– Такой обычай, – покраснев, пояснила ему Скифиса, – она проверяет, девственницей ли была невеста. Потом эту простынь вывесят на ворота, что бы все убедились, что невеста была невинна. Хотя девушки нашего племени могут до свадьбы лишиться девственницы, она очень ценится. Если в семье есть ещё девушки, то многие женихи будут свататься к ней, эта семья будет пользоваться уважением.

Свадебный пир продолжался ещё неделю, потом гости стали разъезжаться.

Спустя месяц Камисар двинулся в обратный путь в Персию. Сопровождать до границы владений Индигира его вызвался Догоруж, с десятком воинов.

Первые признаки осени уже виднелись в степи, цветы пожухли, птицы начали собираться в стаи, чтобы отправиться на жаркий юг.

На третий день пути зоркий Догоруж заметил на горизонте точку, которая быстро приближалась к ним.

– Не нравится мне это, – пробурчал Догоруж.

– Что именно? – спросил Камисар, ехавший рядом.

– Это воинский отряд, человек тридцать, все в полном вооружении. С чего бы это? Ну, стой, – скомандовал он, – повозки в круг, всем надеть броню, приготовить оружие. Чувствуется, не к добру это.

Камисар присмотрелся к человеку, скакавшему впереди всех, и узнал его – это был Анкифас. По его лицу было видно, что тот очень раздосадован.

– Что тебе надо, – спросил Догоруж, – ты разве не знаешь закон гостеприимства, почему ты с оружием?

– Гостеприимства? – Анкифас рассмеялся, – кому? Я готов предоставит дом и кров любому из нашего племени, но не этому чужестранцу, тем более он украл у меня Скифису.

– Не лги, она добровольно вышла замуж за него, по воле богов.

– Воля богов? К чему эти пустые разговоры? Скифиса должна была принадлежать мне, я должен был получить за неё землю и сокровище, стать одним из самых могущественных вождей. Но, этот иноземец испортил всё. Поэтому я намерен вернуть её себе, несмотря ни на что.

Хотя его отряд в три раза превышал количество воинов Догоружа, но они были на открытом месте, а защитники прятались за повозки, могли легко сократить это численное превосходство, выбив нападавших стрелами.

– Ты гневишь богов, ты нарушаешь обычаи наши, позоришь свой род, – Догорож взялся за рукоять меча.

– Погоди, – Камисар положил ладонь на меч Догоружа, – это моё дело, – и обратился к Анкифасу, – зачем нам губить людей, к этому не причастных? Давай сразимся с тобой вдвоём, и пусть поединок решит, кто из нас прав.

– Я согласен. Если в этом бою я убью тебя, то Скифиса моя.

– Если я тебя, то твои люди уходят.

– Право выбора, как будете биться пешими или на конях принадлежит Камисару, ты ведь его вызываешь на бой, Анкифас. Бой до смерти, – хмуро объявил Догоруж.

– Будем биться пешими, – предложил Камисар, сходя с коня.

– Будь осторожен, – шепнул ему на ухо Догоруж, -от этого негодяя можно ожидать любой подлости.

Камисар взял щит, с вырезами по бокам, и изогнутую саблю, у его врага щит был каплевидный и боевой топор на длинной рукояти.

Анкифас напал сразу, как только его противник спрыгнул с повозки. Но, Камисар был готов к этому, резко ушёл в сторону, прикрывшись щитом. Разозлённый тем, что не удалось поразить противника с первого удара, Анкифас яростно рыча кинулся в новую атаку. Он наносил неистовые удары, которые, впрочем, не приносили никакого результата. Камисар ловко увёртывался, подставлял щит, изматывал противника. Он ждал, когда тот выдохнется, устанет, совершит ошибку, тогда Камисар нанесёт решающий удар.

Взмахнув топором, Анкифас слишком поддался вперёд, потерял равновесия и опустил щит. Этого было достаточно, чтобы Камисар нанёс ему рубящий удар по шее. Тот захрипел, схватился за горло, рухнул на землю.

Подошедший к месту схватки Догоруж, обратился к воинам Анкифаса: «Забирайте его и уезжайте, похороните его как положено. Чужеземец победил честно, вы видели сами».

Скифиса сияла от счастья, она обняла мужа и нежно поцеловала его:

– Я верила, что ты победишь.

– Что бы ты делала, если бы я проиграл этот бой?

– Что делала? – она достала небольшой кинжал, висевший в узорных ножнах на её поясе, – вот этим кинжалом я бы убила себя.

