Дверь в королевство нагов

Она хотела еще что-то сказать, но высокие, парадные двери дворца дрогнули – и на ступени лестницы перед ними вышла еще одна фигура. Будто страшась быть замеченной, Атариша растаяла, оставив после себя лишь дивный аромат благовоний.

Я двинулась вперед и скоро поняла, что на лестнице встречает меня не кто иной, как Хаастис. Он выглядел, как божество в человеческом теле. На широкой обнаженной груди сияли изысканные украшения, с тяжелого пояса из металлических звеньев ниспадали белые, расшитые золотом одежды. На голове красовалась корона, каждый из шести лепестков которой украшался камнем своего цвета. Прекрасные зеленые глаза были подведены сурьмой. Наг тепло улыбался, словно давно ждал нашей встречи.

Подойдя к лестнице, я остановилась. “Я приехала сюда, чтобы найти вход в это загадочное королевство, – металось в голове. – Я попала в него. Зачем? Чтобы только и думать о том, как бы выбраться обратно? Звучит довольно глупо, хотя именно этим занимаются любители экстремальных видов спорта: подвергают себя опасности, чтобы снова оказаться в безопасности. Но покидать королевство нагов ровно в тот момент, когда путешествие наконец-то начало мне нравиться, не хочется до слез…”

– Что-то подобное, наверное, думает и мышь, сидя перед мышеловкой, – пробормотала я уже вслух и, зажмурившись, поставила ногу на первую ступень.

Мир не рухнул. Даже не покачнулся.

И я уже смелее зашагала навстречу лучезарной улыбке Хаастиса. Дойдя до середины, я обернулась на своих спутников. Мальчик помахал мне рукой, забрался на рогатого змея и, сделав круг над поляной перед дворцом, оба скрылись за одной из изящных башен.

Между тем молодой наг повел меня по прекрасным залам с журчащими фонтанами, поющими птицами и дымящимися курительницами на тонконогих столиках. Где-то искусная рука ласкала задумчивую скрипку. Совершенство – вот что соединяло все детали окружающей меня роскоши в единую картину. Каждая мелочь была исполнена им. Мы расположились на полуоткрытой террасе за низким восьмиугольным столиком в ворохе цветных подушек. Угощения на столе и вправду показались самым вкусным, что мне доводилось пробовать. А к вину я даже боялась прикасаться, ибо пить его в компании полуобнаженного красавца, возлежавшего рядом, всерьез попахивало полной потерей головы.

– У вас всегда такой прием? Сначала чуть на рога не надели, а потом яства в райском саду.

– Не всегда, – уклончиво ответил Хаастис и грациозной кошкой потянулся к столу, чтобы пододвинуть ко мне заждавшийся резной кубок.

– Боюсь, что после вина мне совсем захочется остаться в твоем дворце. Не потому ли никто не возвращается обратно, что им и тут хорошо?! – усмехнулась я.

– И да, и нет. Но не угощений ради, конечно. Кстати, дворец не мой.

– А чей?

– Твой, – невозмутимо и ласково ответил он.

– В смысле?!

– Ты создала его своими желаниями. Именно поэтому тебе здесь так хорошо, а еда имеет тот самый вкус.

– А ты? Тебя я тоже нажелала? – спросила я, чувствуя, как бессовестно краснею.

– Я вполне настоящий, если ты об этом. Хотя, вероятно, воспринимаю происходящее несколько иначе.

– А если мне захочется тебя ударить или поцеловать? Ты обязан будешь повиноваться?

Его сияющая улыбка запустила еще одну волну краски по моему лицу.

– Этот коллективный сон мало чем отличается от того, который ты называешь реальной жизнью, просто все происходит быстрее. Чаще всего, если ты хочешь кого-то ударить, то он будет не против ответить тебе тем же. С поцелуями та же история. Хотя и в первом, и во втором случае внутреннее ви́дение ситуации у ее участников может различаться. – Он приподнялся на руках и приблизился к моему лицу. – Хотя вынужден признать, что скорее ты хозяйка этого сна, а значит, тебе и устанавливать правила.

– Послушай, – смутилась я, чуть отстраняясь. – Вряд ли путешествие к сердцу мироздания должно напоминать секс-туризм.

– А что оно должно напоминать?

