Коррупционный Роман

Коррупционный Роман

Александр Чумаков

© Александр Чумаков, 2021

ISBN 978-5-0053-5184-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кованые ажурным рисунком въездные ворота, подрагивая крылышками гигантской бабочки, медленно поплыли в обе стороны. Милицейский вахтёр, в стеклянной пристройке, получивший этот почётный пост в наказание за свои мелкие милицейские грехи, повернул голову к монитору. Экран заполнил передок смоляного «БМВ-х5» с номерами 1010 ХС.

– Депутат Ма́шин на очередной машине пожаловали, тупо скаламбурив, сообщил милицейский вахтёр своему напарнику. Тот развалившись в кресле держал перед лицом диссонирующий с формой, розовый Айфон. На фамилию Ма́шин напарник оторвался от гаджета и сощурившись присмотрелся к экрану.

– Это шестая, – констатировал он, – Как трусы «Неделька» у моей Светки. И номера одни и те же, СБУшные. Как так можно, одинаковые на всех тачках. Серия правда устаревшая.

– Та да. Заместо ХС, правильнее было бы ХЗ. А то Хорошков-Ский- Хорошков-Ским, расставляя ударения на Х и С, объявил обращаясь к монитору первый страж ворот, -но он уж год с чем-то как ни при делах. А ХЗ на все случаи жизни подходит. Я вот Хуй Знает почему сюда попал. Чем не буквы для номера. Окружающим всё сразу ясно и понятно. Но нет таких номеров, с философской печалью заключил напарник.

– Прям таки не знаешь, -напарник отложил телефон на покрытый плексигласом стол и лениво потянулся, – Тогда слушай. Ты выиграл номинацию, водитель года, когда догнал бухого замминистра. Вспомнил? Ой! До сих пор министерство ржёт с той погони. Ты же унизил генерала. Он от тебя убегал, а ты взял и догнал. Так нечестно. Генералы они как дети, им нужно поддаваться, шоб ты знал. Поддался и стоял бы сейчас у Бессарабки, мучился, не зная куда бабки складывать. А так служи слугам народа. Короче, служи тем, кто служит тебе. Ты же из народа, ты круг замкнул на самого себя.

Попавший в «ХЗ» его коллега, привыкнув к подначкам, не обращал внимания на сослуживца. Он по- прежнему смотрел в монитор.

– Так вот, – не дождавшись реакции, продолжил напарник, -ты тута теперича как часовой на посту номер один у полкового знамени. Почётно и западло одновременно. Стоишь ты и понимаешь, что знамя полка нахер никому не нужно, кроме замполита, но не вздохнуть ни перднуть, не можешь. Гордись и стой. Может когда внутрь попадёшь. Ты знаешь, как живут те, кто внутри?

– Знаю, – буркнул коллега.

– Нихера ты не знаешь. Там только карточкой одного гада из четырёхсот пятидесяти проголосовать, стоит пятьсот баксов. А раз в месяц конверт, а каждое голосование, а… та бля, не хватит пальцев на руках и ногах. Слуги, блядь. А тута корячишься, хоть бы чарку поднесли. Все великие, как говорил полковник Панцир, а нахуй послать некого.

Чёрный БМВ заехал во двор Верховной Рады и уверенно покатил к свободному месту между «Бентли» главы одной мутной фракции и «Мерседесом» не менее мутного члена комитета по вопросам строительства и жилищно- коммунального хозяйства.

Милиционеры добросовестно заблуждались о статусе Ма́шина. Он был не депутат, а помощник депутата. Хотя деятельный помощник. Всем помощникам помощник. Решающий помощник. Не потому, что за ним решающее слово, а потому, что решает вопросы.

– 2-

– Петровна, ты же в завещание племянника включишь? -младшая сестра возлежавшей на смертном одре родственницы, вкладывала в уши, собирающейся покинуть бренный мир, необходимые условия для попадания в Рай- родственник всё-таки. Жить то ему нужно где-то. А так и за домиком присмотрит и… -она хотела сказать «И за могилкой твоей» но решила, что пока рано брать повышенные обязательства.

В чисто убранной комнате небольшого, добротного деревенского домика собрались пять человек близких родственников умирающей бабушки. Людей было больше, но основной костяк, желавший разделить наследственную добычу включал пять человек. Остальные были роднёй десятой линии наследования и на подтанцовке сновали туда- сюда. В том числе непутёвый великовозрастный племянник Тихон, который пропил всё что можно и с пересохшим горлом ждал новых поступлений. Его из хаты выгнали, чтобы бабке глаза не мозолил и не портил впечатление перед подписанием завещания, но он пробрался внутрь и спрятался за спинами основных скорбящих.

