bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
8 из 10

Тех, кто за Пугачевым и Разиным, пошли, понять можно, бандиты тоже понятны, но что хотят люди не сведущие в политике, и дворцовых интригах, рискующие своей жизнью, ради неизвестной им партии или претендента? Политика для народа как любовь для блудницы, не знают, что это такое, но очень хочется всё перепробовать, и считают, что именно они только в этом могут разбираться. Ответ возможно на поверхности, а возможно мы его видим, проговорить боимся. Сейчас мы врём, что нам телевизор мозги запудрил, психология влияния, буржуи, запад, а тогда, что было? Да и сейчас телевизор помогает нам самим себе лгать, что нас обманули. Мне кажется, что обмануть человека в принципе невозможно, если не придумать нечто такое, что он сам хочет услышать, или увидеть.

***

Каждый век мы вдруг влюбляемся, в немцев (XX), французов (IXX), немцев (XVIII), поляков (XVII), татар… причём именно в тех, кто нас ненавидит. Даже не во врагов, а точнее, в тех, кто нами пренебрегает, это не одно и то же, врагов можно, а иногда и нужно уважать, но любить того кто тебя презирает – это настолько частое явление. По-скотски влюбляемся, неприятно их любим, выпячивая то, как мы себя презираем, только бы понравится тем, кто на нас плюет, жить не можем на Родине, без власти иноземной! Сами свою землю гнобим, что бы самим себе доказать, что мы быдло. А ближе к середине века, начинаем с ними, с теми врагами, которые на нас плевали драться. Драться почестному, не все, разумеется, но в большинстве своем, мы ради Родины готовы на жертву. Мы в середине двадцатого века немцев били, коих так любили, так любили в начале века, Родину им преподнесли, и сейчас ненавидим тех, кто помешал врагам отечество отдать. Миллионы людей придумывает себе причины, чем те кто ради отечества жизни отдал, провинились перед ними. Не все конечно, и в начале века, кто-то за Родину жизни клал, а кто-то против неё воевал, как сейчас многие любят тех, кто на стороне врагов воевал. Здесь лучше на психологию обратить внимание, чем на хронологию, мемуары и художественной литературы почитать, поинтересоваться мнением тех, кто пытается не вширь, а вглубь копнуть.

В России шутки ходят, что раз в сто лет мир объединяется, что бы получить от нас по шее и успокоится ещё на сто лет. Или что каждый век изначально мы кого любим, того ближе к середине века бьём, а сейчас не знаем кого бить, вроде, растерялись мы, всегда по одному врагу у нас было из тех, кого любили, а сейчас мы, с каждым басурманином готовы целоваться. Значит, весь мир будет бит нами, сам по себе. Не «МЫ» бить будем, а сам по себе пусть бьётся, так там кто-то решил, наше дело кока колу пить и смеяться на Россией, лапотной. Значит, кто-то уже задумался, что что-то там, в истории такое происходит. Это не так, одни смеются, другие дерутся, только иногда этих одних больше, а других меньше, а иногда наоборот, и никто не хочет задуматься, что это за любовь такая. Страшная, тупая любовь, лишенная всякого критического мышления. Самоубийственная. Мы воюем сами с собой, даже не Красные с Белыми, не монархисты со «Свободу учредительному собранию!», а сами с собой. Эдакий дешевый голливудский сюжет, оказываются в джунглях опытный боевик-супермен с блондинкой, вокруг змеи ядовитые, звери хищные, да ещё и враги, идут по пятам, а блондинка начинает демонстративно воевать со своим спасителем, доказывать ему, что он тупой потому, что грудь у него маленькая. Вот так и мы себя ведём в начале каждого века. Психологически достоверная ситуация, в нашей стране полнарода превращается в «блондинку», которая начинает воевать со своей страной, и с теми, кто пытается выйти из сложившейся ситуации. Да, что в нашей стране? Такое происходит в любой стране, накануне и во время гражданской войны. Возможно, не обязательно было лезть в глубину веков, достаточно было разобрать, последние три четыре века, и остановится на этом, если бы нас интересовал только сам факт этих повторений. Меня интересует, почему такое происходит, тем более всё это очень жирно замешано на крови, давно пора задуматься, можно ли что-то изменить, а главное нужно ли.

