История Бузовьязовского района. Люди и судьбы

В горячих цехах, где текли реки металла, в адских условиях трудились подростки и женщины по 12 часов не жалея себя. Часто рабочие не шли домой и оставались на производстве, чтобы иметь больше времени на отдых. Спали тут же, рядом со станками. Подвиг тружеников тыла на берегу Урала увековечен монументом «Тыл – Фронту». Рабочий передает меч, смотря на завод, солдату, который берет его и смотрит на запад в сторону врага. Именно этот меч поднимает "Родина Мать" на врага в Сталинграде, и именно этот меч опускает советский солдат в Берлинском Трептов парке.

Там Ильяс Сулейманович проработал до 1973 года вместе со своей супругой Саудой Сулеймановной, а затем они вернулись на Родину, в Башкирию, в Уфу. Здесь они также вместе устроились работать на 40-й завод (почтовый адрес), он слесарем, она – кладовщиком, и проработали здесь до выхода на заслуженный отдых. Долгие годы Ильяс Сулейманович был наставником для молодежи на заводе, помог многим своим землякам устроиться на завод на работу, и в последствии по его ходатайству они получали жилплощадь. Его как высококлассного, профессионального токаря неоднократно награждали государственными наградами (орденами, медалями, почетными грамотами). Его портрет всегда находился на доске почета предприятий, где он трудился. Изделия и детали, которые изготавливал Ильяс Сулейманович не нуждались в приемке и проверке ОТК (отдел технического контроля на производстве). Из воспоминаний друга семьи Сулеймановых полковника МЧС Валитова Марата Галиахметовича, земляка, Сулеймановы всегда были людьми с открытой душой и сердцем, всегда и во всем старались помогать людям. Отличительной их чертой было огромное трудолюбие, честность, справедливость.

Бузовьязовский район принял к себе и семьи многочисленных эвакуированных граждан из захваченных фашистами территорий Советского Союза и прифронтовой полосы. Здесь они размещались у местных жителей. Эвакуированные прибыли из Белоруссии, Украины, Ленинграда и Москвы. Были русские, украинцы, белорусы, евреи. В своем письме Бузовьязовскому районному комитету ВКП (б) и исполкому райсовета гвардии рядовой А.Г. Соболев писал: «Шлю вам свое гвардейское спасибо за помощь, оказанную моей семье, эвакуированной из Москвы, за определение моей дочери Галины в ремесленное училище и устройство младшего сына Юрика в детский сад. Заверяю вас, что выйдя из госпиталя, я в третий раз пойду громить фашистскую нечисть, будучи спокойным за свою семью»113.

В Бузовьязах в годы войны работал детский дом № 1. Здесь в разное время находилось до 100 и более сирот. Большинство из этих сирот были детьми погибших советских воинов и партизан Великой Отечественной войны. В тяжелые военные и послевоенные годы бузовьязовская земля помогла сотням сирот не только выжить, но и получить образование, трудовые навыки, проявить имеющиеся таланты. В детдоме были швейная, столярная и сапожная мастерские, подсобный земельный участок, библиотека, пианино, гармонь, струнные инструменты, спортинвентарь, работали различные кружки.

Трудности военных лет ощущались во всем. Практически не было посуды, кухонной и столовой. Не было белья и мелочей для уюта (салфеток, занавесок, скатертей). Постельного белья, матрацев и одеял тоже не хватало. Поэтому дети в старших группах спали по двое. Теплой одежды и обуви тоже недоставало. Даже умывальник был один на всех. Совсем не было ни ламп, ни керосину. Питание поначалу выделялось на 100 человек, т.е. его тоже был недостаток, т.к. всего питалось 148 человек. Питание было скудное, мало молока и овощей, хлеба и жиров. Все бузовьязовцы, чем могли, помогали детям: несли продукты, одежду, кто инвентарь, кто инструменты, подушки, одеяла. Детскому дому катастрофически не хватало дров для обогрева помещений, и здесь подсобили земляки-бузовьязовцы – помогали с заготовкой дров. Дети все как один были стриженые, больные, голодные. Многочисленные гноящиеся фурункулы на их лицах и телах. Свирепствовала цинга. Мало кто из детей двигался, а малышам и вовсе туго было. Они лежали в своих кроватках и не плакали, а лишь тихо постанывали от боли. Местные жители собирали для них лекарственные травы, пытаясь хоть как-то подлечить. … Если и говорили, то почти шепотом, словно боялись напугать или обидеть друг друга. Дети долгое время не моли привыкнуть, боялись любого стука, даже темноты. Умерло из ста только двое, но это было ужасное горе для всех. Долго по ним плакали. Первая зима в интернате была мрачной, молчаливой, многие еще долго не могли оправиться.

