мне повезло потрогать пустоту,вселенную заткнувшую за пояс,через нее за поездом шел поезд,там кожу, как с березы бересту,за слоем слой до самой сердцевины,соленым смехом раны залепив,снимали, не обрезав пуповины,не возводя себя в суперлатив.но там теперь другие пирогипекутся в электрической духовке,китайские на плечиках обновки,отдали богу обжигать горшки,в местах отхожих, заменив биде,бумаг рулоны, мыло, полотенце,вылизывают тщательно везде,и на себя не могут наглядетьсяв зеркальность гладко выбритых яиц,сосут взахлеб, сосут благоговейно,уткнувшись носом в ямку ягодицтого, кто больше не "блюет портвейном".и я там был, испытывал оргазм,и колотил об угол дома душу,пока не понял, что мне ссали в уши,используя меня, как унитаз.мне щекотали ершиком нутро,мне забивали горло под завязкубожественной комедиальной смазкойиз бутылька с нашлепкой «божество».

Весенний снег (Казематы)

а ты мне нужен, просто, ни зачем.такой, как есть,такой, каким не будешь,вокруг меня чужие ходят люди,и плач чужой, и инородный смех,а за окном моим весенний снегхлопочет и встречает март безусый,как снеговик растаял человек,безвкусицу оставив после вкуса.отшепчет март, прошелестит апрель,разденет май сирень до сарафанов,а я не знаю, как дышу теперь,но знаю, что дышать не перестануна автомате углекислый газв обмен на кислород отдам листочкам,и постараюсь чтоб ни в бровь, но в глаз,и если не строкой, то многоточием.добить в себе того, кого люблю,но нихрена похоже не выходит,в который раз так беспардонно лгусама себе "при всем честном народе",умение истерик избежатьеще не есть свободное падение,и, понимаешь, мне ведь наплевать,обычный рифмоплет ты или гений.и я, как снег, перетеку в ручей,и понесу к реке попутный мусор,да что ж такое? тысяча чертей!ты нужен мне,нонах*й ты мне нужен?

Только радость

рассортировано лицо,губам – улыбку, горечь – взгляду,под взгляд – походную помаду,небрежность легкая трусцойот пяток до седой макушки,волос секущиеся стружки,по переносице веснушки,в наполовину полной кружкеаперитив сверхзвуковой,и пересортица внутри -несоответствие снаружи,учет давным-давно не нужен,стирают в лужах снегирив кровь перепачканные грудки,насквозь прокусаны минутки,между мишеней промежуткинеодинаковы, свет хрупкийедва маячит впереди,крапленое "не уходи"расплющит бабочек в ладошке,игра без кнопок на гармошкене в радость … , мать ее ити,хрипит, пинком под зад подначитбравурное "не надо сдачи",и высокочастотно плачетв висках "я жить хочу иначе",но …ночь-фонарь-и-мотыльки.

Когда-нибудь попробую и я

когда-нибудь попробую и ячто это значит – взять и умереть,вот я была и больше нет меня,и никогда уже не будет впредь,и пустота, заполненная мной,скучать не станет, если вдруг уйду,нелепо выглядит замок двернойи ключ, не подходящий ни к чему,чужие люди мой наполнят дом,поставят в место новое кровать,присядут на минутку за столом,чтоб больше никогда не вспоминатьменя,еще живущую во всем:и в этих стенах, подранных котом,и в зеркалах, и за большим окном,и в небе, за невымытым стеклом,и в скрипе постаревших половиц,в искусственной пластмассовой сосне,на фотокарточках, в каракулях страниц,в забытом мной моем нелепом сне,в моей смешной, но преданной любви,к тому, кого не знала никогда,когда -нибудь придется мне пройтипоследний шаг отсюда в никуда

