Королевство Брудд. Искажённая история

Она нашла Мари там же, где та умерла. Женщина лежала среди снега, окрасившегося в красный цвет. На лице застыла мрачная улыбка. Хель заплакала. Вновь её лишили всего. Она осмотрелась: какой же кошмар она сотворила. Всюду части тел, кровь, внутренности, перекошенные от страха и боли лица… "Нельзя оставлять её вот здесь, среди этих тварей…".

Эбб спал в своём доме, когда к нему настойчиво постучались. Открыв дверь, он сперва не поверил своим глазам. Старик вспомнил эту девушку, но сейчас она выглядела совсем иначе: более зловеще, вся в крови и с болью в глазах. Он не стал задавать лишних вопросов, а она задала всего лишь один: "Вы поможете мне похоронить её?". Он согласился. В конце концов, Мари часто помогала ему в трудные моменты, а он бесплатно осматривал приютских детей и лечил их, если было нужно. Они похоронили её в сырой, промерзшей земле, без надгробия. И хотя она заслуживала большего, выбора не было.

– Прощай, Мари. Прости, что всё вышло вот так, – Хель сморгнула слёзы.

Она решила уехать во что бы то ни стало. Поменяв одежду и умывшись, она направилась на вокзал. Сегодня в городе ходило очень много полицейских с оружием в руках. На вокзале она прошла мимо парнишки, продающего газеты, которой громко кричал: "Жестокое нападение на приют! Матушка Луиза была жестоко убита! Что будет с детьми? Кровавая резня прямо посреди города! Проделки искаженных? Читайте в последнем номере…".

Она купила билет до столицы. 50 монет, не такая уж и маленькая сумма. Паровоз отправлялся через час, так что ей не придётся оставаться в этом чертовом месте надолго. Она ещё никогда не бывала в таком транспорте, но никакого предвкушения от поездки не было. Хель задумчиво смотрела в окно и вспоминала всё, что произошло с ней за последние дни. Она подняла руку и сжала кулак. Пальцы почернели и превратились в когти. Девушка ухмыльнулась.

Поезд тронулся. Через три дня она будет в столице.

Часть 2. Сердце материка

Глава 7. Столица.

– Вот мы и встретились вновь, девчушка,– то,что раньше было только голосом, теперь превратилось в небольшое облако из черной дымки с красными глазами. Это существо пристально наблюдало за девушкой. Черная дыра продолжала затягивать в себя солнца, искажая свет на черном небе.

– Где я нахожусь? – Хель с интересом рассматривала создание перед ней.

– Там, куда простым смертным дорога закрыта,– существо медленно начало двигаться к девушке.

– Значит, я не простая смертная?

– Ты моя избранница,– существо оказалось совсем рядом, а затем растворилось в воздухе.

– Избранница, да? – девушка с иронией улыбнулась, вспомнив веретеницу смертей, что она оставила за собой накануне. – Что ты от меня хочешь?

– Чтобы ты выжила, – голос доносился отовсюду сразу.

– И всё? Только чтобы я выжила? И зачем тебе это?

– Твоё тело стало моим пристанищем. Умрешь ты – умру и я. А мне этого совсем… не хотелось бы, – существо вновь материализовалось рядом с Хель.

Девушка какое-то время рассматривала окружающие пейзажи. Теперь здесь присутствовали не только черный цвет и безжизненные камни: тут и там проглядывалась серая трава, где-то вдалеке виднелось сухое дерево.

– Я не знаю, что мне делать дальше, – наконец, Хель заговорила.

– Мне казалось, что ты уже все решила. Ты же хотела узнать обо мне как можно больше, и о нашем контракте. О, я знаю всё, о чем ты думаешь.

– Так может расскажешь сам?

– Ещё не время. Ты должна сама всё узнать, что смертные обо мне думают. Похоже, наше время на исходе. Мне интересно, как ты справишься со всеми трудностями, что тебя ждут…

Боль пронзила всё тело, кожа на руках потрескалась, потекла кровь. А в следующий миг всё закончилось. Хель осмотрела себя – всё тело стало черным.

"У всего есть своя цена…" – раздался еле слышимый шепот в её голове.

Она проснулась. Прошло уже два дня, с тех пор как она покинула Чилфрост и направилась в столицу. Уже сегодня вечером она должна быть там. Хель посмотрела в окно: густые, зеленые леса, иногда смежающиеся полями с пшеницей, а в дали виднеются горы.

