Одноактные комедии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

МУЖ

ЖЕНА

Обычная квартира в обычном доме. МУЖ и ЖЕНА недавно кончили пить чай, и Муж, после долгих колебаний, решает начать нелегкое объяснение.

МУЖ. Дорогая, я давно хочу с тобой серьезно поговорить. Дело идет о важном решении, которое принял я, но которое касается нас двоих. Я многие месяцы откладывал эту беседу, но долее молчать уже просто нельзя. В конце концов, вероятно, ты уже и сама догадываешься, о чем пойдет речь, и я не скажу тебе ничего нового… Это даже к лучшему, потому что тогда ты будешь избавлена от неприятного сюрприза. Одним словом… Что ты все молчишь?

ЖЕНА. Я слушаю тебя, дорогой.

МУЖ. Наш брак никогда не был идеальным, но в последнее время он стал для нас обоих настоящей пыткой. Я особенно ясно понял это с тех пор, как встретил человека, чьи взгляды на жизнь… Одним словом… Я весь вечер буду говорить один, или ты все-таки скажешь хоть что-нибудь?

ЖЕНА. Не сердись, дорогой. Я слушаю тебя.

МУЖ. Да… Так о чем я?

ЖЕНА. «Человека, чьи взгляды на жизнь».

МУЖ. Ах да… Итак, я встретил человека, который смотрит на жизнь так же, как смотрю на нее я, который угадывает любое мое желание прежде, чем оно успевает появиться…

ЖЕНА. Это кто-нибудь из твоих подчиненных?

МУЖ. Нет! При чем тут мои подчиненные?

ЖЕНА. Просто я подумала, что если это человек, который угадывает твои желания…

МУЖ. Пожалуйста, не прерывай меня!

ЖЕНА. Не буду. Просто я подумала…

МУЖ. Ты замолчишь когда-нибудь?

ЖЕНА. Но ты же сам просил меня о чем-то говорить.

МУЖ. А теперь я прошу тебя помолчать!

ЖЕНА. Хорошо, милый.

МУЖ. Черт возьми…Так о чем я?

ЖЕНА. «Успевает появиться».

МУЖ. Кто успевает появиться?

ЖЕНА. Оно.

МУЖ. Кто «оно», что за чушь?

ЖЕНА. Желание.

МУЖ. Ах да… Так вот, дорогая, выслушай меня спокойно. Пришло время предпринять шаг, который… В конце концов, так будет лучше для нас обоих. Надеюсь, ты встретишь этот удар твердо и мужественно. Я пришел к выводу… Другими словами, я пришел к выводу… Что мы…

ЖЕНА. Да, дорогой?

МУЖ. Что мы… Что мы должны развестись.

ЖЕНА. Хорошо, милый.

МУЖ. Что «хорошо»?

ЖЕНА. То, что ты сказал. Ты всегда говоришь правильно и разумно. Я недаром тобой горжусь.

МУЖ. Подожди… Может быть, ты меня не поняла?

ЖЕНА. Ты пришел к выводу, что мы должны развестись. Чего же тут не понять?

МУЖ. Ну, и… И что же ты по этому поводу думаешь?

ЖЕНА. Ты же знаешь, что с первого дня нашего брака я взяла за правило во всем слушаться тебя.

МУЖ. Значит, ты не против?

ЖЕНА. Нет, конечно. Помочь тебе собрать вещи?

МУЖ. «Вещи»… Как спокойно ты это говоришь! Я ожидал всего, что угодно, только не этого. Разве ты не огорчена тем, что мы расстаемся?

ЖЕНА. Нет, дорогой. Почему я должна огорчаться? Ты ведь сам сказал, что так будет лучше для нас обоих.

МУЖ. Мало ли что я сказал! Разве у тебя нет своего мнения?

ЖЕНА. Нет, милый. Ты же знаешь, что я на все смотрю твоими глазами. (Достает чемодан и начинает укладывать в него вещи Мужа.)

МУЖ. Что ты делаешь?

ЖЕНА. Ты возьмешь сразу всё или только необходимое? Остальное я могу прислать потом.

МУЖ. Но я вовсе не собираюсь никуда уходить! По крайней мере, сегодня.

