Мир Опустел. Начнем Сначала!

Так хорошо все началось…

Глаза у девушки начали мокреть, и она закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться…

– Я… я…

Экран телефона вдруг почернел и тут же включился вновь. Ари озадаченно повернулся куда-то, а затем набрал что-то на своем ноутбуке.

– Милли, у меня проблемы со связью. Вынужден отключить звонок. Будьте добры, подождите несколько минут. Сейчас я все налажу, и мы закончим собеседование.

Прежде, чем девушка успела что-то ответить, на экране телефона появился рабочий стол.

Милли продолжила думать.

"Я же только пару дней назад читала историю компании. Вспоминай!! Там должны были быть числа!…"

В голову ничего не приходило.

В один момент появился соблазн воспользоваться гуглом, раз уж появилась такая заминка, но начинать новую жизнь с вранья она не хотела. "Ничего" прошептала девушка.

"Ари не японец. Извинюсь. Скажу, что забыла. Что мне очень жаль!"

Телефон зазвонил, и Милли, испугавшись, что звонок может помешать собеседованию, быстро сбросила звонящего.

Через пару секунд вызов повторился. Звонил Ичико.

Странно, что второй раз подряд. Его никак нельзя было назвать назойливым.

Милли снова сбросила и принялась наливать в стакан минералку, смочить пересохшее горло.

Когда Ичико позвонил в третий раз, девушке стало тревожно.

Это не может быть просто так. Наверное, что-то на работе!

Она решила, что успеет быстро спросить и вернуться к ожиданию.

– Да, Ичико! Что? Что стряслось?

– Привет, Рыжая… голос звонившего был откровенно пьяным.

– Ты смотришь наше шоу сейчас??

– Какое ещё шоу, Ичико? Я очень занята. Ты не мог бы…

– Ты не смотришь шоу?! – коллега практически перешёл на крик. – Ты сумасшедшая! Это же главное событие года. Рирри…

Он произнёс это имя ещё раз, стараясь выдавить из себя букву "л", но ему не удалось:

– Наша толстуха из офиса уже почти звезда!!

– О чем ты говоришь? Мне совершенно некогда, и я ничего не понимаю.

– Наша Рирри. Она попала в розыгрыш трёх больших офисов. В каждом офисе выбрали главного урода, и сейчас они столкнутся между собой на площади. Веcь Токио смотрит, кроме тебя.

Сердце у Милли бешено заколотилось. Неужели это и есть то самое "свидание", на которое отправилась ее новая подруга?

– Ичико, я не понимаю. Зачем это все? Кто это сделал?

Вместо ответа в трубке послышался истерический смех. Показалось, что мужчина уронил телефон на пол.

– Ичико! Что происходит. Объясни!

– Я не могу! – мужчина буквально умирал от смеха.

Это самая жирная мышь, что я когда либо видел!

Боже, как смешно!

Связь разъединилась.

Милли трясущимися руками схватила телефон и набрала номер Лилли.

Шли гудки, но ответа не было.

Девушка бросила трубку на стол и схватилась за голову.

"Господи, как не вовремя. Как же не вовремя", – повторяла она.

Решительно собрав разложенные на столе личные вещи, Милли вызвала официанта и расплатилась "без сдачи". Снова взяла телефон и, выбрав в качестве адресата куратора от "МВФ", написала:

"Извините. Я не знаю, когда основана ваша компания. Я не могу закончить собеседование. Спасибо, что уделили мне время. Мне очень очень жаль". Нажала отправить и выбежала из кафе.

Увидев Лилли, сидящую неподвижно на асфальте она поняла, что опоздала.

Гигантский жёлтый кусок надувного бутафорского сыра валялся перед ней. Нос был раскрашен в чёрный цвет, на щеках нарисованы усы, а в густой рыжей шевелюре торчали покосившиеся мышиные ушки. То, что по началу можно было принять за расплывшийся макияж, оказалось засохшей размазанной кровью. Девушка невидяще смотрела перед собой. Её губы шевелились, будто она напевала беззвучную песенку.

