав титул, а благодаря крайнему честолюбию медленно поднимаясь вверх по карьерной лестнице, пока все солдаты вокруг умирали. В тринадцать лет он записался в армию, всего за одну серебряную монету в месяц, и остался в армии на всю жизнь.

Оба его младших брата погибли в боях против Федерации. Его клан, когда-то обширная семья из сельской местности, поредел из-за пристрастия к опиуму. Гужубай пережил самое худшее, что случилось со страной за последний век, и умение выживать было его главным талантом. Он стал солдатом по необходимости и превратился в наместника с неоспоримым авторитетом.

Но что важнее, он был южанином. Эти горы у него в крови. Любой видел это в его усталых плечах, в хмуром блеске глаз.

Пусть Рин и обладала невероятной силой, но Лиу Гужубай символизировал саму суть юга. Если она его покалечит, народ провинции разорвет ее на части.

Так что ей пришлось пойти на компромисс.

– Я слышала, на севере наметились изменения, – сменила тему Рин, стараясь говорить нейтральным тоном. – Ничего не хотите мне рассказать?

– Есть кое-что новое. – Если Гужубая и удивила ее внезапная уступчивость, он не подал вида. Он подвинул по столу письмо. – Твоя подруга ответила. Это пришло вчера.

Рин выхватила первую страницу и начала жадно поглощать строчки, передавая страницы Катаю, как только заканчивала читать. Новости с севера всегда просачивались мелкими порциями – то за несколько недель ничего, а потом вдруг целый вал информации. У Коалиции южан в Республике было лишь несколько шпионов, и большинство из них – девушки Муг, белокожие и тщательно скрывающие свой акцент Черные лилии, которых отправили в Арлонг работать в чайных домах и игорных притонах.

Венка тоже отправилась на север. С такой белой кожей, хорошеньким личиком и безупречным синегардским выговором она без труда внедрилась в аристократическую среду официальной столицы. Поначалу Рин беспокоилась, что ее узнают – как-никак она ведь пропавшая дочь бывшего министра финансов и не может не привлекать внимания. Но, судя по отчетам Венки, она полностью преобразилась с помощью одного лишь парика и нескольких капель косметики.

«Никто не обращает внимания на мое лицо, – писала Венка вскоре после прибытия в Синегард. – Как оказалось, куколки Синегарда на удивление похожи друг на друга».

В ее докладе не содержалось никаких сюрпризов. Вайшра по-прежнему сражается за север. Наместники и их наследники мрут как мухи. Долго они не протянут, силы на исходе. Вайшра превратил осажденные города в мертвые зоны. Скоро все будет кончено.

Это было не новостью, лишь форсированием событий, тянущихся уже несколько недель. Гесперианцы, союзники Вайшры, опустошали сельскую местность с помощью дирижаблей, оставляя после себя только жуткий ландшафт с воронками от бомб.

– Есть упоминания о том, что Вайшра собирается повернуть на юг? – спросила Рин.

– Пока нет. Но это письмо – все, что у нас есть, – ответил Гужубай.

– Значит, ему пока на нас плевать, – заметила Рин.

– Нам повезло, – добавил Катай. – Но это лишь вопрос времени.

Великая демократия наместника провинции Дракон Иня Вайшры, во имя которой он опустошал города и окрасил воды Муруя в алый цвет, так и не родилась. Да это и не входило в его намерения. Уже через несколько дней после победы над императорским флотом у Арлонга он убил наместников провинций Петух и Свинья, а себя объявил президентом Республики Никан.