Ощущение вечности

Александра Усиченко

Ощущение вечности

Сколько знаю её, она всегда провожала меня. Даже если неимоверно устала и валится с ног. Даже в те моменты, когда сильно злилась на моё безответственное поведение. Вероятнее всего, для нашей маленькой семьи это является настоящей традицией. В ней проявляется любовь, забота и нежность.

Сегодня день моего отъезда. Джейн встала вместе со мной и приготовила мне напоследок тосты с беконом и яйцом. К этому всему она добавила кофе с корицей. В такие минуты ты не хочешь никуда уходить от своей женщины, ведь она остается здесь, преданная тебе и твоему стилю жизни.

С самого пробуждения она упорно скрывает своё опечаленное, тёмное состояние. Когда ей или мне приходиться куда-то уезжать, то Джейн не будет спать ночь. Видимо, чувство дороги так будоражит её, что она не сможет спать до самой поездки. Это некая смесь предвкушения, приправленная щепоткой переживания.

Синяки под глазами казались такими глубокими, что в них можно было увидеть звёзды. Впрочем, я видел их всегда и везде в её взгляде. Скулы были более ярко выражены. На бледной коже сильнее проступили маленькие морщинки, появившиеся благодаря лучезарной улыбке.

– Тебе необязательно ехать туда, ты ведь знаешь? – тихо спросила она пока я искал своё вельветовое пальто.

– Да, дорогая, но мне это необходимо, – произнёс я. – Это совсем ненадолго.

– Мне так не кажется, – вздохнула Джейн, поправляя резинку на волосах. – Эта поездка не сулит ничего хорошего.

– Всё будет в порядке, – сказал я и прижал её к себе. – Я лишь наберусь новых идей и скоро вернусь.

– Нет, мне изначально не понравилось то, что ты туда едешь, – с обидой в голосе прошептала она.

– Прошу, не переживай, – я уверенно посмотрел в её зелёные глаза. – После этого я напишу прекрасный роман.

– А потом его введут как обязательную для прочтения книгу в школе? – широко улыбнулась она.

– Так и будет, Джейн.

Она поцеловала меня так, будто мы видимся в последний раз. Есть что-то неимоверно красивое в прощальных разговорах. В них можно открыть для себя намного больше, чем за всю совместную жизнь.

Женщина обязательно говорит трепетные слова, а если не говорит, то смотрит на тебя с таким обожанием, что у её возлюбленного может захватить дух. Мужчины же гораздо проще. О многом скажет последнее объятие. В такие моменты оно бывает неистово нежным и волнующим. Представительницы прекрасного пола запоминают каждую его секунду.

– Я налила травяного чаю в дорогу! – услышал я крик сзади. – Он лежит с правой стороны в тёмном термосе.

Она стояла на пороге и смотрела мне вслед. Белое домашнее платье Джейн развивалось на поднимающемся ветру. Она глядела вслед с приятным ожиданием моего ответа.

– Спасибо, дорогая! – ответил я громко.

Тут я действительно почувствовал согревающее тепло в правом боку. Рюкзак получился не очень увесистый, но и ехать я собирался не на год.

Свой травяной чай Джейн делала с особым трепетом. Она сама сушила мяту, мелиссу, лепестки подсолнухов и многое другое. Каждое лето наша кухня превращалась в комнату для химических опытов. Джейн смешивала в разном количестве разные растения, и, если выходило что-то интересное, обязательно звала меня пробовать.

С годами количество авторского чая моей жены выросло до невероятных размеров. Я множество раз говорил, что этим возможно зарабатывать на жизнь, но она никогда не слушала и лишь лукаво улыбалась: «Это всё только для тебя!»

Моя убеждённость в том, что у неё природный талант, не покидает меня и по сей день. Джейн относится к тому типу женщин, которые изобретательны лишь для определённого человека.

Со своей более мелкой улочки я увидел, что автобус подъезжает к остановке. Изо всех сил я побежал в сторону движения машин. Эта дорога выводила попутчиков из города.

Махнув водителю, я остановился прямо на повороте. Бывает так, что никто не притормаживает, но попробовать всё же стоило.

Через минуту автобус стоял у моих ног. Мужчина в синей кепке и тёмных очках, открыв двери для меня, недовольно крутанул головой.

– Здесь остановки нет! – грубо сказал он. – Ты видишь указатель?

– Нет, сэр, но я надеялся на то, что моя удача поймает этот транспорт, – улыбнулся я.

