Битва за Ленинград 1941–1944 гг.: подвиг города-героя в Великой Отечественной войне

Через «коридор» прорыва в рекордно короткие сроки была построена железная дорога (Шлиссельбург – Поляны), которая связала город по суше с Большой землей. В ночь на 6 февраля по этой дороге прошли первые поезда, доставившие в Ленинград продовольствие, боевую технику, боеприпасы. А 7 февраля состоялась торжественная встреча поезда с продовольствием, прибывшим на Финляндский вокзал. П. Лукницкий, описывая эти события, записал в своем дневнике: «Полегчало!..» [8, с. 13]. Действительно, воинам армии и флота, населению города стало легче. С 7 февраля по 30 декабря 1943 г. в Ленинград прибыло 3105 поездов, а из Ленинграда убыло 3076 поездов. Город получил по «Дороге Победы» 4 млн 442 тыс. тонн грузов. Эта сухопутная артерия работала в тяжелейших условиях постоянных вражеских обстрелов, бомбежек: 1200 раз разрушалось железнодорожное полотно, 28 раз – мосты, тяжелые потери в личном составе несли и железнодорожники [5, с. 51].

Прорыв сухопутной блокады Ленинграда, пуск железной дороги – «Дороги Победы» – имели огромное военно-политическое значение: 1) рухнул план уничтожить ленинградцев голодом, артиллерией и авиацией; 2) инициатива перешла к советскому командованию; 3) город стал получать пополнения, вооружения, боеприпасы, продовольствие, топливо с Большой земли в гораздо больших объемах, чем прежде; 4) город получил возможность в больших масштабах организовать производство вооружений, боеприпасов.

Все это говорит о том, что положение Ленинграда изменилось. Прорыв сухопутной блокады самым благотворным образом отразился на жизни населения. С 22 февраля 1943 г. ленинградцы стали получать продовольствие по нормам, установленным для крупнейших промышленных центров страны. Работники оборонных предприятий, металлургических цехов стали получать по 700 г хлеба в день, рабочие других предприятий – 600, служащие – 500, дети и иждивенцы – 400 г. Были увеличены нормы снабжения и другими видами продуктов питания.

Действующая армия и флот получили возможность своевременно и в нужных количествах получать пополнения и вооружение. Так, накануне операции «Нева-2» Ленинградский фронт насчитывал 417 600 человек (без 23-й армии), в то время как Волховский фронт – 260000 человек, годом ранее, при проведении операции «Искра», 67-я армия Ленинградского фронта насчитывала 130780 человек, Волховского (2-я Ударная и 8-я армии) – 166 500 человек [3, с. 199, 184–185].

Почти все предприятия города, сохранившие оборудование, возобновили работу по обеспечению нужд фронта. К концу 1943 г. работало 186 крупных предприятий. А промышленность города выпускала летом свыше 400 видов вооружения, боеприпасов, снаряжения для фронта. Военная продукция, выпускаемая в городе, использовалась не только на Ленинградском фронте, но и на других фронтах. Конечно, трудности были громадны, прежде всего сырье, топливо, кадры. Враг попытался парализовать работу предприятий города с помощью систематических артиллерийских обстрелов. Самый сильный за всю войну артобстрел произошел 17 июля, когда на территории города разорвалось свыше двух тысяч снарядов. Были убиты 210 и ранены 920 человек [6, с. 232]. Важнейшей задачей промышленности являлось обеспечение войск боеприпасами. С III квартала 1943 г. ленинградская промышленность перешла на выпуск снарядов и мин только среднего и крупного калибров. Задача по обеспечению войск боеприпасами была решена в конце 1943 г.

С лета 1943 г. промышленность стала уделять все большее внимание производству сугубо гражданской, мирной продукции, необходимой не только городу, но и стране в целом: моторы, турбины, генераторы, оборудование для электростанций… Это оборудование отправлялось для восстановления шахт Донбасса, Сталинграда, других регионов, освобожденных от немецко-фашистской оккупации. Стал разрабатываться план восстановления Ленинграда, приступить к решению этой задачи планировалось в 1944 г.

