Чувствующая

– Не каждый психолог обладает даром, – согласился Стас. – Кто-то просто получает диплом и идет работать по специальности. Но чувствующие инстинктивно тянутся ко всему, что связано с эмоциями, впечатлениями и общением. А в работе психолога, согласись, это присутствует.

– Получается, я энергетический вампир? – спросила Ариана. – Питаюсь чужими эмоциями?

– Не совсем. Энергетические вампиры питаются только темной энергией: эмоциями боли, гнева и страха. После общения с такими личностями, даже если разговор шел о хорошем, человек чувствует опустошенность и подавленность.

– Тогда я не понимаю…

– Чувствующие пропускают через себя любые эмоции и впечатления. Светлые чувства вы разделяете и умножаете, а темные – способны оттянуть на себя. Например, можете забрать у человека энергетический груз, если видите, что он не справляется. Тебе говорили когда-нибудь, что пообщались с тобой – и стало легче?

– Бывало, но я просто умею слушать. Этот навык может развить любой. И потом, я же филолог и могу хорошо подобрать слова поддержки или сочувствия.

– Как я уже сказал, твоя сущность подталкивала тебя к выбору профессии. Даже спящий дар влияет на поведение одаренных. Очень важно, чтобы поглощенные эмоции находили выход. Для чувствующих особенно опасно, если накапливается темная энергия: она начинает высасывать из вас жизненные силы. Насколько я знаю, ваш основной способ сбрасывания энергии – творчество. Иногда чувствительность настолько высокая, что даже оно не спасает. Сколько известных артистов или художников сходили с ума или совершали самоубийство? Я уверен, что среди них были неинициированные чувствующие.

Ариана потерла виски. От количества информации у нее разболелась голова, а вопросы все множились и множились.

– Ты устала, – Стас снова констатировал факт. – Да и время позднее. Думаю, на первый раз достаточно откровений. Если все обобщить, то я вижу такую картину. Твоя бабушка по какой-то причине заблокировала твой дар. Если бы ты не прикоснулась к артефакту, он бы и дальше оставался неактивным. Может, ты бы всю жизнь прожила, не зная о нем. Но случилось то, что случилось. А встреча с прошлым окончательно запустила процесс инициации. Его нельзя повернуть вспять. Сейчас ты или снимаешь подвеску и учишься контролировать силу, или дар продолжит медленно разрушать тебя изнутри.

Стас встал, давая понять, что время слов прошло. Пора действовать.

– Я должна подумать, – медленно произнесла Ариана. – Спасибо, что обо всем мне рассказал. И спасибо, что помог… Я понимаю, это из-за просьбы Лики, но я тебе очень признательна. Если я могу тебя чем-то отблагода…

По внезапно потемневшим глазам Стаса она поняла, что сказала что-то не то. Последняя фраза прозвучала двусмысленно, и Ариана оборвала себя на полуслове, опасаясь ляпнуть новую глупость.

– Если член моего клана просит о поддержке, я не могу его проигнорировать. Лика внесла тебя в свой близкий круг, а помощь близкому кругу сокланов не обсуждается. Если бы с тобой что-то случилось, она бы надолго выпала из строя. Потерять такую перспективную ищейку я не хочу.

Ариана вспыхнула. Оказывается, Стас умеет быть жестким. Его слова, сказанные ровным безэмоциональным голосом, били наотмашь, беспощадно.

– Я просто хотела сказать спасибо. Извини, – она постаралась, чтобы голос прозвучал так же бесцветно. И чтобы он ни в коем случае не увидел блеснувшие в уголках глаз слезы.

– На твоем месте я бы не тянул с принятием решения. В следующий раз меня может не оказаться рядом. Не хочу тебя пугать, но… не тяни. Если понадобится совет, мой номер есть у Лики.

«Надо же, какой гордый», – сквозь щелку в дверном проеме Ариана смотрела, как в прихожей Стас надевает куртку и дает указания ее подруге.

Та внимательно его слушала, периодически кивая. С Ликой он вел себя совсем по-другому. Его голос звучал более властно и в то же время более… по-дружески, что ли. В какой-то момент Лика звонко рассмеялась, и Ариане вдруг стало досадно, что шутка предназначалась не ей. В конце концов, с ней тоже можно нормально общаться, а не только успокаивать или снисходительно читать лекции по дароведению.

***

Хлопнула входная дверь, и через минуту в комнату просунулась хитрая мордочка Лики:

– Как все прошло?