– Фэйр, заходи скорее, у меня всё по графику, – нервно махнул рукой водитель.

– Всё, не горячись, захожу, – спокойно ответил я и сделал шаг на ступеньку.

Со стариком Эриксоном мы были знакомы около десяти лет. Сначала я учился в университете, а затем купил здесь дом для себя и Джейн. К нам он относился довольно тепло, хотя характер у него был прескверный.

Каждый день он вёз кого-то на работу, в школу и детский сад. Люди заходили в этот транспорт одними, а возвращались совсем другими. Утром они были светлы и солнечны, вечером же темны и холодны. Не для всех возвращение домой было чем-то хорошим. Эриксон не был психологом, но за долгие годы работы в этой сфере, он лучше любого специалиста разбирался в людях.

– Куда едешь в этот раз, писатель? – поинтересовался спереди водитель.

– К холмам за городом. Там сейчас очень красиво, – ответил я.

– В холмах снега по колено! – изумился Эриксон и закурил сигарету.

– Да, за этим и еду, – вновь произнёс я.

Пейзаж за окном сменялся с весеннего на зимний прямо на глазах. После холмов, через несколько миль начинались и горы. Их белые вершины всегда очаровывали и манили туристов.

– Разве ты не боишься высоты, Фредди? – спросил после долгого молчания водитель.

– Не особо люблю её, ты прав, – стыдливо согласился я.

– И чего тебе там ловить? Сейчас особо хороша рыбалка на нашем городском озере, – предложил старик.

– Засиделся я в городе. Нужен глоток свежего воздуха.

– Ну, раз так… – произнёс Эриксон, так и не договорив.

Я ехал и всё размышлял о своих планах. Передо мной была непростая задача. Мне предстоял подъём на самый крутой из всех имеющихся в этом месте холмов. В рюкзаке находилась сменная одежда и обувь, которая больше подходит для зимнего времени года. В легком весеннем пальто до вершины мне не добраться. Джейн собирает мне всё самое необходимое. В этом я ей полностью доверяю.

– Старина, останови мне неподалёку! – крикнул я.

Эриксон тут же съехал на обочину и остановил транспорт. Напоследок он взглянул на меня, опустив очки на нос.

– Здесь же утром? – спросил он.

– Да, в твой первый рейс. До встречи! – я пожал руку старику, и в один шаг покинул автобус.

Синяя старая жестянка отъехала от меня и отправилась по направлению к горам. Я повернулся к холмам и ощутил на коже морозный воздух. Джейн бы он не понравился. Она как цветок, теплолюбива и очень нежна.

Через пару часов солнце начнёт садиться. Нужно будет найти полянку и там переодеться.

Я пошёл к подножию холмов. Да, горами их не назовёшь, но они были очень высоки и круты. Особенно тот, на который я собирался забраться. Не знаю, почему, но именно он манил меня своим величественным видом.

Я нашёл прекрасную уже заснеженную полянку, снял с себя рюкзак и открыл его. Запах травяного чая обдал меня наравне с зимним морозом. Я решил оставить его для особого случая, тем более, пить пока не хотелось.

Тяжёлая одежда была очень непривычна для меня, ведь тёплые ветра не покидают место моего жительства. Натянув широкие штаны и застегнув куртку вместо пальто, я аккуратно сложил только что снятые вещи в портфель. Сапоги могли мне натереть, но это меня не пугало. Чай я положил ближе к верху. Мало ли, насколько сильным будет холод.

Так я начал довольно бодро подниматься. Как я уже говорил, холм очень крутой по строению. Хотя, на первый взгляд так не скажешь. Для быстрого спуска я взял с собой небольшой кусок клеёнки. Таким образом, я скорее окажусь внизу.

Ноги моментально начали проваливаться в сугробы. Сразу видно, что я первый бешеный турист в этом сезоне, ведь слой снега был совсем нетронутым. Я понял, что дорога к вершине будет долгой. Белый цвет сильно слепил глаза и мешал рассмотреть территорию вокруг.

Спустя полчаса я смог преодолеть всего около ста метров. Солнце стремительно садилось за горы. Ноги совсем увязли. Чем дальше я продвигался вперёд. Тем глубже был сугроб. На этом этапе снег был выше щиколоток.

Дыхание начинало сбиваться. Вершина казалась такой невероятно близкой. Но это была иллюзия. Мне не хотелось смотреть вниз на то, сколько я уже преодолел. Я знал, что это расстояние совсем маленькое, по сравнению с тем, что ещё предстоит.

