Чужой путь

Слова «идиот», «урод», «шваль» в адрес Александра звучали ничуть не обидно, даже, наоборот – с дружеской симпатией. Неизвестно, действительно ли Мишка верил в железную логику своих аргументов или только убеждал девушку, но это принесло свои результаты: Эвелина начала успокаиваться. Конечно, полное прощение Саша еще должен был заслужить, и насчет готового завтрака и припасенной бутылки пива она тоже сильно сомневалась. Но суровые обстоятельства не оставляли выбора – идти ей было некуда, особенно, если учесть далеко идущие последствия их отношений. Значит, оставалось одно – проявлять выдержку и стараться сохранять мир.

Эвелина, словно очнувшись, отодвинулась и сбросила руку Михаила со своего плеча.

– Знаешь, Миш, я уже ничего не могу понять. Когда мы не жили вместе, все было намного проще. Ходили по кафе и клубам, гуляли вместе, хорошо проводили время. Никто ни от кого ничего не требовал. А теперь… Мне кажется, что наши отношения держатся целиком на мне. Пока я закрываю глаза на его выходки – мы остаемся парой. Но стоит мне потерять терпение и уйти – я уверена, он не станет упрашивать меня вернуться. Конечно, у него тоже могут быть ко мне претензии, но я, в отличие от него, действительно стараюсь, чтобы у нас все было хорошо. Не я шатаюсь допоздна неизвестно где и с кем. Не я возвращаюсь домой в доску пьяная. Не я кричу на всю улицу о том, что он мне никто!

На глазах девушки блеснули слезы. Миша снова притянул ее к себе и коснулся губами ее волос на виске.

– Он не стоит твоих слез. Ты умнее и лучше него. Поверь, он увидит это и поймет, что судьба подарила ему настоящее сокровище. Только не уходи сейчас! Наберись терпения и дай ему еще один шанс.

Он встал и медленно направился к дверям. Эвелина пошла следом, чтобы проводить его. На пороге они столкнулись с вошедшим Александром.

– Дурак ты, Сашка! – не глядя на друга, бросил Михаил и, не прощаясь, вышел из дома.

На самом деле убеждать девушку остаться было для Миши не таким простым делом, как могло показаться. Вместо слов «не уходи» ему хотелось сказать «пойдем со мной». Нет, он не считал себя влюбленным, но с самого знакомства относился к ней с симпатией. Если бы Саша не был его другом, а Эвелина – девушкой Саши, роли могли бы распределиться совершенно иначе. Конечно, если бы девушка была согласна.

Сашка, похоже, к ней охладевал. Сильных чувств у него и так никогда не было, а физическое влечение уже было удовлетворено. Михаил прекрасно видел это, хотя и убеждал Эвелину в обратном. Для чего? Как настоящий друг, он искренне желал счастья им обоим. Если им все же суждено разойтись – пусть это будет добровольное обоюдное решение, принятое в спокойной обстановке, а не в минуту отчаяния. Но сочувствие девушке переполняло его, и он очень жалел, что ничем больше не может ей помочь.

ГЛАВА

VI

Какое-то время Эвелина и Александр стояли молча и смотрели друг на друга.

– Ну что ты пялишься на меня, как удав на кролика? Разве я не имею права выпить? – снова начал заводиться Саша.

Девушка отвернулась от него и молча ушла в комнату. Мишка был прав – бесполезно выяснять отношения с человеком, когда он в таком состоянии. Саша остался на кухне. Было слышно, как он пытается сесть за стол, двигая стулья. Один стул упал, потом послышался звон рассыпанных столовых приборов.

– Лина-а! – наконец донеслось из-за двери. – Налей мне воды… пожалуйста!

После произнесенного волшебного слова отказать было нельзя. Кроме того, Эвелина боялась, что их семейный бюджет сильно пострадает, если Саша не оставит самостоятельных попыток утолить жажду.

Сдерживаясь из последних сил, чтобы не начать выговаривать ему прямо сейчас, девушка вернулась на кухню и налила воду в стакан. Саша жадно осушил его и с громким стуком поставил на стол. Сложив руки на груди, Эвелина стояла рядом и молчала. Александр сделал попытку подняться из-за стола. Хотя и не сразу, но ему это удалось, однако на дальнейшее передвижение сил уже не хватило. Опираясь о стол обеими руками, он тяжело дышал и мучительно прикидывал расстояние до комнатного дивана.

