Заговор Алого Первоцвета

– В любое время, сэр, – сказала Андре. – И с удовольствием.

– Хорошо, считай это свиданием. А теперь не пора ли нам перейти к делу?

Форрестер подошел к трибуне с консолью и прислонился к ней.

– Вы, парни, будете рады узнать, что в этом задании вы будете достаточно автономны, – сказал он, – это значит, что там не будет Агентства временной разведки, с которым пришлось бы считаться.

– Проклятые шпики, – сказал Дилейни, дрожь которого начала понемногу утихать.

– Держи свое мнение при себе, Дилейни, – заметил Форрестер. – В любом случае, вам может быть интересно узнать, что после крайнего задания корпус рефери посчитал целесообразным предоставить армии исключительные полномочия в отношении заданий по временным корректировкам, что означает, что АВР вернулось к своей роли по сбору разведданных под эгидой корпуса наблюдателей. Это совсем не устроило Дарроу, поэтому он ушел в отставку, и теперь у агентства новый директор, пришедший из корпуса наблюдателей. Надеюсь, это положит конец соперничеству между нашими родами войск. Я также навел данные об агенте Мангусте на случай, если вам будет интересно узнать, что с ним случилось дальше. Какое-то время он находился в критическом состоянии, но потом хорошо восстановился. Ему также вернули прежние черты. Он был понижен с должности директора полевых операций до сотрудника отдела оценки разведывательных данных, и я полагаю, что пройдет еще много времени, прежде чем ему доверят другое полевое задание. Учитывая то, что он натворил, его просто шлепнули по рукам, если вас интересует мое мнение, но это не моя забота. Кстати, Дилейни, мне дали понять, что вы двое не сошлись во мнениях и хотели выяснить отношения наедине, между собой. Излишне говорить, что я не хочу слышать о каких-либо нарушениях правил, но я не буду расстроен, узнав, что агент Мангуст был временно исключен из списка активных сотрудников АВР в связи с необходимостью оказания ему дальнейшей медицинской помощи. В этой связи я надеюсь, что любые «обсуждения» между вами двумя будут проводиться с особой осмотрительностью.

– Я об этом позабочусь, сэр, – сказал Дилейни.

Он уже лишь слегка ерзал.

– Ты сможешь позаботиться об этом в свое свободное время, – сказал Форрестер. – Прямо сейчас, есть более неотложные дела, которые требуют нашего внимания. У нас есть срочная корректировка, и вы будете немедленно отправлены на место сразу после этого инструктажа. Он нажал кнопку на консоли, активировав компьютер.

– Форрестер, код 321-G, доступ – синий, – произнес он.

– Доступ подтвержден, – сказал компьютер. – Чем могу помочь, полковник?

– Запросить общую информацию о Французской революции, примерно с 1789 по 1799 год, – сказал Форрестер.

– Выполняется, – сказал компьютер. – Вам нужна визуализация?

– Если понадобится, я укажу, какая именно, – сказал Форрестер. – Начинай по готовности.

– Французская революция, непосредственные причины, – сказал компьютер. – Быстрый рост французской промышленности и торговли в конце 1700-х годов, приведший к росту среднего класса; несправедливое налогообложение – многочисленные случаи освобождения от налогов аристократов и членов духовенства; ослабление старого режима Парижским договором 1763 года, по которому французские владения в Индии и Северной Америке перешли к англичанам; последующая потеря доходов правительства; дальнейшее истощение казначейства из-за расходов, понесенных при оказании помощи американцам в их восстании против англичан; банкротство королевской казны в 1787 г.; отказ короля Людовика XVI ввести необходимые социальные реформы; рост движения philosophe, ведущего к…

– Хватит, – сказал Форрестер. – Дальше.