Вагон изнутри представлял из себя не самое лучшее зрелище: несколько рядов сидений, расположенных по обе стороны вагона и проход между ними.

Спать здесь было очень неудобно, казалось, что паровозы совсем не приспособлены для длительных поездок. В соседних вагонах хотя бы были кухня и туалет. Местная еда была настолько отвратительна, что многие люди предпочитали не есть вовсе. Впрочем, насколько Хель поняла из разговоров, впереди паровоза располагались вагоны для богатых людей: там были "настолько мягкие кровати, что ты словно тонешь в них", душ, библиотека и нормальная еда. Двое работяг имели глупость попытаться проникнуть туда и стащить еду, за что их сильно избили и вышвырнули обратно.

Пейзажи за окном сменились: они сейчас проезжали через гору, а за ней появились первые дома, дороги.

– Через час будем в городе! – радостно сообщил сосед.

Люди начали собирать вещи и готовится. У Хель из вещей был разве что рюкзак, в который она запихнула свой плащ, всё таки они уже далеко от севера, а в сердце материка сейчас тепло. Кинжалы уютно расположились там же.

Столица была огромной. Высокие белые здания из резного камня, широкие дороги, повсюду висели самые разнообразные вывески. После Дампфа, который был слишком мрачным и холодным, столица выглядела словно другой мир.

Людей было очень много, все казались довольно таки счастливыми. Одежды, которые они носили, были на вид легкими. Кожаные корсеты, юбки до колен, высокие сапоги, платья, шляпы у женщин; костюмы, штаны и туфли у мужчин. Все здесь выглядело богато и красиво.

На выходе из паровоза всех спрашивали, с какой целью и как надолго они приехали. Затем проверяли какие-то документы, которых у Хель, конечно же, не было:

– Цель и продолжительность визита?, – перед ней стоял крупный мужчина в белой форме с жетоном на груди. На поясе у него висели ножны и дубинка, – Мадам?

– Эм… Посмотреть… город? На… пару дней… может быть? – Хель огорчилась тому, что заранее не придумала ответ на такие вопросы. Но, к её облегчению, мужчина просто вздохнул, что-то записал в бумажечке и вновь задал вопрос:

– Могу ли я увидеть ваши документы, мадам?

– Э-э-эм… А у меня нет никаких документов, – девушка попыталась придать голосу извиняющийся тон и сделала виноватое лицо.

Мужчина ещё раз вздохнул, опять записал в бумажечку пару слов, повернулся в сторону, где стояло еще несколько похожих мужчин и крикнул:

– Тод, поди сюда. Без документов, – он передал ему бумажечку, кивнул на Хель, а затем отошел к следующему пассажиру.

Тод был несколько выше и худее, чем его предшественник. Он с интересом оглядел Хель, молча кивнул в сторону ближайшего здания, намекая следовать за ним. Над входом в здание висела табличка: "Миграционная служба". Возле входной двери стоял стенд с надписью "Розыск" и рисунки людей. Бегло взглянув на стенд и увидев, что её там нет, девушка опять испытала облегчение. Хотя маловероятно, что кто-нибудь узнает в ней сейчас того монстра, который рвал людей на части.

В здании было светло, но крайне тесно. Вокруг толпы людей, крик, шум, суета. Тод взял Хель за локоть и потащил через толпу к ещё одной двери. За ней был маленький кабинет, точнее, он был огромным, но почти все свободное место занимали полки и горы бумажек.

– Инесс, Инесс! К тебе клиент!

Где-то среди всей горы хлама (иначе это не назвать) ойкнули, а затем из-под кучи бумаг выскочила милая девушка. Она была невысокая, с короткой стрижкой, одета в такую же белую форму как и все и с очками на носу.

– О! О! Тод! Мне нужна твоя помощь!

– Опять шкаф развалился? Ладно, сейчас соберу. Пока обслужи гостью. Вот её приездное.

Отдав бумажку, Тод направился вглубь комнаты. Инесс жестом поманила Хель к себе, села за свободный стол, достала ещё пачку бумажек и перо с чернилами.

– Так, мадам, в нашем городе у всех есть документы, подтверждающие их личность. Не буду вдаваться в формальности, давайте поскорее запишем вас и я побегу разгребать этот завал. Ваше имя, дата рождения, место рождения и семейное положение.

– Хелья Моркет, первое Снегопада 1011 года, деревня Мелон и… э… одна?

