Нежная правда

– Ты всегда убегаешь, – протянул он с легкой усмешкой в уголках губ. – Продолжай в том же духе, и ты меня ужасно обидишь.

Действительно?

Она просто не могла поверить, что это заявление, каким бы дразнящим оно ни было, действительно сорвалось с его губ. В нем тоже был намек на разочарование. Она видела это по тому, как прищурился его взгляд, по тому, как сексуально тикали мускулы на его челюсти.

– Бедный малыш. – явно фальшивое сочувствие, которое она ему предлагала, не помогало, если судить по его взгляду. – Я уверена, ты найдешь кого-нибудь, кто успокоит твои бедные обиженные чувства. Я слышала, ты действительно можешь завести свой собственный гарем.

Сверхсексуальная задница!

Он был так чертовски силен, её увлечение им было слишком сильным—и все же она должна была отказать себе. Где же тут справедливость?

– Есть вакансия, если вы хотите подать заявку на вакансию, – поддразнил он. – Пробы могут начаться прямо сейчас, если хотите?

Теперь Яна чувствовала гораздо больше, чем просто веселье и раздражение. В его взгляде было что-то более глубокое. Темное. Что-то, что заставило эти покалывания снова начать играть по её телу.

Ей действительно нужно было убраться от него подальше.

– Ты, очевидно, гораздо пьянее, чем я предполагала, чтобы на самом деле попробовать это, – обвинила она его, когда ее пальцы впились в ладони, чтобы не ударить дневной свет от его самодовольного лица.

– Или недостаточно пьян, – проворчал он, пристально глядя на неё. – Черт возьми, я должен был догадаться, верно? Ты, должно быть, самая раздражительная женщина, которую я встречал за последние годы.

Раздражительная?

Яна сердито посмотрела на него, её гнев начал перерастать в гнев от обвинения. – Если я и раздражаюсь, то только потому, что ты не можешь не быть ослом. Кроме того, никто не приставляет пистолет к твоей голове и не заставляет тебя делать такие идиотские предложения.

– Разве я говорил, что ты раздражительна? – Извини, я хотел сказать-раздражает. Ты чертовски раздражаешь.

– Потому что я не буду спать с тобой? –  недоверие пронеслось сквозь ее чувства, как буря. Этот человек был совершенно нереален. – Что? Никто ещё не отказывал тебе, Макс?

Самодовольное, слишком понимающее выражение его лица заставило её стиснуть зубы.

– Нет, не до тебя, – ответил он, рычание в его голосе соответствовало раздраженному взгляду, который он бросил на неё.

– В таком случае, ты слишком запоздал с этим опытом, не так ли? –  Яна старалась, чтобы её голос звучал сладко, когда она отступила на дорожку, ведущую к стоянке, и убежала. – Я слышала, что отказ в конечном счете может стать прекрасным формирователем характера.

От того, как он посмотрел на неё, по её телу разлилось тепло. Реакция была удивительной. Как бы она ни злилась, её тело не должно было реагировать на него с такой сексуальной теплотой. С другой стороны, у Макса был способ заставить женщину просто растаять от одного взгляда. Опущенные ресницы, такие густые и длинные, что на мужчине они должны быть запрещены. Сексуальная ухмылка, тронувшая уголки его губ, и порочная чувственность, наполнявшая его лицо, были просто, почти неотразимы.

– С другой стороны, я ведь не был отвергнут тобой, не так ли? – заметил он, прежде чем она успела убежать, его тон резонировал с полной, чувственной уверенностью.

Это был Максим, он ничего не мог с собой поделать, решила она. Несмотря на всю свою самоуверенность и высокомерную уверенность в себе, он был прав. Она еще не отвергла его по-настоящему. Она никак не могла заставить себя сделать это.

– Если это то, в чем ты должен себя убедить, тогда давай. – ей пришлось вложить веселье в свой голос, так же, как и голод. – Не буду с тобой спорить. Кроме того, мне пора домой.

Она повернулась к нему спиной.

Ей следовало бы знать лучше. В ту же секунду, как она это сделала, она вспомнила, что это может быть плохой идеей.

Едва Яна сделала первый шаг, как обнаружила, что ее развернули, подняли на цыпочки и прижали спиной к фургону Макса.

Неоново-голубые глаза поймали ее в ловушку, не позволяя ей ускользнуть от его взгляда.

