Я есть. Я дышу. Я живу

Ч-т-о-о-т-т-о оч-чень тря-сет, – единственное, что успеваю подумать я. Больше никаких содержательных мыслей не возникает. Верхняя часть тела, то есть голова, почти отваливается от такой тряски. Снизу трясет не меньше. Я судорожно цепляюсь за поводья. Привстаю в стременах. Трясет меньше, но ноги напрягаются при этом намного сильнее. Опять сажусь. Снова начинает уставать нижняя часть тела, при этом быстро превращаясь в мозоль.

В общем, я напрягаюсь по полной программе. Мой же конь, наоборот, расслабляется, как может – ест по дороге всю, какая попадается, траву, пьет из всех ручейков. Я пробую натягивать поводья. Никакой реакции на мои действия у коня не наблюдается. Покосившись на чумбур, решаю его не использовать. Пробую пришпоривать и вижу, что все это не имеет никакого смысла. Балтика по-прежнему скачет ленивой неторопливой рысью, не обращая на меня ни малейшего внимания.

Дорога неуклонно забирает в гору. С одной стороны нас подпирает спокойный, надежный бок горы, а с другой – обрыв в реку Каракол. Далеко внизу она ревет порогами, и несет свои бурные воды вниз по течению. Конь, кажется, не замечает, что тропа сужается. Кажется, что он вообще под ноги не смотрит. Он продолжает есть траву, стремясь съесть самую вкусную зелень за пределами тропинки. Встряхивает гривой. Отмахивается хвостом от мух.

Я ему не доверяю! А он по-прежнему не обращает на меня никакого внимания!

Он так сильно вытягивает голову вниз, что я оказываюсь прямо над обрывом. Приближаясь, угрожающе клокочет река. Гулко стучит о ребра сердце, наполняясь адреналином. В эти минуты мне очень страшно, и я как никогда, хочу жить.

– Люба, о чем замечталась? Подгоняй коня, не тормози! – это Татьяна, наш проводник по этим горным тропам.

Гордая дочь алтайских гор, на коне сидит как влитая. Она, наверное, и родилась прямо на коне. И, конечно, не может понять моего состояния. А Балтика скачет все медленнее и медленнее, отставая от остальной колонны все дальше и дальше.

– У тебя чумбур на что? Давай, работай. Не ленись и коню не давай лениться.

– Да не ленюсь я. Страшно просто, с непривычки.

– Ничего, не бойся. Привыкнешь. Ты, главное, коня почаще чумбуром подстегивай.

«Подстегивать чумбуром не хочу! Дело не в коне, а во мне», – думаю я, и мы плетемся самыми последними, далеко отстав от колонны. Над нами весело щебечут птицы. За нами только раскидистые кедры и высокие стройные сосны. Да еще рой мух и оводов со всех сторон скрашивает наше одиночество. Гулко стучат подковы по булыжникам набитой, протоптанной тропы. Неторопливой тряской рысью скачет мой конь, минуя кустарники и перешагивая через огромные корни деревьев, переплетающих дорогу.

Я отпускаю поводья. Не подгоняю чумбуром. Не пришпориваю. Наблюдаю за конем. Чувствую себя.

Чавкает грязь под копытами. Балтика вскидывает голову, трясет гривой – отгоняя мух, уверенно прокладывает дорогу в неглубоких болотцах. Комья грязи летят в разные стороны. Вспенивая фонтаны брызг, конь врезается в воду широкой и неглубокой речки. Я такие речки переходила вброд сама, на своих двоих. Поэтому хорошо знаю, как немеют ноги от ледяной воды. Как сильно бьют по ногам и закручиваются волны, стремясь увлечь за собой. Как ноги скользят по камням, заросшим тиной. Балтика, соскальзывая и оступаясь, осторожно выбирает дорогу. Холодные брызги летят вверх, приятно освежая мою разгоряченную от зноя кожу.

«Пусть сам выбирает дорогу и скачет в своем темпе», – решаю я довериться коню. И расслабляюсь.

