Сказки о символах города Саратова

– Тогда разрешите мне ещё своего хлеба перед смертушкой откушать, – говорит Ивашка, –а сам из сумы калач достаёт и кусок отламывает.

«Что? Что это? Что такое!?» – задвигали носами вельможи, принюхиваясь.

– Что ты ешь, Иваша? – ласково спрашивает Царь Спиридон. – Уж больно запах вкусен и мне ранее неведом. Может быть, мне дашь попробовать?

– Можно и дать. – Сказал нехотя Ивашка, отломил и дал по куску царю и царевне. Остальное из рук Ивашки вельможи выхватили и стали свои рты набивать, да заморских кондитеров хвалить и всё про то же говорить, что мужицкий сын купца де убил и теперь они не узнают в какой стране убиенный купец это кушанье купил.

– Что вы заладили! Купца убил… Купца убил… – говорит Ивашка, обращаясь к вельможам. – Да нигде этот калач не покупался и никого я не убивал. У нас в деревне каждая хозяйка по праздникам такие калачи выпекает. Возьми хоть моих снох. Они хотя меня и тузят, то ухватом, то сковородником, однако на дорогу калач дали. – И улыбнулся. – Калачи у них отменные получаются, одно слово – мастерицы-ы-ы…

– Удивил ты меня во второй раз, – проговорил царь. – Стало быть, эту вкуснейшую еду снохи твои состряпали?

– Как есть, они. Батюшка царь.

– В жизни такого лакомства во рту не держал,– говорит царь Спиридон, – пережёвывая ломоть калача. Вот уж воистину такого мой язык никогда в жизни не ощущал. Как бы вместе с калачом и язык не проглотить.

– Что, понравилось!? Батюшка царь, – весело говорит Ивашка.

– Очень понравилось, Ивашечка, очень.

А Ивашка, увидев, что от калача и крошек не осталось, достал гармошку с колокольчиками, да как растянет мех, да как нажмёт на лады, да как вдарит в колокольцы.

«Что это!? Что так красиво и игриво звучит?» –спрашивают друг друга придворные, а сами ногами притопывают в такт музыке и всё чаще и чаще. Царь тоже ногами задвигал, глядь уже вприсядку пошёл, коленца выкидывает. Тут уж, даже тот, кто стоял в дальних уголках площади не мог на месте устоять. Вельможи тоже животами заколыхали и уж через минуту другую стали сбрасывать с себя дорогие шубы, чтоб пляске не мешали. И до того расплясались, что царь стал просить Ивашку остановиться, потому как люди от усталости на снег стали валиться и продолжали лёжа ногами в такт музыке дрыгать.

– Ух, развеселил! Такой музыки моё ухо отродясь не слыхивало, такого весёлого инструмента я не встречал. Вот, бестия, где ты такую гармонию взял?! – спрашивает царь Ивашку.

«Не иначе купца ограбил, что из заморских стран возвращался и гармонь вёз», – говорят царю вельможи, поостыв от пляски и снова водружая на себя дорогие шубы.

– Отвечай, – говорит царь Ивашке, вытирая платком со лба пот. – Народ спрашивает и на тебя суд наводит.

– А что отвечать!? – весело говорит Ивашка. – У меня братья ещё лучше гармошки с колокольчиками умеют делать, они и звучат лучше, и перебор у них приятнее. Только делают мало. По вечерам, жёны прядут, а они гармошки клепают. У нас в Саратовской земле и не такое можно увидеть.

– Значит, гармошки тоже в Саратовской земле делаются?! – изумилась царевна.

– А где же ещё. Я за границей отродясь не был.

«Не верьте этому мужику, батюшка, – говорят чутьли не хором придворные. –Купца он убил. А потому он убил, что у нас в царстве такого, чего за границей есть, никогда не было, нет и быть не может. Стало быть, преступление налицо».

