Дракон на передержке

Маргарита Ардо

Дракон на передержке

Глава 1, в которой начинается всё, чему начинаться бы не стоило

«Иди за белым кроликом» – было написано размашистым граффити на стене старинного заколоченного дома, стыдливо спрятавшего свою обшарпанность за непомерно разросшимся уксусным деревом. Над городом опустились густые сумерки. Стоя на крыльце с облупившейся штукатуркой и проросшей между ступенями зеленью, я от всего сердца выругалась: я не Нео из Матрицы и даже не Алиса из сказок Льюиса Кэролла. Не в моих привычках играть в такие игры. Обвела глазами заброшенный особняк.

Замызганный купидон с обломанным на кончике носом укоризненно смотрел на меня с портика. Стыдно мне не стало, только жаль, что такой красивый дом с лепкой в стиле барокко стоит здесь забытый и никому не нужный.

Я переехала в квартиру на соседней улице всего месяц назад, перебравшись с окраины в центр, поближе к любимой работе. Несмотря на то, что я хожу мимо ежедневно минимум два раза подряд: утром и вечером, я не обращала на этот дом никакого внимания, пока мой кролик не соизволил пуститься в бега…

Видимо, наступающее полнолуние плохо влияет не только на человеческую психику. Я отвела глаза от жёлтого диска луны, ныряющего и выныривающего в сонме плывущих туч. Ветер взъерошил ветви дерева и в прорвавшемся свете фонаря я с изумлением поняла, что передо мной стоит почти полностью скопированный в миниатюре дворец Медичи!

Боже, откуда он здесь? В родном городе?!

Такую изысканную архитектуру стоило бы зачислить в памятники культурного наследия и усиленно оберегать. Причудливые каменные цветы, арки с витиеватым орнаментом и загадочной символикой над забитыми крест-накрест окнами, остатки витражей над грубо приколоченными досками с ржавыми пятнами гвоздей и… графитти в пол стены. У меня защемило сердце – так жалко стало обесцененную красоту!

Эх, мне бы лишний миллион долларов, – я бы шикарно его отреставрировала!

Я снова взглянула на ангела над дверьми. По спине пробежал холодок – он явно уставился на меня белыми гипсовыми глазами и выражение пухлощёкого лица изменилось. В нём читалось настойчивое ожидание. Чего только не покажется в сумерках!

Я не собиралась лезть в дыру, нарушая закон и рискуя здоровьем, за моим кроликом, совсем не белым, а пятнистым, породы «Бабочка» с одним чёрным ухом и одним белым. Цикады в кустах затрещали громче, алкоголики на углу Газетного незлобно ругались и в летнюю духоту врывался набегами ветер. Мимо по узкой улочке промчалась машина, лапая фарами сиреневую темень, и всё снова стихло.

Я наклонилась к выломанной под перекрёстной доской частью двери, заметив, что вздыбленную лохмотьями зелёную краску не обновляли, похоже, с позапрошлого века. В нос ударил запах пыли и запустения. В глубине мрака что-то зашевелилось, я сощурилась и направила туда фонарик из мобильника.

Ровным счётом ничего не разглядела – казалось, луч света попадал в чёрную дыру и там растворялся. Почему-то стало не по себе. Захотелось вернуться домой и спрятаться под одеяло, несмотря на жару. Увы, ответственность не позволила. Ненавижу распространённую фразу про то, что мы ответственны за тех, кого приручили, но совершенно не научена поступать ей вопреки.

– Фунтя… Фунтинька! Кыс! Кыс! Кыс! – ласково позвала я, хотя к кроликам, кажется, так не обращаются.