Но пейзаж, открывшийся передо мной, был невероятный. Заснеженным полям не было конца и края, вдали, справа, виднелись горы. А высота на этом уровне была не такой устрашающей.

Спустя следующие двадцать минут сильно заболели лёгкие. Теоретически, это могло быть от большого объёма свежего морозного воздуха, который я жадно вдыхал. Последний раз со мною происходило подобное много лет назад, на отдыхе с друзьями. Они катались на лыжах, а я выбрал развлечение в виде канатной дороги над лесом. Но в тот день у меня случился приступ паники на высоте, и, если бы мой друг Джек не помог мне, то подъём на холм сейчас не совершился.

Я решил не думать об этом, немного постоять и посмотреть на окружающие меня виды. Когда наблюдаешь подобное, то сразу же автоматически чувствуешь себя живым. Уж не знаю, почему это происходит. На работе вряд ли кто-то чувствует себя счастливым человеком. Особенно, если она рутинная. А в таких местах осознаёшь, что жизнь всё же не напрасна. Ради таких моментов стоит жить и бороться.

Но боль не утихала. В любом случае солнце село, мне нужно скорее подниматься. Превозмогая боль в нескольких частях тела, я отхлебнул горячий чай Джейн и двинулся к вершине. До неё оставалось около четырёхсот метров.

Внезапно новая боль пронзила меня. Я почувствовал, что под грудью всё сдавлено. Нехватка воздуха и спешка сделали своё дело. Ноги, которые несли меня, уже не справлялись. А тем временем, зажигались звёзды.

– Ах Джейн, созвездие Дракона почти полностью открылось мне! – громко сказал я, представляя её счастливую улыбку. – Видела бы ты это.

Но её тут не было. В случае присутствия здесь, она обязательно мотивировала бы идти дальше.

Я впал в тяжёлое отчаяние. Ноги не выдерживали такой нагрузки. Казалось, рёбра врезаются в тело, пронзая его насквозь. Ранее приятный морозный воздух теперь жёг хуже огня лицо и лёгкие. Тело тянуло куда-то вниз. От болезненных ощущений и обиды навернулись слёзы. Я больше не мог сделать и шага. Усталость и беспомощность добили меня. Я остановился.

– Тебе что, 18 лет? Ты слишком стар для подобных опытов! – зло сказал я себе. – Но я не хочу быть таким больным. Почему здоровье в последние годы покинуло меня? Ведь мне только сорок пять. Говорят, что жизнь только начинается в этом возрасте.

Я понял, что начинаю падать в обморок. Это было так странно, что стало почти смешно. Ну, или у меня просто помутилось в голове. Присев на колени, тело потянуло прилечь.

Теперь я не мог дышать. Воздух не поступал в лёгкие. Ноги больше не слушались. Я не мог поднять даже руки.

Я понял, что умираю. Это не было похоже на сон, не было похоже на коматозное состояние. За свою жизнь я побывал и в нём. Как сильно я не пытался вдохнуть, что-то просто перекрыло мои дыхательные пути. Я стонал от боли и одолевшей меня тоски.

Вся моя жизнь пронеслась перед глазами. От рождения и до сегодняшнего дня. Каждый день, каждая встреча, каждая улыбка. Я видел этих людей и смотрел им в глаза. Многих из них не было в живых. Но я не представлял, что сам окажусь где-то с ними.

До вершины оставалось всего ничего, а я так просто сдался. Но воздух не начинал поступать. Глаза теперь тоже горели, голова гудела так, словно по ней ударили железной дубиной.

В эту секунду я почувствовал дыхание смерти. Это не что-то фантомное, нет. Я чётко ощутил её присутствие рядом с собой. Только она дышала, а я нет. Образ человека в чёрном капюшоне рядом со мной создался легко.

– Пора прощаться, – прошептал он.

Я вспомнил всех своих родных, друзей и знакомых. До чего глупая и одинокая смерть. Заголовки газет будут греметь на всю округу «Фред Фэйр погиб на заснеженном холме в пьяном угаре». Люди будут посмеиваться. А Джейн навсегда закроется в доме и больше никого и никогда не впустит в свою жизнь.

– Прощай милая, – тихо сказал я, роняя слезу на снег. – Мама, я так хотел встретиться с вами в последний раз.

Я перечислил всех родных моему сердцу людей. Их было не так много, но имена, прозвучавшие тогда, до сих пор близки мне.

