СВС (Синдром Внезапной Смерти)

– А контакты хозяина дал?

– Да, есть телефон. Владельца зовут Игорь, отчество консьерж не помнит, но зато помнит фамилию – Иванов.

– Нетрудно запомнить. Ну что? Давай звонить, и договариваться о просмотре квартиры. Или сразу ФСБ подключить?

Татьяна в раздумьях взяла свой сотовый, только хотела послать вызов Андрею, как телефон зазвонил сам.

– Надо же, сам звонит. Да Андрей, слушаю Танич.

– У нас есть ещё один труп.

Таганский сквер через тридцать минут.

Молоденький старший лейтенант Таганского ОВД, Соломенцев Александр Сергеевич, в полной растерянности стоял, возле фонтана, в Таганском парке. Полтора часа назад, в их дежурную часть поступил сигнал от бригады скорой помощи, которая прибыла на вызов, и обнаружила скоропостижку. По их мнению, внешних признаков насильственной смерти не было, однако причину смерти они установить не смогли. Его задача была прибыть на труп, оформить протокол осмотра тела, и вызвать судмедэксперта, если всё же возникнут подозрения в насильственной смерти. А если таковых подозрений не возникнет, то оформить смерть, вызвать труповозку, и отправить тело в морг для последующего вскрытия. Одновременно с этим, по возможности, установить личность умершего, и оповестить родственников. По началу, всё так и было. Место происшествия не вызвало никаких подозрений, с понятыми тоже проблем не возникло, и даже свидетельница, вызвавшая скорую, никуда не делась. Всё было тихо и спокойно, пока не появились сотрудники ФСБ. Как они узнали о происшествии? Чем оно их заинтересовало? Ему, конечно, никто объяснять не стал. Но и они повели себя странно, свалившись, как снег на голову, и взяв ситуацию под контроль, никаких следственных действий предпринимать не стали. Замерли, словно ждали кого-то. – «Начальство наверное». – Подумал он про себя, и не ошибся. Приехал, какой-то чин, перед которым все забегали и засуетились. Но, чудеса на этом не закончились, а только начались. Следом за высокопоставленным фэ-эс-бэшником появилась, какая-то баба, которая взялась командовать всеми, включая и высокого фэ-эс-бэшника. Немедленно вызвала криминалистов, кинолога, и фотографа. Организовала опрос свидетелей, и изучение места происшествия, так словно это преступление века, а не обычная скоропостижная смерть. При этом, ему пришлось признать, и даже внутренне позавидовать, чёткости и профессионализму с которыми она работала. – «Да… хоть учебник пиши, по осмотру места происшествия». – Сама всё проверила, посмотрела, и пощупала. И наконец, посмотрела на него. – «Ну уж хрен, мной ты так не по командуешь». – Решил было упереться Соломенцев.

– Старлей, хватит сопли жевать, идите сюда со своим протоколом. – Кинула она ему команду таким тоном, каким собаке командуют «к ноге». – И он, старший лейтенант Соломенцев, неожиданно для себя, потрусил к ней на полусогнутых, словно и был такой собачкой, которая к тому же провинилась и знает об этом.

Подбежав к ней, он вдруг вспомнил, что решил упереться, и было начал. – Представьтесь пож…

– Что? – Взгляд, которым посмотрела на него это стерва, и тон, которым она произнесла, это «ЧТО», были такими, что он захотел провалиться сквозь землю. – Вляпался. – Почему-то пронеслось у него в голове.

– Следователь по особотяжким, майор Танич. Достаточно?

Пока он приходил в себя, и соображал, что ответить, она сама взяла у него из рук протокол и быстро пробежала его глазами. – Не вызывает, не замечено, нет признаков… – И опять посмотрела на него. – Понятно. Что сами заметили, когда прибыли на место? Своими словами: было что-то необычное? Кто-то или что-то не привлекли внимание? Одежда прохожего, чей-то взгляд или ещё что-то?

Пока он напрягся для ответа, к ней подошёл фотограф:

– Татьяна Николаевна, я всё снял: и общий вид с нескольких ракурсов, все узловые точки, и все детали вокруг.

– Отлично, теперь незаметно, отсними мне всех зевак. – Она огляделась вокруг. – Включая самых далёких, как например, вон тот тип на скамеечке. – Она указала на фигуру пожилого человека с книгой, метрах в двухстах от них. – И тут же подозвала, сотрудника, проходившего мимо неё с рулеткой. – Володя, пошли людей ко всем выходам из парка, пусть выявят все видеокамеры, и снимут с них запись за этот день. – Подумала. – И за три дня до этого. Я хочу знать каждый её шаг. С кем пришла, как пришла, откуда пришла. И всех кто шёл за ней. Ясно?

