Четверка несоединяемых

Че Полина

Четверка несоединяемых

Часть 1

Вступление

Шумный мегаполис. Бешеные сигналы машин, огни, небоскребы, и все смешивается в одно большое пятно. Толпы людей, яркие огни и звуки. В таком городе жила Настя – девочка, которая так повлияет на то, что ее окружает. Ей скоро исполнится 14, а жизнь была похожа на сон. Ей постоянно чего-то не хватало, и не в плане вещей, денег или одежды. Она хотела любви, внимания и поддержки, а отец не уделял дочери особого внимания. Его интересовала работа. И именно в нее он вкладывал все свои силы. Разговаривать члены семьи – отец и дочь – могли только за ужином. Хватало их на пару слов. О друзьях Настя и мечтать не смела – в школе ее унижали, в кружки она не ходила, потому что понимала, что другая, что нигде не смогут принять. Поэтому, как только девочка приходила домой, она погружалась в книги, готовку, уроки и прочие дела. Все дни проходили скучно, без впечатлений, без надежды на счастье. Но в один момент все изменилось.

Не смела Настя ранее представить, что в ближайшем времени она попадет туда, где будет по-настоящему хорошо несмотря на слишком прекрасное прошлое и без веры ужасное будущее. Но для изменений в любую сторону нужны перемены. А к ним не каждый готов, даже те, кто имеют желания.

Глава 1. Начало

Настя сидела на большой кухне у окна и с грустью смотрела на безжизненные небоскребы, неживые машины, равнодушных людей. Все скрыто под масками лучшей жизни.

В коридоре хлопнула дверь. Пришел отец.

Сначала все погрузилось в молчание. Мужчина вошел в комнату и сел за стол. При взгляде на него можно было понять то, что он не высыпается и много страдает: места под глазами у него провалились, в глазах чувствовалась усталость, а морщины никак не описывали возраст. Сегодня ничего не поменялось кроме его одной-единственной ухмылки. Мужчина сухо похвалил еду, спросил о школе, а затем случилось необъяснимое – отец заговорил не об уроках. Настя привыкла к тягостным ощущениям, к не радующей рутине, и не ожидала ничего другого кроме них. А тут, как дождь из солнца – радость, но может сжечь.

– Настя… – Отец впервые взглянул на дочь. – Он с утра набирался мужества сделать это. Взглянуть в те самые глаза, которые вызывают столько воспоминаний.

Девочка, хоть ее это заставляло опасаться, ответила взаимностью, и тоже посмотрела на отца, серьезно приготовившись к удивлению.

– Ты ведь знаешь о том, что скоро тебе исполняется 14. Поэтому мы переезжаем. Тебе многое придется изучить и узнать перед новой школой, новым городом…

– Как это переезжаем? – Перебила Настя. – Куда?! – Она открыла рот, собираясь возмутиться еще, но растерялась.

– В Кондот. Маленький городок. Красивый старый город.

– А Москва не старый город? – Дочь развела руками, уже, порядком, наезжая.

– По сравнению, с Кондотом, она очень молода. – Покачал головой папа в ответ. – И давай, пожалуйста, без истерик. Уезжаем уже завтра в шесть утра. Ложись сегодня пораньше.

В связи с очередным звонком мужчина, нажимая на кнопку: «Принять звонок», уже начал выходить их комнаты, но в спешке добавил:

– Вещи собирай, – И теперь точно вышел, оставив Настю в полной безысходности. Девочка, разочарованная, разгневанная скрестила руки на груди и нахмурилась. Ее голову переполняли самые разные эмоции, окрашивая душу в самые темные оттенки. Девочка е представляла себе жизнь в другом месте.

Настя знала этот город. Именно с ним связаны моменты из детства. Они оставили после себя только послевкусие одиночества и родного счастья, которых давно, как нет. Как и матери. Давно она ушла, оставив след в памяти и одну вещицу. Настя помнила тот амулет. Но смутно, потому что все закрыто дымкой подсознания.

Настя, осмыслив, что она уже несколько минут вновь смотрит в окно, не моргая, потрясла головой и зажмурилась. Обычно такое случается, если хочется плакать. В носу противно щипало после того, как Настя думала о матери, а душа сжималась. Нехотя девочка пошла складывать вещи. Ее мнение того, то переезжать никуда не следует, никогда не воспримут всерьез.