Возможно, плохая идея была неправильным описанием. Не очень хорошая идея, но определенно шаг, который показал ей, почему борьба с ним будет так чертовски трудно сейчас.

Её пальцы сомкнулись на его плечах, ногти впились в темный материал его футболки, когда он обхватил ее сзади обеими руками, приподнял и просунул одно твердое бедро между ее.

У Яны перехватило дыхание. О боже, это было несправедливо. Это было неправильно, что она стала такой слабой, что её плоть предала здравый смысл и упивалась его прикосновениями. Потребность захлестнула её с катастрофическими последствиями. Ощущение его тела, твердого, возбужденного, вдавливающегося в нежную плоть, слишком чувствительную и жаждущую прикосновений, почти уничтожило любую надежду на сопротивление. Не говоря уже о контроле.

– Ты не отвергаешь меня, дорогая, – заявил он, его голос был глубже, темнее, чем когда-либо. – Скажи это сейчас. Скажи, что не хочешь меня?

Он был таким теплым, таким сильным. На какое-то мгновение ей захотелось расслабиться рядом с ним, позволить этому теплу просто погрузиться в не` и ослабить ужасный холод, который наполнял е`, не давал замерзнуть, несмотря на окружающий жар.

Она должна была уйти от него, прежде чем он сделает невозможным для неё избавиться от потребности, которую она чувствовала. Потому что он заставил её чувствовать себя в безопасности, разгоряченной и так жаждущей его прикосновений.

– Почему ты все время бежишь, Аня? Ты хочешь меня. Я это вижу, чувствую. Ты хочешь меня до тех пор, пока тебе не станет больно. Почти так же сильно, как мне было больно.

– Аня.

Он должен был называть ее Аня. Он просто должен был напомнить ей о том, кем она не является, и тем самым подчеркнуть, что она не может позволить никому узнать, кто она.

– Достаточно…”

– Макс, отпусти маленькую учительницу на минутку, чтобы мы могли поговорить.

Яна застыла, шок от голоса за спиной заставил ее испугаться. Она даже не знала, что там кто-то есть. Впервые за много лет чувства предали её в тот момент, когда это было важнее всего. С кем-то гораздо более опасным для нее, чем любой другой.

– Отпусти меня, – прошипел Яна ему на ухо и требовательно толкнул Максима в плечо. – Черт возьми, я знал, что не позволю тебе поймать меня в темноте.

Он хмыкнул, но опустил её на ноги и медленно отпустил, позволяя ей отойти от него.

Она заметила тень человека, спрятавшегося в темной роще деревьев, росших у самой воды. И ей пришлось пройти мимо него. Черт побери, её удача начала таять. Было совершенно нелепо, что Макс мог так сильно повлиять на неё. Что он мог пленить ее чувства до такой степени, что она совершенно не осознавала, что этот человек проскользнул за ними.

– Я иду домой, – пробормотала она. – Напомни мне впредь держаться подальше от вечеринок у озера.

Ни один из мужчин не ответил, хотя она чувствовала на себе взгляд Максима, когда прошла мимо громадного незваного гостя по дорожке к хорошо освещенной стоянке, где она оставила свой маленький коричневый седан.

Через несколько секунд мотор загудел. Она быстро выехала с парковки и направилась к выезду на главную дорогу.

Ей придется долго держаться подальше от Макса. Достаточно долго, чтобы восстановить свою защиту и найти способ убедиться, что это никогда, никогда не повторится.

Она приехала сюда, чтобы закончить игру, начатую десять лет назад. Один такой смертоносный, настолько наполненный злой целью, что уничтожил все, что ей было дорого. Нигде она не была в безопасности. Никто не был в безопасности, заботясь о ней или пытаясь защитить. И теперь она ни за что не сможет быть честной с Максом. Как она могла поймать убийцу, если все, о чем она могла думать, – это прикосновение к Максиму, и как он будет прикасаться к ней?

Может быть, так оно и лучше. Она была так одинока, что её врагам некого было использовать против неё или отнять у неё. Она должна быть одна, чтобы встретить врага с позиции силы, напомнила она себе. Близкие – это слабость. Забота была слабостью. А Яна уже познала наказание за то, что заботилась о ней гораздо больше, чем могла вынести.

Еще один урок может погубить ее.

Теперь ей предстояло выяснить, как завершить то, что она не смогла завершить за два года.