Тогда до меня дошло. Если я умираю, то почему я лежу и не двигаюсь? Я пойду до конца, пока жизнь не оставит меня. А сколько простых людей отказывают себе в том, чего действительно хотят. Когда помыслы чисты и невинны, почему они не сбываются? Если это последний день на этой Земле, то я не собираюсь попросту терять своё время. Да, я болен и уже не молод, но куда хуже бездействовать и не идти к своей цели, если есть возможность.

Раз я решил подниматься на холм ради новых ощущений, то я их получил. Я получил осознание того, что от жизни нужно брать абсолютно всё. Если ты хочешь дойти – иди. Если хочешь развиваться – делай всё для этого. Не останавливайся на чем-то одном, ведь вокруг тебя целый невероятный мир.

Даже когда кажется, что жизнь бессмысленна и пуста, это не так. Вспомните, сколько прекрасных моментов было в ней. Начиная от утреннего кофе, заканчивая болью во всём теле после хорошего и продолжительного смеха. Иногда пелена закрывает нам глаза. Я не верю больше в то, что всё бессмысленно. Теперь я это понимаю.

Я перевернулся на живот и медленно попытался пошевелить ногами. Они совсем замёрзли и двигались ещё хуже. Если бы я не устраивал эту комедию про жалость к себе, то давно был бы на вершине. Она ещё ждёт меня.

Согнув ноги, я наконец смог опереться на них. Оставалось лишь выпрямиться и идти дальше. Тут я вспомнил про остатки чая. Немного терпкий глоток ободрил меня. Показалось, что Джейн нежно взяла меня за руку. Она будто помогала мне дойти до намеченного места.

Медленно и осторожно я поднимался всё выше и выше. Лёгкие чувствовали морозный воздух, но уже не противились. Боль угнетала меня, но оставалось всего несколько шагов.

В предвкушении победы я стал считать шаги. Пять, четыре, три, два, один… Мне стало страшно смотреть вокруг. К тому же, пошёл снег. Передо мной открылся потрясающий вид. Звёзды были так близко, что казалось я могу схватить их своими руками.

– Я всё ещё жив! – закричал я во весь голос с холма.

Эхо распространилось по заснеженным полям. Создалось впечатление, что деревья покивали мне в виде одобрения. Лёгкие мои совершенно раскрылись. Никогда в жизни я не чувствовал себя более глубоко дышащим и живым.

Мне говорили о втором дыхании, но я никогда не ощущал его так физически, только морально. В такой атмосфере захотелось расслабиться ещё больше. Я достал из штанов пачку с одной единственной сигаретой. Мне давно не приходилось курить, но эту сигарету я храню довольно долгое время. В пачке была и зажигалка, предназначенная для такого случая.

Одно движение и сигарета зажглась и начала дымить. Теперь серьёзные проблемы со здоровьем казались мелочами. Никакие обиды и негативные факторы не имели значения. Только вечность. Мы все являемся её небольшой частью.

Тут я подумал, что мы все похожи на эти звёзды. Они тоже немного вечные. Да, однажды они обязательно взрываются, но тот свет и красоту, которые они оставляют после себя, видят все остальные. Это, пожалуй, очень важное понимание в моём существовании.

Выкурив последнюю сигарету в своей жизни, я ещё очень долго сидел и смотрел наверх. Там жизнь продолжалась до самого утра. Не знаю, сколько я сидел на вершине, но, по правде говоря, иногда я ходил из стороны в сторону, а иногда даже лежал.

С первыми лучами солнца, звёзды стали гаснуть. А я не чувствовал усталости. Я ощущал невозможную жизнь внутри себя.

– О, ведь скоро приедет мой транспорт! – воскликнул я. – Уже светает.

С этими словами я вытащил плёнку, последний раз посмотрел оттуда наверх, победно закричал и скатился вниз. Ехал я очень быстро и, на удивление, долго. Этот момент казался очень неосязаемым. Невзирая на то, что я чувствовал себя самым живым человеком в мире, этот светлый момент я ощущал туманно, будто всё происходит не со мной.

Деревья проносились мимо меня со скоростью света, горные вершины слились в одну и провожали путешественника с тяжёлым видом. Я громко кричал от восторга. Ветер сильно бил мне в лицо, словно пытался остановить эту поездку вниз.

