Ароматы свободы

Трава приятно щекотала ступни, а запах озона успокаивал нервы, напряжение которых отдавлаось холодком гуляющих по спине. Было что-то неправильное в том, что я делала, все казалось непривычным, с другой стороны, вряд ли можно привыкнуть к подобному. Хотя, к боям то я привыкла. Я взглянула на небо, почувствовав, что с неба капает дождик, решив сделать операцию еще хуже. Перепрыгивая с одной ноги на другую, я проклинала тот миг, когда согласилась на сомнительную авантюру. Лучше бы действовала одна! Ненавижу полагаться на других…

«Проблемы с доверием – повод посетить мозгоправа, – ехидно прошептало подсознание, раздражая еще сильнее, – Разговаривать с собой, даже в мыслях, тоже не особо здорово.»

Завоняло жженым топливом, я посмотрела в ту сторону, откуда доносился посторонний запах, в темноте сверкнули фары грузовика. Опаздывает. Маска в мгновенье оказалась на мне. С этой минуты, каждая секунда была на счету, о чем напоминал мерный звук таймера, введя обратный счет. Семь минут. Уже шесть с половиной.

Не теряя времени, в два прыжка я оказалась на крыше грузовика, стукнув ногой, подавая знак водителю, надеясь, что тот забудет нашу последнюю ссору и не захочет «взрыва внешних и внутренних органов». Будто из вредности, Гера очень неаккуратно газанула, чуть не убив меня, при чем буквально. Дождь усиливался, ветер бил в лицо, стихия совсем не была на моей стороне. Держась по-крепче, я прикидывала, какова вероятность того, что списанная фура заглохнет посреди дороги. Будет очень неприятно, если город взлетит на воздух.

Под колёсами свистануло. Мое сердце забилось чаще. Шутки шутками, но вероятность такой ситуации перестала казаться настолько призрачной. Ветер закладывал уши, но я все равно слышала этот ужасный, но и одновременно обнадёживающий «тик-так».

Оставалось пять минут до конца света, и казалось погода это понимала, иначе почему подгонялась под апокалипсис.

Я вспоминала слова Сары, вглядываясь темноту. Мы должны были быть уже на месте, но видно не было ничего, фары задорно смеялись над моими глазами, из рук вон плохо выполняя свою единственную функцию, хоть глаза выколи. Скользнув по земле, по мокрой грязи, грузовик остановился. Мы опаздывали на десять секунд, и это мне совсем не нравилось.

«Будто тебе хоть что-то в этой жизни нравиться! " – несвоевременно возник насмешливый шёпот, когда спрыгнув вниз, я увязла в вязкой грязи. Лицо тут же скривилось.

– Дура, ботинки нужно носить, а не рожу корчить, – раздалось над ухом со смешком.

– Нужно погоду нормальную выбирать! – я не выдержала, переходя на крик, за что мне закрыли рот рукой.

– Молчи, – сквозь зубы произнесла Гера, прислушавшись оглянувшаяся по сторонам. Никого. В тишине тик таймера раздавался непозволительно громко, сбивая с мыслей, ладонь соскочила с моих губ. – Поторапливайся, пошли.

Четыре минуты.

От грузового отсека несло порохом и пылью. Несколько коробок лежали прикоснувшись друг к дружке, стенка к стенке.

– Мы их оставим на улице? – спросила я, подхватывая один из ящиков, оказавшийся не таким тяжёлым, как на первый взгляд.

– Не тупи, на улице льёт, как из ведра. План меняется, будем действовать как получится, – последние предложение никак не вязалось с работающим таймером и тем, что времени было в обрез. – Тут заброшенная лачуга стоит, оставим там.

Подхватив вторую коробку, я вышла на улицу, почувствовав себя еще более странно, шестое чувство чесало, будто надоедливый зуд, кожу лица. Маска насквозь промокла, прилипнув словно расплавленный, но холодный, метал, быть может это и было причиной. Шрамы зачесались. Я мотнула головой, вдохнув и выдохнув, не почувствовав ничего, вода смывает все запахи. Дождь слишком противная штука природы.

