Полная версия
Тысяча вторая ночь. «Ох уж эти женщины!» Часть четвертая
Тысяча вторая ночь
«Ох уж эти женщины!» Часть четвертая
Василий Лягоскин
© Василий Лягоскин, 2016
ISBN 978-5-4483-5721-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Маламут не рычал; он скорее доброжелательно, чем настороженно, разглядывал незнакомых пока людей. С особым любопытством он тянул свой нос к Сашке; пацан, кстати, тоже был бы рад познакомиться с ним поближе – вон как горели его глазки восторгом и нетерпением. Николаич перевел взгляд на взрослых. В голове до сих пор теснились строки неизвестного произведения, которое – как он чувствовал – должно было послать его в следующее путешествие; не позднее, чем в очередную субботу. Откуда был вырван этот отрывок? Это предстояло выяснить, а пока – разобраться с его скрытым смыслом. Потому что ни Кирюхины (это была фамилия соседей), ни сам Кошкин с супругой под определение «нищеты» никак не подходили. Если верить словам Николая, ни «глад летом», ни «хлад зимою» никому из них не грозили. А голодные взгляды взрослых – особенно женщин – выражали не тревогу о будущем, а вполне естественный вопрос:
– А где сокровища? Где злато и каменья, которые ты приносил из прошлых вояжей в прошлое?!
И Виктор Николаевич совершенно искренне ответил, опустив руку на широкий затылок щенка:
– Вот сокровище, что прибыло со мной из Древней Руси двенадцатого века. Знакомьтесь – это Герой, моравский маламут.
– Как ты сказал? – задумчиво протянул Николай; очевидно, он когда-то изучал этот вопрос, потому что с сомнением в голосе сообщил всем, и прежде всего Николаичу, – про аляскинского маламута слышал, а вот про моравского…
– Ну, так откуда-то таких собак на Аляску ведь привезли? – резонно ответил ему вопросом Кошкин, – почему не из Моравии?
– А где это, Моравия? – вышла вперед Людмила, тоже забывшая на время о страшных клыках маламута.
Николаич не успел ей ответить. Потому что раньше него на задумчивость родителей отреагировал Сашка. Пацан ловко соскочил с рук отца, прильнул на мгновение к шее щенка, которую не смог обхватить ручонками… миг – и ошалевший от такой бесцеремонности Герой превратился в ездовую собаку. Сашок ловким движением заскочил на его широкую спину.
– Эй – эй! – тут же сдернул его Кошкин, – ему пока нельзя!
И повернулся к родителям шустрого паренька с чуть извиняющимся пояснением:
– Он ведь еще маленький, щенок – всего два месяца. Косточки еще растут, так что загружать их нельзя – вырастет кривоногим и горбатым.
– Щенок?!! – выдохнули сразу трое взрослых.
– Два месяца? – это уже один Николай шагнул вперед и ловко перехватил у Николаича ребенка.
Одной левой, кстати. Потому что правая так же бесстрашно, как прежде у сына, гладила широкий лоб маламута.
– А почему Герой? – это Сашок пропищал уже с рук отца.
– Потому что он действительно герой – самый настоящий, – с гордостью за пса заявил Николаич, – спас от злых происков иностранного агента целую княгиню – Ярославну; если кто слышал про нее.
– Слышали, – кивнула Людмила.
Она тоже когда-то училась в классе Виктора Николаевича, тогда совсем молоденького учителя, и отличалась изрядным прилежанием. А сам Кошкин, отметивший этот факт краешком сознания, вдруг задал еще один вопрос – себе:
– А что было бы, если княгиня там, в далеком одна тысяча сто восемьдесят пятом году, отпила бы из кубка? Или шальная стрела из греческого стана поразила Кассандру на стене Трои, когда я был в ее теле? Или…
На свете только тот судьбою одарен,Кто осторожным и разумным сотворен,Кто не пойдет сухой, не скользкою дорогойНе осветив умом, не ощутив ногой…Об этом – о своих вполне обоснованных опасениях – Кошкин рассказал всем уже дома. Герой успел обнюхать все в своем новом жилище; сожрать остатки борща и пельменей, и сейчас лежал в углу залы с довольной физиономией. А Николаич тут же пожалел, что рассказал об этой стороне своих удивительных путешествий; пока неисследованной стороне. Он, впрочем, не горел желанием исследовать ее. Так же, как и отвечать на вопрос Валентины:
– И как же ты, мой драгоценный, возвращался домой? Говорил волшебное слово?
Кошкин раньше о такой сугубо интимной подробности путешествий не распространялся. Стеснялся. И – задай сейчас этот вопрос кто-то другой – постарался бы увильнуть от него, перевести на что-нибудь другое. Да хотя бы на те же стихотворные строки, что сами всплывали в голове, обещая новые приключения. Но от Валентины отвертеться было невозможно. Это было проверено не раз; вбито и в подкорку глубоко внутри головы, и снаружи ее – крепкими кулаками супруги.
Не верь посулам жен и дев,Их легким увереньям, Ведь их довольство или гневПодвластны вожделеньям.Под их любовью показнойСкрывается измена…Нет – в любви Валентины Николаич нисколько не сомневался; про измену даже думать не хотел – был уверен в своей половине на все сто. А вот вожделение, а тем более гнев… В-общем, Кошкин глубоко вздохнул и во всем признался. Первым не сдержал рвавшийся из глубины души смех Николай. Он сначала закашлялся, пытаясь сдержать хохот уже на выходе; не справился с этим, и захохотал громко и безудержно. Скоро в комнате смеялись все; даже Герой улыбался во всю зубастую пасть. А Николаич, махнув рукой, тоже засмеялся.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