Все ждали нотариуса, которого сын вёз к умирающей на машине, оформленной на умирающую. У него был свой интерес в том, чтобы машину маман оставила ему, а не проклятой сестре, которая почти о матери не заботится. Почти, это то, что о матери нет, а о её имуществе да. Ей нужно всё и без ограничений. Причина веская. Она же дочь. А сын, по её мнению никто и алкоголик. Ну ладно, посмотрим. Нотариуса своего навязывала, но остальные родственники ей этот ход заблокировали, позволив выбрать нотариуса сыну. И сейчас, выбранного самостоятельно нотариуса, сын вёз к одру матери. Выбор был очень прост. Заехал в самую затрапезную контору и заказал нотариуса на выезд. Выезд стоил дополнительно, но сама процедура давала преференции сыну в претензии на наследство. По крайней мере он был уверен, что затраты отобьются.

Нотариус, женщина лет пятидесяти, осознавая привычную важность исполняемой роли, вошла в дом и по зелёной вязанной дорожке прошла к кровати. На родню она не смотрела и без того зная что для них нудное ожидание смерти прародительницы скрашивалось азартом возможной халявы. За нотариусом, задрав голову, зашёл сын будущей покойницы с большой чёрной сумкой в руках. Пройдя к постели умирающей он благовейно поставил сумку на табурет возле старого кресла, в которое уселась нотариус. Женщина вытащила из сумки ноутбук, маленький принтер и поставив сумку на пол, расположила ноутбук на табурете. Покрутив в руках принтер не нашла места и пристроила его на пол у ног. Раскрыв ноутбук, пощёлкала клавишами, повернулась к старушке,

– Добрый день! Я нотариус городского нотариального округа, ваши родственники обратились ко мне за, как я поняла, оформлением завещания. Если вы согласны, сообщите мне ваше имя, отчество и фамилию с годом рождения.

Взгляд умирающей был направлен в потолок. В комнате вислела МХАТовская пауза. Через две минуты раздалось громкое, – «Кхе-кхе», от дамы, предусмотрительно одетой в чёрное платье.

– Мама, вы нас слышите?

Тут нужно сообщить читателю, что самой деятельной единицей из общей массы родственников, была именно дочка. Она держала рыбный киоск на Центральном рынке города, в связи с чем ориентировалась во всех сферах деятельности государства. Поговаривали, что в своё время она, на постоянной основе, продавала креветки одному чиновнику из Госадминистрации, в последствии уехавшему работать в Киев. Поэтому, при случае она, скромно потупив глаза, сообщала полуправду о том, что у неё конец в Киеве.

– Слышу, неожиданно чётко ответила старушка. И вижу, – она помолчала, – пока ещё. МХАТовская пауза продержалась ещё минуту. – Сидоренко Мария Петровна тысяча девятьсот тридцать восьмого года рождения.

– Ну и замечательно, – включилась в работу нотариус, – Вы готовы составить завещание? Я заверю ваше желание и вы…

– Можете спокойно умирать, -вставил потирающий в нетерпении руки, племянник. К нему обернулись, но не зашикали, поскольку, во-первых боялись попасть под пролетарский кулак, а во-вторых, что у пьяного на языке, то у них на уме.

– Я хочу завещать дом… -начала старушка. Ситуация приобрела интригу телешоу но нотариус сломала сюжет:

– Вы вправе соблюдать тайну завещания и можете потребовать всех покинуть помещение.

Народ в студии недовольно задвигался.

– Та нет у меня от них никаких тайн, пусть знают. Раньше перегрызутся, может умнее станут- неожиданно трезво заметила бабушка, Божий одуванчик.

– Мама, ну что вы тут такое говорите. Это всё ваше и распоряжайтесь как хотите, – ни капли не сомневаясь в победе, успокоила старушку дочка.

– Спасибо, Светочка, – полушёпотом ответила старушка, – дом я хочу оставить… -Все снова незримо напряглись, а племянник Тихон зримо. Он готов требовать свою долю уже немедленно, ещё до того, как бабка помрёт. Вот сейчас скажет, что дом отходит сестре и он сразу качнёт права. Так или иначе, сегодня бухнёт.

– Одну минутку, – сбила ожидание проклятый нотариус, -пожалуйста дайте документы на дом.