– 5 мая 1789 года, – сказал компьютер. – Король Людовик XVI созвал в Версале совещание генерал-губернаторов, чтобы собрать деньги для казны. Представительство состояло из 300 аристократов, 300 священнослужителей и 600 представителей общин, tiers état, или третьего сословия. Немедленное обсуждение вопроса о праве голоса привело к тому, что 17 июня 1789 года депутаты третьего сословия объявили себя Национальным собранием. 20 июня заседания были прерваны, и члены Ассамблеи дали Клятву в зале для игры в мяч, названную так в честь места их неофициальной встречи, приняв решение о разработке проекта конституции. К Ассамблее присоединились представители духовенства и аристократии. Граф де Мирабо приобрел известность как главный оратор третьего сословия. 11 июля Людовик XVI отправил в отставку премьер-министра Жака Неккера и пригрозил распустить Ассамблею, что привело к штурму Бастилии толпой 14 июля, убийству губернатора Лонэ и освобождению политических заключенных. Неккер отправлен в отставку, командующим новой Национальной гвардии был назначен маркиз де Лафайет, далее последовало принятие триколора и начало эмиграции представителей аристократического класса. По всей Франции прокатились массовые восстания. 4 августа 1789 года представители аристократии отказались от всех феодальных прав и привилегий, титулы были отменены, продажа должностей запрещена, гильдии распущены. 27 августа 1789 года Ассамблея приняла Декларацию прав человека, основанную на английских и американских прецедентах и теориях philosophes. 5 октября 1789 года вспышка насилия толпы в Париже привела к тому, что толпа, состоящая в основном из женщин, вторглась в королевский дворец в Версале. Королевская семья была спасена маркизом де Лафайет. Национальное собрание приняло конституцию, согласно которой монархия становилась подотчетной однопалатному законодательному собранию. Имущество церкви и эмигрировавших дворян было конфисковано правительством для пополнения государственной казны. Государство взяло на себя поддержку духовенства. В июле 1790 г. были упразднены старые провинции и правительства. Франция была разделена на 83 департамента, разделенных на 374 округа и кантона, каждый – с собственным собранием. Обладавшие правом голоса или активные граждане уплачивали налог в размере трехдневного заработка; не обладавшие правом голоса или пассивные граждане не уплачивали налог или же платили сумму, не превышающую трехдневный минимум. Старое юридическое законодательство было отменено. Гражданская организация духовенства, при которой священники и епископы выбираются народным голосованием, сопровождалась ростом политической мощи Якобинского клуба под руководством Робеспьера и Кордельеров под руководством Жоржа Жака Дантона и Жана-Поля Марата. 20 июня 1791 года король Людовик XVI попытался бежать из Франции со своей семьей, но был пленен в Варенне и доставлен обратно в Париж. 30 сентября 1791 года члены Национальной ассамблеи проголосовали за ее роспуск. 1 октября 1791 года прошли выборы в Законодательную ассамблею. Ее 745 членов были избраны активными гражданами и разделены на две фракции: правую, состоящую из конституционалистов и роялистов, и левую, в которую вошли жирондисты, якобинцы и кордельеры. 27 августа 1791 года в саксонском замке Пильниц была подписана декларация Фридриха Вильгельма II Прусского и Леопольда II Австрийского, результатом которой стало заключение в феврале 1792 года союза Австрии и Пруссии против Франции, положившего начало войне Первой коалиции.

– Стоп, – произнес Форрестер. – Ладно, это основные моменты, остальное вы получите во время программирования перед заданием. Ключевой момент здесь связан с тем, что корпус рефери назначил арбитражное разбирательство, которое должно было состояться во время войны Первой коалиции. По всей Франции прозвучал призыв добровольно вступать в армию, и солдаты корпуса времени были отправлены в различные населенные пункты ключевых муниципалитетов для инфильтрации в качестве добровольцев во французскую республиканскую армию. Компьютер, продолжай.

– 10 августа 1792 года, – сказал компьютер, – взбунтовавшаяся толпа ворвалась в Тюильри, перебила швейцарских гвардейцев и заставила короля обратиться за защитой к Законодательному собранию. Ассамблея отправила короля в тюрьму и лишила его всех оставшихся полномочий. При правлении временного правительства во главе с Жоржем Жаком Дантоном прошли массовые аресты. 2–7 сентября 1792 года во время сентябрьской резни…

– Стоп, – сказал Форрестер. – К этому времени среди оставшихся во Франции аристократов началась поголовная паника. Компьютер, общий обзор эмиграции аристократов около 1792 года.