А царевне уж больно Ивашка понравился. Не было у неё раньше таких женихов. Много всяких было, и из луков стреляли хорошо, и на кулаках бились, и на лошадях верхом скакали, и на мечах сражались. Только это всё не то. Руками-то они делать стоящего ничего не умели. Эх, её бы мысли да царю в голову.

Царевна рядом стоит, плачет, по Ивашке слёзы льёт, а царь Спиридон думу думает, как с Ивашкой поступить. Не хочет он за простолюдина царевну отдавать. «Казнить бы его, – думает, – тогда и вопросов никаких. А с другой стороны, как же казнить, когда он сам царь всея Руси признался перед всем честным народом, что то, что Ивашка показал, он и не видывал, и не слыхивал, и языком не ощущал. Тут дело не простое. И так народ говорит, что я из-за жадности парней гублю».

Рядом вельможи царю шепчут: «Нельзя, чтоб Ивашка вашим зятем стал. Тогда мы должны будем с ним за одним столом сидеть, кланяться…»

– Цыц! Охолоньте, – прицыкнул на них Спиридон…– Позвать звездочёта, пусть рассудит.

Привели звездочёта. Посмотрел звездочёт на игрушки, что у Ивашки были и какие он только что сделал, послушал, как он на гармошке играет и говорит:

– Ты хотел царь-батюшка видеть то, чего око не видывало. Вот и увидел. И больше того увидел. Узрел не только чудные поделки, но и мастера, что игрушки сделал, он же является твоим подданным. А это больше чем поделки.

Затем звездочёт послушал Ивашкину игру на гармошке и говорит:

– Ты, батюшка-царь, не только услышал прекрасную музыку на неведомом инструменте, но узрел и мастера, который умеет на этом инструменте играть. А это больше чем просто инструмент. Славно то, что гармонь делается в твоём царстве.

«А калач… Калач… Про калач-то сказать нечего, – стали говорить вельможи,–Ивашка его не пёк».

– Ивашечка, кто у вас в деревне печёт такие калачи? – спрашивает царевна.

– Да, почитай, в каждой избе по воскресеньям пекут,– просто отвечает Ивашка. – Этот калач жёнки моих старших братьев испекли и в дорогу мне дали.

– Вот видите, – продолжил звездочёт, – Эти калачи в Саратовском крае всяк печёт, а не избранные хлебопёки. Стало быть, саратовский калач, это больше чем калач, это ещё и наука его выпечки, которым обладают твои подданные, а не изделие, привезённое из-за границы. – С этими словами звездочёт, поклонившись царю, отошёл в сторону.

Выслушав звездочёта, царь Спиридон говорит: – Повелеваю! – пусть Ивашка женится на царевне, пусть Ивашкины снохи мне по воскресеньям калачи пекут, а сам Ивашка пусть игрушки лепит и на гармошке с колокольчиками играет. Братья его пусть гармошки с колокольчиками делают и народ веселят. – После этих слов стукнул царь Спиридон посохом в землю и встал. Народ царю в пояс поклонился.

На том и сказке конец. С тех пор прошло много времени, но до сих пор в Саратове делается прекрасная гармошка с колокольчиками, выпекается вкусный калач и лепятся глиняные игрушки с особым штампиковым декором, что и глаз не оторвать.

Саратов, 2019, 12 сентября.

Серебряная стерлядь с золотыми плавниками

Решил Змей-Горыныч завоевать русское царство. Знает Горыныч, что ни дед его, ни отец, ни он сам – никто за тысячу лет не мог раз и навсегда его покорить. Налетит кто-либо из змеиного семейства на Русь, войско царское разобьёт и ну свои порядки устанавливать, дань налагать. Дед Змея-Горыныча, дань молодыми девушками брал и их целыми дюжинами проглатывал; отец – так тот непременно зерно отбирал, коров и овец, а уж сам Змей-Горыныч любил детишками малолетними живот набивать. Проглотит их живьём, и они у него ещё долго в животе плачут и отца с матерью зовут, чтобы их спасли.

