Камень

В противоположную от дома и озера сторону местность опять понижается, уже метрах в сорока от холма начинается чернолесье. С вершины видно, что дальше понижение более пологое, и на расстоянии километра-полутора стоят хилые, типично болотные сосенки, а дальше просто болото.

А здесь хорошо, ветерок, комаров сдувает.

Господствующая высота. Наверняка при Маннергейме здесь укрепления были или КП. И в грозу тут лучше не находиться.

На самой вершине лежит большой плоский камень, метра четыре в поперечнике, а то и пять. Тётя Тася первым делом на него забралась и теперь тоже обозревает простор. С интересом, но без восторга.

Залез и я к ней.

Хозяйство моё отсюда как на ладони, обнаружил и колодец, и два каменных фундамента, и рядом с ними въезд на небо – наклонную конструкцию из валунов, видимо, когда-то позволявшую затаскивать или закатывать грузы на второй этаж. Въезд ладно, а колодец – это здорово, питьевая вода уже кончается. Но лучше его сперва почистить, неизвестно, что в него за 10 лет упало.

Заснял всё хозяйство, сделал круговую панораму. Спрыгнул с камня, увековечил Таисию. Присел рядом, любуюсь просторами. Может, не продавать дом?

Вдруг слышу за спиной, рядом совсем, на уровне земли хлопок такой негромкий:

– Чпок!

Что за хрень? Меня с камня снесло, Таисия тоже вскочила, рычит на что-то маленькое белое, шерсть вздыбила.

Непонятный белый предмет, размером с зажигалку, лежит аккурат рядом с местом, где я сидел. Упал, что ли с таким звуком? Глянул вверх – никого и ничего. Из травы кинули – навряд ли, Таисия бы почуяла, а так рычит на саму эту фигню, а не гонит врага. Успокоил её, погладил, а она уже это нечто обнюхивает. А дальше вообще невероятное – носом пихнула и хвостом завиляла. Не так, как при встрече со мной, а вежливо, как будто с ненужными неинтересными гостями здоровается.

Взял ЭТО в руки. Легкое, похоже, что из фторопласта, но очень твердого. По форме…ну как навершие у знамени, только маленькое. А скорее всего, наконечник для стрелы, видел я такие в детстве в музее этнографии. Только там все коричневые, а тут белый.

Тогда уж не из фторопласта, а из кости, пожалуй, только новый, а не пролежавший в земле тысячу лет.

Ну да, похоже. Только – откуда? Реконструкторы?

А Таисия совершенно успокоилась, на меня уставилась и хвостом помахивает.

Что-то мне тут разонравилось. Пора в деревню съездить, воды чистой набрать и может, договориться, чтобы участок выкосили. Да и вообще поговорить.

Глава 2

Наутро припомнил расположение, промял тропу к колодцу. Крыша оббита оцинковкой, внешне в порядке, стоит на бетонном кольце.

Внутри паутина, но висит ведро, до воды колец 6, на поверхности ничего не плавает. Размотал трос, зачерпнул воды. На вороте осталось 5 витков, значит, метра 2 еще. Вроде, хорошо, но у всех моих знакомых воду насос качает, а ворот как-то непривычно. Но видел, есть такой девайс. Скрипит.

Вода чистая, пахнет хорошо. Всякие Иксперты из телевизора настоятельно запрещают пить воду без анализа. Тётя Тася телевизор не смотрит и воду пьёт. Наверно и я тоже буду, в деревню за водой не наездишься.

Да и о бензине нужно думать. Ближайшая заправка в Суоярви, это километров сто, наверное. Если в Питер ехать, то в Питкяранте, туда все полтораста будет. Так что канистру называем теперь НЗ и бензин экономим.

А пока сходим с Тасей на холм, пошарим в траве, может еще чего найдётся.

На этот раз по проложенной вчера тропе тётя Тася усвистала далеко вперед. Когда добрался и я, довольная псина уже устроилась на камне. Ну и я присел передохнуть. Вокруг, как писал Наше Всё, «покой и воля». Так бы и жил здесь…. Но летом… в хорошую погоду… с электричеством… бензином… продуктами. Да, и чтобы готовили, и прибирались, и траву косили… И хорошо бы туалет в доме, и водопровод тоже.

Оставил Тасю на камне и пошел шарить палкой в траве. Через пару минут опять хлопок, уже сильнее вчерашнего. Таис вроде и тявкнула, но не рычит, сидит на камне, только не расслаблено, на попе, а на лапах. А перед ней бутылка «Абсолюта», аккурат как на складе пустой тары в доме.