Лачуга, домом назвать эту постройку было никак нельзя, оказалась всего в паре метрах ходьбы, но тьма не давала ее рассмотреть даже с такого расстояния. Зазевавшись, я чуть не угодила в пруд, скорее большую лужу, перед домом, чудом удержавшись на ногах и даже не уронив ящики, негромко вскрикнув. Гера, идущая впереди меня обернулась и злобно шикнула, пока я сдерживалась, чтобы не побиться об первую стену головой, желательно этой, короткостриженой. Старой ведьме хотелось еще сильнее усложнить мою, и так не самую простую, участь, даже такими мелкими вещами. Территория была безлюдной. Раньше здесь находилась лестная зона отдыха, но лес вырубили, через него первое время бегали из сектора в сектор, когда закон только приняли, а на память остался один домик. Шуми, не шуми, никто не услышит. Так по крайней мере все было со слов Сары, которой я мало-мальски доверяла. Гера застыла у дверей, ковыряясь с замком.

«Что она творит?!» – подумала я, вся сжимаясь изнутри от тика. Две минуты, если не меньше.

В нетерпении взглянув в окно, намереваясь выбить его, и наконец оставить ящики, которые могли устроить фейерверк из плоти и костей в любую секунду, я ощутила кислый и молочный запах, прежде чем застыть соляным столбом, увидев в бледное, словно мел, маленькое напуганное лицо маленькой девочки. Ее чёрные глаза смотрели прямо в душу, а страх ощущался и через стекло. Ей было года четыре, может пять, ровесница Дили.

Что за черт?…

Время ускорило ход.

Оставалось восемьдесят секунд, семьдесят девять, семьдесят восемь…

Я резко развернула Геру к себе, не сдерживая злости, начав кричать на женщину.

– Там ребенок! Ты говорила, что тут никто не живет! Что мы будем делать?!

– Бросим внутрь коробки и убежим! Тут никто не живёт, этот дом никому не принадлежит, если так тянет на геройства, возьми малявку и оставишь потом где-нибудь! Либо так, либо никак! Времени нет! – она ударила меня по лицу, отрезвляя.

«Средства не так важны, как цель. Груз вины не должен тебя тревожить, все ради высшей цели.»

*За пару дней до…*

В камине средненькой комнаты сегодня горел приятный глазу огонь, но в отличии от дома Меркурии, он не был единственным средством освещение, все лампы и торшеры горели так ярко, что хотелось зажмуриться. Удивительно, не все люди ненавидят искусственное освещение.

Я невольно задержала взгляд на Гере, щурясь. От нее пахло… не так плохо, как следовало исходя из ее личности. Грейпфрут и табак – сочетание не самое лучшее, но зажать нос не хотелось.

– Чего дырку во мне прожигаешь? Влюбилась? – она оголила желтоватые зубы в мерзкой улыбке. К горлу подступил ком.

– Фу! – коротко выплюнула я, отворачиваясь. Где же Сара, когда она так нужна?!

– Только не говори, что все еще куксишься за тот случай? Я же того, не со зла. Ну переборщила, с кем не бывает? Детей, вообще- то, так же воспитывают! – ее рука легла мне на плечо, ненадолго. Одного шлепка хватило. – Чего, реально злишься?!

От ответа и признания собственной, хоть и вполне справедливой, слабости, меня спасло появление кружки с кофе в дверях, а заодно, и человека, держащего эту самую кружку. Запах табака был тут же перебит.

– Нос по ветру держишь, будто собака. Что ты вообще там чуешь, гончая? – посчитав, что забавно шутит, Гера положила голову на замок из рук.

– Кофе, молоко, корица и… ты что, туда ликер налила? – замок из рук тут же разрушился, а пухлые рот открылся. – Челюсть подбери, – буркнула я.

– Малышне право говорить не давали, – парировала женщина, пока Сара, закатив глаза, отхлебнула напиток, чтобы через секунду смерить нас холодным взглядом, которого хватило нам обеим.

В тишине, прерывающейся только тихими глотками кофе, и я, и Гера наблюдали, как наш, назначенный без споров и криков, стратег работает с карандашом, картой и блокнотом, отмечая какие-то заметки, понятные ей одной. Работала она довольно долго, минут десять она не отрывалась от бумаг.

– Кхм – кхм, – я прокашлялась, привлекая внимание. Сара удивлённо подняла глаза, кажется вообще не понимая, почему ее отвлекли. – Возможно, поправь меня, если я не права, назначенный тобой командир, раз уж так пошло дело, должен знать, в чем состоит план миссий, какие там у нас следующие шаги на пути к свержению текущей власти. Опять же, поправь меня, если я не права.