И вот какая штука непонятная с такими завоеваниями происходила. Вроде бы уже и русское царство покорят, и данью обложат, а не тут-то было, обязательно в земле русской найдётся богатырь, что змея не побоится и выйдет с ним на бой. Да хоть возьми того же Никиту Кожемяку. Мял он там себе кожи и мял, и Змей-Горыныч, ему нисколько не мешал. Так нет же, простой мужик, а пошёл за свою землю биться. Горыныч потом сто лет от этого Кожемяки на дне морском в себя приходил. И вот, когда он от побоев Кожемякиных оправился, то решил уже такой ошибки в завоевании русского царства больше не совершать, напролом не лезть и на силу свою не надеяться. Захотел змей одолеть русское царство иным способом.

Правил в это время в земле русской царь Тимофей. Был он человек добрый, простодушный, неспесивый, обременительный оброк на крестьян не накладывал, министрам велел жить тихо и смирно, особо своих жён не наряжать, лишних нарядов не заводить и народ этими нарядами и собственными дворцами и экипажами не злить, а иметь всё по разумной достаточности, как православная вера велит. Народ был царём Тимофеем доволен и потому не бунтовал. Министры же царские наоборот, царя Тимофея за то, что он им пышно жить и расхищать государственное добро не позволял, не любили и между собой злословили.

Разумеется, царь каждому человеку в государстве приказы не отдаёт, а отдаёт их министрам, а уж те эти приказы выполняют. Вот Змей Горыныч, пользуясь доверчивостью и простодушием царя Тимофея, а ещё больше нелюбовью к нему министров, решил хитростью переманить на свою сторону в русском царстве влиятельных царедворцев и министров, для того чтоб они Горыныча указы выполняли, а не царя Тимофея. Для выполнения этого плана, он пригласил Бабу Ягу и приказал ей собрать всех сорок, которые только в небе летают, и представить их ему для беседы.

Наутро все сороки были собраны. Трескотня стояла неимоверная. Вышел к ним Змей-Горыныч и говорит:

– Летите сороки в русскую землю и рассказывайте там всему народу и особенно министрам и царедворцам о том, как хорошо живётся в царстве Змея-Горыныча. Говорите, что в земле его колосья пшеницы, ржи и овса в человеческий рост вырастают. Из одного колоса можно хлеб испечь. А лошадей и коров столько, что лугов не хватает, чтоб их пасти. Каждая корова по целой бочке молока за раз даёт. Мёд и масло в его царстве не переводятся и всё потому, что Змей-Горыныч правитель просвещённый, грамотный, науку уважает и о своих подданных заботится. Поняли!?

– Поняли! – кричат сороки.

– Только смотрите не говорите, что все эти богатства я грабежом других стран нажил, головы посворачиваю, – и пальцем погрозил. – А о государстве царя Тимофея трещите, как о допотопном, убогом, бедном и человеконенавистническом. Будете так говорить – я в долгу не останусь. Понятно!!?» «Та-к то-ч-но, ва-ше Зм-ее-вы-со-че-ст-во!!!» – протрещали тысячи сорок и полетели в русскую землю приказ змея выполнять и тень на плетень наводить.

После того, как сороки разлетелись, Змей-Горыныч говорит Бабе Яге:

– Молодец Ягуда, что сорок собрала! Сороки птицы хвастливые и ума недалёкого, прибавлять любят к сказанному. Это дело ты для меня сделала, сделай и другое, секретное. Превратись-ка, Ягудочка, в красивую девушку и преподнеси царю Тимофею вот этот платочек, гладью вышитый. Он колдовской. Как только царь Тимофей платочек в руки возьмёт, то и голову потеряет. Ему будет не до министров и не до царства своего. Твоей руки просить будет – ты не отказывайся, в жёны к нему иди, рядом с царём будешь.