Причем, бутылка чуть початая, пробка лежит рядом.

Это что же за хрень такая мистическая происходит?

В институте научный коммунизм учил, чертей зеленых и белочек никогда не видел. Иногда хочу верить в мудрость Президента, но лично не видел. Как и заботу банка о клиенте.

Подошел вплотную, присел. Не трогая бутылку, потянулся носом к горлышку, – а вдруг, вода там, или керосин, короче, решил понюхать. Рукой о камень оперся, а в нем гудит что-то непонятное, похоже на голос, но не разобрать ничего. Вроде и говорит, но непонятно, явно не по-русски и не по английски. Руку от камня отнял – нет голоса, дотронулся – снова есть. А Тася на нем сидит, как будто так и должно.

Испанских, французских слов не узнаю. Немецких, вроде тоже, хотя что-то похожее. Но не знаю. А голос помолчал немного и внятно так:

– Дарую! – и снова что-то непонятное бормочет. То есть, можно понять, что он мне эту бутылку подарил?

– Ты кто? – спрашиваю, а голос не слышит, бормочет своё, но потом запнулся и снова:

– Дарую! – с той же интонацией.

Ну, раз дарует, взял я бутылку рукой, понюхал. Еле уловимый запах спирта, как и должен «Абсолют» пахнуть. Пробовать не стал, хотя пол комнаты пустых бутылок подсказывают, что продукт съедобен.

– Спасибо! – говорю, крышку закрутил, и поставил бутылку на землю. Хоть передо мной и хрень невообразимая, но явно не ЦРУ, те хоть пару слов на русском или при нештатной ситуации на английском вспомнили бы. Так что майор Пронин из-под лопуха не вылезет и водку не отберет.

Тася с камня слезла и, вздохнув, улеглась в траву.

Положил ладонь на камень, садится на него уже как бы и неудобно, присел рядом на корточки. Долго так не просижу, не привык, а на колени встать тоже вроде неловко. А камень, как оказалось, продолжает бормотать:

– Ложичело..– и, с перерывом в пару секунд, снова:

– Ложичело..-

То есть пытается что-то до меня донести. Только вот что? Но уже не бормочет всё подряд, как поначалу. Ага, сменил пластинку немного:

– Ложичело речузнати… Ложичело речузнати… Ложичело речузнати…

И выстроилось как-то в голове, что просит голову положить, чтобы я что-то узнал. Ну, помялся я немного – жутковато, всё-таки, с каменюкой общаться – но встал на колени и положил голову на камень.

Такое ощущение, как будто гудит в голове ток в 50 герц, не в смысле, что бьет током, а гудит с такой частотой. Но немного по-разному, звук плавает то выше, то ниже. Собственно, и не звук это, а в костях гудит. Так пару минут я выдержал спокойно, потом думаю, сколько ж можно, да и надоело. Поднял голову, ладонь держу на камне. А тот внятно и вполне по-русски:

– Благодарю… после… приди… ещё… – и отключился, перестал бормотать.

– Пошли – говорю Таисии, и мы пошли обратно.

Спустились, уже совсем другими глазами смотрю на дом и весь хутор. Что бы там ни было на холме, просто так продать и уехать уже невозможно. Надо бы и дом обиходить, и холм с камнем прирезать, если он за пределами участка.

Достал документы на землю, так сразу и не поймешь, где что. В сторону ручья – ясно, там граница рядом с ручьем проходит. В сторону озера – тоже понятно, вот дом, вот берег, вот граница примерно посередине. А в сторону холма никаких ориентиров. Какие- то координаты присутствуют, но в моём навигаторе цифры совсем другие. Да, без стакана… кстати, что в бутылке?

Попробовал – и правда, водка. Тёплая и невкусная.

Ближе к вечеру съездил в деревню и договорился, что с утра захвачу двух бабушек, а они мне за 4 тысячи приберут дом, а если что нужно стирать, то потом и постирают, благо у одной из них есть машина- автомат.

Следующий день прошел под знаком «генеральная уборка». Обеспечение водой, оказалось, подразумевало не только подтаскивание свежей, но и выливание использованной. Тёте Тасе быстро наскучило помогать, и она нашла себе место рядом с машиной.

Я легкомысленно согласился вынести мусор, и бесчисленное число раз бегал через крыльцо. Кучка мусора сперва стала кучей, а к вечеру превратилась в гору. Консервы бабушки посоветовали закопать, тряпки и остальное сжечь, а бутылкам нашлось применение. Их нужно возить к местной самогонщице Ирине и оставлять у калитки.