ЖЕНА. Как хочешь, милый. Если нужно, могу уйти я. (Садится, обводит взглядом комнату, тихо смеется.)

МУЖ. Чего ты смеешься?

ЖЕНА. Я тоже только что пришла с работы. И, когда ты вошел, я как раз думала, сколько у меня еще дел по дому. А сейчас мне вдруг внезапно стало ясно, что я свободна. Понимаешь – свободна!

МУЖ. Можно подумать, что я тебя очень стеснял.

ЖЕНА. Нет, но у меня было чувство долга. У меня были обязанности. А теперь я свободна. Это очень непривычно. Может, пойти сейчас в театр? Я, пожалуй, еще успею.

МУЖ. Почему в театр?

ЖЕНА. А что же, мне сидеть здесь и плакать? Ты это предлагаешь?

МУЖ. Нет, конечно, но… Почему вдруг в театр?

ЖЕНА. Ты прав, это глупо. (Вываливает из чемодана вещи Мужа и вновь начинает укладываться.)

МУЖ. Что ты задумала?

ЖЕНА. Собираю свои вещи.

МУЖ. Ты хочешь уйти?

ЖЕНА. А что остается делать?

МУЖ. Куда?

ЖЕНА. Сначала к подруге, а потом я сниму себе квартирку. Скажи своей жене, что она может сегодня же сюда перебираться.

МУЖ. Моей жене?! Ах да…

ЖЕНА. Можно, я оставлю ей записку?

МУЖ. Еще чего не хватало. Какие-нибудь страсти вроде «змея, отбившая у меня мужа…»?

ЖЕНА. Как ты мог так подумать? Просто я должна сдать дела. Все-таки, семейное хозяйство – это тоже хозяйство.

МУЖ. Можешь передать на словах что нужно.

ЖЕНА. Хорошо, милый. Только постарайся все запомнить. Во-первых, пусть она закончит вязать твой свитер. Я уже почти все сделала, остался только один рукав. Если она не поймет узора, пусть позвонит мне. Счета за квартиру, телефон, электричество и прочее лежат в правом ящике письменного стола. Я всегда плачу в начале месяца, скажи ей, чтобы не забывала. Когда она будет бросать белье в стиральную машину, пусть проверит твои сиреневые… ну, знаешь, те, теплые… – их, кажется, нужно заштопать. Еще бы неплохо вымыть окна – ведь в субботу у вас будут гости: опять этот твой прескучнейший начальник. Не забудь, что он любит бараньи отбивные, но, я думаю, она сумеет выбрать нужное мясо. Кстати, милый, ты так и не купил хорошие кухонные ножи, которые я просила. Неужели ты допустишь, чтобы она чистила картошку и резала капусту неизвестно чем? Покажи ей, если она еще не знает, куда я выношу мусор…

МУЖ. Боже мой, «мусор»!

ЖЕНА. А дальше ей уже самой будет ясно, что надо делать. Она у тебя хозяйственная?

МУЖ. Не знаю, мы как-то об этом не говорили… Но почему ты так сразу уходишь? Ведь я тебя никуда не гоню.

ЖЕНА. Нет, дорогой. После того, что ты сказал, оставаться здесь было бы безнравственно. Не правда ли? (Закрывает чемодан, садится и задумывается.) Как странно…

МУЖ. Что тебе странно?

ЖЕНА. Мне тридцать два года, а в моей жизни был только один мужчина.

МУЖ. Не понимаю, к чему ты это говоришь.

ЖЕНА. Я просто подумала, что теперь у меня будут другие. Не правда ли, странно?

МУЖ. Эта мысль как будто доставляет тебе удовольствие.

ЖЕНА. Нет, милый, нет. Но не скрою, мне немножко любопытно. Наверное, это очень нехорошо. Прости меня. (Берет чемодан и направляется к выходу.)

МУЖ. Ты все-таки уходишь? Постой! Нельзя же так сразу…

ЖЕНА. Разве ты не все обдумал?

МУЖ. Я, конечно, обдумал, но…

ЖЕНА. Ужин в холодильнике. Не забудь утром принять свои таблетки и почистить перед уходом туфли.