– Не замужняя. Деревня Мелон? Но она же была уничтожена. К нам доходили слухи об…

В недрах комнаты послышался грохот. Тод ойкнул.

– Тод? Ты там жив? Ох… ладненько, – Инесс начала быстро что-то записывать на бумажках; "Да что они все строчат и строчат?!" – подумала Хель; пару раз поднимала глаза на девушку, щурилась, а затем опять продолжала писать.

– Так. Теперь встаньте вот здесь. Ага. Смотрите в объектив… это такой стеклянный кружок в центре фотоаппарата… Так. Сейчас будет вспышка. Оп! Готово! , – Инесс поставила Хель спиной к стене, затем взяла в руки какой-то механизм, навела на девушку и щелкнула кнопочкой. Мгновенная вспышка, и Инесс заскочила в небольшую дверку рядом со столом.

– Посидите минутку, я сейчас!

Опять грохот. На этот раз никто не ойкнул.

– Тод?..

Пока Хель ждала, она внимательно осмотрелась вокруг. Ей попалась на глаза одна из бумажек. На ней был большой и очень детальный, черно-белый рисунок какого-то мужчины. Под рисунком следующий текст: "Густ Эйх. Сорок седьмое Суховея, 989 года. Зачеркнутые слова "не женат", а рядом приписка "женат от 39 Цветения, 1017 года.

Через 10 минут вернулась Инесс, вручила Хель несколько бумажек и убежала спасать Тода.

На двух бумажках было одно и то же: её рисунок и текст с её данными.

На третьей же бумажке: Приездное. Хелья Моркет. Цель визита: краткосрочное пребывание по личным целям. Дата прибытия: 41 Краснолиста, 1033.

Выходя из комнаты Хель услышала, как Инесс с горечью в голосе тихо сказала:

– Теперь писать объяснительную на десять страниц из-за этих полок…

На улице поднялся небольшой ветер, но солнце все так же ярко светило. И хотя Хель не чувствовала жару, ходить по городу в меховой куртке было не лучшей идеей: на неё все оглядывались.

Прикинув свои денежные запасы, она заскочила в первую попавшуюся портную лавку. На манекенах висели роскошные платья, юбки, рубашки, шляпки.

Глаза разбегались от обилия одежды. Из-за одного манекена выскочил невысокий старичок, смерил взглядом девушку и задал всего один вопрос:

– Только приехали?

– М… Да. Хотела бы подобрать что-нибудь подходящее под вашу погоду.

– Ага, ясненько. Пройдите-ка за мной. Вот сюда.

Опять дверь, а за ней маленькая комнатка, но с зеркалом на всю стену. Старичок ловко снял с Хель куртку, сапоги, убрал их в сторону и выбежал обратно в зал. Через минуту он принес легкие высокие сапоги, легкие штаны из коричневой ткани, платье с короткой юбкой и перчатки. Оставил все это и вновь вышел в зал.

Расценив это как призыв к примерке, девушка быстро переоделась и взглянула на свое отражение: сапоги идеально сели на ноги, штаны плотно облегали бедра, но совершенно не мешали, платье полностью закрыло грудь и таз, перчатки заменили уже слегка порванные и поношенные. Постучав в дверь, старичок не заходя приоткрыл дверь и протянул девушке корсет и шляпу.

Корсет из черной кожи отлично дополнил белое платье, а шляпа гармонично завершила весь наряд.

Удивительно как старик так легко подобрал одежду по размеру девушки одним взглядом. А цвета скрыли сероватый оттенок кожи. Теперь Хель ничем не выделялась среди девушек города, которых она видела. Надев свой рюкзак, она последний раз взглянула в зеркало: красотища.

Старичок ждал возле двери:

– За весь костюм 137 монет. Если желаете, могу скинуть цену в обмен на ваши меха. Скажем, до 30 монет. Что скажете?

– О, отлично. Я… м… согласна, – порывшись в сумке она достала горку монет, отсчитала 30 и отдала старичку.

Отвесив ей широкий поклон, он проводил её к выходу и ускакал обратно за манекен.

– Что же. Так уже намного лучше, – сказала себе под нос девушка и двинулась дальше в глубь города.

Чем дальше она уходила в глубь города, тем богаче и роскошнее становилось окружение. Помимо камня и дерева начало появляться и золото. Витрины лавок пестрили разнообразием, таверны предлагали изысканные блюда, женщины носили все больше и больше украшений, а мужчины становились все ухоженнее. Даже паромобили были все в золоте.