И кому вздумалось подбрасывать мне под дверь этого лопоухого валенка? Я собственно, впервые с таким столкнулась. Котят, щенят, да, но чтобы кроликов…

Два дня назад ровно в полночь кто-то заскрёбся в мою дверь так неистово, словно пытался спастись от тигра-людоеда. Я оторвалась от книжки, убрала с себя кота, кошку и двух болонок, навостривших уши, и пошла открывать. Чёрно-белый пушистый комок мигом влетел в мою квартиру и забился под кровать. Кот Маврикий вздыбился, кошечка Вася зашипела, а Кассандра с Федей затявкали в два голоса.

Субботний книжный рай мгновенно превратился в хаос. Вместо того, чтобы читать увлекательную сказку про дракона, я была вынуждена выпихивать из гостиной всю взбудораженную живность, лезть под диван (неудачно), потом отодвигать мебель, поднатужившись и чуть не разорвав ночнушку, чтобы, наконец, взять в руки дрожащее пушистое создание, которое на поверку оказалось кроликом.

Дурачок со страху тяпнул меня за палец до крови и снова попытался сбежать. Не тут-то было! Я сунула паникёра в переноску, в которой вожу моих животных к ветеринару и захлопнула дверцу.

Утром зверёк успокоился и дрожать перестал. Он мило поел морковку, посидел на руках и даже позволил себя погладить. Я назвала его Фунтиком, потому что лопоухий был весьма увесист. Потом почитала в Интернете об этой породе. Вспомнила, что многие недобросовестные владельцы выбрасывают домашних любимцев просто так, когда надоели. Отстреливала бы таких! Ведь животные, они же почти дети!

– Теперь ты, малыш, попал в хорошие руки, – заверила я новичка, – я своих не бросаю.

Он сунулся мне в ладонь мягким носом. А к вечеру снова стал метаться, попискивать и всех моих котособачек переполошил, хоть они и за дверью сидели – я решила подержать сначала кролика на карантине, чтобы других моих пушистиков ничем не заразил.

Те, конечно, волновались и ревновали, но я знаю, что со временем привыкнут. Моя болонка Кася со мной не разговаривала, когда я Фердинанда домой притащила. Но тот был такой милаш, что я не смогла устоять.

Мама говорит: «Ты не кошатница, ты хуже», а я просто животных люблю. Говорят, счастье нельзя купить за деньги, а вы сходите на Птичий рынок… Во вторник мама приедет с моря за ключами и своими орхидеями, снова начнёт нравоучения.

В воскресенье мой любимый ветврач не работал, в понедельник, то есть сегодня, на работе был завал, и я выбралась на приём с кроликом только поздно вечером. Понятия не имею, как ушастик умудрился открыть дверцу и выскочить на асфальт. Со скоростью спринтера, резво отталкиваясь задними лапами и почти подлетая над дорогой, Фунтик чуть не врезался в проезжающий мотоцикл. Я вскрикнула. Пушистая задница с клоком белого меха на месте хвоста рванула на противоположную сторону. И к этому дому. На моих глазах юркнула в дыру в двери.

– Фунтя, – в который раз позвала я. – Иди сюда, малыш, смотри, что у меня есть. Морковка…

В ответ тишина.

Я с огорчением вздохнула. Может, он от меня просто сбежал? Как Витя полгода назад? Хотя нет, что тут сравнивать! Только быструю любовь и неразборчивые связи…

Я выпрямилась и снова наткнулась взглядом на надпись: «Иди за кроликом». Тут же ещё было слово «белый»! А оно куда делось?…

В темноте дома, совсем-совсем близко от двери кто-то заверещал испуганно и очень жалостливо. Ой, малыш! Вдруг на него напал бродячий кот? Или он провалился в дыру в полу и потому не выбегает?

Я наклонилась вновь и посветила фонариком. Верещание усилилось. Сердце моё не выдержало, и я с усилием рванула обветшалую доску. Дыра в двери увеличилась, и я на корточках протиснулась внутрь. Свет фонаря заметался по стенам, к высокому потолку, по смутным очертаниям лестницы.

– Фунтинька! – позвала я и шагнула на писк, прокладывая световыми пятнами себе дорогу по чёрно-белому старинному кафелю коридора.