Тем не менее, периодичность есть, отбросим мистику, гороскопы и прочую ерунду, я в это не верю, и вам не советую, и начинаем докапываться до сути. Природа очень изобретательна, и рациональна, она даёт нам только то, что нам необходимо, для спасения (нашего, как минимум), не хотели перемен сами, заставит тем или иным способом, а дальше сами. Только революции смутные времена, и война может народить столько перемен, без них смерть, любая остановка разрушительна, так устроена природа, она не допускает застоя, и повторения, у неё свои законы, и она заставит нас жить, как она, решила, потому, что это мы часть её, а не природа часть нас. У нас есть права, мы можем жить, так как мы хотим, но в рамках дозволенного. Мы хотим обмануть природу, придумываем разные реформы, которые нам явно не нужны, знаем, что все эти реформы бесполезны, но мы на подсознании чувствуем, что нам нужны перемены, а природа подождет, но долго ли она будет ждать? Где-то есть грань, за которую нельзя переступать, она всегда есть, не всегда мы её видим. Точнее чаще не видим. Здесь происходит переплетение многих мелочей, не только логических, но и эмоциональных.

Заглянем в историю Рима, I век до нашей эры. Это время любят не только историки, но и литераторы, написано много книг, снято много фильмов. Это пример мировой точки отсчета, Восстание Спартака примерно время нашей гражданской войны 74-72 гг., до нашей эры, исчисление наоборот шло, то есть, переводя на наше время примерно 20е годы. Суть, такая же гражданская война, к Спартаку много, много римлян присоединились. Многие историки и литераторы относятся к этому событию, как к восстанию, то есть довели конкретного Спартака, он и восстал с товарищами гладиаторами. Впрочем, многие считают, что нашу революцию, тоже Ленин организовал пока бедный Николай II со своими женщинами, раненых перевязывали, и самолично переживали за их утки, опрашивая, как Вам брату́шки немо́жится.

Время начала восстания Спартака историками рассматривается как набор оргий, сексуальных и кровавых извращений. Полностью деградированное общество как неотъемлемая часть того периода, описана десятками историков, и классиков литературы, красочно показано в фильмах, подтверждено официально. У меня нет повода сомневаться в этом. После восстания к власти приходит Юлий Цезарь и за какие-то десяток лет, супружеская измена при дворе, стала не допустима. Слух об измене – достаточный юридический повод, для наказания, так как это позорит имя римлянина, заметьте не рабыни, что куда важнее. Полностью перевернулось мировоззрение. Другая жизнь. Другие интересы. Другие нравы. Имя должно быть не запятнанным, в обществе которое не по слухам, а воочию видело такое падение нравов. Эти периоды кем только не описываются, с какой только углом историки не рассматривают эти времена, всегда сходятся на одних и тех же точках, и очень редко связываются эти два периода.

Если кто-то считает, что мы русские живем хуже других, то это только от знания всех своих мельчайших проблем. Не хуже других мы живем, невзирая на то, что многим нравится жить хуже всех, поэтому внутри нашего общества идет борьба, но это везде есть. Давайте попробуем этот период приложить к России, что бы ни путаться в веках, хотя события в каждом веке очень похожи, но не копия. Возьмем ХХ век. Только два периода: Рим, I век до нашей эры, красочно описанный и тщательно изученный, и ХХ век России и Советского союза, красочно описанный и тщательно изученный, как одной рукой написаны. Такой же разврат, такое же падение нравов в 20 е годы, и сразу в кротчайшее время как по мановению, повышение нравственности, прекращение эпидемий, рост культуры и патриотизма. Здесь не может быть достаточно только одного имени Сталина, или Цезаря, вряд ли здесь достаточно их силы духа, хотя без их воли не могло ничего происходить. Смерть Юлия Цезаря, описывается Шекспиром. Его (Цезаря) толпой зарезали (та самая история «И ты Брут»). А Сталина толпой ждали, когда сам умрет, не оказывая помощи (со слов участников), тех самых, чьим словам не стоит так безоговорочно доверять. Кстати, те самые слова они не на перекрестном допросе сказали, а тщательно обсудили, кто, что должен сказать, но не в них дело, а в той психологической атмосфере, которая тогда висела над страной. У Шекспира есть две знаменитые речи перед народом, после убийства Цезаря Брута и Антония, которые отображают два противоположных мнения на одни и те же события. Давайте их ещё раз прочтём, внимательно, и подумаем, можно ли такую речь услышать на похоронах Сталина?