А перед нами широкая долина между двух зеленых, поросших лесом, горных хребтов. Проторенная дорога под копытами коня. И вся наша группа далеко впереди.

Балтика сильно прижимает уши. Всхрапывает. Я сосредотачиваюсь. Но внимательно понаблюдать за ним не успеваю. Резкий рывок вперед подбрасывает меня высоко вверх. Я инстинктивно обрушиваюсь вниз. Через секунду Балтика уже несется вскачь… галопом! Ноги заклинивает в стременах. Пальцы как крючья вцепляются в поводья.

Врастаю в седло. По спине стекают холодные струйки пота. Подо мной разгоряченная спина коня. Неукротимая мощь стальных мышц, несущих меня как ураган. Свист ветра в ушах. Глаза заволокло слезами. Сердце колотится о ребра. Пропуская удар – замирает от восторга.

Воздух переполняет легкие. Дышу с присвистом. Больно дышать. Не успеваю выдыхать. Ноги в стременах дрожат от напряжения. На губах – соленый привкус крови. Внутри я – как звенящая, натянутая струна. Стремительно несусь на коне высоко над землей. Я лечу, будто у меня выросли мощные крылья. Душа с каждой секундой наполняется жаждой жизни, как паруса ветром.

Мы вихрем проносимся мимо, оставив всю группу далеко позади.

И сейчас эта пьянящая смесь страха и восторга – я, женщина по имени Любовь.

– Молодец, быстро учишься, – смеется Татьяна, догоняя нас. – Это твой чумбур придает ему скорости?

– НЕТ! Я обхожусь без плетки. И доверяю Балтике! А Балтика показывает мне галоп!

– Ну, на доверии далеко ты не уедешь, – усмехается наша проводница. – Они привыкшие к плетке.

– Посмотрим.

Долина заканчивается. Начинается опять тропа в гору, и мы идем вровень с остальной группой. Снова набираем высоту. Ясное голубое небо над нами становится все ближе. Ветер доносит душистый запах меда. Так пахнут цветущие горные травы. Подъем становится все круче. Кони поднимаются, тяжело дыша, и все ниже опуская головы. Скользят копытами по крутой тропе и покатым валунам. Их широкие бока раздуваются, как кузнечные меха. Кони неутомимо идут на перевал.

– Скоро Каракольские озера, – говорит Татьяна, ехавшая рядом.

– Ох, быстрее бы, – запыхавшись от непрерывной тряски, отвечаю я.

Делаем последний рывок. Наконец мы на перевале Багаташ, что переводится как «каменная лягушка». Перед нами широкая седловина между горных вершин. Островки голубых, розовых, фиолетовых цветов. Редкие пики скальников. Скачем сквозь заросли карликовой березы, покрывшие огромное плато изумрудным ковром. Я набираюсь смелости и держусь в седле, только упираясь ногами в стремена. Душу, сердце и руки я раскрываю навстречу ветру, наполненному душистым запахом трав.

Проводники объявляют привал. Мы спешиваемся. Делаю несколько панорамных снимков и ухожу на край плато. К самому обрыву. Туда, где ясное небо встречается с землей, украшенной белыми цветами. Далеко внизу, сверкая под солнцем, виднеется цепочка лазурных озер. Два горных хребта, будто сложенные лодочкой огромные ладони, бережно хранят эти жемчужины Алтая.

За спиной чуть слышно щелкают фотоаппараты. Ребята сохраняют красоту на фото и видео. Сморю вниз до головокружения и слушаю, о чем говорит тишина. Просто смотрю и слушаю. Сохраняю эту тишину и покой в душе. И больше мне ничего не нужно.

– По ко-ням! – раздается команда дяди Васи.

Легко запрыгиваю в седло. Беру покрепче поводья – на случай неожиданного галопа. Слегка пришпориваю. Балтика фыркает, переступает с ноги на ногу и трогается обычной тряской рысью вслед за колонной лошадей. Впереди нас ждет спуск в долину Каракольских озер.