В доме сменился воздух, пропал пыльный затхлый дух. Светлее не стало, но картинка за окном теперь радовала.

В течение дня дважды пили чай, и совместно решили, что вода хорошая и чистая.

Увёз бабушек уже после десяти вечера.

* * *

До чего удобно городскому собачнику в деревне! Не нужно подниматься в 6 утра, в любую погоду совершать часовой променад и возвращаться, когда только самые первые жильцы выходят на работу. А здесь – открыл дверь, и привет!

Так что провалялся чуть ли не до 11, ощущая каждую мышцу не только в руках – ногах, но и в спине и даже в шее. Каково же должно быть бабушкам!

Но Тася под дверью громко намекала, что она уже нагулялась, и пора завтракать.

Что ж, завтракать так завтракать. Мне просто – бомж-пакет и чай, тёте Тасе тоже пока просто – сухой корм. Но аппетит у собачки оказался выше расчетного, дня через три придется ехать, пополнять запасы. Навряд ли я здесь чего-нибудь мясного достану.

Интересно, а газ где заправляют?

Пасмурно. Отправились на холм. Тася, как только поняла, куда идём, пулей усвистала наверх. Когда добрался и я, вижу, сидит, голова немного набок, то на одну, то на другую сторону, как бы прислушивается. Они что же, общаются?

Подошел, присел, ладонью коснулся…камня?

– Приветствую тебя – говорю.

– И ты, воин, здравствуй – гудит в руке.

– Я не воин – говорю – а ты кто?

– Кто я, не знаю, – отвечает – Почему не воин? Прежде полагал, твой зверь для охоты, послал тебе нужную вещь. Сейчас общался со зверем, понял, что зверь боевой и охраняет тебя, решил, ты – воин.

Надо же, бойко как заговорил. Видно, и впрямь язык сумел скопировать из моей головы.

– Но я и не воин. А ты теперь хорошо говоришь по-русски. А раньше на каком языке говорил?

– Какие языки не знаю. А люди разные были. Говорил давно с первыми, потом – редко говорил. Только обмен. Теперь с тобой говорю. Это хорошо – говорить. Значит, ты жрец?

– Как так жрец? С какой стати?

– А почему не жрец? Не охотник и не воин, мужчина, говоришь со мной, стоишь на коленях – значит жрец.

– Ты знаешь, у нас теперь и другие специальности есть

– Так значит, у тебя как у первых?

– Не могу сказать, я о них ничего не знаю. А давно первые были? И что с ними стало?

– Первые были долго, потом их стало меньше, а потом совсем пропали. Когда они появились, не знаю, они уже были, когда я проявился здесь. Много зим назад, но чтобы ответить в твоих числах, нужно тебе снова приложить чело. Я совсем не понял, как ты считаешь, да и узнал от тебя только часть слов.

– Да как-то не с руки лбом упираться.

– Ты можешь лечь на спину, важно, чтобы касался головой, не обязательно челом. Только лежи дольше, чем прошлый раз, тогда было недостаточно. Да и со мной говорить можно не рукой, а как твой зверь, ногами или задницей.

Встал, осмотрелся. Пасмурно, но видимость хорошая. сплошное облачное покрывало местами надорвано, дождевых туч не видно. Можно и полежать, благо комаров ветерок сносит.

Лёг на спину, время заметил. Надвинул кепку на глаза, всё же солнце слепит даже сквозь облака. В голове опять зажужжало на разные голоса.

– Так хорошо? – спрашиваю.

Молчит камень, только жужжит себе и жужжит. Ладно, думаю, раз канал у него перегружен, значит, нет в нём совершенства, не боги его сделали, а люди. А может, кто-то вроде людей.

На этот раз он меня прожужжал почти полчаса. Сам списывать прекратил, говорит:

– Как ты необычно считаешь, десятками. У Первых получше была система, двенадцатеричная, а охотники просто считали до семи. Теперь могу пояснить, Первые были когда появился я, если считать по зимам, то одиннадцать тысяч триста шестьдесят четыре зимы назад. Пропали одиннадцать тысяч сто шестьдесят девять зим назад. Наверно, по-твоему правильно сказать лет, но я считаю по зимам.

– Почему же именно по зимам?

