Женщина. Я ненадолго. Буквально на минуту… (Пристально смотрит на Старика.) Значит, вы с палкой и в галошах… А я, если кто спросит, в сером платье. (Подхватывает кошелки и уходит, но тут же возвращается.) А вы точно будете стоять? Никуда не уйдете?

Старик. Точно. Куда мне идти?

Женщина. Ну, хорошо… Я скоро… (Исчезает.)

Входит холеная Дама – дорогие перстни, крупные серьги, уверенные манеры. Она направляется к двери и пытается ее открыть. Убедившись, что дверь заперта, стучит в дверь служебного входа – тоже безрезультатно.

Старик. Гражданка, не ломайте дверь. Здесь очередь.

Дама. (С явным неудовольствием озирая конкурентов.) Вы разве туда?

Старик. А то куда же?

Дама. Все?

Девушка. Все. Будете последней.

Дама. (Едва удостоив Девушку взглядом.) Я не уверена, что буду стоять. Но на всякий случай можно и занять. (Величественно садится на скамейку, не снисходя до дальнейших вопросов. Вбегает Женщина с кошелками.)

Женщина. А вот и я. (Посмотрев на закрытую дверь.) Еще не впускают?

Молодой человек. Нет.

Женщина. Пора бы уже. (Ставит сумки, переводит дух.)

Дама. И вы туда?

Женщина. Да.

Дама. Тогда вы за мной. Если я буду стоять.

Женщина. Я уже занимала. Вот, за гражданином.

Дама. Я вас не видела.

Старик. Да, она стояла.

Дама. Из очереди не уходят, не дождавшись последнего.

Женщина. А я вам говорю – я стояла.

Дама. Я знаю только, что когда я пришла, ее не было.

Молодой человек. (Миролюбиво.) Не надо ссориться. Человеком больше, человеком меньше – какая разница?

Дама. Если вы такой рыцарь, уступите свою очередь.

Молодой человек. (С готовностью.) А я, собственно, и не возра…

Девушка. (Быстро прерывая.) Он рыцарь, но не для всякой дамы.

Женщина. (Старику.) Вы сказали ей, что я за вами?

Старик. Не успел. Да она и не интересовалась.

Женщина. (Даме.) Спросите кого угодно – все скажут, что я стояла. Только отошла на минутку.

Дама отвечает презрительным молчанием. Чтобы разрядить обстановку, Молодой человек включает плеер. Снова звучит пленительная мелодия.

Дама. (Ни к кому конкретно не обращаясь.) Когда откроют?

Молчание.

Я спрашиваю – когда откроют?

Старик. А? Что вы сказали?

Дама. (Молодому человеку, раздраженно.) Да выключите вы свою вертушку, разговаривать же невозможно!

Музыка умолкает.

Слава богу. (Старику.) Вы не знаете, когда начнут впускать?

Старик. А кто их разберет? Ни таблички, ни объявления.

Дама. (Оглядывая стену и оценивая обстановку.) А может, это вообще будет не здесь?

Женщина. (Неуверенно.) Люди говорили… не знаю…

Дама. Так чего вы тут собрались?

Женщина. Люди ждут, и мы ждем.

Молодой человек. Действительно, зачем мы тут сидим? (Тянет Девушку за руку.) Пошли.

Женщина берет кошелки, всовывает усталые ноги в туфли.

Старик. (Берет палку, решительно.) Надо идти. (Поднимается.) Но куда?

Девушка. (Вырывая руку.) Я не пойду. Ведь она же нарочно нас выпроваживает. Сама-то, небось, пришла. Значит, она что-то знает.

Женщина. Я тоже, пожалуй, останусь.

Старик. И я. (Садится.)

Молодой человек. Ты же видишь, здесь никого и ничего нет. Не будь смешной, идем.

Девушка. Подожди. У меня предчувствие, что здесь произойдет что-то, что принесет счастье.

Молодой человек. (С досадой.) Ерунда. Ничего здесь не произойдет.

В этот критический момент вдруг появляется новое действующее лицо – Администратор, безукоризненно одетый так, как одеваются дирижеры и официанты. Он отпирает узкую дверь служебного входа – ту самую, на которой написано «Вход строго запрещен». Очередь, притихнув, зачарованно следит за его действиями. Администратор скрывается в дверном проеме. Дама, очнувшись, пытается, было, пройти за ним, но дверь захлопывается перед ее носом. Ожидающие бросаются к главному входу и выстраиваются в очередь. Каждый стремится встать как можно ближе к двери.