Тропа неожиданно резко падает вниз. «Что-то крутовато», – едва успеваю подумать я и сразу съезжаю на холку Балтике. Лицом вниз, остальной частью вверх. Судорожно держусь руками и ногами. Наклон все усиливается. Спуск становится опасным. Тропа крутыми зигзагами уходит вниз. На каждом повороте конь оступается, копыта скользят, разъезжаясь на камнях. Мое сердце бешеными толчками разносит жажду жизни по всему телу. Кровь пульсирует в висках. Губы пересыхают. Сцепив зубы, молчу, удерживая внутри сдавленный крик ужаса.

Длинная цепочка коней и всадников растягивается по тропе. Лошади, сильно приседая назад, сгибая задние ноги, съезжают вниз на передних. Клубы пыли из-под копыт. Булыжники летят над тропой как снаряды. Седокам наверху эти снаряды не страшны. Но кони от них шарахаются при прямом попадании. Одно неверное движение – и конь, и всадник кубарем улетят вниз. Гулко стучат подковы по камням. Узловатые ноги коней спотыкаются, попадая на большие валуны. Пыль снова забивает ноздри. Нечем дышать. Воздух тяжелый. Дико хрипя, кони роняют с губ клочья розовой пены.

За полтора часа спуска воздух на тропе пропитывается едким запахом пота и страха.

Наконец-то склон становится более пологим. Ощущение такое, будто я срослась со спиной коня. С трудом разгибаюсь и приобретаю более привычное, вертикальное положение. Мысленно произношу: «Господи, благодарю тебя за то, что все мы целые и невредимые!»

Тропа выводит нас к небольшим уютным домикам – базы отдыха на Караколах. Спешиваемся.

– Расседлывайте коней, – командует дядя Вася. – Вы сейчас пойдете в радиальный маршрут по озерам. А кони несколько часов будут пастись и отдыхать после спуска.

– Да уж, после такого спуска всем не мешало бы отдохнуть, – открываю я бутылку с водой, делаю глоток. – А что, другой тропы нет?

– Да почему же, есть! Она, конечно, более пологая и длинная, но времени мы на ней потеряли бы вдвое больше, – невозмутимо отвечает мне дядя Вася.

Все замерли от такой неожиданности… Все еще не пришли в себя от страха.

– М-м-м… Да что же это такое?! А потерять несколько «килограммов нервов» на крутом спуске – это ничего, это нормально? – возмущенно произносит Светлана.

– Ради чего мы так рисковали? Я понимаю, когда нет другого выхода. Но здесь-то выбор есть! Два пути – безопасный, но длинный, второй опасный и короткий. А вы даже не сказали об этом! Я бы лучше потеряла время, чем жизнь! На будущее… Очень вас прошу! Давайте нам выбирать там, где есть другой путь! Где есть риск для жизни! – гневно произношу я.

Остальные участники группы молча прислушиваются к нашему спору. Ожидая, что ответит дядя Вася.

– Мы спускаемся по этой тропе много лет, чтобы у вас было время дойти до верхнего озера и посмотреть водопад. Иначе вы не успеете. Кони проходили этот спуск много раз, поэтому я уверен в вашей и их безопасности, – не сдается алтаец Василий. – Справились и сейчас. Я уверен, в следующий раз все тоже справятся. А насчет выбора… Вы его уже сделали, когда решили пойти в поход с нами и нашей группой. На маршруте решаем мы – инструктора! Разговор закончен!

Вот так. Больше никто не возмущается. В воздухе висит напряженное молчание. В этот момент каждый думает о чем-то своем. Возможно, задает себе важные вопросы и ищет на них ответы.

«Какой урок я сейчас прохожу? Чему учусь?» – спрашиваю я себя.

И честно себе отвечаю: «У меня не было выбора. Не было возможности что-то изменить. У меня была возможность только прожить свой страх смерти и почувствовать желание жить! И это ценный опыт, данный мне Богом».

