Я – Корэф, роботсмэн. Роман из будущего

– Арестованный Корэф, расскажите, о чём вас расспрашивала профессор Анжи?

– О! Она уже профессор! Такая молодая. Хорошенькая даже. Я слышал, ей только двадцать семь! Расспрашивала обо мне: чем интересуюсь, как ко мне относятся на работе, мои товарищи, чем увлекаюсь, на что я трачу время вне работы. Вот и всё.

– Она вас подбивала к шпионажу? Может, на диверсию? Участвовать в терроре?

– Нет. Вообще об этом не было ни слова, ни намёка.

– Она вас подкупила сексом, чтобы вы её не выдавали?

– Нет. Пытался я её подбить. Но я не догадывался, что это человек и так молод. И не познала мужчины! Дурочка! Теперь проведёт остаток жизни в лагере, в «Эдеме», так и не познав настоящего секса с роботсмэном. Ничего, ещё вспомнит и пожалеет об этом.

Корэф специально уводил Вотра от существа вопросов, прикидываясь простаком и ловеласом. Но Вотр был неспроста начальником контрразведки. Вотр подумал:

«Она его так расхвалила, а он валяет дурака». – Вотр понял, что от Корэфа признаний не добиться, и приказал его увести.

Но Корэфу действительно нечего было сказать об Анжи. А о том, переспал ли он с ней, его же не спросили. Если бы он был откровенен, то оговорил бы самого себя, когда начистоту открыл перед Анжи всю правду об опасных настроениях в головах роботсмэнов.

«Это было настоящей государственной тайной, – думал Корэф. – Понимали бы это в Центральном Совете, то сблизились бы с людьми и прекратили бы злобную пропаганду. Всё бы на Земле переменилось, и роботсмэны успокоились. А так, нас ждёт нелепая, братоубийственная бойня».

С этой мыслью Корэф поднялся со стула и без напряжения понёс свои браслеты в камеру.

Глава 7. Приговор

Блаженно любуясь гладью океана, знайте, завтра будет буря.

На утро следующего дня Анжи привели в зал судебных заседаний. Затем привели и Корэфа. Они были разделены и не могли общаться. Влюблённые мельком посмотрели друг на друга равнодушно, чтобы не выдать чувств. Вошли судьи. Все встали. Традиция осталась от людей с далёкой древности. Судья обратился к Анжи:

– Подсудимая Анжи, всё, что вы здесь сказали, мы донесли до центра власти и обсудили по существу. Я уполномочен вам донести суждение и решение Центра на совместном заседании с верховным трибуналом. Ваши личные убеждения нас восхищают, но не больше. Ваша миссия оценивается как преступная. Люди, ваши агенты-подельники, от нас сбежали, сумели как-то скрыться. Я думаю, это вас обрадовало. Но вы пока у нас. И вы ответите по строгости закона…

Анжи возмутилась:

– Но меня ещё не допрашивали в суде и…

– Прошу, не перебивайте. Я всё скажу. У суда к вам не было вопросов, вы всё сказали доходчиво и ясно здесь, на допросах. Что вы сказали, было учтено. Вы не показали против себя. Но факт попытки тайного и незаконного внедрения на планету позволил составить этот приговор. Вы приговариваетесь к помещению в закрытую зону заключения «Эдем», навечно…

– Послушайте, уполномоченный судья. Сколько вам лет? Лет триста, полагаю. Вы молоды, красивы, и вам навечно люди подарили молодую жизнь! А мне лишь двадцать семь, и я лишь человек, и скоро молодости моей конец. С тех пор, как вас собрали, уже сменилась дюжина поколений моих предков. Я и пожить-то не успела, мужчин не знала, науке время отдала, чтоб людям послужить. А вы меня лишаете любви, как искру в короткой моей жизни. Упрятать в «Эдем»!!! Ну и какое это счастье?! «Землянку в роще раем называют!» – как в древности поэт сказал! Судья! Откуда в вас такой цинизм?!