– Давай, помогу, – девушка положила одну его руку себе на плечо и обхватила его за пояс, – я понимаю, что можно выпить по случаю или для настроения, но зачем нажираться до такой степени?

В ней боролись два противоречивых чувства: жалости и отвращения. Александр что-то промычал, но помощь девушки принял, облокотившись на нее чуть ли не всем своим весом. Несколько шагов они прошли благополучно. Оставалось лишь перешагнуть порог кухни, чтобы оказаться в комнате. Неожиданно Саша споткнулся, потерял равновесие и завалился на стоящий у стены шкаф-колонну. Девушка тут же подбежала с другой стороны, чтобы поддержать его, но не рассчитала свои силы. Колонна со всем содержимым упала прямо на нее, а Сашка грохнулся сверху. Эвелина оказалась придавленной шкафом и весомым телом здорового молодого человека. Всю ее насквозь пронзила дикая боль, стало нечем дышать. Она пыталась освободиться, но ее усилий было недостаточно. Кроме того, Александр, похоже, совершенно не осознавал происходящее либо уже успел заснуть, поскольку даже не сделал попытки освободить от себя шкаф.

Прошли считанные минуты, но для измученной задыхающейся Эвелины это время казалось бесконечностью. Наконец Александр скатился со шкафа и упал на пол рядом с ней. Падение ничуть не потревожило его – он безмятежно спал. Прилагая неимоверные усилия, девушка смогла приподнять шкаф и выбраться из-под него. Стараясь отдышаться, она села на пол. Боль в груди не проходила, и, помимо этого, начал сильно ныть низ живота.

С трудом поднявшись на ноги, Эвелина тут же обеими руками схватилась за живот. Резкая боль пронзила ее с новой силой еще раз. Посмотрев на спящего на полу Александра и опрокинутый шкаф, девушка поняла, что сейчас заниматься ими не в состоянии. Добраться бы до постели самой!

Держась за живот, не разгибаясь, она кое-как добралась до дивана и, не раздеваясь, легла на постель. Ей пришлось лежать на боку, подтянув к животу колени, чтобы хоть чуть-чуть заглушить непрекращающуюся боль. Из-за незакрытой кухонной двери доносилось шумное дыхание спящего Александра. А вот Эвелине в эту ночь заснуть так и не удалось.

ГЛАВА

VII

Под утро Саша устал спать на жестком полу и проснулся. Голова раскалывалась на части, спина ныла от лежания в неудобной позе. Рядом валялся шкаф. Это зрелище на мгновение заставило Александра забыть о собственном состоянии. «Похоже, вчера я малость перебрал», – удивленно подумал он. Стряхнув с себя выпавшие из шкафа пакетики с приправой, макароны и салфетки, он с усилием поднялся и пошел в душ.

Освежившись водными процедурами и выпив все жидкое, что удалось найти, Саша направился в комнату. Бросив мимолетный взгляд на Эвелину, он завалился на диван и отвернулся к стене – досыпать.

Девушка с трудом открыла глаза. Она слышала шорох на кухне и поняла, что вчерашний нарушитель спокойствия проснулся. Однако ругать и отчитывать его у нее не было никаких сил – многочасовая непрекращающаяся боль совершенно измучила ее.

– Саша, – тихо позвала девушка.

– Чего? – нехотя отозвался он.

– Мне плохо. Очень живот болит.

– Прими лекарство, пройдет.

– Ты не понял. У меня ТАМ болит, внизу. После того, как ты упал на меня.

Александр неохотно повернулся к ней, дыша перегаром. Всплывающие в памяти обрывки вчерашнего вечера подсказывали ему, что девушка не преувеличивает.

– Ну… я не знаю, что нужно делать в таких случаях. Я же не врач.

– Наверное, мне нужно вызвать врача.

– Вызывай.

– Пожалуйста, вызови ты. Мне действительно очень больно.

Александр было приподнялся, но резкий приступ головной боли снова уложил его на подушку.

– Лин, лучше ты сама. Ведь они начнут спрашивать, что, где и как болит, и объяснить это сможешь только ты.

– Саш, я не дойду до телефона. Он остался лежать на кухне.

– Знаешь, мне тоже очень плохо. Может быть, даже еще хуже, чем тебе. И вообще, такие личные интимные дела тебе лучше решать самой, я ведь ничего в этом не понимаю!

И он снова отвернулся к стене. Через несколько минут, дав волю слезам боли и обиды, Эвелина уже слышала его сонное дыхание.