– Эмиграция ci-devant аристократов была насильственно предотвращена временным правительством, – сказал компьютер. – Комитету общественной безопасности под руководством государственного прокурора Фукье-Тенвиля, назначенного для обеспечения внутренней безопасности Франции, было делегировано право арестовывать и казнить врагов Республики. Массовые попытки членов аристократии бежать из Франции, некоторым из них помогали иностранные граждане…

– Стоп, – сказал Форрестер. – Общие данные по Алому Первоцвету.

– Выполняется, – сказал компьютер. – Алый первоцвет: очный цвет полевой (Anagallis arvensis) с алыми, белыми или пурпурными цветами, которые закрываются при приближении дождливой или пасмурной погоды – также называемый барометром бедняка или алым первоцветом. В связи с Французской революцией – эмблема и название Лиги Алого Первоцвета, группы британских авантюристов, участвовавших в незаконном вывозе французских аристократов в Англию, в частности, псевдоним их предводителя, сэра Перси Блейкни…

– Визуализация, пожалуйста, – сказал Форрестер.

Секундой позже на подиуме появилось голографическое изображение сэра Перси Блейкни. Проекция явила высокого, широкоплечего и спортивного мужчины со светлыми волосами, голубыми глазами и волевым подбородком. Он выглядел красавцем, но на его лице блуждала смутная скука, из-за чего он казался каким-то сонным и вялым. Он был одет в атласное пальто с короткой талией, жилет с широкими лацканами, облегающие бриджи и начищенные сапоги. Его рукава и воротник были отделаны тонким мехлинским кружевом, и он стоял в неестественной позе: одна нога немного впереди другой, одна рука на бедре, другая согнута перед ним и держит кружевной платок в свободной, непринужденной манере.

– Просто душка, – сказал Дилейни.

– Вот твое задание, Дилейни, – сказал Форрестер. – Именно так ты будешь выглядеть через несколько часов.

– Почему я? – спросил раздосадованный Дилейни.

– Потому что Присту не хватает роста, а ты – подходящего телосложения, – сказал Форрестер.

– Черт, – сказал Дилейни. – Хорошо, давайте выслушаем остальное.

– Корректировка обусловлена временным вмешательством одного солдата по имени Алекс Кордерро, назначенного для участия в арбитражном разбирательстве по ходу войны Первой коалиции, – сказал Форрестер. – Это была его первая полевая вахта, и последующее расследование показало, что его вообще нельзя было принимать на службу. Слишком нестабилен, с высоким потенциалом срыва в момент стресса. К сожалению, корпус так сильно нуждается в пушечном мясе, что в наши дни мы принимаем практически всех. В результате этой первоклассной политики мы получили корректировку.

– Кордерро нарушил директивы о невмешательстве, – сказал Форрестер. – Он попытался предотвратить поимку нескольких сбежавших аристократов и в результате застрелил капитана армии Республики. Блейкни и его жена оказались на месте происшествия… Если верить наблюдателям, которые реконструировали произошедшее, похоже, что леди Блейкни была ранена в перестрелке, а сам Блейкни был затоптан лошадью. Кордерро прорвался через Западную баррикаду в карете Блейкни, но в него попало несколько пуль. Очевидно, он потерял сознание и истек кровью до смерти. Наблюдатели обнаружили экипаж в лесистой местности в нескольких милях от Парижа. Лошади понесли и ушли с дороги, каким-то образом умудрившись втиснуть карету между двумя деревьями. Внутри они нашли Кордерро, мертвого. Леди Маргерит Блейкни была жива, но тяжело ранена и без сознания.

– А что сэр Перси? – сказал Дилейни.

– Он остался в Париже, – сказал Форрестер.

– И где он сейчас?

– Ну, наблюдателям удалось убрать его тело…

– Его тело! Вы хотите сказать, что он мертв?

– Грудь проломлена копытами лошади, – сказал Форрестер.

Дилейни обильно сглотнул.

– Подождите, я хочу во всем разобраться, сэр. Вы говорите, что мое задание – быть подсадкой? Темпоральная релокация?

– Все верно.

– Надолго?

– Пока непонятно, – сказал Форрестер. – Мы должны убедиться, что аристократы, вывезенные Блейкни и его группой из Франции, не попадут на гильотину. Он также сыграл важную роль в отстранении от власти некоего французского чиновника по имени Шовлен, являвшегося агентом Комитета общественной безопасности. Поскольку операции Блейкни носили тайный характер, у нас не так много информации о нем и его группе.

