Избушка на рачьих ножках

– И что же она пилит? – спросила Гусеница.

– Листья. Своими челюстями. Пилит и ест, – ответил Кивсяк, – но речь сейчас не об этом. Взгляните, какой у неё красивый домик: белоснежный, ажурный, сделанный из длинных восковых нитей.

– Да, он лучше смотрится, чем мусорный скафандр этого вашего клопа-грязнули.

– Несомненно. Но и у того, и у другого один и тот же недостаток: это всего лишь одежда, камуфляжный или защитный костюм. А настоящий дом надо построить. Как, например, делает вот это животное, – и профессор защелкал клавишами.

– Какой красивый цветок! – восхитилась улитка, взглянув на монитор.

– Это не цветок. Это сидячий морской червь. Он живёт на дне, в башенке-футляре, который соорудил из песчинок. То, что вы приняли за лепестки цветка, это щупальца, которыми червь ловит разную плавающую в воде мелкую живность.

– У этого жилья есть только один недостаток, – добавил профессор.

– И я знаю какой, – догадалась Гастропода, – такой же, как у моих любимых усоногих раков. Они со своими домиками не могут передвигаться. Поэтому они всю жизнь вынуждены проводить на одном и том же месте.

– Всё правильно! Молодец! – похвалил свою ученицу Кивсяк.

– Смотрите, бабочка! – воскликнула Гусеница, увидев, как на поляну опустилось изящное крылатое насекомое. – Я в такую же превращусь?

– Нет, – ответил Кивсяк, – в такого вы не превратитесь. Потому что это вовсе не бабочка, а ручейник. Кстати, и он имеет прямое отношение к нашей беседе.

– А где же у него домик?

– У него самого нет. В домике поселяется его личинка.

– А на неё можно посмотреть?

– Только на мониторе ноутбука.

– Почему? Она живет где-то очень далеко?

– Нет, личинка обитает в соседнем ручье. Под водой. А нырять никто из нас не умеет. Так что подходите ближе к экрану. Вот она.

– Какая интересная избушка! – восхитилась Гусеница. – Сделана из веточек и травинок. А чем они скреплены?

– Паутиной.

– И у меня паутина есть.

– Так может и вам сделать что-нибудь подобное? Только не под водой, конечно. Попробуйте!

А мы вам поможем. Да, коллега? – обратился Кивсяк к улитке.

– С удовольствием! – откликнулась та.

И работа закипела.

Гастропода подносила сухие травинки, Кивсяк разгрызал их на кусочки, а Гусеница при помощи паутины скрепляла весь этот строительный материал.

Вскоре у них получился домик, точно такой же, как у ручейника. Гусеница забралась внутрь.

– Ну как, удобно? – поинтересовался Кивсяк.

– Не тесен, не велик? – уточнила Гастропода.

– Как раз в пору, – удовлетворённо произнесла Гусеница. – Спасибо вам!

– Ну вот, у вас теперь собственное жильё. Можно сказать, собственная крепость.

– В нём мне никто не страшен – ни жук-жужелица, ни этот ваш клоп-неряха.

– Грязный хищнец, – поправил её Кивсяк.

– Вот-вот. Он самый.

– В своём теремке вы будете в безопасности и когда превратитесь в куколку, и потом – когда станете бабочкой.

– Чудесно! Я буду жить одна в своём собственном домике! Этакой бабочкой-затворницей.

– Как Николь в своём хрустальном замке. И так же как Николь, будете ждать своего принца, – подтвердил Кивсяк. – И непременно дождётесь!

– Николь – это кто?

– Это красавица-креветка. Из другой сказки В. Г. Бабенко. Почитайте. Очень рекомендую.

Барабанная дробь

Ранним весенним утром Кивсяк покинул свою уютную норку и, не торопясь, пополз по лесной дорожке на прогулку. За поворотом ему повстречался паук.

Увидев Кивсяка, он вежливо поздоровался:

– Доброе утро, профессор!

– Здравствуйте, уважаемый! – ответил Кивсяк и озадаченно добавил: – А разве мы знакомы?

– К сожалению, меня вам никто так и не представил. Позвольте сделать это мне самому. Я Паук. Бродячий.

Паука так окрестили зоологи, потому что он не плёл сетей и не сидел рядом с ними в ожидании, когда туда угодит муха, а просто бродил по земле в поисках кого-нибудь съедобного.