– Да ясно. А за три дня до этого зачем?

– Наш преступник, наверняка, приходил сюда заранее. И это место возле фонтана, и эта лавочка – всё не случайно. Место абсолютно соответствует его почерку действий, значит, он его выбрал заранее. Понятно? Так что давай, все записи за три дня. И ещё, из опроса свидетелей, известно, что здесь крутилась какая-то свадьба. Наверняка у них была, и фото, и видео съёмка. Нужно её найти.

– Ого. Придётся опросить все загсы, и проверить все свадьбы которые регистрировались сегодня. – Он посмотрел на часы. – До 15-00.

– Можно и так. А можно снять видео записи, с гаишных камер, на всех перекрёстках вокруг и по номерам машин найти те которые привезли сюда эту свадьбу. – Она посмотрела на группу фэ-эс-бэшников и обратилась к одному из них. – Андрей. – Он подошёл. – Мне нужны записи всех гаишных камер с перекрёстков вокруг. Володя объясни, зачем нам это. – И повернулась, к старлею. – Ну что вспомнили?

– Нет, ничего такого не заметил, не было ничего необычного. А вы считаете, что это убийство?

– Не важно, что я считаю. Вы, оформляйте как скоропостижку. Всё остальное вас не касается – понятно?

– Нет.

– Подождите пару минут, вам позвонит ваш начальник. – И пошла к седому высокому фэ-эс-бэшнику. О чем-то переговорила с ним, кивая пару раз на Соломенцева, от чего у того ёкало сердце в груди так, что он даже подпрыгивал на месте. Поэтому когда раздался звонок его сотового телефона от начальника отделения, он уже не удивился, а спокойно выслушал приказ, что ему делать дальше, и куда идти со своими «не понял».

Таганский парк. Танич

«Надо же, всё, как и в предыдущих пяти случаях. Спокойная поза, отдыхающего человека и смерть непонятно от чего».

– Личность убитой установили? – обратилась она к одному из криминалистов.

– Да в сумочке, есть студенческий билет. Это Воронина Любовь Петровна, студентка третьего курса МГАХИ. И ещё есть загранпаспорт с отметками о пересечении финской границы. По ним получается, что она вчера въехала в страну, а за три дня до этого выехала.

– Что в сотовом телефоне?

– А сотового телефона нет.

– Плохо. Или кто-то стащил, пока она сидела здесь мёртвая, или забрал преступник. – Она снова позвала Андрея. – Нужно выяснить у операторов сотовой связи, у кого из них она числилась в абонентах, список её вызовов за два месяца и конечно билинг за тридцать семь дней.

– Есть. Что ещё?

– Если телефон работает, определить, где он находится и отправить туда группу захвата. Сделала паузу, как бы прикидывая такую вероятность событий, и скептически добавила. – Но это было бы слишком просто.

– Ну, а вдруг? Что-то ещё?

– Да, выясните у пограничников, где она пересекала границу. Если аэропорт, то нужно проверить все рейсы в Финляндию вокруг этого времени, и найти каким она летела, для того чтобы опросить бортпроводников, может кто-то запомнил с кем она была и как себя вела. Если она ехала автобусом, то найти этот автобус и по нему определить тур-компанию…

– Я всё понял, через турагентство найдём, где останавливалась, зачем ездила, и с кем. Сейчас займусь.

К ней снова вернулся Володя.

– Где женщина, которая вызвала скорую?

– Вон сидит на третьей лавочке. Видите? Пожилая в светлой ветровке, Агапова Мария Фёдоровна

, она гуляла с коляской

.

– Что-то я не вижу коляски.

– Отвезла внука домой уже. Там всё строго, по часам и минутам.

– Пойдём, поговорим с ней.

Они подошли к женщине лет шестидесяти, которая с большим интересом наблюдала за действиями следственной бригады, и заметив, что кто-то идёт к ней, поднялась навстречу.

– Здравствуйте Мария Фёдоровна, не вставайте. Меня зовут Танич Татьяна Николаевна, я следователь по особотяжким преступлениям. Вы вызвали скорую помощь?

Татьяна села рядом с Марией Фёдоровной, которая немного помолчала, собираясь с силами, и соображая на сколько издалека нужно начать.