День психовал

день психовал,процесс дискриминацийне диктовал решения проблем,спускался с гор курс бородатых акций,и горы оставались не у дел,шел на развал восточного базараоткормленный стареющий баран,и чья-то машка, но без самовара,крутила лотерейный барабан,отцвел каштан,заварен чай зеленый,и, втихаря, в скучающем дворетрепались на веревках, как знамена,пеленки с детским трепетным амбре,зевал старикбеззубо-одиноко,лениво кот валялся возле ног,и, одурев от пряностей востока,чихал и фыркал под столом щенок,я там была,когда мне было двадцать,я там жила недолгие семь дней,и, помню, не хотела возвращатьсяв страну снегов, тоски и снегирейот миндаля в крупинках мелкой соли,от непонятных и чужих людей,от узких улиц,моря и магнолий,но почему – не знаю – хоть убей.

Зима

зима, зима…и пауза в словах,многозначительна снегов холодностьна улице, во мне и в моих снах,исходников расходных безысходность,снуют по мерзлым веткам воробьи,чирикают о всякой канители,и как-то глупо думать о ту би,ту би или не ту, ну, в самом деле,зима, зима…паскудная пора,да ерунда, сезонная подробность,обычный лед в обычности ведра,пришедшего от времени в негодность,и тут уж хоть крути, хоть не крути,но и весной того, что не успели,нам не успеть, растает снег, ручьидомоют что не вымели метели,зима.. зима..спокойна, как мертвец,меланхоличность дров и непригодностьни черных древ, ни пастбищ для овец,ни вычурных лошадок иноходность,я разбиваю взгляд, до глубинызимующей пытаясь доглядетьсяосколками зрачков в глаза зимы,она мне лед прикладывает к сердцу,и замирает весь круговорот,я из ледышек складываю слово,направо слева и наоборот,одно и то же, пошло, бестолково.ушла б в запой, да толку от него,еще сильней раскачивает кресло,я б умерла, но только до того,как началось сознательное детство

Паломники

еще болит, но шепотом, злораднопосмеиваясь в скрюченный кулак,прореха в заколоченной параднойи в дворницкой соломенный тюфяк,а во дворе сигают через лужизабытые отцами пацаны,танцуют под шуршанье погремушеккороткие оборванные сны,очнулись проржавевшие качели,стесняясь, горки прячут наготу,и, наконец-то, линзы не потеют,шарфы не приближаются ко рту,и даже взглядом чувствуется запахсырой и освежеванной земли,и тщательней приходится мыть лапы,дыханье рвется, сердце истерит,с утра неровность скользкая дорогик обеду превращается в ручьи,переобутые машины, мысли, ноги,пьянющие, а потому ничьи,свободные в полете несвободном,обмануты весною и собой,паломниками взбалмошной погодыуходим в предсказуемый запой,щипковые до слезности капели,до абсолюта скрипы веток-струн,от барабанных палочек на телераспущенных новорожденных луннабухли запоздалые мозоли,обветрились холеные бока,смущенные застенчивые зори,краснея, в краску вводят облака,и вот, над всем над этим безобразьемкуражится, капризно выгнув бровь,как семечки выплевывая фразына темы вариации "любовь",растрепана от ожиданий долгих,до степени навзрыд возведена,беспутная, с голодным взглядом волка,грешна до отвращения – весна.

Без тебя

Жить не стало ни лучше, ни хужебез тебя, все осталось собой,испаряясь на солнышке, лужиснова станут водой дождевой,Никуда не исчезли рассветы,также ходит по кругу Земля,и еще, как ни странно, при этомя дышу и люблю без тебя.

Прошу

Прошу не путать ненависть с презрениеми с жалостью любовь,обычный выходной и Воскрешение,и упаси вас Богсамих себя похоронить при жизни,всех больше возлюбив.Еще прошу не предавать Отчизны,пусть даже в снах своих или чужих.С отдушиной свою не путать душу,духовности – с душком,не покидайте детство без игрушек,идти под стол пешкомне бойтесь,слез, наивности не бойтесь,горячности извне,Прощения просите, спрятав гордость,не обращаясь к собственной вине.Прощайте без вины, но виноватых,не знающих о том,что и они, как я, уйдут когда-тоза призрачным холстомискать не птиц, с руки клюющих зерна,с подрезанным крылом,А в бесконечный и до боли черныйпокинутый единственный наш дом.

