Последний хранитель

Очень уж информативной оказалась наша беседа, правда, вопросов оставила больше, чем ответов на них. Что за орден, кто такие его воины, ничего не понятно. Ладно, будем потихоньку вживаться в образ и искать ответы на вопросы.

Я снова обмылся у дождевой бочки, выбил пыль из своих штанов и уже хотел надеть футболку, когда в дверях казармы появился паренек и сказал, что меня хотят видеть маркиз и герцог. Быстро облачившись в последнюю свою одежду, пошел за парнем.

Глава третья

Маркиз и герцог сидели на балконе и пили вино, на столике стояло блюдо с неизвестным мне фруктом и бокалы с рубиновой жидкостью. Войдя, я поздоровался и остался стоять, ожидая, что мне скажут. Но они молча разглядывали меня, наконец маркиз произнес:

– Жрец-лекарь сказал, что тот, кто лечил и делал перевязку, меня спас, сейчас тебя отведут в швальню и тебе пошьют нормальную одежду, а не эти обноски, в которых ты ходишь. У сеньора Сальмери мы будем несколько дней, пока я не оправлюсь от ран, ты мог бы немного подтянуть его людей, да и сам тренироваться. Герцог тебе за это заплатит, я думаю, тебе нужны деньги.

– Спасибо, – сказал я и немного нагнул голову в сторону герцога, – я займусь вашими гвардейцами, только я плохо владею мечом, но хорошо работаю кинжалом и ножом.

– Можешь идти, – махнул рукой маркиз, и я вышел за дверь, где меня ждал тот же паренек, который сюда и привел.

* * *

– Ну что я тебе говорил, он относится к нам так, как будто мы ему ровня, спокоен и даже не думает о том, что за неуважение к аристократам может оказаться и на плахе.

– Послушай, Микель, сдается мне, реши мы его отправить на плаху, то он тут такое устроит, ты видел, как он бился. Кстати, надо Тедору сказать, что братья Аваты действовали по моей просьбе. Да… отличный экземпляр. Так ты решил его приблизить и забрать к себе в службу?

– Да, Лари, такой шанс не хотелось бы упускать, немного обкатаю у себя в приказе, а дальше посмотрю, и если все так, как предсказано, то пусть все сбудется.

– Что говорят жрецы?

– Да что-то хитрят они, представь, даже королю не стали докладывать. Я так понял, у них произошел какой-то сбой, и все, на что они рассчитывали, пошло наперекосяк. Вроде бы тонгирцы провели кровавые человеческие жертвоприношения, и проход между мирами стал постоянным, и закрыть его пока невозможно. Боги, кто же знал, что тот идиот, носящийся с книгой хаоса, способен на такое безумство.

– Ну, теперь уже поздно об этом говорить, я сейчас сосредоточился на изготовлении стрел и тренировке стрелков. Отдал под их тренировки одну деревню, пока только кормлю, научатся – придется что-то платить. Лучше скажи мне, ты смог кого-нибудь допросить, почему они похитили Бажену, зачем им ребенок?

– Что до Бажены, то ведь в ее жилах течет кровь короля-основателя, и похищали ее для жертвоприношения, ну и возможности влиять на меня, и что в этом случае было главней – неизвестно. Когда отбили Бажену, отправил карету с подменой, а сами поехали другой дорогой и, как назло, наткнулись на отряд с поводырем и драгоном, если бы не этот Серж, не знаю, что и было бы. Драгон был какой-то вялый, но двоих убил почти сразу, затем ранили меня, а потом вмешался этот парень. А по поводу затрат, то часть возьмет на себя король, разговор уже был.

– Это было бы хорошо, а что остальные?

– Остальные… Остальные, Лари, как всегда, кто-то решил переселиться в южные королевства, кто-то на острова, самые смелые и упертые, такие, как ты, готовятся к назначенному сроку. Сильванцы, донаты и вольные баронства выступят по сигналу. Некоторые колеблются, некоторые хотят отсидеться за нашей спиной. Ладно, Лари, пойду полежу немного перед обедом, совсем я слабый стал, если бы не этот Серж, отправился бы я к духам предков.

– Нет, Микель, не зря он его к тебе привел, не зря, так что не гневи старшего из богов, обидится.