– Да, это я вызвала скорую. Я иногда гуляю здесь с Даничкой, когда невестка в настроении и разрешает мне это. Раньше почти каждый день гуляли, а теперь, после того, как она стала думать, что я хочу поссорить её с сыном, если раз в неделю получается, то уже счастье.

– А вы хотите поссорить её со своим сыном? – Задала вопрос Татьяна, не потому что ей было действительно интересно, а для того чтобы узнать, что за человек сидит напротив неё.

– Да что вы? Боже упаси, я наоборот считаю, что они очень хорошая пара и что моему сыну повезло с ней.

– Отчего же тогда она так думает?

– Сложный вопрос, на который я тоже ищу ответ. Возможно, это началось после моей неудачной шутки в роддоме, когда мы забирали их после родов. Вот ведь ирония, какая.. Всё было так хорошо, так весело… – Говорила с горечью, видно, что тема для неё очень болезненная. – В

се поздравляли друг друга, и когда медсестра вынесла нам Данечку, я посмотрел

а на него и сказала, что он на Сашу совсем не похож. Продолжить, что это к счастью, потому что он больше похож на маму, а для мальчиков хорошая примета, если они похожи на маму, я не успела, кто-то перебил меня другими поздравлениями. Тогда все были счастливы, смеялись, и я не придала значения своей недоговорённой фразе. А она, видимо придала, и вложила в неё совсем другой смысл.

– Понятно, но вернёмся к вашей прогулке. Почему вы обратили внимание на эту девушку?

– Потому, что она сидела такая грустная и такая одинокая, что сразу было видно, что у неё что-то случилось. И рисовала при этом. А художники всегда привлекают внимание. Всё время хочется посмотреть, что у них получается.

– Она рисовала? На чём?

– У неё в руках была большая папка с листами, в которой она что-то рисовала карандашом. Я увидела, что с ней что-то случилось, только потому, что она выронила папку, как будто заснула. Я подошла поднять её, чтобы листы не разлетелись, и сказала ей об этом, но она не проснулась. Я ещё подумала: – «Как можно так крепко уснуть…». – И что-то заподозрила, только, когда потрогала её за плечо, и так испугалась, когда она съехала чуть набок, но глаза так и не открыла…

– А где папка с рисунками? Что-то я не видела её в описи предметов. – Татьяна посмотрела, на одного из криминалистов. – Сергей Николаевич, где папка с рисунками?

– Не было никаких рисунков.

– Как не было? – Она повернулась к свидетельнице. – Вы точно помните, что папка была?

– Да конечно. Я подняла её с земли, отряхнула и хотела отдать художнице…

– Заметили, что ей плохо, и куда её положили? Рядом?

– Не помню, я так испугалась тогда, что не помню что делала.

– Никто к вам не подходил? Может кто-то взял её у вас из рук?

– Может быть, я не помню.

Татьяна посмотрела на Володю.

– Хорошо посмотрели вокруг? Ни у кого в руках не было папки для рисования?

– Нет. Не заметил.

Они оглядели людей вокруг, но ни у кого не было в руках ничего подобного. Татьяна вспомнила, про старлея. – Где этот следователь местный, который первым приехал? Давай его сюда, и найди скорую, может они куда пихнули, или видели что-то.

Через минуту, к ним подвели, напуганного лейтенантика-следователя. Его как подростка, взяв подмышки с двух сторон, тащили двое дюжих охранников Рыкова.

– Не нужно меня тащить, я сам, я сам. – Вяло отбивался он от них.

– Поставьте его, на землю ради бога. – Татьяна поморщилась, глядя на эту картину. – Старлей, вспомни. – Обратилась она к нему, когда он оказался на земле и поправил, выбившуюся из брюк рубаху. – Когда ты прибыл, была у кого-нибудь папка для рисования в руках?

– Что я вам кукла? Что здесь вообще происходит? Да, была. Её держала бабка, вызвавшая скорую. – Нарочито грубо отвечал он, приводя себя в порядок. – Потом сунула её в коляску, там такой ранец на ручке. А что? Я подумал это её.

– Молодец старлей. – Татьяна повернулась к свидетельнице.

– Тоже мне нашёл бабку. – Та с неудовольствием, смотрела на парня, обиженно поджав губы.

– Где ваша коляска?

– Дома, я должна была гулять до 14-00, и не дай бог опоздать хоть на минуту, тогда всё, больше не позовут.