Дальше они ехали без происшествий они доехали без происшествий, у самой граница Камисар с Догоружем тепло попрощались. Судьба их развела и больше они не встречались.

Незаметно пролетело пять лет после родов. В семье Камисара снова был праздник. Суета во дворце Камисара началась с утра. Слуги накрывали столы, вино разливалось по кувшинам, было пригнано много скота, чтобы их заколоть и раздать мясо бедным людям. Сам Камисар оделся сегодня особенно празднично: в пурпурную тунику и малиновые шаровары с пурпурной полосой. На голове у него был высокий войлочный колпак, с сине-белой повязкой. Что бы скрыть своё нетерпение, он делал вид, что рассматривает свои синие башмаки с загнутыми вверх носками.

Наконец дверь из женской половины распахнулась и Скифиса, в сопровождении служанок вышла во двор. Она была одета в длинное широкое пёстрое платье, расшитое золотом. За руку она держала светловолосого кучерявого мальчика с голубыми глазами, своего сына. Красота матери передалась ребёнку, у него было милое личико с ямочками на щеках.

Из толпы мужчин вышел бородатый грек, с грубым, в шрамах лицом в красивом голубом хитоне и громким голосом возвестил: «Сегодня в доме нашего повелителя большой праздник. Пять лет назад родился его сын Датам. По обычаям, мальчик до пяти лет воспитывается на женской половине, после этого возраста он передаётся отцу».

После этих слов грек взял мальчика за руку и торжественно подвёл его к отцу.

Ласково улыбнувшись, он поднял сына на руки: «С этого дня начинается твоё воспитание, как мужчины. Прежде всего, ты должен научиться ездить на лошади, стрелять из лука, и что самое главное, говорить правду. Всему этому буду учить тебя я сам. Остальному, панкратиону, бегу, владению мечом, знанию языков всему этому, тебя будет обучать грек Гераклион. Я надеюсь, что ты будешь прилежным учеником и не огорчишь меня. А, сейчас, первое твоё испытание, ты должен сесть на лошадь».

К ним подвели гнедую лошадь, Камисар посадил Датама на лошадь, сам взял узду: «Дерись крепче за гриву. Не боишься?», – сын отрицательной покачал головой, и тогда отец повёл лошадь по кругу в широком дворе.

Когда поездка закончилась, отец ссадил сына на землю, у того от восхищения сияли глаза:

– Можно, я ещё прокачусь? Тольку узду я сам возьму», – Датам с мольбой посмотрел на отца.

– Можно, – Камисар был рад, что сын не испугался лошади, – но только не сегодня. Сейчас мы будем учиться стрелять из лука. Для тебя я сделал маленький лук. По мере того, как будешь расти, будет увеличиваться твой лук, и к годам пятнадцати ты уже будешь способен стрелять из настоящего боевого лука.

– Так долго ждать? – Датам был разочарован, – но сегодня мне позволишь стрелять из моего оружия.

– Нет, сын мой, сегодня стрелять ты не будешь. Прежде чем стать хорошим стрелком, необходимо научиться натягивать тетиву. Ты должен будешь чувствовать своё оружие, как свою руку. При стрельбе надо много чего учитывать, ветер, расстояние, вооружение противника и прочее. Только так ты станешь великим воином. Но, как я говорил, важнее всего, как воину и как человеку уметь говорить правду.

Ложь есть основа всех плохих качеств человека. Особенно опасна ложь из корысти. Из-за лжи рождается предательство, зависть, ненависть. Истинна похожа ровной поверхности озера в тихую погоду, все предметы отражаются в нём в соответствии со своими настоящими размерами. Ложь подобна ветру, который делает поверхность озера волнистой и невозможно оценить истинные их формы.

Ложь может погубить не только одного человека, но и целое государство. Потому, что правитель будет лгать своим подданным, они же, видя истину, не будут ему верить. В трудную минуту для государя они не встанут на его защиту, и враги без труда захватят страну.

Если же подданные будут лгать своему государю, то он, не зная истинного положения в стране, будет принимать неверные решение, что, вызовет недоверие к нему. И опять, кто пойдёт на защиту такого государя?

Поэтому у нас с ранних лет приучают детей говорить правду, воспитывают отвращение ко лжи к их же благу.