Когда станешь царицей, то никого кроме себя к Тимофею не допускай, потому как, расколдовать могут; сама министрами его руководи. Да будь с ними поласковей, золотом ублажай. Министры во всех царствах вороватые, да жадноватые и Тимофеевы министры в этом не исключение. Поняла??

– Поняла, поняла… Я, сам знаешь, понятливая,–быстро проговорила Баба Яга. – Всё сделаю, как велишь, Горынюшка мой. Только я не за Тимоху – царька замуж собираюсь, а за тебя, чтоб стать владычицей змееносной.

– Будешь, будешь, милая Ягуда, владычицей змееносной, – заверил Бабу Ягу Змей Горыныч. – Ты мне главное – дело состряпай. Ох, и заживём мы тогд-а-а!!!

– Не беспокойся, Горыныч, Бабка Ёжка своё дело знает, не подведу, не впервой! – И баба Яга улетела.

Как видите, Змей Горыныч называет Бабу Ягу ласково Ягудой и даже Ягудочкой, а она его Горынюшкой величает. Вот два сапога-пара. Посмотрим, что у них дальше из их затеи выйдет. Распланировал Змей-Горыныч хорошо, знает, что министры у царя Тимофея вороватые и на золото падкие, и если им золото дать, то не только царство, а и отца с матерью продадут.

Летают по Руси сороки Змея-Горыныча и всем рассказывают о том, как в змеином государстве все люди живут счастливо и жизнью наслаждаются. А у царя Тимофея нет в государстве порядка супротив царства Змея Горыныча. Да и сам царь Тимофей пить стал, молодицу в жёны взял, Ягудой зовут. Царь Тимофей её Ягодкой называет, и никуда без неё не ходит и не ездит, во всём ей доверяет. Ягуда все бумаги царские подписывает и царской печатью скрепляет.

Министрам же царским от многих сорочьих разговоров очень захотелось посмотреть змеиное царство и узнать – правду ли о нём сороки толкуют, что там так хорошо. Они к Ягуде с поклоном пришли и просят: «Уговори, мать родная, царя, чтоб разрешил нам съездить за границу и одним глазком посмотреть на змеиную землю, на царство его, больно уж хороши, говорят, его земля и царство!»

– Поезжайте, поезжайте, родные, – ласково говорит Ягуда министрам. – Я царя Тимофея уговорю, как только он проснётся. Не сумлевайтесь.

«Спасибо! Заступница наша», – хором сказали министры и поехали наперегонки за границу. А как только они туда приехали, то Змей Горыныч стал их обольщать. Возит он министров по ресторанам, дорогие украшения их жёнам дарит. Тимофеевым министрам лучшие экипажи подают, вино дорогое в бокалы наливают, награды на них сыпятся, слуги ЗмеяГорыныча им низко кланяются …

«Эх, хорошо у Горыныча живётся! – говорят министры, – лучше, чем у царя Тимофея. Здесь тебе и почёт, и уважение, и вольности всякие, что царь Тимофей нам не позволяет».

Только они это произнесли, а Змей Горыныч тут как тут. Говорит им:

– Будете мне служить, то до конца своих дней станете жить так, как сейчас у меня живёте!

«Хотим так жить!» – отвечают министры.

– А раз хотите, тогда, поезжайте на Русь и выполняйте указания Ягуды, молодой жены царя Тимофея. И нисколько ей не перечьте. Её слово для вас закон! Поняли!!?? «Поняли! Как не понять…» – отвечают министры.

– А чтоб ещё лучше поняли, вот вам по золотому ордену, а жёнам по серьгам самоцветным.

Все министры взяли и ордена, и серьги для жён, а военный министр не взял, в сторону отошёл.

– Почему из лап моих награду не берёшь? – Спрашивает Змей-Горыныч министра.

– Не к лицу мне военному министру брать награду от лютого врага русского царства, – отвечает министр.