– Лилли, девочка моя. Как мне жаль, – Милли подошла к ней и осторожно взяла за плечи. – Что с тобой? Почему ты в крови?

– Я говорила, что у меня счастливая полоса, помнишь? – Лилли нервно кашлянула, и из носа тут же маленькой струйкой потекла кровь. Она смахнула её ладонью, как дети вытирают сопли, но стало, разумеется, только хуже.

Моя жизнь кончена. Меня никто не любит… На работу возвращаться нельзя… Мне так больно внутри, как будто я сейчас умру…

Она положила руку себе на грудь:

– Меня снова предали… Это несправедливо.

– Лилли, девочка моя. Ну, что ты говоришь. Все наладится! Фраза прозвучала очень фальшиво и, поняв это, Милли усилила напор. Мы сейчас с тобой встанем… Пойдём домой! Ляжем спать!

Она потянула несчастную вверх, и та покорно поднялась. Как только Милли на секунду отпустила ее, она с размаху упала обратно на асфальт, не издав при этом даже стона.

– Может быть, позвать помощь? – глаза у Милли наполнились слезами. – Давай я вызову врачей?

– Некого звать, – Лилли улыбалась. Кровь попала с губ на зубы, и улыбка получилась страшной. – Они все смеются надо мной. Ха-ха. Жирная Рирри оделась как мышка. Ха-ха. Жирная Рирри бежит на свидание, – она издала хлюпающий звук, будто сейчас разрыдается, но вместо этого только снова оскалила зубы. – Они и сейчас ещё смотрят. Ждут, что я буду делать, – девушка протянула Милли телефон, на экране которого шла прямая трансляция. Она увидела их обеих сидящих прямо посреди площади. Снимали откуда-то сверху, видимо, подключились к уличной камере.

– Посмотри, сколько человек за нами наблюдают. Только посмотри число! Я всегда хотела стать знаменитой, и вот судьба дала мне это. Лилли снова улыбнулась и помахала вымазанной кровью рукой в небо.

– Всем привет! Спасибо за внимание!

Милли увидела на экране число 50,000 и не сразу сообразила, что это количество просматривающих онлайн.

У нее закружилась голова…

– Вы! Проклятые суки! – закричала она, вскочив на ноги. – Бездушные мрази! Сволочи!

Выкрикивая это, она подпрыгивала от ярости.

Её кулаки были сжаты, голос был чужой, низкий и хриплый от волнения.

– Ненавижу вас! Суки! Суки!

Не понимая, что творит, она швырнула телефон в предполагаемую камеру, и он, ударившись о стену здания, разлетелся на мелкие кусочки.

Сзади раздался смех Лилли.

Милли осознав, что разбила чужой телефон, разревелась в голос, и только теперь ее подруга вышла из оцепенения:

– Ладно тебе. Черт с ним с этим телефоном. Мне теперь некому звонить. Сама собиралась так сделать.

– За что они так с тобой? Что ты им сделала? – рот девушки некрасиво перекосило, из носа потекли сопли. – Я так… радовалась… за тебя… сегодня. – из-за спазмов выговорить фразу целиком никак не получалось. – А теперь… из-за них я ещё…провалила собеседование…

Лилли не слышала её, глядя куда-то в сторону.

К ним подошла группа молодых людей. Некоторые из них плакали.

Все начали говорить утешающие фразы. Предлагать воды. Кто-то вытер лицо влажными салфетками. Лилли немного пришла в себя и попросила Милли проводить её до такси. Когда они собрались уходить, один молодой человек поднял с земли надувной сыр и протянул его Лилли. Она с улыбкой взяла его, вынула затычку и, дождавшись, когда выйдет воздух, сунула в урну.