– Нормально, – о размолвке в конце разговора она предпочла умолчать. – Стас сказал, что я чувствующая.

– Ого! – присвистнула Лика. Ее глаза засветились неподдельным восхищением. – Это очень редкий дар, во всей стране вас по пальцам пересчитать. В Москве, например, сейчас нет молодых инициированных чувствующих.

– Откуда ты знаешь?

– Всем новичкам при вступлении в клан дают методичку, в ней есть краткое описание всех видов одаренных. Там написано, что таких, как ты, очень берегут, стараются не раскрывать ваших имен. «Счастлив тот клан, где есть свой чувствующий». Это цитата, если что. Таким пафосным стилем вся книженция написана.

– А что в них такого особенного? – удивилась Ариана. Ее не очень впечатлила якобы скрытая в ней сила. – Ну, чувствуют эмоции, ну, хорошо общаются. Творческие люди. Никакого волшебства.

– Ты чего! Опытный чувствующий способен воздействовать на настроение человека, внушать ему определенные чувства. Довести до депрессии или, наоборот, подарить ощущение нереального счастья. А если он творит, то своими работами способен менять жизни людей. Сознательно менять, понимаешь?

– Разве это не способности менталистов? Стас предлагал мне забыть о вашем клубе… клане… в общем, о вас.

– Ваши силы в чем-то похожи. Да, они могут, к примеру, внушить человеку спрыгнуть со скалы, но для этого нужно иметь очень сильный дар. А самое сложное – это скрыть следы воздействия. Большинство менталов на это не способны, ограничиваются считыванием настоящего, максимум – недавнего прошлого.

«Интересно, Стас способен?» – подумала Ариана. Лика упоминала, что он сильный. Подруга тем временем продолжала делиться знаниями:

– А теперь представь, что можно просто убрать у человека чувство страха и создать иллюзию любви к полетам. Вуаля! И он уже летит со скалы, счастливо улыбаясь. Воздействие чувствующих почти невозможно отследить. Поэтому вас так берегут. Вы мощное оружие. Сейчас, еще прочитаю тебе, что в методичке есть.

Ариане стало не по себе от своей потенциальной силы. Если это так, то неудивительно, что чувствующих стремятся от всех спрятать. Мысль о том, что она может причинить кому-то такой вред, вызывала отвращение.

Лика сбегала в свою комнату и вернулась с тонкой коричневой книжкой.

– Так, тут еще написано, что чувствующим претит насилие в любой форме. Они гораздо охотнее создают прекрасное и преумножают счастье и любовь. Бла-бла-бла. А тут вот и про менталов есть. «Непобедим союз чувствующего и менталиста. Вместе они способны достичь небывалого могущества, ибо смогут управлять людскими чаяниями и страстями». Ну что за пафосный дядька! – зевнула Лика, закрывая методичку. – Я тебе сейчас еще ромашку принесу. Стас сказал перед сном обязательно выпить.

«Ага, сначала разнервировал, а потом успокоительное прописал», – съехидничала Ариана.

Интересно, Стас специально умолчал об опасных сторонах ее дара? Не хотел напугать? Или тут что-то другое? Он же ментал, ему может быть интересен их «непобедимый союз». И все-таки, почему бабушка надела на нее блокиратор? Знала ли она о существовании одаренных? А мама с папой в курсе?

«Прежде чем решить, что делать с подвеской, я должна съездить к родителям», – определилась она, отпивая ненавистный ромашковый чай.

Ариане не верилось, что за такой короткий срок ее жизнь перевернулась с ног на голову. И что она действительно обсуждает дар с соседкой-ищейкой и ее вожаком-менталистом и обладает редкой силой воздействовать на чувства. И что еще нереальнее – склоняется к тому, чтобы поверить, что все это правда.

Глава 8

Please, don't see just a girl caught up in dreams and fantasies,

Please, see me reaching out for someone I can’t see 8 .

Keira Knightley

Родной город встретил Ариану слякотью и сыростью. Снег, выпавший в первых числах января, уже растаял, и под ногами хлюпала серая каша-размазня. Потеряв снежные шубы, деревья тоскливо чернели голыми ветками. Она приехала вечерним поездом и сейчас неторопливо шла по родной улице, улыбаясь знакомым с детства соседским домам.