– Эмм… Что-то важное! – пожала плечами я, чувствуя, что чары Хаастиса, которые еще мгновение назад заполняли мою голову сладким сиропом, слегка ослабевают.

– Все так, – согласился он, садясь рядом. Буднично, будто и не было только что мгновения, в которое мы чуть не поцеловались. – И что для тебя важно?

Далекие отголоски понимания пронеслись в голове, вспугнув стаю крупных мурашек.

– То есть если бы я на самом деле хотела увидеть, что спрятано под холмом Сваямбху, то вместо рубинового дворца оказалась бы там?

Хаастис подарил мне много улыбок, но эту я не забуду никогда. В ней читалось даже не одобрение, а какой-то запредельный уровень тепла и со-радости.

– Тех, чей ум нуждается в познании сути мироздания так же сильно, как тело – в отдыхе и пище, тех, кто жаждет этого так же страстно, как влюбленное сердце – первого поцелуя, один к бесчисленному множеству. И к таким обычно обращаются “учитель”. И все же твое желание понять, каким все является, достаточно сильно, чтобы привести тебя сюда. Не только в ту же страну, не только к святыне, а сюда…

Когда я наконец отвела взгляд от лица собеседника, то обнаружила кое-что, чего не замечала раньше: флаги пяти цветов, золоченые статуи будд и загадочные символы на стенах. Но более всего удивилась тому, что за окнами уже практически наступила ночь.

– Отдохни, – продолжил он. – Здесь время нелинейно. Угощайся им, сколько хочешь. Незачем торопиться.

И молодой наг проводил меня к дверям спальни, пообещав, что скоро мы встретимся снова. Несмотря на рой мыслей, гудящих в голове, сон быстро поглотил меня. И в нем я шла по ночному лесу. Босые ноги немели от мокрой, леденящей травы и спотыкались о колючие ветки и камни. Кажется, много лет назад здесь стоял город, а теперь обломки зданий поглощала бурная растительность. Мне было до того страшно, что не получалось даже как следует вдохнуть. От неприятного уханья птиц и странных, будто плачущих завываний вдалеке разве что не останавливалось сердце. Вдруг за поросшей мхом одинокой стеной раздался шорох, и в пустой проем окна выглянула рослая тень. Ее глазницы горели сине-зеленым огнем. От сгорбленных, но при том широченных плеч потянулись две лапы, хватаясь за оконные откосы. А потом еще две. Раздался металлический звук, и за спиной существа блеснули лезвия скругленных сабель. Я попятилась. Существо, взревев, ударило первой парой лап по ветхому подоконнику. Куски камня с треском полетели на землю. Я завизжала и бросилась прочь, не разбирая дороги, а темная фигура рванула за мной.

Несколько раз я в ужасе оборачивалась. Преследователь походил скорее на тигра, чем на человека. Верхние клыки были настолько длинными, что не торчали вниз, а завивались полукольцами в стороны. Выпученные глаза горели. Ноздри раздувались. На мускулистое тело, покрытое сине-зеленой короткой шерстью, была надета лишь набедренная повязка. Массивный корпус с четырьмя лапами делал чудовище несколько неуклюжим и медлительным – только это и позволило погоне продлиться хоть какое-то время, но расстояние сокращалось. Рев и свист рассекаемого саблями воздуха, казалось, раздаются уже у самого моего затылка. И тут я вспомнила жест, которому учила меня девушка с медными волосами. Приложила руку к груди и закричала:

– Атариша!

Лес озарился вспышкой. Среди деревьев появился огромный бутон лотоса. Мгновенно раскрывшись и разбросав вокруг себя ворох золотых искр, цветок продемонстрировал сидящую там наездницу. Атариша спустила одну ногу вниз и, уцепившись за лепестки, как за вожжи, понеслась ко мне по воздуху. Подлетая, она протянула руку, а как только я обхватила ее тонкое запястье, взмыла вверх.

– Та-ам! – выкрикнула девушка, и с ее губ слетел зеленый светящийся символ с такими же «лунной короной» и вензелем, какие я видела раньше. Символ взорвался и затянул нас в полупрозрачную сферу, похожую на радужный мыльный пузырь. Пока мы могли это видеть, существо внизу неистово ревело и ломало деревья в бессильном гневе. Потом оно осталось позади и затерялось среди деревьев. Цветочный ковер-самолет плыл над их макушками сквозь лунную ночь. Впереди величественно вздымалась высокая гора, прячущая вершину в плотных облаках.