– Какие ещё документы? – Раздалось со стороны племянника.

– Правоустанавливающие, произнесла кодовое слово в толпе далёких от юриспруденции родственников, нотариус.

– Мама, где документы на дом? -Дочка включила командный голос.

Старушка, пожевав губами и немного поразмыслив, ответила, – В шкафу, под бельём постельным папка такая…

Дочка ухватив координаты, прошла в другую комнату. Оттуда послышался скрип открываемых створок шкафа и через минуту Светлана вернулась, держа в руке серо-коричневую папку с потрёпанными тесёмочками.

– Эта?

– Да. Старушка протянула слабую лапку, но Светлана отдала папку нотариусу,

– Пожалуйста.

Нотариус взяла папку, раскрыла. Из сумочки достала золотистые очки в бархатном розовом футляре, надела на нос, отчего приобрела ещё более официальный вид. Пошелестев бумажками, углубилась в чтение. В комнате в третий раз повисла торжественная тишина. Старушка напряжённо следила взглядом за нотариусом. Та, прочитывая каждую бумажку откладывала её на край табуретки, удовлетворённо кивая головой. Дошла очередь до техпаспорта. Нотариус раскрыла его, развернула папиросную бумагу стала водить закрытой ручкой по чертежу. Наконец сложила и положила к другим документам. Немного подумала подняв глаза к потолку.

– Есть две новости, -классически начала она, – правоустанавливающие документы в порядке и вы, – она повернула взгляд на старушку, – единственный и законный владелец дома и земельного участка с надворными постройками. Никаких видимых споров по принадлежности имущества не имеется. И это хорошая новость, – сообщила она тоном ведущей из «Давай поженимся». – Вторая новость, это то, что в техническом паспорте, – нотариус снова посмотрела на старушку, – вы недавно делали техпаспорт, я смотрю?

– Да, в начале года. Ждала что буду помирать, хотела документы сделать правильно, -с хорошо выраженным напряжением ответила хозяйка недвижимости.

– Так вот, – продолжила под обострившееся внимание, нотариус, -в техническом паспорте имеется штампик о том, что литера «З» и литера «Ж» возведены методом самовольного строительства и не узаконены. Другими словами, гараж и пристройка веранды незаконны.

– И что? Вложив в вопрос максимум сарказма поинтересовался племянник, нутром чувствуя отсрочку праздника.

– Ничего страшного по- сути, но я не могу сейчас включить в завещание дом.

– А когда же сможете? —Добавляя угрожающих ноток, продолжил интересоваться гипотетический наследник.

– Сразу, как только узаконите.

– Я же говорила, – металлическим тоном попеняла коллективу дочка Светлана, – что нужно было моего нотариуса везти.

– При чём тут нотариус? -Возбудился сын, понимая, что любимая сестра сейчас переводит на него стрелки.

– Извините, отвезите меня обратно, – опытом осознавая начало скандала, попросила нотариус.

– Мииинуточку, -расходился племянник, – а что же прикажете делать нам?

– Узаконивать пристройки или сносить их и переделывать технический паспорт, – сказала нотариус, поспешно убирая в сумку ноутбук.

– А если бабушка сейчас умрёт? Тихон упёр руки в бока.

– Тогда в общем порядке через суд, -нервно консультировала нотариус, пытаясь скорее выбраться из эпицентра разгорающегося скандала. – Я могу вам, раз приехала, оформить доверенности от имени владельца, на право представлять её интересы в органах власти.

– Да, делайте. На меня, – подняла руку дочка.

– И на меня, – глядя на двоюродную сестру, поднял руку Тихон.

Нотариус устроилась в кресле, вытащила ноутбук, раскрыла его и начала печатать.– Паспорта давайте.

Бабушка, услыхав плохую новость о том, что она бумаги оформляла- оформляла, да недооформила, перехотела умирать и энергично откинув одеяло опустила ноги на пол нащупывая тапочки. Чудо отвлекло всех от нотариуса, и та отдав заверенные доверенности дочке и Тихону, вышла из дома. Свободно вздохнув, она сама открыла заднюю дверь машины и положив туда сумку, замерла у передней ожидая сына старушки. Он вышел через пол-минуты и направился к автомобилю. Следом за ним выбежал неугомонный племяш и уперев руки в бока крикнул с крыльца, обращаясь к садившейся в машину нотариусу,

– А где оформлять?