* * *

В швальне меня обмерили с ног до головы и отпустили, попросив вечером зайти еще раз на примерку. Из портняжной мастерской парень отвел меня в купальню, и вот там я уж оторвался по полной, одно дело мыться холодной водой, и совсем другое – горячей, да еще со щелоком да с мочалкой. Вышел я чистый до скрипа, завтрак после всех физических нагрузок и купальни показался деликатесом, пусть это была простая каша с маленькими кусочками мяса, и все же.

После завтрака я остался один, паренек куда-то исчез, наверное, он свою миссию выполнил и занимается сейчас своими делами. Я решил исследовать замок и стал обходить его, заглядывая в двери мастерских, набрел на кузню и решил немного довооружиться. Кузнец, заросший бородой почти до глаз, в кожаном переднике, и два его малолетних ученика с интересом посмотрели на меня, когда я вошел.

– Ты чего хотел? – спросил кузнец меня.

– Да вот хочу попросить тебя сделать мне несколько вот таких штук, – и я нарисовал ему на полу кузни четырехлучевую метательную звездочку.

– Сколько надо, – спросил он, разглядывая рисунок, – и для чего это?

– Сделаешь – покажу, – ответил я, – только оплата будет не сразу, деньги мне пообещали, но пока еще не заплатили, а изготовить надо таких штук пять, вот эти края остро заточить. Возьмешься?

Кузнец посмотрел на меня из-под кустистых бровей.

– Возьмусь, вечером зайди, а по оплате возьму по медяшке за штуку и медяшку за то, что не сразу заплатишь.

Пока находился в кузне, пробили на обед, я пошел к казармам, но по дороге меня перехватил капитан и сказал, что я буду теперь жить и питаться с офицерами, которых было трое. И повел меня в отдельно стоящий домик. После обеда я, чтобы не маяться от безделья, просто завалился на свои нары и продрых до самого вечера.

Вечером сходил вначале к кузнецу, его я просил сам, и дожидаться он меня не будет, в отличие от портних, тем было указание, и они будут ждать. Кузнец сделал все в соответствии с рисунком и заинтересованно смотрел на мою реакцию.

– Ты обещал рассказать, для чего тебе это надо, – проговорил он.

– Лучше показать, пусть парни принесут доску или чурбак.

Кузнец кивнул подмастерьям, и те через минуту притащили большой чурбак. Кузница была довольно просторна, и, установив импровизированную мишень у одной из стен, я начертил угольком подобие лица и встал у другой стены.

– Представьте, что это враг, – сказал я и стал метать звездочки из разных положений. И пусть я это не делал последние пару лет, но опыт – его не пропьешь, все без исключения мои сюрикены попали туда, куда я целился.

– Ха-а-а, я так и думал, – радостно сказал кузнец, – а ну, дай я попробую.

Подмастерья с трудом повыдергивали сюрикены и принесли нам.

– Да пробуй, кто ж тебе не дает, – улыбнулся я. Кузнец принялся метать и даже попал одним, что его очень обрадовало.

– Чтобы попадать постоянно и именно туда, куда хочешь, надо тренироваться, и чем чаще, тем лучше.

Распрощавшись с кузнецом, пошел на примерку, тут меня долго наряжали в наметанные одежды, что-то подшивали, что-то накалывали и тут же переделывали. Процесс шел полным ходом, я же стоял как манекен, поднимая по требованию руку, ногу или поворачиваясь. Наконец все закончилось и меня отпустили, сказав, что завтра все будет готово. Еще сказали, чтобы зашел к сапожнику, примерить сапоги. Нога у меня сорок третьего размера, заготовка нашлась, и сапожник сказал, что все хорошо, он приладит голенища, и завтра смогу щеголять уже в обновках.

Утром я вместе с капитаном стоял перед строем гвардейцев численностью двести пятьдесят человек. Ну чему я могу научить эту толпу, я никогда ничему никого не учил, учили всегда меня, но я уже дал слово, и теперь отказаться было бы подло.

– Слушать меня всем, – начал капитан, – этого человека зовут Серж, с сегодняшнего дня он ваш наставник, чему он будет вас обучать, я пока не знаю, но слушаться его беспрекословно. Это приказ герцога, кто ослушается, будет подвергнут наказанию. Все поняли?

– Да, – нестройно прозвучало в ответ на его вопрос.

– Приступай, – подтолкнул меня капитан. Я сделал шаг вперед, речь я заготовил заранее, вернее, какая там речь, так, вступительное слово.