Молюсь так, как подсказывает сердце: «Господи! Даруй мне силы и возможности изменить то, что можно изменить, даруй мне терпение, смирение принять то, что изменить нельзя, даруй мне разум и мудрость, чтобы отличить одно от другого».

Чуть отпускает страх. Появляется ощущение, что прошла этот урок с Божьей помощью.

Еще дрожат колени от напряжения. Еще дрожащими руками снимаю с Балтики седло, потник, скидываю арчимаки и палатку. Тщательно счищаю деревянной щеткой грязь и пот с боков и на спине. Тихо шепчу ему на ухо: «Спасибо, друг! Ты герой! Я рада, что мы с тобой – команда!»

Глажу по длинной морде, и провожу рукой по мягкому носу. «М-м-м. Это полный восторг! Оказывается, нос лошади покрыт нежнейшей шерстью, мягче, чем самый мягкий бархат. Шелковистее, чем самый гладкий шелк. «Балтика! Для меня ты – самое удивительное создание природы!»

А впереди нас ждут Караколы. Семь озер, словно ожерелье из разноцветных бусин, нанизанных на нитку общего проточного русла.

– Кто расседлал коней, собирайтесь в дорогу! – громко оповещает всех Татьяна. – С собой берите легкие рюкзаки, бутылки с водой, хлеб, колбасу для бутербродов. Привал будет на тропе.

Кони расседланы. Конюх Василий блаженно растянулся под высоким кедром. Рюкзаки собраны. Группа отправляется в пеший поход.

Я привыкла к пешим походам, и точно уверена в том, что уж мои-то две ноги меня не подведут. Но они не хотят идти как нормальные, обычные ноги – параллельно друг другу. Они идут так, как будто между ними все еще находится седло.

– Я сморю, не только у меня появилась «особенная походка», – смеется Светлана, глядя на меня.

– Видимо пока придется «ходить с седлом между ног», – хохочет Полина, наша соседка по палатке. У нее тоже ноги не слушаются друг друга. – Неудобно, конечно, сначала.

– Ничего, потом привыкните, – улыбается Татьяна.

– Привыкнем ходить «с седлом»? – уточняю я.

– Нет, к седлу привыкните, и ноги пойдут как обычно, – хохочет наша проводница.

Широкая, протоптанная дорога приводит нас к озеру – оно похоже на сверкающую изумрудную каплю, лежащую в ладонях гор.

– А хотите пройтись по снегу? – спрашивает Татьяна. – Вон, видите «снежник» белеет? Можем дойти.

Издалека он кажется маленьким и плоским. Что там смотреть? Часть группы задумывается. Большинством голосов все-таки решаем дойти до снега. Делаем марш-бросок до белеющей шапки снега, растущей до огромных размеров с каждым шагом.

Перед нами огромная ледяная пещера, которая вытаяла за лето. Это встреча с солнцем пробуждает ледник к жизни.

«Кап-кап-кап», – слезы радости оживающей вечной мерзлоты падают с потолка пещеры.

Отдохнувшая в снежном покрове, талая вода устремляется вниз веселыми, шумливыми ручейками. И вот уже наполненный новой жизнью водный поток несется, умывая, очищая и питая землю.

Летняя жара приятно сменяется прохладой, веющей от снежного массива. Пахнет весной. Слышен звук капели и чей-то тоненький, пронзительный писк.

– Смотрите! Смотрите! Мышка. Видите?

– Ой, точно. А в зубах у нее пучок зеленой травы.

– Какая хорошенькая! Рыжая такая, упитанная!

Это мышки-пищухи готовят норки для потомства и предупреждают друг друга о нежданном визите гостей. Их часто можно увидеть на каменистых склонах рядом со снежниками.

Походить по леднику так никто и не решается. Наверное, каждый думает о такой же пещере, только скрытой под снегом.

Поэтому спускаемся к ручейкам. Умываем свои разгоряченные лица. Каждый набирает в свои ладошки кристально прозрачную воду. Медленно пьем, наполняясь радостью. Эта вода такая вкусная, холодная, до ломоты в зубах.