Виновато улыбнувшись, женщина протянула мне одну из карт. Я тут же вцепилась в нее, как в зеницу ока, но одного взгляда хватило, чтобы понять, что ничего не понятно. Улицы и постройки может и узнавались, но что значили эти черточки и фигуры, я бы в жизни не догадалась.

– Что значат эти символы? Какой- то код? – я оперлась о стол, заглядывая в чужой блокнот, где значков было еще больше, чем на карте.

– Кружок – стратегически важные места, звёздочки – важные люди, подходящие для вербовки, – будто между делом, но серьёзным тоном, пояснила Гера. – Наверное. Как примитивно. Госпожа психолог, пешек берете на себя?

Бревна в камине громко треснули; Сара отрицательно покачала головой. Гера хмыкнула.

– Тебе так дороги те гроши, которые ты называешь «пенсией»?

– Вообще то да, – откинув со лба светлые пряди, женщина одним глотком допила кофе, выглядя более довольно, чем в самом начале вечера, – Свобода мне, конечно, дороже, но дело не в этом. Вербовкой должна заниматься Инесса.

Поражённо уставившись на «коллегу», я с вопросом указала на себя. Мало ли, вдруг в наших рядах загадочным образом появилась моя теска. И получив утвердительный ответ, запуталась совсем.

Сара уже было хотела вдаваться в детали, по пунктам, как обычно, объясняя свою позицию и выбор, но слова ей не дали.

– Идея – фигня, – авторитетно заявила Гера, почесав выбритый затылок. – Не смотри на меня так, малышка. Поверь моему опыту, такие, как ты – в вербовке не самый лучший вариант. Больно вспыльчивая, тебе бы над нервами поработать. Медитация, там.

– Кто бы говорил! Ты то у нас пример спокойствия и сдержанности! – повертев в руке блокнот, я прикинула, как бы кинуть его так, чтобы нанести наибольший урон. Будто прочитав мои мысли, женщина усмехнулась и откинулась на спинку стула, кладя ноги на стол.

– Обратного я и не говорила, малышка. Я большая злая тетя, и не на что не претендую, но ты не подходишь для вербовки. Другое дело, для шпионажа.

«В чем разница?» – уже было выплюнул мой рот, но задумчивый взгляд Сары остановил едкие слова. Женщина нахмурилась; морщины на лбу стали лучше заметны.

– Посмотри на ее внешность! Кудряшки, большие глаза, реснички длинные, кукла да и только. Ставлю сотку, что от улыбки у нее ямочки появляются. Это во-первых. Потом, ни в чем не замечена, нигде, кроме школы не записана, вспомни сколько она нам проблем принесла пока мы искали. Кстати, оценки у мелкой, ни мало, ни много, идеальные. Говорю, над характером поработать, свечки всякие пожечь успокаивающие и посылать разводить шпионскую деятельность в стане врага.

Я вскочила, не соглашаясь ни с одним из утверждений. Кукла, серьёзно? Шпионаж? Нет, я совсем для него не годна. Все это практически прозвучало вслух. Практически. Воспользовавшись каким-то своим психологическим приёмом, Сара вскинула ладонь, и мне ничего другого не оставалось, как замолчать.

– Что ты предлагаешь? – женщина то делала какие-то пометки, то резко отрывалась, задумавшись потирая виски.

– Чиновникам, даже самым мелким, неплохо платят, а от юных выпускниц заявки принимаются до конца лета. Целый месяц в нашем распоряжении, чтобы вылепить из необработанного камня существо, способное хоть как-то держать себя в руках, – судя по тому, как обе женщины синхронно перевели взгляд на меня, они уже все решили.

– Как командир, я могу отказаться, а эта идея мне совсем не нравится! – заявила я, в гордой стойке, выпрямив спину, и неожиданно получила вместо покойного согласия смешки.

Высокое тело склонилось надо мной, в нос хлынул приятный запах грейпфрута, и неприятный табака.

– «Командир»? – хрипло рассмеявшись, Гера схватила меня за воротник рубашки. – Не знаю, кто наплел тебе такую херню, но ты не «командир» для нас. Ты – Тень, лидер для обычных людей, знающих о наших проделках из новостей и слухов, но на деле, ты просто одна из исполнителей. Мы работаем в дружном коллективе, девочка. И если мы решили что-то вдвоём, значит, так и будет.

Ища поддержку, я повернулась к Саре, но она пожала плечами, глядя в ее заледеневшие зелёные глаза, сомневаться не приходилось, она настроена серьезно. В бессилии, я ударила по чужой руке и взяв пустую кружку со стола, направилась на кухню, через плечо бросив:

– Либо смени парфюм, либо бросай курить. Грейпфрут с табаком тебе не подходят.