– В одной стране гвардейцами называли самых лучших воинов, специально отбирали туда только тех, кто проявил себя не только храбрым, но и инициативным. Любой из них мог заменить сержанта, а то и лейтенанта в случае гибели такового. Девизом таких воинов были слова «Гвардия не отступает и не сдается». Чтобы стать таким воином, надо многому учиться и постоянно поддерживать эти навыки. Сейчас я кое-что покажу вам, это может в дальнейшем спасти вас или ваших друзей.

Я достал из кармана изготовленные вчера мне сюрикены и показал их гвардейцам.

– Многие, может, даже догадаются для чего служат эти звездочки, но я все-таки покажу. – И я бросился бежать в сторону столба для отработки рубки мечом. При этом с расстояния метров десяти стал бросать сюрикены – с движения, с переката и кувырка, в конце я сделал сальто вперед и бросил последнюю четырехлучевую звездочку.

– Кто-нибудь, принесите то, что торчит в столбе, и покажите своим товарищам, – продолжил я дальше говорить, пока народ разглядывал сюрикены. – Советую каждому сделать себе тоже такие, местный кузнец имеет опыт их изготовления и берет всего лишь медяшку за штуку. – В общем, сделал рекламу кузнецу и подсуетил ему клиентов с заказами.

Что-то подмывало меня взять в руки меч, толкало и толкало к стойке с тренировочными деревянными мечами, но я себя сдерживал, решил – подойду тогда, когда никого не будет. Сказал всем, чтобы заказали сюрикены завтра, мол, будем учиться, и предложил сержантам продолжить работы по плану.

Я, честно, не знал, чему их учить, потом решил, что надо подумать и составить план, да и вообще научить чему-нибудь за пару недель сложно и надо придумать что-то простое и эффективное. С этой мыслью я попросил капитана дать мне пару листов бумаги и то, чем они пишут, и, получив все это, засел в выделенной мне комнате и принялся ломать голову, писал, конечно, на русском.

Под вечер, когда уже начало смеркаться, я пробрался на тренировочную площадку и, вытащив из стойки затупленный меч, попытался им взмахнуть. Поначалу все было как-то неловко, потом пришло понимание того, что и как я должен делать. Руки и ноги жили своей жизнью, сами по себе, я передвигался то приставным шагом, то резко уходил в сторону на целый шаг и в момент движения наносил удар. Порой мне казалось, что я сражаюсь с невидимым противником, видел его удары, нацеленные в меня, и блокировал их, а потом сам переходил в контратаку.

Затем я поставил меч обратно в стойку и взял два покороче, и снова каскад ударов, вихрь защиты и ощущение, что я танцую какой-то танец, понятный только мне. Сколько так продолжалось – не знаю, но рано или поздно заканчивается все. Закончил и я плести узоры из мелькающей стали, поставил мечи в стойку, после чего на меня навалилась страшная усталость. Болело все – мышцы, сухожилия, суставы, еле добрел до своей лежанки и, лишь коснулся постели, провалился в сон.

Снилось что-то непонятное, какие-то чудища, люди и один мужик, весь седой, с красивой короной на голове, который твердил одно:

– Ты должен это сделать, у тебя получится, я дал тебе все, что мог, не подведи.

Мне это так основательно надоело, что я даже во сне психанул.

– Иди знаешь куда, надо ему, видите ли… Надо – значит, сделаю, не мешай спать, – пробормотал я спросонья.

Утро порадовало хорошей погодой, я по заведенной уже тут привычке умылся в бочке с дождевой водой и направился на тренировочную площадку. Многие из гвардейцев уже имели сюрикены и бросали их, стараясь попасть в столб, в который вчера бросал и я. Завидев меня, они прекратили свои занятия и потянулись к центру площадки. Сержанты пытались их выстроить, но я махнул рукой, мол, сойдет и так.

– Думаю, сегодня кузнец доделает звездочки, и уже все смогут попробовать свои силы в метании. Дело в том, что, как ее ни кинь, при попадании в цель она все равно воткнется, остается только научиться попадать в места, не защищенные доспехом.

– Почему ты не покажешь нам что-то новое в бою на мечах? – посыпались с разных сторон вопросы.

– Я не силен в бою на мечах, у меня было другое оружие, и я осваивал совершенно другие приемы ведения войны, – оправдывался я, – но я могу попробовать составить кому-нибудь из вас компанию. Только прошу строго не судить.

Все, что происходило вчера вечером, я воспринимал как свои дилетантские попытки копировать то, что когда-то видел по телевизору в исторических фильмах, и не более.