Возвращаемся на тропу. Бодрым шагом поднимаемся вверх. Следующее озеро – лазурное – еще одна редкая драгоценность в этом природном ожерелье. По форме оно похоже на сердце. В нем отражается небо, сверкают отблески солнца – и это вдохновляет его «голубое сердце» биться.

А наш путь лежит дальше, к самому последнему, верхнему озеру. Делаем еще один марш-бросок по бездорожью. Все ближе и ближе слышится шум воды, с каждым шагом перерастающий в рев водопада. Эта вода тоже только что освободилась из ледника. Перед нами уже растаявшая вечная мерзлота, потоком льющаяся с горы.

Я очень хочу искупаться. Горные речки, ручейки, озера и тем более водопады такие холодные. И купаться в них – удовольствие на любителя. Но я именно такой любитель.

Под недоуменными взглядами окружающих снимаю кожаные ботинки, носки. Аккуратно складываю все это на траве. И, как была, в майке и шортах, осторожно иду по скользким камням в воду.

– Люба, ты куда?

– Перегрелась на солнце?

– Я – купаться! Кто со мной? Есть еще любители острых ощущений?

– ДА! Это удовольствие для истинных ценителей. Я с тобой.

– И я.

Оказывается, здесь собралось несколько истинных ценителей этого удовольствия.

«Те, кто этого не ценят, сидят сейчас в городе, дома, в своем рабочем кабинете. В обнимку со своей новой мадам», – мелькает какая-то заблудившаяся мысль. И ее тут же смывает потоком воды.

Углубление в камнях, сделанное водопадом, напоминает небольшое узкое ущелье. Осторожно встаю под струи воды. Обжигающий холод! Неукротимый напор! Мощная сила! Поток несется прямо сквозь меня.

Ощущаю, как этот напор яростно вымывает темные клочья изнутри, которые мутной пеной несутся вниз по течению. Чувствую, как эта сила исцеляет мое сердце. В этот миг я вижу, что его мертвая часть становится целым и здоровым органом. Готовым впустить дыхание жизни. Но оно еще ничего не чувствует. И я сейчас ощущаю внутри пустоту. Огромную пустоту. От этого слегка кружится голова. Все тело прозрачное. Звенящее. Легкое.

Медленно выхожу из воды. Балансирую по скользким камням. Захожу за ближайший валун – выжимаю одежду. Возвращаюсь к группе.

– Ну как купание?

– Потрясающе! – отвечаю, стуча зубами.

Татьяна готовит бутерброды. Достает из наших рюкзаков хлеб, режет свежие огурцы, колбасу, копченое сало. Вытаскивает термосы с чаем. И, конечно же, сгущенное молоко.

– Этот «перекус» я всегда беру для привала на озерах – огурцов, правда, хватает только на первый день.

Половину булки хлеба, толстые ломти колбасы и большие куски сала каждый из нас проглатывает за несколько минут. Я «выхожу из-за стола» с легким чувством голода. Похоже, я была права. Подтверждаются мои опасения насчет выросшего «второго желудка». А вот ноги, наоборот, меня радуют. К ним возвращается первоначальная способность ходить «дружными рядами», параллельно друг другу. Без всякого «седла» между ними.

Обратный путь к стоянке мы бежим бодрой «рысью». По пути обращаю внимание, что совсем не слышно птиц над озерами. Вспоминаю, что и по дороге туда – тоже была непривычная тишина.

– Татьяна, а почему птицы здесь не поют? – чуть запыхавшись, интересуюсь у нашей проводницы.

– И рыбы здесь не водятся, – отвечает она. – Считается, что в этих озерах мертвая вода.

– Да ты что… Прямо как в сказках, про мертвую и живую воду. Там мертвого воина, изрубленного на куски, сначала поливают мертвой водой. Его раны затягиваются, и тело снова становится целым, – задумчиво произношу я.