*За день до…*

Целый день стоять на ногах – досаждало, я потянулась разминая плечи и шею, с радостью осознавая, что рабочий день кончился. Работа, может быть мне и нравилась, но ночные рейды совсем не помогали нормально отдыхать, и к тому же, не приносили никакого дохода, а кушать что-то надо. В голове вырисовывалась красивейшая в своем великолепии картинка. Дом, подвальчик, милый дом, пропитанный запахом свечей с сандаловым маслом, тишина, мягкое одеяло, и такой же мягкий, хоть и потертый, матрац.

Фантазии в дребезги разбились о колокольчики, звонко оповещающие о прибытие очередного посетителя. Шнуровка на фартуке завязалась на бантик. Легче пару минут потратить на один кофе, чем спорить и выгонять клиента, по крайней мере, так завещала хозяйка кафе.

– Добрый вечер, после пяти продаём только холодный латте, вас устроит? – зачастую посетителей это отталкивало, так что я понадеялась, что человек, не умеющий читать, иначе бы он увидел, что в это время – кафе уже закрыто, просто развернётся и уйдёт.

Не тут то было.

– Мгм, – согласно промычала незнакомка, которую я уже ненавидела. Даже не взглянув на это ужасное существо с наплевательским отношением к бедному обслуживающему персоналу, я покорилась судьбе.

Мерная обжарка зёрен, варка терпкого напитка, смешивание различных ингредиентов, для придания аромата и вкуса – успокаивали меня, но не сегодня. Вместо того, чтобы включать конфорки, доставать уже вымытую турку и что-то там смешивать, я просто достала из холодильника то, что планировала выпить завтра, по-быстрому разогрев перед работой и не глядя поставила на кассу.

– Прошу! – даже не взяв денег с клиента, я просто повесила фартук и накинула летнюю курточку на плечи.

– Какая же дрянь! Надеюсь, ты хотя бы туда не плюнула! – произнес знакомый хриплый голос, заставивший меня наконец обратить внимание на не культурного посетителя. Конечно! Кто же это еще мог быть?

– Чего тебе нужно, Гера? – табличка «закрыто» повисла на ручке двери; я доделывала оставшиеся мелкие дела по помещению, например, складывала остатки еды, той, что не слишком приторная, в авоську.

– А я уже не могу попить кофе? – закатив глаза, я отвлеклась, чуть не пропустив момент, как женщина маргинального вида: потертая кожаная куртка, бритая голова, мускулистые, пожалуй чересчур, телосложение, достаёт из пачки сигарету, тут же лишившись ее. – Ладно, я за тобой пришла. Сигу верни, на улице закурю.

Я бегом вывалилась наружу, растоптав вонючую дрянь ногой. За моей спиной с грустью раздалось:

– Что она тебе сделала, монстр? – от печали в голосе можно было разреветься, в уничтожении сигареты подключилась пятка. – И сколько у тебя еще незакрытых гештальтов?

– Диванных психологов не спрашивали, – сжав сумку покрепче, я направилась прямиком домой, желая как следует выспаться и не думать о Гере, о ломящей боли в ребрах, последствия сырости и переломов, или о фантомном жжении в руках. – Ты от Сары? Если нет, проваливай.

Женщина приблизилась, а я учуяла запах табака и… мяты. Поднявшись на цыпочки, я носом уткнулась в то место на шее, где ароматы держатся дольше, а чувствуются сильнее. Никакого цитрусового душка, действительно, табак и мята. Лицо Геры скосилось от удивления и ужаса.

– Мята идет тебе больше, – бросила я, ускорив шаг, так и не получив ответа на свой вопрос. – Если хочешь поговорить, то за мной, не будем же мы посреди улицы стоять.

Приводить кого-то в домой, я не хотела, особенно эту женщину, но сказалась усталость, безысходность и, как ни странно, запах мяты. Даже сплетенный с сигаретным дымом, он умудрялся ломать бдительность и раздражительность вдребезги.

– Мда… не хоромы, – раздражительность, усилиями Геры, вошедшей в дом, даже не вытерев обувь о коврик, залечив раны, вернулась обратно. – На тебя ведь дом записан, чего ты в нем не живёшь?

