Лестница к морю

– Как ты можешь не понимать, почему я так действую? – Она говорила тихо, гораздо тише, чем её сердце колотилось в груди.

Альваро поставил руки на талию, будто готов был нападать. Лидия, боролось с собой, чтобы испуганно не отвести взгляд. Но как только Альваро подался вперёд, намереваясь заговорить, девушка напала первой.

– Разберись в себе! Если для тебя удивительно, что люди рискуют жизнью ради других людей, то разберись в себе! Не нужно нападать на меня! – Она почти кричала, импульсивно вскидывая руками. Альваро слушал, не двигаясь, сосредоточив взгляд на её глазах и тяжело дыша через приоткрытый рот. – Потрудись хоть немного скрывать от меня своё недоверие! Оно меня убивает! Я такого не заслуживаю!

– Не кидайся громкими словами. Что бы ты ни сказала, я не приму такого дерзкого поведения! – Он говорил уже заметно тише, но свирепый взгляд всё ещё устрашал.

– Не принимай! Что ты сделаешь? Под замок меня посадишь? – она сделала шаг вперёд. – Я ведь и так под замком!

Лидия на секунду прикрыла глаза, борясь с гневом, и вдруг увидела сценарий последующих часов, как кино в ускоренной перемотке. Она представила, как он разворачивается и уходит, оставляя её в одиночку справляться с тяжестью слов.

– Мы поговорим, когда наша злость стихнет!

– Поцелуй меня. – Сказала она тихо, открыв глаза. И он замолчал, давая понять, что услышал сквозь свой бас её тихий дрожащий голос. Мужчина опустил руки и смотрел на неё, не уняв порывы гнева. Она продолжила: – Мы можем сейчас ругаться ещё целый час, потом ты уедешь, злой, обиженный. Будешь заниматься своими делами с налетом ярости. А я буду здесь, в четырёх стенах, одна, справляться со своим гневом и мыслями. – Она сделала неуверенный шаг вперёд. – Альваро, поцелуй меня.

Мужчина пару раз растерянно моргнул и гнев в его глазах начал затихать. Он сделал шаг вперёд и остановился, разглядывая её лицо, затем подошёл и медленно опустился к её губам, поцеловал. Они не трогали друг друга руками, словно боялись снова разозлиться. Альваро первым разорвал поцелуй, он стоял перед ней, опустив взгляд. Лидия, наконец, подняла ладонь и прикоснулась к его щеке, чуть поглаживая большим пальцем покрасневшую кожу. Когда он поднял на неё взгляд, девушка приблизилась, чтобы мужчина понял её намерения, и снова прислонилась к его губам.

Воздуха между ними не осталось, и они отстранились. Альваро взглянул на неё чистым, свободным от гнева взглядом, затем обнял, прижав к себе и положив подбородок на макушку.

– Ты мудрее всех кого я знаю. – Сказал он шепотом. Она улыбнулась, обвивая его руками.

–Пару минут назад ты назвал меня глупой.

***

– О чём ты думаешь с таким печальным лицом?

Она заулыбалась, тут же прогнав мысли. Пару секунд, раздумывала, стоит ли говорить Альваро.

Разумом она понимала, что все сказанные Дайаной слова были пропитаны злостью, завистью и прочими чувствами, присущими обиженной женщине. Но, как только она позволяла себе опуститься в раздумья, сама себе кричала, что в этом есть доля правды. И насколько велика эта доля, ей было страшно допускать. Её по-настоящему пугало, как тонка была грань доверия: от слов Альваро, человека, который без преувеличения был центром её мира, до слов женщины, которую она видела единственный в жизни раз.

– Эта милая особа, ростом в метр, включая двадцатисантиметровые каблуки, конечно же, наговорила мне кучу приятностей, и я не могу об этом не думать.

– Расскажи, подумаем вместе.

– Ты же понимаешь, что это слова о тебе, которые я должна вспомнить однажды.

– Не совсем понимаю. – Он нахмурил брови, будто она говорила на другом языке.

– Она убеждала, что я тебя не знаю, а когда узнаю – пожалею, что родилась. Примерно так.

Альваро встал с кресла, и, уперев руки в бока, прошёлся по комнате.

– Мне хватает интеллекта, чтобы догадаться, она твоя бывшая, и вы расстались не по её желанию. – Лидия встала с краешка постели и подошла к нему. – Меня не задевают угрозы или оскорбления моей внешности. Меня расстроили слова, что я тебя не знаю. Ведь это правда. Ты ничего не говоришь, а я стараюсь не спрашивать.