С огромным трудом ей удалось подняться и добрести до телефона. Она набрала номер скорой помощи, по стенке добралась до входной двери, открыла ее и в изнеможении села ждать машину прямо на пороге.

ГЛАВА

VIII

Кажется, Эвелина теряла сознание, потому что полностью она осознала свое положение, уже находясь в больнице. Ей сообщили, что у нее случился выкидыш, и что она должна провести пару дней под наблюдением врача.

Сначала она непрерывно плакала. Ей было настолько жалко несчастное крошечное существо, что никаких других мыслей в ее голове просто не появлялось. Несколько раз ей были сделаны какие-то уколы, приходил врач, давал полезные рекомендации, но все это оставалось как бы помимо той реальности, в которой она существовала. А все ее теперешнее восприятие жизни сконцентрировалось на одном непосильном горе, вобравшим в себя бездонную душевную пустоту.

Когда ей сказали, что сегодня ее выписывают, она очнулась. Надо было задумываться не только о недавнем прошлом, но и о ближайшем будущем. Выйдя из больницы, девушка добрела до ближайшего сквера и села на скамейку. Она долго, очень долго неподвижно сидела в одной и той же позе. Мимо проходили люди, проезжали машины, ветер доносил звуки шумящего города, но она ничего не видела и ни на что не реагировала. В голове не было никаких мыслей, в душе – никаких ощущений. Единственное понимание, которое было ей сейчас доступно, это то, что идти никуда не хотелось. Так бы сидеть и сидеть здесь на скамейке, ничего не делая, ни о чем не заботясь и ничего не желая. Не хотелось возвращаться домой, не хотелось общаться с людьми, не хотелось видеть родственников, не хотелось вообще ничего.

Но ускользающее время неумолимо дало о себе знать вечерней прохладой. Эвелина вздрогнула, почувствовав, что начинает мерзнуть, и встала со скамейки. Жизнь дала ей несколько часов отдыха, но теперь снова требовала вернуться к себе активной участницей. Девушка как могла долго откладывала неприятные размышления, но дальше избегать их было нельзя.

Она шла вдоль темнеющей улицы, освещенной фонарями и огнями рекламных вывесок. За то время, что она провела в больнице, ее никто не навестил, и она только теперь задумалась, почему. Давно разрядившаяся батарейка мобильного телефона тут же дала ответ на этот вопрос. Понятно, что до нее никто не смог дозвониться, чтобы узнать, где она. Но ведь один человек знал! Однако невнимание Александра не удивило и даже не огорчило ее. После всего пережитого за последние дни такая мелочь не могла добавить ей еще больше переживаний, и лишь укрепила в уверенности, что ее надежды на будущее с ним с самого начала были ошибкой.

ГЛАВА

IX

Дверь она открыла своим ключом, который пока еще оставался у нее. Саша находился дома, и даже был абсолютно трезвым. Услышав в коридоре шум, он вышел ей навстречу.

– Линочка, дорогая! Наконец-то ты вернулась!

– Ты ждал меня? – равнодушно осведомилась девушка.

– Ну, конечно! Что за вопрос?

– Тогда почему не приходил ко мне в больницу?

– Я же не знал, где именно ты находишься. А мобильный твой был недоступен. Я набирал тебя, и не один раз, можешь проверить.

– В городе не так уж много больниц. Ты мог бы обзвонить их все, если хотел, разумеется.

– Радость моя, я целый день на работе, и у меня нет времени на болтовню по телефону! А вечером я прихожу домой поздно, усталый… Впрочем, зачем это обсуждать? Давай побыстрее забудем этот эпизод! Ведь главное – это то, что теперь ты снова дома.

Эвелина двинулась мимо Саши в комнату, где находились ее вещи.

– Я никогда об этом не забуду, – ровным голосом произнесла она, – я потеряла ребенка.

На мгновение Александр смутился, но тут же пошел вслед за девушкой и попытался обнять ее.

– Мне очень жаль, девочка моя. Правда! Но, с другой стороны, подумай сама, ведь это, наверное, к лучшему. Не знаю, готовы ли мы сейчас…

Эвелина резко отстранилась.

– Послушай, я не предъявляю тебе претензий, хотя виноват в этом ты! И я сама понимаю, что так действительно будет лучше! – ее голос сорвался на крик. – Но неужели у тебя не хватает мозгов просто мне посочувствовать вместо того, чтобы сотрясать воздух бесполезными словами. Ведь этого ребенка больше нет! И уже никогда не будет. Нигде, никогда и ни у кого, понимаешь?! Он был, но теперь от него ничего не осталось, кроме памяти в моем сердце!