– А ты почему живёшь на пенсию, если в свои… пятьдесят, еще в полном расцвете сил? Охраницей устроилась бы к какому-нибудь обеспеченному уору, заодно подворовывая какие-нибудь бумаги, – догадка всплыла с самого дна подсознания. – Ты что, отсидела? Поэтому работу найти не можешь?

– Во-первых, нет, не сидела, зато лупила сидящих, как коз сидоровых, – женщина мерзенько усмехнулась; по моей спине прошлись мурашки, поломанные кости на долю секунды заныли. – Во-вторых, я человек принципиальный, на дядь и теть не работаю, тем более на уоров, несет от них так, что аж я, со своей сломанной перегородкой, чую. Кстати, о принципах, ты подала заявление в Правительство?

Внутри все сжалось одновременно и от отвращения, и от обиды. Последнее, чем я хотела бы заниматься – вот это…

– Заявку одобрили, через две недели собеседование, слеш, экзамен, – пробубнив ответ сквозь зубы, я стукнула ногой по земле, бетону, из которой появился не самый удобный стул, на который я рухнула, забыв о том, что одежду потом придется чистить от пыли.

– Совершенствуешься во владении землёй? – хохотнула Гера, – Полезно, когда бегаешь от профессионалов – полицейских – владеющих стихией на высоком уровне. Забудь о последнем прилагательном. Просто уровне, – она на секунду замолчала, я уже подумывала ее выкинуть. – Кстати, тут еще одна штука. Завтра придется прогуляться, посмотрим на звезды и фейерверки.

– Шутишь? – под ногами оказалась еще одна маленькая табуретка. Кто бы мог подумать, что владеть магией земли бывает так полезно?

Оперившись о спинку импровизированного стула, она тыкнула в меня бумагой, сложенной несколько раз по полам и положила что-то в карман рубашки. Рука тут же потянулась за этим" чем-то», а глаза увидели часы, нет, таймер.

– Все подробно в записке, командир, – грубые руки взлохматили мои, и так не самые уложенные, волосы.

– Значит вам в кои-то веки нужна Тень? Будет вам Тень. Светиться будем? – от чего-то Гера поймала приступ неконтролируемого смеха. Возможно, окончательно сойдя сума.

Вытерев выступившие на серых глазах слезы, она пояснила:

– Засветиться необходимо, командир, но тебе явно не понравится то, как мы это сделаем…

– Каким угодно, главное без убийств, рабства, алкоголя и наркотиков, – меня передернуло, когда я увидела сигарету в чужом рту и горящий огонь зажигалки. Запах сандалового масла никак не сможет заглушить эту смердящую вонь.

– Не-а, дело весёлое, но за временем следить нужно. Эй, что с тобой?

Мгновение и пол под Герой поехал, поехал в сторону выхода. Женщина еле успела открыть дверь, едва в нее не врезались, и оказалась на улице, так и не увидев «кукольное» лицо, покрытое от злости красными пятнами и разрушения.

Разрушения, коснувшиеся всей комнаты. Ремонт делать все – таки придётся.

***

«Ты сделала все правильно,» – твёрдо сказал Шепот, продолжая гнуть свою правду, пока я качала головой. Нет. Я все испортила. Я не должна была соглашаться, должна была бросить ящики в пруд, сорвать операцию, но не забирать у девочки дом!

«И долго бы она одно продержалась в той лачуге? Ты подарила ей шанс на хорошее будущее,» – пальцы впились в плечи, ногтями проходясь по коже, в отрицании.

Сердце билось, как бешеное, глаза закрывались, но всего на мгновение. Воспоминания подбрасывали слишком жуткие картины, красивые по своей жёсткости и кошмарности.

Перед глазами летали яркие красно- оранжевые всполохи искр, фейерверки, заставляющие дом взлететь на воздух. В ушах до сих пор был ее крик и рыдания. Малышка смотрела, как разлетается ее дом, как она лишается последнего, что у нее осталось. И смотрела еще долго, я бросила ее там. После того, что я сделала, я не имела права так поступить.

«Имела. Если этим занимаются власти, столь горячо любимые народом, почему ты не имеешь?»

Дышать стало тяжелее, воздух не шёл в лёгкие. Я зашлась в тяжёлом кашле, чувствуя остаточный запах сигаретного дыма, словно удавку на шее, словно петлю, затягивавшуюся на моей шее. Нужно было избавиться от этой вони. Где там были свечи?