Минус ты

когда умру, узнаю что там дальше,и как-нибудь шепну тебе во сне -последнее пристанище нам ящикили еще есть что-нибудь извне,ну, а пока гоняю вдохом воздух,и оскверняю лужи башмаком,на солнце щурюсь, раскрываю звездамглаза, сжимая радужку зрачком,обыскиваю воровски карманыпобитой молью памяти манто,считаю перед сном чужих баранови, на осла надев пальто не то,как в детстве на закрытой карусели,пришпориваю вмятые бока,скачу на месте без нужды и цели,а белогривые лошадки-облакаплывут дурашливо, меня не замечая,я им кричу и очень тороплюсь,осел упрям и туча кучевая,и минус ты и бесконечность плюс.

Дрянь

Что мне сделать, чтоб ветер в моей головенаконец-то нашел хоть какой-нибудь выход,и не думать, не знать никогда и нигдени единственный вдох, ни единственный выдох,как достать из себя, не ломая себя,крепко корни пустившую злую занозу,научиться держать взгляд проклятого дня,и погоду любить, не смотря на прогнозы,где живет и живет ли вообще эта дрянь,для чего каждый раз наступают рассветы,и, как черное с белым, на инь и на яньразделили меня, разбросали по свету,кто придумал до страха скукоживать нас,чтоб ослепли, оглохли мы и отупели,почему мы орем, сделав вдох первый рази не терпим, когда нас макают в купели,кто придумал всю эту смешную байду,записал и назвал староветхим заветом,я, случайно упавшая в эту тюрьму,ненавижу до слез голубую планету.я жила на другой, очень яркой звезде,на которой не старятся малые дети,только вот заблудилась, и где теперь, где?среди тысячи тысяч потерянных светит.

Про солнце

у солнца не бывает выходных,сгорает, ничерта не понимая,кому в глаза с утра, кому – под дых,за тыльной стороной – передовая,зияют амбразуры денщиков,амброзии вынюхивают слабых,исподтишка укусами щипков,под небом, как на заднице у бабы,краснеют дни прыщавостью юнцов,созреют синяками ночи, грубонатрет бодягой утро до рубцов,скривит в презрении выцветшие губы,и, шаркая по скомканным следам,бездомным псом, вынюхивая кости,считая не по дням и по годам,а по числу зажатых зерен в горсти,вычеркивает нас в календарях,пришитых объявленьем на заборах,мы – пассажиры в разных поездах,в поломанных, товарняках и скорых,нам предлагают чай проводникив залапанных и сколотых стаканах,мы сами ставим на часах звонки,себя канонизируя в экранах,мы – плюшевые мишки без ноги,мы – мячики утопленные таней,нас на веревке, как грузовики,таскает малышня, а из гортанейневнятным комом "благородный" звукто шепотом, то Гавриилом выйдет,я в детстве плакала, читая про Му-муи убивала пулями навылетхозяйку , безответного рабаи признанного классика, конечно,и я не понимала никогдани волчью стаю, ни телячью нежность.у солнца не бывает выходных,и говорят, что солнце остывает,во-первых, это долго, во-вторых,никто из нас об этом не узнает.

Саранка

Прощай,прощенья не проси,на воскрешение прошенных,сквозь пальцы оголенности,чужие прикрывают шоры,под снегопады под зонтом,по лужам на коньках и санках,язык, намыленный саранкой,и пустота под языком.Растрепан пух по берегам,и небо утопилось в речке,прилипла перьями к рукамнесогласованность наречий,всё, до последнего пера,как кур подохших, ощипали,потом коптили и прощализа вымершее не вчера,и золотинкой в кулакепоследнее зажато солнце,и сказкою о дуракепытались высушить болотце,гоняли глупых куликов,да с кочки прыгали на кочку,вымучивали к строчке строчкупод низким сводом потолков,прощай,прощение оставь,пусть вместо камня сердце точит,перед глазами стаи точек,да из-за пазухи платочеки без обратного состав.