Саша испуганно отпрянул назад.

– Прости, прости! Я не хотел тебя обидеть. Конечно, я очень тебе сочувствую… Ты собираешься уходить? – последний вопрос был задан, когда Александр увидел, что девушка складывает свои вещи.

– А ты считаешь, что я должна остаться? – в голосе Эвелины послышалась насмешка.

– Ну… как хочешь. Я тебя не выгоняю.

– Да. Не ты меня выгоняешь. Я решила уйти сама.

– Но почему именно сейчас, на ночь глядя? Оставайся хотя бы до утра.

Эвелина не удостоила даже взглядом его неуклюжую попытку казаться заботливым.

– Ни минуты больше я не останусь в твоем доме и в твоей жизни!

На диван со звоном упал ставший теперь ненужным ключ.

ГЛАВА

X

Дальше путь ее лежал к родственникам. А куда еще она могла пойти? Оставалось лишь вернуться домой, как блудный сын, и признать свою неправоту. Но позвонить в дверь родного дома оказалось немного сложнее, чем демонстративно уйти от Александра.

Сначала Эвелина сделала несколько кругов вокруг дома, потом в нерешительности потопталась у подъезда, и лишь затем робко нажала на кнопку звонка. Дверь открыл дедушка.

– Добрый вечер, – начала Эвелина, – я…

– Что ты здесь забыла? – сурово прервал ее дед.

– Дедушка, я решила вернуться домой.

– А кому ты здесь нужна? Убирайся откуда пришла!

– Дедушка! – от изумления Эвелина не находила слов.

– Ты, значит, уже взрослая. Сама свою жизнь строить захотела. Вот иди и строй! Раньше думать головой надо было, а не бежать чуть что обратно, поджав хвост. Назад дороги нет, здесь тебя никто не ждет. На весь дом нас опозорила!

– Что ты такое говоришь! Кому, кроме двух-трех соседок-бездельниц, до меня вообще есть дело?

– Я свою внучку в послушании и уважении к старшим растил. По мужикам бегать не учил. Маму твою из рук в руки мужу отдали. А ты в кого такая выросла?

– Дедушка, опять ты за свое! Сейчас другое время, и люди смотрят на жизнь по-другому. Женятся, разводятся, снова женятся или вообще вне брака живут. И никто никого за это не осуждает. Это нормально! Ненормально оставаться в дремучем прошлом, как ты.

– А если люди начнут с моста в реку кидаться или башкой в печку лезть, ты тоже так сделаешь? Сама различать, что хорошо, а что плохо, не научилась?

– Но я же ничего не украла, не убила никого. Я просто хотела создать семью! Но у меня не получилось…

– А мы тебя разве не предупреждали? Так нет же, ты сама все знаешь, умная стала! Вот иди и живи теперь, как хочешь.

– Позови бабушку.

– Нет ее. В больнице она. Из-за тебя переживала и с сердцем слегла. Звонил я тебе на телефон твой сотовый, хотел сказать да пристыдить тебя, так разве ж тебе дозвонишься! Вся в амурах своих, ни до чего больше дела нет.

– Боже мой! В какой она больнице?

– В центральной. А сюда дорогу забудь! Нет у меня больше внучки, и тебя я не знаю.

Дверь захлопнулась. Эвелина обессиленно опустилась на лестницу. Неужели такое возможно? Перед ней закрыли дверь ее родного дома! Дед смотрит на нее как на преступницу. А что такого страшного она совершила? Бабушка, хоть и не одобряла ее поведения, но так бы с ней не обошлась. Бабушка! Надо скорее бежать в больницу и разузнать, что с ней. Эвелина вытерла рукой набежавшие слезы и вышла на улицу.

По дороге в больницу ее мучила только одна мысль: неужели это из-за нее? Правда ли, что бабушке стало плохо из-за переживаний? Действительно ли она приняла уход внучки так близко к сердцу? Сомнения мог разрешить только откровенный разговор.

Однако в больнице Эвелине пришлось убедиться, что полоса ее невезения еще не закончилась. Бабушка находилась без сознания, и поговорить с ней не представлялось возможным. Кроме того, в столь позднее время родственников к пациентам уже не пускали, и дежурный врач, не сказав о состоянии больной ничего определенного, настойчиво попросил девушку прийти в другой раз.