Эвакуированные дети поначалу воспринимали саму эвакуацию как некое приключение со сменой места жительства, пейзажей, круга общения и занятий. В татарском селе эвакуированным вначале все было и ново, и чуждо, и интересно. Они с удивлением наблюдали, как наши бабушки и дедушки садятся на пол и читают намаз. Но дети в силу психологии быстро адаптировались к новым реалиям, привыкали к местным традициям, осваивали языки и заводили новых друзей. Хотя у них было

достаточно много свободного времени, они всё же помогали взрослым.

Благодаря помощи колхозников с. Бузовьязы в детдоме появились картофель, питание, посуда. Работники детдома завели поросёнка. Дети поправились, стали жизнерадостными, подвижными. Ночью стали хорошо спать. Детдом стало не узнать. Дети поздоровели, т.к. при детдоме постоянно работала медсестра, приезжали раз в месяц врач из райбольницы и зубной врач. Болезни прошли, осталась одна девочка с хронической дизентерией. Ей обеспечили особую диету и уход.

Дети под руководством взрослых занимались заготовкой лекарственных трав. Кружок рукоделья чинил белье и одежду. В самом здании стало гораздо уютнее. Появились занавески с аппликациями, коврики, комнатные цветы. Весной обнесли изгородью площадку вокруг здания и рассадили деревья. На площадке для оздоровительных мероприятий были устроены песочный ящик, качели, бревно. Подсобное хозяйство пополнилось огородом, так что можно было не опасаться недостатка овощей.

В тяжелые военные и послевоенные годы бузовьязовская земля помогла сотням сирот не только выжить, но и получить образование, трудовые навыки, проявить имеющиеся таланты.

Заведующими детдома работали: Шайхи Низамович Байбулатов, Зиган Халяфовна Абдюкова, Зуфар Камалетдинович Мустаев, Хасан Гайнуллович Ибраков, Римма Мазитовна Ганеева. В 1995 году детдом был закрыт.

После взятия Берлина и капитуляции фашистской Германии мир наступил еще не скоро. В августе 1945 года Советский Союз, согласно союзническим обязательствам перед странами – союзниками по антифашистскому блоку, вступил в войну с Японией, оккупировавшей до того большую часть Китая. Многие советские соединения были на эшелонах направлены из Восточной Европы на Восток. В этих боях на Дальнем Востоке в составе 9Гй стрелковой дивизии (командир – генерал-лейтенант В.И. Кожанов), входившей в состав 39-й армии Забайкалского фронта принимал участие и командир отделения 279-го стрелкового полка (командир – Г.Н. Лехман) Сулейманов Мударис Сулейманович. Демобилизовался он только в 1951 году.

Сулейманов М.С. начал службу курсантом в ноябре 1944 года в 32-м учебном стрелковом полку. До начала Великой Отечественной войны этот полк располагался в посёлке Боровичи Ленинградской области (ныне город Боровичи входит в состав Новгородской области). После окончания курсов в январе 1945 года М.С. Сулейманов был направлен в 43-ю окружную школу сержантского состава, после окончания которой был направлен в 91-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

91-я стрелковая дивизия была сформирована в ноябре-декабре 1941 года как 257-я стрелковая дивизия (2-го формирования). 18 апреля 1943 года дивизия за проявленные в боях мастерство и мужество была преобразована в 91-ю гвардейскую стрелковую дивизию. 91-я гвардейская стрелковая дивизия участвовала в Смоленской (сентябрь 1943 года), Витебско-Оршанской (лето 1944 года), Мемельской (октябрь 1944 года), Восточно-Прусской наступательных операциях. За успешные боевые действия дивизия была награждена орденами Красного Знамени (2 июля 1944 года), Суворова 2-й степени (12 августа 1944 года), Ленина (19 февраля 1945 года). За освобождение города Духовщина Смоленской области ей было присвоено наименование «Духовщинская». Войну с фашистской Германией дивизия закончила в апреле 1945 года.