– В ГАСКе- злорадно откликнулась нотариус и захлопнула дверь.

– 3-

Директор периферийного продовольственного рынка, на перекрёстке двух основных дорог у окраине города, потел в своём кресле. Рынок был для города периферийный, но для района, центральный. Его так и называли- «Центральный». А настоящий Центральный носил иное название. Жители города к этому привыкли. Напротив директора, вытянув под круглым стеклянным столиком ноги, сидел мужчина в сером костюме и белой рубашке без галстука. На краю стола лежала папка тиснённой кожи. В центре, на тарелке дольки апельсина и два бокала со светло- коричневым напитком.

– И что я теперь должен делать, – оттирая бывалым платком со лба пот, спросил директор.

– Узаконить то что тут понастроено. Подробности пусть вам расскажут юристы, но пока вы не подтвердите право собственности, вы кредит не получите. Не только в нашем банке, уверен, что во всех остальных тоже.

– Та знаю, – директор отнял ото лба платок, посмотрел на него и сложив в несколько раз засунул в карман брюк, для чего оторвал зад от кресла, – вы у меня не первый. Вот блядь, ну что же делать? В этом долбанном царстве- государстве, не одно, так другое. Маша!, – он обернулся к двери, – Маша, позови сюда Диму. Побыстрее. Директор повернулся к собеседнику, – Сейчас юрист подойдёт. Я не знаю, что делать, но мне позарез нужны бабки. Как ещё можно взять этот долбаный кредит?

– Ну заложите другое имущество.

– Спасибо за совет. Заложено уже. Вам ли не знать.

Приоткрылась дверь -Звали, Владимир Сергеевич?

– Да, Дима, проходи. -Директор не глядя махнул рукой в сторону свободного кресла.

Банкир поднялся, взял папку, застегнул молнию.

– Подождите, -попросил директор, – Дима, как узаконить быстро наши киоски?

– Через ГАСК, Владимир Сергеевич, только через ГАСК- не задумываясь ни на секунду сообщил юрист.

– Ну так узаконь!

– Не могу, у них ещё нет порядка. Говорят, ждут профильный закон.

– 4-

– У меня завтра немцы, сука, приезжают. Немцы! Ты понял? Ты же не дебил, Серёжа! Это не из Житомира тёща, блядь, приезжает. Немцы. Не на танках, но это не менее страшно. Ты понял?! Что я им скажу?! Что мы их победили в сорок пятом и теперь нам похуй, что мы их наебали? Ты представляешь, кто такие немцы? Им не прокатит сауна с тёлками и двухдневное бухалово. Точнее они и тёлок трахнут и выпьют всё, но контракт, сука, не подпишут. Ты понял?!

– Я всё понял, Илья Владимирович.

Относительно молодой парень в джинсах, лакированных туфлях и чёрном пиджаке держал под мышкой папку, склонив голову. По опыту он знал, что если не перечить, то крик прекратится минуты через четыре. Коридор второго этажа, где находилась приёмная и кабинет директора крупного птицеводческого комбината был пуст. Грудастая секретарша к крикам своего шефа привыкла. Свою грубость он обосновывал тем, что кардиолог посоветовал не держать в себе эмоций, а выплёскивать их. Вот он и выплёскивал. С секретаршей на столе или диване или где ему захочется. А с остальным персоналом там, где он попадается на глаза. В данном случае юрист предприятия попался ему на глаза возле туалета.

– Идём в кабинет! -Илья Владимирович успокоившись первым пошёл к приёмной, – Лена, хули тут ходишь, жопой вертишь, – выплеснул он ещё немного эмоций, – мне коньяк, ему воду минеральную. Подешевле, без газа.

Собеседники скрылись за двойной дверью. Лена крутанув задом поставила на зеркальный поднос два бокала, бутылку коньяка «Закарпатский», пластиковую бутылку «Водолея» и занесла всё это в кабинет владельца предприятия.

Поставив на отдельно стоящий столик поднос, она налила в один бокал коньяк на одну треть, а в другой воды до полного. Сидящий в кресле Илья Владимирович демонстративно не отрывал взгляд от груди склонившейся секретарши. Дождавшись, когда она распрямилась, директор вздохнул, дав понять, что не все эмоции выплеснул и с иронией глянув на юриста, напутствовал секретаршу,

– Иди Леночка, иди. Я тебя потом позову, приберёшь тут.– Так что, Серёжа происходит? Какого чёрта я узнаю перед подписанием контракта, то, что у меня нет документов на два блядских курятника и котельную, в связи с чем… как ты там сказал мне?