Найти убийцу.

С такой скоростью она могла бы справиться с этой задачей еще до того, как станет пенсионером. Впрочем, она в этом сомневалась. …

Глава 2

"Ну, разве это не понятно", – подумал Макс, когда Аня убежала, смирившись с тем, что эта ночь только что провалилась в ад и обратно. И только его проклятая удача.

Он никогда не поймет, почему она так часто выслеживала его в течение последних нескольких месяцев. Это было не только здесь, на воскресных сборищах. Он знал, что она тоже наблюдала за ним в городе, но никогда не видел, чтобы она это делала.

Это было то самое чувство. Чувство, которое он приписывал непосредственно ей.

Кроме того, соблазнить её таким способом было чертовски трудно. Она была так занята, наблюдая за ним или пытаясь следовать за ним, что поймать ее лицом к лицу становилось всё труднее. Когда ему это удалось, она так насторожилась, что убежала, как только нашла предлог.

Он уже почти два года пытался заполучить маленькую учительницу в свои объятия и в свою постель. Много хорошего это ему принесло. В ту минуту, когда она таяла в его объятиях, Егор Марков появился как предвестник рока.

Он должен был этого ожидать. Егор всегда появлялся в самый неподходящий момент.

– Хорошенькая девушка, – заметил Егор, отступая подальше от тени и медленно переводя взгляд с парковки. – Что ты о ней знаешь?

Какое ему, к черту, дело?

Брови Макса изогнулись. – Что я должен о ней знать?

Егор не задавал бесполезных вопросов. Тот факт, что он якобы пришел сюда, чтобы оказать Максиму услугу, только усилил его настороженность по отношению к Егору.

Изумрудные глаза скользнули по Максиму, задумчивые, подозрительные. Бывший морской котик не очень–то ему доверял. Черт возьми, Макс всегда клялся, что Егор и его братья родились недоверчивыми.

– Чего ты хочешь, Егор? –  проведя рукой по затылку, Максим потёр напряженные мышцы. Черт возьми, у него было плохое предчувствие.

– Мы можем поговорить внутри? –  Егор кивнул в сторону фургона. – Это очень важно.

– Должно быть, это для тебя, чтобы появиться на вечеринке, – выпалил Макс, запустив пальцы в волосы, повернулся на каблуках и направился к узкой двери в задней части фургона.

Въезжая в дом на колесах, он окинул взглядом окрестности, подсознательно готовясь к вторжению, надеясь, что никто не окажется настолько глуп, чтобы разозлить его сегодня. Это не пойдет им на пользу.

– Эти сборища хранят слишком много воспоминаний, Макс, ты же знаешь, – заметил Егор, когда они подошли к фургону.

Открыв холодильник и вытащив две бутылки пива, он бросил одну Егору открывая свою.

Для семьи Марковых все эти встречи были связаны с одной яркой, кокетливой молодой женщиной-ребенком, вокруг которой они собирались, чтобы присматривать. Младшая сестра Егора начала посещать собрания, когда ей было тринадцать. Каждый из её трех старших братьев, часто её родители, и множество двоюродных братьев также пришли, чтобы убедиться, что она была защищена.

Принцесса Маркова.

Максим вспомнила, что она часто смеялась над своими старшими братьями и их друзьями за их покровительство. Она ускользала от них, когда казалось, что это невозможно. Она сделает это только для того, чтобы свести их с ума. Просто чтобы показать большим плохим морским котикам, что они не все такие.

Боже, сколько раз она убеждала его помочь ей, даже когда он знал, что лучше?

Слишком много, вспомнил он. И каждый раз Егор, Дмитрий или Семён Марковы били Макса кулаком в лицо за его старания. Никогда еще Макс не считал, что стоит просто наблюдать, как она успешно спасается от трех мужчин, обученных держать её в поле зрения.

Боже, помоги ему, он все ещё чертовски скучал по ней, всё еще болел так глубоко внутри, что это ощущение было постоянным спутником, постоянным напоминанием никогда не позволять этому случиться снова.

Допив пиво одним большим глотком, Макс швырнул бутылку в мусорное ведро, не обращая внимания на реверберацию звука, пронесшегося по фургону.

Егор даже не вздрогнул; он едва моргнул, хотя его взгляд скользнул к банке и задержался там на несколько долгих мгновений, как будто обдумывая следующий шаг.