Проспавшие сны

стоять непросто на ветру,когда смывают берег волны,и волосатым пальцем сторнопоследнюю щелчком звезду-рассвет затеет чехарду,зима пока огнеупорна,капель стоит в очередях,прохожий, как аскет-монах,на дермантиновом сиденьев зачуханной трамвайной кельепостится безысходным сном,постылых сумерек синдромразмазывает серость улиц,пернатым пузырем надулисьи голуби, и воробьи,огрызками ничьей любвибездомные свернулись псы,проспавшие чужие сны,на ход ноги хлебнув обманысобою созданных надежд,и шелухой набив карманыу перепутанных одежд,бегут смешно, полураздетыв запутанности простоты,спасаясь в паутинах света,такие же как я и тысоломенные человечки,сметая фонари на встречке,распахивает очи день,очередная дребедень,очнувшись, в голове шурует,и по лицу сползают струи,дыханьем спертым пахнут сбруи,на остановках, как статуи,закутанные плотно в тень,неузнанные потеряшкина серых треплются столбах,покой надуман и неряшлив,затрещиной от настоящих,прошедших, будущих минутмелькают вспышки там и тут,а всем мерещится – живут.

Мух нет

история проста – учебник без обложкиотложен на потом, и красными тетрадьчернилами пестрит, с упорством неотложкикомпостеры в висках бьют дырки для наград,рассвет раскроен в кровь, и ночи наживуюсметали через край, и день на волоске,забытом не тобой, играю – не живу я,и фоторобот мой на розыскной доске,ушедшие в тираж ничейной потеряшкой,печатные глаза, один и тот же цвет,зажатые в руке газетою вчерашней,которой лупят мух, но мух то вот и нет,придет ни с чем отряд сермяжных добровольцев,погреет над огнем озябшее нутро,нечаянно с водой повычерпает солнцеи жадно, через край, ведро, как реку вброд.

На заре

проснулась в четыре от ничего неделаньяискала себя под ковриками и за стенамишкафы перетряхивала и крутила лампочкипутала место определения тапочкик семи собралась причесала нутро косматоеа как рассвело гремела в хлеву лопатамигуляла собак рисовала по-новой стертое но что-то пошло не так…сцуко я же мёртвая.

Заноза

мне дверь пора захлопнуть за собой,но нет ее, не вырваться из круга,мне одиночество – надежная подруга,я так устала и хочу домой.забросить в топку прошлую себя,смотреть на голубую панихиду,ногтем прижать душевную хламидуи никогда не вспоминать тебя.да, больно с корнем выдирать нутро,без антидепрессантов и наркоза,и понимать, что в заднице заноза -есть я сама, ни кто-нибудь никто.ткань отомрет, обдует шелуху,распишется отчаяние рубцами,глаза закрою, чикну ножницами,уху сварганю, подкую блоху,и буду жить, не думать ни о чем,и в соснах трех позволю заблудитьсятому, что раньше где-то было птицей,по ветру хвост и морду кирпичом.а ночь нагрянет – упаду ничком,лицом зароюсь в листьях прошлогодних,мне будет сниться завтра и сегодня,как дурочка дружила с дурачком.