К лету 1945 года Япония в Манчжурии на границе с Советским Союзом создала мощные оборонительные сооружения глубиной до 50 км. Японская Квантунская армия насчитывала в Северном Китае более 1 миллиона человек.

39-й армии для того, чтобы выйти к району развёртывания на востоке Монголии предстояло провести более чем 2-недельный марш по безводной пустыне. Солдат-бронебойщик Хамит Салихов о марше через пустыню вспоминал так: «Бескрайняя ровная желтая степь – ни жилья, ни кустика. О воде говорить нечего. А солнце палит. Жара 32-35 градусов. Хоть и трудно, до обеда еще удается идти в строю. Затем солнечные удары выводят из строя солдат. Переходим на ночные марши: ночью движемся, днем отдыхаем. Утром останавливаемся, развертываем палатки, моментально засыпаем. Затем, когда песок настолько накаляется, что сон уже не сон, а полубред, – мучаемся целый день. К вечеру воздух охлаждается и мы засыпаем мертвым сном. Но раздается команда «Подъем!». Ужинаем – и опять в путь. Еще и на ходу дремлем. Кого-то сон уводит из строя в сторону. Его поддерживают и будят… Все время мечтаем о глотке воды»114.

39-я армия (командующий – генерал-полковник И.И. Людников) с началом войны (9 августа 1945 года) наступала с территории Монголии вдоль железной дороги на Чанчунь (Синьцзян), где находился штаб Квантунской армии, громя 30-ю и левое крыло 4-й отдельной японских армий. Навстречу ей продвигалась с востока 5-я армия 1-го Дальневосточного фронта. Войска Забайкальского фронта двигались по труднопроходимой местности. Враг не предполагал, что советские войска сумеют за неделю пройти сотни километров в тяжелейших условиях. Элемент неожиданности был столь велик, а удар, полученный Квантунской армией с северо-запада, так силен, что она после него уже не смогла оправиться. Передовые части Забайкальского фронта уже к 11 августа подошли к западным склонам Большого Хингана (высота до 1750 м), а подвижные войска главной группировки преодолели его и вышли на Центрально-Маньчжурскую равнину. Форсирование Хинганского хребта явилось подвигом, не имевшим себе равных в современной войне. Один из командиров полков 39-й армии полковник Г.Г. Савокин по поводу действий войск армии высказался так: «Если бы мне раньше сказал кто-либо, что мой полк пройдет по горячим пескам, по горам и ущельям со скоростью марша до 65 км в сутки, с ограниченным запасом воды и с такой нагрузкой, я бы ни за что не поверил… Великий Суворов был мастером больших переходов, но он водил натренированных солдат, служивших 20-25 лет, а у меня в полку была молодежь 1927 года рождения… Так идти, как мы идем, могут только люди, обладающие высоким моральным духом»115.

Политработник 39-й армии генерал-лейтенант В.Р. Бойко о переходе через Большой Хинган 279-го стрелкового полка, в котором служил М.С. Сулейманов вспоминал так: «12 августа, еще до восхода солнца, я с небольшой группой офицеров управления армии был в полосе наступления 91-й дивизии. Ее командир генерал Кожанов находился на перевале и оттуда управлял движением полков. Я задержался в 279-м стрелковом полку. Командир полка гвардии майор Созинов выбрал себе пункт управления в самой высокой точке у перевала. Кроме телефона при нем были ракетница и разноцветные флажки для передачи сигналов и команд. Отсюда я некоторое время наблюдал всю впечатляющую картину перехода воинов через перевал, потом спустился вниз, шел с подразделениями.

Впереди двигалась колонна 1-го батальона. Одна его рота вместе с разведротой дивизии уже находилась за перевалом, прикрывая с фронта выдвижение полка. Еще ночью саперами и бойцами стрелковых рот на этом участке была подготовлена дорога к перевалу: я видел два четко выделявшихся на местности серпантина, огибавших крутые подъемы. Крутизна на них нигде не превышала 30-35 градусов, что делало дорогу проходимой для полкового транспорта. Путь через перевал прикрывался подразделениями, выдвинутыми вперед. В воздухе все время патрулировали наши истребители.