Коснулась рукой ковки перил. Кролик верещал где-то под лестницей. Нужно пройти прямо, наверное, ещё пару шагов… Осторожно, тут вроде дыра в полу.

Запах пыли и плесени усилился, а с ним и совершенно неприемлемый для человека с высшим образованием мистический страх.

– Фунтинька! – произнесла опять я и навела мобильник с лучом света на звук под лестницей.

И вздрогнула при виде невысокого мужчины в чёрно-белой меховой шубе и странной шляпе, похожей на колпак с двумя торчащими ушами: одним белым, вторым чёрным. Ой! Надо бежать! Только ноги почему-то стали ватными, будто во сне.

– Ну наконец-то! – писклявым голосом проговорил незнакомец. – Думал, оставишь меня тут подыхать от жары, Лизинья!

Я облизнула пересохшие губы и произнесла не своим голосом:

– Я не Лизинья. Вы ошиблись, я Лара.

– Все вы так говорите! – неприязненно пискнул толстяк в шубе и сверкнул красными глазами.

Я попятилась, и… провалилась в дыру, которую тщательно обходила только что. Полетела вниз, размахивая руками.

Полицию! Надо вызвать полицию! – мелькнуло в голове. Вокруг меня сгустился мрак.

Я сломаю ногу! Или позвоночник! Или шею!

Но чёрная дыра не заканчивалась… Куда я лечу? Что за подвал?

Меня тянуло вниз. Дышать было невозможно. Я закричала со всей мочи:

– Я буду жаловаться-я-я-я!

В голове эхом завыло повторение моих слов. По всему телу пробежала волна жара. Потом холода. Меня перевернуло кверху ногами. В ушах засвистело. Я в ужасе выставила руки, понимая, что судя по высоте и скорости полёта я вот-вот ударюсь о дно и превращусь в кашу, как если бы свалилась с городской телебашни. Впереди сверкнуло. Я зажмурилась. И упала во что-то мягкое, как с разбегу. В пух. Носом.

Оно пахло кроликом…

Глава 2, в которой выясняется, что кролики – это не только ценный мех…

Не в моей привычке бояться, но сейчас мне было так страшно, что отрывать нос от щекотного пуха никак не хотелось. Один плюс очевиден – я не размозжила себе голову Других плюсов не было. Но лежать и прятать голову не понятно, в чём – не выход. Я осторожно привстала на локтях и глянула, куда упала. Это был чёрно-белый мех. Мягкий, чистый, завораживающий, как шубка в мороз. Однако стоило поднять голову, и я похолодела: это был совсем не коврик, и даже не матрас, а целая долина и холмы из меха. Кроличьего. В чёрно-белое пятнышко.

Выше, вверх к весёлому, цвета весенней зелени небу тянулась миниатюрная телебашня, украшенная розовыми ленточками и флажками. И ни души. Тишина…

Что-то пошевелилось подо мной. Я вскрикнула. Флажки дрогнули и осыпались. В холме перед моим лицом образовались красноватые глаза, розовый нос и остальные детали огромной пушистой морды.

– Тише! – визгливо рявкнул ковровый кролик.

Я закричала ещё громче, как сирена реанимации, понимая, что в лёгких вот-вот кончится воздух и звук тоже.

– Не ори! – проворчало это нечто, и от холма отделились уши. Чёрное и белое. Они прянули, как у коня, и холм поморщился, похожий на неглаженое одеяло.

Крик застрял в моём горле, я закашлялась, слёзы прыснули из глаз.

– Вот говорил же: не ори! В следующий раз двойную плату возьму за доставку Лизиньи! Никаких нервов не хватит! И ушей…

– Я… я не Лизинья, я уже говорила…

– Лизинья, она и есть. Я кровь брал на анализ – никаких нарушений в структуре, уровень лизидия, сопротивляемость, всё на высоте. Истинная Лизинья! – буркнул холм. – Глаза закрой.

