Записки Малыша

Берег Солнечный

Записки Малыша

“Где же мама!” – моя первая мысль после пробуждения всегда была  такой. Я всегда засыпала вместе с мамой и сестренкой в большой кровати, а просыпалась в маленькой, тесной кроватке с бортиками. Из-за этого я не любила просыпаться. Мне каждый раз казалось, что мама исчезла совсем вместе с маленькой сестренкой, и во всем мире я осталась одна. Поэтому всегда начинала плакать. На мой плачь приходила бабушка, помогала спуститься с кроватки, умыться. Звала на завтрак.

Сестренка обнаруживалась всегда на кухне, восседающая на своем стульчике. А потом я играла со своей куклой, с сестренкой и с двоюродными сестрами, которые приходили после школы к бабушке. Я тосковала по маме целый день. Возвращалась она с работы ближе к вечеру. А мне казалось, что проходила вечность. Так проходили мои дни до трех лет, и помню я это время не так хорошо.

А потом я пошла в садик. Наш садик был уютным, младшие, средние и старшие группы располагались в разных зданиях. Я была очень любопытным ребенком, мне все было интересно. “А почему у куклы нет волос?” – спросила я после завтрака у воспитательницы, тети Любы. Я отказывалась называть ее Любовь Дмитриевной. Она была уютной блондинкой, полной и очень красивой, мне тогда так казалось. Потому что волосы у нее были кудрявые и уложенные в прическу крупными локонами.  “Да потому, не мешай”, – ласково говорит мне тетя Люба. Мне недостаточно такого ответа, но я не решаюсь сегодня больше беспокоить воспитательницу навязчивыми вопросами. Вместо этого присаживаюсь на скамейку у стены и думаю о том, что взрослые всегда такие занятые, а дети им все время мешают. И мне хочется вырасти, прочитать много книг и обязательно отвечать на все вопросы всех детей в садике. Только я еще не умею читать.

Нас зовут на занятие, мы будем лепить утенка из пластилина. А я не люблю лепить, рисовать. Не получается у меня красиво, так, как у Маши или у Тимура. Они красиво рисуют и лепят. Тетя Люба их всегда хвалит. А на мои рисунки и не смотрит. Потому что знает, они некрасивые. И утенок у меня получается страшным. Но мне он все равно нравится. Я старательно прилаживаю крылья к толстеньким бочкам утенка и удовлетворенно ставлю его перед собой на стол.

Тетя Люба опять похвалила Тимура. А еще Машу и Андрюшу. Мой утенок просто забрала и унесла, на мой шкафчик поставит, я знаю. А вечером мы с мамой заберем его домой. Мама собирает все мои поделки в коробку. Коробка красивая такая, с мамой вместе обклеивали куском обоев. И приклеили на коробку всяких вырезанных из журнала животных. Там и слон есть, и собачка, и тигр. Хорошая коробка.

Вот и мамы начали приходить и забирать детей. Значит, и моя скоро придет. И мы пойдем домой и будем разговаривать по дороге. И я обязательно спрошу у мамы, почему у одних кукол есть волосы, а других нет.

Я сегодня после обеда все время грустная – на прогулке Максим меня уронил на снег и забросал сверху снежками. Мне было очень обидно и больно. Снег такой холодный и колючий! Но обидно было больше, чем больно. Я с Максимом больше никогда не буду играть. Пусть даже не подходит. И маме расскажу.

Мама меня пожалела. Сказала, что не надо обижаться на Максима, он еще маленький, не понимает, что так грубо играть нельзя. А я уже все понимаю, большая ведь. Я сказала маме: “Хорошо”. Но решила себе, что все равно не буду играть с Максимом, он плохой.

***

       С утра я не хотела вставать. Когда я лежу, не открывая глаз, мама всегда подходит ко мне еще раз и гладит меня по голове. И говорит о том, как сегодня весело пройдет день, потому что у ее "солнышек", это мама меня с сестренкой так называет, с утра хорошее настроение. Я улыбаюсь, и открываю глаза. Мама меня обнимает, желает доброго утра и говорит, что надо собираться быстрее, она опаздывает на работу. Ох уж эта работа! Такая важная!

В садике на завтрак давали пшенную кашу. А я ее не люблю. Съела только бутерброд с маслом. Сегодня другая воспитательница с нами, Альбина Александровна. Я хочу звать ее тетей Альбиной. Но она очень строгая, ругает меня, если я так к ней обращаюсь. Поэтому я зову ее по имени-отчеству. Так вот, Альбина Александровна сказала, что если я не буду есть кашу по утрам, останусь карлицей. Я ей не поверила, конечно. Придумала тоже, карлицей. Я знаю, что карлики имеют заболевания, которые не дают им расти. Мне мама читала о разных удивительных фактах из толстой и тяжелой книги "Энциклопедия знаний о человеке". А я здорова. Тетя врач в больнице так и сказала маме еще летом: "Ваша дочь здорова".

Сегодня мы рисуем и у нас английский. Английский я люблю. Потому что занятие ведет тетя Люба. Она учит нас еще и английскому. Но воспитательницей она станет только завтра, сегодня наша Люба – учитель. Она добрая и никогда не ругает нас, если мы отвечаем неправильно. А русский и математику ведет Альбина Александровна. Она хочет, чтобы мы все хорошо знали, поэтому постоянно делает нам замечания.