– Вас же я хорошо знаю по многочисленным отзывам других обитателей леса, – продолжил Паук. – От ваших лекций в восторге и Малиновый Куст, и Берёза, и Одуванчик, и Гусеница, и улитка Гастропода.

– Очень приятно слышать, – ответил профессор. И, сменив тему, добавил: – Какое сегодня прекрасное утро!

– Утро замечательное, – согласился Паук. – Птицы поют. И дятлы так дупла долбят, что по всему лесу стук разносится! Как они, однако, дружно плотничают!

– Позвольте с этим не согласиться, – произнес Кивсяк, предвкушая, что он сейчас прочтёт ещё одну лекцию. – Дятлы дупла давно уже выдолбили. Они сейчас не плотничают. Это они, так сказать, поют.

– Поют? – удивился Паук.

– Дятлы вообще-то не лишены голоса. Они, в частности, могут кричать, некоторые звонко и бодро, другие гнусаво и минорно. Но для того, чтобы обозначить границы своего участка, они вот так стучат клювами по деревьям. Это и есть их, так сказать, песни, ну, как трели у соловья.

– В качестве барабана любое дерево годится?

– Нет. Каждая птица находит подходящий сухой сук поближе к вершине. По силе звука и по ритму ударов можно определить вид музыканта.

– Вот как! – удивился Паук.

– К примеру, самая громкая барабанная дробь в нашем лесу у чёрного дятла, самая тихая и частая – у малого дятла. В Австралии, где нет дятлов, обитает знаменитый пернатый ударник – попугай чёрный какаду. У него есть настоящая барабанная палочка!

– Откуда она у попугая?

– Сам делает. Обрабатывает клювом подходящую ветку и получается отличная барабанная палочка. Какаду берет её в лапу и музицирует – бьет по сухому дереву.

– Поразительно!

– К слову сказать, в нашем лесу, кроме дятлов, живут и другие мастера-барабанщики. Это зайцы.

– Зайцы!?

– Ну да, зайцы-беляки. Они звучно колотят передними лапкам по пенькам.

– Тоже обозначают, что это именно их участок леса?

– Нет, просто предупреждают товарищей об опасности.

– Как всё это интересно! Недаром все говорят, что вы превосходный рассказчик!

– Весьма польщён, – поклонился Кивсяк. – Кстати, лапками выбивают дробь и другие звери.

– Какие же?

– Например, грызуны-песчанки.

– Судя по названию, они живут в пустыне.

– Совершенно верно. Но в отличие от зайцев, они вынуждены использовать иные ударные инструменты.

– Я, кажется, догадываюсь, что вы имеете в виду. В пустыне ведь нет пеньков.

– Совершенно верно! Поэтому они колотят по сухой плотной земле. Есть и ещё одно отличие.

– Какое же?

– Они работают не передними, а задними лапками. Причем не последовательно, а одновременно.

– Это похоже на разные школы барабанного искусства.

– В огромных поселениях песчанок вечерами можно слышать целые ансамбли ударных: каждый зверёк, сидя перед норой, ведёт свою партию, топая по земле лапками.

– Невероятно! Настоящее шоу пустынных барабанщиков!

– В Африке при помощи особого топота общаются между собой антилопы. А маленький тамошний зверёк прыгунчик предупреждает своих сородичей об опасности, стуча хвостом по земле.

– А есть барабанщики среди насекомых? Они мне как-то ближе.

– Есть. Чтобы познакомиться с одним из них, давайте подойдем вон к тому сухому дереву.

Когда собеседники приблизились к старому дубу, Кивсяк сказал:

– Предупреждаю, звуки, издаваемые этим существом весьма тихие.

Паук прислушался.

– Я различаю их, – произнес он. – Похоже на щелчки метронома или тиканье часов. Кто же этот невидимый музыкант? И для кого он исполняет, прямо скажем, эту не очень жизнерадостную музыку?

– Это жук-точильщик прогрыз ход в стволе дуба. А звуки он издает, ритмично ударяя головой о стенки своего тоннеля. Жук исполняет серенаду таким вот своеобразным способом для того, чтобы привлечь подругу.

– Мрачноватая какая-то серенада. Больше похожа на траурный марш.