Боже, бред какой! Я сижу на кролике, который только что был толстяком в шубе, а чуть ранее лопоухим пушистиком в моей переноске…

– Я умерла? – задрожала я.

– Да уж лучше бы! Не орала бы так, – прогнудосил недовольно холм. – А у меня уши – самое чувствительное место. Глаза закрой.

– Зачем?

– Что мне вечно поляной торчать? Трансформируюсь во что-нибудь более приемлемое. Не при таких чувствительных девицах же мне менять форму!

Оно что, стесняется?…

Я встряхнула головой и с испугом оторвала ладони от приятного на ощупь кроличьего меха.

Нехорошо как-то трогать похитителей. Как, пожалуй, и лежать на них. Я вскочила, но не поняла, куда бежать. Кажется, именно так выглядит ловушка в страшных снах…

– Послушайте, если я не умерла, зачем вы меня похитили? – сглотнула я, потихоньку пятясь к телебашне. Та казалась на грамм нормальнее всего вокруг.

– Ой, сейчас начнётся, – со вздохом ответил меховой ландшафт. – Верните меня обратно! Я к маме хочу! Муж, жена, четверо детей! Не ври, я про тебя всё знаю, и клянусь пупом Масавра, пока не закроешь глаза, ничего не объясню.

И тут я поняла! Наверное, я лежу сейчас где-нибудь в подвале со сломанной шеей и с сотрясением. Когда воздух и кровь не попадают в достаточном количестве в мозг, появляются галлюцинации, – я читала. Именно этим и объясняют врачи все увиденные пациентами в состоянии клинической смерти туннели, свет в конце и прочие чудеса. Я за научный подход, хоть и фэнтези вечерами развлекаюсь. При логическом размышлении то, что мне навстречу не выбежала бабушка с пирожками и её сестра из Норильска, показалось воодушевляющим – значит, я брежу, и единственное, что нужно, – размеренно дышать и ждать скорую.

В сердце загорелась надежда: может, алкоголики видели, как я бежала за лопоухим мерзавцем?! Боже, пошли им трезвого ума и светлой памяти! И денег на телефон, чтобы скорую вызвать!

И я всё-таки закрыла глаза: какой смысл спорить с собственным глюком? Тем более что видеть это безобразие не хотелось.

Через секунду послышалось:

– Всё, Лизинья, можешь открывать!

Передо мной стоял всё тот же полноватый незнакомец в шубе из чёрно-белого кроличьего меха. Уши на шляпе пошевелились. Небо бликнуло и стало голубым, трава… если это была она, вполне себе зелёной. Я снова почувствовала в ногах слабость и опустилась на землю.

А, может, я отравилась в столовой грибочками?

Странный кроличий тип стоял и смотрел на меня, совершенно не смущаясь. Меня же смущало в нём всё: закрывающие пол лица бакенбарды, впечатляющие зубы, красноватые глаза и нос с розовой пипкой – натуральный человек-заяц. У меня закружилась голова. Я решила считать вдохи-выдохи, – как единственное реальное, что есть, и в голове образовался вопрос:

– А вы кто? И почему это со мной случилось?

– Ну вот, наконец, дельный вопрос, – пропищал толстяк и почесал живот будто не рукой, а лапой. Глаз у него задёргался. – Ненавижу шумные истерики и вопли отчаяния! Работа у меня нервная: то тискают, то лапают, то кастрировать хотят… Ненавижу морковку! Ненавижу ветеринаров! Но это лирика. Итак, начнем с того, что ты Лизинья.

– Я Лара, – сердито ответила я. – А для вас вообще Лариса Ивановна и на «вы». Даже если вы плод моего воображения, будьте любезны, помните о вежливости.

Нелепость происходящего начала меня раздражать.

– Что-то не припомню, чтобы ты называла меня по имени-отчеству, – фыркнул кроличий толстяк. – А ведь мы на брудершафт не пили! Морковка с рук не считается. Итак, повторюсь, ты Лизинья!