Девушка. Дедушка, куда вы торопитесь? Первые – мы. (Молодому человеку.) Ну, где ты отстал? Иди сюда.

Молодой человек неохотно становится у двери.

Старик. Вы пришли раньше, я не спорю.

Девушка. А раз не спорите, так и отойдите. Дайте встать.

Старик. Вставайте, разве я мешаю?

Девушка. Мешаете. (Решительно отодвигает Старика.)

Старик. Ну вот, я уже и здесь кому-то мешаю.

Пауза. Очередь безрезультатно ждет у дверей.

Ну, откроют они когда-нибудь или нет? (Стучит палкой по двери.)

Дама пытается найти какую-нибудь лазейку, чтобы проникнуть внутрь.

Женщина. (Даме.) Перестаньте ходить туда-сюда и встаньте за мной.

Дама. Какая вам разница, хожу я или стою?

Женщина. Мне это действует на нервы.

Дама. Лечитесь.

Женщина. У меня все время впечатление, что вы хотите пролезть вперед меня.

Дама. Вы слишком впечатлительны.

Женщина. Перестаньте острить. Лучше скажите ясно и окончательно, вы за мной или не за мной?

Дама. Пока – за вами.

Женщина. Что значит «пока»?

Дама не отвечает. Молодой человек хочет отойти в сторону.

Девушка. Ну, куда ты пошел? Останься здесь, около двери. Отходить нельзя.

Молодой человек нехотя возвращается в очередь. Пауза.

Старик. Они, кажется, и не думают открывать.

Женщина. Дайте, я посмотрю, что там происходит. (Смотрит в замочную скважину.)

Старик. Ну, что?

Женщина, не отвечая, приникла к замочному отверстию. Дама пытается ее оттеснить.

Дама. Дайте и мне посмотреть.

Женщина. Ничего не видно.

Дама. Все равно – я тоже хочу. (Приникает к скважине.)

Старик. Лучше постучать. (Стучит в дверь.)

Женщина. Не надо, они только разозлятся.

Старик. Не стоять же нам до второго пришествия.

Старик снова стучит в парадную дверь. Тем временем у служебного входа появляется Администратор. Дама неслышно устремляется к нему.

Дама. (Негромко.) Можно с вами поговорить?

Администратор. Я занят.

Дама. Всего одну минутку.

Администратор. У меня нет и минуты.

Дама. Когда вы откроетесь?

Администратор. Это зависит не от меня.

Дама. Но, во всяком случае, сегодня?

Администратор. Вполне возможно.

К беседующим подскакивает Женщина, а затем и остальные.

Женщина. Скажите, сколько сегодня впустят человек?

Администратор. Не знаю.

Женщина. Ну, хоть примерно. Пять? Десять? Пятнадцать?

Администратор. Трудно сказать.

Старик. Но не одного же?

Администратор. Может быть, и одного.

Эта возможность вызывает заметную озабоченность.

Старик. А сколько пропустили в прошлый раз?

Администратор. Не знаю. В прошлый раз здесь дежурил другой администратор.

Женщина. А в позапрошлый?

Администратор. Простите… (Раздвигая окруживших его людей, пробирается к двери.)

Старик. Постойте, куда же вы? Я буду жаловаться. Мы, как и всякие граждане, имеем право на исчерпывающую информацию.

Администратор скрывается за дверью. Старик стучит по ней палкой.

Вы слышите? Я буду жаловаться! Я так этого дела не оставлю!

Дверь нема и недвижима. Старик продолжает бушевать.

Сукин сын! Молокосос!

Молодой человек. Успокойтесь.

Старик. Нет, каков, а? Цедит слова сквозь зубы, и кому – мне! Я воевал, когда его еще и на свете не было, а он не изволит меня замечать!

Женщина. Присядьте… Вам нельзя волноваться.

Женщина, Девушка и Молодой человек ведут Старика к скамейке. Тот продолжает бурлить.

Старик. Мы для них никто, мразь… Но я еще проучу этого щенка!

Тем временем у служебного хода снова появляется Администратор и обмахивает щеточкой табличку «Вход строго воспрещен». Дама, бывшая начеку, быстро, но осторожно приближается к нему.

Дама. (Протягивая Администратору бумажку.) Вот телефон моего мужа. И его должность.