Гвардейцы образовали круг, и в него вышел один из воинов, здоровенный лоб, немногим меньше меня и, скорей всего, один из лучших мечников среди гвардейцев герцога. Мне предоставили возможность выбрать оружие, и я выбрал тот же меч, которым махал и вчера.

Парень не спешил нападать и пошел по кругу, рассматривая меня и мою стойку, которую я принял, я тоже решил не проявлять пока инициативу и поворачивался вслед за передвижениями гвардейца, чтобы всегда быть к нему лицом. Наконец парень сделал быстрое движение и попытался поразить мою левую ногу, выставленную чуть вперед. Я же, только он начал движение, уже знал, что он хочет сделать, и, даже не убирая ноги, отбил его меч и, странным образом изогнув кисть, ткнул его в предплечье. Гвардеец отскочил, нахмурился и снова пошел по кругу.

Мне надоело топтание на месте, и я, сделав вид, что буду атаковать из нижнего положения, в момент атаки перевел меч в среднее положение. И не давая ему разорвать дистанцию, сблизился и чиркнул своим мечом по кисти его руки, державшей оружие, после чего тут же поразил бедро выставленной вперед ноги и завершил комбинацию, повернувшись вокруг своей оси, прижав меч к его шее. Все это я проделал очень быстро, гвардеец и опомниться не успел. Победил я гвардейца в основном за счет скорости движения, я сам заметил, что двигаюсь очень быстро.

Заменив один меч на два чуть покороче, я, окончательно обнаглев, предложил выйти против меня трем противникам. Вышли трое воинов, один – стройный и подвижный как ртуть, двое других – вроде бы ничего особенного, только вот взгляд одного из них мне не понравился, может, задумал какую-то пакость.

Парни бросились на меня все сразу с разных сторон, наверное, отрабатывали такие приемы, я тоже не стоял на месте, бросился к тому, кто мне показался самым опасным. Смещаясь так, чтобы прикрыться от двух других его корпусом, поймал его меч в ножницы из двух клинков и попытался вывернуть его из руки. Но не удалось, он каким-то неуловимым движением сместил руку, и я всего лишь несильно ткнул его предплечье. И я тут же снова сместился, но уже в другую сторону, и снова был прикрыт корпусом воина от двух других. С этим парнем прошло все, что хотел, я отвел его удар в сторону и ударил его вначале по ноге и потом, когда он непроизвольно опустил руку к месту удара, ударил его по ключице. Ударил несильно, чтобы не сломать, и толкнул его на того, с кем бился первым.

Гвардеец, чей взгляд мне не понравился, метнул в меня сюрикен, я был без брони, и это было очень опасно, попади он в меня, но я ожидал чего-то такого и успел присесть, сев почти на шпагат. Сзади меня раздался чей-то вскрик, наверное, сюрикен в кого-то попал. Вот же придурок, отмороженный, его я жалеть не стал и из положения полушпагата сильно ударил по голени. Я знаю, что это очень сильная боль, и пока он приходил в себя, я перекатом ушел вбок и назад, вставая на ноги. Оказался один на один с тем худощавым парнем, которого посчитал самым опасным и пытался первым вывести из строя.

Мы скрестили наше оружие, и парень и впрямь оказался лучшим, с кем я сегодня встречался, но я все-таки имел преимущество. Ведь при сражении двумя мечами против одного один меч всегда действует как щит, отводя и блокируя удары противника, а вот второй – уже нападение. Но парень и впрямь очень хорошо отражал мои удары и нападал сам, но все-таки попал на вертушку Хорманта, и я его оставил без руки. Образно, конечно, просто показав, что рублю ее, но вот добить его мне не дал тот метатель сюрикенов, который наконец дохромал к месту схватки. Возиться я с ним не стал, а так как был очень на него зол, произвел атаку с подшагом и, отбив его меч, изо всей силы саданул ногой в грудь. Летел он красиво и упал среди толпы, обступившей место схватки, правда, народ расступился, и упал он, основательно отбив копчик.

Я вытер пот и, повернувшись к тем, с кем только что сражался, отсалютовал им мечами и наклонил голову в честь признания их мастерства. Среди гвардейцев, что наблюдали за учебным боем, раздались крики одобрения, но полных почестей мне получить не удалось, так как ударил колокол, приглашающий на завтрак, и народ дружно кинулся насыщаться.

Я тоже поспешил смыть с себя пот и пойти на завтрак, когда был остановлен кузнецом, тот, смущаясь, протянул мне кожаный кошель.