Я моргнула. Ну и наглый мне кролик попался! Я похлопала по заднему карману джинсов, телефона там не обнаружила. Впрочем, какой в коме телефон?!

Учитывая, что скорая у нас едет долго, а полиция ещё дольше, – прикинула я. – Почему бы не подыграть ярко выраженному бреду?

– Что происходит? Куда вы утащили меня и зачем? – спросила я. – Я требую вернуть меня обратно!

Человек-кроль деловито потёр пухлые розовые ладони и почти улыбнулся.

– Не кричи! Вернём. Обязательно. Но есть нюансик. Маленький такой, для тебя с очень приятными последствиями.

Я напряглась, – таким тоном обычно предлагают кредиты, деньги под проценты и сетевую косметику.

– Отвечу и на второй твой вопрос, – фыркнул Кроль, – чтобы не было недопонимания. Мы сейчас находимся в промежуточной точке: в мире неформ. Так что здесь обычные законы не действуют. Нет ни времени, ни гравитации. Ничего нет, кроме входа и выхода. Даже ты, Лизинья, можешь сейчас принять любую форму и быть, к примеру, колобком с глазами.

Я вздрогнула и вытянула перед собой руки. И ноги. Всё было очень даже моим: кеды, царапина от когтей Маврикия, укус Фунтика на пальце и даже полоска от чёрной ручки на голубых джинсах, которую я сегодня случайно на работе поставила.

– Тебе просто так проще себя представлять, – тоном бывалого глюка заявил Кроль. – Вот по-твоему, откуда тут взялась телебашня? Я её, что ли, представил? Да ещё и в ленточках? Я похож на извращенца?

«Да», – подумала я, но вслух не сказала, вдруг это подтолкнет его к агрессии?

А он зыркнул глазами куда-то в небо. Оно стало белым, а трава скукожилась. Кроль добавил:

– Видишь, что я могу представить? А могу и всё стереть: вот так, – он махнул рукой.

Небо слилось с землей по цвету, стало бесцветным, будто пластиковым. Я поморщилась.

– Неприятно, да, – кивнул Кроль. – Поэтому давай быстро договоримся. Чтобы вернуться домой, тебе достаточно согласиться оказать мне услугу. И всё.

– Какую услугу? – ещё напряжённей спросила я, а в животе снова зашевелился тот самый мистический страх, который положено перерасти ещё в детстве, когда перестаёшь бояться барабашки под кроватью и теней на стене, но у меня не срослось что-то…

– У тебя, Лара, как у истинной Лизиньи есть одна полезная для нас особенность. – Он подчеркнул «нас» и скосил на меня красноватый глаз. – Иммунитет к запретной королевской магии. Да-да, не смотри на меня так. Это всё реально, что бы ты себе ни говорила! И ты не спиши и кома тут не при чём! У тебя есть дар, и в нашем мире ты можешь прикасаться, к кому хочешь, а это значит, – Кроль масляно улыбнулся, обнажив сильнее и без того торчащие желтоватые верхние зубы, – что тебе достаточно выполнить всего одну, правда, чуть пикантную услугу, чтобы попросить любой подарок взамен. К примеру, удачу в любви у себя там. Или, можешь взять деньгами. Большими! Хватит и на дачу на Бали, о которой ты с подружкой шутила вчера по телефону, и на квартиру в центре Москвы. За какую-то мелочь! Ну как, согласна? Одна услуга – другая жизнь!

Он смачно причмокнул. У меня горло перекрыло от гнева: пикантную услугу? Я сдвинула брови и сжала кулаки.

– Вы за кого меня принимаете?!

– Ты всё не так поняла, – суетливо ответил Кроль и забегал глазами. – Раз ты родилась Лизиньей, это твоя судьба, глупая! От тебя не убудет!