На рисовании рисовали солнышко. Круг у меня получился не очень ровный. Маме все равно понравится. Она меня всегда хвалит.

Максим со мной разговаривает, а я с ним – нет. Хочет играть со мной. Я сказала ему: "Дурак". Он заплакал. Жалко, ему тоже обидно стало, наверно. Потом я ему сказала, что буду с ним играть, если он не будет толкаться и отбирать себе все игрушки. Максим странный, он сразу согласился. На прогулке играли вместе. С нами хотели играть еще Катя, Аня и Андрюша. Только Максим сказал, что наша игра только на двоих, и сказал им уйти. Жалко ребят, только я Максиму не сказала, что хочу играть со всеми вместе. Вдруг опять заплачет.

После сна была гимнастика, ужин. А мамы все нет. Всех уже забрали, я одна осталась с тетей Галей, это воспитательница другой группы. Альбина Александровна отвела меня к ней и сказала: "Жди маму здесь". Я села на скамейку у стены. Больше никого нет, я одна. Тетя Галя что-то пишет, и на меня внимания не обращает. Мне так грустно, очень грустно, хочу плакать, только маму расстраивать не хочется. Я заплачу, а она придет и увидит. Подумает: "Ариночка у меня еще маленькая, оказывается". Она всегда расстраивается, когда я начинаю плакать. Я же вижу. Мама не ругает, не отчитывает меня, не говорит: "Не плачь". Просто расстраивается. Я даже не знаю, почему. И тоже расстраиваюсь.

Папа пришел. Я спрашиваю: "А где мама?", а он сердится на меня, "Давай быстрее, потом расскажу", – говорит. Мне очень хочется плакать. Но я сдерживаюсь. Оделась быстро. Папа сердитый. По дороге домой он мне сказал, что мама с Викой, моей сестренкой, в больнице. Вика заболела. Мне сразу стало очень плохо. Может, я тоже болею? Спросила у папы, когда они домой придут, он сказал, что Вике сейчас делают операцию на животик. Потом она выздоровеет, и ее из больницы выпишут, и мы с ним вместе заберем их домой. Я тихо плакала, слезки только капали, но я не стала громко реветь. Хочу к маме. Хочу к Вике.

Бабушка тоже грустная. Она мне сказала: "Давай, доченька моя Аринушка, помолимся Боженьке, чтобы наша Вика выздоровела, операция была успешной". И я про себя просила Боженьку, чтобы он помог моей сестренке. Чтобы она быстрее выздоровела, и они с мамой вернулись домой. Бабушка молилась быстро-быстро, непонятно и часто-часто крестилась. А потом папа сказал, что пора спать. Он мне рассказал сказку, в которой две красивые, добрые и умные принцессы росли очень здоровыми, занимались музыкой и спортом, а потом выросли и стали знаменитыми спортсменкой и пианисткой. А родители их очень любили и во всем помогали, конечно. Сказка мне так понравилась, что я попросила папу рассказать ее еще раз, когда Вика придет домой. Ей такая сказка тоже очень понравится, я знаю. Потом я закрыла глаза и лежала тихо, не шевелясь. Папа подумал, что я уснула, и вышел из детской. Ночник светил совсем мало, но я видела пустую кроватку сестренки и в груди меня жгло. Тихо плакала, слезы сами из глаз лились, затекали в уши, но я их не вытирала. Боялась, что если шевельнусь папа услышит и придет. Ему и так плохо, не хочу расстраивать. А потом я уснула.

Утром проснулась и удивилась, что мама меня не будит, а уже светло. Потом только вспомнила, что она в больнице. Быстрее побежала на кухню. Бабушка взглянула на меня от окна, где стояла, обернувшись через плечо, и улыбнулась так светло: "Аринушка, операция прошла успешно, если все будет без осложнений, через неделю малышку нашу выпишут". Сказала, что папа сейчас в больнице, и позвонил оттуда. Мне сразу стало так хорошо, что захотелось всех обнимать, и почему-то заплакать. Так я и сделала: заплакала, бросилась к бабуле и уткнулась лицом в ее живот, обняв. Бабушка тоже меня обняла, подняла на руки и сказала: "Ну-ну, не плачь, родная, все хорошо. Скоро они будут дома". Оказывается, меня решили сегодня в садик не отводить, потому что папа хотел со мной вместе навестить маму с сестренкой в больнице. Я от этой новости так развеселилась, так мне в груди и в животе стало легко и щекотно, что начала носиться по всему дому, не могла просто остановиться. А бабушка мне даже замечание не сделала, не сказала, что сильно шуметь нельзя.

Мы с папой были в больнице. Я так соскучилась по маме, что тоже хотела остаться в больнице. А Вика такая маленькая, она совсем без сил. Лежит и просто смотрит. Ей даже воду дают по маленькой ложечке. И она все время повторяет, что хочет пить. И плачет тихо. Мне сказали, что обнимать ее нельзя, у нее шов на животике. Мама показала. Только шва не видно, там повязка. А еще Вике делают уколы болючие. Жалко. Только папа просил меня в больнице не плакать и я сдерживала себя. Хотя мне очень хотелось. Там еще одна девочка в палате с мамой своей были. Та девочка большая, ей, наверно, уже десять лет. Очень большая. И тоже после операции.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.