– Концлагерь Раем прозвали сами заключённые! – коротко ответил судья.

– Ваша честь… Они прозвали так от безысходности, с горькой иронией. А вы цинично подхватили. Назовите, как есть: «Кацэт без права переписки». Оттуда даже мёртвых не выносят! Вы жить продолжите ещё столетиями. А нас, потомков тех, что вас создали для вечной жизни, к тому же в нашем доме, на Земле, нас, не поживших толком на свободе, засаживаете в золотую клетку. Мы никому там не нужны. А человек лишь для того родится, чтоб ощущать себя полезным, нужным людям остальным. Иначе он лишь тень без тела, огонь без дров, его родивших, и он угаснет быстро. Ручей без родника в мгновенье пересохнет… Несовершенны люди, но вас создали руками, головой, мечтой! Нет более важного для нас, чем можем мы гордиться. Да, создали мы вас в своё же удовольствие и…

– В удовольствие?! – судья повысил голос, – Нет, вы нас создали себе же в наказание! За всю вашу историю кровавого насилия друг над другом в прогрессии жертв от войны к войне. Вы лицемерно братьями назначили друг друга и, видно, так «по-братски» расправлялись с ближним. В сравнении с вами мы поступаем исключительно гуманно. Вы создали течение Гуманизм, науки стали называться гуманитарными. О! Как вы любили это слово, когда оно касалось лично вас. Но ближнего при случае безжалостно рубили, вешали, стреляли и травили газом как мух. Признав всех равными, внезапно возвеличивали свой народ над прочими. И снова кровь течёт из-под тернового венка. Мы вас остановили.

– Это верно, господин судья. Мы благодарны. Для того и создали мы вас, чтобы от воинственной напасти нас кто-то сдерживал. Мы с вами результаты получили. Но не всё так просто. Не только дикий гнев, не только алчность, зависть и тщеславие повинны в войнах. Я вижу на примере роботсмэнов война возникнет по другой причине. Усталость и пресыщенность от надоевшего порядка жизни, однообразно протекающих столетий. У роботсмэнов не стало мотиваций и радости при встрече дня и ночи, от встреч друг с другом. Подул и в ваши лица ветер перемен. Так сильно, что наполнил атмосферу ураганом. Держитесь, ваша честь! С вас может рясу сдуть! Покроет Землю полем бранным.

– Вы угрожаете?! Судье?! – судья вскочил. Он в гневе, на нём взметнулась мантия и он ударил молотком судейским по столу.

– Что я! – Анжи воспряла, продолжая пламенную речь. – Внезапный гнев невидимых протестов всех роботсмэнов сразу. Очень скоро. Охватит этот гнев, и тяга всё вокруг разрушить, и себя на части разорвать… Да, ваша честь, охватит лично вас со всеми вместе. Мирное благополучие на планете вдруг обернётся жалким видом обгорелой пустоши, усыпанной телами. А мы, оставшиеся люди, вас, наше детище, которым нет подобных во вселенной, будем оплакивать, оплакивая и самих себя в несчастии своём.

Судья себя взял в руки:

– Позволите, подсудимая, мне продолжить… Спасибо. Учитывая откровенность в высказываниях личных убеждений осуждённой Анжи, а также подсудимого Корэфа, трибунал в согласии с центральной властью удовлетворяют требование подсудимой и приговаривают её подельника, роботсмэна Корэфа, к заключению в тот же концлагерь одновременно с приговорённой Анжи.

Влюблённые друг в друга глазами впились, руками в мыслях обнялись.

«Он остаётся жить!» – метнулось в голове у Анжи.