– А зачем тогда приехал? Шпионить?!

– Врага надо знать в лицо, с этим и приехал.

– Умён ты, министр, но дерзок, – говорит змей. – Понравилось мне, что ты Родину не продаёшь. Хоть ты мне и враг, но мужество я ценю, потому убивать тебя не буду, а скажу Ягуде, чтобы сослала она тебя в самую, что ни на есть, дальнюю деревеньку, что на Руси имеется. Будешь там землю с мужиками пахать, да свиней пасти и радоваться тому, что жив остался.

Другие же министры обрадовались наградам, поклонились Змею Горынычу в пояс и домой, в Москву, поехали. А как только они приехали, и стали по слову Змея Горыныча обязанности исполнять, то в русском царстве сразу неустройства пошли. Например, надо отправить обоз с кожами из Москвы в Киев, а его отправляют в противоположную сторону, в Казань. И так во всём. Возят этот воз по стране, возят, да так за бесценок Змею Горынычу и отдадут.

Змей Горыныч, понимает, что это его хитрый план срабатывает. Раньше он дань с Руси силой собирал, а теперь воевать с царём Тимофеем и проливать кровь змеиную не надо, дань сама в руки Змея Горыныча идёт, где кожами, где мехами соболиными, где скакунами. Змей только Тимофеевых министров похваливает, да щедро награждает, а особо отличившихся своими подданными сделал и даже замки им разрешил в своём царстве построить или купить, потому как жёны, особо отличившихся, совсем не захотели в своём отечестве жить и тут же к змею Горынычу переехали.

Воинство же царя Тимофея Горыныч до того довёл, что дальше некуда. Новый военный министр всё войско разорил. Захочет царь Тимофей войско собрать, отдаст приказ, а воевода только позёвывает, и войско собирать не спешит. Воевода на этот счёт десятки отговорок находит, то лошади у конницы без сёдел, то копья не точены, то овса лошадям не завезли. В результате, если раньше войско собиралось за полдня, то теперь его собрать и двух недель не хватает.

Военных учений министр тоже не проводит говоря: «А чего их проводить. Лишний раз скакать – только подковы стирать. Казне убыток». А сам в это время подсчитывает, сколько ему змей за такое руководство войском золота даст.

Покатилась эта беда от столицы по всем землям Тимофеева царства. Услышали о ней в саратовской земле глиняный петушок, гармошка с колокольчиками и хлебный калач. И не от людей услышали, а от самого опального царского воеводы, которого к ним в деревню Малую Крюковку сослали, чтоб пахал и сеял, и как простой мужик жил.

Послушали друзья рассказ воеводы и решили избавить страну от этого горя. Стали они думу думать, как царя расколдовать и как министров заставить не Змею служить, а своему государству русскому. Думали они, думали – так ничего и не придумали. Решили обратиться за советом к Ворону, что тысячу лет живёт на дубе и всё знает. Люди добрые подсказали, где тот дуб растёт.

Пришли они к тому дубу и говорят ворону: «Полонена русская земля не мечом, а обманом и хитрым планом. Как этому горю помочь?»

– Не знаю, – отвечает ворон. – Только все ходят и ходят, спрашивают, и спрашивают. Всем то, то скажи, то это; никакого покоя, думать мешают. Двести лет назад приходил Иван-царевич, а пятьсот лет назад заезжал Соловей-разбойник. И всё ходят и ходят, спрашивают и спрашивают, и никак не угомонятся. Будто ворон – справочное бюро! Лучше сходите к реке, на которой Саратов стоит. В реке той живёт царь-рыба – серебряная стерлядь с золотыми плавниками, у неё спросите, она знает, – и ворон повернулся хвостом к посетителям, говоря тем самым, что разговор закончен.