– На этой планете, и на других планетах этой вселенной, нет ни одного человека или представителя другой расы, кто знал бы меня хоть чуточку больше, чем ты.

– Хочется тебе верить.

– И даже после этой милой беседы с ней, ты сделала это, ни секунды не раздумывая.

– Что «это»? – нахмурив брови переспросила она?

Альваро повернулся к ней, скрестив руки на груди, и тихо сказал:

– Не думай, что я не заметил, как ты закрывала меня от пистолетов вчера. – Он задумчиво опустил взгляд. – Я впервые почувствовал себя в безопасности. Впервые кто-то защищал меня, рискуя собой.

– Ты ещё не понял, что я закрою тебя от всех пуль?

Он долго молчал, затем, глубоко вздохнув, обнял её и прижал к себе.

– Я понял. И ещё понял, что ты сама выстрелишь в меня, если я буду по другую сторону.

– Всегда будь на моей.

Глава 25

Завтраки охранников стали обязательностью. Хоть Лидия и спала по утрам до самого обеда, но уже перестала спрашивать все ли сыты, так как знала, что это вошло в норму.

Она всё меньше бодрствовала по ночам. Хоть за день и не уставала, засыпала вместе с Альваро. Как он высыпался, она не понимала. Приходя домой поздно вечером и, засыпая не раньше полуночи, утром он выглядел довольно бодро, отправляясь на работу. Его выходные были редкостью, но в них он позволял себе проспать с Лидией до обеда. О своих делах он по-прежнему не рассказывал. Часто думал, смотря перед собой.

Однажды утром, открыв глаза, Лидия осознала, что приняла это место своим домом, свыклась с его порядками и даже на день не представляет возвращения к прошлой жизни. Всё же безделье её пожирало. Все занятия, которые она могла придумать, не выходя за дверь с кодовым замком, всё больше вызывали отвращение. Ей казалось, что все хорошие фильмы уже просмотрены, а книги прочитаны, социальные сети не являли никакой новой информации, а мысли передуманы по несколько кругов и в нескольких направлениях.

Она надеялась, что Альваро заметит её плохой настрой, но как только он возвращался домой, девушка менялась, она была действительно счастлива и не думала о предстоящем пресном "завтра".

Печальной действительностью ударило отношение подруг. Девушки считали, что жизнь её столь интересна и насыщена, что общение свелось к нулю. Порой, она чувствовала в случайно брошенных фразах зависть, может бессознательную, но слишком очевидную, чтобы не заметить.

Каталина вернулась в школу, проводя на занятиях почти весь день. Альваро приставил к ней в личные охранники Лукаса, и девочка, чувствуя себя в безопасности, жила жизнью обычного ребенка.

Лидия с надеждой ждала прилёта семьи, который ожидался через пару долгих недель, осознавая, как соскучилась по общению. Но она боялась, что родные люди больше не найдут с ней тем для разговора, подпитав завистью и без того непрочные отношения.

Больше мысли, что они не приедут, её расстраивало только представление, что по итогу им придется вернуться домой. Она с радостной дрожью в руках представляла совместный отпуск. А затем, со слезами думала об их отъезде и продолжении пресных будней.

Лидия твердо решила обсудить вечером эту тему с Альваро, но уснула в 4 часа утра, так его и не дождавшись.

В то утро она проснулась в 9, снова одна и разозлилась. Злость росла с мыслями, что теперь она не видит его даже ночью, ведь утром он уехал, даже не разбудив, чтобы попрощаться. Девушка села на кровати, потирая сонные глаза. Затем посмотрела в окошко, где воздух беззвучно вибрировал от жарких солнечных лучей. Она постаралась успокоиться и прогнать гневные мысли, а когда попытка провалилась – швырнула подушку Альваро в окно со всей силы, что была в руках. Стекла зазвенели и задрожали, искажая солнечный свет.

– На месте моей подушки должен быть я? – Альваро выглянул из ванной с настороженным взглядом. На нем были лишь серые спортивные штаны, и он явно никуда не собирался.

Она вздрогнула, повернулась к двери и ни секунды не раздумывая, ответила:

– Да!

Мужчина вышел из ванной, прикрыв дверь и по-турецки сел на краешек кровати, напротив девушки, возле её ног.

– Поговорим?

– Я уже говорила тебе об этом, но ты меня не слышишь. Может, услышишь, когда я сойду с ума?

– Хочешь, родим ребенка, чтобы тебе было чем заняться?