И вот, спустя несколько часов блужданий, Хель добралась до самого центра города: огромный парк и еще больший замок за ним. От ближайшего дома и до замка было по меньшей мере 500 метров. Экзотические растения, фонтаны, лакеи, бегающие туда-сюда, и толпы стражи. Сам замок был высотой метров в 50, шириной в 200 а длинной… Хель не видела насколько он длинный, но несомненно, он был самой большой постройкой в королевстве. И всю эту грандиозность дополнял пейзаж на фоне – там, в дали, виднелись горы и одинокая скала, на которой много лет назад случилась катастрофа: на вершине красовался сферический кратер, с которого стекали водопады.

Сейчас на площади собиралось много людей. Очень много людей… даже слишком.

– Скоро начнется, давай быстрее, – прощебетала девушка, таща за собой парня.

– Осталось несколько минут! – Чей-то грозный шепот справа.

"Я попала на какое-то событие?" – Подумала Хель. – "Здорово…"

И действительно. Буквально через пару минут заиграла красивая музыка: протяжная мелодия, под которую хотелось взлететь как можно выше, бежать как можно быстрее, прыгать как можно дальше… и молиться как можно громче.

Ворота замка открылись и оттуда выехали всадники в золотой броне. Паладины… Возглавляла всю эту процессию женщина. В золоте. В одной руке она держала флаг с солнцем, а в другой – горящий меч. Хель узнала её. Сердце начало болеть.

– Сегодня, в день Явления Лика, мы приносим свои сердца и молитвы нашей великой Богине Свет! Мы отдаем ей свою плоть и кровь, свою душу, свое естество, а она дарит нам свою любовь! Мы падаем на колени, бичуем себя, просим её о прощении! Ведь только она может спасти нас от великой тьмы, что окружает нас! Эти демоно-поклонники, еретики, эти… чужаки! Они корень всех бед, что напали на нас! Они приходят из других мест, столь скверных, столь прогнивших, что даже упоминать их нельзя, приходят к нам, в Великую столицу Хайграунд, и оскверняют эти стены! Попрошайничают, воруют, убивают, лгут! Мы терпим их, но терпение наше не безгранично. Мы умоляем их, но тщетны наши просьбы, ибо они слепы и глухи. Но к счастью, не все чужаки столь скверны, столь слепы и жестоки! Нет, нет и нет! Те же, кто проливает свою кровь ради Великой Свет, достоин прощения! Они осознали свою извращенную сущность, поняли низменность своих желаний, свою дикость! Они пришли в наши храмы и окропили себя святою водой! Они склонили головы и прочитали наши молитвы. И сегодня они пришли сюда, к нам, дабы предстать пред ликом Богини! Да принесем же мы дары нашей Богине! Да воздадим ей свои молитвы и души! El ta deu! – с последними словами все паладины слезли с коней и опустились на колени, достали небольшие ножи и порезали себе ладони. И в следующий миг случилось странное. Все люди, что собрались на площади, упали на колени и начали бормотать бессвязный бред. Солнце начало светить ещё ярче, ослепляя и обжигая. И только Хель и ещё пара человек не упали на колени, а продолжили стоять. Женщина-паладин посмотрела Хель прямо в глаза и безумно улыбнулась:

– Грешники сами пришли на суд Божий.

Девушку схватили за руки.

Сопротивляться было бесполезно: все тело так ослабло, что она с трудом стояла на ногах. О способностях можно было и вовсе забыть. Не было и шанса, что эта женщина не узнала её. Хель глянула на остальных, кто стоял на ногах – их тоже схватили.

Затем ей надели мешок на голову и куда-то потащили. Несколько ударов по спине и коленям, чувство полета и глухой удар об камень. Звук закрывшихся дверей, долгая тряска, звук открывающихся дверей, опять её куда-то волокут и наконец-то снимают мешок с головы.

Глава 8. Столичное гостеприимство.

Они оказались в большом просторном зале. На потолке фрески с изображением молодой, красивой девушки, c кожей желтого цвета, которая излучает свет вокруг себя. "Видимо, это и есть их Богиня", – промелькнула мысль у Хель. Стены все в картинах, изображающих разнообразие мук и пыток. Причем, все кого пытают, показаны с черной кожей, а те, кто пытает – с обычной.

"Изгнание демонов Тьмы из сосуда плоти" – подпись у одной из самых отвратительных картин, где бедолагу лишили головы и сожгли тело.