Таким образом, говорить о блокаде Ленинграда после событий 18 января едва ли в научном плане точно. Говорить о прорыве блокады и одновременно о продолжении ее – нонсенс. Мы предлагаем оперировать иным термином – осада. Командующий Ленинградским фронтом Л. А. Говоров, подводя итоги операции «Искра», писал: «Проведенная операция ясно и наглядно показала, что задача полного освобождения города Ленинграда от немецкой осады, задача окончательного разгрома врага у стен родного города нашим войскам по плечу» [6, с. 352].

«Осада (ист.), способ ведения военных действий по овладению крепостью (укрепленным городом) или другим пунктом крепостного типа. Осада заключалась в обложении (окружении) крепости войсками, возведении вокруг нее одной-двух линий осадных укреплений <…> и в проведении атак, которые обычно завершались штурмом крепости <…>» [10, с. 130]. И вот здесь отметим принципиальный момент: «В ряде случаев осада принимала форму блокады: осаждающие выжидали, пока в крепости иссякнут запасы продовольствия, воды и ее защитники вследствие голода, болезней и морального изнурения прекратят сопротивление и капитулируют» [10, с. 130]. Как отмечалось нами ранее, после 18 января положение Ленинграда изменилось, блокада города была прорвана. Поэтому в научном плане более уместно оперировать термином «осада».

Нельзя не согласиться с авторами книги «Семь январских дней», которые отмечали, что после прорыва блокады «Ленинград продолжал оставаться прифронтовым городом, подвергавшимся артиллерийским обстрелам врага» [4, с. 69].

«Осада длится, тяжкая осада, / Не виданная ни в одной войне. / Медаль “За оборону Ленинграда” / Сегодня Родина вручает мне. <…> Война еще идет, еще – осада», – писала О. Берггольц 3 июня 1943 г. в стихотворении «Моя медаль» [1, с. 58].

Город по-прежнему оставался городом-фронтом, враг усилил его обстрелы, не отказался и от реванша. Но планы врага реализованы не были. Активная деятельность Волховского и Ленинградского фронтов в зимне-осенний период 1943 г., в ходе которого были проведены ряд межфронтовых и фронтовых наступательных операций, не позволила командованию группы армий «Север» подготовить здесь наступление. А кардинальное изменение ситуации на советско-германском фронте в пользу Красной армии сделало невозможным проведение крупных наступательных операций.

В январе 1944 г. войска Ленинградского и Волховского фронтов перешли в наступление, в ходе которого фланговым группировкам противника было нанесено тяжелое поражение. 21 января Военный совет Ленинградского фронта обратился к Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину с предложением произвести салют в честь одержанной победы 27 января в Ленинграде. В этот день Красная армия освободила город и железнодорожный узел Мга, к которому с осени 1941 г. стремились советские войска. 24 января были освобождены Пушкин и Павловск, 26 – Гатчина и Тосно… К концу января враг был отброшен от Ленинграда на 60-100 км. Осада Ленинграда, продолжавшаяся почти 900 дней, была снята.

Литература

1. Берггольц О. Ф. Сочинения: В 2 т. М.: Гос. изд-во художественной литературы, 1958. 224 с.

2. Большая советская энциклопедия: В 30 т. / Гл. ред. А. М. Прохоров. Изд. 3-е. М.: Советская энциклопедия, 1974. Т. 18. 632 с.

3. Гриф секретности снят. Потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Статистическое исследование / Под общ. ред. Г. Ф. Кривошеева. М.: Военное изд-во, 1993. 415 с.

4. Жеребов Д. К., Соломахин И. И. Семь январских дней. Прорыв блокады Ленинграда 12–18 января 1943 г. Л.: Лениздат, 1987. 77 с.

5. Здесь вся земля музей. / Отв. ред. И. Н. Стоян. СПб., 2010. 112 с.

6. Ленинград в борьбе месяц за месяцем 1941–1944 / Ассоциация историков блокады и битвы за Ленинград в годы Второй мировой войны. Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда / Отв. ред. А. Р. Дзенискевич. СПб.: Ланс, 1994. 352 с.

7. Лукницкий П. Н. Ленинград действует… М.: Советский писатель, 1964. Кн. 2. 728 с.

8. Лукницкий П. Н. Ленинград действует. М.: Советский писатель, 1968. Кн. 3. 760 с.

9. Советская военная энциклопедия: В 8 т. / Пред. гл. ред. комиссии А. А. Гречко. М.: Воениздат, 1976. Т. 1. 640 с.