– Это я уже знаю, продолжайте, пожалуйста, по делу.

– Я вызвала скорую, дождалась, милицию, ровно в 13-55 отвезла Данечку домой, и вернулась сюда. Почему это я бабка?

– Значит папка с рисунками сейчас дома в коляске?

– Да, наверное, я не запомнила этого. Если я её туда пихнула, то там она и лежит.

Татьяна махнула Володе.

– Быстро идите с ней, и принеси сюда эту папку.

Пока они ушли, Татьяна стала прикидывать план оперативных действий: Выяснить всё про её поездку в Финляндию. Опросить знакомых и родственников, а начать с её группы в институте. Получить список вызовов телефона и биллинг передвижения по нему. Отработать видео с камер. Найти свадьбу и изучить их фото и видео съёмку. Провести вскрытие тела, которое, скорее всего ничего не даст. Всё? Ну вроде… Ещё не забыть, про квартиру последней, черт уже не последней, жертвы из списка. Там тоже есть какие-то рисунки, да и дочь Рыкова, много рисовала перед гибелью. Что-то много рисовальщиков, это уже не может быть случайным совпадением. Нужно сравнить все их рисунки…

Вернулся Володя Васильев, с большой папкой для бумаги в руках и протянул её Татьяне.

– Ну и невесточка там, жуть. Так спросила что нам надо, что даже мне расхотелось заходить в квартиру, что уж говорить про свидетельницу. На неё было больно смотреть, так затряслась вся. И только: – Тише, тише, не разбудите Данечку. – А в довершении всего, в коридор, вышел постриженный под пуделя кот, с крашеной в розовый цвет гривкой. Пипец просто.

Слушая рассказ, о страшной невестке, Татьяна взяла папку с рисунками, открыла её, и звук выключился. Звук выключился вообще весь. Куда-то исчезли, гомон парка и чириканье птиц, и даже, город прекратил своё автомобильно-дорожное движение. Наступила мёртвая, гробовая тишина. Ни травинка не шелохнется, ни былинка не пролетит – тишина и покой. Только чёрная вода омута, только мертвый взгляд, тонущей девушки, и жуткая безысходная тоска одиночества. Все кто стоял рядом с Татьяной, увидели и почувствовали ледяное дыхание смерти, закрадывающееся в самую душу. Хлоп. Татьяна закрыла папку с рисунками, и прижала её ладонями.

– Еб твою мать… – Вместе с выдохом облегчения, выразил общую мысль Володя Васильев.

– Есть у кого-нибудь валидол? – Криминалист, Сергей Николаевич, немолодой грузный мужчина, взялся за сердце и тяжело опустился на скамеечку. – Что-то мне нехорошо.

Татьяна махнула рукой врачам скорой помощи, которые дожидались в стороночке. – Подойдите сюда скорее. Человеку плохо с сердцем…

Через два дня, кабинет Рыкова.

Танич разложила рисунки, на большом столе для совещаний. Осмотрела кабинет, и обратилась к помощнику генерала:

– Андрей, настройте проектор, пожалуйста, он нам понадобиться, но шторы не закрывайте. – Пока Андрей занялся манипуляциями с техникой, она привычным жестом, проверила СМС на своём сотовом. – «Пусто, от Артёмовой ничего нет. Надо же, знаю, что будет пусто, и всё равно, каждый раз, больно от этой пустоты. Надо заканчивать это». – В очередной раз решила она про себя, прекрасно понимая, что выполнить не сможет. Всё равно вечером напишет кусочек истории, и отправит его ей. Вздохнула, и положила телефон в карман.

– Итак. – Начала Татьяна, когда Андрей управился с техникой, и они с Рыковым были готовы слушать доклад о текущей ситуации. – Воронина Любовь Петровна, студентка третьего курса МГАХИ, двадцать один год. По всем внешним признакам, это очередная жертва убийцы, которого мы ищем. Первое, что позволяет так думать – характерное отсутствие диагноза смерти. Как и в пяти предыдущих случаях, вскрытие ничего не дало, причина смерти не установлена. Никаких болезней, никаких следов внешнего воздействия, и никаких отклонений от нормы во внутренних органах – всё в полном порядке, как и должно быть у молодой здоровой девушки. Из её медицинской карты следует, что она ничем не болела, и ни на что не жаловалась. Анализы крови и образцов тканей, появятся завтра, но я думаю, что там тоже всё будет в порядке. Второе – сама картина смерти, а также место преступления, тоже совпадают с предыдущими пятью. Жертва находится в характерной позе отдыхающего человека, рядом вода, фонтан в этом случае. Кстати, фонтан встречается второй раз, а это значит, что, наш с вами, преступник не боится повторений.