– Кто это был? – спросила я, ежась. Пробежка по лесу превратила мое платье в лохмотья, и теперь врезающийся в нас ветер пробирал до костей.

– Ракшас. Злой дух. Был разбойником в прошлой жизни. Гневным и завистливым. Но имел достаточно крепкие связи с нашим миром, чтобы родиться здесь.

Я хотела опереться на руку, но отдернула ее, коснувшись гладкого рельефа кожи. Атариша снова поменяла облик. Вместо ног на плоской и широкой сердцевине цветка кольцами лежал длинный змеиный хвост.

– Почему он напал на меня?

– Понимаешь. Королевство нагов полно опасностей для тех, кто подвержен трудным эмоциям и жестким концепциям. Словно бы ты идешь в платье, которое за все цепляется. Если совсем избавиться от платья, то зацепиться будет не за что. Но родившимся в стране, где не принято ходить голыми, это очень трудно.

Вставало солнце. Но стоило нам залететь в облако, от яркого света осталось лишь молочно-белое марево. Не различая, где верх, а где низ, мы не спеша плыли куда-то.

– Почему ты помогаешь мне? – спросила я.

– Я люблю Хаастиса, а ты дорога ему.

Мое сердце сжалось в плотный ледяной комок и подпрыгнуло к самому горлу. Казалось, я готова была услышать самые неожиданные объяснения… но не эти.

– Но… – только и смогла выдавить я и опустила глаза.

– Что ты испытываешь по этому поводу? – совершенно спокойно спросила Атариша. – Ревность? Зависть? Чувствуешь себя обманутой?

– Наверное, зависть… – тихо отозвалась я, чувствуя себя чудовищно глупо.

– Ты должна это чувствовать, – без тени злорадства или упрека ответила она. – Это нормально для рожденного в Сансаре. Почти каждому уготован базовый набор заблуждений. Ревность, зависть, злоба – лишь одни из них. Привыкшим жить в такой системе координат сложно понять, что никто никому не принадлежит. Сложно представить, что можно искренне разделять наслаждения близких, даже если их объектом является кто-то другой. Сложно увидеть, что хозяин, вор и украденное так крепко связаны, что практически едины.

Я кивнула, соглашаясь скорее с тем, что не способна это понять.

Наконец широкие лепестки плавно причалили к светло-серой скале. Мы спустились по ним, как по трапу, и двинулись вперед. Иногда навстречу попадались уходящие вверх гибкие стебли толщиной в руку. Без листьев и веток. Они очень напоминали те, за которые я цеплялась, провалившись в колодец. Но убедиться в своих догадках возможности не было: где-то над головой стебли таяли в густой дымке.

Поблизости раздался шелест и треск мелких камешков. Клубы плотного тумана расступились, завиваясь неровными барашками, и из молочной бездны появился Хаастис. На этот раз он полз к нам в образе полузмея. Его тело, приподнятое на мощном хвосте, покачивалось при движении. На обнаженный торс наискось, на манер тибетской национальной одежды, была накинута шуба из лохматой шкуры. Приблизившись, он скинул ее с плеча и протянул мне, будто знал, как сильно я успела замерзнуть. А потом ласково взял за плечи Атаришу.

– Спасибо, но, позволь, дальше я сам, – произнес он.

Я заметила, что их хвосты, совсем тонкие на концах, переплетены и, двигаясь, продолжают гладить друг друга. Эта картина почему-то показалась мне невероятно трогательной и нежной. Грусть навалилась на сердце вместе с ощущением, насколько я другая, слишком чужая для этого места.

Девушка кивнула своему избраннику, а потом повернулась ко мне. Готова поспорить, что она грустила тоже. Но иначе.

– Рада была увидеть тебя и… Стой на своем! – тихо произнесла Атариша и поднесла руку к сердцу, будто напоминая, что если понадобится помощь, она придет снова.

Густой туман затанцевал от ее движений, и стал заметен вход в пещеру, расположенный совсем близко. В нем девушка и растаяла.

Снова стало тихо.

– Это выход? – спросила я, мотнув головой в сторону темного свода.

– Зависит от тебя. Что ты видишь вокруг?

– Ничего… – усмехнулась я.