– Седьмой и девятый параграфы контракта не наберут к дню подписания силы, потому что нотариус не заверит договор из-за того, что перечисленные вами здания отмечены в новом техническом паспорте как самострой.

– А когдаподпишет?

– Когда узаконим…

Глаза хозяина кабинета налились мгновенной яростью,

– Старый механизм сейчас приостановлен профильным министерством, а новый ещё не принят- не давая босу снова заорать, заторопился юрист, – Я звонил в министерство, они ждут принятия на этой сессионной неделе. Это форс-мажор, Владимир Ильич, мы ничего не можем сделать, не от нас сие зависит. Государство такое.

– Какой я тебе, сука, Владимир Ильич? Задрачиваешь по- своему, по юридически. Иди контракт переделывай и не пропиши меня там с ошибками…

Юрист, так и не прикоснувшийся к воде, подхватив папку, направился к двери

– И Лене скажи, пусть зайдёт, Илья Владимирович, откинулся на кресле расстегнув верхние пуговицы чёрной рубашки.

– 5-

Ма́шин вошёл в пафосное помещение Верховной рады, знакомыми лестницами и коридорами направился к кабинетам в которых располагались комитеты. Проходя мимо «Кабинета милосердия» шуточно перекрестился. Шедшая навстречу девушка из обслуги, улыбнулась и тоже перекрестилась. Обернувшись на зад, туго обтянутый юбкой, Машин перекрестил и его.

В кабинете заместителя председателя комитета было накурено, на массивном полированном столе лежала газета какой-то партии. На газете порезанная равными кусками вяленая рыба. Рядом три бутылки «Будвайзер», захватанный жирными пальцами, наполовину заполненный золотой жидкостью бокал, и хрустальная пепельница с окурками. На первом от входа стуле висел тёмно- синего цвета пиджак с золотым значком в виде жёлто- голубого флага на лацкане. Хозяин кабинета в белой, на три пуговицы расстёгнутой рубашке, с закатанными манжетами внимательно изучал кусок рыбы, выбирая место откуда лучше поддеть, чтобы снять чешую. Щекастое лицо с жирными губами было задумчиво. В кабинете стоял запах ростовской забегаловки. Ма́шин обошёл стол и сел напротив хозяина кабинета. Тот, приняв решение, потянул зубами мясо снизу, освобождая рыбу от шкуры.

– Вот, Вова, водитель из Днепропетровска привёз, а мне приспичило. Знаешь, когда пашешь-пашешь, а потом вдруг холодного пивка как захочется, а тут и рыба под рукой. Бери попробуй.– Он кивнул Ма́шину.

– Та не, Сергей Александрович, спасибо. Я по делу на пару минут.

– Говори, Сергей Александрович оттопырив губы, снял со шкуры очередной кусок мяса и сплёвывая чешую на газету потянулся к бокалу.

– В принципе схема полностью готова. Мои ребята ещё раз вычитали закон и подготовили три поправки. Я раздам во фракции, и они в заседании их огласят. Поправки не существенные, но одна из них тоже даёт нам кое- что в системе.

– Что?

– Возможность прокормить ещё пару сотен нахлебников. Мы лицензируем два вида деятельности и замкнём на нас выдачу лицензий. Условия лицензирования тоже готовы. Таким образом наша схема приобрела характер оконченной и всё у нас готово. Дело за вами.

– Ещё раз по пунктам разложи.– Сергей Александрович поставил на стол пустой бокал, открыл, поддев столовым ножом, крышку очередного «Будвайзера» и наклонив бокал аккуратно, по стенке стал наливать пиво.

– Смотрите, если гражданин к своему дому, балкону, даче или гаражу пристроил что-нибудь на фундаменте, то ему нужно идти или в суд или в ГАСК. В идеале, конечно, чтобы эти два органа замкнуть друг на друга, но пока хорошо и так. Так вот, если этот закон даёт нам полномочия узаконить, то что настроил гражданин у себя во дворе, то мы включаем процедуру узаконивания. В неё входит составление нового технического паспорта, технический осмотр строений с расчётами на соответствие строительным нормам, проектирования, согласования с контролирующими и разрешительными службами, с земельщиками тоже и с местными органами власти. Там ещё возможны варианты, но пусть этим занимаются местные, у них руки развязаны. Если вы протянете этот закон, мы будем в шоколаде ближайшие четыре года.