Выхожу за какой-нибудь мелочью

Выхожу за какой-нибудь мелочьюЗабываю зачем через пять минутЯ за дверь а мороз змеем в щелочкуИ сидит ну и пусть значит ждут * * *Подостывшие к вечеру трупикипод кровать мной запинанных сновгде-то там между этими хлюпикамизапылилась издохла любовья ее достаю куцым веникоми как дохлую крысу ногойя боюсь их до оп*здиненияа она оказалась живойеле дышит черна и уродливавыбит глаз запеклась на губекровь ? варенье из черной смородины?юшка красная по бородея перчатки одела из латексаморду в сторону мечусь за хвостдвумя пальцами как же мне пакостнона кровати лютует мороза любовь мне в глаза очень жалостно(я глаза от нее отвожу)заползла под кровать и там сжалась вся:«не убий я тебе пригожусь»

А был ли мальчик

а был ли мальчикили два прихлопа,притопа дваи пыль до потолка,кольцо на пальчик,искренность холопа,и нет и да,двусмыслие полка,читаемое станет очевидным,под свежею мазней старинный холст,и лошади, в санях тулуп овчинный,и хлыст, и в ледяных горошках ворс,полозья оставляют след двузначный,растает снег, поставят колесо,а все-таки, скажите, был ли мальчик,а может девочка здесь вовсе ни причем,стоят скульптуры дряхлые в аллеях,облуплен нос, поломано весло,и ни о чем на свете не жалеют,им повезло, а вам – не повезло

Джин и бутерброд

Вот и все.Мне нечего сказать.Твой ответ – пробелы и молчание.Дни – чужие, ночи – одичалые.В минус сорок даже снегопадНе рискует выползти из дома.Кобели пометили луну.Солнцу оперируют саркому.Рты плюют тягучую слюну.У лопат надорванные спины,Волдыри набухли фонарей,Ночи не хватает керосина.Чешуей сверкают карасей,За капроном вымерзших колготок,Выпавшие искры чьих-то глаз.Как неограненный самородок,Выставила лампа напоказТонкое вольфрамовое сердце,Или это – кровеносный круг.Рвет огонь из внутренностей дверцыСамопальной печки, за испугСаечку ехидно ставит ветер,Режут подкидного дурака.Свёкла в забродившем винегрете -Сморщенная у соска рукаЛевого выслушивает ритмы,Удержать пытается удар.Алкоголь меняет алгорифмы,Перегара жжёт репертуар.

Дышать – не дышать

Я зиму грею выдохом и теломСгребаю снег тащу в ведре домойНу почему так много в белом-беломТого, что называется водойЗима ко мне как я к железной ручкеРванешь и с мясом прямо до костейМы с ней на жесткой сцепке сук на случкеВ тепле исчезнем обе. Лед горстейВчерашних мотыльков закрыл вкрапленьяНам рук не разомкнуть не сделать шагЗима моя давай простимся с теньюПока могу дышать и не дышать

Кракозябра

Разглядываю во сне и так и эдакнад кой-кого по стене огрызок пледаСидит на горшке цветок четыре годаАмнистия – корешок – гуляй – свободаЗемлянка – моя – нора крысиной ведьмыЗагаженжость детвора играет в йетиКостер мусор стих в бочках горит красивоЗима сука по очкам нас всех побрилаПодсолнух скажи ты кто? цветок аль овощМолчишь? Вены под жгутом у скорой – помощьОрет на дворе трава скороговоркойОпять нажралась в дрова дрянь на закоркахСтаруха – махнешь стакан – ни че чувихаЗастуканный истукан а что ж так лихо?Валяются шелухой от семок звездыОХ, лихонько за душою за скабрезнойВсе вынь ей да все положь а если нетуС разбегу летишь под нож по белу светуПродрогла свищи насквозь культя озяблаИщи – свищи на авось тля Кракозябра

Там там тарам там там там

Вот что я скажу тебе, дружочек,Казаки-разбойники не в моде,Можно жить без запятых и точек,Говорить при встрече о погоде,Можно опрокидываться навзничь,Можно даже днем увидеть звезды,Можно заменить себя как картридж,Наплевать на пошлые прогнозы,И нырять с закрытыми глазами,Сберегая голос, петь фальцетом,запросто не мытыми ногами,В белое обутыми при этом,Прошвырнуться, интереса ради,По пустым наполненным колодцам,Можно даже плюнуть и нагадить,Все пройдет, сойдет и обойдется,Можно все, конец дорожным знакам,Поворот в сторонке нервно курит,И смеяться можно там, где плакать,Че тебе еще здесь делать, дурень.