Вот здесь живет тетя Лена, всю жизнь проработавшая пекарем. Ариана помнила восхитительный аромат свежей выпечки, который царил в уютном кафе при пекарне. Жаль, что оно закрылось. А напротив – дом Надежды Петровны, ее учительницы русского языка и литературы. Именно она в свое время настойчиво советовала Ариане поступать на филфак. Надежда Петровна даже помогала ей заполнять документы. А здесь живет Валентин Алексеевич, учитель истории. Невероятно мудрый и чуткий педагог. Приезжая домой, Ариана всегда забегала его проведать и занести карамельки Дюшес, которые он любил.

Ариана свернула на тропинку, ведущую к своему дому. Скрипнула калитка, и щемящая нежность затопила ее сердце. Дом, милый дом. Здесь ей всегда рады и всегда ждут. У Арианы было счастливое безмятежное детство, и сейчас она страшилась заводить разговор о бабушкином подарке. Если пережить предательство в любви ей кое-как удалось, то осознать, что ее всю жизнь обманывали самые близкие… Ариана потрясла головой, отгоняя мрачные мысли, и решительно нажала кнопку звонка.

Послышались торопливые шаги, и вот ее уже обнимают самые родные на свете руки. От мамы пахло сдобой, свежескошенной травой и чем-то цитрусовым. Напряжение последних дней и усталость от дороги сделали свое дело. Ариана не выдержала и всхлипнула, уткнувшись в мамино плечо.

– Солнышко, ты чего? Тебя кто-то обидел? – встревоженно спросила мама, гладя ее по волосам.

– Просто соскучилась. Я так рада тебя видеть, мам. А где папа?

– А я-то как рада! Сейчас придет, ему по работе позвонили, в кабинете разговаривает.

Дома было хорошо. Ариана сидела на кухне и маленькими глоточками пила обжигающе горячий чай. Глаза нещадно слипались, и она с трудом держала их открытыми. Мама пыталась запихнуть в нее кусок пирога под привычное «совсем исхудала, ничего не ешь в своей Москве». После тарелки домашних пельменей, овощного салата и клубничного желе Ариана смотреть не могла на любимое лакомство.

– Оля, она только приехала. Не переводи все продукты за один вечер, – попытался заступиться папа.

– Глупости! Ты посмотри, какая она изможденная. Ничего, я тебя приведу в нормальный вид.

– Я хорошо питаюсь!

– Завтра с утра замешу тесто, налеплю вареников. С творогом, как ты любишь, – продолжала мама, пропустив слова Арианы мимо ушей.

– Я тоже люблю с творогом, – заикнулся было папа, но мгновенно капитулировал под грозным взглядом.

– Пойду-ка спать, – широко зевая, сказала Ариана. – Спасибо, мам, все очень вкусно. Не нужно ради меня рано вставать. Днем вместе налепим.

Она поцеловала маму в морщинку между бровей, которая всегда указывала на то, что родительница о чем-то напряженно думает. В этот раз, вероятно, она прикидывала, хватит ли у нее муки на пару десятков, а лучше сотню вареников, чтобы накормить «исхудавшую доченьку».

Ариана быстро разделась и рухнула на кровать. Еле уловимый запах лаванды – мама всегда пользовалась одним и тем же кондиционером – настраивал на спокойствие и расслабление. Едва коснувшись головой подушки, она провалилась в сон.

***

Всю ночь ей снилась всякая ерунда. Она лепила вареники, а папа почему-то относил их в гараж. Потом она бегала по магазинам в поисках Дюшеса для Валентина Алексеевича. А под утро ей приснилась бабушка Уля. Она смотрела на нее с теплом и сочувствием.

– Пора узнать правду, малышка, – произнесла она.

Ариана попыталась прикоснуться к ней, но руку всего лишь обдал теплый воздух. Бабушка покачала головой, и ее призрачный силуэт начал истончаться.

«Я люблю тебя, моя ласточка», – донесся до нее нежный шепот, и Ариана проснулась.

Она села на кровати, обхватив руками колени. Как несправедливо, что они с бабушкой не успели по-настоящему узнать друг друга! В рассказах мамы она представала весьма неординарной личностью: волевой, но очень доброй и неизменно преданной своей семье.

Часы показывали шесть утра. Ариана попыталась заснуть снова, но через полчаса безуспешных попыток сдалась и пошла в душ прогонять остатки сна бодрящим грейпфрутовым гелем. Спустившись вниз, она улыбнулась, увидев на столе пакет с мукой. Мама неисправима.