– Спасибо, Ворон, – проговорил калач. – Помог ты нам. Знаем теперь куда идти и что делать. Будь добр, прими от нас небольшой подарок, и он кивнул глиняному петушку и гармошке. Гармошка сразу заиграла плясовую, петушок стал плясать и коленца выкидывать, а калач отломил от своего бока и подал ворону частичку калача.

Повеселел ворон, услышав игру на гармошке и увидев задорный перепляс петушка. А уж, когда он отведал калач, то и совсем, передом к посетителям повернулся и даже на суку, где сидел, приплясывать стал. После выступления друзей, похлопал в знак благодарности крыльями и проговорил:

– Тысячу лет меня никто так не веселил, тысячу лет я такого не едал. А теперь скажу так. То что я вам сказал – это не вся правда, а только полправды. А почему полправды скажу. – Ну, придёте вы к реке Волге, а дальше что? – и, выждав паузу, добавил, – а ничего дальше и нет. Как увидеть серебряную стерлядь с золотыми плавниками, владычицу всех рек? – вы не знаете, как до неё добраться? – не ведаете. Вот потому это и полуправда, что знать знаете, а взять не можете.

«Так скажи нам, воронушка, скажи, родной, как нам царицу речную увидеть? Мы в долгу не останемся», – стали просить ворона друзья.

– То-то же… Уразумели!! – засмеялся ворон. –Скажу, конечно, скажу. Так вот слушайте. – Как подойдёте к реке, то на берегу увидите лодку с рассохшимися бортами. Лодку эту просмолите и на воду спустите. Как только лодка будет готова – плывите на средину реки, там играйте, пойте и пляшите. Та рыбка, что из воды голову высунет, чтобы вас послушать, она и будет горничная серебряной стерляди с золотыми плавниками.

Только увидите эту рыбку, сразу петь и играть бросайте. Горничная будет вас просить продолжить концерт, а вы не соглашайтесь, говорите, что сыграете и спляшете, только услуга за услугу. Пусть покажет дорогу к царице в пучине речной. И стойте на этом крепко-накрепко. Вот теперь всё. Дальше сами увидите, что вам делать. Идите с богом.

После этих слов трое товарищей поклонились ворону, и пошли на берег Волги.

На берегу реки они нашли лодку с рассохшимися бортами, развели костёр и стали её смолить. Закончив работу, они спустили лодку на воду, сели в неё и приплыли на средину реки, где петушок и гармошка стали играть, петь и плясать. Калач в это время смотрел на воду и ждал, когда над водой появится голова рыбки. И рыбка не заставила себя долго ждать. Её головка с красивым ожерельем высунулась из воды прямо около калача. Калач подал друзьям знак, и они сразу бросили играть и петь. На что рыбка проговорила человеческим голосом:

– Никогда не слыхивала и не видывала такой музыки, таких песен и такой пляски. Нельзя ли, господа, продолжить ваш концерт, это прелестно.

– А мы закончили, – сказала гармошка, – до свидания.

– Как закончили!? Я прошу вас поиграть хотя бы ещё немного, – проговорила рыбка.

– Поиграем и попоём, только услуга за услугу,–сказал петушок. – Ты нам за это покажешь дорогу к серебряной стерляди с золотыми плавниками.

– Ах, вам нужно увидеть царицу рек и озёр! – воскликнула рыбка-служанка. – Очень хорошо. Я провожу вас к царице, и там вы покажете ей своё искусство играть, и плясать, она будет рада, следуйте за мной, –и она нырнула в речную гладь.

– Да я же размокну, – испуганно проговорил калач,–Я так не договаривался, чтоб в воду лезть… – Только он это произнёс, как вдруг перед товарищами расступилась водная гладь и они увидели дорогу с водяным сводом и водяными стенами, идущую в глубины речные. Ни сколько не думая, петушок, гармошка и калач вылезли из лодки, и пошли по этому тоннелю.