– Возьмите сеньор, не побрезгуйте, это вам благодарность за то, что дали заработать бедному Ильмару за три дня четырехмесячную оплату.

Так как за душой у меня не было ни гроша, я отказываться не стал и спокойно принял подношение, поблагодарив Ильмара.

– Что вы, что вы, – замахал он руками, – это вам спасибо, вы мне просто подарили удачу, – засмеялся он, после чего мы с ним дружески расстались.

После завтрака, расставив гвардейцев в пары, заставил отрабатывать вертушку Хорманта при помощи меча и кинжала. Откуда я это знаю… Ха, спросите что полегче, но, что удивительно, я знаю название любого элемента, который смогу показать. Правда, откуда у меня эти знания, могу только догадываться.

Перед обедом я заглянул к кузнецу и начал его расспрашивать, где можно заказать хорошее оружие. Все-таки надо использовать здесь то же, что используют местные воины, а то, что у меня есть, это на крайний случай. Ильмар мне посоветовал пару мастерских в городе, но сказал, что все-таки лучше заказать мечи в столице. Я вообще-то тоже так считал, но мало ли что, пройдусь, посмотрю, приценюсь, в город мне выход, я так понял, не запрещен, вот после обеда и отправлюсь.

Глава четвертая

Узкие улочки города привели меня в район рынка, в скопление лавочек и небольших лотков, и даже мастерских. Заглядывая в лавочки, прицениваясь к выставленным товарам, я наконец набрел на лавочку оружейника. Войдя внутрь, я увидел за прилавком подростка, тот, задрав голову, рассматривал меня, по всей вероятности, гордый, что ему доверили столь важное дело. Постарался солидно так произнести, что отец отлучился на минуту и я могу пока просто посмотреть на образцы оружия. При этом, произнося фразу про образцы оружия, он надулся так, будто сам их изготовил.

Я обвел лавку взглядом. Мечи, сабли, ножи и кинжалы, отдельно висели луки и даже пара неуклюжих арбалетов, в углу сиротливо притулились боевые посохи. Пока я разглядывал то, что висело на стене, в лавку вошел, видно, ее хозяин и отец малолетнего продавца.

– Что интересует сеньора? – взял он сразу инициативу в свои руки. Я попросил показать пару заинтересовавших меня мечей, но хоть они и были сделаны аккуратно и у них был хороший баланс, но металл был мягкий, это была не сталь, обыкновенное железо, пусть и хорошо прокованное. Поинтересовавшись ценой, я обалдел, когда оружейник назвал цену – целых три золотых. Я уже разобрался в ценах, и заявление хозяина лавки меня удивило. Я не стал ни торговаться, ни показывать своего удивления, купить я это все равно не мог, распрощавшись с хозяином лавки, пошел дальше. В следующей лавке повторилось то же самое, в общем, устав от жары, пыли и шума, я уже направлялся в таверну, решив отведать стряпню местного общепита. На это у меня должно было денег хватить. Но меня привлекли шум и толпа зевак на главной площади городка.

Протолкавшись поближе, я разглядел жрецов в белых одеждах с красными отметинами по подолу, напоминающими языки пламени, деревянный столб, вокруг которого были уложены связки хвороста.

– Что тут будет? – спросил я рядом стоящего парня.

– Как что, ведьму будут сжигать, старую Любицу-лекарку, – ответил тот, – не знаешь, что ли?

– Вчера только в город приехал, поздно, – ответил я, чтобы не вызывать подозрение.

– А-а-а-а-а… – протянул парень и отвернулся, потеряв, видно, ко мне интерес.

Откуда-то, я не заметил, вывели старую, седую, растрепанную женщину в сером грубом рубище. Она шла еле передвигая ноги, покрытые ожогами и ранами, наверное, это были следы пыток. По приставленной лестнице она поднялась и по проложенной доске прошла к столбу. Мне подумалось, что, скорей всего, она была чем-то опоена, уж очень спокойно относилась к происходящему. Или пытки довели ее до такого состояния, что проще было умереть, чем их терпеть.

Один из конвоирующих ее жрецов заскочил вслед за ней и, быстро примотав ее к столбу, бросился обратно. Следующий жрец, видать, более высокого ранга, зачитал прегрешения приговоренной и махнул рукой, тотчас державшие в руках факелы поднесли их к хворосту у столба, и тот вспыхнул, разгораясь. Скорей всего, он был чем-то облит, потому что пламя занялось ровно и одновременно со всех сторон. Огонь, по всей вероятности, пробудил жертву от сонного состояния, и она оглядела толпу, собравшуюся посмотреть на происходящее.