Глава 2. Дома

Пейзажи за окном поезда не сменялись: только луга, трава, полуразрушенные вокзальчики. Настя и ее отец сидели в душной электричке, и это был второй поезд, который они сменили. Добраться до городка было сложно. В вагоне было неприятно находиться – рядом сидели бабушки с граблями, напротив отец, и жаркая атмосфера. Гул разговоров и стук колес не радовали. Папа смотрел на движущиеся деревья и бегущие облака, о чем-то думая. В глазах людей часто читаются мысли и прошлое. В прошлом отца было яркое воспоминание о жене.

И его он прекрасно помнит. Раньше, давным-давно, существовала полноценная, любящая семья – мама, папа и дочка. Мать пела перед сном Насте колыбельные или рассказывала сказки; отец же любил объяснять сложные темы точных наук. Завтрак в их семье не обходился без улыбок, даже на омлете. Выкладывать кривую ухмылку из гороха было весело и мило. До сих пор Настя помнит звуки и запахи настоящего дома. А потом все пропало. Как только девочке исполнилось шесть лет, мама ушла. Отец сильно тосковал и впал в депрессию, оплакивая любимую. Иногда, даже годы спустя Настя видела папу, заседающего над письмами жены, в грусти разглядывающего витиеватый и ровный почерк. На дочь мужчине смотреть было в тягость, ведь с каждым годом Настя больше напоминала маму: светлые волосы спускались на плечи, облегая спину, а в чисто-голубых глазах с изумрудным блеском было что-то очень родное и знакомое. Поэтому девочка и не старалась привлекать внимание отца. Нет, конечно, попытки были – что может осознать восьмилетний ребенок? Но потом, со временем, до Насти дошло, что у папы горе, и нельзя ничего поделать, хоть и хочешь.

Электричка резко остановилась, насильно вытянув из сонного состояния и Настю, и ее отца. Родственники думали об одном и том же. Я могу утверждать наверняка, что они думали об одном. Ведь отец был в курсе, что его дочке плохо. А для ее счастья ничего не мог поделать. На его сердце лежал камень. Мужчина обещал вырастить Настю так, чтобы она чувствовала себя нужной, но отец опустил руки давным-давно. Вина и стыд за себя самого перед любимой женщиной тянули на дно.

– Уважаемые пассажиры, поезд Нижний Новгород – Кондот подъехал к конечной станции. Просим выйти и не забывать свои вещи… – Начал говорить женский голос электрички.

Отец опомнился и кивнул своей дочке. Пропустив вперед стареньких бабушек, беззаботно болтающих о рассаде, он начал свой серьезный разговор.

– Перед началом твоей новой жизни нам нужно серьезно поговорить. – Родственники вышли на старенькую платформу.

Настя пораженно оглянулась. Из людей только старушки и несколько подростков, путь для поездов только один, а вокзал в один этаж. Ничего себе старинный город. Нет ни магазинов, ни кафе, только уличный киоск.

– Понимаешь, – продолжал отец, – Кондот сыграл огромную роль для всего мира и всей Вселенной.

– Чего? – Тихо и недоверчиво спросила Настя. – Папа, ты бредишь? Ты же шутить никогда не умел! – Воскликнула она и остановилась, пораженная.

– Не смотри на меня так, будто бы я сумасшедший. – Покачал головой отец. – Я знаю, что говорю, а тебе, в связи с переездом, нужно быть готовой поверить в чудеса по-настоящему.

– А ты как будто бы веришь. – Буркнула Настя. Она была не в самом лучшем настроении. Ее везли туда, куда она не хочет! Или хочет, но не догадывается.

– Да, и сталкивался с ними. Если я убит жизнью, это не значит, что волшебства нет. Идем, пять минут всего идти до дома.

Настя решила промолчать. Отец сегодня странный, но больше ее пугал город: маленькие дома, пешеходный образ жизни, маленькое количество людей, неровный асфальт под ногами и открытое небо… Вот что внутри нее щелкнуло, что она не накричала, не развернулась и не ушла, а позволила потащить себя в другой город? Что заставило ее согласиться на переезд? Ответов не было, но оставалось лишь смириться и больше не бороться.

Не успело пройти и трех минут, как новые жители Кондота подошли к обычному трехэтажному дому из серого кирпича. Подразумевалось, что здание абсолютно привычное. Настя не находила тут ничего нормального. Где многоэтажные небоскребы, которые постоянно ее снабжали плохим настроением?

