Третья жизнь кошки

– Как сложно, я не справлюсь. Света, я не справлюсь.

– Надо справиться, другого способа стать охотником отряда нет.

Финал Елена

    Я стреляю первая, это хорошо, после меня будут бояться промазать. Подхожу к линии стрельбы, беру лук, кладу стрелу, на тетиву. Принимаю нормальное, правильное положение, левая грудь мешает встать уж совсем правильно, но пока сойдёт. Нахожу цель глазами, несколько секунд смотрю на неё, дальше тело всё делает само. Руки поднимают лук, натягивают тетиву, плечи и ноги правильно разворачиваются, что они там делают не моё дело – всё внимание на жёлтом кружочке, только на нём. Выстрел, в яблочко. Всё. Хороший выстрел.

Тишина взрывается бешенным криком, все радуются больше меня.  Мне никто не интересен кроме неё, где она? Вижу. Киваю ей. Смотрит. Как смотрит! В глазах восторг и счастье. Жизнь не жалко за такой взгляд.

Выходит министр, ну давай красавчик, покажи какой ты лучник. Какое серьёзное лицо, не до игрушек уже? Но стоишь хорошо, молодец, стрелять умеешь, а вот какой ты боец сейчас посмотрим.

Руднев натягивает тетиву, долго прицеливается, выстрел – жёлтый кружок, выдохнул, доволен. А уже побаивался. Это хорошо.

Выходит Татьяна. Ну что, готова к борьбе? Нет. Всё, это конец, уже проиграла, может и не стрелять. В мишень то хоть попадёт? Ууу, руки гуляют, ну всё. Выстрел. В самый угол мишени. Отходит, расстроилась.

А вот и серьёзный противник. Выходит спокойно, уверен в себе, сосредоточился, поднял лук, прицелился. Выстрел. Есть. В яблочко. Молодец, нравится он мне, хороший стрелок. Повернулся, посмотрел на меня, подмигнул. Ну-ну.

Относят мишени ещё дальше, хорошее расстояние, а вот лук у меня плохой.

– Молодой человек, я видела, у вас в вагончике есть ещё луки. Могу я посмотреть другой для себя?

– Да, пойдёмте.

Пока шли к вагончику, подбежала Анна.

– Министр уже подсылал своего помощника к папе, спрашивал кто ты такая.

– Пусть спрашивает, его стрельба от этого лучше не станет.

– А он хорошо стреляет?

– Да неплохо, но сУчками нас, он зря назвал.

Мы подошли к вагончику организаторов. Отдельно вдоль стеночки, в ряд, стояло ещё несколько луков. Штук пять спортивных со съёмными плечами, и один красавец, настоящий английский long bow.

– Можно вот этот посмотреть? Тисовый?

– Конечно, но он тугой 30 кг.

– Как раз нормальный, я такие люблю.

Я взяла лук, покрутила в руке, длинный конечно, но хороший, легкий и цвет шикарный – матово-чёрный. Рукоятка удобно легла в руку, плечи ровные, гладкие, с какой-то рунической надписью на них.

– У него есть имя?

– Да, «Ворон».

– Отлично. Давайте тетиву натянем.

– Помочь?

– Нет, не нужно.

Натягиваю тетиву. Всё ровненько, ух как напружинился, красавец. Люблю красивые луки. Так, теперь надо переодеться.

– Аня мне нужно переодеться, в этом платье очень неудобно.

Увидела Викторию, позвала

– Сможешь найти мне футболку как у тебя и джинсы?

Она оценивающе сверху вниз пробежала по мне глазами.

– Да, почти мой размер, сейчас принесу

– Ещё прихвати две скатерти и длинное полотенце – к организатору. – А где стрелы? Не вижу, а вот.

Увидела связку стрел, отобрала себе десять штук и колчан за спину,  хорошо.  Подошла Вика с футболкой и джинсами.

– Отлично, давай сюда, а сами подержите скатерти, как на пляже, да вот так.

Девчонки загородили меня  со всех сторон, я сняла платье, оставшись в одних тоненьких трусиках, ну сейчас начнут меня рассматривать. Посмотрела на Анну, глаза как блюдца. Представляю, что она сейчас чувствует, ну и шрамы мои тоже добавляют колорита. Быстро одела футболку и джинсы, чуть тесновато в груди и плечах, но это сейчас даже кстати. Взяла полотенце, перекинула его через плечо, и прижала левую грудь. Повернулась к Анне спиной:

– Затяни, пожалуйста, узел сзади. Да, так хорошо – хватит. Оторвала ленту от скатерти

– Вика есть ручка? Давай.