Преодоление воинами подъема шло в довольно высоком темпе. Этому содействовали специально выделенные группы страховки, расставленные на отдельных участках с крутыми склонами.

К перевалу полк выдвигался ротными и взводными колоннами, их выход регулировал один из офицеров управления полка. Там находился и замполит полка. Он уже побывал за перевалом и теперь предупреждал командиров и солдат о необходимости соблюдать осторожность: дорога покрыта легким камнем, можно поскользнуться, а за перевалом довольно часто встречаются ямы, заросшие травой… При такой четкой организации стрелковые подразделения уверенно преодолевали перевал, чему откровенно радовались: я не раз слышал, как из-за перевала доносилось громкое «ура».

Конному и автомобильному транспорту требовалось большее содействие – на всем протяжении подъема и спуска команды физически крепких солдат помогали повозкам и автомашинам преодолевать тяжелые участки дороги. Загодя припасенные лямки, разные чурки, колодки – все эти предельно простые средства оказались очень полезными в том трудном пути»116.

Наиболее упорное сопротивление японские войска оказали в боях за город и железнодорожную станцию Солунь. Полевая оборонительная система на подступах к ним была усилена различными сооружениями из камня и бетона, некоторые кирпичные здания в городе использовались как огневые точки. Во взятии этого города отличилась 91-я дивизия. Заместитель командующего 39-й армии по политчасти В.Р. Бойко в своих воспоминаниях отмечает действия 279-го стрелкового полка: «Отважно действовал 279-й гвардейский стрелковый полк. За мужество и героизм в этом бою командир полка наградил 78 человек, 55 воинов были представлены им к награждению командиром дивизии»117.

Война против японской Квантунской армии была закончена очень быстро в течение месяца. Закаленные в прошлых схватках с немецко-фашистскими войсками, советские войска совершили свой «блицкриг», неудавшийся гитлеровским войскам. Потери японских войск по данным генерала армии М.А. Гареева составили 84 тысячи человек, советские войска потеряли 12 тысяч118.

После капитуляции японских войск 2 сентября 1945 года 91-я гвардейская стрелковая дивизия 5-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенанта Безуглого в полном составе была размещена в центре Гуаньдунского полуострова – в районе города Цзиньжоу. Наиболее известные города полуострова – Порт-Артур и Далянь (Дальний).

За боевое мастерство и мужество в Хингано-Мукденской операции и успешное преодоление хребта Большой Хинган дивизии было присвоено наименование – «Хинганская» и она стала именоваться как Духовщинско-Хинганская. Недаром маршал Советского Союза А.М. Василевский о переходе через Большой Хинган высказался так: «Форсирование Хинганского хребта явилось подвигом, не имевшим себе равных в современной войне»119.

Уроженец села Бекетово Вишев Иван Дмитриевич (1924 г.р.) не воевал против гитлеровских захватчиков. Он был призван на службу в военно-морские части на Дальний Восток. Служил он матросом монитора «Сунь Ят-Сен». Был комендором 3-го класса (артиллеристом). Участник войны против Японии в 1945 году. «За отличные действия на боевом посту, при подавлении огневых точек противника в гор. Фугдине, в результате чего башней разрушено 2 дзота, подожжены и разрушены казармы военного городка, взорван склад боеприпасов. Будучи раненым, продолжал заряжать орудия, проявив при этом стойкость и мужество – к медали «За боевые заслуги» 22 августа 1945 года. Наградной лист подписан командиром монитора капитаном 3-го ранга Корнером.

Закончить повествование о самой страшной войне XX столетия хотелось бы словами писателя Г.Я. Бакланова: «В истории остаются имена полководцев, а рядовым имя – легион. Они в истории безымянны. Но каждый из них имел и свое имя, и свои надежды, а идя в бой, кого-то оставлял на этой земле. И еще хуже, если на нем род обрывался. Сколько родов оборвалось! Мы сейчас вроде бы и не чувствуем рядом с собой этих зияющих пустот: дело забывчиво, тело заплывчиво. Вот и на теле народа как бы заросли, заплыли раны… Но так не бывает. Мы потеряли невосполнимое»120.