Администратор. Она меня не интересует.

Дама. Сначала посмотрите, где и кем он работает.

Администратор. Мне, право, все равно. (Хочет уйти.)

Дама. (Удерживая Администратора.) Постойте. (Интимно.) Я вас тоже не интересую?

Администратор. Простите, я на работе.

Дама. И на работе можно интересоваться интересными женщинами.

Администратор. (Смерив Даму взглядом.) Вы имеете в виду себя?

Дама. Разумеется. Но не думайте, что я навязываюсь вам как женщина.

Администратор. Я ничего не думаю.

Дама. Женщины теперь имеются в изобилии. Я представляю интерес в другом отношении.

Администратор. Я в этом не сомневаюсь.

Дама. У меня есть знакомства везде. Вы понимаете – абсолютно везде.

Администратор. Очень за вас рад.

Дама. Впервые встречаю человека, на которого этот факт не производит впечатления.

Почуяв неладное, к беседующим приближается Женщина.

Женщина. О чем речь?

Администратор. Ни о чем. (Уходит.)

Дама. Я выясняла, когда откроют, сколько впустят и все такое.

Женщина. Ну и что?

Дама. Ничего определенного.

Женщина. Но вы ведь слышали – могут впустить всего одного человека!

Дама. Да, он так сказал.

Женщина. Что же делать? Что делать?

Старик. (На скамейке, решительно.) Надо жаловаться.

Молодой человек. Думаете, будет прок?

Старик. Не знаю, но я всегда пишу жалобы.

Девушка. На что?

Молодой человек. И на кого?

Старик. На всё и на всех. Я жалуюсь на транспорт. На очковый магазин. На врачей. На водопроводчиков. На муниципалитет. На министров.

Молодой человек. Помогает?

Старик. Нет. Становится только хуже. Все должно быть хорошо, но на деле все плохо.

Женщина. Могут впустить одного, а я только четвертая!

Старик. Часто мне даже отвечают. Очень любезно. Обещают принять меры. Но становится только хуже. Но все равно надо писать. Нельзя мириться. Иначе они совсем распояшутся.

Женщина. А ведь я была первая. Первая! Разве я виновата, что меня никто не видел?

Никто не слушает ее.

Девушка. (Нетерпеливо.) Откроют они когда-нибудь или нет?

Старик. (Продолжая ворчать.) Куда мы идем? Нигде нет порядка. Ни вежливости, ни уважения, ни внимания к людям. Все куда-то бегут, все хотят только зарабатывать, все думают только о деньгах… Куда мы идем?

Шум подъезжающей машины. Входит вальяжный мужчина в костюме и галстуке. Его сопровождают секретарша и шофер – бычьего вида гигант с огромными мускулами. Не обращая ни на кого внимания, Мужчина делает знак Шоферу, указывая на дверь. Тот громко стучит в нее. Никакого результата. Мужчина делает знак постучать еще раз. Удары в дверь. Пауза. Женщина отважно и цепко вступается в защиту своих прав.

Женщина. Между прочим, здесь очередь.

Мужчина. (Бросив на нее небрежный взгляд.) Вы тоже туда, что ли?

Дама. Мы все туда.

Девушка. И здесь очередь.

Мужчина. Успокойтесь, граждане. У меня особый случай – сами должны понимать. (Делает знак Шоферу. Тот стучит.)

Женщина. Вы будете за этой дамой.

Мужчина. (Шоферу.) Подожди в машине.

Шофер уходит.

Женщина. (Настойчиво.) Вы за дамой, а дама за мной. Так что если кто спросит, то вы – последний.

Мужчина. (Иронически.) Я? Последний?

Девушка. Да, а что тут такого?

Мужчина. А такого то, что я не могу ждать и не могу – вы понимаете, просто не могу – быть последним.

Девушка. Интересно, почему?

Мужчина. Потому что мой ранг и мое положение таковы, что я могу быть только первым.

Женщина. Выходит, наша очередь и силы никакой не имеет?

Мужчина. Нет, почему же. Стойте, пожалуйста, ждите, записывайтесь у администратора, берите номерки, но меня это просто не касается.

Старик. И все-таки, почему?

Мужчина. Неужели вы не понимаете? Меня ждет машина, меня ждет секретарь, меня ждут сотрудники, меня ждут все. Я просто не имею права стоять. Никто не позволит мне терять время в каких-то очередях. Вас тут четверо или пятеро, а меня ждут сотни людей.