МУЖ. Я еще раз тебе говорю – не надо торопиться…

ЖЕНА. Поцелуй меня на прощанье.

Целуются.

МУЖ. Я хочу сказать тебе, что…

ЖЕНА. Вот ключи. Прощай. (Уходит.)

МУЖ растерянно бродит по опустевшей квартире. Звонит телефон. МУЖ берет трубку.

МУЖ. Алло! Ах, это ты. Здравствуй, птенчик. Нет, ничего не случилось. Нет, я один. Да, я говорил с ней, но она категорически отказывается дать развод… Я просто в отчаянии. Мы с тобой встретимся и все обсудим. Нет, конечно, не сегодня. О сегодня и речи быть не может. Завтра я тоже занят. На этой неделе у меня вообще очень много работы. Давай дней через десять. Да. Через две недели. Или через три. Я ведь сказал тебе, что очень занят. В конце концов, я имею право когда-нибудь наконец заняться своими делами? Это ты начала в таком тоне. Как хочешь. Как хочешь. До свидания. (Швыряет трубку.)

КОНЕЦ

Дуэт

Пьеса в одном действии

Действующие лица

АННА

ТАМАРА

Уютная, обставленная с большим вкусом и содержащаяся в идеальном порядке комната. Анна и Тамара, молодые и красивые женщины (не похожие, однако, друг на друга) поют знаменитый дуэт Лизы и Полины , аккомпанируя себе на фортепиано.

АННА и ТАМАРА. (Вместе, поют.)

Уж вечер. Облаков померкнули края;

Последний луч зари на башнях умирает;

Последняя в реке блестящая струя

С потухшим небом угасает.

Все тихо: рощи спят…"

АННА. (Прерывая игру и пение.) Восьмой час.

ТАМАРА. Посиди спокойно, ты устала. Я все сделаю сама.

АННА. Я вовсе не устала. Это тебе надо отдохнуть. Ты ведь столько хлопотала на кухне.

ТАМАРА. Приготовить ужин для меня – только удовольствие.

АННА. А для меня удовольствие – навести порядок в квартире.

ТАМАРА. И все-таки у тебя немножко утомленный вид.

АННА. Тебе кажется. Единственное, от чего я теперь устаю – это от отдыха. С тех пор, как мы вместе, у меня стало так много свободного времени! И все оттого, что ты взяла на себя добрую половину дел.

ТАМАРА. Анна, дорогая, ты преувеличиваешь.

АННА. Нет, Тамара, нисколько. Не понимаю, как я раньше могла тянуть все одна.

ТАМАРА. Виктор говорил мне, что ты прекрасно справлялась.

АННА. Да, справлялась. Но чувствовала себя не женщиной, а загнанной лошадью. Я тебе так благодарна!

ТАМАРА. За что?

АННА. За то, что ты согласилась сюда перебраться.

ТАМАРА. Анна, милая, это я должна тебя благодарить.

АННА. Не говори глупостей. Мне так не хватало освобожденности от быта, свежести чувств, пряности в отношениях…

ТАМАРА. А мне – семейного уюта и надежности.

АННА. Я теперь так спокойна и счастлива.

ТАМАРА. И я.

АННА и ТАМАРА. (Поют вместе.)

Как тихо веянье зефира по водам

И гибкой ивы трепетанье!

ТАМАРА. Какой у тебя красивый голос.

АННА. А ты замечательно аккомпанируешь.

ТАМАРА. Однако мне действительно пора накрывать на стол.

АННА. (Решительно поднимаясь.) Не тебе, а мне.

ТАМАРА. (Примирительно.) А почему бы нам не сделать это вместе?

АННА. Ты, Тамара, как всегда, права. Вдвоем любое дело идет веселее.

Обе женщины сервируют стол. Движения их спокойны, неторопливы, полны достоинства и женственности.

ТАМАРА. (Накрывая стол белоснежной скатертью.) Тебе очень к лицу эта прическа.

АННА. (Бросив взгляд в зеркало.) Я сама это чувствую. Виктор вчера даже упрекнул меня за то, что я не догадалась отпустить волосы раньше.

ТАМАРА. И что ты ему ответила?