– Душа находится в голове, в то время как демоны захватывают тело. Только так можно спасти душу грешника, когда остальное не помогло, – огромный мужчина в золотой рясе проследил за взглядом Хель, – такая молодая, а уже пала жертвой скверны… ничего, дитя моё, мы спасем твою душу.

Он схватил её за подбородок и подтянул к себе. Оказавшись впритык к её лицу он широко улыбнулся и прошептал:

– Не бойся, дитя, Свет с тобой.

Её раздели наголо. Осматривая содержимое рюкзака, жрецы очень удивились найденным там кинжалам, на что главный из них сказал: "Видите, эта чужая так и жаждет убить всех нас!", вместе с одеждой запихнули всё обратно и куда-то унесли. Вид шрамов на теле не произвел особого впечатления, разве что жрец, который раздевал её, недовольно сморщился. А затем девушку отвели в камеру и закрыли решетку на несколько замков. Кроме неё, в камере лежал худощавый мужчина в набедренной повязке. Хель же такой роскоши не досталось. Как смогла она прикрылась тряпкой, которая лежала на полу и села в дальнем углу. Мужчина спал.

"Замечательно… Великолепно… Тьма их раздери! И что мне теперь делать?! Сижу в камере, неизвестно где, ожидая пыток или что они там уготовили мне… Ещё и голая, рядом с каким-то мужиком…" – слезы потекли по щекам. Она забилась в угол. Вскоре послышались её тихие всхлипы, а затем Хель уснула.

Неизвестно, сколько часов прошло, день сейчас или ночь. В камере не было и намека на окно или какой-либо свет вообще, кроме свечи на стене в коридоре. Мужчина закряхтел и пошевелил рукой: он проснулся. Медленно встав, он подошел к противоположному от Хель углу и помочился там. А затем его взгляд упал на спящую девушку в углу. Спящую и голую. Он был недалекого ума и в его голову пришла мысль, столь замечательная, как он решил: почему бы не изнасиловать её? Такой шанс бывает раз в жизни.

Подойдя к ней, мужик скинул с себя повязку, и потянул девушку к себе. Хоть он и был слаб и голоден, но что такая хрупкая девушка могла сделать против него? К сожалению для него, кое-что могла. Не успел он раздвинуть ей ноги, как получил удар в грудь. Не очень сильный, Хель не хотела убивать его, чтобы не снискать ещё больших проблем. Но так или иначе, удар был достаточно сильным, чтобы сломать несколько рёбер. Он крякнул и упал на пол. И тут же послышался шум за решеткой: там стояли жрецы. Среди них был и тот здоровяк в рясе.

– Видишь, дитя, как низко пал твой род? Даже в такой ситуации все на что его хватило – это предаться похоти! Ваши низменные желания оскорбляют человеческий род! Вы темное пятно на лице чистоты… Скоро ты поймешь, – закончив говорить, он ушел. Хель вывели из камеры и потащили прочь.

Её отвели в просторное помещение. Здесь уже было намного больше людей, все они были в тряпках и повязках, все худые и бледные.

"Сколько же они тут сидят?" – она рассматривала окружающих. От некоторых остались лишь кожа да кости.

Опять сев в углу, Хель попыталась нырнуть в тень, но бесполезно. Ничего не получалось. Засыпая, забываясь и иногда плача, она провела в кромешной темноте очень долгое время. Здесь не было часов, так же никаких окон. Может быть прошло уже несколько дней? Благодаря своему проклятию, она не страдала от голода или жажды. Чего не скажешь об остальных. Часто полную тишину во мраке прерывал чей-нибудь стон или мольба. Люди умирали от голода. И вот, случилось неожиданное. Открылась дверь и в помещение зашли несколько жрецов. В руках у них были разные мешки. У кого-то чистые и красивые, у других страшные и грязные. Они поставили мешки на пол и вышли, оставив в комнате еще несколько свечей. Наконец, одна женщина решилась глянуть на содержимое мешка: там была еда. Невероятно дорогие блюда: мясо, рыба, сыры. Все это нашлось в чистых мешках.

Люди принялись открывать все мешки, но в грязных нашли только черствый хлеб и гнилые овощи.

Все жадно набросились на роскошную еду. Все, кроме двоих. Хель с недоверием посмотрела на все эти угощения и лишь скривилась. А другая девушка не смогла добраться до еды – её избили и оттолкнули. Так что все что ей досталось – хлеб и гнилой банан.