Две большие банки оказались на скамейке, к которой я припала, словно к алтарю, но алтарь оказался ложным, небеса меня не возлюбили, у свечей полностью сгорел фитиль. Плюнув и на это, я просто прижала банку к носу, лишь бы просто избавится от запаха сигарет, от запаха дыма, от запаха пороха. Мягкий приятный аромат, будто горячий чай, разносил по телу тепло, спокойствие, пока в моих глазах не хлынуло понимание. Даже свечи пахли табаком!

Неугодная банка полетела в стену, разбиваясь на тысячи осколков, дыхание сбилось. Из кармана что-то вывалилось, ярко-жёлтая ткань легла на серый пол. Маска! Я кинулась на колени, вдыхая запах мускуса и смолы. Кровообращение замедлилось, кровь будто замерла в моменте, желая впитать всю магию через фильтр. Лишь бы не чувствовать удушье.

Покачнувшись, я поднялась держась за стенку. Новая проблема не заставила себя ждать, воздуха не хватало, я впитала в себя всю магию, ни оставив ничего после себя. Вылетев на улицу, я поражённо наблюдала, как рассеваются облака, а за горизонтом всходит солнце. Голова заболела еще сильнее, когда я взглянула на часы. Через час на работу…

«Губить»

Мыть стаканы, на самом деле, не такая плохая работа. Как минимум, нет угрозы для жизни.

«Лгунья, тебя бесит, что ты занимаешься этим. Слишком низко для тебя быть прислугой, – навязчивые мысли, пожалуй, больно часто лезли в голову. Откинув тряпку в раковину, я поставила посуду в сушку, тут же мысленно чертыхнувшись, еще одна чашка осталась. – Признайся, тебя устроит быть разве что единоличным правителем, издавать любые законы по собственному усмотрению…»

Посетители подходили равномерно, много их в столь ранние часы не было никогда. Утром, особенно летом, приходили особые любители кофе, часто это были фолки, приходившие сразу после открытия, и редко задерживались, спеша успеть до того времени, как улицы наполнят люди. В основном, брали на вынос, но сегодня, взглянув в зал, я увидела несколько групп молоденьких девушек. Студенток, наверное.

«Вот, только представь, какие бы ты выпускала законы? Ты бы смогла собственными руками избавиться от преступности? Смогла бы ты сделать благо для той маленькой бледной девочки? Наверняка, ты бы отомстила уоров, сделала их ниже фолков, сделала их бы низшим классом, чуть выше животных.»

– Вы слышали о том, что произошло ночью? – громкие разговоры прервали самоанализ. Я прислушалась. – Тетя говорит, что видела ночью жёлтую маску, горящую в ночи…

Я тихо хмыкнула. Не зря не рисковала здоровью и жизнью, еле-еле держать на крыше грузовика.

– Ты уверена? Вчера ливень был и темно. Может показалось? – схватив поднос с напитками, я принесла заказы соседнему столику. – Стой, ну не может этого быть, правда, а то жить как-то жутко становится!

– Не знаю, не знаю, я ночью проснулась от громких звуков, в окно выглянула, а там фейерверки, а я рядом с заброшками живу, там вообще три дома на всю округу. Какой смысл был для… – девушка перешла на шепот.– …Тени делать что-то там? Они же вроде внимание хотят привлечь.

– Не, если что-то и произошло, это было бы в новостях, – услышав знакомый голос, я обернулась, еще прежде чем он обратился ко мне. – Мисс, можете включить радио?

Фира, за тот месяц, что мы не виделись, сильно изменилась. Ярко рыжие волосы были собраны в аккуратную высокую, наверняка удобную для ее новой специальности, причёску, одежда выглядела более формально, а лицо казалось более серьёзным. Еще от нее больше не пахло шоколадом, а пахло полевыми цветами, духами очень похожими на те, что носила Меркурия, правда, более мягкими.

Не задерживая лишний раз взгляд на подруге, наверное уже бывшей, я с улыбкой, вызывающей оскомину, сделала то, о чем меня попросили, сразу же переключив на новостную станцию.

«Новые подробности в расследовании! Как известно, сегодня ночью, в бывшей зоне отдыха произошёл взрыв. Нам поступила информация о лицах причастных к инциденту и о жертвах взрыва… – одно слово „жертвы“ заставило меня застыть соляным столбом, – …по словам главы центрального полицейского участка, они находились в чрезвычайном положении из-за возросшей активности деятельности преступной группировки „Тень“, именно поэтому обнаружение произошло так быстро, и помогло избежать больших потерь».