АННА. Призналась, что сделала это по твоему совету. (Нагружая сервировочный столик фарфором и хрусталем.) Глубокие тарелки понадобятся?

ТАМАРА. Нет, супа не будет. Только салат, холодная рыба, грибы, жаркое и суфле.

АННА. Ты будешь переодеваться к приходу Виктора?

ТАМАРА. Пожалуй.

Тамара переодевается. Анна сервирует стол.

Ну как я выгляжу?

АННА. Просто замечательно!

ТАМАРА. Я надела это платье, потому что оно – твой подарок.

АННА. И главное, Виктор его очень любит.

ТАМАРА. Он любит в нем твой вкус.

АННА. Нет, он любит в нем тебя.

ТАМАРА. Не знаю, какие поставить цветы – хризантемы или гвоздики.

АННА. Я думаю, лучше гвоздики. Виктор сказал как-то, что любит красные цветы и белое вино.

ТАМАРА. (Ставя в вазу цветы.) Тогда для вина нужно поставить цветные фужеры. Что мы будем делать после ужина?

АННА. У тебя есть предложения?

ТАМАРА. Сходите с Виктором в театр или в гости.

АННА. А ты?

ТАМАРА. Я уложу детей и посижу с ними.

АННА. Ты сидела с детьми и вчера.

ТАМАРА. Зато ты была занята с ними всю прошлую неделю.

АННА. Не будем считаться, сегодня дома остаюсь я.

ТАМАРА. Нет, Анна, на этот раз я не уступлю.

АННА. Я не умею возражать, и ты часто пытаешься этим пользоваться. Но теперь у тебя это не получится.

ТАМАРА. Извини, но у тебя начинает портиться характер.

Обиженное молчание. Тамара первая не выдерживает его и порывисто обнимает Анну.

Прости меня, дорогая. Я сама не понимаю, что на меня нашло. Просто мне очень хотелось, чтобы вы с Виктором хоть немного развлеклись… Но если ты хочешь, я пойду с ним сама. Только не сердись, ладно?

АННА. За что мне сердиться? Это я была слишком упряма. Конечно, я пойду с ним, если ты этого хочешь. Но ты не обидишься, если и я тебя попрошу об услуге?

ТАМАРА. Ты доставишь мне этим только радость.

АННА. Подмени меня, пожалуйста, вечером. Сегодня, правда, моя очередь, но я что-то устала.

ТАМАРА. Ага, все-таки устала.

АННА. Чуть-чуть.

ТАМАРА. Хорошо, дорогая. Я, правда, сегодня тоже не расположена, но разве я могу тебе отказать? А сейчас садись в кресло и отдыхай. (Отбирает у Анны вилки и ложки, усаживает ее в кресло и продолжает сервировку стола сама.)

Скажи, ты действительно устала? Или, может быть, причина в чем-то другом?

АННА. Не буду от тебя скрывать. Вчера я поссорилась с Виктором.

ТАМАРА. Поссорилась? Из-за чего?

АННА. Мне показалось, что он немножко охладел к тебе. Естественно, я не удержалась и сделала ему выговор. Он, конечно, обиделся.

ТАМАРА. Анна, милая, тебе не следовало из-за такого пустяка портить с ним отношения.

АННА. Для меня это не пустяк. Я же вижу, что в последнее время между вами словно кошка пробежала.

ТАМАРА. Сейчас ты все поймешь. На прошлой неделе я упрекнула его, что он уделяет тебе внимания меньше, чем ты заслуживаешь. Он просил у меня прощения, но я решила немного наказать его своей холодностью.

АННА. Боюсь, мы обе совершили глупость.

ТАМАРА. Пожалуй. Любимого человека надо беречь, а не изводить упреками.

АННА. И все же спасибо, что ты встала на мою защиту.

ТАМАРА. А ты – на мою.

АННА. Я не сомневалась в твоем благородстве.

ТАМАРА. Ты во всем служишь мне образцом.

АННА. Как странно, что я тебя раньше ненавидела.

ТАМАРА. А я – тебя. Смешно, правда?

АННА. И в то же время естественно. Мы же не знали друг друга.

ТАМАРА. А между тем, главное в нашей ситуации было узнать и понять друг друга.

АННА. И как только мы догадались пойти по этому пути, так сразу подружились.