Бузовьязовский район в послевоенные

годы

После окончания второй мировой войны, которая причинила Советскому Союзу огромный ущерб, перед страной встала сложнейшая задача реконверсии, то есть, перевода экономики на мирные рельсы.

Послевоенная деревня во многом напоминала положение деревни после гражданской войны. В колхозах и МТС не хватало рабочей силы. Много тракторов, автомашин, лошадей было отвлечено на военные нужды. Посевные площади, по сравнению с предвоенными годами, сократились, снизилась и урожайность. Производство зерна упало в два раза, мяса – на 45 процентов. Поголовье крупного рогатого скота в колхозах Башкирии снизилось на 43%, лошадей – более чем вдвое121.

В 1946 году был утвержден план четвертой пятилетки на 1946 – 1950 годы. Основной задачей пятилетки было достигнуть и превзойти довоенный уровень развития, что требовало первоочередного восстановления тяжелой промышленности. По официальным данным, уже к 1948 году объем промышленного производства достиг довоенного уровня, а в 1950 году превысил его на 73%. Этому способствовал не только самоотверженный труд людей, но и максимальная концентрация ресурсов, достигнутая за счет «экономии» на сельском хозяйстве, легкой промышленности и социальной сфере. Немалую роль сыграли и репарации с Германией (4,3 млрд, долларов).

Успехи промышленности базировались на откровенном ограблении крестьян. Доходы от колхоза составляли в среднем лишь 20,3% денежных доходов семьи крестьянина. Не случайно в начале 1950-х годов деревня только приблизилась к довоенному уровню производства сельхозпродукции (по четвертому пятилетнему плану должна была превзойти на 27 %).

В 1946 году в результате сильной засухи и прекращения поставок американского зерна страну постиг голод. Отмена карточек в 1947 году и денежная реформа серьезно ударили по жизненному уровню широких слоев населения, сделав недоступными для них многие товары.

В республике возрастала добыча нефти на Туймазинском, Шкаповском и Арланском месторождениях, вследствие чего республика превратилась в крупнейший центр нефтяной промышленности страны. Вместе с добычей развивалась и переработка нефти. Так, в начале 1950-х годов по добыче нефти республика занимала второе, а по переработке – первое место в СССР. В это же время Башкортостан становится одним из центров химической и нефтехимической промышленности. В 1953 году выпуск валовой продукции по сравнению с 1940 годом увеличился в шесть раз.

Важное значение для подъема сельского хозяйства имело укрупнение колхозов начавшееся в 1950 году. Такое объединение состоялось и в Бузовьязовском сельсовете, когда колхозы «Первый Бузовьяз», «Урняк были объединены в более крупный колхоз имени Жданова. В 1955 году к нашему колхозу присоединили и колхоз имени Ворошилова (из соседней деревни Александровка, в основном состоящей из украинцев-переселенцев). Уже в перестроечные годы на волне гласности и окончательной десталинизации колхоз переименовали. Видимо, власти не слишком одобрили то, что колхоз имени Жданова возглавляет Жданов. Еще в 1930-х годах ряд ученых-аграрников Уфы, частности репрессированный Исланов Гали сделали вывод о полезности полезащитных лесополос на полях колхозов. Это положение начали претворять в жизнь на колхозных нивах лишь после окончания войны. Лесополосы имели важное значение для защиты сельскохозяйственных угодий от вредных последствий эрозии почвы. Как правило, их сажали вдоль магистральных и проселочных дорог. Лесополосы в Бузовьязовском районе начали насаждать с 1948 года. На полях бузовьязовских колхозов лесополосы протянулись от села в сторону Ишлов, Подлубово, Адзитарово. Среди отличившихся в этом деле, можно назвать Акбашева Газима, уполномоченного Файзуллина Магади, агрономов Акбашева Галима, Валитова Хабиба, звеньевую Абдееву Залию, Сулейманову Рабигу, Канбекову Миннитуташ, Ишмакову Хамиду.

Голодная, растерзанная деревня конца 1940 – начала 1950 годов нуждалась в переменах. Такие перемены последовали только лишь после смерти Сталина в 1953 году. С этого года государственные органы больше внимания стали уделять сельскому хозяйству. Наметился рост капиталовложений в сельское хозяйство.