– Ах, так?! Да я никому не позволю о себе говорить такое!!! – вскипела я, и тут вспомнила, что он – лишь галлюцинация.

– Не выполнишь услугу, останешься здесь навсегда. Без формы и времени! – заверещал Кроль. – Куском бесформенного теста! Или холмом! Только когда согласишься, сможешь выйти!

Он меня шантажирует? Так я и поверила!

Но слова были только началом. Воздух передо мной начал сгущаться, как туча над городом. Небо потемнело, нависло низко, сворачиваясь в овчинку. Стало душно и страшно, и вдруг поверилось в эти глупые угрозы. Но я не выношу, когда меня заставляют!

– Я и сама выйду! – рявкнула я, разозлённая до предела.

– Не выйдешь! Без меня домой никак! Я проводник! Плата в услугу, одну услугу! – выставил передо мной палец Кроль.

– Да пошёл ты! – бросила я и кинулась за серый пенопластовый холм с одной целью – выбраться отсюда, из чёртовой комы, если это она! У меня хватит силы и воли! Я вообще оптимист!

Я выскочила из-за холма, и моё сердце возликовало: там стоял новенький, будто только что выстроенный особняк – тот самый, полная копия замка Медичи.

Это точка входа, – догадалась я. – Как в компьютерной игре! Всё это – только воображение!

После тотальной серости так приятно было глазу увидеть витражи над дверьми, голубую штукатурку и абсолютно чистого ангела! Свежевыкрашенная зелёная дверь приветственно распахнулась.

«Реанимация приехала!» – радостно подумала я, решив что меня начали откачивать.

Я бросилась к дому. Позади послышались неровные шаги.

Две ступеньки крыльца. Новенькая дверь. Запах краски и дерева! Как же я люблю это – эмоции, чувства, ощущения! Цвета, а не безликость! Ура! Я возвращаюсь к жизни!

– Постой, глупая! Одна услуга! Тебе не уйти! – прокричал мне Кроль в спину.

Я показала ему неприличный жест и рванула в освещённый сквозной холл с начищенной кованой лестницей и со сверкающим новизной бело-чёрным кафелем на полу – к противоположной двери. По логике вещей там должна быть моя улица, старое дерево, и фонарь с жарой.

– Одна услуга! – крикнул Кроль в отчаянье. – Соглашайся, пока не поздно!

Я толкнула от себя противоположную дверь и с бешено колотящимся сердцем выскочила на крыльцо. Предо мной предстало небо, голубое, просторное, с перистыми облаками и убегающая вниз с высокой горы дорожка, струящаяся меж поросших кудрявым лесом гор.

Я зажмурилась, протёрла яростно глаза и открыла их снова. Картинка не изменилась, только где-то вдалеке пролетела странная пёстрая птица. В лицо дунул ветер, одарив ароматом трав.

Снова кома? – расстроилась я.

А потом, нахмурившись, зверски себя ущипнула. Руку пронзила боль, я подскочила и ойкнула. Погодите, это происходит на самом деле?!

В ошеломлении я шагнула вперёд и увидела яркое полуденное солнце, а вдалеке синюю гладь моря… Или огромного озера. Куда я попала?! Я хотела было вернуться, но вдруг ступени подо мной исчезли, будто их и не было. Потеряв равновесие, я покатилась кубарем по траве, ойкая и чертыхаясь. Когда я остановилась, распластавшись в ромашках, и задрала голову, у меня перехватило дыхание. В сиреневой дымке на вершине горы быстро таяла мини-копия замка Медичи. Я сдула с лица пряди волос и прочла написанное сиреневыми облачками в воздухе:

«Услуга!»

– А… – открыла было рот я.