ТАМАРА. Потому что у нас много общего.

АННА. Да. И мы обе любим Виктора.

ТАМАРА. И он – нас.

АННА. Как глупо, что раньше мы стремились отобрать его друг у друга!

ТАМАРА. Действительно. Ведь главное в любви – любить, а не отбирать.

АННА. Беда в том, что все женщины – немножко собственницы.

ТАМАРА. Боюсь, что мы – не исключение. Мне, например, приятно сознавать, что Виктор – наш.

АННА. Мне тоже.

ТАМАРА. Я уверена, что он нам не изменяет.

АННА. Потому и мы ему верны.

ТАМАРА. Между прочим, как раз сегодня на улице один мужчина делал мне авансы.

АННА. Ну, а ты?

ТАМАРА. Разумеется, дала отпор.

АННА. Интересно, как.

ТАМАРА. Самым старомодным образом. Сказала ему, что я порядочная женщина и люблю своего мужа.

АННА. И он исчез?

ТАМАРА. Тут же. Мужья, быть может, и ценят верных жен, но мужчины не любят верных женщин.

АННА. Нам хорошо, но у счастливых всегда находятся завистники.

ТАМАРА. У тебя были какие-нибудь неприятные разговоры?

АННА. Так, ничего особенного. Просто соседка…

ТАМАРА. Вульгарная мещанка. Что ей опять от нас нужно?

АННА. Приставала с расспросами.

ТАМАРА. А ты?

АННА. Пришлось преподать ей урок хорошего тона. Любовь – это дело троих. В нее нельзя мешаться посторонним.

ТАМАРА. Скажи… Ты очень любишь Виктора?

АННА. Да, конечно. А ты?

ТАМАРА. Я тоже, но…

АННА. Но что?

ТАМАРА. Но не знаю, вынесла бы с ним совместную жизнь, если бы я была у него единственной.

АННА. Может быть, ты права. Я по себе знаю, как это трудно.

ТАМАРА. Это не трудно, это просто невозможно. Да и он меня одну давно бы оставил. Монотонность – не для мужчины.

АННА. Кстати, нам надо все время об этом помнить. Мы не должны быть ни в чем одинаковы, иначе он нас разлюбит.

ТАМАРА. Разве мы и так не делаем, что можем? Поскольку ты брюнетка, я стала блондинкой. Ты предпочитаешь в одежде женственный стиль, я взяла себе спортивный.

АННА. Этого мало. Нам надо постараться отличаться и внутренне.

ТАМАРА. Я тебя не совсем понимаю.

АННА. Ну, например, если ты изберешь себе характер веселый и легкий, то я должна выглядеть глубокой и вдумчивой.

ТАМАРА. А каких мужчины любят больше?

АННА. И тех и других.

ТАМАРА. Хорошо, тогда я буду легкомысленной, а ты – серьезной.

АННА. Мы потом сможем поменяться.

ТАМАРА. Если уж говорить о разнообразии, то надо не забывать самого главного.

АННА. Что ты имеешь в виду?

ТАМАРА. (Опустив глаза.) Ты, кажется, говорила, что он любит целовать тебя в шею?

АННА. (Опустив глаза.) Да.

ТАМАРА. В таком случае, мне надо будет подставлять ему плечи.

АННА. Ты права: эту тему нам надо будет обсудить очень серьезно.

ТАМАРА. (Окидывая взглядом накрытый столь.) Кажется, все в порядке.

АННА. Что-то Виктор задерживается.

ТАМАРА. Уж не случилось ли что-нибудь?

АННА. Успокойся. Ты склонна тревожиться по пустякам.

ТАМАРА. Я знаю. Вчера, например, когда тебя долго не было, я вдруг представила, что тебя сбила машина. И я подумала – как же мы без тебя? Мне чуть дурно не стало.

АННА. (Улыбаясь и обнимая Тамару.) Как видишь, я жива и здорова.

ТАМАРА. Может, пойдем его встречать?

АННА. Лучше снова помузицируем. Это тебя успокоит.

Тамара садится за фортепиано. Анна, обняв Тамару за плечи, поет вместе с ней.

ТАМАРА и АННА.