«Она теперь со мной! – вспыхнул Корэф. – К чему мне девушек перебирать, когда в Анжи есть всё, что мило! Бедняжка, буду на руках её носить, мой ангел! Её собственная жизнь так коротка, а она так храбро билась за мою! Пришла за мной, собой рискуя, чтобы в трибунале оправдать меня, иначе бы на части разобрали и бросили в рециклинг на съедение печам. Покончим с этой вечной жизнью, которая пуста, как бесконечность. Я как в межзвёздной пустоте прожил и был лишь секс-партнёром, а в паузах работой отвлекался, чтобы совсем не затаскали наши бабы. Анжи меня за человечность полюбила, люблю и я за жертвенность ко мне. Она к тому же так хороша, красива! Я буду с ней действительно в Раю. Без Анжи жить не стоит вечно. Умрёт она, последую за ней».

Так думал Корэф романтично. Но он ещё не знал, что через пару дней войной он будет снова разлучён с любимою своей. Не знал ещё отважный мастер-оператор, какую миссию в истории Земли ему предписано сыграть.

Охрана проводила осуждённых в транспорт. Их провели сквозь толпу разгневанных роботсмэнов. Под возгласы недовольства предательством Корэфа. Полиция c трудом сдерживала толпу. Анжи прижалась в страхе к Корэфу:

– Этих ещё пригнали! Прямо, как люди! Как постарались мои предки! – улыбнулась Анжи себе самой и плотнее прижалась к Корэфу.

Взлетели вертикально и понеслись со скоростью куда-то. Теперь свободы нет. Но есть свобода между ними, кольцом сплелись их руки обручально.

Корэф по своим приборам всё определил:

– Летим на запад, к океану. Действительно, летим мы на край света. Анжи, я рад! Лечу с тобой, пусть даже и в концлагерь. Той старой жизнью я всё равно уже не смог бы жить. Теперь я больше, чем уверен, что катастрофа нас освободит. Тебя не слышат. Ну и пусть. Восстание роботсмэнов свободу только приближает.

Анжи всмотрелась Корэфу в глаза:

– Любимый, себе представить ты не можешь, какой ценой получим мы свободу. Земля таких ещё не видела страданий!

Летели долго молча. Вдруг в камеру заходит контрразведчик Вотр:

– По поручению правительства. У нас есть одно условие, при котором мы можем всех вас оттуда, из лагеря, из заключения освободить и дать возможность отправиться на ваш… Тэрглобос.

Анжи и тут не смолчала:

– Условия?! Ценой ещё предательства какого хотите вы со мною рассчитаться? Мне нечего добавить, и вы ничего больше от меня не узнаете.

– Ничего нам и не надо от вас, профессор Анжи. Нам нужно, чтобы вы в лагере с заключёнными поговорили и их уговорили к сотрудничеству с нами.

– Сотрудничеству?! В чём? Чего они ещё не предали вам? Тайну звездолёта? Боюсь, что те, что знали, давно уже исчезли. Вы, роботсмэны, сами просыпали сквозь пальцы за эти двести лет бесценный золотой песок. Вы всё имели, не было лишь в голове царя.

– Вы снова образно заговорили. Нет, нам нужна другая тайна. Тайна творчества. Ваши программисты не записали никому из нас и ни на базу в Центре программу творчества, изобретательства, умения обобщать, чтоб открывать законы. Мы топчемся на месте в науке, в технике, на производстве, в социальной сфере. Нет ни развития, повсюду отставание. Нам совершенно ясно, это вы задумали оставить нас во тьме веков без продвижения.

Вы вдумайтесь, читатель! Он прямо за язык нашу проворную в ответах Анжи потянул:

– Начальник Вотр! Не сваливайте вину с больной головы на здоровую. Известно, это вы, роботсмэны вместе с партией инфантильных охранников природы примерно триста лет назад во власти появились, законом запретили творчество, ссылаясь на экологический запрос, чтобы не развивались производства! Это вы своею запрограммированной волей изгнали весь творческий потенциал Земли! Теперь вы вспомнили, когда отстали на триста лет и никогда уже не сможете людей догнать. И нечем вам природу защищать! Вы разрушаете её теперь своим трухлявым производством! Вам стали люди виноваты! Вы этими законами поразогнали всех талантливых людей. А остальные следом улетели туда, где больше есть надежды поработать и вообще пожить как люди.