– Зимой получаю мало силы, хватает только на наблюдение. Иногда и наблюдение отключаю. При Первых был собственный источник, но он опустел, и сила у меня почти только та, что получаю здесь. Приходится экономить.

– А почему ты не знаешь, кто ты?

– Просто я начал ощущать окружающее, когда проявился здесь. Тогда здесь были Первые, и вопросов у них не возникало.

– Ты неправильно говоришь, нужно говорить ПОЯВИЛСЯ, а не ПРОЯВИЛСЯ.

– Ты так считаешь? Но ведь меня здесь нет, я у тебя не появился, и не показался, только коснулся, наверно…

– То есть, как нет? А на чем я лежу? Ты что же, в другом месте?

– Не в другом. Нельзя объяснить. Я не в другом месте, я в никаком месте. Меня нету там, где ты, и меня нету в других местах. То, что у тебя, это как бы только моя тень, не я. Или не тень, а отражение, не знаю, как правильно сказать. Может быть, я потом смогу объяснить, но пока я не увидел у тебя похожих слов и понятий.

– А что, разве ты не всю память у меня скопировал? Ведь сам отключился на этот раз.

– Нет, память я не копировал, мне удается распознать только слова и некоторые понятия, не все. Приходится экономить силу, использовать малую часть.

– Так ты что же, только от солнца заряжаешься?

– Почти. В период не зимы случается, что удачно пополняю запас, если повезёт. Кстати, ты принял мой дар, это что? Тот, кто был до тебя, дал мне образец, и двести одиннадцать раз получил эти предметы. Зачем они?

– Ну, это такой напиток, затуманивающий сознание, и сосуд для его хранения.

– Значит, он тоже жрец. Он часто был отравлен.

– Не думаю. Мне кажется, ему просто нравилось быть таким.

Я помолчал.

– А расскажи, пожалуйста, если первые пропали чёрте когда, что же ты всё это время делал? Тут ведь были и другие люди?

– Появлялись два раза, но не общались. А 1238 зим назад неподалёку появилось племя, их жрец смог найти меня и заговорил. Потом они долго жили неподалёку и каждый год приходили сюда. Приходили разные, и просили по разному. Потом и они пропали, и девять зим назад появился новый жрец. Но он не разговаривал, только просил затуманивающего напитка. И вот теперь ты.

– А что просили?

– По разному. Чаще оружие и снасти для охоты, иногда украшения. Один жрец придумал стариков омолаживать, тоже просил. Жертвы приносил большие.

– Как ты думаешь, откуда ты взялся?

– Я не думаю, я знаю. Меня создали те, кого мы с тобой называем Первые. Или кто-то создал для них. Я должен был обеспечивать их переход из мест, где они обитали, в одно место рядом и дать им всё необходимое для жизни здесь. А потом по команде старшего жреца перенести их в другое место. А здесь, где ты сидишь, было не главное место переноса, у тебя есть хорошее слово для него, ты бы сказал «служебное».

– А как ты узнавал, что нужно им дать?

– Обычно мне давали образцы того, что хотят получить. А некоторые образцы мне дали заранее, ты бы сказал, в меня «загрузили». – Камень помолчал – Мне интересна твоя жизнь и чем я могу быть полезен, но я с трудом понимаю образы в твоей голове. Если ты позволишь, я погружу тебя в особый сон и попытаюсь скопировать несколько областей, а после буду разбираться. А зверь посторожит, я просил, он согласен.

Ну, надо помочь, мне тоже проще будет. Я опять лег, накрыл глаза кепкой и вроде бы уснул. При этом слышал всё вокруг, а гордая доверием тётя Тася сидела в ногах и сторожила.

Камень же интересовался нынешней жизнью, сожалел, что образы из моей головы плохо считываются. Еще дважды отправлял меня в транс и жужжал у меня в голове, но пришел к выводу, что нужно менять подход и разбудил.

Тут Таисия залаяла и унеслась вниз, на кого-то ругаясь. Я распрощался и поспешил за ней.

Людей внизу я не застал. Вернее, мы с Тасей не застали – она облаивала заросли со стороны озера, но не злобно, а как бы по обязанности. Чужого она постаралась бы достать. Либо померещилось что, либо зверь ходил.

Немного повозился по хозяйству – да какое тут хозяйство, но всё равно приходится подсуетиться, перекусили. Взял лопату, попытался очистить от зарослей пространство вокруг дома. Да, нужно бензокосу купить, руками тут не справиться. Интересно, сколько коса может стоить? Денег то не так и много осталось.

И тут меня осенило. Здесь же совершенный принтер рядом!