– Да, – выдохнул он с грустью и покорностью. – Чертовски трудно забыть то лето, не так ли?

Невозможно. Особенно когда Егор или кто-то из его братьев напоминал ему о ней при каждом удобном случае. Черт бы их побрал! Это было достаточно давно, слишком долго.

– Давай ближе к делу, – отрезал Макс. – Я не могу терять всю ночь.

Егор просто смотрел на него, и мрачные воспоминания в его глазах были сильнее, чем Максим хотел бы видеть.

– Скажи мне, Макс, – попросил он. -Если бы я не угрожал убить тебя из-за неё тем летом, если бы я дал тебе добро на ухаживание за ней, ты был бы с ней, когда она уезжала?

Он бы следил за ней, как чертов влюбленный пёс, отчаянно желая быть рядом. Но этот груз был слишком тяжёлым, который нужно было нести. Он и так нёс достаточно вины.

Он стиснул зубы. – Я не хочу говорить об этом, Егор. Этому десять лет, отпусти.

– Ответь мне, – сдержанная ярость в голосе Егора не испугала его, а лишь подчеркнула важность вопроса.

Он слишком часто задавал себе этот вопрос, и ответ всегда выводил его из себя.

– Это была их с матерью поездка. Я бы не пошёл с ней, если бы она не попросила, и твоя мать не согласилась. И это при условии, что она вообще хотела иметь со мной дело.

Это было их девичье время.

Он бы остался рядом, но никогда бы не вмешался. Черт, он все равно почти сделал это. Это была его вина.

– Она бы попросила. –  На лице корда все еще отражалось горе. – И она была бы с тобой, Макс, – он устало провел рукой по лицу. – Она бы тебя заполучила.

Десять лет. Прошло почти десять лет с того дня, как мать и сестра Егора погибли, предположительно, в результате огненного взрыва, охватившего верхние этажи их отеля.

– Почему ты здесь, Егор? – наконец спросил он. – Что, черт возьми, тебе нужно такого важного, что ты пришел сюда сегодня?

С его точки зрения, дискуссия, как и в прошлом, закончилась. Просто потому, что он помнил просто потому, что она все ещё иногда снилась ему, не означало, что он хотел говорить об этом сейчас, не больше, чем тогда.

– Ты можешь позвонить Сергею, и пусть он тоже это услышит, – сказал Егор, сделав еще один глоток пива. – Я не видел Николая снаружи, но, если он здесь, позови его. Иначе у меня нет времени его ждать.

Макс помедлил, доставая из холодильника очередное пиво. Схватив бутылку, он медленно повернулся к другому мужчине, рассеянно закрывая дверь, когда тот открутил крышку и бросил её в мусорное ведро.

– Я уже предупредил их, что ты появишься. У них есть несколько минут до прибытия. Что происходит? – Для Маркова оказать кому-то услугу может означать что угодно.

– Давай подождем их. – Егор бросил взгляд на дверь, упираясь руками в ноги и перекатывая бутылку пива между ладонями. – Мне не хочется объяснять это дважды.

Ад. Макс подумал, не слишком ли поздно вышвырнуть ублюдка вон и забыть о том, что это за “услуга”. Дело в том, что Егор прекрасно понимал гнев Максима. Несколько лет назад Макс пыталась связаться с ним, чтобы сопровождать его и Николая в Москву, чтобы помочь Сергею, когда он попал в беду.

На сообщение не отвечали уже больше года. К тому времени было уже слишком поздно. Сергей вернулся в город, ситуация в Москве разрешилась.

Сергей посоветовал Максиму и Николаю забыть об этом. Однако отпустить его было нелегко. Если бы Сергей не вернулся, если бы случилось худшее, то они потеряли бы не только мужчину, которого называли братом, но и женщину, чья душа чуть не умерла, когда Сергей впервые ушел.

Даша любила Сергея с такой силой, что, если бы с ним что-то случилось, Макс не сомневался, что она бы тоже ушла. Тихий стук в дверь прервал воспоминания, вернув его мысли к настоящему. Подойдя к двери, он отпер её, затем повернул ручку и толкнул.

Сергею не потребовалось много времени, чтобы войти в фургон. Максим бросил ему пиво и небрежно облокотился на стойку, ожидая, когда дверь снова откроется и Николай войдет.