Датам был хорошим учеником, к двенадцати годам достиг больших успехов во владении оружием и управлении лошадью. Особенно ему нравился панкратион

Как – то раз, его занятия в палестре были прерваны отцом. Рядом с Камисаром стояла молодая красивая женщина, а возле неё подросток почти одного года с Датамом, но гораздо выше его и крепче.

Отец подозвал Датама и сказал:

– Познакомься, это твоя тётя Каниса, жена царя Пафлагонии Тия. А, это их сын Туис.

– Я слышал, – презрительно произнёс Туис, – ты занимаешься панкратионом?

– Да, – коротко ответил Датам и гордо добавил, – мой наставник говорит, что, если бы был греком, мог бы участвовать в олимпийских играх.

Недовольно поморщившись, Туис, прошипел:

– Греки известны своей лживостью и преклонением перед своими властителями.

– Ты оскорбил моего наставника, а значит и меня, – возмутился Датам.

– И что с того? – Туис равнодушно посмотрел на своего двоюродного брата.

– Ты должен ответить за свои слова. Давай поборемся, кто, выиграет, тот и будет прав.

– С тобой, что ли бороться? – усмехнулся Туис, – я сильнее и выше тебя.

– Что, струсил?

– Даже не думал. Мне просто стало жалко такого замухрышку, как ты.

– Так боремся, или ты будешь прикрывать свою трусость словами?

Туис разъярился:

– Ещё никто меня ни смел обвинять в трусости.

– Тогда снимай одежду и будем бороться.

Туис был, сильнее, но Датам двигался ловко, и все попытки противника схватить его не увенчались успехом.

Сын царя Пафлагонии нанёс удар рукой, но Датам уклонился и ударом ноги в грудь причинил Туису сильную боль. Он схватился за грудь и слегка покачнулся назад, но устоял на ногах. Неудача разъярила его, и он кинулся на Датама пытаясь обхватить его руками. Но, тот увернулся, сделал подсечку и Туис упал на живот.

Датам навалился на него, обхватил противника за шею и провёл удушающий приём. Туис захрипел, поднял, в знак того, что сдаётся большой палец.

Датам отпустил поверженного противника и начал

подниматься. В этот момент Туис, захватив горсть песка, бросил его в глаза Датаму.

– Что ты делаешь? – возмутился Гераклион.

– Тебе какое дело? – прохрипел Туис.

– Это запрещено правилами, за это наказывают палкой.

– Ты, что раб, хочешь ударить царского сына палкой?

– Я не раб, – разъярился Гераклион, – и в палестре нет сыновей царя. Есть только учитель и его ученики. Датам, пойдём, я тебя подведу к воде, омоешь глаза.

Датам тогда даже и не догадывался, при каких обстоятельствах ему ещё раз встретиться с этим гордым и чванливым Туисом.

К своему двадцатилетию Датам стал крепким развитым юношей. Во время занятий стрельбой из лука он был неожиданно вызван к отцу.

– Что случилось, отец? – с волнением спросил Датам.

– Сегодня я поучил повеление от нашего царя Атарксеркса Второго отправляться на войну с кадусиями.

– На войну? – глаза Датама радостно заблестели, – наконец то я буду участвовать в настоящем деле.

Видя, как загорелся будущим походом его сын, он слегка улыбнулся. О, эта юношеская горячность и желание подвигов! Только война – это ещё и тяжёлый труд, лишения, болезни и раны. Но, всего этого Камисар говорить не стал, он только тяжко вздохнул. Нехорошие предчувствия терзали его душу:

– Иди, готовься к предстоящей войне. Проверь оружие, коней, снаряжение и самое главное, съестные припасы. Голодный воин, это слабый воин, а слабый воин, лёгкая добыча для врага.

Когда Датам ушёл, Камисар подумал: «Нужно принести жертвы богам. Хотя это, мне кажется, не поможет. Предчувствия мне подсказывают, я не вернусь, из этого похода».

Поход, действительно, выдался очень тяжёлым. Земля кадусиев не отличалась плодородием, там не было ни пшеницы, не росла рожь, только дикие яблони росли в изобилии. Густые туманы покрывали вершины гор, было холодно и сыро, часто шли дожди.

Огромная армия Атарксеркса Второго Мнемона, прозванного так за отличную память, с трудом продвигалась по горным ущельям. Кадусии делали частые нападения, но больше потерь было от дождей и сырости, не привыкшие к такому суровому климату персы и их союзники, болели и умирали. В войске персов начал ощущаться недостаток продуктов, за голову осла давали 60 драхм. И только, благодаря предусмотрительности Датама, в войске карийцев голод не ощущался.