Женщина. А мы, по-вашему, не люди, что ли?

Мужчина. Мы все люди. Но есть просто люди, а есть люди дела. От моих решений зависит судьба тысяч и десятков тысяч. На мне ответственность. Я должен сделать девять докладов на четырнадцати совещаниях. (Секретарше.) Кстати, позвоните и скажите, что я немного задержусь.

Секретарша выходит, набирая на ходу номер. Тем временем Молодой человек отходит в сторону, садится на скамейку, раскрывает книгу и погружается в чтение.

Девушка. И все равно вы не имеете права…

Мужчина. Девочка моя, вы только еще начинаете жить. Так что не говорите мне о правах. Вы их еще не имеете и не скоро будете иметь. Их надо заслужить. Мое управление не может обходиться без меня ни минуты. Народу нужны перспективы. Я член комиссий, комитетов, директоратов и бюро. Меня ждут на оперативках, из-за меня откладывается летучка, переносится пятиминутка, срывается заседание и отменяется собрание. А я тут, вместо того, чтобы руководить конференцией и открывать съезд, теряю время на разговоры с вами. (Кивая на Старика.) Вот гражданин постарше, он вам объяснит, если вы чего-то не понимаете.

Старик. Сначала вы мне объясните – вы хотите пройти вперед меня, что ли?

Мужчина. Ну… вперед не вперед… Будем считать, что я пойду в отдельной очереди.

Старик. И из кого же она будет состоять?

Мужчина. Из меня.

Старик. Из одного вас?

Мужчина. Из одного меня.

Старик. И эта отдельная очередь пойдет раньше нашей, обыкновенной?

Мужчина. Разумеется. Как глава фирмы и начальник департамента, я не имею возможности…

Старик. Послушай, что я тебе скажу. Ты пришел последним, так и стой последним. И плевать мне на то, что ты начальник. Понял?

Мужчина. Очень неумные речи. Прежде всего, надо думать об обществе…

Старик. О человеке надо думать, о человеке!

Мужчина. А для кого мы, по-вашему, работаем? Все во имя человека! Но на отдельного человека пока нет времени. Вот почему я не могу ждать. Я не могу торчать в вашей очереди только потому, что не знающие куда себя девать девчонки пришли сюда раньше меня на полчаса. Есть иные, высшие права и заслуги.

Дама, молчавшая до сих пор, вдруг энергично поддерживает Мужчину.

Дама. Совершенно верно! Мы не на рынке и не в джунглях. Право первого должны определить заслуги, а не слепой случай.

Девушка. (Встревоженно.) Это как понимать?

Дама. А так, что мы установим новую очередность. По возрасту, заслугам и положению.

Девушка. (Оглядываясь в поисках Молодого человека.) А мы?

Дама. А вы будете последними. Еще и жить не начали, а уже рветесь впереди всех.

Старик. Молодежь стала теперь очень нахальная.

Мужчина. Вот мы и укажем им место.

Девушка. (Мужчине.) Послушайте, как вас там…

Мужчина. Со всеми вопросами – к моему секретарю. (Хлопает в ладоши. Входит Секретарша.) Девушка хочет что-то спросить. (Величественно отходит в сторону.)

Секретарша. (Вынимая авторучку, Девушке, с любезной улыбкой.) Слушаю вас.

Девушка. (Сквозь зубы.) Иди ты знаешь куда?

Секретарша. Это и есть ваш вопрос? Я записываю. За ответом зайдите в следующий понедельник.

Девушка. (Молодому человеку.) Ну что ты сидишь? Сделай хоть что-нибудь!

Молодой человек. Что, например?

Девушка. (В сердцах.) Не знаю. Что-нибудь! Над нами тешатся, пинают нас ногами, а ты сидишь себе, читаешь книжку. Тряпка!

Молодой человек закрывает книгу и нехотя встает.

Дама. Милочка, вы напрасно нервничаете. Ну, подумайте сами: кто вы такие, чтобы быть первыми? Вот мой муж, например…

Девушка. Плевать я хотела на вашего мужа. Наверняка такой же пройдоха, как и вы.

Дама. (Женщине.) Она невменяема. С ней нет смысла разговаривать.