Для трех мужчин, которые были по сути братьями, а также деловыми партнерами, Максим, Сергей и Николай не могли быть более разными, даже внешне. Сергей был темно-русым, с утонченными чертами лица и врожденной уверенностью, часто ошибочно принимаемой за высокомерие.

Николай был терпеливым человеком. Он мог подсчитывать в уме строительные работы так быстро, что это поражало Макса, и обычно он был в пределах девяносто восьми процентов от фактической стоимости или прибыли. Светло-каштановые волосы и терпеливые серые глаза скрывали мужчину, кипящего от возможного взрыва. Он был чертовски терпелив и редко делился своими мыслями, не говоря уже о чувствах.

Максим был человеком народа. Именно он отвечал на звонки разгневанных владельцев зданий или страховых агентов. Он не принимал много дерьма, но знал цену спокойному слову. В шесть-семь лет, с чересчур голубыми глазами и сильными горными чертами лица, он был известен тем, что заставлял насторожиться даже самого крепкого мужчину; ему приходилось годами работать над своими навыками общения с людьми. И он проделал чертовски хорошую работу, если он сам так сказал.

Она бы гордилась им …

Его братья были чертовски благодарны.

Они были друзьями, братьями и партнерами по строительному бизнесу, их приемный отец, Тимур, оставил их после своей смерти. И теперь, через четырнадцать лет после его смерти, этот бизнес процветал, как Тимур и обещал.

Но только Сергей успел успокоиться. В Даше он нашел женщину, которая любила его и в то же время терпела. Николай пытался отрицать, кого он хочет, но Макс видел, как эти отношения строились в течение нескольких лет. Что же касается его самого, то, черт возьми, он не мог изгнать призрака из своего сердца настолько, чтобы отдать его другой женщине.

– Теперь мы все здесь, – прорычал он, когда Сергей и Ник вопросительно посмотрели на него. – Что это за чертовщина, которую ты так хочешь нам сказать?

Выражение лица Егора на мгновение стало жестче, когда он повернул голову и посмотрел на Макса. – Насколько хорошо ты знаешь ту маленькую воспитательницу детского сада, с которой ты обменивалась языками на улице?

Доверьте Егору просто выбросить мужское дело на улицу, чтобы все поторговались. Тот факт, что в его тоне была тонкая нить гнева, не был упущен. Максим тоже был чертовски уверен, откуда он взялся.

– Обменяться языками? –  Сергей мгновенно повернулся к Максу, прекрасно понимая, о ком говорит Егор. – Макс, черт возьми, я же говорил тебе держаться подальше от Анны. Когда ты разобьешь ей сердце, Даша надерёт нам обоим задницы.

– В голосе друга послышалось отвращение, когда Егор на секунду задержал взгляд на Максе, прежде чем повернуться к Сергею.

– Она ведь тоже подруга Даши, не так ли? – указал Егор. – Вы её проверяли?

– Конечно, я так и сделал. –  Темно-русые брови Сергея опустились, когда раздражение сжало его губы. – Что все это значит, Макаров?

Сунув руку в передний карман своей темной рубашки, Егор вытащил из внутреннего кармана тонкую флешку и бросил её на стол, за которым сидел Сергей.

– Я сам проверил её биографию, – тихо сказал он. – На первый взгляд информация чистая, пока я не позвонил контакту со связями в университет, где она получила свой сертификат преподавателя. Там определенно была Анна Майорова, которая получила его, и она определенно была по указанному адресу всего за несколько недель до того, как появилась здесь. Однако я обнаружил, что несколько лет назад она улетела в Китай со своим любовником, тщательно скрываемым сотрудником ФБР. Еще одна проверка обнаружила, что Майорова счастливо преподает в небольшой частной школе для американских бизнесменов, расположенной в Гонконге. -насмешка исказила его жесткие черты.

Максим долго смотрел на флешку, лежащую на столе, прежде чем оглянуться на Егора. – А что вас заинтересовало? Зачем тратить время на то, чтобы что-то проверить?

Егор не всегда интересовался тем, что происходит в городе; он оставлял это на усмотрение младших братьев. Так зачем же выбирать воспитательницу детского сада, которая держалась особняком?