– А может быть у него цикл такой? – Подал голос Андрей.

– В смысле?

– Сегодня фонтан, потом фитнес, потом пляж… И так по кругу.

– Поняла. Если это так, то мы можем предположить, где произойдёт следующее преступление. – Татьяна взяла свой блокнот со списком жертв. – В этой логике, получается, что следующее место преступления фитнес центр.

В разговор вмешался Рыков:

– И что? Как нам это поможет? Не под охрану же брать все фитнес центры…

– Или пляжи, или бани…

– Тем более что выяснить это, мы сможем только после следующего убийства. – Подытожила Татьяна. – Но на заметку такой вариант взять нужно. – Она что-то записала в блокнот, и продолжила. – Но есть и отличия от предыдущих случаев, как мы знаем, все жертвы были лесбиянками, а вот с Ворониной это не понятно.

– У неё был парень? – Оживился Андрей.

– Нет, не было. У неё в институте вообще никого не было, ни друзей, ни подруг. Она была типичной отличницей: никаких тусовок, никаких знакомых, только учёба и только на пять. Даже вопросы про её личную жизнь, вызывают усмешку у студентов. У неё не было никакой личной жизни, только учёба.

– А вне института? – Спросил генерал, и взял фотографию погибшей. – Да уж… красавицей она точно не была. – Заключил он, рассматривая её.

Татьяна согласно кивнула

– Да, не звезда, но если она Буч, то особенная красота и не требуется.

Мужчины с интересом посмотрели на Татьяну, и она поймала этот взгляд.

– Пояснить?

– Да, если можно. – Поддакнул Андрей.

Татьяна с усмешкой посмотрела вначале на него, потом на Рыкова, и выдержала томительную паузу.

– Видели бы вы свои ро… хм, лица со стороны. Такое чувство, что вы собрались слушать, что-то вроде порно рассказа. Да?

Вопрос попал в точку, мужчины закряхтели, и заелозили.

– Ну зачем так, Татьяна Николаевна, ничего мы не собрались. – Стал зачем-то оправдываться генерал, только ещё больше загоняя себя в идиотское положение.

– Да-да, конечно – всё написано на лбу, у обоих. Где только хвалёное самообладание разведчиков? – Насладившись по полной их замешательством, Татьяна, наконец продолжила. – Буч, это женщина с ярко выраженным преобладанием мужских качеств, если упростить – мужская лесбиянка. Бучи носят только мужскую одежду, и чаще всего похожи на

странноватых мужчин. Противоположность им Фэ

м, женская лесбиянка, у этой категории всё гипертрофированно женственное. Остальных гомосексуальных женщин, которые не относят себя ни к Буч, ни к Фэм, называют Дайки. В каждой из этих категорий, существует масса оттенков, на которых мне лень останавливаться. – Она с нажимом посмотрела на Рыкова с помощником. – Ну что, насладились?

В кабинете повисла тишина, во время которой мужчины переваривали услышанное, осторожно посматривая на Татьяну, прикидывая, в какую категорию можно было бы записать её саму.

– По глазам вижу, что вам интересно кто в этой терминологии я? – Вопрос опять смутил собеседников, которые в ответ начали мычать что-то нечленораздельное. – А с чего вы решили, что я лесбиянка? Я замужем, между прочим. Да неофициально, пока. Ну и что? И у нас двое детей. Удивлены? Этого нет в моём деле?

На мужчин было больно смотреть, они сидели, в изумлении от информации, которую на них обрушила Татьяна.

– Вы замужем за мужчиной? – Всё же решился уточнить Андрей.

– Конечно. За кем же ещё?

– Ам… – Андрей

покраснел, и не нашёлся что ответить.

– А у вас Андрей, какая ориентация?

Вопрос, и напор с каким он был задан, окончательно выбил дух из помощника генерала. Он почему-то ещё больше смутился, и замешкался.

– Ну? Чего молчите? Смутились, я вижу. По-всякому бывает, да?

– В смысле? – Выдавил он зачем-то.

– В прямом – то мужчины нравятся, то женщины.