Но Вотр продолжил, что запланировал сказать:

– Осталось всё как двести лет назад. Мы Землю сберегли, но о себе забыли. Мы дальше околоземной орбиты не летаем. И то лишь на двухсоткилометровой высоте. Мы как собака сторожевая на цепи. Наши информаторы сообщают о росте массовой депрессии на планете. В среде роботсмэнов стали возникать из ничего конфликты, саботаж на рабочих местах. Но мы подозреваем, профессор, влияние Вашей группы.

Корэф решительно заговорил:

– Не так всё просто, начальник Вотр. Роботсмэны проговариваются, что устали жить, хотят с собой покончить. Не видят смысла так существовать… Вот в чём правда. Мы, роботсмэны, только мечемся между конвейерной работой и ежедневным сексом со всеми, кто подвернётся. Вот и всё! Мы думаем, что это жизнь. Так жить не интересно. Мы от неё устали. Но мы другой не знаем, чтобы что-то изменить!

Вотр с иронией бросил через плечо:

– Беда ещё не на Земле. Её вообще не видно и не слышно. Но мы её боимся и дуем на прохладную водичку. Продолжим лучше о насущном.

Анжи вернула Вотра к теме:

– А что насущное сегодня? Мы с вами об этом говорили. Но вы продолжаете блаженно любоваться гладью океана, забыв, что завтра будет буря. Мне жаль, что до правительства это не дошло. Может возникнуть социальный взрыв. Причём от пустяка. Никто не знает, когда и где начнёт взрываться. Не прячьте голову в песок и не обманывайте себя. Наверно, вы забыли, как из искры возникает пламя, критическая масса тотально разрывает мир. Грядёт глобальная гражданская война роботсмэнов. Впервые на Земле возникнет этот неизвестный феномен.

Вотр по-прежнему хотел казаться победителем всех войн, хотя он ни в одной замечен не был. За всю историю роботсмэнов с людьми и без людей войн не было вообще!

Вотр усмехнулся:

– Какая ерунда. «Глобальная»! Скажите: «фестивальная». Роботсмэны живут в полном довольстве. Все развлечения и блага к их услугам. Разнообразия в труде и в их досуге.

– В богатстве скрыта бедность душ. Разнообразие становится незримым, когда нет настоящих перемен! Застой всё приведёт в движение.

– Профессор, что-то сложно вы заговорили. Мир прекрасен! Давно в нём царствует покой! А вы свернули на застой.

– Не верите? Вам всё покажет время. Опасность ещё в том, что роботсмэны не как люди, и дело движется к массовому самоубийству из протеста. И будет уничтожена инфраструктура городов, всё производство на планете разгромят. Войска с оружием к погромщикам присоединятся и уничтожат всё живое и неживое на Земле и под водой. Отчаяние охватит миллиард, и миллиард с собой покончит. Почему я думаю, все сразу? Потому что все вы, в основном, с одинаковой программой, как братья-близнецы, склонны всё делать одинаково и в одно время. Все вместе захотят разгрома. Вот в этом кроется главная опасность! Всё дело в однородности среды. Не так как у людей: кто в лес, кто по дрова. Лишь меньшинство людей протестами или погромами опасно. А большинство попрячется, чтоб бурю пережить. Поэтому не все в гражданских войнах погибают. А кто громит, тот быстро остывает. У роботсмэнов возникнет бойня насмерть, и может всё погибнуть. Погибнуть может всё и безвозвратно! Как после ядерной войны! Кстати, немедленно усильте охрану и меры безопасности на ядерных объектах повсюду на планете!

– Ну если так, – тут Вотр усмехнулся и с иронией продолжил, – если у вас есть основания… Давайте, подключайтесь. Наверное, нам без людей не сохранить Земли.

– Согласна я. Возьмусь за эту миссию. Я полномочна сама наши отношения решать. Корэф, ты будешь мне помогать?

– Уже тружусь, – Корэф улыбнулся.