Дорога уходила всё глубже и глубже, воды перед ними расступались и они шли по водному тоннелю всё дальше и дальше. По бокам и сверху они видели прекрасные картины речного мира, плавающих больших и маленьких рыб. Рыбки подплывали прямо к кромке водяной стены и изумлённо смотрели на гостей из воздушного мира.

Долго ли коротко ли они шли, только пришли они к удивительному подводному замку, построенному из золотых и серебряных ракушек и украшенному каменьями самоцветными. Смотрят – к воротам замка ведёт дорожка лазуритовая. По бокам дорожки цветы невиданные растут.

– В этом замке живёт владычица речная, –проговорила рыбка проводница. – Сейчас ей о вас доложат.

– А как же мы дальше пойдём, сухая дорога кончилась и водяной тоннель тоже? – вымолвил испуганно калач. Он никак не хотел отсыреть в воде. – Нет! Вы, братцы, идите, а я вас здесь подожду. Мне намокать не резон.

– А вы идите, идите, не бойтесь, – подбодрила их рыбка, и петушок первым шагнул из тоннеля на дорожку, прямо в водяную стену.

И вдруг, каким-то непостижимым образом, все трое очутились как бы, встеклянных комбинезонах. Вода омывала друзей, но к ним не прикасалась. Откуда-то появились два в человеческий рост окуня в ливреях и шляпах. Они, поклонившись, открыли двери замка, и повели друзей по великолепным залам дворца. Их убранство было настолько необыкновенным и непривычным и в то же время восхитительным, что друзья замедлили шаг, чтобы всё рассмотреть и запомнить.

Они прошли по перламутровому залу, затем по залу, где были собраны все речные и озёрные водоросли. Некоторые из них испускали непонятный для земного глаза свет, а другие колыхались, хотя вода вокруг была неподвижной. Затем друзья попали в зал, где были представлены речные суда с древности по сегодняшний день. Все суда были в отличном состоянии.

– Это же подводный музей! – воскликнул петушок. Рыбка подтвердила его слова, сказав, что это зал музея подводного речного царства.

И вот они подошли к высоким нефритовым дверям. Перед этими дверями стояли два налима с алебардами. Рыбка подплыла к дверям, что-то сказала налимам, те приоткрыли дверь, рыбка шмыгнула вовнутрь и через две-три минуты вернулась, сказав, что царица готова их принять. В это время двери широко раскрылись, и друзья увидели большой аметистовый зал, в глубине которого на троне изукрашенным кораллами восседала царица речная.

Петушок, гармошка и калач вступили в зал. Перед ними появился какой-то водный вельможа со звёздами на жабрах и спине и громко произнёс в поясном поклоне и жестом в сторону трона: «Её водное величество Стерлядина-осетрина Волжская и всех рек и озёр!!!». И тут друзья увидели царицу совсем рядом. На троне величественно восседала в серебряном одеянии с золотыми плавниками повелительница всех рек и озёр Стерлядина-осетрина. Серебряное одеяние её было обшито красивой каймой из драгоценных каменьев, а по золотым плавникам шли платиновые вставки с изумрудами. Откуда не возьмись, появилась стая маленьких золотых рыбок, которые закружились в танце перед троном.

– Оставьте это. – Сказала речная и озёрная повелительница и махнула платочком. Рыбки сразу исчезли. – Зовите меня просто – Стерлядина. – Проговорила она, обращаясь к друзьям милым голосом, который напоминал журчание ручья и улыбнулась. – Я слышала о вас и вашей прекрасной игре, и пляске. Но я не знаю, что привело вас в лоно речных вод, думаю, что это не просто праздное любопытство. Ради простого любопытства никто не рискует жизнью, не так ли?

– Так, матушка владычица речная, – проговорил петушок. – Дело у нас к тебе великое.

– Говорите и не смущайтесь. Я слушаю.

– Мы из царства русского.

– Это от царя Тимофея? – уточнила царица.

– Да, мы из его царства, – подтвердила гармошка и звякнула колокольчиками.