Родственники подошли к трехэтажному каменному дому, отец достал из кармана ключи и приложил к железной двери подъезда.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, девочка остановилась, пытаясь понять свои ощущения или с чем-то сравнить. Горячо, прямо по всему телу пробегают волны мурашек. Девочку грела будто бы невидимая печь, но рядом находилась только одна особенная дверь – остальные три не привлекали внимания Насти.

– Ты правильно все… Почувствовала. – Сказал грустно отец и встал рядом.

– Что именно?

– Вход в нашу квартиру. – Пожал плечами отец. Сказать честно, не смотря на его равнодушную интонацию, папа был несказанно рад, что его дочь ведет интуиция, а не он сам.

Родственники вошли в квартиру и их накрыло чувство ностальгии.

Глава 3. Письмо

Как только родственники вошли в квартиру, их резко окружил запах трав. И сразу же вспоминаются счастливые будни, когда мама по утрам заваривала отвары, а Настя играла в игрушки, все ощущая и чувствуя. Но где жизнь в этой маленькой квартире? Выцветшие фотографии с семьей будто в тумане. Кровать, стол и стулья, все покрыто толстыми слоями пыли. А посмотришь на картину в целом, и кажется, что совсем-совсем скоро наступит тепло и тебя обнимут, поцелуют – с любовью в сердце и с заботою в движеньях.

– Не обижаешься на меня, Настя? – Спросил отец. При тусклом свете солнца, который еле просачивался через занавески, глаза папы заблестели, как будто бы упрямые слезы рвутся на волю.

– Нет. – Настя закрыла глаза и покачала головой, больше пытаясь привести в чувство себя, чем ответить отцу.

Конечно, она на него не обижалась, ведь он не виноват в том, что ушла любимая всеми мама и жена. Да и никто не виноват в этом.

– Так вот, Настя. Присядь вон на стул. Завтра тебя ждет день в новой школе. Знай, что рядом с тобой много всего прекрасного, а еще я тоже люблю тебя. И не забудь из шкафа взять мамину сумку!

Настя смогла бы расплакаться от таких слов, но мешало чувство потери.

Затем мужчина вытащил из шкафа конверт. Он глубоко вздохнул, рассматривая старинную бумагу, а потом отдал дочке. – Это тебе лично передавала Мариабелла. Почитай, подумай, освойся… Я в магазин.

По виду Павла Сергеевича было понятно то, что ему нужно побыть одному.

Никто из вас еще не знает, как Кондот старается залечивать души людей, как он навевает задумчивость и некое ощущение того, что в одиночестве ты не один… Город, у которого получается ослабить боль в сердце.

Когда дверь за отцом закрылась, Настя, наконец, могла сосредоточиться на письме.

Девочка открыла его, это разжигало ее любопытство. Откладывать было неприемлемо и непозволительно. Решительно, но аккуратно взяв пергаментный конверт, перевязанный бечевкой, девочка раскрыла его и начала читать.

Почерк был точно мамин – витиеватый, ровный. Настя представила на миг, как мама сидела и самостоятельно писала эти буквы. Где она сейчас?

Здравствуй, мой лучик счастья!

Ты достигла того самого возраста, когда тебе предстоит начать учиться в Темной школе. Советую тебе поверить в то, что я написала.

Школа находится во втором портале города Кондота, и создана для объединения всех рас и существ. Для твоей учебы я положила в сумочку, которая лежит в шкафу, форму и книгу. Надеюсь, ты все поймешь, и знай, где бы я не была в этой огромной Вселенной, я люблю вас с папой и хочу только счастья.

Сообщение закончилось. Настя еще немного времени безмолвно разглядывала буквы и слова, а потом, все еще сдерживая свои слезы, подошла к дверцам старого деревянного шкафа.

На сумке был замысловатый замочек с выпуклым металлическим изображением солнца. Настя дотронулась до него и почувствовала небольшую волну тока, которая прошла по руке. Настя не остановилась.

На дне лежала какая-то одежда. Больше ничего, но в душе зародился огонь, а затем горечь того, что мама складывала эти вещи, знала о том, что будет нужно дочке… И это все делала МАМА. От этого стало еще грустнее.

Взгляд девочки упал на знакомую обстановку, и слезы сами вырвались из глаз.