10. Советская военная энциклопедия: В 8 т. / Пред. гл. ред. комиссии А. А. Гречко. М.: Воениздат, 1978. Т. 6. 671 с.

E. V. Il’in

(St. Petersburg State University, Candidate of History,

Associate Professor, [e-mail])

T. V. Ponomareva

(St. Petersburg State University, Candidate of Philology, Associate Professor, [e-mail])

On the use of terms blockada and osada in the study of Leningrad defense issues (1941–1944)

In this article, questions about use of terms “blockade” and “siege” of Leningrad during various stages of battle for Leningrad are considered. They are based on quantitative and qualitative changes in state of population, industrial work, reinforcement of army and fleet, which happened after land blockade running.

Key words: Postage stamp, blockade of Leningrad, defense of Leningrad, medal for the defense of Leningrad, Hero City, philately.

Когда началась эвакуация? Перемещение ленинградских танковых заводов на Урал летом – осенью 1941 г.[1]

Н. Н. Мельников

(к. и. н., доцент, Институт истории и археологии УрО РАН, [e-mail])

Рассматриваются управленческие решения первых дней войны и последующего периода, направленные на процесс дальнейшего развития танкостроительного комплекса СССР. Делается вывод о том, что в самом начале Великой Отечественной войны ленинградские танковые заводы начали перемещаться на восток в рамках решения создать на Урале новый центр танкостроения. Эвакуационные мероприятия начались гораздо позже, только в конце лета – начале осени 1941 г.

Ключевые слова: Великая Отечественная война, экономика, эвакуация, танкостроение, промышленность.

В первые дни Великой Отечественной войны советское руководство приняло ряд решений, имевших большое влияние на последующие события. Среди них были постановления о переброске части мощностей ленинградских предприятий на Урал, для организации на востоке нового центра по производству тяжелых танков. Традиционно в отечественной историографии процесс перемещения ленинградских мощностей на Урал называется «эвакуацией». Однако с этим трудно согласиться. Во-первых, указанные постановления начали выходить буквально на третий-четвертый день войны. То есть в период, когда дальнейшие катастрофические последствия на фронте еще не были очевидны. Во-вторых, сама логика решений и тексты документов в качестве основной и единственной задачи ставят не спасение ленинградских заводов от вероятного удара противника, а создание уральского танкостроения, в том числе за счет перемещенных мощностей.

24-25 июня 1941 г. было выпущено постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об организации новой базы по производству брони и танков КВ». С этого момента в систему танковой промышленности, кроме Челябинского тракторного завода (ЧТЗ с переменным успехом пытался организовать выпуск танков КВ еще с 1940 г.), включались предприятия Урала и Сибири, что означало формирование в стране нового комплекса предприятий танкостроения. В первой части постановления содержалось предписание немедленно организовать броневой прокат на Кузнецком и Новотагильском заводах. Кузнецкий металлургический комбинат (КМК) должен был сделать это, основываясь только на своих мощностях. На площадку Новотагильского металлургического завода (НТМЗ) в экстренном порядке необходимо было вывезти броневой стан с Кировского завода [25]. Оборудование начало демонтироваться 25 июня 1941 г., и полностью оно прибыло в Нижний Тагил 18 августа 1941 г. [19].

2 июля вышло постановление СНК и ЦК ВКП(б) о «переводе» броневого стана Мариупольского завода им. Ильича на Магнитогорский металлургический завод (ММК). В течение июля – августа 1941 г. ММК должен был подготовить производственную площадку, принять стан и к 5 сентября запустить бронепрокатное производство [1]. Переброшенное из Мариуполя оборудование, вследствие задержки в дороге, начало монтироваться на ММК в конце лета 1941 г. и вступило в строй только в октябре того же года [14].

Броневой лист металлургических предприятий предназначался для Уральского завода тяжелого машиностроения (УЗТМ, или Уралмаш) и челябинского завода № 78 Наркомата боеприпасов (НКБ), на которых разворачивалось бронекорпусное производство.