– Точно! Так и есть! А потом живая вода возвращает воина к жизни. На Алтае много таких озер, рек и водопадов – с мертвой и живой водой, – в словах Татьяны чувствуется правда. – Вон уже и стоянка виднеется. Нас уже, наверное, заждались.

Приветливо машет рукой дядя Вася, и машут хвостами кони, жующие зеленую сочную траву.

– Привет, Балтика, – провожу рукой по холке, по спине. Проверяю нет ли «засмолов». – Давай одеваться? – беру первую конструкцию из ремней.

Конь согласно опускает голову, подставляя морду под уздечку. Вставляю удила в рот, выравниваю за ушами затылочные ремни. Аккуратно, бережно, чтобы не попасть в глаза, расправляю ему челку. Глаза у Балтики темно-карие, большие и выразительные.

– Хороший, Балтика! Хороший! – пропускаю мягкую и шелковистую гриву между пальцев.

Провожу рукой по короткой жесткой шерсти на спине и боках. Конь стоит спокойно. Стряхиваю соринки, хвоинки и маленькие веточки. Чищу его щеткой. Вверх-вниз. Да посильнее! И как он все это насобирал на себя? Укладываю потник и седло сверху. С удивлением отмечаю, что помню и про нагрудник, и про подпруги, и про стремена, и про подхвостник. Укладываю седельные сумки, плащ УЗК впереди себя и палатку – сзади. Все. Я готова! Остальные участники тоже стоят и ждут команды.

– По ко-ням! – раздается голос дяди Васи.

Легко вскакиваю в седло. Группа уже уверенно сидит на конях.

Проводники ведут нас на ту же самую крутую тропу. Но теперь мы ее преодолеваем, устремляясь вверх. А это для меня всегда легче, чем скатываться вниз. Подъем проходит намного лучше. Главное – покрепче держаться в седле. И не оборачиваться назад. Все это я уже умею делать.

Опять скачем через перевал Багаташ, прямо по «спине огромной зеленой каменной лягушки». Смотрю на белеющие горные вершины до самого горизонта и понимаю, что эта красота навсегда останется в моей душе. И этот простор голубого неба, и шепот гор, рассказывающих небу свои тайны.

– Смотрите! – показывает вперед Татьяна.

Но мы и сами уже видим нагромождение черных скал, издалека похожих на огромные, мрачные, древние замки.

– Это Замки Горных Духов, – добавляет дядя Вася.

– Я первый раз в этом месте. Очень красиво, – это Володя, мужчина лет тридцати, опытный турист, любитель конных походов.

– Сегодня тут все тихо, – подъезжает к нам Татьяна. – А бывает, что кони дурят, пугаются неизвестно чего и шарахаются с тропы. И даже опытным наездникам не удается их удержать. И тревожно ржут, пока стоим. Время стоянки пятнадцать минут, – громким голосом объявляет она и спешивается.

Я осматриваю окрестности, не слезая с коня. Мне так спокойнее. Стоит непривычная тишина. Ни птиц. Ни мышек-пищух. Ни насекомых. Чувствуется, что здесь сама жизнь замерла и тоже прислушивается к этой тишине. Внутри себя.

Несколько человек так же остаются на конях. Остальные разбредаются по скалам. Фотографируются на фоне черных, вертикальных пиков, которые будто когти, впиваются в небо. Гуляют между разбросанных, как после гигантского взрыва, темно-коричневых огромных булыжников. Протискиваются в расщелины между острыми, как мечи камнями. И карабкаются по старым, плоским, раскрошенным валунам, вызывая осыпи и камнепады.

Наконец дядя Вася кричит свое знаменитое: «По ко-ням!». И вся группа «садится в седло». Тряской неторопливой рысью мы скачем до места ночевки в долине реки Муехта. Наша первая стоянка в ущелье с красивым названием «Долина семи ветров».

Спешиваемся. Расседлываем коней.

– Балтика, хороший конь! Настоящий друг! Спасибо тебе! – разговариваю с конем, пока чищу ему спину и бока щеткой.