Дуновением ветерка буквы развеяло. В воздухе остался только парящий восклицательный знак. Через мгновение и он тоже исчез. Мда…

Я обиженно отвернулась и села на желтоватую тропинку. Поковыряла носком кеда траву, та запахла, как настоящая. Мелкое насекомое покружило возле носа и скрылось в буйных цветах на склоне справа. Пели птицы, шуршали растения и ветви сосен, похожих на крымские. Судя по тому, как саднили колени, сбитые локти и ужасно горела кожа под рукавом футболки – в месте, где я её скрутила и ущипнула, это был не сон и не кома. А что же? И где я, собственно?

– Заблудилась? – послышался за плечом мужской голос. Чрезвычайно приятный, до мурашек.

Я обернулась. И шарахнулась, увидев медвежью морду. К счастью, над ней возвышался всадник. Молодой мужчина, одетый, как охотник в сказках, с убранными в хвост светлыми волосами, отчаянно похожий на Тора из голливудского фильма. Незнакомец восседал на буром медведе, словно так и надо было.

Я сглотнула и поднялась на ноги, отряхивая травинки с джинсов. Улыбнулась неловко. Красавец спрыгнул на землю со своего косолапого «скакуна» и повторил вопрос:

– Заблудилась, красавица? Нужна помощь?

Глава 3, которая должна была быть прологом, но за кроликами не угонишься…

Громадный дракон с бронзовым отливом крыльев спикировал к последнему догорающему участку рощи и с усилием воли втянул в себя остатки разбушевавшегося пламени. Жаром наполнилось всё тело от пасти до стреловидного гибкого хвоста и кончиков крыльев. Пламя разнеслось с ощутимым жжением внутри, но тут же подчинилось воле дракона. Ассимилировалось.

Пролетев в последний раз над пепелищем, из которого торчали обугленные остовы деревьев, лорд Далгар Трэйлис убедился, что очагов огня больше нет. И повернул обратно в приграничный городишко на плато в чёрных горах Крайних земель.

Дракон приземлился, заставив содрогнуться каменистую землю. Сложив крылья, он трансформировался в человеческий образ. Щёлкнул привычно пальцем и вошёл в служебную пещеру, чтобы одеться и не радовать девиц наготой. Ему сейчас было не до них – трудный выдался день! Точнее сутки…

Опальный сын короля, бронзовокожий лорд Далгар Трэйлис ничем на других принцев был не похож: слишком мощно сложенный, слишком хмурый и сосредоточенный – при тушении пожарищ, устраиваемых ассурами, желающими отвоевать себе новый кусок земель, иначе и нельзя – сгоришь. С первого взгляда молодой лорд отталкивал и даже пугал, похожий на мрачную тучу. Но присмотревшись, можно было понять, что незаконнорожденный и так не признанный отцовской роднёй Далгар был хорош. Не холёной изысканностью, а брутальной красотой воина с крепким подбородком и тяжёлой челюстью, прямым носом, высоким лбом, правильными дугами густых бровей и опасными чёрными глазами, в которых проносились всполохи огня.

Лежащий на смертном одре отец и не узнал бы сына, которого изгнал пять лет назад по наговору и обвинению в измене, настолько шире в плечах, сильнее телом и мрачнее взглядом стал Далгар. К тому же принц-дракон выглядел гораздо старше своих лет, – ежедневная война воспитывает суровее любых учителей.

Покачиваясь от усталости, Далгар направился в таверну – впитанный огонь требовалось залить чем-нибудь похолоднее. Да и просто разрядиться.

– Лорд Трэйлис, ваше высочество, вам письмо! – догнал его уже на выходе дневальный и вручил конверт с королевской печатью.

Далгар поморщился: почитает потом. Опять наверняка данные о состоянии его казны. Или сухая сводка от секретарей о здоровье отца. И какой смысл их присылать? Отправиться в столицу он всё равно не мог – магическая печать отчуждения не позволит ему физически приблизиться к королевскому дворцу, пока отец жив или сам не отменит свою волю. Впрочем, Далгар уже привык жить на границе. Тут его любили и ценили, он был нужен, а помощь его неоценима. И подножки не ставили, в отличие от придворных прихвостней, братьев и мачехи.