– Именно! Это оно и есть! Но в вашем мире принято считать, что если ничего не видно, значит, ничего нет. Пустота воспринимается как отсутствие всего. Считай, что наги обладают немного иным зрением. Для нас любая пустота – это потенциал творения. На самом деле в вашем мире все так же. Если приглядеться, то оставить что-то абсолютно пустым очень сложно. Стоит чуть отвлечься, и на дне пустой чаши уже лежит пыль.

– Ты ведь не просто так мне это рассказываешь. Все это время ты стараешься научить меня чему-то…

Я чувствовала это с самого начала. Все эти препятствия были уроками. Наглядными. Проникающими в самое сердце. Но каждый новый я упорно воспринимала… всерьез?! Я даже сама удивилась такой мысленной формулировке.

– Не научить. Напомнить. Когда-то ты жила здесь. Со мной, – впервые в его голосе, кажется, зазвучала нотка печали. – Тебя звали Таша́ни. Ты хотела помогать людям. Так сильно, что покинула свое тело и наше королевство, зная, что в Сансаре куда больше страданий, чем здесь. Зная, что все забудешь. Но ничего не забывается до конца. Ты нашла дорогу домой…

– Поэтому ты помогал мне не потеряться здесь?

– Нет. Помогала Атариша. Я же, наоборот, мешал тебе. Я хотел, чтобы ты здесь потерялась…

– Как это?! – недоумевающе спросила я.

– Я втолкнул тебя в колодец. Позволил испытывать страх, неприязнь, гордыню, ревность и страсть… Потому что, не встретившись с ними, невозможно что-то в себе изменить. А только очень сильно изменившись, ты могла бы здесь остаться… Атариша же считает, что тебе нужно вернуться в свой мир. Иначе мечта, за которую ты так дорого заплатила, так и не исполнится. Сестра любит тебя. Верит в тебя. И будет на твоей стороне до конца…

– Сестра?! – произнесла я одними губами.

Казалось, я физически слышала, как слетает тяжелая занавесь с картины происходящего. Все мое путешествие вмиг стало выглядеть иначе. И вместе с тем белый туман немного отступил, обнажая камни, украшенные десятками символов. Здесь был и тот, что спас меня от четырехрукого ракшаса, и тот, что рисовал в воздухе Хаастис, и еще множество незнакомых.

Я повернулась к молодому нагу, стоявшему рядом на своем мощном хвосте. Его глаза были внимательны и печальны. Он не мог мне помочь. Хотел, но не мог. Я чувствовала себя слишком другой. Возможно, блуждая по землям загадочного королевства день за днем, я бы смогла измениться достаточно, чтобы остаться здесь навсегда. Но ведь я сама решила забыть все, значит, в этом был смысл. И может, сначала лучше понять, какой?

Я потянулась к прекрасному лицу Хаастиса и коснулась губами его губ. Это легкое прощальное прикосновение было незабываемым… чем-то вне времени и событий. А после… Все та же теплая улыбка в голосе:

– Наверное, ты не заметила, но вы летели сюда вниз, а не вверх…

И образ нага цветным песком закружился в воздухе и рассеялся в тумане.

Я зачем-то посмотрела на свои ладони, будто они должны были сохранить какой-то след так резко оборванного прикосновения, и шагнула под свод пещеры. Там в темноте я скоро нащупала деревянную дверь и круглую ручку на ней. Толчок – и передо мной распахнулась типичная непальская подворотня, солнечная и пыльная. Я вышла и обнаружила себя у заброшенного дома, смотрящего пустыми глазницами окон на великую ступу Боднатх. Потянув за кольцо, я снова открыла ту же дверь, но за ней прятался лишь мусор да пара бродячих кошек.

* * *

Уже в самолете в голове снова всплыли последние слова Хаастиса. И наконец дошли до адресата. Когда совершался резкий поворот после взлета, осознать этот наклон можно было, лишь глядя в окна. Пассажиры никак его не ощущали на себе. Вероятно, нечто подобное произошло со мной и при полете на цветке вместе с Атаришей. Мне казалось, что мы поднимаемся… а на самом деле мы спускались на дно сотни лет назад исчезнувшего озера, на месте которого сейчас возвышается холм Сваямбху. Просто в королевстве нагов все выглядит иначе. А значит, я была там, под сердцем мира! И… ничего не увидела.

Или… это оно и есть?

Плотное ничего, из которого все рождается?