Следующим шагом стало решение о создании на свердловском Уральском турбинном заводе производства танковых дизелей В-2 [11; 13]. Для обеспечения этой программы на Уралтурбозавод были переброшены авиадизельный цех Кировского завода и работники моторного завода № 75 НКСМ. Устанавливался план выпуска мотора В-2 на IV квартал 1941 г. – 500 штук [15]. Передислокация авиадизельных мощностей Кировского завода была санкционирована постановлением СНК от 29 июня 1941 г. [20]. Закончить перемещение необходимо было к 15 июля, монтаж оборудования – к 10 августа, а с сентября начать выпуск моторов. Подобным образом развивалось производство в Сталинграде. В начале июля 1941 г. на площадку СТЗ перемещалось авиадизельное производство Харьковского тракторного завода [21].

Уральский турбинный завод не имел собственной заготовительной базы для литейного производства нового вида продукции. В порядке кооперации УЗТМ должен был осуществлять для него термообработку деталей, большую часть литья, производство поковок и штамповок дизельного двигателя. Для этого на УЗТМ перемещался цех цветного литья Кировского завода [12; 15].

В отечественной литературе процесс переброски танковых и кооперирующих с ними мощностей на восток в конце июня – начале июля 1941 г. традиционно рассматривается в рамках эвакуации промышленных предприятий. Эта точка зрения укоренилась еще в советский период: в двух наиболее крупных советских работах («История Великой Отечественной войны Советского Союза» и «История Второй мировой войны») термины «переброска», «вывоз» и «эвакуация» применительно к перемещению мощностей Кировского и Мариупольского заводов в обозначенный период используются как синонимы [17, c. 141; 18, c. 137].

На современном этапе развития историографии данная традиция была продолжена. Н. С. Симонов процесс эвакуации промышленных предприятий (в том числе танковых) начинает летними месяцами 1941 г. [26, c. 141]. А. Ю. Ермолов перемещение мощностей Кировского завода в Свердловск в первые дни войны приводит как пример успешной эвакуации танковых предприятий [16, с. 23–24]. Примерно в таких же рамках идут рассуждения в коллективной монографии «Экономический фундамент Победы» [27, с. 101].

В постановлениях СНК и приказах наркоматов, датированных концом июня – началом июля 1941 г. и санкционирующих переброску оборудования и кадров на Урал, слово «эвакуация» первоначально не использовалось. Из их текста напрямую следует, что цель перемещений – это создание новых производств на востоке страны, а не спасение «старых» предприятий от возможного захвата противником. Справедливости ради нужно отметить, что впоследствии термин «эвакуация» стал фигурировать в делопроизводственной документации. В частности, в своем приказе от 7 июля 1941 г. В. А. Малышев использовал слова «эвакуация» и «эвакуированный» относительно мощностей Кировского завода, которые к тому моменту уже находились в процессе транзита в Свердловск [21]. Но в данном контексте эти термины были применены скорее как синонимы «перевода» и «переброски».

Под эвакуацией в данном случае необходимо понимать заблаговременный вывоз промышленных мощностей и работников предприятий из районов, находящихся под угрозой нападения противника. Вопрос о частичной или полной эвакуации основных танковых предприятий в первые дни войны не мог стоять на повестке дня, т. к. на данном этапе угрозы им еще не существовало. Следовательно, восточное танкостроение на этом этапе продолжало развиваться в рамках создания самостоятельных танкостроительных центров, которые должны были действовать параллельно с западными предприятиями.

В течение первых месяцев войны внутри властной советской верхушки происходила серьезная дискуссия по вопросу возможного перемещения мощностей западных военных предприятий на восток в случае создания угрозы захвата территории противником. Сам факт этой дискуссии указывает на то, что единого решения по поводу мест эвакуации и четкого плана перемещения ведущих предприятий страны не было. Точнее будет сказать, что планы все же существовали, но промышленная эвакуация танковой промышленности была реализована совершенно по-другому.

Наркомат среднего машиностроения (НКСМ) в лице заместителя наркома С. А. Акопова в конце июля 1941 г. предлагал советскому правительству разделить ленинградский завод № 174 НКСМ на две части (в тот момент завод осваивал производство нового легкого танка Т-50). Одну отправить в Москву на завод № 37 НКСМ для организации там выпуска Т-50, а вторую – ЧТЗ для дальнейшего развития производства тяжелого танка КВ [7]. Но предложение в таком виде принято не было.