– Милли, пойдём отсюда, прошу тебя.

Когда девушки снова остались наедине, Милли протянула подруге свой телефон:

– Возьми его, пожалуйста. Тебе сейчас нельзя оставаться без связи. Я вставила твою симку, достала из разбитого.

Толстушка машинально взяла телефон и сунула в карман. Они подошли к стоянке такси, и в этот момент на неё заехала освободившаяся машина. Из неё вывалились двое немолодых, явно подвыпивших мужчин, и один из них, заинтересованный странным нарядом Лилли, захихикал.

– Девушка, вы говорите по-английски? Замечательный костюм! Вам очень идёт. Не могли бы вы ответить на один простой вопрос? Вы бы очень помогли нам с коллегой разрешить спор.

Лилли безучастно смотрела на говорившего, дожидаясь, когда можно будет сесть в машину.

– Видишь, Кэтти? – он обратился к своему худощавому спутнику, – сейчас девушка нам поможет.

Просто скажите: ДА или НЕТ? ДА… или НЕТ…?

– НЕТ!!! – Лилли закричала неожиданно громко.

НЕТ! Ты понял?? НЕТ НЕТ НЕТ!!! – скрутившись пополам от рыданий, девушка завалилась на заднее сидение, а Милли, сев на переднее, попросила водителя просто ехать прямо…

Проснувшись на час раньше установленного будильника, Милли больше не уснула. Как только она открыла глаза, в голову тут же заползли тревожные мысли. Вчера она довезла подругу до ее квартиры, завела домой и взяла обещание, что завтра они увидятся на работе. Долго повторяла, что такие вещи не конец света. Что через пару дней никто не вспомнит об этом. Пообещала заняться обустройством личной жизни и предложила начать вместе бегать по утрам. Очень хотелось позвонить, узнать, как у неё дела сегодня, но свой телефон Милли оставила ей, а ближайший другой, запасной ждал ее на работе в ящике рабочего стола.

Накормив котёнка отварной курицей, его любимым лакомством, девушка гораздо раньше обычного выбежала на работу. Заскочила в булочную, с огромной радостью выяснила, что работами Абдула-плотника заинтересовался один крупный столярный цех. На радостях, помимо традиционных объятий, чмокнула пекаря прямо в губы и на целых 40 минут дольше бегала вокруг офиса в ожидании его открытия.

Добравшись, наконец, до рабочего места, Милли вставила симку в телефон и обнаружила, что он полностью разряжен. Сходила на соседний этаж, попросила у начальника, использовавшего такую же модель, зарядку и по дороге, встретив несвежего и мрачного Ичико, прошла мимо него молча. Не поздоровалась.

Включила компьютер, зашла в почту, увидела свежее письмо с заглавием "от МВФ".

Сердце сжалось в нехорошем предчувствии, и рука не поднялась открыть послание.

Наконец, из-под стола заиграла тихая мелодия – телефон зарядился. Милли схватила трубку и набрала Лилли.

Долгое время на звонок никто не отвечал, но вот раздался писк, и грубый мужской голос на японском попросил назвать имя. Милли представилась. Голос спросил, зачем она звонит на этот номер, и девушка объяснила. "Значит хозяйку телефона зовут Рирри?" – уточнил он.

Милли подтвердила.

"Рирри мертва. Мне очень жаль. Спрыгнула с моста. Самоубийство сегодня ночью".

Девушка выронила трубку из руки. Молча уставилась в экран компьютера. Машинально ткнула в верхнее письмо.

На мониторе появился текст, смысл которого она никак не могла ухватить.

"С радостью сообщаем, что вы успешно прошли отбор. Отныне вы член нашего проекта. Добро пожаловать в компанию "Менсфилд Ворлд Фэмили". Добро пожаловать в семью.

P.s. Дату основания компании вы знать и не могли. Она не указана в официальных источниках. Ари".