Наскоро соорудив бутерброд с сыром, Ариана села в гостиной перед большим, практически панорамным окном. От вчерашней слякоти не осталось и следа. Ночью бушевала метель, и весь двор завалило снегом. Ветки яблонь и груш сгибались под его тяжестью, а кусты крыжовника и вовсе скрылись под плотным снежным покровом. Зимняя сказка выглядела чудесно, но мысль о том, что нужно помогать папе расчищать дорожки, сводила все восхищение на нет.

– Ты чего рано встала?

От неожиданности Ариана чуть не выронила из рук тарелку:

– Мама, нельзя так подкрадываться!

– И аппетит перебила, гляжу. Ну как так! Я хотела к завтраку вареники сделать.

– Я же просила. Не надо суетиться.

Мама нахмурилась и, кажется, собралась обидеться. Ариана примирительно предложила:

– Давай вместе делать? Как в детстве.

Через полчаса они увлеченно лепили вареники, щедро наполняя их творожной начинкой. Папа застал их по локоть в муке и весело смеющимися. Одобрительно кивнув, он вышел во двор оценивать масштаб снегоуборочных работ.

– Мам, помнишь, ты рассказывала, как бабушка Уля подарила мне подвеску и сказала, что это оберег? – Ариана поймала удачный момент, пока они остались одни.

– Да, когда тебе годик исполнился. А что?

– Она не говорила, где ее купила? И почему я должна была постоянно носить ее?

Мама внимательно посмотрела на нее, а потом выдала неожиданное:

– В свое время она предупредила меня, что, будучи постарше, ты, возможно, станешь расспрашивать о подвеске. И я пойму, когда настанет нужный момент.

– Для чего?

– Для того, чтобы отдать тебе ее письмо.

Мама вышла из кухни и вскоре вернулась с небольшой шкатулкой. Щелкнул замок, и она протянула Ариане слегка помятый конверт. Руки чесались немедленно его вскрыть, но хотелось сделать это в одиночестве. Ариана отложила письмо и вернулась к столу, но взгляд постоянно падал на белый прямоугольник.

– Иди уже, стрекоза. Любопытство сейчас через край польется. Я сама здесь закончу, – улыбнулась мама.

Ариана обняла ее и побежала в свою комнату. Пальцы подрагивали от волнения, и ей никак не удавалось открыть конверт. Наконец в руки выпали несколько страниц, исписанных крупным размашистым почерком.

Моя дорогая девочка!

Если ты читаешь это письмо, значит, ты узнала о блокираторе и своем даре. Вернее, о нашем, ведь он передается в роду Белецких из поколения в поколение вот уже много лет. До тех пор, пока твоя мама не вышла замуж и не решила, что хочет прожить обычную жизнь с любимым мужчиной, простым человеком без капли дара.

Увы, я не смогла ее переубедить. Она запечатала силу, а вскоре мы узнали, что в тот момент она уже была беременна тобой. Дар не уснул, как предполагалось, а перешел к свободному живому носителю – тебе. Так, сама того не желая, Оля умножила твой дар своим. Мы были в ужасе, когда ближе к году впервые проявилась твоя сила. Обычно это происходит в подростковом возрасте. Хрупкий детский организм не способен выдерживать такую нагрузку, и тебе было очень тяжело. Ты начинала рыдать, услышав грустную музыку. Закатывала истерику, если видела, как дети обижают друг друга на детской площадке. Увы, единственным способом помочь тебе стала блокировка дара. И я начала искать накопитель. Для тебя им стал жемчуг. Ты знала, что моллюски вырабатывают его для защиты от инородных тел, попавших в раковину? Защитный минерал, почти не требующий обработки. Символ чистоты, света и женственности. Как и твое имя. Ариана – непорочная, преданная, священная. Идеальный выбор. Подруга-менталист помогла мне запечатать твой дар и, по просьбе твоей мамы, стерла ей лишние воспоминания. И внушила хранить мое письмо и свой адрес, не удивляясь этим странностям.

Знай, Ариана: если блокиратор поврежден, он опасен. Сними его, освободи свою силу. Хорошо, если рядом будет кто-то из одаренных. Твой дар так долго был в плену, кто знает, как он себя проявит.

И самое главное. Важнейшая ценность любого чувствующего – книга рода. В ней описано, как проявляется дар в его семье и как взять его под контроль. Наша книга хранится у моей подруги, с которой мы проводили ритуал. Ее имя – Галина Ижевская. Она живет в Москве, у твоей мамы есть адрес. Когда Оля рассталась с даром, стало опасно хранить книгу дома. Она стала беззащитной перед внушением, и знающие люди могли этим воспользоваться и украсть реликвию. Галя согласилась спрятать ее у себя. Забери ее как можно скорее и начни учиться.