Перед тем как стать лагерем, посылалась разведка, осмотреть окрестности. На этот раз выпала очередь Камисара. Он взял конный отряд своих телохранителей, и они отправились в путь.

Проезжая мимо небольшой горы, они попали в засаду, Камисар был убит.

Когда тело Камисара было привезено в лагерь персов, об этом сообщили Датаму, его сердце разрывалось от горя. Но, он был воин и потому внешне был спокоен.

Он вызвал начальника отряда телохранителей, начал расспрашивать, как это случилось. Ему показалось подозрительным, что был убит только его отец, остальные не были даже ранены.

– Расскажи, что произошло?

– Мы ехали по горной тропинке вдоль реки. Слева от нас была небольшая гора с обрывистым склоном, поросшая густым кустарником. Как всегда, ваш отец ехал первым. Вдруг из кустов полетели стрелы, и он был убит. Мы немедленно спешились и начали карабкаться вверх, но склон был очень крутым, и поэтому сразу вступить в бой не получилось.

– Когда вы поднимались, по вам из лука не стреляли?

– Нет.

– Рассказывай дальше.

– Мы прочесали гору, и с противоположенного склона увидели долину, по которой удалялся небольшой конный отряд кадусиев. Наши лошади были внизу, потому мы не смогли их преследовать.

– Понятно, можешь идти.

– Позвольте, господин, сказать ещё несколько слов.

– Говори, – Датам удивился.

– После смерти нашего полководца мы все считаем, что нами должны командовать вы.

– Хорошо, прикажи построиться карийцам.

Когда войско построилось, Датам вышел из своей палатки и обратился к ним с речью: «Сегодня тяжёлый день для меня и вас. Погиб мой отец, ваш правитель и полководец. Но, мы сейчас находимся в походе, на чужой земле, где враг силён и неуловим. Полагающиеся ему почести мы отдадим по возвращению домой, а сейчас все свои силы мы должны отдать на то, чтобы отомстить за гибель моего отца. Вы возложили всё это на меня по вашему единодушному решению. Я вам обещаю, что вы не пожалеете о своём решении.

Для этого одних моих стараний мало, вы должны помочь мне. С вас я буду спрашивать строго, но справедливо. И если я, по вашему мнению, поступлю неправильно, каждый из вас может прийти ко мне и сказать об этом.

Победа воина основывается на его умении сражаться. Это правило одинаково для всех, как для простого воина и их полководца».

С этого дня у карийцев началась иная жизнь. Датам решил строить своё войско по принципу греческой фаланги, о которой ему много рассказывал его учитель Гераклион.

На осмотр окрестностей он, как и его отец выезжал сам. Делал это каждый день, но впереди шла разведка и очень внимательно осматривала дорогу. Опасные места оцеплялись и после того как, Датам с воинами проезжал мимо такого места, оцепление снималось. Он заметил, что кадусиев стало много, они появлялись вдалеке, но в бой не вступали. Это насторожило Датама, он доложил об этом, от него отмахнулись, мол, не чего сеять панику.

Датам приучил своих воинов быть при оружии и днём и ночью, в случае тревоги, быстро строиться в фалангу, прикрытую щитами и ощетинившуюся копьями. Его лучники были лучшими во всём войске. И как оказалось, все его старания были не напрасны.

Датам заметил, что часовые, охраняющие общий лагерь, несли свою службу плохо, некоторые спали. Поэтому, в своём лагере он поставил своих часовых, и когда двое из них были найдены спящими, наказал их ударами палок.

Кадусии напали рано на рассвете, как только солнце выскользнуло из-за сумрачных горных вершин, и рассеялся утренний туман.

Они ворвались в персидский лагерь несокрушимой волной, круша всё, что попадалось на пути. Персы, не успевали проснуться, схватиться за оружие, и падали, поражённые их мечами и копьями.

Часовые Датама заранее заметили приближение врага, воины сразу проснулись, успели вооружиться и построиться для отражения нападения.

Первые пять рядов копейщиков встали на одно колено, прикрылся щитами, выставил копья. За ними рядами построились так же в пять рядов воины, вооружённые тремя метательными дротиками с мечами и щитами. Когда у передних заканчивались их дротики, стоявшие позади передавали им свои дротики. Последние пять рядов составляли лучники, которые через головы первых рядов поражали врагов стрелами.