Глава 22

Линия реального времени

Мы меняем маршрут, но меня это не заботит. Всю дорогу я еду последним и просто покорно повторяю, что требуется…

Услышав на улице хлопок, сбавляю скорость, открываю окно. Вслушиваюсь, но звук не повторяется.

Зашипела рация, голос Олега звучит взволнованно:

– Ребята! Кажется, выстрелы. Кто-то слышал?

Я беру аппарат, нажимаю кнопку:

– Приём. Что-то слышал.

Бах!

Бах!

Два ружейных подряд…

Следом короткая очередь из автомата.

Нарастает тревога.

– Олег! Видишь что-то?

Не отвечает. Его машина заметно ускорилась, и я давлю на газ, чтобы не остаться позади.

До дома остаётся меньше трёх кварталов, когда я вижу в кустах засаду.

Больных не больше десяти и, пригнувшись к земле, они жмутся в траву, надеясь остаться незамеченными. Проезжаю мимо дома с заваленным забором, краем глаза замечаю во дворе суету. Несколько десятков обжор, замерев на месте, с любопытством провожают меня взглядом.

Машина впереди останавливается. Я подъезжаю сбоку и показываю Грише, чтобы открыл окно:

– Понимаешь, что происходит?

Резкий удар в стекло заставляет меня подпрыгнуть на сидении.

Правой рукой хватаю автомат, вижу перекошенное лицо обжоры. Бьется головой в окно, не может сообразить, что вцепиться в меня не получится.

Левой рукой щупаю кнопки открывания окон, истерично рву их кверху. Моторчики жужжат, стёкла и так закрыты до предела. Обжора бьет снова и снова, на окне начинают оставаться кровавые следы. Кожа на лысом черепе морщится от натуги, он скалит белые, обломанные зубы, напоминающие из-за неровности клыки хищника.

Я больше не хочу проверять прочность стекла и потому, включив заднюю скорость, стартую с места совершенно не глядя назад. Раздаётся мягкий удар, за ним ещё один. Посмотрев на экран заднего вида, вижу больных разбегающихся в стороны. В конце квартала разворачиваюсь, уезжаю подальше. Смотрю в зеркало, ребята делают то же самое.

Паркуем автомобили бок о бок. Откроем окна и сможем говорить, не выходя на улицу.

Вижу, как Олег кричит что-то в рацию, но не слышу его. Странно… Моя почему-то не работает. Проверяю кнопки, включаю обратно, видимо, зацепил когда суетился.

– База! База! Таня! Андрей! – без остановки повторяет мужчина. Руки дрожат, видно, что сильно волнуется.

– База! Таня! Андрей! На связь! Это Олег. Что у вас происходит?

Я собираюсь спросить, а не далеко ли мы для приема отъехали, но вспоминаю, что Моторола бьет на 15 километров по кругу.

Надеюсь, что просто не слышат.

В образовавшейся тишине Танин голос:

– Что тут нажимать-то? Приём! На связи. Вы где? – голос её звучит ровнее, чем можно было ожидать, и меня это успокаивает.

– Таня! Мы рядом. В нескольких кварталах! – Олег торопится, говорит невнятно. – Что случилось? На нас напали! Как вы?

– Понятно, что напали, – рация шуршит, видимо, женщина отвлеклась на что-то. – На нас тоже напали… Ещё вчера.

Мы стреляем, как получается. Но они прячутся. Почти не попадаем. Ночью страшно было. А сейчас ничего. Терпимо!

– Танечка, вы держитесь! – Олег переходит на крик, – мы вернулись, и у нас много оружия. Передай всем, что мы придумаем! Мы поможем!

Таня снова не отвечает несколько секунд, и мужчина кричит:

– Приём?! Как поняли?

– Поняли, – произносит Таня, – ждём.

На заднем фоне слышатся два трескучих выстрела.

Договорились проехать во двор многоэтажки на углу квартала, забраться на крышу с винтовкой, хорошенько почистить с высоты.