Эвелина вышла из больницы совершенно раздавленная свалившимися на нее событиями. Мало ей собственных несчастий, так еще и бабушка заболела! Из-за нее. Из-за ее глупости и поспешности. Да, пожилые люди часто невозможно консервативны. Но ведь Эвелина знала об этом. Знала! И все равно поступила как неблагодарная эгоистка, пойдя на поводу у собственных интересов. Хотя, расскажи она бабушке об истинной причине своего решения, было бы еще хуже…

Уже совсем стемнело. Двери двух домов навсегда закрылись для нее, а ведь надо было как-то жить и где-то ночевать. Оставался последний вариант.

ГЛАВА

XI

Дверь открыла сама Ирина.

– Ой, Эль, привет! Не ждала тебя так поздно. Что-то случилось? И почему ты с такой большой сумкой?

– Ир, мне нужно с тобой поговорить. Давай выйдем на пару минут, – без всяких предисловий попросила Эвелина.

– Подожди секунду, – Ира прикрыла дверь и исчезла в квартире. – Мама! Можно я ненадолго выйду на улицу?

– Куда это ты собралась на ночь глядя? – послышался недовольный голос Ириной матери.

– Ко мне Эвелина пришла. Говорит, у нее важное дело.

– Если ей самой нечем заняться, то тебе завтра в университет к первой паре, – мама совершенно не боялась, что незваная гостья ее услышит.

– Мамочка, ну пожалуйста! Я очень быстро.

– Десять минут, – отрезала мать нетерпящим возражения тоном.

– Пойдем быстрее, пока мама не передумала, – сказала Ира, на ходу застегивая куртку.

Они вышли во двор и сели на скамейку.

– Я потеряла ребенка, – голос Эвелины звучал тихо, но ровно.

– Боже мой, Элечка! – на лице подруги отразилось неподдельное сочувствие. – Бедная ты моя, бедная. Мне так жаль! Если бы я могла хоть чем-нибудь тебе помочь!

– Ты можешь. За этим я и пришла.

Эвелина рассказала о подробностях злополучной ночи и о своем разрыва с Александром. Рассказ вызвал у Иры живое сопереживание. Если раньше этот человек вызывал в ней тайный душевный трепет, то теперь она мысленно радовалась, что не оказалась на месте подруги.

– А еще моя бабушка попала в больницу с сердечным приступом. Из-за меня, – поделилась Эвелина.

– Почему из-за тебя? – последовало закономерное удивление. – Разве она узнала о том, что ты мне сейчас рассказываешь?

– Конечно, нет! И никогда не узнает. Но она очень переживала из-за моего ухода. Считала, что я опозорила себя и их. Ты же знаешь моих стариков!

Это Ире понять было намного сложнее.

– От всего сердца сочувствую твоей бабушке и желаю ей скорейшего выздоровления! Но ты не должна винить себя. Она – пожилой человек, мало ли что могло вызвать приступ. Внучка жива-здорова, из-за чего так переживать?

– Она сама рассказывала мне, как в молодости бросила одного ухажера из-за того, что он предложил ей переспать до свадьбы. Так что для них это очень важно. И дед теперь не хочет меня видеть.

– То есть как?

– Вот мы и добрались до главного, – Эвелина вздохнула. – Ты спрашивала, зачем мне сумка. Я хотела вернуться домой, но дед не пустил меня. Так что теперь мне идти некуда.

– Кошмар! – Ира была поражена. – Да твои старики просто монстры! Прости, конечно, что я так говорю, но у меня складывается впечатление, что они живут во времена «Алой буквы». И что ты теперь собираешься делать?

Повисла недолгая пауза. Эвелина собралась с духом и попросила:

– Не могла бы я остаться у тебя на эту ночь?

– Подожди, Эль. Дед ведь не знает, что у тебя произошло? Значит, он выгнал тебя, потому что думал, что ты вернешься к Сашке. Уверена, он не оставил бы тебя одну на улице. Пойди к нему снова и все объясни!

– Он меня и слушать не станет. Даже дверь не откроет, я знаю его принципиальность. Тем более, он считает меня виновной в болезни бабушки. А если ему рассказать вообще все – про беременность и выкидыш, ты представляешь, какое светопреставление меня ожидает? Лучше уж остаться ночевать во дворе на скамейке.