Она захлопнула глаза от удивления, руки подскочили вверх и повисли, хватаясь за воздух.

– Успокойся, прости, я неудачно пошутил.

Девушка облегчённо выдохнула, но всё ещё обдумывала его шутку.

– Слушай, Ли, я не испытываю никакого удовольствия, заперев тебя в доме.

– Но так тебе гораздо проще жить!

– Ты имеешь в виду, когда я не переживаю за твою сохранность? Да, ты права.

– Альваро, мне не просто скучно. Это уже не капризы маленькой девочки.

– Я понимаю, что ты чувствуешь себя немного не свободной.

– Что? Немного не свободной? Я чувствую себя круглосуточной шлюхой! Да! Именно это слово.

Он поднялся и, отвернувшись, прошел по комнате, будто боялся услышать от неё именно это. Подойдя к оконному стеклу, он облокотился на него руками и положил на них лоб.

– Шлюх не любят. – Он говорил тихо, девушка почти не слышала его голос сквозь шум из открытого окна. – Шлюх не оберегают.

Лидия сползла вниз на постели, согнула ноги в коленях и обняла голову руками. Он снова её не слышал, не понимал, громкими словами доказывая свою правоту.

От последующей тишины звенело в ушах, но она не находила ни одной разумной фразы, чтобы эту тишину нарушить. Альваро тоже не справился с поиском нужных слов. Лёжа с крепко зажмуренными глазами, Лидия слышала, как он выходит из комнаты, шлёпая босыми ногами.

Девушка сразу же поднялась и, смотря прямо перед собой, ушла в ванную. Она представила как примет горячий душ, красиво страдая под каплями воды, словно героиня фильма, поплачет и снова будет сильной и вдохновлённой. Но слёзы отказывались освобождаться, а её волосы запутанными мокрыми сосульками повисли на лице, портя кадр из фильма. Равномерно шумящая вода вовсе не приносила никакого облегчения, а лишь раздражала своим невозмутимым спокойствием.

Она наспех вымыла голову, не прополоскав как следует волосы, и, укутавшись в махровые полотенца вот уже несколько минут пялилась на своё безжизненное лицо в зеркало.

– Я не умею, ясно? – он вошёл в ванную, хлопнув за собой дверью. – Не умею думать о других людях! Я учился только командовать и руководить, отчасти защищать. Но думать о потребностях других я не умею!

Лидия слушала его, оперевшись руками на раковину и исподлобья смотрела на своё мокрое отражение в запотевшем зеркале.

– Ты права, я маленький ребенок, потому что семья не успела научить меня жить. А сам я вынужден был учиться выживать!

– Не срывайся на мне! Я не умею ни того ни другого! Только ныть в перерывах между нашим сексом!

– Мы с тобой через столько всего прошли. Разве через это не сможем?

– Мне иногда кажется, что мы идём не вместе, каждый справляется сам.

– А я уверен, что вместе. Без тебя я бы ни за что здесь не оказался. Даже не увидел бы этот путь.

Они переговаривались через отражение в зеркале, словно оно было их переводчиком, а без него они бы друг друга не поняли.

– Альваро, ты очень красиво говоришь.

– Я научусь и делать.

– Я не требую от тебя невероятных свершений, не жду грандиозных поступков. Мне всего лишь нужно чувствовать себя человеком. Не твоим дополнением, а личностью, понимаешь?

– Ты хочешь работать?

– Хочу, хотя бы на тебя. Хочу делать то, что умею, то чему училась. Хочу выходить из дома не один раз в неделю в твой выходной и под твоим личным конвоем, а когда мне понадобится что-то купить, или просто увидеть что-то кроме стен. Понимаешь?

Он явно был недоволен требованиями, хотя девушка и подала их как пожелания. Мужчина боролся с собой, и это ощущалось очень ярко, его руки сжались в кулаки, он твердо стоял на широко расставленных ногах, играя желваками на напряжённых скулах.

– Пообещай мне, что будешь думать о безопасности. Оберегай сама себя, как это бы делал я, если бы был рядом. Думай наперед, обдумывай свои действия.

Лидия стянула с головы мокрое полотенце.

– Если я и захочу сделать что-то безрассудное, меня остановит твой гневный голос в голове.

***

Альваро, сидя за столом, вдумчиво вглядывался в бумаги. Лидия, посматривала на него, отвлекаясь иногда от книги.

– Альваро?

– М?

– Ты сегодня шутил про ребёнка. – Она отложила книгу на тумбу. – Ты хочешь детей?