Гриша предложил пострелять из любимого гнома и сам же сообразил, что это опасно. Мало ли, как осколок от взрыва ляжет. Нас ему не достать, а друзей в крепости запросто может ранить. Будем действовать аккуратно.

Много целиться, мало стрелять. Благо патронов много, а закончатся, так найдём ещё. Схема теперь отработана.

Несколькими ударами высадив дверь, ведущую на крышу, поднимаю за ручки оставленный на полу ящик боеприпасов. Мокрый от пота Олег протискивается передо мной, первым выходит на закатанную рубероидом поверхность.

– С этого угла удобней всего, – он машет рукой, показывает, где положить вещи. – Давайте, чтоб все по-серьезному. Как на войне!

Если я снайпер, вы – группа прикрытия. Я стреляю, а вы прикрываете зад.

– От кого? – уточняет Гриша.

– Мало ли, от кого! Может, больные на шум придут. Может быть, хищник ко мне подкрадётся. Ваша задача прикончить всех, кто посмеет тревожить. Все понятно? Вопросы есть?

– Только один! Дяденька снайпер, какой у вас боевой стаж?

– Два часа! – не теряется Олег. – 54 выстрела и 15 покрошенных деревьев. Может, ещё барсук. Но его убийство осталось не подтвержённым…

Уже 10 минут наш стрелок без перерыва ведёт огонь. Гриша занял пост у входа и после каждого нового выстрела, эхо от которого разносится по всему кварталу, вслушивается в тишину подъезда. Нет ли гостей?

Пользуясь тем, что тыл надежно прикрыт, я лежу с Олегом и смотрю вниз. За все время ему удалось пристрелить только двух обжор, но минуту назад, закончив второй рожок, он, наконец, заявил, что пристрелялся. Теперь дело пойдёт скорее. И действительно, к концу четвёртого магазина, на дороге сереет не менее 8 мертвых тел.

Снова шипит рация, на связь выходит Дед Андрей:

– Приём! – говорит он, – спасибо за помощь. Все делаете правильно. С крыши, что справа жарите? Угадал?

– Приём, дедушка Андрей! Это Илья. Верно. Мы жарим с крыши! Корректируйте огонь.

– Как в советском кино! – смеётся Гриша, – первый-первый! Я гнездо. Требую поддержку с воздуха!

– Нет, – вставляет слово Олег, – у них там было опасно. А у нас, как в тире на ярмарке.

– Ребята! – раздаётся из рации Танин голос, – вы, наверное, голодные? Что хотите на ужин? Щас! Вы подумайте! – дед Андрей трубку вырывает.

– Забыл рассказать. Сад напротив, через дорогу. Бейте туда. Там они от наших ружей попрятались. Не жалейте. Они бы нас не жалели. Раз пришли, то придут ещё. Уж проверено. Чем серьезней лупить, тем надольше отобьёт охоту. Зря, ребята, вы место для них рассекретили. Будет теперь словно медом намазано!

Я сооружаю из нескольких кирпичей подобие подставки и устанавливаю на нее дуло автомата. Начинаю посылать одиночные выстрелы, тщательно смотрю, куда попадаю. Полный рожок отстрелял и вроде нащупал, как нужно целиться. Через несколько минут в саду появляются мои первые, собственные трупы.

– У нас теперь два снайпера, – говорю я Олегу, а он и не против, благодарит за помощь и просит продолжать.

Оказывается, что автоматная стрельба с такого расстояния занятие интересное. Враг совершенно не в курсе, что происходит, прячется черт пойми как, ведёт себя очень предсказуемо. Я навожу дуло на обжору, выцеливаю на два пальца выше головы, и вот, он уже танцует и извивается. Пытается заткнуть дырку в плече.

"Недолет", – констатирую я, и при следующем выстреле беру на два пальца и ещё половинку.