– Хитрожопый ты конечно, Ма́шин. А где там наши деньги?

– Повсюду Сергей Александрович.

– Конкретно?

– В стране на сегодняшний день более четырёх миллионов объектов частного сектора ждут введения этого закона, чтобы оформить право собственности. И это только зарегистрированные. Далее, коммерческие объекты, которые работают без оформления разрешения на осуществление деятельности. Их тоже не менее двух миллионов. Это только те, в отношении которых составлены протоколы контролирующих органов. Этим законом мы покроем прокуратуру и МВД. Я полностью провёл механизм через их структуры и они выделят загонщиков. Затем крупный бизнес. Фабрики, заводы, предприятия и вообще всё, что стоит на фундаменте глубиной в один кирпич. После принятия закона придётся поменять ряд региональных руководителей, кое- кого подвинуть в министерстве, заменив на более понятливых людей и уже через месяц, я гарантирую первые поступления.

– Через месяц? Хозяин кабинета иронично двинул бровью.

– Да! С момента вступления в силу нормативных документов Кабмина и министерства. Если не справлюсь, первый взнос плачу со своих. Вы только протащите закон.

– Люблю я тебя Ма́шин. Искренне люблю. Но не верю, что ты не сидел. Это точно твоя биография и ты настоящий? Владелец высокого кабинета, стараясь не касаться жирными пальцами пачки «Парламента» достал сигарету и взяв её кончиками губ поискал глазами зажигалку. Машин взял со стола дешёвую китайскую зажигалку, чиркнул и поднёс к сигарете.

– Моя биография, Сергей Александрович. Моя. Я и есть Аркадий Игоревич Машин. Папа Игорь, Мама Карина. Женат, разведён, сын шести лет. Живу в Киеве, сам родом из Николаева. Весь как на ладони. И я вас тоже люблю Сергей Александрович.

– 6-

– Двести двадцать восемь голосов «За», решение принято.

Буднично, словно лицитатор о завалявшемся лоте, объявил Спикер и тут же перешёл к следующему вопросу.

Закон по очередному «разводу» населения пятидесятимиллионной страны, набрал необходимое количество голосов своих представиелей. Ма́шин, не дожидаясь конца заседания, собрал карточки со свободных мест депутатов не явившихся в зал. Пригибаясь и отворачиваясь, он маскировался от возможных фотографов. В последнее время это было лишне, потому что благодаря Гонгадзе, операторов или журналистов, выпустивших из стен Верховной Рады в массы нечто некрасивое, не вывозили в лес, а лишали аккредитации, выгоняли с работы или просто легко били возле подъезда. Несмотря на это, Ма́шин, по- жизни придерживался политики осторожного невмешательства, поэтому жил богато и без видимых врагов. Каждая карточка народного избранника, не пришедшего в сессионный зал, стоила ему две тысячи долларов США. Это по божески, бывало, по пять и более. Двоим он должен перевести на их личные счета, поскольку они были «На встрече с избирательницами» проводившейся на яхте, вблизи Сардинии. Остальным раздал лично в руки, используя это для закрепления отношений.

Как ушлый, сделавший сам себя парень, Ма́шин отдавал себе отчёт в том, что после создания схемы он в два счёта может стать лишним звеном. Лишним на столько, что… страшно представить. Поэтому, в данном случае, он брал пример с Северной Кореи и держал в надёжном месте «Ядерное оружие» в виде информации на основных фигурантов, о чём взвешенно и осторожно дал им понять. Все всё поняли. С волками жить, по волчьи выть.

– Двести двадцать восемь народных слуг «облегчили» жизнь и кошельки избравшим их лохам, поздравил сам себя Ма́шин. Впереди его ждали организационные вопросы и богатство. В схеме участвовали пять человек. Два из профильного министерства, один из МВД, один из Генеральной прокуратуры и сам Машин. Теперь нужно довести механизм выкачивания денег в исполнительные органы, их аккумуляцию и доставку основным фигурантам. Проект, по словам популярного Михал Михалыча из Одессы, покрывает всю Украину, словно бык овцу. На острие собирания финансового благополучия станет ГАСК. -Хорошее слово, усмехнулся Машин, непонятное обывателю. Чем больше непонятного мы придумаем, тем легче гражданину расстаться с деньгами. ГАСК! – Громко гавкнул Машин и посмотрел по сторонам. Никто не услышал победный лай. Или не обратили внимания. Там у каждого свой гешефт. И слава Богу!