Взяла ручку и написала на ленте несколько иероглифов, после чего повязала на голову  на самурайский манер. Подняла колчан, со стрелами и в этот момент:

– Вы Елена Тарханова? Можно сделать вам предложение?

Рядом стоял один из помощников Руднева

– Нет

– Хм. Министр Руднев..

– Министр готов продолжать?

– Мы хотим, чтобы вы дальше не продолжали.

– Невозможно

– Как это? Мы готовы компенсировать неудобства, вы ведь художник, мы можем предложить…

– Не тратьте время – неинтересно.

Я надела колчан за спину, взяла в руку  long bow. Красавец, какой красавец – хочу пострелять из него.

– Передайте Рудневу, пусть готовиться к стрельбе.

Мы всей компанией пошли обратно к стрельбищу. Вокруг послышались возгласы удивления, да видОк у меня сейчас боевой. После платья и каблуков сильный контраст: узкие джинсы в обтяк, футболка с прижатой полотенцем левой грудью, за спиной колчан со стрелами и длинный английский лук в руках – хорошо. Аня в совершенном восторге идёт рядом, уже не боится за меня, молодец. Я её люблю.

Финал Брагин

– Гергий Николаевич, можно к вам на два слова

– Опять от Руднева?

– Да, он просил помочь уговорить вашу художницу отказаться от продолжения соревнования, он готов компенсировать ей деньгами или ещё чем-нибудь.

– Так пусть ей и предлагает, я то здесь причём?

– Ну, может, вам удастся поговорить с ней, нас она не стала слушать.

– Нет, меня тоже не станет слушать. Очень неуступчивая, да они все художники такие, чёрт его знает, что у них в голове.

Финал Руднев

 -Что о себе думает эта сучка? А? Думает всё можно?

– Вон она идёт. Ни фига себе, настроена очень серьёзно.

– Где?

Министр посмотрел в направлении взгляда своего начальника охраны, и увидел, приближающуюся, Елену

– Блять…

Финал Брагин

– Смотри, смотри Сафроныч, вон она с моей дочерью

– Ипона мать, ты уверен что она художница?

Финал Анна-Мария

               Вот это фигура, боже мой, какая фигура. Грудь, тяжёлая с тёмными сосками – обалдеть. Эта зараза Вика уставилась как в кино.  Но фигура – мечта, как не уставиться. А раны какие страшные, ужас. Откуда у неё такие раны? Кто она на самом деле? Я боялась за неё, боялась, что она промахнётся  – какая я дура. Что она там говорила про татуировку на плече? Охотник, из отряда бойцовых кошек – я люблю её.

– Мне нужно пристрелять лук, – Елена повернулась к устроителю, и показала на аиста на высоком шесте в ста пятидесяти метрах от стрельбища  – Вон тот аист из чего сделан?

– Не знаю

– Сейчас узнаем.

– Далеко очень, не боитесь промах…

Елена ловко вытащила стрелу из колчана за плечами и, практически не целясь, выстрелила в аиста. Стрела, с характерным шипением пролетела над головами зрителей, и попала почти в самую середину туловища птицы.

После короткого замешательства устроитель брякнул:

– Понятно

Но больше добавить ничего не успел потому, что Елена сделала ещё четыре выстрела подряд, мгновенно доставая стрелы из колчана. Все четыре стрелы попали в голову аиста близко друг к другу.

– Отличный лук, просто прелесть, а не лук и имя ему подходит – «Ворон». Я готова.

В абсолютной тишине мы подошли к стрельбищу, все уставились на Тарханову как на пришельца из космоса.

Финал Брагин

– Не видишь Сафроныч, что у неё написано на повязке ? Не по русски что-то?

– Нет, не по-русски, иероглифы какие-то, но, наверное, что-то устрашающее, потому что я не вижу Руднева.

– Опа, струсил? С этим аистом она круто поступила, классика психологического давления, я бы на его месте тоже поостерёгся. Но зато Сафроныч, я теперь убедился что она не врала, я нашёл кого искал.

– Ты о чём это?

– Так, не обращай внимания.

Финал объявление

– В связи со срочными делами двое участников соревнований уехали в Москву. Поэтому безоговорочной победительницей наших соревнований признаётся Елена Тарханова. УРРРА

– Как уехали, а пострелять? Я не настрелялась ещё.

Елена с сожалением отдала лук устроителю, сняла колчан.

– Ну вот, только переодевались зря, Виктория, подождёте меня десять минут, я пойду переоденусь.

– Давайте мы опять подержим скатерти?