Если удаётся прострелить кому-нибудь голову, начинается настоящая охота. Почувствовав смерть товарища, животные облепляют его со всех сторон и принимаются жрать. Дальше остаётся только не лениться, палить и заряжать патроны. Самое интересное, что больные, похоже, в принципе не способны наесться досыта. Вроде только что жрал, а свалишь новый кусок мяса – обязательно прибежит попробовать. Я вывел теорию, что это из-за зубов, не приспособленных к поеданию сырого мяса, и Олег заинтересовался, даже убрал глаз от прицела, чтобы на секунду взглянуть на меня:

– Думаю, что-то в этом есть, – сказал он задумчиво, – сырое жёсткое мясо очень трудно отделять человеческими зубами. А ещё сложнее пережевывать. Вот они и мучаются над угощением.

– Я, если честно, – вступил в диалог Гриша, – вообще удивляюсь, как они такую пищу переваривают.

– А если даже и плохо переваривают, – Олег снова примкнул к прицелу, – других вариантов у них нет. А, как говорится, жить захочешь…, – конец фразы заглушает очередной выстрел.

Вскоре начинает казаться, что запах крови, смерти и боли все-таки вызывает в больных головах смутные подозрения. Я все чаще вижу, как очередной обжора, вдруг сорвавшись с места, начинает бежать, не разбирая дороги. Бессознательный страх, инстинкт подсказывает решение. Если час назад мы только и делали, что заправляли патроны в рожки, теперь большую часть времени проводим в поисках цели.

– Кажется, все, – говорит Олег, – думаю, можно спускаться. В этот раз победа за нами…

Ворота медленно отъезжают в сторону, и внутри двора мы видим всех его обитателей. Они стоят, выставив ружейные дула, готовые отражать возможную атаку. Мы медленно, привыкая к габаритам, один за другим заезжаем на парковку. Гриша, немного поспешив, цепляет зеркалом край ворот, и оно со звонким щелчком сворачивается. Ничего, такой вывих легко выправить обратно. Места едва хватает, и это несмотря на то, что свой мерседес дедушка Андрей загнал на клумбу, вынужденно придавив мой любимый розовый куст.

– Солидный автопарк! – восхищается Таня, и как только я покидаю кабину, занимает мое место. К ней тут же запрыгивает Роберт, и теперь они охают и ахают из машины на два голоса.

– Для вас привезли кое-что интересное, – говорю я Андрею, молча стоящему в сторонке, – как вы тут? Ничего? Жить будем?

Старик, тяжело ступая, медленно идёт в мою сторону.

– Поживем ещё маленько. Устали только… Это ж мы уже целые сутки в обороне стоим. Не спали. Не ели толком. Я для таких поворотов старый…

Именно на этих словах он доходит до открытого багажника и, бросив в него беглый взгляд, моментально преображается:

– Это что? Гранатомёт? Ну-ка дайте посмотреть! А выстрелы к нему есть? Может шарахнем напоследок? – старик гладит матовый металлический ствол, в глазах горит азарт словно у мальчишки, —ладно… Успеем ещё шарахнуть… Хорошая вещь. Молодцы. С ней-то жить гораздо спокойнее.

Наблюдая за этой сценой, я успокаиваюсь. Побегает ещё дедушка, повоюет! Просто нужно хорошенько выспаться.

Когда Роберт замечает, сколько мы ему привезли игрушек, он напрочь забывает все русские слова. Схватив яркую коробку с надписью "Лего. Звёздные войны", мальчик бегает с ней по кругу, целует и прижимает к груди. Похоже, что с этим подарком мы попали в точку.

– Робик, иди сюда на минуточку! – Олег силится вытащить из салона огромного медведя, ростом который может даже повыше будущего владельца. Мишка круглобокий, горчичного цвета, очень напоминает диснеевского Винни-пуха.

– Смотри, – Олег ставит игрушку на землю рядом с мальчиком, – енот!