Уралвагонзавод в Нижнем Тагиле был определен как база для размещения заводов № 120, 380 и 381 Наркомата авиационной промышленности. Нарком среднего машиностроения В. А. Малышев в начале июля доказывал, что площадку УВЗ необходимо использовать для артиллерийского и танкового производства ленинградского Кировского завода. Нарком считал, что размещение авиационных заводов не позволит полностью загрузить мощности нижнетагильского предприятия [5; 6].

11 июля 1941 г. частично эти предложения были поддержаны решением ГКО. ЧТЗ определялся как база для размещения ленинградского завода № 174 НКСМ, который должен был переводиться в Челябинск целиком. Был составлен план эвакуации в две очереди и определено общее количество вагонов для перевозки. Тогда же появился план эвакуации Кировского завода на площадку нижнетагильского УВЗ, но какой-либо даты ее начала не существовало. Решение о начале эвакуационных мероприятий на Кировском заводе должно было поступить «по особому указанию» [9].

Но вскоре В. А. Малышев поменял свое отношение к переводу завода № 174. В конце июля – начале августа нарком стал доказывать И. В. Сталину и его окружению, что завод № 174 НКСМ необходимо переводить на другую площадку – на паровозоремонтный завод в Чкалове (Оренбурге). С ним был в корне не согласен заместитель наркома путей сообщений Б. Н. Арутюнов, поскольку ориентация чкаловского завода на танковое производство неизбежно приведет к общему сокращению промышленных площадок для ремонта локомотивов [4].

В итоге 19 августа В. А. Малышевым на основании решения Совета по эвакуации был подписан приказ о «немедленной» эвакуации завода № 174 НКСМ в Челябинск [22]. С конца августа 1941 г. начинается переброска первой очереди производства легких танков этого предприятия. Одновременно на ЧТЗ выехала часть бронекорпусного производства Ижорского завода, занятая в изготовлении корпусов Т-50 [10]. Несколько раньше на УВЗ ушла первая очередь мощностей Кировского завода (30 августа в Нижний Тагил прибыло 440 вагонов с людьми и оборудованием) [2].

Но уже в начале осени эти планы советского руководства были подвергнуты серьезному изменению. Активное наступление противника на Украине создало угрозу потери всего промышленного потенциала на юге страны. Резко встал вопрос об эвакуации танковых и кооперирующих с ними заводов восточно-украинского региона, и главное – это определение базы для перемещения основного предприятия страны по производству среднего танка Т-34 – Харьковского паровозостроительного завода № 183 им. Коминтерна. Для его размещения требовалось 85 тыс. кв. м площадей. Но на востоке уже не осталось свободной промышленной площадки, способной вместить такое мощное производство [2]. Поэтому выход был только один – пересматривать ранее принятые решения.

Фактически единственным предприятием на востоке страны, которое могло бы вместить намеченные для эвакуации мощности ХПЗ, был Уралвагонзавод. В авральном порядке все составы с первой очередью Кировского завода были переправлены на другие предприятия, прежде всего на площадку ЧТЗ. Но тут возникла проблема размещения завода № 174, для которого просто не осталось места в Челябинске.

В этот момент эвакуируемые мощности первой очереди завода № 174 находились в пути и проезжали Средний Урал. 6 сентября первые три маршрута уже прошли Свердловск, остальные располагались в районе Молотова (Перми) [3]. ЧТЗ больше не мог размещать у себя производство легких танков, и завод № 174, как того и хотел В. А. Малышев, был перенаправлен в Чкалов. Бронекорпусное производство Т-50 Ижорского завода было направлено на Саратовский вагоноремонтный завод. Перемещаемые грузы стали поступать в Чкалов и Саратов в первой половине сентября [23]. Так на востоке страны стала формироваться новая база по производству легких танков сопровождения пехоты.

В середине сентября 1941 г. началась эвакуация украинских танковых и кооперирующих с ними предприятий. Эвакуация большей части мощностей заводов ленинградского танкового центра началась в первых числах октября 1941 г. По решению СНК СССР от 4 октября танковое производство Кировского завода вместе с кадрами эвакуировалось на ЧТЗ, а производство танковых пушек – на УЗТМ. Бронекорпусное производство КВ Ижорского завода переводилось на Уралмаш, и челябинский завод № 78 НКБ, оставшаяся часть корпусного производства Т-50, – на Куйбышевский завод Особстроя НКВД, производство бронеавтомобилей – на Саратовский вагоноремонтный завод. Оставшаяся часть завода № 174 полностью эвакуировалась в Чкалов [24].