– Люди, что же вы делаете, люди, я же лечила вас, я же многих спасала, а вы… – вдруг раздался ее ясный, громкий голос с небольшой хрипотцой. Жрецы, стоящие тут же, затянули свое песнопение, и голоса женщины стало не слышно. Рядом всхлипнула какая-то женщина, на нее шикнул стоящий рядом мужчина, и она смолкла, лишь вытирала катящиеся из глаз слезы. У меня за плечами имеется небольшое свое кладбище, и я в моем мире вдоволь насмотрелся и на смерти, и на трупы, но эта казнь выбила меня из колеи. Я развернулся и стал выбираться из толпы, по пути заметив, что многие женщины роняли слезы, а мужчины были хмуры.

Даже что-то есть перехотелось, миры разные, а все одно и то же, думал я, шагая по городу, краски как-то сразу поблекли, и меня уже не радовало ни солнце последних теплых дней, ни сам город. В таверну я все же решил зайти, на обед в замок я уже опоздал, а вот есть мне в этом мире хотелось постоянно.

В заведении было относительно прохладно, несколько столиков было занято, за тремя сидели компании и наливались местным алкоголем, еще за двумя столами сидело по одному человеку, они ели, изредка тоже прикладываясь к кружкам.

Я уселся за свободный стол у стены и стал ждать подавальщицу, которая порхала по залу, разнося заказы. Наконец она освободилась и подошла ко мне, молоденькая, симпатичная девчонка лет пятнадцати-шестнадцати, она прям светилась вся молодостью и здоровьем.

– Что будет сеньор заказывать? – спросила она.

– Я впервые в этом заведении, что бы вы посоветовали? Но только такое, чтобы я не отравился, – проговорил я, с удовольствием ее разглядывая. Девчонка прыснула, потом поправила передник.

– У нас не травят посетителей, но я бы посоветовала вам жаркое с овощами и пиво.

– Хорошо, поверю вам на слово, принесите мне всего по порции.

И она унеслась на кухню, чтобы появиться через несколько минут с заказом. Все было и вправду вкусно, и пиво было свежим, я с удовольствием предался чревоугодию, абсолютно не замечая происходящего вокруг, но мое внимание привлекли шум и забористые высказывания.

Девчонка несла новый заказ, когда за одним из столиков клиент резко взмахнул рукой, зацепив поднос, который несла подавальщица. Все, что было в том заказе, разлетелось по залу, попав на того, кто махал рукой, на саму девчонку и даже на нескольких человек за соседним столом. Облитый каким-то соусом зачинщик инцидента взревел недорезанным хряком, которого он чем-то напоминал, и ударил девчонку кулаком, хорошо, что он был пьян и удар был смазан, иначе бы он ее убил. Подавальщица отлетела, упала на лавку, потом с лавки под стол. Один из тех, кто был облит за соседним столом, кинулся ее вытаскивать, ухватив за ногу, при этом громко крича и матерясь.

И тут она заплакала, как плачет незаслуженно обиженный ребенок, громко, навзрыд, и такая тоска слышалась в этом плаче, меня словно окатили холодной водой. Я отбросил в сторону стол, за которым сидел, и ринулся на помощь девчонке, походя засветил локтем в грудь тому, кто ее ударил, и он приземлился на стол, разбрасывая тарелки, опрокидывая кувшины и кружки. Хорошо приложил ногой того, кто, согнувшись, вытаскивал девчонку, удар мне самому понравился, как у хорошего футболиста, того унесло куда-то к двери, он там и остался лежать.

Но зато собутыльники и одного, и другого пострадавшего, радостно заорав, накинулись на меня, и пошла веселуха. Удары я не сдерживал и отвешивал от всей души, бил руками, локтями, ногами, кто-то метнул кружку, и я не успел увернуться, она разбилась у меня на голове, и кровь стала заливать мне глаза. Тут я совсем озверел и метелить стал так, что народ летал по помещению, как бабочки в летний день. Мелькали какие-то мужики в блестящих одеждах, которые пришли на помощь моим соперникам, а так как я уже плохо видел, то я не стал их сортировать, отвешивал всем. Затем кто-то стукнул меня сзади по голове, и я погрузился в темноту.