Прости, что взвалила на тебя этот груз. Не смогла защитить как следует. Я виновата. Но знай, я очень люблю тебя и надеюсь, что подвеска прослужит достаточно долго, чтобы ты повзрослела и справилась с последствиями. Помни, сила чувствующих – в любви. К миру. К людям. К себе. Мы можем увидеть красоту и свет в самых темных уголках человеческой души и помочь ей одержать верх над пороками.

Я пишу это письмо, сидя рядом с твоей кроваткой. Сейчас поздний вечер, и ты сладко сопишь под одеялом. Ты чему-то улыбаешься во сне, и я молюсь высшим силам, чтобы в твоей жизни было как можно больше радости и безмятежного счастья.

С огромной любовью, большей, чем весь мир,

твоя бабушка Ульяна.

По странице растеклось неровное соленое пятно. И еще одно. И еще. Сейчас Ариане хотелось увидеть бабушку как никогда раньше. В детстве она ассоциировала ее с феей-крестной, подарившей волшебный подарок и незримо оберегавшей ее. После прочтения письма бабушка стала реальной женщиной, со своими слабостями и сожалениями. Она была одаренная. И Ариана тоже одаренная. Чувствующая. Бабушка подтвердила слова Стаса. Значит, он ей не врал. Хоть какая-то крупица правды в мире, где все друг другу лгут.

А вот как спросить у мамы про Галину Ижевскую, не вызвав подозрений? Помнит ли она эту женщину, несмотря на внушение? А вдруг расспросы Арианы сработают триггером и восстановят стертые воспоминания? Похоже, без звонка Стасу не обойтись. Если он так много знает, как говорила Лика, то мог слышать о подобных случаях.

На секунду прижавшись губами к страницам, которых касались бабушкины руки, Ариана бережно убрала их обратно в конверт и быстро спустилась на первый этаж.

Родители сидели за столом и ели уже готовые вареники.

– Где тут самый вкусный для достойнейшего и прекраснейшего человека в этой комнате? – выбирал папа.

Он обмакнул эталонный вареник в сметану и поднес ко рту, но в последний момент протянул его маме. У Арианы снова защипало в глазах. Родители заставляли ее верить, что настоящая любовь существует. Она всегда видела, как папа проявляет свою любовь – бурно и экстравертно. В детстве она считала, что мама только позволяет себя любить, ведь та никогда не проявляла чувства прилюдно. А теперь оказалось, что ради него она отказалась от дара.

– Оставьте мне парочку, все-таки я помогала готовить, – Ариана налила чай и присоединилась к завтраку.

– Оля, на сколько она помогла? На один-два?

– Сережа!

– Что, на целых три? Ни за что не поверю! Если она читала тебе стихи, пока ты лепила, то знай, за помощь это не считается.

– Да папа, сколько можно про это шутить! Я была тогда в начальной школе!

Когда маленькой Ариане задавали учить стихи, она часто декламировала их, пока мама готовила обед. Папа смеялся, а мама всегда говорила, что с поэтическим ингредиентом блюда становятся гораздо вкуснее.

– Кажется, с тех пор ничего не изменилось, – гнул свою линию папа.

– А вот сейчас обидно. Я умею готовить. И вкусно, между прочим!

– Правда? Покажешь нам на днях свои умения.

– Вызов принят!

Ариана совсем не возражала порадовать родителей чем-то вкусненьким. Не все же маме у плиты стоять.

***

После завтрака Ариана вышла прогуляться и заодно позвонить Стасу. Лика уже скинула его телефон вместе с кучей разных смайлов, выражающих и удивление, и непонятный триумф, и злобный смех. В общем, подруга была в своем репертуаре.

Ариана долго бродила по саду, не решаясь набрать номер. Все-таки в тот вечер они не очень хорошо расстались. Просить его о помощи после всех колкостей и обидностей, которыми они обменялись… Легче на Луну слетать, чем одновременно договориться и с гордостью, и со стеснительностью. С другой стороны, он сам сказал звонить, если понадобится совет. Ну вот, понадобился.

– Привет, Стас, это Ариана. Тебе удобно сейчас говорить? – зажмурившись, выпалила она в трубку.

– Здравствуй, Ариана. Да, я тебя слушаю.

Вроде уже не злится. Голос звучит, как обычно, спокойно и слегка насмешливо.