Анна-Мария

Перед глазами продолжает стоять картина переодевания Елены, обнажённые грудь, бёдра, живот, одновременно сильное и женственное тело. Две раны, одна под правой ключицей, а вторая под левой грудью, не только ничего не портили, а наоборот завораживали и притягивали к ней. Как пропасть, которая и пугает, и затягивает. Вот, сейчас оттолкнусь от обрыва и полечу. Вверх или вниз – не важно, я хочу почувствовать полёт. Я хочу почувствовать её. Я хочу её. Я стою рядом с ней и всем телом ощущаю исходящий от неё жар.

– Не нужно никаких скатертей, я знаю, где можно переодеться.

Прижимаю свои губы к самому её уху.

– Быстро пошли в твою комнату, я не могу больше терпеть.

Елена

Анна схватила меня под руку и, не глядя по сторонам, потащила к дому. Что она творит? Что она собирается делать? Но голос разума звучит очень тихо и неубедительно. Я тоже не могу больше терпеть. Здесь и сейчас. Я хочу её – здесь и сейчас. Тем более, не я принимаю решение, всё уже решено. Она ведёт себя очень решительно, и я хочу ей подчиняться. Я даю вести себя. Я хочу, чтобы меня вели. Меня возбуждает энергия этой девушки, мгновенно превратившейся из субтильной кошечки в голодную хищницу.

Вваливаемся в мою комнату, чудом не встретив кого-то по дороге. Она запирает дверь и оборачивается. Смотрим друг на друга. Я слышу её дыхание, это заводит, это лишает воли. Соски напряглись и ждут её рук, губы ждут её поцелуев. В низу живота разливается теплая истома. Я хочу её.

Она прижимается ко мне всем телом. Её губы находят мои, жадно целует, грудь ходит ходуном. Я почти готова, ещё несколько секунд и оргазм накроет меня с головой. Моя ладонь находит её грудь. Через ткань блузки ловлю её сосок и начинаю покручивать. Я чувствую, как её руки расстёгивают джинсы. Я жду её пальцы ТАМ и вздрагиваю от лёгких прикосновений. Вначале её ладонь двигается по животу, потом, плавно скользит под трусики, и останавливается между ног, а пальчик, продолжает нежно скользить дальше, и легко проникает во влажную глубину. У меня темнеет в глазах, оргазм выгибает тело дугой, я сильно сжимаю её сосок и начинаю кончать.

Анна-мария

Наконец-то она моя, я держу её в руках. Она не сопротивляется и я могу делать с ней всё что хочу. Руки трясутся, мне не хватает воздуха, я целую её как будто пью воду во время засухи, и ни как не могу напиться. Я хочу всё сразу, обнимать целовать, раздевать, смотреть. Непослушными пальцами расстёгиваю её джинсы и вот уже моя рука ТАМ. Какая горячая, какая влажная – моя. Вся моя, целиком. Её дыхание становиться чаще и сильнее, она со стоном  выгибается и волна оргазма накрывает её. Она сильно сжимает мой сосок и вторая волна оргазма накрывает уже меня.

Гостевая комната Елена   

Мы стоим посередине комнаты, крепко прижавшись друг к другу. Я не хочу её отпускать, мягкая, нежная, красивая. Я медленно целую её шею. Она всё ещё всхлипывает после оргазма. Как мне нравится это слышать, прижимаюсь ухом к её губам. Я люблю её.

Чуть-чуть отстраняюсь, смотрю на её лицо

– Фуух, что это было? Мы живы?

– Я не знаю, но я хочу ещё.

– Нет-нет-нет, не здесь и не сейчас. Тем более мы пришли переодеваться.

Отодвигаюсь от неё, смотрю вокруг, куда бы её посадить. Не вижу ни одного стула только кровать, провокационно, но выбора нет, помогаю сесть и отхожу. Отпустила, смотрит на меня, какой взгляд…

– Дай мне переодеться, не смотри так.

– Переодевайся при мне, я хочу смотреть на тебя

– Тогда мы всё повторим ещё раз

– Я не против

– Что будет, если нас застукают?

– Мне всё равно, я люблю тебя…

Именно в этот момент кому-то приспичило позвонить, ну что за люди. Беру трубку.

– Алё

– Елена? Это Георгий Николаевич

У меня всё опустилось, ничего себе

– Делаю страшные глаза, показывая Анне, что это её отец

– Да Георгий Николаевич, слушаю.

– Я бы хотел поговорить с Вами. Вы ещё не уехали?

– Нет, ещё.

– Хорошо, сможете подойти к столовой?