Взял две пятитысячные и отправился к камню. Рыжая, конечно, за мной.

Положил на камень одну купюру, сел рядом.

– Привет – говорю.

Тот молчит.

– Привет – обратился еще раз – ты меня слышишь?

– Слышу, конечно.

– А чего не отвечаешь? У нас принято здороваться в ответ.

– Так ты не здоровался.

– Ну как же, «привет» сказал.

– Так привет – не о здоровье…

Ну да, не поспоришь. Программа у него жесткая, видать.

– Привет – это то же самое, – объясняю – Но это неважно, вот скажи, сможешь сделать точно такую же штуку? – и пальцем прижимаю купюру.

– Точно такую? Надо посмотреть. – Раз – и купюра исчезла на пару секунд. – Ну, да, могу. – купюра вернулась.

– А затраты энергии большие?

– Нет, почти никаких.

– Тогда сделай, пожалуйста, штук сто.

– На, возьми- и под пальцем со скоростью счетной машинки выросла пачка.

От неожиданности отдернул руку. Конечно, ветер тут как тут, смахнул в траву. Хорошо, что не выкосил, собрал быстро.

Довольный, уселся обратно.

– Слушай, – говорю – А как ты с первыми в контакт вступил? Как они тебя нашли?

– А чего меня искать было? Я их сюда и перенес.

– Как перенёс, откуда?

– Да с другой точки, они там раньше жили, потом сюда перешли.

– А там что, у тебя тоже тень есть? И тоже можно силу собирать? И первые тоже есть?

– Тень там есть, но сила почти не доходит. Там сверху вода и слой ила. Какие-то живые организмы появляются, но разумных больше нет. Предполагаю, что там была катастрофа, и те, кто перешли сюда, от неё спасались. Я думаю, тень не совсем хорошее слово, я узнал у тебя более подходящее – «проекция». Так вот, была еще одна проекция где-то рядом с нами, но она разрушена и я её не ощущаю, только получаю оттуда энергию.

– И много перешло?

– Одна тысяча четыреста двенадцать человек. Взрослых мужчин только восемьдесят шесть, триста пятнадцать женщин, остальное дети. Где-то рядом поселились. Теперь предполагаю, ждали, чтобы дети подросли и хотели идти дальше.

– То есть куда идти? Ты же здесь им всё давал, я так понял

– Так дальше идти. У меня остались три точки проекции, одна под водой, другая здесь у тебя, а третья в другом месте, не знаю где, но не в твоём мире. Первые ожидали катастрофу и готовили эвакуацию в другое место, но успели вывести сюда только часть детей. А пока жили здесь, у них что-то произошло, и мужчин стало совсем мало. Теперь предполагаю, что на них напали. А когда выросли дети, те уже никуда не хотели и жили здесь небольшой колонией. Я им давал одежду и инструменты, но еду добывали сами.

– Так у тебя есть выход в другой мир? И можешь меня туда провести? А что там?

– Да, выход есть. Провести могу. Что там, не знаю. Вокруг проекции темно, воздух немного другой и давление в среднем больше на 7%. Сила тяжести немного меньше. Темно было с самого начала, а сравнивать условия я стал потом, от скуки. Звуков нет.

– А как узнать, что вокруг? Ты можешь осмотреться?

– Я, как и здесь, могу контролировать пространство примерно в на 2-3 метра вокруг. Чёткой границы нет потому, что чувствительность снижается постепенно. А смотреть нет, не могу. Зрительный образ могу только считывать, сам не воспринимаю.

– Ты сказал, рядом была проекция. Это где?

– Не знаю где, но поход до неё и обратно занимал 16 дней. Я посылал туда ученика, и он вернулся через 16 дней. Он знал, куда идти.

– А почему ты послал туда ученика?

– Узнать, что там случилось. Когда Первые начали переходить, сначала на ту проекцию я перенёс почти всех жрецов, их было много, наверно, больше десяти тысяч. Но они хотели перенести амулет силы, а он резонировал с настройками перехода. Я говорил старшему жрецу, что может пропасть и амулет, и место проекции, но он не захотел оставить амулет и сумел протащить его в нигде, но при выходе что-то произошло и я перестал ощущать проекцию.

– После этого Первые могли переходить только сюда, и когда среди них оказался ученик жреца, я послал его к тому порталу. Он нашел место, но там не оказалось никого и ничего живого. В центре, на горе, просто оплавленные скалы, вокруг всё выжжено. Место стало нехорошим, и ученик умер сразу, когда вернулся. Он рассказал мне о виденном и упал, и не было никого рядом, чтобы положил его на меня и смог бы его спасти.