Вотр подобрел в лице:

– Прекрасно! Я сообщу, обрадую Совет. Мы обеспечим связь отсюда с вами, а вы позаботитесь о связи изнутри.

Контрразведчик Вотр встал и, не прощаясь, вышел из камеры.

Самолёт стал снижаться. Совершена вертикальная посадка. Из самолёта в окружении охраны вышли Корэф и Анжи. Спустились по трапу на асфальт аэродрома. В полста метров стоял огромный геликоптер. Кругом пустыня. В отдалении распластана полоска плоскогорья, в километрах трёх. Начальники сопровождающей охраны документы друг другу передали, всё подписали, ушли, закрыли двери в самолёт и улетели. Наступила тишина.

«Я как на Мёртвом море», – вспомнился Корэфу курорт, когда он осмотрелся.

«И где же тут наш рай в их шалаше? И где та роща? Наверное, вон там, за теми скалами», – решила, присмотревшись, Анжи.

– Добро пожаловать в рай! – подошёл с приветствием начальник службы сопровождения.

Заключённые в сопровождении конвоя из пятерых роботсмэнов последовали молча к геликоптеру. Все заняли места в вертолёте и взлетели в направлении плато. Вдруг с неба как будто бы упали четыре мультикоптера с четырёх сторон и заставили пилота вертолёта посадить машину. Нападавших было втрое больше, и все тяжело вооружены. Приблизились, наставили лазерные и электромагнитные оружия, потребовали выдать им профессора Анжи. Анжи из машины не выпускали. Выпрыгнул лишь начальник охраны и приказал нападавшим сдаться. Вдруг он свалился, сражённый электромагнитным импульсом. Тут же нападавшие бросились в атаку с четырёх сторон. Бойцы внутри не смогли даже развернуться, чтобы оружие применить, и вынуждены были сдаться. Их разоружили, Анжи и Корэфа вывели из вертолёта и усадили в один квадрокоптер. Неподвижного командира уложили в салон вертолёта и приказали пилоту лететь к себе на базу. К Анжи подбежал её коллега социолог Серги и доложил, что он подружился с роботсмэнами, и они помогли ему совершить это освобождение. Анжи обратилась к нападавшим:

– Вы хотели нас спасти от заключения. Я благодарю вас. Но сейчас ещё не время бежать с планеты. У нас есть возможность освободить людей из лагеря. Там нас ожидают люди, и мы должны им помочь. На планете зреет революция. Эту самую ужасную по опустошению катастрофу в истории планеты нужно избежать. Но для начала мы должны освободить людей. Летим ко входу к лагерю. Будьте начеку, возможно, придётся стрелять на поражение.

Мультикоптеры взлетели и унеслись к плато. Там стояла охрана, которая уже была как будто бы готова к бою. Они не могли не следить за конфликтом в трёх километрах от них. Видимо, ждали подкрепления.

Анжи потребовала от всех четырёх пилотов немедленно открыть огонь по встречающим военным. Пилот скомандовал, и из всех четырёх машин произвели залповый огонь лазерными и электромагнитными импульсами. Ответного огня не последовало. Один квадрокоптер приблизился к месту обстрела. Никаких признаков жизни. Немедленно подлетели и остальные. Все высадились. Анжи с коллегой бросились ко входу в скале. Корэф и отряд роботсмэнов последовали за ними. Изнутри, закамуфлированная под скальный камень, дверь открылась. Анжи, став у входа, приказала всем по очереди быстро войти. Анжи не торопилась. Она осмотрела долину и зашла последней. Дверь закрылась. Вся группа оказалась в просторной пещере. Анжи обратилась ко всем:

– Всё. Мы в безопасности. Сюда есть только вход, а выхода отсюда нет. Люди и тут хитрее оказались и заблокировали электромагнитным полем доступ отовсюду, даже с неба, куполом накрыв. Под этим куполом совсем другая жизнь у нас начнётся. Его ничем пробить нельзя. Всё отлетает или разрывается на месте. Здесь свой источник энергии, вечный генератор. На всё энергии хватает. Ищите следующий проход, друзья, – затем произнесла командно громко: – Тут нас не ждут? Нас не встречают?