Настино сердце разрывалось. Казалось, что она совсем одна, а ее жизнь какая – то несчастливая постановка в театре, сценарий которой уже написан, и концовка заключается в том, что прожить всю жизнь и не почувствовать, что живешь. Тоска по прошлому подчиняло себе душу девочки и атаковала.

После, когда все-таки она смогла выплакать слезы, накопившиеся за несколько месяцев, вытерев потоп, Настя смогла открыть глаза.

Рядом все еще никого не было – и хорошо. Неприятно, когда человек видит твои слезы.

Осмотревшись и перечитав письмо еще раз, Настя внутренне сказала себе, что с этого момента начинается абсолютно новая жизнь. Она это осознала внезапно и решительно, зато стало намного лучше.

Глава 4. Сумасшедшая знакомая

Настя проснулась и, как делала всегда, постаралась очнуться от легкой дремы. Непривычно спать в другом месте, эта смена обстановки заставляет нервничать и волноваться. Солнце, которое отчаянно рвалось в комнату, не радовало. Хотелось обратно в Москву. Но это лишь мечты.

На кухне пахло оладушками. Это насторожило девочку. Отец никогда не готовил. А тут… Снег пойдет, видимо, этим летом.

Настя быстро умылась и вошла на кухню. Какого же было ее удивление, когда в помещении у плиты стоял не папа?

Девочка увидела в своем доме свою ровесницу. У нее были черные волосы до плеч и зеленое платье. Она посмотрела на Настю удивленным и растерянным взглядом, а потом по-доброму и по-детски улыбнулась.

– Проходи. – Тихо сказала она и открыто посмотрела на Настю.

У только что пришедшей девочки в голове были смешанные чувства. Почему в их доме чужой человек? Где папа? И кто эта девочка, которая сготовила завтрак? Не отрава ли все это? А утро же начиналось так прекрасно, без лишних мыслей, без сумасшествия и горя. А тут нА тебе!

– Ну что же ты стоишь? Я Катя. – Девочка снова улыбнулась, еще раз показав свою открытость. – А это я чай приготовила. – Доброе выражение не сходило с ее лица.

– Настя. – Сказала девочка свое имя.

– Нет, я Катя. Я не Настя. – Новая знакомая не понимала, как знакомиться. Или специально так шутила.

– Настя – то я. – Возразила Настя, удивляясь наивности и странности Кати.

– Во-первых, опасно говорить свои имена нечистям. – Без намека на что-либо говорила Катя. – Ну, это я так, на всякий случай. Я – то не совсем нечисть… – Пробормотала Катя, но увидев удивленный взгляд Насти прекратила и улыбнулась. – Да садись уже! – Весело сказала девочка, смеясь. – Тебя я отравлять не собираюсь!

– А кого-то что, собираешься? – Опасливо спросила Настя, присаживаясь за стол.

– Если честно, нет. – Не поняла никакого юмора собеседница. – Я же лекарем стать хочу, а отравлять не в моих интересах.

– Так… Понятно. – Вздохнула Настя и потупила взгляд на кружевную скатерть. – А что ты здесь делаешь? Где мой отец?

– Ну… Он просил тебе передать, что я твоя одноклассница, и то, что он уехал на работу. – Катя будто бы вспоминала в голове досконально то, что сказал отец.

– И куда хоть? – Настин разум советовал, что нужно оставаться скептиком, смириться с тем, что в их доме странная девочка, у которой не все в порядке с головой.

– Он не просил этого передавать. – Пожала плечами Катя.

– А что у нас за класс? Школа хорошая? – Равнодушно, без эмоций, но с надеждой на ясное объяснение событий, спросила Настя.

– На любителя. И не хорошая, и не плохая. Мне нравится, но все равно не каждому она сразу поймется.

– Да тебя в партизаны надо. – Буркнула Настя. Она так ничего и не узнала, а вдобавок еще и настроение испортилось.

– Чаек пей. Знаешь, какой вкусный. Рецепт моей семьи.