Уж вечер. Облаков померкнули края.

Последний луч зари на башнях умирает…

Звонок в дверь.

АННА. Вот и Виктор.

ТАМАРА. Наконец-то.

Обе женщины теми же неспешными и плавными движениями подходят к зеркалу и поправляют прически.

Я пойду открою.

АННА. Не надо. У него есть ключ. Давай лучше встретим его музыкой. Он любит, когда мы поем вместе.

Обе женщины снова занимают места у фортепиано.

АННА и ТАМАРА. (Вместе.)

Все тихо: рощи спят, вокруг царит покой…

Конец

Автобус № 40, остановка 36

Arrêt 36 de l’autobus 40

Пьеса Жана Сибила в одном действии

Перевод с французского Валентина Красногорова

АННОТАЦИЯ

Парадоксальная комедия. Действие происходит в городском автобусе, пассажиры которого ведут между собой абсурдный диалог. После дорожного происшествия ситуация становится еще более абсурдной. Роли: женские: 6; мужские: 6; массовка: есть.

Перед опущенным занавесом или перед гигантским экраном, по которому перемещаются улицы и площади города, мы видим автобус «в разрезе», без одного бока, так что его внутреннее пространство обращено к зрителю. Он отнюдь не полон. Максимум, в нем находится человек пятнадцать, часть из них стоит. Актеры должны воздерживаться от крика; если их не слышно, пусть им дадут микрофоны. Это позволит варьировать громкость, опуская ее до шепота. Некоторые персонажи могут быть с успехом заменены манекенами; в этом случае они должны иметь вид, как можно меньше похожий на людей, не теряя однако при этом идею человека.

В пьесе действуют примерно 12 персонажей. Желательна массовка.

ДАМА В ЧЕРНОМ. (Лет сорока, изысканная. Она обращается к Пижоно, сидящему рядом с ней.) Максим, это напоминает мне катафалк моего бедного мужа.

ПИЖОНО. Тетя, тому уже шесть месяцев… И всего один километр… Он наверняка уже доехал.

ДАМА В ЧЕРНОМ. Если я хотя бы следовала за ним, я бы испытывала меньше угрызений совести. Ах! Я так спешу увидеть, где похоронен Пьер.

ПИЖОНО. (Самодовольно.) Должно быть, без нас церемония выглядела странно, это уж наверняка.

ДАМА В ЧЕРНОМ. Мой милый ухажер, мы в тот день чересчур много занимались любовью, ты заставил меня забыть о времени, и теперь я чувствую себя виноватой… Как будто какой-то упрек вибрирует в воздухе вокруг меня… постоянно… как будто воздух – это его дыхание, его голос.

ПИЖОНО. (Самодовольно.) Это взамен ваших эротических галлюцинаций. Я же говорил, что я вас вылечу.

ДАМА В ЧЕРНОМ. (Признавая с благодарностью.) Благодаря тебе они оказались не галлюцинациями, а предчувствиями.:. А вдруг мой муж окажется на этой автобусной остановке?

ПИЖОНО. (Ухмыляясь.) Как раз автобус и раздавил его тогда в лепешку. Я думаю, покойник не может там торчать до сих пор.

ДАМА В ЧЕРНОМ. Боже мой, это верно. Ты считаешь, что… ну… мы будем точно на том месте, где он был убит?

ПИЖОНО. В любом случае вы захотели увидеть остановку, где было происшествие, и скоро мы там будем.

ДАМА В ЧЕРНОМ. Как жаль, что ты теперь не заставляешь меня забыть о времени так же хорошо, как делал это шесть месяцев назад.

Недовольная гримаса Пижоно. Молчание.

МИННИ. (Ей семнадцать, как и трем ее подругам; она читает комикс.) Скратч!… мгам.. ррр… мьям мьям…

КЭНДИ. Ты читаешь что?

САННИ. Надо говорить: «что ты читаешь?», а не «ты читаешь что?». Вопросительное слово ставится впереди.

КЭНДИ. Че ты выламываешься?

САННИ. А тебе тоже надо быть повнимательней на уроках.

МИННИ. Скратч… яу гва гва…

ВИЛЛИ. (С плейером, на голове наушники, в экстазе, глаза в потолок, иногда подпевая.) Оооо…Аааа… Лааав.. Love… Лав… .