– Я с вами согласен. И не только я. Этот жук нередко поселяется в деревянной мебели и вот так же «поёт» оттуда. Люди, услышав его «тиканье», считают это плохим предзнаменованием. Они уверены, что жук таким образом отсчитывает отведённые им часы. Я думаю, что нам лучше уйти отсюда.

– Неужели, профессор, и вы суеверны?

– Конечно, нет. Просто мы, увлёкшись беседой, слишком близко подошли к муравейнику. А это опасное соседство. Муравьёв очень много, и нам в случае чего не поможет даже моя химическая защита. Так что поспешим, – поторопил Кивсяк и заструился прочь.

Паук последовал за ним.

– Ну вот, – довольно произнес Кивсяк, когда они удалились от муравьиной кучи, – можно продолжить наш разговор. Кстати, муравьи нам дали повод перейти к знакомству с другими насекомыми-ударниками.

– Каким образом?

– Если бы мы были в саванне, то там, скорее всего, оказались бы рядом не с муравейником, а с построенным из глины огромным термитником. А термиты имеют прямое отношение к барабанщикам.

– И чем же они барабанят? И по чему?

– Собственными головами по стенкам термитника. Получается такой грозный гул литавр, отпугивающий врагов от их жилища.

– Вот это да! – воскликнул Паук. – Биться головой о стену для устрашения недругов! И что, помогает?

– Термиты, наверное, считают, что помогает. Иначе бы не бились.

– А на каких ещё предметах барабанят животные?

– Прекрасный вопрос! Мы с вами познакомились только с теми, которые свой барабан – будь то дерево, плотный грунт или глиняную стену – должны найти. А у других животных весь набор инструментов всегда с собой.

– И кто же это?

– Например, самая большая обезьяна – горилла. Когда горилла хочет внушить страх своим недругам, она изо всей силы колотит в свою грудь кулаками. Мол, вызываю на бой! И, знаете ли, обычно не находится желающих выйти на поединок с рассвирепевшим двухсоткилограммовым самцом.

– Представляю! Разъяренная горилла-барабанщик – это зрелище не для слабонервных!

– Горилла далеко, а другой зверь, вернее, зверёк совсем рядом.

– Где?

– Вон вдалеке, на тропинке.

– Так это мышка.

– Точнее, лесная мышь.

– И чем же она барабанит? Где её ударные инструменты?

– Она, когда напугана, быстро клацает зубами. Правда, негромко. А вот хомяк, застигнутый врасплох, или крыса, загнанная в угол, так звучно и выразительно ими «играют», что многие собаки ретируются.

– Но ведь это совсем не барабаны!

– Да, это скорее кастаньеты. Кастаньеты устрашения.

– А ещё такие есть у кого-нибудь?

– Есть у птиц. Слышали такое выражение «щёлкать клювом»? Вот аисты по этому самому щёлканью большие мастера-трещоточники. Они немы, и такие звуки им заменяют пение.

– Барабаны, трещотки, кастаньеты… а ещё какими ударными инструментами овладели животные?

– Существует такой музыкальный инструмент – маракас. Это большая деревянная погремушка, наполненная камешками. Маракас, если его потрясти, издает сухой шуршащий звук.

– Я догадываюсь, какое животное вы хотите назвать. Погремушка есть на хвосте у гремучей змеи.

– Конечно! Треском также предупреждает недругов и дикобраз. Правда, трещит он своими длинными острыми иглами.

– Удивительно! Профессор, вы рассказали так много интересного про разные барабаны и барабанщиков, что и мне тоже захотелось стать ударником.

– Ну что ж – попробуйте, – опрометчиво напутствовал Паука Кивсяк. Все инструменты под рукой. Или под ногой. Экспериментируйте. Успехов вам! Надеюсь вскоре услышать ваши композиции.

На том они и распрощались.

* * *

Ранним утром следующего дня спящего профессора разбудил страшный шум. Ошалевший Кивсяк осторожно выглянул из своей норки. На лесной тропинке совсем недалеко от его жилища на большом сухом листе дуба сидел Паук и самозабвенно, из всех сил стучал по своему музыкальному инструменту лапками и брюшком.

«Всё, это конец, – с грустью подумал Кивсяк. – У меня появился сосед-барабанщик. Придётся подыскивать себе другое жилище. Где-нибудь подальше отсюда. А то я здесь захирею от бессонницы. Кстати, хорошо, что у него нет ни хвоста, ни головы. А то он бы и ими колотил. И шум был бы ещё громче!»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.