«Злорадствует, наверное, что я не смогла без его помощи, – досадливо поморщилась Ариана. – Ну и ладно. Главное, чтобы не лопнул от самодовольства. Он мне сейчас и правда нужен».

Она коротко пересказала Стасу содержимое бабушкиного письма. Он слушал не перебивая и уточнил только одно:

– Как, ты говоришь, звали бабушкину подругу?

– Галина. Как я поняла, она тоже менталист, как и ты.

– Забавно.

Что именно в этом забавного, Ариана не поняла, но спрашивать не стала. Больше всего ее интересовал вопрос, как построить разговор с мамой.

– Не волнуйся, – успокоил ее Стас. – Дар у нее не активен, внушение было добровольным. К тому же столько времени прошло, воздействие хорошо закрепилось. Единственное, придумай, почему ты заинтересовалась Галиной именно сейчас.

– Понятно, спасибо!

Остался еще один важный вопрос, но Ариана никак не могла на него решиться. Молчание затянулось, и Стас не выдержал:

– Спрашивай. Что бы ты там ни придумала, обещаю, что отвечу честно.

– А как ты…

– Ты сопишь. Значит, напряженно думаешь о чем-то и никак не можешь определиться. Если бы тебе от меня больше ничего не было нужно, ты бы уже положила трубку. Скажи, Ариана, я чем-то тебя обидел?

Проницательности Стаса можно было позавидовать. Конечно, он менталист, но нельзя же читать мысли на расстоянии. Вроде бы. Хотя в последних предположениях он ошибся.

– Нет. Нет, конечно. Я просто… Я могу позвонить тебе по видеосвязи, когда соберусь снимать подвеску? Бабушка писала, что у меня дар в двойном объеме, и я боюсь, что…

– Ариана, – от обманчиво мягкого тона Стаса по спине пробежал холодок, – почему ты говоришь об этом только сейчас? Что значит в двойном объеме?

– Прости. Я не думала, что это важнее всего остального.

– Диктуй свой адрес, – выслушав опущенную часть письма, произнес Стас.

– Зачем? – опешила она.

Мелькнула мысль, что можно вызвать Лику, но мистер Знаю-Твои-Мысли-До-Того-Как-Ты-Их-Подумала пресек ее на корню:

– Твоя бабушка была права. Тебе необходима помощь одаренного. И нет, ищейка тут не помощник. Она сможет разве что на руках донести тебя до больницы.

Ариана вздрогнула. Все настолько опасно?

– Или по наитию выбрать лучшую, если у вас их несколько, – продолжал Стас. – Лучше бы, конечно, рядом был опытный чувствующий, только у меня таких знакомых нет. Галину ты еще не нашла, и неизвестно, когда это случится. Но я тоже менталист. К тому же я на тебя настроен.

– Ты на меня что?

– Этот разговор может подождать.

– Стас!

– Если вкратце, то, когда я вытаскивал тебя из лабиринта бессознательного, мне пришлось погрузиться в твое сознание слишком глубоко, и образовалась необычная ментальная связь. Предупреждая твои вопросы, нет, я не читаю все твои мысли. Нет, я тобой не управляю. Ты самостоятельная независимая личность. И нет, я не специально. Мне самому не нравится, что так произошло.

– Я боюсь, – вдруг жалобно сказала Ариана. И отчаянно подула на покрасневшие от холода пальцы.

Она стояла посреди сада, и снег запорошил всю одежду, щеки, ресницы и выбивающиеся из-под шапки пряди волос. Сколько еще потрясений принесет ей мир магии? Она не хотела такой жизни. Она просто хотела быть счастливой. И даже казалось, что нашла любимого мужчину, ради которого могла бы легко отказаться от дара. Но мужчина предпочел ее подругу, а дар принес лишь страх и боль.

– Я понимаю, – на этот раз мягкость в голосе Стаса была настоящей. – Твоя сила связана с эмоциями, и ты воспринимаешь все особенно остро. Чем раньше ты научишься ей управлять, тем быстрее она перестанет управлять тобой. Так мне помочь тебе с подвеской?

– Это ради Лики, да? Я не хочу быть обузой, но именно так себя чувствую. Всего за две недели знакомства я доставила тебе кучу проблем. Так что, отвечая на твой вопрос, нет, Стас, ты ничем меня не обидел. Просто мне стыдно. И страшно. И после каждого разговора становится еще страшнее, что происходящее больше, чем я смогу выдержать.