– Лин, но это не выход. Рано или поздно тебе все равно придется помириться с родными.

– Ира, давай оставим все эти рассуждения на потом. Ты ведь знаешь, что я никогда не позволила бы себе доставить тебе неудобства, если бы не крайний случай. Боюсь, что именно сейчас такой случай настал.

– Ты о ночевке? – Ира замахала руками. – Нет, Лин, даже не думай. Как будто ты моих предков не знаешь! Да они меня вместе с тобой выгонят, если я об этом заикнусь.

– Но ведь ты даже не пробовала! Может быть, если все им объяснить, они войдут в мое положение? Я даже сама могу с ними поговорить.

– Нет, Линочка, подружка, сестренка, все, что угодно, но только не это! – Ира почти плакала. – Они ни за что не согласятся. Скажут, что ты сама виновата и получила по заслугам, а мне запретят с тобой общаться. Прости, но здесь я совершенно бессильна! Для меня это невозможно точно также, как для тебя – возвращение к Саше.

В это время с балкона послышался раздраженный голос:

– Ира, ты совсем счет времени потеряла? Немедленно домой!

Ирина вскочила со скамейки.

– Прости меня, Линочка. Я, правда, не могу тебе помочь!

Она вбежала в подъезд, но через секунду снова вышла:

– Прости меня, дорогая моя, прости, – она обнимала Эвелину, больше не сдерживая слез, – я плохая подруга, и не могу тебе помочь, когда это так необходимо!

Уткнувшись девушке в плечо, Ира еще раз крепко сжала ее в объятиях, но сразу же отстранилась и тут же исчезла в подъезде. Эвелина осталась одна.

ГЛАВА

XII

Так вот что такое самостоятельная жизнь! Находясь в окружении забот бабушки и дедушки, трудно было представить, что бывает и по-другому. Невозможно было вообразить, что трудности, о которых приходилось лишь слышать или читать, возникнут в реальности, и что эта реальность окажется такой страшной… Неужели всех, кто вступает на собственный путь, обязательно ждет что-то подобное? Или только ей так не повезло? А если так, то за что ей все это? Чем она заслужила от судьбы такое испытание?

Эвелина медленно шла по улице. Куда? Она едва ли знала ответ на этот вопрос. Единственной смутно осознаваемой целью было хоть как-нибудь устроиться на предстоящую ночь. Она старалась не винить ни Иру, ни деда, ни даже Сашу. В конце концов, с последними двумя она, как умела, строила отношения сама, а ее подруга была такой же зависимой от других людей, как и она совсем недавно. Зато Эвелина теперь была свободна и могла делать все, что ей хотелось. Только вот что?

Девушка пересчитала имеющуюся у нее карманную наличность. На гостиницу, даже самую дешевую, не хватало. Мелькнула мысль зайти в какое-нибудь ночное кафе, заказать там чашку кофе и цедить ее до утра. А почему бы и нет? Приходилось жить не одним днем – одной минутой. Она даже испытала чувство радости от того, что ей удалось найти хотя бы временный выход из беспросветной тьмы ее будущего. Как провести ближайшие несколько часов – она придумала. Что будет делать утром – не представляла.

Сидя за столиком кафе, Эвелина долго изучала взглядом маленькую чашку и крохотную булочку на миниатюрном блюдце – все, на что она решилась потратить часть своих немногочисленных сбережений. Хотя денег хватило бы на полноценный ужин, и девушку мучило острое чувство голода, она решила, сколько возможно, терпеть и экономить. Ведь завтра тоже нужно будет что-то есть! А также послезавтра и все последующие дни… Эвелина уронила голову на руки: как же тяжело об этом думать! А ведь еще сегодня днем она была почти счастливым человеком – ей было куда идти.

Она могла оставаться у Саши, пока не определилась бы со своей дальнейшей жизнью. Она не знала, что ее не примет привычный с детства родной кров. И она надеялась на свою лучшую подругу, которая на деле оказалась не в силах ей помочь. И вот сейчас все, что у нее было – это маленькая чашка кофе и такая же маленькая булка. А скоро не будет и этого…

– У вас не занято? Позвольте присесть! – внезапно прозвучавший голос вырвал ее из тумана размышлений.

Она подняла голову и увидела рядом со столиком молодого человека малопримечательной внешности. На вид ему было лет двадцать пять; короткая стрижка, темные волосы, глаза – кажется, тоже темные; черная кожаная куртка, джинсы; в принципе, на этом все.