– Да как я могу пить то, чему не доверяю? – Настя в растерянности и небольшом, зарождающемся гневе продолжила. – Вот кто ты? Вижу тебя, откуда знать, что у тебя нет плохих намерений? Ну вижу я этот чай, откуда мне знать, что это не яд? Слушаю тебя, а тои слова неправда! – Настя почти вышла из себя, и думала, что обидела Катю, но нет, девочка посмотрела на Настю самым внимательным взглядом, будто бы забираясь в душу. И правда: внутри все будто бы съежилось и сжалось, а затем Катя выдала:

– А как ты живешь жизнью, которую не понимаешь и не осознаешь? Да, ты ее видишь, вроде бы чувствуешь, но ты веришь, что это не отрава? – Изумрудные глаза Кати при этих словах стали неожиданно серьезными, и Насте стало жутковато. Откуда Катя знает о ее жизни? Как она так резко сменила свое настроение? И почему она полностью права? Каждое ее слово совпадало с реальностью. Да, она видит свою жизнь, но так ли верно утверждение, что этот несчастливый спектакль не яд?

Каждая из девочек сейчас думала о своем, и через некоторое время общего молчания они вместе сказали:

– Прости.

Но продолжила свое извинение Катя.

– Не нужно было лезть не в свою жизнь и путать мозги во всех смыслах. Особенно людям, как расе. У меня с восьми лет два по урокам общения с людьми человеческого происхождения. – Катя села напротив Насти и взлохматила черные волосы. Этот разговор точно навел на нее какие-то свои заключения.

Настя не стала заострять внимания на этих странных изречениях новой знакомой, но решила поддержать Катю.

– Не расстраивайся так… Ну… Из-за общения. – Постаралась наладить контакт с новой знакомой девочка. – А в том, что я набросилась на тебя, я сама виновата. Совсем перестала миру доверять. – Девочка грустно посмотрела на чашку чая, положив голову на руку.

Обе девочки снова погрузились в себя.

– Настя, а почему у тебя в глазах нет огня? – Внезапно спросила Катя спустя паузу.

Не отрываясь от избранной точки для задержки взгляда, Настя пожала плечами.

– Зачем огонь в глазах, если счастья нет, и не будет? – Спросила девочка.

– Смотря, какого счастья ты ждешь. – Заметила Катя серьезно и, с новой улыбкой, словно заново проснувшись, заботливо подвинула чашку ближе к своей новой подруге.

Глава 5. Город Кондот. Дорога в школу

Настя по-другому себя чувствовала при общении с одноклассницей. Ее интересное и непривычное для Насти поведение делало девочку чуть счастливее, чем обычно, ведь ни с того, ни с сего у новых подруг завязался разговор. Настя никогда не смеялась так громко и так беззаботно. Все дни в мегаполисе Настя больше грустила и сдерживала слезы, чем смеялась. А с Катей так радостно, легко и кажется, что сама душа наполняется теплом.

– Так… Уже половинка утра и столбик. Собирайся! – Сказала Катя, вставая с места.

– Какой столбик? – Настя немного удивилась от услышанного. Подобного ей не удавалось обдумывать. Девочка не успевала за ходом мыслей новой подруги.

– Если так, как говорит людская раса, то шесть утра и одна минута. Поэтому нужно одеваться в школу. У тебя есть форма?

– Да, есть… – Растерянно произнесла Настя.

– Не дай Небесная точка управления тебе появиться без формы! – Катя в миг изменилась в лице – вытаращила глаза и отчаянно зажестикулировала, показывая на небо и грозя пальцем. В этот момент она была похожа на очень эмоционального человека.

– Ладно, допустим, мне все понятно. – Тихо сказала Настя и медленно поднялась, чтобы пройти в соседнюю комнату и переодеться. Она же совсем забыла, что перед Катей в пижаме.

Спустя пять минут Настя была полностью готова и собрана. Вместо пижамы на ней было желто-оранжевое платье, а на нем темно-синяя мантия. Девочку впечатляли вышитые золотыми нитками знаки и удобство одежды. Форму подарила ей мама. Это, скорее, вызывало радость, чем грусть.

– Ой, тебе так все идет! – Воскликнула Катя и улыбнулась.

– Спасибо. – Настя скованно пожала плечами и опустила взгляд в пол.

Катя в голове прокручивала уроки по обществознанию, где они проходили тему «общение с людьми, как с представителями особой расы», что бы ничего лишнего не сказать, вдобавок к, уже сказанному о волшебном мире.

Настя же вспоминала уроки по обществознанию, где они проходили правила этикета и учились отвечать на комплименты.

Каждая из девочек хотела дружбы, и поэтому все тщательно пытались подбирать слова для разговоров. Ведь у каждого из существ свои ценности и больные места. Если путешественник между мирами неправильно выразится или заденет за живое, в самом страшном случае это может довести до войны. Как и людей: любое слово может привести к ссоре. Так и во всей Вселенной.