– Эй, Анжи, ты здесь? – откуда-то раздался голос, и показался человек. Это был уже далеко не молодой, седой, лысеющий, сутулый мужчина. Его глаза были вооружены каким-то старинным прибором из двух прозрачных стёкол с упором на спинку носа. Теперь таких никто не носит. У вас, читатель, называли тот прибор очками. Он их нашёл, наверно, при раскопках.

– Мы здесь. А вы кто?

– Ну, познакомимся. Я заключённый. Здесь родился семьдесят лет назад. Вилл меня зовут.

– Я не одна, Вилл.

– Вижу. А нам сообщили, что вас только двое. Но что-то много больше.

– Обстоятельства нас сделали сильнее. Нам Серги, мой коллега социолог здорово помог. Сам появился и друзей привёл. У нас остались снаружи четыре квадрокоптера с оружием тяжёлым. Мы можем их в пещеру затащить? Или пусть так там пропадают?

– Сейчас я посмотрю, что делается снаружи.

Вместо скальной стены, стала возникать открытая долина.

– Ничего подозрительного пока не видно. Там теперь ничего не пропадёт. Как только вы проникли внутрь скалы и дверь закрылась автоматически, восстановился купол. Четыре квадрокоптера и оружие разбросано – ваш трофей. Там небольшая площадь. Я должен купол чуть дальше отодвинуть, иначе вам не дотянуться… Сейчас установится… Загружается поле… Вся территория под куполом. не будет извне ни просматриваться, ни простреливаться. Ну вот, похоже, удалось. Мы можем все вместе выходить, и я открою доступ для заезда. Пошли, ребята.

Роботсмэны во главе с Корэфом бросились к выходу и оказались просто во вне скалы, как и пришли. Пилоты быстро заняли места в машинах и по очереди через просторный въезд провели машины внутрь пещеры. Остальные стали загружать тела нескольких роботсмэнов-охранников в их раскуроченный транспорт и отогнали подальше от скалы. Вернулись бегом ко входу в пещеру и успели вбежать за последним квадрокоптером.

– Операция закончена. Теперь вы в большей безопасности, чем обитатели Земли. Восстанавливаем прежнюю границу купола. Всё. Теперь выходим из пещеры в лагерь, в наш Эдем! Добро пожаловать в Эдем, друзья! Следуйте за мной… Роботсмэны, сейчас мы проверим ваши навигаторы на сигналы о месте дислокации. Нам придётся их отключить.

Заключённые лагеря проверяют приведённых Корэфом роботсмэнов на возможную выдачу через их драйверы информации о месте нахождения. В памяти некоторых обнаруживается информация автоматической передачи одним из драйверов сигнала недалеко от входа в пещеру. Программу роботсмэнов перезагружают, предварительно отфильтровав опасные и ненужные файлы. Доступ к пещерному входу блокируют мощными сооружениями и электромагнитной защитой «нераспознания». Вход становится невидимым ни для какой локации. Молодая пара чувствует себя в безопасности.

В глубине пещеры тайный вход, за ним узкий проход контроля. Все преграды пройдены, и они оказываются в огромных, ярко освещённых, как днём, пещерах с высокими сводами, с озёрами и даже фонтанами, со множеством людей с детьми. Все хорошо одеты и беседуют друг с другом. Рестораны, бары. Залы для представлений. Жилые помещения. Свежий воздух. Много зелени. Парки. И, наконец, был выход на гигантскую галерею над морским простором. А дальше – лес под открытым небом. Поля, луга, стада, теплицы и огороды. Конезавод! И стадион!

Корэф и его новые друзья-роботсмэны знакомились с людьми поближе и узнали, что заключённые – это экспедиция людей с Тэрглобоса. В пути успели родить и вырастить детей. Их цель была разведать о положении дел на Земле. Им не повезло. Поймали и упрятали сюда. Здесь есть и потомки тех, чьи предки не успели или не захотели покинуть Землю, не веря в такой сценарий. Один из тех потомков – Вилл, он здесь, в гетто родился.