Роберт задумывается на секунду и серьезно отвечает:

– Медведь!

Тогда Олег засовывает пальцы в выхлопную трубу и мажет их сажей. Рисует медведю широкие круги под глазами и повторяет:

– Енот!

Роберт снова размышляет какое-то время и, подойдя к мужчине, вырывает игрушку из его рук:

– Панда! – заключает он, и округу наполняет дружный, уносящий напряжение смех.

Гриша, захватив с собой автомат, залазит на крышу котельной и долгое время внимательно изучает окрестности.

– Больных нет, – заключает он. – Думаю, что мы их распугали. На сегодня можно расслабиться.

– Вы, наверное, голодные? – рассеяно спрашивает Таня. Она сняла с плеча ружьё, и теперь пытается поставить его, прижав к забору. Ружьё скользит стволом по кирпичу и заваливается на землю. Бросив его в таком положении, женщина уходит в сторону дома:

– Пошла ставить чайник. Чтобы всем хорошо спалось, спилите, пожалуйста, дерево возле забора. Если по нему опять кто-то залезет – я застрелюсь.

Рубить соглашается Гриша. Вооружившись топором и охраной в виде Енота с автоматом, он отправляется за ворота.

Я, Андрей и Олег сидим прямо на клумбе и молча слушаем мерный стук ударов топора. Наконец, делегация лесорубов возвращается, и мы всей компанией отправляемся на кухню, гадая по пути, что на этот раз Таня придумает к чаю.

Мы сидим за столом.

Гриша не поленился подключить телефон к монитору ноутбука и теперь показывает фотографии, которые нащелкал в бункере. Слайды сопровождаются авторскими комментариями, и все с интересом слушают.

– Если бы знал, что там будет так интересно, попросился бы с вами, – дед Андрей отхлёбывает чай и заедает ложкой варёной сгущёнки.

Кошка, которой второпях насыпали столько корма, что даже взрослый лев отложил бы половину, закончила ужин, запрыгнула на колени к Роберту и уютно урчит. Мальчик нежно чешет её за ушком и так сразу не разберёшь, кто из них получает большее удовольствие.

Варя смотрит фотографии по новому кругу и, желая приманить внимание брата, делает ему щелбан. Показывает что-то пальцами, а тот, с ленивой улыбкой, терпеливо "выслушивает": Варя просит передать, что в следующий бункер поедет вместе с нами. Выражение его лица немного меняется:

– В какой следующий, Варя? Что ты имеешь в виду?

Девушка показывает на одну из фотографий и быстро собирает пальцами комбинации.

– Это понятно, – перебивает ее Гриша, забыв переводить, – почему ты решила, что есть ещё?

Варя снова что-то показывает и снова "говорит". Гриша придвигает монитор поближе, тщательно всматривается, и вдруг его глаза становятся круглыми от удивления и восторга.

– Ребята! – парень подвигает компьютер так, чтобы было видно всем.

Тыкает пальцем в экран, – тут и тут!

А вот ещё один!

Это все долбанные бункеры…

Когда волна всеобщего интереса, наконец, схлынула, мы приступаем к обсуждению деталей. Таня, обнаружив, что возле каждого бункера мелким шрифтом прописан какой-то номер, предполагает, что это телефон спец-связи и что из каждого убежища можно вызвонить все остальные.

Всем совершенно очевидно – нужно ехать. Всем этот план очень нравится.

– А чем нам ещё заниматься? – резонно ставит вопрос дед Андрей. – Конечно, самое правильное это искать себе подобных. Семь человек – это прекрасно! Но у меня вот, – он кладёт руку на плечо мальчика, – внук. И через несколько лет ему понадобится подружка.

– Девчонка что ли?! – Роберт краснеет и строит презрительную гримасу, – обойдусь как-нибудь, деда! Спасибо не надо! Обойдусь.