Но недавно мы получили дополнительные данные, благодаря нашим друзьям из АВР. Во всяком случае, несмотря на то, что все не выглядит совсем просто, по крайней мере, вам не будут противостоять представители нашего времени, как это было в нескольких ваших предыдущих заданиях.

– Тем не менее, – сказал Дилейни, – вы хотите сказать, что я могу занять место Блейкни навсегда.

– Это, по сути, верно, – сказал Форрестер, – по крайней мере, до тех пор, пока АВР не сможет точно определить, какой была его деятельность в годы, последовавшие за его участием в Революции. Впрочем, все это будет не таким уж неприятным, – добавил он. – Компьютер, визуализация леди Маргерит Блейкни.

Голографическая проекция сэра Перси Блейкни исчезла, и появилась его жена, бывшая Маргерит Сен-Жюст. Дилейни сглотнул, а Прист тихо присвистнул.

Форрестер улыбнулся.

– Мне не кажется, что жизнь с леди Блейкни будет в тяжесть, – сказал он.

Он хихикнул.

– Честно говоря, Дилейни, я думаю, тебе будет, чем заняться.

2

Поскольку Дилейни был единственным, кто собирался выдать себя за исторически значимую личность, остальные обошлись без косметической хирургии. Поэтому после окончания программирования задания, пока Финн трансформировался в образ сэра Перси Блейкни, Лукас и Андре навестили снабженцев, получили снаряжение и спустились по трубе к находящейся на первом этаже станции отправки.

Принадлежность к команде корректировки Первого дивизиона обеспечивала им приоритетный статус, поэтому ждать своей очереди не пришлось. Вместо этого шаттл быстро доставил их в ближайшую зону решетки, откуда они вскоре перенесутся в XVIII-й век. Попадавшиеся по пути, приготовившиеся к отправке бойцы, одетые согласно историческим эпохам, принимали строевую стойку и отдавали им честь. Одежда Лукаса и Андре также соответствовала периоду, но на нашивке Приста была четко различимая эмблема, да и тот факт, что они находились в шаттле, обычно зарезервированном для офицеров, обозначил их статус для групп солдат, ожидающих перемещения во времени. Те из них, кто оказывался достаточно близко к проезжающему мимо шаттлу, чтобы увидеть их выставленные поверх одежды серебряные жетоны и эмблемы дивизиона, добавляли к салютам уважительные кивки головой. С точки зрения военного этикета не существовало строгого правила кивать головой во время приветствия, но такова была неформально установившаяся практика среди членов корпуса – выделять таким образом тех, кто нес службу в Первом дивизионе. Серебряные жетоны дивизиона заметно контрастировали с жетонами регулярных юнитов с нанесенными на них цветными кодами. Члены корпуса наблюдателей носили золотые жетоны, и только бойцы Первого дивизиона имели серебряные. Жетоны означали, что их владельцы собирались на минусовую сторону, а серебряные жетоны давали понять, что команда регулировки оправляется решать проблему с разрывом истории. В корпусе времени не было ни одного бойца, который не знал бы значения этих серебряных жетонов, и кивки были одновременно и приветствием, и негласным пожеланием удачи.

Андре все еще восхищалась видом всех этих солдат, одетых в одежды разных эпох, ожидающих своей очереди на просторной площади рядом с грудами снаряжения. Кто-то курил, кто-то пил, другие болтали, некоторые спали, а зеленые новобранцы были легко узнаваемы по их нервному напряжению и волнению. Они проехали мимо группы римских легионеров в нагрудниках, сандалиях и шлемах с плюмажами, обступивших игровой автомат. Те по очереди пытались победить игровой компьютер, смеялись и кричали, словно маленькие дети, шлепая друг друга по спине и подбадривая. При их приближении взвод вестготов вскочил по стойке «смирно», быстро пряча в кулаках несколько крошечных металлических снифферов, которыми они обменивались между собой. Дальше им повстречалась группа крестоносцев с красными крестами на груди, среди них был совсем зеленый новобранец, нервно помахивающий короткой булавой. При виде шаттла парень вытянулся в струнку и, механически, попытался резко отдать честь. К сожалению, он стал салютовать рукой, держащей булаву, и раздавшийся «бом», когда он заехал ею себе по голове и рухнул на пол с металлическим грохотом, вызвал почти истерический смех у его товарищей.