Девушка. Я знаю одно. За ваши заслуги, если они у вас есть, получайте вознаграждение там, в ваших конторах. А здесь – улица. Здесь все равны. Здесь действует древнее естественное право – первый тот, кто пришел первый. И потому первыми будем мы.

Дама. Но, кисонька, с чего вы взяли, что пришли первыми?

Девушка. (Оторопев.) Мы… Мы ни с чего не взяли… Мы просто были здесь раньше всех. Нас все видели.

Дама. (С разыгранным удивлением.) Вас видели? Кто? (Обращается ко всем присутствующим.) Кто видел, что молодые люди пришли сюда первыми?

Молчание. Старик, было, поднимает машинально руку, но Дама предпочитает этого не заметить.

Вот видите, никто вас не видел.

Девушка. (Возмущенно.) Но ведь это… это…

Женщина. Если уж на то пошло, то первая здесь была я. Только потом я отлучилась. Жаль, что мне нельзя это доказать: меня никто не видел.

Старик. Я вас видел.

Женщина. Ага! Вот и доказательство!

Старик. Это доказательство того, что первым был я. Я с самого утра занимаюсь здесь гимнастикой.

Женщина. Заниматься гимнастикой – не значит стоять в очереди.

Старик. А я и занимался, и стоял. Для чего, по-вашему, я в такую рань сюда пришел?

Дама. А я была здесь еще вчера. Так что нет смысла выяснять, кто появился здесь первым. Мы же договорились определять очередь по праву и заслугам.

Девушка. Мы ни до чего не договаривались!

Дама. (Игнорируя Девушку, Мужчине.) Может, сразу и составим список?

Мужчина молча кивает Секретарше. Та начинает писать.

Старик. Постойте! Девушка, что вы там пишете?

Мужчина. Я полагаю, мою фамилию.

Секретарша. (Почтительно.) Совершенно верно.

Девушка. (Выдергивая у Секретарши список.) Никаких фамилий. (Рвет бумагу в клочки.)

Мужчина. (Угрожающе надвигаясь на Девушку.) Молодые люди, вы много себе позволяете! Желторотые птенцы, малявки, головастики! Вы еще не имели дело с властью! Исчезните отсюда и не возникайте, не то худо будет!

Девушка поневоле пятится назад, под защиту Молодого человека, и уже из-под его крыла все-таки подает голос.

Девушка. Вы нас не пугайте. Не на таких напали. Надо открывать дорогу молодежи. Сами, небось, кричите на митингах: «Молодежь – наше будущее!»

Женщина. (Качая головой.) Старость – вот наше будущее.

Мужчина. Я не собираюсь участвовать в ваших пустых спорах. Это ниже моего достоинства.

Мужчина уходит. Секретарша следует за ним.

Девушка. И все равно мы пришли первые!

Старик. Вы первые? Вы? (Обводит присутствующих взглядом.) Нет, первым из всех вас в этот мир пришел я. Вы появились раньше меня на пять минут, зато я – на пятьдесят лет. Вот, тут кто-то говорил: «возраст, заслуги»… Так кому же тогда быть первым, как не мне? Я всю жизнь ждал будущего. И не только ждал. Я его строил, завоевывал, созидал. И каждый раз мне говорили: сейчас пока плохо, но зато тебя ждет будущее. Скоро. Через пять лет. Через семь. Снова через пять. Завтра. Через двадцать лет. Еще чуть-чуть. Совсем немного. Только еще один рывок, последний бросок. И вот я пыхчу, строю, перестраиваю. Я одолеваю последний подъем, потом крутой подъем, еще круче, – и вдруг я вижу себя дальше от цели, чем в начале пути. Только мне уже на пятьдесят лет больше. И теперь я понял, что у меня нет будущего. Может быть, оно есть у вас, но не у меня. Теперь мое место только на свалке. Теперь я слышу только, что нас, стариков, развелось слишком много. В глазах невестки я читаю желание, чтобы их стало чуть меньше. Хотя бы на одного человека. Но я еще жив. И, как вам это ни покажется странным, хочу быть счастливым. Сейчас, а не когда-нибудь после. Я отдам тысячу лет будущего за один день настоящего. И потому я буду сегодня первым. Сегодня, а не потом, потому что этого «потом» у меня не будет.

Пауза.

Девушка. Мы все уважаем ваш возраст и ваши заслуги, но скажите, зачем вам стоять? Ну будете первым, ну получите, и что? Сколько времени вы сможете этим пользоваться? День? Час? А у меня впереди вся жизнь.