Однако политика обновления отличалась противоречивостью, соединяя в себе демократическую новизну и стойкие стереотипы старого. Это хорошо заметно в создании системы совнархозов и непрерывном усложнении ее структуры, в переходе к семилетнему планированию, в разделении партийных, советских и других структур на «промышленные» и «сельскохозяйственные». Реальные сдвиги, достигнутые благодаря усилиям Хрущева в сельском хозяйстве, во многом были перечеркнуты кукурузной кампанией. Противоречивым было воздействие Хрущева и на культурную жизнь общества, где полезные начинания в сфере народного образования сочетались с грубым и некомпетентным вмешательством в развитие искусства.

Во многом противоречивость «оттепели» была обусловлена особенностями личности самого Хрущева, но главной причиной непоследовательности преобразований выступала попытка их проведения в рамках сохранения основ существовавшей тоталитарной системы.

Хрущевское время запомнилось многим не только реформами в экономике, но и в социальной сфере. В это время были отменены обязательные государственные займы, все виды платы за обучение в средних и высших учебных заведениях. Был издан новый закон о государственных пенсиях, по которому размер пенсий рабочих и служащих повышался в два раза. Новая аграрная политика государства позволила увеличить доходы и колхозникам.

Но главным достоянием этого времени является появление такого наименования как «хрущевка». Вместо сталинской неустроенности, страха за себя и близких, в хрущевское время появляется повод к оптимизму. В каждом городе страны росли как грибы после дождя каменные пятиэтажки, трехэтажки.

В 1953 году были повышены заготовительные цены на зерно и другие продукты растениеводства. Было введено ежемесячное авансирование колхозников. Это создавало определенный стимул для повышения продуктивности отрасли. С того же 1953 года колхозы стали подключать к государственным энергосистемам. В этих условиях главное внимание уделялось восстановлению довоенных границ посевных площадей. Увеличивалось возделывание силосных и кормовых культур. В колхозах усилилось строительство ферм.

Но, как и в прежние годы, выполнение государственных планов заготовок сельскохозяйственных продуктов шло за счет передовых колхозов. Увеличение производства продуктов земледелия шло, в основном, за счет увеличения посевных площадей. Средняя урожайность оставалась все еще невысокой.

Благодаря хрущевским реформам (1953-1957 годы) сельское хозяйство страны сумело выбраться из кризиса. В результате увеличения производства продуктов земледелия и животноводства, а также повышения заготовительных цен денежные доходы колхозов района значительно возросли.

Однако, после ликвидации в 1958 году государственных МТС и передачи техники колхозам, снижения с того же 1958 года цен на сельскохозяйственную продукцию и одновременное повышение цен на сельскохозяйственную технику, запасные части, корма и минеральные удобрения производственные расходы колхозов резко возросли. Для покрытия расходов колхозы вынуждены были брать постоянно кредиты у государства. Такая ценовая политика свидетельствовала о том, что государственные проблемы по-прежнему решались за счет ущемления интересов деревни.

В 1950-1960-е годы, когда техника стала собственностью колхозов, и количество ее сильно возросло, механизаторов стали готовить неподалеку от села, в школе деревни Ляхово. В отряд механизаторов влилась молодежь села. До выхода на пенсию механизаторов возглавлял Рашит Резяпов, являясь помощником бригадира по технике.

До 60-х годов в колхозе (потом – в первой бригаде) возделывались овощные и ягодные культуры; была пасека. Овощное хозяйство занимало площадь в 10 гектаров. Выращивали также кормовые культуры.

1960-1970-е годы являются самыми плодотворными для Бузовьязовского колхоза. Увеличивалась средняя урожайность сельскохозяйственных культур, строились новые утепленные фермы, поголовье скота выросло. В 1965 году по сравнению с 1959 году валовый сбор зерна возрос на 45%. Увеличилось производство молока и мяса. На колхозные поля вывозилось большое количество удобрений. Так, в 1965 году было внесено в почву 8400 тонн перегноя, 380 тонн минеральных удобрений. За один 1965 год поголовье крупного рогатого скота возросло на 186 голов, в том числе коров на 50, свиней на 450 голов.

Колхозное руководство отмечало работу таких колхозниц, как животноводы Ишмаковы Миннур и Фаима, Байбулатова Флюра, Бикметова Фарзана, Мустаева Савия. На свиноферме хорошо работали Анна и Надежда Погребняк.