– Да могу, минут через тридцать, нужно привести себя в порядок после стрельбы.

– Конечно-конечно, жду Вас.

Нажимаю отбой на телефоне, и с удивлением смотрю на Анну.

– Ну, надо же, ему уже доложили что ли?

– Мне всё равно, пусть докладывают…

– Но голос вроде спокойный, что же тогда?

– У нас есть ещё целых полчаса, иди ко мне…

– Ну, пошла девочка в разнос.

Я сняла с себя джинсы и футболку, повернулась к Ане, показывая напряжённые соски

– Видишь? Видишь что ты творишь? Как мне сейчас с твоим родителем говорить?

– Иди сюда, я хочу посмотреть на них.

Медленно подхожу к ней, останавливаюсь почти вплотную и наклоняюсь так, чтобы соски оказались на уровне её глаз. Смотрит, потом наклоняется чуть вперёд и дотрагивается носом до одного соска, потом до другого и вдруг ловит левый сосок губами, сильно всасывает и начинает прикусывать. Крепче прижимаю её голову и начинаю стонать, электрические разряды мощными импульсами дёргают все тело после каждого прикусывания, ещё одна волна оргазма стремительно приближается

– Сильнее, сильнее, ещё сильнее, не бойся – прикуси сильнее.

Она сильно прижимает сосок зубами – ооо какой кайф и я теряю сознание.

Открываю глаза, лежу на спине, она смотрит на меня

– Невероятно, невероятно и безумно красиво, зачем мы так долго ждали?

Прижимаю рукой левую грудь, сосок сладко ноет.

– Очень сильно прикусила, совесть есть?

Смотрит на меня, довольная.

– Нету. Сама просила сильнее.

– Всё хватит – замолчи. Дай мне одеться, пожалуйста. Тебе придётся отнести футболку и джинсы официантке Виктории.

– Давай, и заодно скажу ей, что ловить  тут больше нечего.

– Стерва ты всё-таки.

Просёлочная дорога, оперативная машина, капитан Марина Зенина

Телефонный звонок, смотрю на вызов – Лоскутов.

– Слушаю Зенина.

– Докладывай

– Ну что вы дёргаетесь, товарищ Подполковник? Ещё не пришла и не звонила, жду.

– Надо было тебе тоже пойти, или Валентину.

– Про Валентина я Вам всё уже сказала – вопрос закрыт, со мной он работать не будет. А мне идти опасно, вдруг она запомнила, и увидит. Ну что мы в пятый раз одно и тоже? Не дёргайтесь, я сразу позвоню, как появится информация. Всё отбой, а то линию занимаем.

Видать крепко жмёт начальство, раз так названивает – ничего полезно иногда. Интересно как там у них? Виктория, хороший оперативник и внешне то, что надо, но не лесбиянка, а они как-то чувствуют эти тонкости. Хотя, когда готовились к контакту, Вика не упиралась и на прямой вопрос – ляжет ли в постель с женщиной? – спокойно сказала, что готова. А я бы легла, если бы меня послали? Ого, как отреагировали соски, это что-то новенькое. Это значит – да? Мне интересно?

Звонок, наконец-то.

– Да Вика, слушаю.

– Всё, иду к вам, ничего не вышло. У них крепко всё с этой девочкой, сейчас подойду, расскажу.

Плохо, ну что, звонить Папе? Неохота, сейчас начнёт нервы мотать. А почему я довольна? Я довольна, что у Вики не получилось уложить в пастель Тарханову? Почему? После подумаю, вот она идёт, наконец.

Вика, открыла переднюю дверь машины и села.

– Фуу, ну это было что-то. Тарханова ваша – настоящая бомба, такое устроила на соревнованиях по стрельбе из лука, это что-то – на министра было больно смотреть. Она великолепный стрелок из лука..

– Давай о главном.

– Это и есть главное.

– Что это значит?

– Это значит, что она охотник из отряда бойцовых кошек. У неё на плече характерная татуировка в виде крадущейся кошки и она, как я уже сказала, великолепно стреляет из лука. Я не знаю подробностей, но то, что была – точно, а может и сейчас есть, очень закрытая организация, с названием «Отряд бойцовых кошек». Её членами могли быть только женщины, и в  качестве опознавательных знаков они делали себе такие татуировки, а главное – все они обязательно отлично стреляли из лука. Эта организация что-то вроде скорой помощи для женщин, чаще всего с нестандартной ориентацией, попавших в беду. В настоящую беду, не муж пошёл налево, а я страдаю, а муж избил или покалечил. Или если изнасиловали, а подонков не нашли или не хотят найти, вот тогда подключается «Отряд бойцовых кошек» – найдут и накажут. Мне это рассказывала одна знакомая, да я тогда посмеялась над ней, а получается зря. То, что я сегодня увидела, говорит о том, что всё правда, что всё так и есть. А это значит, капитан Зенина, что я не буду больше в этом участвовать. В рапорте напишу всякую херню, без подробностей, что не получилось, что объект на контакт не пошёл и так далее. И Вам, капитан Зенина, не советую пытаться использовать Тарханову.