Наконец, когда сил кричать больше не было, плёнка остановилась у подножия. Я с трудом встал и посмотрел вокруг себя. Заря была уже близко. Это значило, что через пару часов я вновь буду со своей Джейн.

Я сложил своё средство передвижения онемевшими от холода руками и положил в рюкзак. Никогда не терпел этого ужасного ощущения жжения на морозе. Когда ты попадаешь в тепло, то конечности ещё долго горят и краснеют. Только из-за этого я недолюбливаю холод.

Теперь звёзд уже не было видно. Сначала они медленно угасали, затем оставались только самые яркие из них. А потом исчезли и они. Так происходит и с жизнью всех людей. Они существуют. Самые стойкие из них остаются на земле дольше, но потом они тоже пропадают. Жизнь здесь не вечна. И это прекрасно.

Ноги несли к шоссе, где вчера меня высадил Эриксон. Кто знает, сколько я буду ждать своего приятеля. На секунду я задумался о том, что он мне предлагал. Тихий отдых на рыбалке. Несомненно, в нём есть свои плюсы. Но разве возможно достичь чего-то высокого, вылавливая рыбу из воды? Люди по-своему разные, и, возможно, для жителя огромного города выезд на рыбалку тоже стал бы своеобразным храмом мысли.

В этот момент я услышал рёв старого мотора. Это был автобус из городка. Я радостно замахал руками, показывая своё присутствие. Колесница остановилась, и ржавая дверь с тем же скрипом пустила меня внутрь.

Эриксон был без своих модных солнцезащитных очков. Он выглядел довольно мрачно и печально. Посмотрев на меня, он не показал и тени улыбки.

– Не думал, что ты ещё здесь, – тихо сказал он.

– Да, сам не ожидал, – ответил я, доставая мелочь из кармана. – Ты сегодня мрачен, старик. Что-то стряслось?

– Плохо спал, – буркнул водитель и кинул мелочь в коробку. – Да и работа мне эта надоела. У меня так давно не было отпуска.

– Понимаю, дружище, – сострадательно сказал я.

– Ты выглядишь намного лучше, чем вчера, Фредди, – заметил Эриксон. – Познал дзен?

– Ты не поверишь мне, если я тебе расскажу.

– Что ж, попробуй удивить меня, – усмехнулся старик.

И тогда я рассказал ему о цели моего маленького путешествия, о рутине, съедавшей меня каждый день до недавнего события. Я рассказал о неимоверной боли и страхе. О том, что смерть фактически забрала старого меня. Об упадке сил, а затем о втором дыхании. О победе над самим собой и о том, как же сильно мы похожи на звёзды. Эриксон слушал меня, не перебивая. Но его лицо не выражало никакого восторга. За всё время моего монолога, он выкурил пару-тройку сигарет.

Наконец я замолчал, ожидая какой-то реакции от старика. Но он всё так же неподвижно рулил и смотрел только на дорогу.

– Что скажешь об этом, дружище? – поинтересовался я.

– Это слишком необычно, – проговорил он. – Ты говоришь, что одна ночь изменила тебя полностью, но так ли это на самом деле?

– Сейчас мне кажется, что это так, – разочарованно проговорил я.

Старик не понял меня так, как хотелось. По какой-то непонятной причине мне казалось, что беседа воодушевится и мы будем обсуждать нашу жизнь с какого-то нового ракурса. Так бы время пролетело быстрее, да и куда интереснее разговаривать с человеком о приятных вещах.

Но Эриксон был так погружён в себя и свои проблемы, что не воспринимал даже мой рассказ. Тёмная пелена закрыла его глаза. Она не могла рассеяться просто так. Если он ничего не сделает, то навсегда останется жить в чёрно-белых тонах.

– Фредди? – раздался голос спереди. – Подойди к старику.

Я встал со своего кружевного сидения прямо за водительским местом и приблизился к Эриксону.

– У тебя точно всё нормально? – спросил я.

– Нет, не нормально, – махнул рукой старик. – Я хочу сделать что-то такое, чего не делал множество лет. Хочу ощутить чувство свободы.

– Ты вправе делать такие вещи. Начни с малого, – посоветовал я.

– С чего же? – с надеждой в голосе спросил старик.

Я смотрел на дорогу. По пути часто встречались указатели скорости для водителей. Эриксон всегда ехал по правилам и старался не нарушать их лишний раз. В этот момент у меня созрел план.

– У тебя большой стаж работы? – спросил я.

– Уже больше тридцати лет, – вздохнул собеседник.