Старик. Вот и дождешься когда-нибудь своей очереди. А у меня, быть может, последний шанс.

Девушка. Когда-нибудь? Не хочу. Хочу сейчас. Прожили жизнь напрасно, на себя и пеняйте.

Старик. Я – напрасно? А мои дела, мои ранения, моя работа?…

Девушка. Ну, и что вы заработали? Галоши и палочку? Чего достигли? Награды в светлом будущем? Так и ждите ее! Хотите, чтобы и мы так жили? Так мы не будем!

Старик. Да, теперь все бегут, торопятся… Торопятся обогнать друг друга, урвать, отхватить, оттащить в свой угол и там жадно сожрать. Вы стары уже в юные годы. С младых ногтей хотите только денег.

Девушка. Но мы и пашем тоже, как ненормальные.

Старик. Да, пашете. Но не общее поле, а свой огородик. Вы – толпа одиночек, а там, где каждый сам за себя, ничего хорошего не получится. У вас нет будущего.

Девушка. У вас тоже. И что вы на меня взъелись? Только оттого, что я чего-то хочу?

Женщина. Какая ты ловкая да быстрая. Еще и рук не натрудила, еще жизни этой не хлебнула, а уже хочешь все получить. Нет, милая, не выйдет.

Девушка. Чем вы недовольны? Мы пришли первые, а вы ждете недавно.

Женщина. Я? Недавно? С тех пор, как я себя помню, я жду. Ничего не дождалась. Все доставалось и достается кому-то другому, а не мне.

Дама. Перестаньте выть на луну.

Женщина. Я устала. Почему так трудно дается каждый шаг, каждая копейка? И я считаю, считаю, считаю деньги – но не потому, что их много, а потому, что их мало. Я устала не на час, не на день, а на всю жизнь, как устают только женщины. Я бы сказала, что устала, как лошадь, но это будет неверно. Лошадь после работы мирно жует овес. Она не влезает в автобус, не бежит в магазин, не варит обед, не возится с детьми, не моет посуду. И на ней не висит семья, она не воюет с мужем. И она умеет спать стоя, а я пока нет. Я бы хотела быть лошадью, но я всего-навсего женщина. Я не имею права прийти домой с пустыми руками. И потому я по праву первая. Я буду держаться за это право руками, локтями, зубами, глоткой, но я буду первая! Пер-ва-я!

Девушка. Я вот слушаю и думаю: а что ждет меня? Труд, честность? Мои родители честно трудились, и потому у них ничего нет. Честность всегда бедна, но кто сказал, что бедность всегда честна? Может, бедность – это просто глупость? Неужели и я буду работать, как проклятая, и все зря? Неужели и я обречена ползти, как муравей, медленно, со ступеньки на ступеньку? Неужели мне не удастся вспорхнуть, взлететь, вознестись? Неужели я буду, как эта женщина?

Старик. Ты просто рвешься к легкой жизни. А труд и честность – они сами по себе награда.

Девушка. Я эти сказки уже слышала. Еще в школе. Но есть ведь еще и развлечения, и свобода, и отдых, и счастье, и молодость – так что же, остаться без всего этого? Надеть красивые туфельки на разбухшие ноги с синими венами, нарядное платье на оплывшее тело и драгоценные кольца на морщинистые пальцы? Нет! Я хочу жить сегодня! Сегодня! Сейчас!

Мужчина тем временем уже вернулся и следит за дискуссией.

Дама. Ваши интимные излияния очень волнующи и содержательны. Но у нас здесь не вечер знакомства. Давайте перейдем к делу и подведем итоги.

Старик. Какие еще итоги?

Дама. Во-первых, прежняя так называемая очередь отменяется. Во-вторых…

Девушка. Мы не согласны.

Дама. (Игнорируя Девушку.) Во-вторых…

Девушка. Давайте проголосуем.

Дама. В этом нет необходимости. Вопрос уже решен.

Девушка. Кем? (Старику.) Поддержите же нас, ведь вам это выгодно. Сейчас вы третий, а каким будете, неизвестно.

Старик. (Решительно.) Да, кем? Я требую голосования.

Дама. Я повторяю – в этом нет необходимости.

Старик. (Привычным тоном старого функционера.) Тогда я поставлю этот вопрос сам. Кто за сохранение прежней очереди, прошу голосовать.