Стрелы и дротики легко пробивали непрочные щиты кадусиев. И так как у них не было доспехов, многие их них погибли, ещё не успев до добежать до щитоносцев с длинными копьями.

Как только Датам увидел, что враги, не смотря на потери, опасно приблизились к первым рядам, он приказал своим воинам подняться, сомкнуть ряды. Эта стена щитов и копий оказалась непреодолимой преградой, к тому же метатели и лучники продолжали метать свои стрелы и дротики через головы первых рядов, отсекая задние ряды нападающих.

Эта заминка позволила персидской коннице собраться и нанести удар кадусиям с тыла, а меченосцы Датама окружили врагов с флангов. Попавшие в окружение отчаянно пытались вырваться, но, выхода не было и многие из них были убиты или попали в плен.

Когда избиение закончилось, к карийцам подъехал командовавший конницей Трибаз и спросил:

– Кто вами командовал в этом бою?

Датам вышел вперёд и кратко представился:

– Я, моё имя Датам, сын погибшего сатрапа Карии Камисара.

– Ты храбро сражался. После того как мы вернёмся, я зачислю тебя в отряд амтрака, телохранителей царя. Их много погибло сегодня.

Понимая, что дальнейшее продвижение персов вглубь территории кадусиев приведёт к гибели всего войска, Тибриз пустился на хитрость. Он знал, что у них два царя, он к одному отправился сам, а к другому отправил своего сына, с разрешения Атарксеркса. Им удалось внушить царям, что соперник тайно стремится заключить с Атарксерксом мир. Кто первый это сделает, будет богато вознаграждён.

Поверившие в это цари поспешили заключить мир. Персидское войско повернуло обратно. Возвращение было ещё тяжелей, ударили морозы, голод свирепствовал, были съедены почти все лошади. Карийцы не так сильно страдали от голода

Как и обещал, Тибриз принял Датама в амтрака, воинскую элиту, личную гвардию Атарксеркса. Правда, Датам не был допущен в охрану личных покоев царя и потому яблоко, украшение на древко копья, было серебрёное, в отличии от тех, кто служил во внутренних покоях. У них оно было золотое.

Служба казалась Датаму скучной, и он, что бы развеять скуку часто бродил по улицам Персеполя.

Возвращаясь с такой прогулки вечером, подходя к дворцовым казармам, где жил Датам, он услышал отчаянный крик: «Помогите!». Он кинулся в тёмный переулок и увидел, как трое избивают ногами лежащего на земле человека.

– Прекратите немедленно! – потребовал Датам.

Повернувшийся к нему огромный рыжебородый грабитель процедил сквозь зубы:

– Тебе какое дело, проваливай, а то и тебе сейчас достанется.

Датам, не говоря ни слова, не ударил громилу ногой в пах, он согнулся и в тот же момент Датам кулаком нанёс ему удар по затылку. Потерявший сознание разбойник рухнул на землю, в кровь разбив лицо. Двое остальных, увидев, что случилось, убежали.

Датам наклонился над избитым человеком, тронул его за плечо:

– Не трогайте меня, забирайте все деньги и не бейте меня – простонал несчастный. На лбу у него была рана, из которой текла кровь, заливая ему глаза, поэтому он ничего не видел.

– Я не грабитель, хочу вам помочь. Вы идти можете?

– Не знаю.

– Тогда дайте свою руку, я доведу вас до дома. Далеко живёте?

– Нет, они напали на меня почти у самого дома.

– Вы знаете нападавших?

– Нет, впервые вижу.

Датам помог человеку подняться, тот сильно хромал, но, идти оказалось недалеко, шагов триста.

– Вот тут я живу, – указал незнакомец на дверь.

Датам сильно начал стучать и услышал испуганный женский голос:

– Кто там?

– Откройте, вашему мужу плохо.

– Вы кто?

– Корина, открывай, это я, – обратился мужчина к жене.

Женщина открыла дверь и застыла от ужаса:

– Куда его вести? – спросил Датам у женщины, она засуетилась, бросилась открывать двери дома:

– Сюда, проходите, положите его на кровать.

Датам осторожно положил мужчину, потом обратился к Корине:

– Принесите тёплой воды и полотна, которое можно порвать на полосы.

Женщина ушла готовить то, что приказал Датам, пока она ходила, Датам осмотрел пострадавшего. На бедре у него был большой синяк, как и на груди несколько синяков и ссадин, но рёбра целые. На лбу рана, она уже почти не кровоточила. Самое большое осложнение было в том, что вывихнуто левое плечо.