Очень внимательно посмотрела мне в глаза:

– Марина – послушай меня – им помогать надо, а не ловить, особенно нам бабам.

Разговор с Брагиным Елена

– Да… ну и шоу вы устроили

– Жаль, что они так быстро уехали, я бы ещё постреляла.

– А что было написано на вашей ленте?

Заканчивай уже политесы разводить, говори что нужно. Глаза внимательные, рассматривает прямо каждую деталь, а у меня, небось, на лбу написано, что я только что испытала два мощных оргазма. Слабость до сих пор. Сейчас спросит в лоб: – «что вы делали в комнате с моей дочерью?» Доложила, уже какая ни будь сволочь…

– Японские иероглифы, переводится – «Победа или смерть»

– Понятно теперь, почему Руднев сбежал. Ну хорошо, вот что я хотел предложить вам. Хочу попросить Вас  сделать точную копию «Чёрного квадрата» Малевича.

Что?

2002 год

28 февраля Аукционный дом "Гелос" объявил о подготовке к продаже художественной коллекции разорившегося "Инкомбанка". Особую гордость собрания составляют три работы Казимира Малевича – "Черный квадрат", "Автопортрет" и "Портрет жены". По предварительным оценкам экспертов  – стартовая цена "Черного квадрата" должна быть не менее 1-1,5 млн. долларов"

10 апреля, то есть за три дня до аукциона, в "Гелос" пришло письмо, подписанное руководителем департамента Минкультуры В.В. Петраковым. В нем представитель министерства сообщал, что в соответствии с законом Минкультуры "поставило на учет" картину Малевича "Черный квадрат", а также напоминал, что опять же согласно закону "при продаже памятников государство имеет преимущественное право покупки". Письмо заканчивалось словами: "В связи с вышеизложенным предлагаем Вам снять данную картину с открытых торгов".

27 апреля В Министерстве культуры РФ прошла пресс-конференция, на которой было объявлено, что "Черный квадрат" Казимира Малевича из коллекции Инкомбанка принадлежит теперь государству, а точнее – Государственному Эрмитажу. $1 млн для этого пожертвовал Владимир Потанин.

2001 год Брагин

– Георгий Николаевич, есть лёгкое задание

– Слушаю вас товарищ полковник

– Ты у нас любитель «культурки»,  вот и займись-ка «Черным квадратом» Малевича. Его планируется реализовать через аукцион, в составе коллекции, разорившегося «Инкомбанка». Есть пожелание сверху, чтобы картина попала в музей, а не в частные руки или не дай бог за кордон. Вот и займись этим.

– А причём здесь мы? Контора теперь и этим занимается? Это не по линии министерства культуры?

– Мы всем занимаемся

– Но у меня …

– Отставить, капитан Брагин, вот папочка, тут первичная информация и возможные источники.

– Слушаюсь

2001 год хранилище Минкультуры Брагин

– А сколько он на самом деле может стоить?

– От пятидесяти миллионов долларов и выше

– А почему на этих торгах назначается один миллион?

– Ну во первых, стартовая цена торгов совсем не означает, что по ней и будет продано, это ведь аукцион, на нём торгуются и как правило вверх. К тому же есть информация, что уже известны покупатели, которые готовы будут идти до пятнадцати миллионов

– А почему же вы говорите о пятидесяти миллионах?

– Это на международном рынке, вот если бы его выставили на Sotheby's или Cristie's, то да, выше пятидесяти миллионов гарантированно, и восемьдесят и сто совершенно реалистичные суммы.

– Ничего себе, за что? За то, что кто-то закрасил квадрат чёрной краской?

– Там нет чёрной краски, но это так к слову. В картине в первую очередь ценится её вклад в искусство, а вклад чёрного квадрата, наверное, самый весомый.

– Вы шутите?

– Нет. Мы пришли, кстати, вот он, можете на него посмотреть, и даже подержать в руках. Их было всего четыре штуки нарисовано. Ценность этого в том, что именно его несли за гробом на похоронах Казимира Малевича.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.