Он оторвал взгляд от стопки листов и повернулся к ней с прищуренным взглядом.

– Ты думаешь об этом? Это была шутка.

– Мне вдруг захотелось спросить, какое у тебя в жизни отношение к этому. Мы с тобой никогда не обсуждали брак, детей.

– Не правда. Я уже говорил с тобой о браке.

– Очень много всего поменялось. Тогда ты хотел затащить меня в постель.

– Это грубо. – Тяжело вздыхая, он положил листы в папку и поднялся с места.

– Но это правда.

– Слушай, тема семьи для меня… – Мужчина сжал губы, подбирая нужное слово, но так его и не нашёл. Лидия понимающе кивнула. Он подошёл и сел на кровать рядом с ней, оперевшись на изголовье. Девушка подвинулась и спиной прижалась к нему. – У меня было три отца за моё насыщенное детство. Ни одного из них я не считаю хорошим примером. Ни одного из трёх. Но каждый из них на меня повлиял. Сейчас во мне есть что-то от каждого, и я понимаю, что это ужасно, но не имею представления как от этого избавиться, как себя перевоспитать. – Он, молча, размышлял несколько секунд. – Ты хотела бы детей?

– Я не знаю. Ну, точнее, хотела бы, конечно, в будущем. Это ведь нормально, хотеть детей от любимого человека.

– Более чем. – Он, глубоко вздыхая, притянул её ближе к себе. Девушка, словно ватная, не сопротивлялась.

– Альваро, сейчас самое время. Расскажи мне. – Она откинула голову, положив ему на плечо. – Я не могу тебе обещать, что это не изменит моего к тебе отношения. Но сейчас я как никогда прежде хочу знать.

– Больше всего на свете я боюсь именно этого. – Он тяжело вздохнул. – Того, что ты узнаешь и больше никогда не посмотришь на меня как прежде.

Последовали несколько минут тишины. Лидия молчала, поглаживая ткань его чёрной футболки.

– Моя мать возвращалась из вечерней школы домой, когда её изнасиловал парень из соседней деревни. Она забеременела и родители заставили её выйти замуж за того мудака. Так мы и жили. Мать с отцом вели себя как чужие люди. Он работал с утра до ночи, дома только спал и ел. Я до сих пор не знаю, кого он ненавидел больше, себя, её или меня. С зарплаты напивался, избивал нас. Мать меня защищала и ей еще сильнее доставалось. Когда мне было 5, он умер. Погиб на стройке, стеной придавило. И вот не стало отца и мы стали жить ещё хуже. Родственники выгнали нас из его дома ещё в день похорон. – Он снова тяжело вздохнул, и Лидия хотела отстраниться, чтобы ему было легче дышать. Но Альваро не позволил, крепко прижав её к себе. – Мама работала на трёх работах, снимала у соседской бабки комнату, похожую на подвал, и больше ни на что не хватало. Она была женщиной красивой, когда сошли синяки от побоев – особенно, даже, несмотря на хроническую усталость. За ней почти сразу после смерти отца начал ходить мужчина из деревни, приносил продукты, игрушки и книги для меня. Хоть она и не любила его, вышла замуж, чтобы в семье был кормилец. Поначалу я к нему сильно привязался, а мама так и держалась в стороне. Мы переехали в его дом на отшибе, у мамы появилось больше свободного времени, она меньше работала, ухаживала за домом, готовила еду, но всё свободное время проводила со мной. Тратила каждую свободную минуту на то, чтобы дать мне образование. Всегда предпочитала меня ему. Я тогда не понимал, как его это злило, и как он ревновал. Хотел своего ребенка, но не получалось. И постепенно он стал всё больше меня ненавидеть. Мог взять с собой в соседнюю деревню и бросить по дороге, в надежде, что я потеряюсь, и звери в лесу загрызут. А я всегда ревел и к ночи возвращался. – Альваро молчал пару минут, бесконечно сглатывая ком в горле, затем продолжил. – Как-то летом, лил дождь, весь дворик затопило. Мне тогда уже было 8, я проучился год в школе, стал всё понимать и ненавидеть его больше чем родного отца. И вот мать на работе, я черпаю воду, чтобы листья растений не сгнили. Приезжает отчим и посылает меня в соседнюю деревню с важным поручением, его другу отнести посылку. – Он откашлялся и продолжил. – Проснулся в темном скрипучем кузове грузовика. Рядом несколько пацанов ещё младше меня, ревут, зовут кто кого. Кого из нас хотели создать те люди, я до сих пор не знаю. Относились как к мясу, тех, кто не слушался – убивали, кто пытался сбежать приковывали к стене, чтобы умирали от жажды.