Генерал, наконец, сообразил, что Татьяна над ними издевается, и решительно вернул разговор в деловое русло:

– Понятно, Вы решили поупражняться в остроумии. И надо признать, что у Вас это хорошо получается, особенно про мужа и детей. Но собрались мы здесь, для другого – давайте продолжим. Итак, вопрос: – Если ВЫ (он подчеркнул это ВЫ) не обнаружили её друзей в институте, значит ли это, что их нет, и вне его?

– Нет, не значит, но и здесь не всё так просто. Она не москвичка, родилась и выросла в Самаре. В Москве она жила в институтском общежитии. По вечерам практически не гуляла, и к ней никто не приходил. Это подтверждают, и её соседка по комнате, и вахтёрша. Так что «во вне» у неё, тоже, никого не было, в Москве, по крайней мере. О Самарских знакомых говорить рано, я только вчера отправила туда сотрудника, и доклада оттуда ещё не было.

Следующий важный момент – в судьбах всех ж

ертв, за месяц до смерти, был разрыв отношений с любимым человеком, а потом новое знакомство. В случае с Ворониной, на первый взгляд, такого разрыва не было, опять же повторюсь в Москве. Возможно, что-то произошло в Самаре, и именно эту информацию я жду оттуда. Вполне вероятно, что там остался человек, которому она симпатизировала, и в его судьбе произошли перемены. Может свадьба, может увлечение, о котором все знают, и так далее включая смерть.

– Ого. – Ахнул Андрей.

– Да. А почему нет? Не обязательно должна быть психологическая травма, связанная с изменой, возможна и физическая потеря.

– Да возможно. Продолжайте, пожалуйста. – Подтолкнул Рыков.

– Несмотря на то, что никакой

потери мы, пока, не выявили, что-то в судьбе Ворониной

, всё же, поменялось, и именно за месяц до смерти. Во первых – она съехала из общежития, куда или к кому никто не знает. Во вторых – у неё появились деньги. Она стала лучше одеваться, и один раз перевела приличную сумму, домой родителям. Это мне, после разговора с ними уже сообщил наш сотрудник.

– А, откуда у неё деньги, родители не спрашивали?

– Спрашивали. И она им сказала, что устроилась на работу, в реставрационную мастерскую, это раз, одновременно с этим много рисует, и некоторые рисунки хорошо продаются, это два.

– Вот и ответ, откуда у неё деньги. – Сказал генерал и взял в руки один из рисунков с утопленницей. – Рисует, вернее рисовала, она действительно потрясающе. Жуть какая. – Добавил он и положил рисунок обратно на стол. – Осталось найти эту реставрационную мастерскую. Наверняка одногрупники знают об этом.

– Нет, в том то и дело что не знают. Вчерашний опрос, студентов и преподавателей ничего не дал. Никто из них ни разу не упомянул о том, что она где-то работает. То, что у неё появились деньги, отмечали все, а вот откуда они, не знали.

– Скрывала? – Подал голос Андрей.

– Кто ж знает? Может скрывала, а может просто, не говорила. Как мы выяснили, общительной она не была. – Татьяна опять что-то записала в блокнот.

– Так или иначе, задача решаемая, нужно опросить реставрационные мастерские, вряд ли их много в Москве.

– Можно, а можно через билинг выяснить маршрут передвижения, и по нему установить, где географически она ночевала и работала. А в этих местах уже поискать, квартиру и мастерскую. При условии, конечно, что она сказала правду родителям. Если же у неё появилась любовница, которая давала денег, и у которой она стала жить, то версия с работой и рисунками, это просто отмазка для родителей. – Татьяна обратилась к помощнику генерала. – Андрей, ваш вопрос был установить, с какой сотовой компанией она работала.

– Да установили – МТС. Им отправлен официальный запрос, и сегодня после обеда мы должны всё получить.

Рыков посмотрел на часы.

– Уже и есть после обеда. Давай дёрни их, пусть пошевелятся.

– Слушаюсь. – Он достал свой телефон, и вызвал кого-то из ЦИБ (центр информационной безопасности). – Боря, не спи. Я просил сегодня. Готово? А чего ждёшь? Давай неси, я в кабинете Рыкова. – И посмотрел на начальника. – Сейчас принесут.

– Пока несут, продолжим. Или у вас всё. Татьяна Николаевна?

– Нет, не всё. Ещё мне нужны данные о месте пересечения границы.

– Да-да, у меня всё готово. – Андрей открыл папочку с которой пришёл, и стал доставать из неё листочки. – Вот ответ от пограничников. – Он протянул один из листочков Татьяне. – В Финляндию она въехала через