Он кивает головой. Фыркает и трясет мордой. Машет хвостом, отгоняя мух. Но когда я смотрю ему в глаза, я точно знаю, что он меня понимает. Это то, что нельзя ни увидеть, не услышать. Это можно только почувствовать.

Подходит дядя Вася, стреноживает коня – продевает его ноги в веревочные петли, связанные «восьмеркой». Привязывает ему на шею маленький колокольчик.

– А колокольчик зачем? У него же и так передние копыта связаны.

– Они даже стреноженные могут далеко уходить от лагеря. Чтобы было слышно, – отвечает он на мой вопрос.

Ставим со Светланой палатку. Потом идем помогать нашей кормилице Татьяне варить картофельный суп с тушенкой. С морковкой и луком. С лавровым листом и сушеным укропом. Крошим салат из капусты, морковки и яблок в огромную кастрюлю.

Большие походные котелки, названные «бобами» за свою вытянутую форму полны наваристого, густого супа. Едим из своих «тазиков» и еще просим добавки. Я теперь точно знаю, что мой конь может вынести очень много килограмм. Так что можно наполнять мои «два желудка», не напрягаясь.

Дядя Вася подбрасывает дров в костер, и пламя взлетает вверх снопом искр. Мы еще долго сидим у костра. Уходить не хочется.

– А какие хищные животные здесь водятся? – спрашивает кто-то из девушек.

– Медведи есть. Волки. Лисицы. Редко, но бывает и снежный барс заходит. Как же без хищников. Это же тайга. Но к лагерю они, конечно, не подходят. Так что отдыхайте спокойно.

Ощущение такое, будто за этот день я прожила целую жизнь. На темном небе уже появляется круглая луна. Сегодня полнолуние. И хотя у меня есть комфортная палатка, спать я решаю под кедром, на свежем воздухе. Расстилаю коврик и укладываюсь в спальник. И все – ночлег готов.

Лес, освещенный серебристым светом луны, кажется сказочным. Волшебным.

Поскрипывают под напором ветра кряжистые кедры и стройные сосны. Корни деревьев отбрасывают длинные синие тени. Ночные шорохи рассказывают о таинственной жизни леса под покровом темноты. Чувствую себя в полной безопасности. Я точно знаю, что дикие обитатели тайги обходят стороной наш многолюдный лагерь. Ночные звуки завораживают.

Воздух насыщен кедровым ароматом. Этим воздухом я наслаждаюсь, как целительным нектаром. Тело блаженно расслабляется, восстанавливая свои силы. Засыпаю на коленях Матери-Земли. И сквозь сон чувствую теплый, успокаивающий взгляд Матери Матерей – Богини Полной Луны.

День четвертый

Разбудил меня громкий голос Татьяны: «Конный маршрут на сегодня – долина реки Муехта – перевал Ак-Кая – перевал Айрык – урочище Айрык. А для разминки, после завтрака, желающие могут прогуляться пешком до Муехтинского водопада. Тут недалеко, всего шесть километров».

Я так крепко спала, что проспала подъем. Вокруг меня уже вовсю кипит работа: все собирают палатки, сворачивают спальники, равномерно загружают продукты в арчимаки.

У Татьяны готов завтрак. Большой котелок рисовой каши на сухом молоке. И кофе со сгущенкой – во втором котелке.

Неспешно заправляемся.

– Интересно, как мой желудок вмещает столько еды? Я в пеших походах ем намного меньше, чем сейчас, – удивляюсь я.

– Это нормально, – смеется Татьяна. – Ты же не скачешь в пеших походах по горам, как на коне. Первые день-два организм перестраивается. Поэтому я всегда беру еды с запасом.

– А я боюсь поправиться и поэтому ограничиваю себя, – с сожалением добавляет Полина. – Я в городе часто сижу на диетах. Но здесь чувствую, что мое тело протестует. Оно тоже хочет добавки. Тазиками. И чаю – литрами!