Жена принесла воду и полотно, Датам ножом разрезал его на полосы и начал осторожно промывать рану на лбу. Мужчина застонал:

– Вы врач?

– Нет, я служу в царской охране. Но, я занимался панкратионом, и наши наставники учили нас оказывать помощь, потому что в борьбе часто бывают повреждения. Меня зовут Датам, мой отец был сатрапом Карии. У вас вывихнуто плечо, его надо вправить, как только я перевяжу вам рану, потерпите немного.

– Я Пандат, царский казначей. Делайте как нужно, я потерплю.

Датам вправил плечо и про себя отметил, что Пандат очень мужественно без стона, выдержал его действия.

– Ну, вот и всё, – Датам поднялся с постели, – завтра я принесу вам бальзам, и рана быстро заживёт. Но, лучше всего, вам три дня не выходить из дома.

– Сколько я должен вам за помощь?

– Ни сколько. Хотя, – Датам задумался, – вы ведь хорошо разбираетесь в разных денежных вопросах?

– Да, – с некоторой гордостью ответил Пандат, – я один из лучших царских казначеев.

– Не могли бы вы меня кое-чему обучить, меня всегда интересовало, как в государстве обустроены денежные дела.

– С большим удовольствием я вас обучу всему, что знаю.

– Буду вам за это весьма благодарен. Теперь мне надо идти. Надеюсь, всё у вас быстро заживёт, – Датам в сопровождении женщины дошёл до выхода на улицу.

На следующий день Датам снова был у Пандата. Он осторожно смочил водой повязку на лбу у него, наложил бальзам и забинтовал. Синяки на теле и ноге стали желтеть, опухоль в вывихнутой руке спала.

– Ну, вот, – скоро уже станет совсем хорошо.

– Так что вы хотели узнать, молодой человек?

– Мой отец был сатрапом Карии. Рано или поздно я стану тоже сатрапом. Но, мне не хватает знаний. Я хочу понять, как сделать свою страну богатой и процветающей.

– Что вам сказать? – Пандат удобнее устраиваясь на ложе, – основу богатства страны определяют деньги и армия, которая это богатство защищает. Деньги можно получать разными путями, за счёт внешних поступлений и внутренних.

Внешние поступления получаются из торговли с другими странами и определяются ввозимыми и вывозимыми пошлинами на товары.

Чем ниже пошлины на товары, которые ввозят, тем больше их ввезут в страну. Но, если вы не хотите, чтобы какие -то товары, в ущерб производимым товарам в вашей стране, не продавались, вы пошлины повышаете. При вывозе товаров из страны, вам выгодны высокие пошлины.

– Это как на базаре, ты стараешься купить подешевле, а купец стремится продать подороже? – спросил Датам.

– В сущности, да, только в размерах государства.

– Какой размер пошлины устанавливать?

– Это зависит от того, какой товар ввозится и в каком количестве. Если его много, то пошлины можно поднять, мало, наоборот.

Самый простой способ увеличить богатство страны, это чеканить собственную монету. Так же нужно устанавливать подати. Подать должна соответствовать виду деятельности, например, у крестьянина её собирать в зависимости от состояния его участка и что на нём растёт.

Для того, что удешевить содержание армии, воинам раздаются участки, так же в зависимости от того, какую службу он несёт и какие у него затраты. Так, у пехотинца или лучника они одни, у тех, кто управляет колесницей другие.

Можно ещё сдавать участки земли или ремесленные мастерские в аренду.

Из объяснений Пандата Датаму стало много известно о том, о чём он и не догадывался. Он стал часто бывать в его доме, и они подружились.

Однажды, в начале лета, хлынул сильный ливень и Датаму пришлось переждать его в доме Пандата. Выйдя на улицу, он ощутил, как стало свежо, дождь прибил пыль, после грозы дышалось легко.

Навстречу ему шла девушка, с корзинкой фруктов. Она поскользнулась на ещё мокрой от дождя улице, корзинка выпала из её рук и фрукты раскатились по земле. Датам бросился ей на помощь, хотел помочь, но, нечаянно наступил на грушу и раздавил её. Он поднял глаз, чтобы извиниться, заметил, что девушка необычайно красива. Он не мог отвести взгляд от больших зелёных глаз, тонкого лица, нежных очерченных губ и белокурых волнистых локонов:

<1 2 3 >

На страницу:

Перейти

2 из 3