Наземный шаттл подвез их к воротам решетки отправки – большой статичной хроноплате, которая отличалась от портативных персональных устройств тем, что могла переправлять целые взводы солдат за один присест. Берберийские пираты, первые в очереди на отправку, поспешили расступиться, как только увидели, как они проходят в ворота и направляются сообщить детали транспортировки. ДО вытянулся и отдал честь. Лукас отдал честь в ответ, затем снял нарукавную повязку со знаками различия и закрепленной над ними эмблемой дивизиона и передал ее ДО вместе со своими серебряными жетонами. Андре поступила так же.

Дежурный офицер снял с жетонов цепочки, после чего поместил жетоны с цепочками и нарукавными повязками со знаками различия в отдельные пластиковые боксы. Со словами «С вашего позволения, сэр» он быстро и эффективно обыскал Лукаса – в соответствии с инструкцией, чтобы убедиться, что никакие несанкционированные предметы не отправятся в прошлое вместе с ним, намеренно или непреднамеренно. Другой офицер смены провел такую же процедуру в отношении Андре. Человек, который обыскивал Андре, к ее стыду, нашел у нее кредитный диск. Она совершенно о нем забыла.

– Прошу прощения, сэр, – сказала она сержанту. – Наверное, я механически переложила его в карман, когда переодевалась.

– Не волнуйся об этом, солдат. Обычное дело. Он поместил компьютерный диск в один пластиковый бокс с ее повязкой и жетоном.

Затем ДО взял два жетона, на которых были записаны нужные им коды, отделил их от нашейных цепочек и вставил поочередно в крошечную прорезь в банке управления решеткой. Он подождал минуту, наблюдая за экраном считывания данных, затем кивнул.

– Приготовьтесь, сэр, – сказал он Лукасу.

Прошло несколько секунд, и края сетки начали мягко светиться.

– По готовности, – произнес ДО. – Удачи, сэр.

– Спасибо, лейтенант, – ответил Лукас. – Ладно, Андре, вперед.

Они вошли в созданное решеткой поле и исчезли.

Дилейни ступил из лимба на мягкую, влажную траву. Он был закаленным ветераном путешествий во времени, и хроноплаты не действовали на него так же сильно, как на большинство солдат, которые обычно блевали по прибытии и страдали от временных приступов головокружения и мышечных судорог, а также от двоения в глазах и атаксии. Однако он чувствовал себя слегка дезориентированным и не в себе. На мгновение он пошатнулся и сделал несколько неуклюжих шагов, качаясь словно пьяный, но вскоре последствия прошли, и он сориентировался в новом окружении.

Он оказался на небольшой поляне в лесу, вернее в роще. Зная что находится недалеко от Парижа, он разглядел среди деревьев дорогу, ведущую в город. Наводчики переправили его довольно близко к координатам. Впрочем, Финна перемещали и в гораздо более тесные места. Один из кошмаров, который время от времени снился каждому солдату, состоял в отправке во время и место, занятое другим человеком или предметом. Наводчики, как правило, были чрезвычайно эффективны в предотвращении таких совпадений, но все же неизбежные несчастные случаи происходили. Однажды Финн почти что оказался в такой ситуации, когда материализовался на поляне в лесу, почти такой же, как та, на которой он стоял сейчас. За мгновение до его появления на поляну выбежал кролик. Когда Финн переместился, он шагнул вперед, наступил на бегущего кролика и раздавил его. Тот издал жалобный визг, поразительно похожий на крик ребенка, и в какой-то ужасный момент Финн подумал, что это младенец. Ему пришлось убить бедное животное, чтобы избавить его от страданий, и с тех пор он нервничал во время каждой материализации.

Впрочем, на этот раз все прошло хорошо, и, осмотревшись, он заметил приближающегося к нему замаскированного под крестьянина наблюдателя. Наблюдатель ничем не отличался от любого другого крестьянина того времени, но тот факт, что он целенаправленно приближался к человеку, который только что материализовался из воздуха, словно не произошло ничего необычного, выдавал в нем того, кем он являлся. Он подошел, ведя в поводу рыжую кобылу.