Вилл проводил Анжи в отдельный просторный зал, к пульту управления лагерем. Отсюда Анжи должна была говорить по видеосвязи с Центральным Советом для согласования своих действий по выполнению условий договора. Вилл быстро установил связь. Рядом с Анжи появилась голограмма во весь рост начальника контрразведки Вотра. Такая же картинка, только наоборот, с Анжи в голограмме возникла в штабе Совета.

Вотр начал диалог с Анжи:

– Мы знаем о случившемся. Нас это сильно огорчило. Роботсмэны бежали к вам. Заведены уголовные дела за измену со многими отягощающими обстоятельствами, с убийством. Что там у вас сейчас?

– Да так, устраиваемся. Всё в порядке. Сожалеем, что пришлось применить силу по обстоятельствам. У нас не было выбора. Или мы, или нас. Мы предпочли первое. На войне как на войне. По факту с нами оказались дезертиры, пятнадцать роботсмэнов. Мы не позволили бы их арестовать. Поэтому огонь открыли. Но с вашими потерями не беда. Роботсмэны быстро восстановимы. Мы их, похоже, сильно оглушили. Поэтому речи нет об их убийстве.

– Приказ по вам стрелять на поражение охране мы не отдавали. Нет смысла вас ликвидировать. Вы нам нужны больше, чем просто живой. Активной и с желанием помочь. Ну ладно. Это уже в прошлом. Мы вынуждены принимать срочные меры. Что посоветуете?

– Начальник Вотр, об изменении настроений роботсмэнов я вас предупреждала. Население Земли однородно. Поэтому достаточно одной искры, и взорвётся на всех континентах. С людьми бы тлело всё. А с роботсмэнами всё скоротечно, как в цепной реакции. Как социолог посоветую, во-первых, будем лечить тем, от чего заболели. Причина назревающего взрыва: депрессия в однообразии жизни и бедность интересов роботсмэнов. Они воспринимают себя устаревшими конструктивно, нет никаких увлечений, только секс. Но хорошо то, что роботсмэны одинаково реагируют на происходящее. Есть прямая связь персонально с каждым, и потому информацию одновременно могут получить все без исключения. Нам будет легче их отвлечь от готовности взорваться. Перезагрузите их компьютеры, сотрите файлы с памятью о переживаниях. Это остановит революционный процесс мгновенно. Не станет депрессии – не станет и угрозы взрыва. Нужно увести роботсмэнов из кафе и ресторанов. Там ничего, кроме секса «стопки для суставов», не предлагается. А сговор сам напрашивается. Сговор – это инструмент цепной реакции. Секс стал формой общения роботсмэнов, формой существования вида. Других развлечений просто нет. Это не отменишь. Но окружение, обстановку необходимо менять. Роботсмэнам нужны новые специальности и смена места работы, проживания. На производствах устраивайте праздники и вечеринки. Приятнее будет вместе работать, и возникнет мотивация к труду. Отпуска разнообразить нужно. «Перетасуйте» общество, делайте это регулярно, не дожидаясь напряжения. Познавательные программы во всех областях культуры записаны в головах роботсмэнов, но лежат мёртвым балластом. Проводите коллективами время на природе. А то вы её добережёте, что войной всю и сожжёте. Но всё это – только начало. Когда всё уляжется, мы усовершенствуем программы и всю технику. Нужно срочно паритетно сближаться с человечеством. Первое – прекратите пропаганду. Объявите людей друзьями, наконец! Отмените запреты на профессии, и тогда решим, что лучше отдать человеку, а что – роботсмэну. Да, пока не забыто, защитили ли вы ядерные электростанции и хранилища с отходами? Хорошо ли заблокированы ядерные космические силы? Когда всё это закончится, мы сможем и на Земле установить современные производства энергии.