– А это место продолжает существовать. Хоть я и утратил ощущения, но получаю оттуда подпитку силой, наверно правильнее сказать, энергией, в теплый сезон туда попадает много, я её собираю. Иначе не мог бы с тобой общаться.

– Подожди, но тогда наверно не стоило тратить энергию на создание водки?

– Нет, на создание предметов я трачу энергию из другого источника, там её пока достаточно. И если создавать из готовых частей, то хватит надолго. А энергия из воздуха нужна для поддержания проекций и переходов. Чем больше предмет, тем больше энергии нужно на его переход через проекцию в твою реальность. А на переход в нигде энергия почти не тратится.

– А как ты собираешь энергию из воздуха?

– Она сама приходит, и потом сильно грохочет.

– А дождь при этом идёт?

– Да, обычно много влаги. Но не всегда.

– Ну, я наверно понял. Это молнии, а энергия электрическая. Можно будет потом тебя подпитать, если тебе наше электричество подойдет. Но пока его здесь нет, а мне оно тоже нужно. Так что теперь уже нам обоим.

– Что значит нам. Ты собираешься жить здесь?

– Да. Буду уезжать иногда, но планирую поселиться здесь.

– У тебя есть лошади? Ты ездишь на колеснице, или верхами?

– Можно сказать, в железной колеснице. У меня в ней 80 лошадей, но тоже железных.

– Да, я видел что-то подобное в твоей памяти. Ваши мудрецы весьма искусны. Хорошо, что ты будешь жить рядом – Камень немного помолчал – А как ты думаешь привезти сюда, как ты говоришь, электричество? Ведь оно просто летает в воздухе, и его трудно поймать. Или ваши мудрецы его укротили?

– Не совсем так. То, которое в воздухе, поймать можно, но проще сделать самим и передать по специальной верёвке. Есть и ловушки, чтобы его возить, но в них помещается совсем немного. Даже в моей колеснице есть небольшая, называется аккумулятор, но тебе дать не могу, не уеду тогда.

Глава 3

Надо что-то делать с бурьяном.

После завтрака пошел в сарай искать инструмент. Планомерное обследование принесло результат.

Коса оказалась не сломанной, а просто другой конструкции: не такая, как в кино, а на красной железной рукоятке. Лезвие крепится болтом, а он зачем-то раскручен. Ну, это дело поправимое, ключи в сенях лежат.

Подтянул, попробовал пальцем – вроде, острая. Примерился – держать, вроде, удобно. Вариантов взять неправильно не вижу.

Припоминаю, что нужны еще грабли – но вот чего в сарае нет, того нет. Может, где снаружи остались у стеночки, аттракцион «наступи сюда». Топоров несколько, даже один колун, двое вил – но никаких грабель.

Попробуем косить.

Оказалось, не так это и сложно, если не спешить и сильно не размахиваться. Некоторые растения, правда, приходится топором рубить, но топор острый, рубит легко. Таскать топор неудобно, поэтому выкашиваю там, где коса берет, а потом вырубаю то, что осталось. И так небольшими кусочками. Топор, чтобы не потерялся в траве, ставлю к стенке.

Тётя Тася устроилась у сарая, на поленнице, чтобы быть выше травы и всё видеть. Дремлет на солнышке.

Расчистил вокруг крыльца, потом двинулся в сторону бани. Пока везёт, коса берет всю траву, топор не нужен. Так за час с небольшим сделал широкий проход и обкосил вокруг бани. Стало аккуратно, просторно, но ходить неудобно, трава мешает.

Перешел к сараю, топор поставил рядышком. Решил передохнуть и убрать скошенную траву. Зашел в сарай, пристроил косу, смотрю на вилы, выбираю: у одних три зубца и длинная рукоятка, у других четыре, но рукоятка короткая. Взял в руки четырехзубые, примериваюсь у дверей, удобно ли будет траву собирать.

Чувствую, движуха снаружи какая-то. Оборачиваюсь, а там два мужика, один падает, другой по странной траектории летит на меня и явно не поздороваться. В руке что-то вроде ножа и явно достаёт до меня. В замешательстве заслонился от него, чем было – он на это «чем было» и наделся, на два из четырех зубьев. Под нижнюю челюсть и вверх, вот так. И больше не бежит, а оседает, и вилы из рук выворачиваются.