–Мне очень любопытно, как люди учат детей, – заявил Егор, его тёмно-изумрудные глаза опасно сверкнули. – Осенью к ней в класс приходит новый ученик, за которым я присматриваю лично. Поэтому я лично проверил. Потом я стал наблюдать за ней. Она тратит много времени на слежку за Максом, и это в любом случае вызвало у меня подозрения. И я в долгу перед вами за то, что не смог помочь вам троим, когда вы попросили. Вот почему я следил за информацией и пытался узнать, кто она и откуда пришла. Что-то, что я не смог сделать. След обрывается с ложной личностью. Я хочу знать, кто она и почему здесь, а твой интерес к ней мешает этому.…

Это означало, что тактика сильной руки, которой был известен Егор, не будет упущена и, черт возьми, наверняка не пройдет хорошо с Максом или его братьями.

– Она может быть в опасности, – обеспокоенно заметил Сергей, взглянув на Макса, а затем снова на Егора. – Ложная личность не всегда означает, что кто-то прячется от правды или скрывает какие-либо проступки.

Как и Дашу и Макса, Сергея беспокоили некоторые странные привычки Ани. Временами ему казалось, что она знает о них то, чего знать не должна. Однажды она упомянула о бизнесе, который не работал уже много лет, прежде чем она приехала в город. И ее знакомство со Сергеем, Дашей, Максимом и Николаем с самого начала заставило их всех насторожиться.

– Если ты так говоришь … – Егор не слушал, если это можно было понять по его холодному тону и пожатию плечами. – Но я твой должник, так что даю вам троим шанс разобраться.

С тех пор как Аня приехала в город, она держалась настороженно. Она избегала толпы, если только это не было связано с детским садом; даже посещая по выходным вечеринки у озера, она редко оставалась надолго. От кого она прячется?

– Я не знаю, кто она, – продолжал Егор, на мгновение напрягшись. – Мне всё равно, кто она. Я хочу, чтобы она убралась из города и из класса до осени. – жесткий, напряженный взгляд Егора заставил Макса насмешливо приподнять брови. – Выясните, кто она, и дайте мне логическую причину для фальшивой личности или избавьтесь от неё. У тебя есть десять дней, потом я обо всем позабочусь.

Он, блядь, шутил. Максим чуть не рассмеялся ему в лицо от этого нелепого приказа.

– Черта с два! – вся ленивая небрежность, которую Максим намеренно демонстрировал, исчезла, когда Егор выдвинул ультиматум. – Ты называешь это одолжением, Егор? Я называю это личным гребаным желанием самоубийства. Держись от неё подальше.

Максим выпрямился, его руки упали с груди и упали по бокам, когда он столкнулся с очевидным наследником семьи Марковых. Ему было наплевать, кем Егор Марков себя возомнил или кем он мог быть в армии; будь он проклят, если этот другой человек будет заботиться о том, что касается Ани.

– Она – обуза. –  ледяная решимость наполнила его голос, когда он просто уставился на Макса. – Вы трое знаете, что это значит. Я не могу выследить её, не могу опознать, и это делает её опасной. Я не потерплю угрозы семье, Макс, и ты должен понимать это лучше, чем кто-либо. Мы и так уже потеряли достаточно.

Напоминание не подействовало на него так, как, без сомнения, надеялся Егор.

– Я же сказал, что ты будешь держаться от неё подальше, – потребовал Макс, отказываясь думать или допускать что-либо ещё. – Если она в опасности, то будь я проклят, если позволю тебе сделать еще хуже.”

Он и Егор были на пути к столкновению, если другой человек думал иначе.

– Я же тебя предупреждал. –  Егор поднялся, внимательно наблюдая за Максимом. – Десять дней…”

– Три недели, – Егор Марков не стал ни требовать, ни приказывать, ни спрашивать. Он сделал заявление, а также уступил крайний срок.

"Три недели-его задница", – подумала Макс.

Макс не стал возражать и не потребовал ничего, даже похожего на уступку. Он не сводил глаз с Егора, давая ему понять, что Анна, кем бы она ни была, вне пределов досягаемости.

Они с Егором знали друг друга с детства. Они слишком давно знали друг друга, подумал Макс, потому что он знал, в кого Егор превратился за последние десять лет. И он знал, что у наследника Маркова не возникнет никаких проблем с тем, чтобы Анна Майорова была вне города и больше не представляла собой неизвестной угрозы. Но то, что Макс знал почему, понимал почему, еще не означало, что это приемлемо.