Грею ноги

дни ползком по морозцу – морфеночь болею горчица в гольфене пойму отчего когда душатнадо ноги греть а не душинет не падала камнем в пяткии зимой не жила в палаткене варила на керогазени в последнем ни в первом классене устраивала бойкотовбыло все равно с кем и кто тампервый раз спирт горячий в десятьв таз блевала горючей смесьюна резинках качались юбкив финских все я в совковой курткеотчего так несправедливонадо спирт а хотелось пивочай с малиной овес до кучимед и сода не знала Гуччивот четырнадцать вот пятнадцатьвосемнадцать – смогла сорватьсякуртки платья шузы до кучитолько было в совковых кручемолоко мед и соду – в стужугрею ноги – спасаю душу

LOVE KISS

Когда бы я умела говоритьв полголоса в полшепота глазамитобой собой не выжившими наминеважен ни размер ни слог ни ритмКогда бы научиться полюбитьтебя себя компот и простоквашукефир на полдник и на завтрак кашувсе может быть когда не может бытькогда бы мне умели объяснитьа я бы научилась молча слушатьдаже тогда когда смертельно скушноне путать с матом слово эбонитзаткнулась исподлобья на весь светсмела в совок осколки от искомыхрезинкой от трусов пучок скоромныйЛюблю. Целую. Все. Пока.The End.

Лучше так

ничего у нас с тобой не получитсязакрывай глаза и спи будет лучше такя на ухо нашепчу непонятноеспи усни да будут сны необъятнымина опушке дом стоит с палисадникомв доме тоже кто-то спит ну и ладненьковидит сон про дом другой позаброшенныйя прошу тебя усни по хорошемупусть пустыми будут сны и бесцветнымибесконечными прости мой безветренный

Шапки оптом

Мы покупали оптом шапкинакидывали по рублюи торговали на площадкенапротив зданий НГУБежали в здания студентыЛениво шли профессорав уме считая дивидендык нам приближались мусорана шатком столике стоялиостатки после гильотиндвижению по магистралипотока жирного машинпротестовали светофорыто тут то там меняя цветв секундах измеряя форымежду успевшими и нети было никому не надони шапок этих и ни техно было холодно от взглядапо зебре к нам бегущих телони хотели верно денегно денег не было у наси мы стояли цветотенификсировали краем глазну нифига же нам не будетда и не к нам они бегомспасибо что нас вывел в людив красивых корочках диплом.мы продаем по жизни шапкинадев на гильотин остаткии мы давно уже вне ставкимы просто шапки продаем

откат

скороспелые кислят словагоречью вяжут десну языкнефиг делать пальцами сломатьпамяти выпяченный кадыксамострельные один на двасторицей впроголодь желвакиутро резкий стартовый ударв пыточной празднуют дуракикорабельные стволы стоятсодраны веры на веникитренинг строем смокингов парадистина драные треникикоматозные тризны откатрадуги рядят себя самихкрест и тело вынужденный прокатвыносим выдох-на-вдох троих

от шага до шага

от ночи до ночи один обедна завтрак и ужин подана чернотана плоской тарелке застыл десертнежное fusion – обычная чехардаот точки до точки короткий взглядтуда и обратно разная долготанаброски вопросов на кой мне лядсрежет приватно душевная наготаот утра до утра на брудершафтот шага до шага сбои на тет-а-тетна каждом простенке в рамке моя душачерным по черному вырезан трафарет

спаси

всухомятку прожевано много летвкусом сахара жженого отдает

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

На страницу:

Перейти

1 из 1

Полная версия

Забытый клоун

Другие книги автора