Катя и Настя вышли из квартиры. Утром раннего последнего дня лета было тепло, солнце еще не полностью проснулось, и в воздухе веяло свежей прохладой. Волосы подруг развивались на ветру, мантии развевались. Настроение поднималось все выше и выше.

Идя по улице, Катя рассказывала о городе и школе. Ведь за завтраком она почти ничего полезного не сказала, кроме своих мыслей о счастье.

– Наш город зародился давным-давно. А наша школа создана для единства во Вселенной. У нас очень интересные предметы, самые нужные для того, чтобы жить в любом из миров. Только, – Она по-доброму усмехнулась, – нужно быть готовой ко всему.

Идя по асфальтированной дороге, Настя увидела впереди красивый архитектурный ансамбль. С двух сторон в форме полукруга расположились желтые здания с белыми полосами и светлыми деталями. Посередине, у перекрестка дорог был небольшой «островок». По бокам его расположились деревья, в центре – фонтан, на краю – статуя известной личности.

– Как красиво! Неужели это и вправду Кондот? – Ошеломленно спросила Настя, искренне поражаясь, как же может первое впечатление отличаться от подлинной сути.

– Да, но это не все, естественно. Думаешь, что Темная школа находится прямо в городе? Нам еще через портал нужно пройти.

– Через какой портал? Какая Темная школа? Ну что ты говоришь целый день? – Взбесилась Настя и остановилась.

– Я говорю то, что знаю. – Катя тоже встала на месте, наблюдая з Настей и мысленно готовя себя ко всем выходкам новой подруги – раса люде      й, же, все ясно.

– А ты здорова вообще? Со своими порталами, мирами, существами? – Уже заметно наезжая, спросила Настя.

– Абсолютно. Так мы идем? – Спросила Катя, которая и не думала обижаться. Ей бабушка рассказывала, как ведут себя новенькие в таких школах, и о том, что ни в коем случае нельзя обижаться на них.

– Подожди, мне нужно все осмыслить. – Прислушавшись к себе уже второй раз в жизни, девочка поняла, что как бы ее разум ей не советовал остаться там, где безопасней и привычней, тянуло ее абсолютно в другую сторону. Туда, где школа, туда, где это безумие порталов и миров… Незнакомых, пока, но необыкновенно нужных в будущем.

Девочки пошли к красной дороге, которая протянулась позади ансамбля. Но это она для нас красная дорога, а для жителей города просто аллея.

– Так, смотри. Говорю тебе сразу. Не знаю, чего там, в голове у расы людей творится, но ты должна быть готовой к любой ситуации, которая возникнет у тебя на пути. – Сказала Катя. – А нам налево.

– Так… Что же такого может произойти? – Почти без эмоций спросила Настя, уже не вникая в их путь.

– Я не знаю. То, что для меня обыденно и привычно, для тебя может показаться страшным или сумасшедшим. Поэтому, не буду ничего говорить.

– Ну хоть что-нибудь! – Взмолилась Настя. – Какие у вас предметы? Какие учителя?

– Ну… Так как школа связывает все миры, то подтверждающих книжечек о том, что ты учился, должно быть две: для волшебных миров и человеческого. Если предмет у нас, плавовыживание, оценки за него пойдут в плавовыживание и физкультуру. А если предмет, допустим обществознание, то предмет в книжке человеческой и волшебной будет одноименным. – Говорила весь этот бред Катя с таким видом, будто бы все чистая правда. Да кто бы мог без смеха шутить столько времени?! – Но я так и знала, что это слишком странная информация для тебя, да?

– Хватит издеваться уже! Что-нибудь нормальное есть в лексиконе? – Спросила нервничающая Настя.

–Нормальное это то, к чему ты привыкла? Прости, но нет… Слишком уж наши миры отличаются. – Пожала плечами Катя. Она слушалась своей бабушки и не принимала все близко к сердцу. Главное новенькую не спугнуть. Хоть душа и сама подтянется к новым обстоятельствам.

– Ладно, допустим все так, как ты говоришь. А что с учителями?

– Ну… Нормальные. Не добрые, но для этой школы подходит.

Вскоре девочки увидели садик с розами неподалеку через дорогу. Если посмотреть на него сверху, можно видеть, что он принимает вид спирали, закручиваясь в центр.