Вскоре мешки начали пустеть. Слишком много голодных ртов на такое количество пищи. Началась драка. Сперва народ просто отпихивал от мешков других, но затем это переросло в потасовку. Пролилась кровь. Многие были убиты. Выжившие с безумным взглядом вырывали из рук павших еду и тут же поглощали. При этом никто из них так и не взглянул на мешки с плохой едой.

А затем случилось странное. Люди схватились за животы, из их ртов потекла кровь, они закричали и скорчились в муках… предсмертных муках. Еда оказалась отравлена.Девушка, что довольствовалась хлебом, в ужасе смотрела на умирающих в агонии людей. А затем зарыдала, обняв свои колени.

"Хм. Похоже, мешки с гнильем, не были отравлены…", – мрачно размышляла Хель, её губы задрожали.

Прошло очень много времени. Возможно, несколько дней. Девушка давно прекратила рыдать и все это время молча смотрела на груду уже мертвых тел.

С грохотом открылась дверь. В помещение зашли главный жрец со своей свитой.

– Вы видите, дети мои, как низко вы пали? Вы готовы воровать и убивать ради роскоши, что вам не доступна! Вы не знаете смирения, скромности, вы жадно и с завистью смотрите на тех, кто достиг больших высот! Вы не готовы смирятся с тем, что есть кто-то, богаче вас! Вы не кланяетесь им, не преклоняете колено, не падаете ниц пред ними! НЕТ! – последнее слово он сказал так властно, что Хель невольно поежилась. – Вы придумываете способ, как отобрать у них то, что принадлежит им по праву! Не заработать, кровью и потом, пройдя через огонь и труд, нет! Вы хотите лишь того, чтобы к вашим ногам упало все готовое! Но мы научим вас смирению и скромности. Те, кто смог сдержать свой позыв чревоугодия, тот, кто сдерживает свою завистливую и жестокую натуру, вы можете идти дальше.

И он ушел. Хель и девушку забрали в другое помещение.

Это был… свинарник. Самый настоящий свинарник. Тут повсюду были кучи навоза и лужи мочи. Пленниц очень грубо бросили туда и заперли за собой двери. Компанию для девушек теперь составляли три жирные и грязные свиньи. В каждом углу были кормушки с чем-то очень не аппетитным. Но свиньи с радостью жевали это и громко хрюкали, параллельно опорожняясь под себя.

"Что же… здесь миленько" – подумала Хель, вытирая спину от свиного дерьма. Её соседка-девушка молча смотрела на свиней какое-то время, а затем уснула. Хель нашла на полу немного относительно чистой соломы, легла туда и тоже заснула.

Следующие дни, а может и недели, они провели не самым приятным способом. Из еды было то, что насыпали в кормушки – смесь квашеных овощей; пили воду из ведра для свиней, спали на полу, а туалетом была вся комната. К счастью для Хель, она вполне могла обходиться без еды и воды.

Спустя долгое время к ним заглянул верховный Жрец. Он окинул их тела взглядом и широко улыбнулся:

– Вот теперь вы поняли, что такое смирение! Когда вы прибыли в наш город, вы были горды, самонадеянны. Сейчас же я вижу в ваших глазах, что мы искоренили из вас эту скверну. Остался только гнев, – он достал из под рясы кинжал, весь из золота и бросил на пол. А затем другие жрецы заперли дверь. Верховный Жрец остался с ними наедине.

"И если я возьму кинжал, то провалю эту проверку, да?" – Хель молча отвернулась от Жреца и его кинжала. А вот другая девушка взяла его в свои руки. Неуклюже встала… а потом упала на колени и порезала свои вены.

Жрец расхохотался.

– Вот теперь, дитя моё, ты готова!

Открылась дверь, два жреца взяли девушку под руки и увели с собой. Хель осталась один на один с Верховным. Он смотрел на неё с широкой улыбкой, подошел к ней ближе и сказал шепотом:

– А вот в тебе, дитя, я всё ещё чувствую скверну.

И закрыл за собой дверь свинарника, оставив Хель одну со свиньями.

Она спала в тот момент, когда дверь тихо открылась. В проходе стоял высокий мужчина в маске и капюшоне, черная одежда и плотные перчатки на руках. Он смерил Хель взглядом, махнул куда-то в сторону и отошел. Зашло еще двое, тоже в масках и капюшонах, подняли Хель и вынесли на руках. Бесчисленные темные коридоры, повороты, ступеньки. И вот она оказалась возле проема в стене – воздух! Как же давно она не видела неба! Чистого ночного неба.