КЭНДИ. Ну так ты читаешь что?

МИННИ. Шимпанзе Мицкатю камергер.

КЭНДИ. Нравится?

МИННИ. Охренопупительно. Это японское… Такие штучки-дрючки, прямо хвата тя за глотку.

САННИ. Не говорят «глотку», говорят «хватают тя прямо в морду». Это было на прошлой неделе на уроке французского.

МИННИ. Ты нас задолбала со своими уроками.

КЭНДИ. Французский – это то, как говорят. Прошлогодний учило был куда интереснее, просто афигеть, он говорил, что всякий язык развивается, и что я помогаю языку развиваться.

ВИЛЛИ. (Напевая.) Лааав… Ай лав… Ин май… кункун…

САННИ. Не трепись, не можешь ты его развивать. А он и училом-то настоящим не был: ни хрена из литературы он и не читал.

МИННИ. И что?

КЭНДИ. Да, не вижу связи.

МИННИ. Это он познакомил меня с Мицкатю как-то в субботу вечерком, когда я зашла к нему домой.

КЭНДИ. Ты мне этого не говорила!

МИННИ. Есть вещи, которые не говорят даже подружкам.

ВИЛЛИ. (Напевая.) … Кун…кун…. Кун… трай…. ооо…

САННИ. Совсем сдурели.

МИННИ. Ах, отсекись, дай почитать.

КЭНДИ. Можно и мне посмотреть? (Тоже смотрит в комикс.)

Молчание.

МОЛОДОЙ ВОРИШКА. (Меняя свое место, толкает пожилого господина; одновременно его рука скользит в карман господина и вытаскивает оттуда бумажник.) Простите.

ГОСПОДИН. Ничего страшного.

Воришка перемещается в глубь автобуса. Свет падает на шофера.

ШОФЕР. Я-то все видел… Знаю я его. Он ездит со мной на этой линии уже пять месяцев. Но я ничего не скажу: у каждого свои дела. Жаль, впрочем, что он не соблюдает этот принцип. И потом что, мое дело только смотреть на дорогу…. Дорога… Какой кошмар…. Без этих привычных спутников, чтобы я мог читать им мораль… но нет, ты говоришь не то! Без них я бы просто не выдержал… нет… ведь как только один из них заходит, автобус начинает меньше качать, его корпус перестает дребезжать, он становится нежным, укачивающим… Естественно, мои друзья не отдают в этом отчета; они даже на знают, что они мои друзья…

Пауза.

ДАМА В ЧЕРНОМ. (Нежно, Пижоно.) Скажи мне что-нибудь.

ПИЖОНО. (Довольный.) Видела этих телочек? Забавные.

ДАМА В ЧЕРНОМ. Что-нибудь о любви, что-то умное….

ПИЖОНО. (Без души, но с удовольствием составляя красивую фразу.) Я люблю твои объемистые сиськи, и жирные округлости твоей талии, и опьяняющий восторг твоих стонов

ДАМА В ЧЕРНОМ. Мой дорогой пижончик…

Звуки клаксона.

ШОФЕР. Вот те на! Проклятый пес! Я как-нибудь тебя раздавлю…. (Оборачиваясь к публике.) Ах, я знаю столько историй про кучу людей… с которыми я незнаком… Эти малышки, для примеру; вот уже годы, как я перебрасываю таких с места на место… безнадежные школьные истории… мой сын учился в этой же школе, и он мне рассказывал… он мне однажды сказал: «а девчонки симпатяги»… Если знать уровень моего парня, то ясно, что он не способен оценить интеллектуальность.

САННИ. Я слышу, как ты думаешь вслух, шофер. Пусть мозги в твоем котелке умолкнут. Следи лучше за дорогой.

ШОФЕР. Мне больше нравится смотреть на юную Санни. Эге, она становится милашкой. Она созревает.

САННИ. Бу-га-га. Этот шоферюга совершенно невозможный.

КЭНДИ. Что он себе воображает, этот квазимодо?

САННИ. У него в башке крутятся видения насчет моего молодого тела.

КЭНДИ. А насчет моего?