В общем, человек, которого я называю третьим отцом, меня от туда забрал, когда мне было 13. К тому времени я умел стрелять, рвать тупым лезвием важные артерии и сворачивать шеи. Ему нужен был приемник, трое его сыновей на тот момент были убиты. И воспитывал он меня жестоко, чтобы рука не дрогнула, когда будет нужно, учил выживать, учил защищаться. Дал школьное образование, еду, одежду, крышу над головой. Когда понял, что с мозгами у меня всё в порядке, а жизнь так помотала, что сожаления во мне уже не осталось, начал приближать меня к себе.

Стал мне отцом, действительно лучшим из всех. Как только я стал ему доверять, попросил найти маму, узнать, что с ней. И спустя месяц он рассказал, что она умерла, как и отчим. Вместе сгорели в пожаре.

К восемнадцати я жил в его особняке, учился в колледже, играл на коллекционной гитаре, и разъезжал на мустанге. Платой за всё это я стал его рукой. Я делал страшные вещи. Я делал всё, что он приказывал. Днём учился, а по ночам ломал людям кости, стрелял, шантажировал. Заставлял людей дать ему то, чего он хочет. Однажды, я рассказал ему о своих планах стать архитектором, о том, что закончу колледж через пару месяцев и поступлю в университет. Он посмеялся мне в лицо. Заливался смехом, плюясь слюной и давясь кашлем, а потом сказал, что я принадлежу ему. Что буду жить так, как позволит он. На следующее утро он улетел в Мадрид на сделку, а я решил найти в его кабинете свои документы, чтобы отправить в университет. Взломал сейф и нашел папку с её фотографией. Мать была жива, отчим тоже. Сеньор прилетел через сутки. С порога я набросился на него в гневе, требуя объяснений. А он достал пистолет, выстрелил мне в бедро и под мои вопли спокойно отправился по своим делам. Как в собаку, а не как в сына. – Альваро вздохнул, тяжело хватая воздух. Лидия не видела ничего перед собой, смотря в пустоту, она представляла мрачные пугающие картины. Девушка была не так дурна, чтобы додумать всё происходящее после, и как Альваро пришёл к тому, что у него есть.

– Ты его убил? – Она подняла голову, посмотрев на него, впервые за весь рассказ. Он смотрел прямо перед собой с каменным лицом, его грудь дергалась от неровного дыхания.

– Да. Но перед этим позаботился, чтобы большая часть его имущества осталась у меня.

– Сколько тебе было?

– Через день мне исполнилось 19.

Она закрыла лицо рукой, тяжело дыша через дрожащие губы.

– Тем летом я приехал в Болгарию. И два дня провел на свежей могиле матери. Вырвал и сжёг все кусты роз, которые росли поблизости. Её не стало лишь той весной, а не как он сказал, пять лет назад. Она искала меня до своей смерти. Умерла совсем одна, от сердечного приступа, ей было 35. Её сердце не выдержало.

Лидия обняла, уткнувшись в его плечо мокрым от слёз лицом.

– Меня им отдал отчим. Даже денег не взял. Мама меня искала и вовсе от него отказалась. Он сам ей признался, выпалил посреди ссоры.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Та старуха, соседка, у которой мы жили, она жива, я говорил с ней. Единственное, чего она не знала, то куда сбежал тот ублюдок. Чтобы узнать это мне понадобилось 10 лет. Он сбежал в Россию.

Лидия зажмурила и так закрытые глаза. Она чувствовала, как дрожит Альваро, и её тоже начало колотить. Девушка пустила в голову эту действительность и не стала думать. У неё не было вопросов и не было к нему отвращения, только лишь жалость, которую она вовсе не хотела показывать.

– Он не очень-то боялся умирать, хотя узнал меня сразу, спустя двадцать лет. Я не почувствовал ничего. Никакого утешения, облегчения или удовлетворения. Я словно лишился чувств и не представлял больше ничего хорошего в жизни. Ведь у меня была цель отомстить, и вся жизнь превратилась в достижение этой цели, и вот она достигнута.