– Майор Фицрой, – сказал он.

– Сержант Дилейни.

Наблюдатель кивнул.

– Карета примерно в двухстах ярдах вниз по дороге, немного в стороне от нее, – сказал он. – Ее нельзя не заметить. Она застряла, но мы об этом позаботились. А теперь слушай внимательно, ситуация следующая. Мы изъяли тело Кордерро. С леди Маргерит Блейкни все в порядке. Пистолетная пуля задела ее голову, но это была всего лишь царапина, так что мы ее залатали. Нанесли немного пластикожи на ее лоб, и она никогда не узнает, что в нее попали. Во внутренней части экипажа есть отверстие, оставленное пулей после того, как она прошла через окно и коснулась головы, поэтому, если у нее есть какие-то воспоминания о том, как в нее стреляли, покажи ей куда попала пуля и скажи, что, похоже, что она упала в обморок и ударилась головой. Это объяснит любую боль, которую она может почувствовать позже, когда наркотик перестанет действовать. Лошади кареты, должно быть, понесли после выстрела, так что маловероятно, что она видела, что случилось с Блейкни, даже если она все еще была тогда в сознании. Твоя история состоит в том, что тебя сбила лошадь, и какое-то время тебе было трудно дышать. Ты взял лошадь капитана и помчался вслед за экипажем, как только дыхание восстановилось.

– А что Кордерро? – спросил Дилейни. – Что я ей скажу, если она спросит о нем?

– Скорее всего, она не спросит, – ответил Фицрой. – Похоже, она уже была без сознания, когда он запрыгнул на подножку. Если она что-нибудь вспомнит об этом, то ты видел, как он соскочил и убежал в лес, а вы помчались дальше. Эта же история пригодится, если будут преследователи из города, которые вас догонят. Если это произойдет, у них не будет причин тебя задерживать, зато ты сможешь выдвинуть теорию, что Кордерро был замаскированным аристократом. Это должно подтолкнуть их к тому, чтобы заняться его поиском, позволив тебе продолжить свой путь.

– Все ясно, – сказал Финн. – Мы направляемся в Кале?

– Точно. Там ждет яхта Блейкни, чтобы доставить тебя в Дувр. Команда поддержки присоединится к тебе в гостинице «Отдых рыбака» в Кенте. А теперь давай убедимся, что ты помнишь их легенду.

– Это семья слуг, которые присматривали за моей собственностью в Руане, и их загодя отправили в Англию, чтобы приготовить для нас поместье, ведь мои владения во Франции отобраны правительством.

– Хорошо. Тебе следует быть очень осмотрительным с леди Блейкни, – сказал Фицрой. – Несколько месяцев назад она донесла на маркиза де Сен-Сира, обвинив его в том, что он искал поддержку у Австрии, чтобы свергнуть Революцию. Он был арестован, предан суду и отправлен на гильотину вместе со всей семьей.

– Славная леди, – сказал Финн.

– Блейкни, похоже, разделял твои чувства, – сказал Фицрой. – Он только недавно узнал об этом, и когда это произошло, он полностью в ней разочаровался. Их отношения с тех пор, мягко говоря, были немного напряженными. Блейкни был внимателен и вежлив с нею, но не более того. В последнее время она стала придираться к нему на людях.

– Вот тебе и леди Блейкни, с которой не будет проблем, – произнес Финн.

– Ты о чем это?

– Да так, ни о чем. Просто думаю о словах моего начальника.

– Просто будь с нею очень осторожен, – сказал Фицрой. – Помни – она республиканка и ей нельзя доверять. Если она узнает, что ты занимаешься контрабандой аристократов из Франции, никто не скажет, что она может сделать.

– Потрясающе, – сказал Финн. – Есть другие хорошие новости для меня?

– Боюсь, что так, – сказал Фицрой. – У нас пока нет полного списка всех аристократов, вывезенных Блейкни из Франции. АВР все еще работает над этим, но это чертовски сложное дело, и они должны отделить тех, кого вывезла группа Блейкни, от тех, кто выбрался сам. Мы также должны быть особенно осторожны, чтобы вы не спасли тех, кого не должны были спасать.