– Напомни, почему ты решил быть водителем?

– Да я всегда любил дорогу, пейзажи, открывающиеся передо мной, – мечтательно произнёс старик.

– Ты не хочешь до города доехать за двадцать минут? – лукаво улыбнулся я.

– Что? – Эриксон впервые повернулся ко мне. – Ты предлагаешь мне ехать на полную?

– Кроме нас людей тут нет, – сказал я. – И тебе нужно хоть немного вспомнить о своей молодости. Жми, старик.

– Ты спятил, Фэйр, – буркнул он.

– Ну, как хочешь.

Я сел на своё место и начал глядеть в давно стёртое окно. Постепенно снежные места заканчивались и открывалась бурая земля, на которой прорастали сорняки. Они были обсыпаны толстым слоем пыли.

Внезапно я заметил, что скорость автобуса увеличивается. С каждой секундой я ехал всё быстрее и быстрее. Старик Эриксон уже не притормаживал, он летел вперёд, вёз меня домой.

Подскочив с сидения, я одним прыжком оказался рядом с водителем. Он увидел меня и широко улыбнулся.

– Я впервые за много лет так делаю. Это так непривычно.

– А ещё включи себе музыку. Желательно что-то поистине шикарное, – посоветовал я с горящими глазами.

– Я знаю, что! – крикнул счастливый Эриксон и нажал несколько разных, давно затёртых кнопок.

Из старых и плохо звучащих динамиков послышалась одна из песен группы «Бон Джови». А мы с моим приятелем летели сквозь утро вперёд, навстречу родным местам. Громкая мелодия электрогитары и бешеная скорость порождали в нашем сознании бурю эмоций. В тот день я больше не сел на сидение. Так и стоял рядом с водителем, кричал вместе с ним от восторга и качал головой в такт.

Мы с Эриксоном были похожи на глупых, но таких счастливых детей. Их не обременяет взрослая жизнь, плохая работа, токсичные люди вокруг. Дети любят мир и готовы познавать всё. Любая наука для них интересна и проста в запоминании. Они рады каждому дню и готовы жить на полную катушку.

Что происходит с людьми? Почему они теряют все эти потрясающие качества? Ведь куда проще воспринимать жизнь так, со светлой стороны. Не впадать в печаль и депрессию. Искать новые увлечения и возможности. Только так можно остаться действительно счастливым человеком.

Тем временем, старик довозил меня к городку. Первые ветхие домишки уже показались за поворотом. Крыша многих была испорчена дырами и ржавчиной. Стены косились набок. Они стояли так одиноко, что при одном взгляде на них, можно было представить беднейшую жизнь нашего населения.

Эриксон сиял. Я никогда до этого не видел его таким. Его взгляд стал ясным, а улыбка не сходила с лица. Он знал абсолютно все слова песен, которые сам же включал. Не думал, что у него такой музыкальный вкус. Похоже, этот рабочий день что-то изменил в нём. Ну, или же, изменил хотя бы на время. Скорость автобуса он постепенно сбрасывал. Мы приближались к центральной улице.

Наконец появился мой поворот. Водитель повернулся ко мне и спокойно открыл дверь. Он выглядел помолодевшим на несколько лет.

– Знаешь, Фредди, сегодня ты рассказал мне очень необыкновенную историю, – тихо сказал он. – Я благодарен тебе, ведь у меня так давно не было чего-то подобного.

– Я рад за тебя, Эриксон, – улыбнулся я. – Хорошего тебе дня.

– Постой! – старик схватил меня за рукав.

– Что такое?

– Тёплые вещи-то сними, весна на дворе, – сказал водитель и пихнул меня в плечо, как своего лучшего друга.

Я не успел даже поменять одежду. Засмеявшись так, будто мне только что рассказали самый смешной анекдот, я вышел из автобуса. Тёплый воздух сразу же обдал меня. Раскрывшиеся лёгкие вдохнули запах цветений, а душа окончательно успокоилась. Так, пожалуй, себя ощущали молоденькие фавны из древнегреческих мифов. Они жили в единении с природой и считали счастьем быть её звеном.

Дорога вела меня к дому. Только сейчас я заметил, насколько же прекрасен мир. Он пестрил такими яркими весенними красками, что в глазах начинало рябить. Цветущие деревья роняли свои бело-розовые лепестки. Земля была устлана ими, словно снег. Теперь мне нравился снег, и я даже с какой-то ностальгией вспомнил прошедшую ночь.