За окном приближался вечер. Девушка направила взгляд на бушующие волны, стараясь унять дрожь. Только когда почувствовала, что Альваро совладал с дыханием, тихо заговорила:

– Я не могу осуждать тебя, потому что мне ни за что не понять, почему ты поступил, так или иначе. И никому не понять, никому кроме тебя, человека пережившего это, не понять, что тобой двигало. Я могу многое сказать сейчас на счёт того, как ужасно лишать жизни другого человека, каким бы он ни был и что в жизни не сделал, но ты сам это знаешь. И если тебя не остановил ты сам, то у меня не получится. Я могу только принимать тебя со всем этим, либо не принимать.

Последовала тишина, такая громкая и шипящая. Альваро боялся посмотреть ей в лицо и более того боялся пошевелиться. Но Лидия уже знала, что ничего в ней не изменилось, лишь думала, как ему это доказать. Она сжала его в объятиях, зарывшись лицом в его плечо, пару раз шмыгнув носом, прижалась к шее мягкими губами.

Глава 26

Солнце снова готовилось осветить побережье, выглядывая из-за моря. Она с трудом подняла веки и несколько секунд смотрела на его глаза, бегая взглядом от одного ко второму. Затем захохотала, хриплым ото сна голосом.

– Что? – сразу же спросил он, расплываясь в тёплой улыбке.

Девушка снова взглянула на него, с озорством в голубых глазах.

– Наши лица так близко, что когда ты смотришь на меня, твои глаза косятся к носу.

Он беззвучно засмеялся, обхватил её рукой за спину и прижал к себе.

– Когда ты просыпаешься с таким настроением, мне хочется жить.

– Значит когда я просыпаюсь с другим, жить не хочется? – она говорила медленно и тихо, от его теплых объятий снова засыпая.

– Сейчас только 5 утра, мне нужно уехать, а ты спи.

– Я не возражаю. Когда тебя ждать?

– Поздно.

– Значит, снова встретимся в постели?

– Звучит заманчиво. – Он еще несколько минут лежал с ней, пока её дыхание не стало ровным и глубоким.

***

Она проснулась, когда сквозь сон её нос защекотал аромат.

Открыв глаза, девушка улыбнулась и сжала подушку, глубоко вдыхая сладость пионов. Не меньше сотни бордовых цветков собрались в букет, стоящий возле кровати. Лидия протянула руку и взяла карточку из черной тиснёной бумаги. Перечитав несколько раз надпись, она спрятала лицо в подушку, чтобы не позволить слезам политься из глаз.

"Спасибо за взгляд, который не изменился"

***

– Добрый день, Мария! – Она вошла на кухню, шаркая ногами и потирая заспанные глаза.

– Доброе утро, Лидия!

На плите что-то бурлило сразу в двух кастрюлях, а на сковороде под крышкой содержимое настойчиво шипело.

– Аромат божественный! – Девушка взяла чистый стакан и отправилась к холодильнику за соком. – Что это будет?

– Сарсуэла.

– Звучит так же здорово, как пахнет, но я не знаю, что это. – Отпив полстакана, она плюхнулись на белый стул.

– Это рыбное филе и прочие морепродукты в густом бульоне.

– Что ж, будем пробовать. Альваро ушёл сегодня рано?

– Я не видела сегодня сеньора, и Дани тоже, вероятно они очень рано уехали.

Пройдя по гостиной, в кухню зашёл Чиро.

– Добрый день. – Он кивнул Лидии. – Могу я попить воды?

– Ну конечно, Чиро, входи.

Мужчина выглядел так, словно вышел из спортзала. Лоб покрылся потом, от которого тёмные волосы намокли, белая рубашка была помята, рукава на ней расстёгнуты и закатаны по локоть.

– Ты что, убегал от кого-то?

– Нет, сеньора. – Он осушил длинный глубокий стакан воды. – Немного устал, расставляя мебель.

– Мебель? – она вопросительно взглянула на мужчину, затем на Марию, но та явно знала, что происходит и продолжала невозмутимо шинковать зелень.

– Да, утром привезли мебель в кинотеатр.

– Я могу посмотреть?

– Конечно, но мы с парнями ещё не закончили.

Лидия, взяв со стола стакан с соком, прошла за мужчиной к двери в кинотеатр. Внутри находились Мано и Хорхе, увидев Лидию, они поздоровались, с уважительными улыбками на потных лицах. Девушка застряла в дверях, рассматривая некогда пустую комнату. Теперь же, перед экраном расположились посадочные места. Первый ряд представлял собой впечатляющих размеров диван в форме плавной арки, обитый чёрной матовой тканью, пространство, в центре которого занимал низкий овальный стол. За диваном располагался ряд из четырех мягких кресел, громоздких и раскидистых, способных уместить на себе по два взрослых человека.