Следовательно, эвакуация ленинградских танковых мощностей на Урал началась только в конце августа 1941 г. Она развивалась в достаточно спокойной обстановке, но завершилась уже в условиях постоянного воздействия противника.

Литература

1. Государственный архив РФ (ГАРФ). Ф. Р-5446сч. Оп. 106с. Д. 22. Л. 1.

2. ГАРФ. Ф. Р-6822. Оп. 1. Д. 118. Л. 5.

3. ГАРФ. Ф. Р-6822. Оп. 1. Д. 118. Л. 9.

4. ГАРФ. Ф. Р-6822. Оп. 1. Д. 175. Л. 12–15.

5. ГАРФ. Ф. Р-6822. Оп. 1. Д. 175. Л. 1–2.

6. ГАРФ. Ф. Р-6822. Оп. 1. Д. 175. Л. 5–6.

7. ГАРФ. Ф. Р-6822. Оп. 1. Д. 212. Л. 26.

8. ГАРФ. Ф. Р-6822. Оп. 1. Д. 214. Л. 5.

9. ГАРФ. Ф. Р-6822. Оп. 1. Д. 441. Л. 3.

10. ГАРФ. Ф. Р-6822. Оп. 1. Д. 541. Л. 201 г.

11. Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф. Р-262. Оп. 1. Д. 17. Л. 97.

12. ГАСО. Ф. Р-262. Оп. 1. Д. 17. Л. 105.

13. ГАСО. Ф. Р-262. Оп. 1. Д. 17. Л. 108.

14. ГАСО. Ф. Р-262. Оп. 1. Д. 17. Л. 118.

15. ГАСО. Ф. Р-262. Оп. 1. Д. 17. Л. 122.

16. Ермолов А. Ю. Эвакуация предприятий советской танковой промышленности в 1941 г.: уникальное историческое явление или масштабная неудача? // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2010. № 2. С. 22–35.

17. История Великой Отечественной войны Советского Союза. 19411945. Т. 2. Отражение советским народом вероломного нападения фашистской Германии на СССР. Создание условий для коренного перелома в войне. М.: Воениздат, 1961. 688 с.

18. История Второй мировой войны. Т. 4. Фашистская агрессия против СССР. Крах стратегии «молниеносной войны». М.: Воениздат, 1975. 536 с.

19. Нижнетагильский городской исторический архив. Ф. 196. Оп. 1. Д. 123. Л. 2.

20. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). РГАЭ. Ф. 8115. Оп. 8. Д. 82. Л. 146–147.

21. РГАЭ. Ф. 8115. Оп. 8. Д. 82. Л. 311–321.

22. РГАЭ. Ф. 8115. Оп. 8. Д. 86. Л. 30.

23. РГАЭ. Ф. 8752. Оп. 4. Д. 3. Л. 1–2.

24. РГАЭ. Ф. 8752. Оп. 4. Д. 3. Л. 32–34.

25. РГАЭ. Ф. 8875. Оп. 1. Д. 99. Л. 171.

26. Симонов Н. С. Военно-промышленный комплекс СССР в 19201950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управления. М.: РОССПЭН, 1996. 336 с.

27. Экономический фундамент Победы: параллели истории и современности: монография / Под общ. ред. И. В. Караваевой. М.: Институт экономики Российской академии наук, 2015. 344 с.

N. N. Melnikov

(Institute of History and Archaeology Ural Branch of RAS, Candidate of Sciences (History), Associate Professor, [e-mail])

When did the evacuation start?

Moving Leningrad tank factories in the Urals in the summer – autumn 1941

Management decisions of the initial period of the war influenced the development of the Soviet tank industry. It is concluded that at the beginning of the great Patriotic war, the Leningrad tank factories began to move to the East to create a new tank building center in the Urals. Evacuation began in late summerearly autumn 1941.

Key words: Great Patriotic war, economy, evacuation, tank industry, industry.

1941 год. Промышленное производство до и после начала блокады: цели, способы, эффективность

А. М. Рябков