ШЕКСПИР. ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ (Речи Брута и Антония)

Брут (тот самый: «И ты Брут» друг Цезаря, убивший императора, повелителя, друга).

Друзья, за мной и слушайте меня. <>

Мы объясним, зачем для блага всех убит был Цезарь. Терпенье до конца. Римляне, сограждане и друзья! Выслушайте, почему я поступил так, и молчите, чтобы вам было слышно; верьте мне ради моей чести и положитесь на мою честь, чтобы поверить; судите меня по своему разуменью и пробудите ваши чувства, чтобы вы могли судить лучше. Если в этом собрании есть хоть один человек, искренне любивший Цезаря, то я говорю ему: любовь Брута к Цезарю была не меньше, чем его. И если этот друг спросит, почему Брут восстал против Цезаря, то вот мой ответ: не потому, что я любил Цезаря меньше, но потому, что я любил Рим больше. Что вы предпочли бы: чтоб Цезарь был жив, а вы умерли рабами, или чтобы Цезарь был мертв и вы все жили свободными людьми? Цезарь любил меня, и я его оплакиваю; он был удачлив, и я радовался этому; за доблести я чтил его; но он был властолюбив, и я убил его. За его любовь – слезы; за его удачи – радость; за его доблести – почет; за его властолюбие – смерть. Кто здесь настолько низок, чтобы желать стать рабом? Если такой найдется, пусть говорит, – я оскорбил его. Кто здесь настолько одичал, что не хочет быть римлянином? Если такой найдется, пусть говорит, – я оскорбил его. Кто здесь настолько гнусен, что не хочет любить свое отечество? Если такой найдется, пусть говорит, – я оскорбил его. Я жду ответа.

Все. Такого нет, Брут, нет.

Брут. Значит, я никого не оскорбил. Я поступил с Цезарем так, как вы поступили бы с Брутом. Причина его смерти записана в свитках Капитолия; слава его не умалена в том, в чем он был достоин, и вина его не преуменьшена в том, за что он поплатился смертью.

Входит Антоний и другие с телом Цезаря.

– Вот его тело, оплакиваемое Марком Антонием, который, хотя и непричастен к его убийству, но выиграет от этого – он будет жить в республике. В таком же выигрыше будет и любой из вас. С этим я ухожу, – и так же, как я поразил моего лучшего друга для блага Рима, так сохраню я этот кинжал для себя, если моей отчизне потребуется моя смерть.

Все Живи, о Брут! Живи! Живи!

Первый гражданин. С триумфом отнесем его домой.

Второй гражданин. Воздвигнем статую ему, как предкам.<>

Брут. Почтенье праху Цезаря воздайте, А также славе доблестной его, О них в надгробном слове Марк Антоний Здесь с разрешенья «нашего» вам скажет. Я ухожу, а вы не расходитесь, Пока Антоний речи не закончит.

(Уходит.)

Антоний. Обязан Бруту я за разрешенье здесь речь держать.

(Всходит на ростру.)

Четвертый гражданин. Что он сказал о Бруте?

Третий гражданин. Что он обязан Бруту разрешеньем здесь перед нами всеми речь держать.

Четвертый гражданин. Пусть говорит почтительней о Бруте.

Первый гражданин. Ведь Цезарь был тиран.

Третий гражданин. В том нет сомненья, но, к счастью, от него избавлен Рим.

Антоний. О римляне! Друзья, сограждане, внемлите мне. Не восхвалять я Цезаря пришел, а хоронить. Ведь зло переживает людей, добро же погребают с ними. Пусть с Цезарем так будет. Честный Брут сказал, что Цезарь был властолюбив. Коль это правда, это тяжкий грех, за это Цезарь тяжко поплатился. Здесь с разрешенья Брута и других, – а Брут ведь благородный человек, и те, другие, тоже благородны, – над прахом Цезаря я речь держу. Он был мне другом искренним и верным, но Брут назвал его властолюбивым, а Брут весьма достойный человек. Гнал толпы пленников к нам Цезарь в Рим, их выкупом казну обогащал, иль это тоже было властолюбьем? Стон бедняка услыша, Цезарь плакал, а властолюбье жестче и черствей, но Брут назвал его властолюбивым, а Брут весьма достойный человек. Вы видели, во время Луперкалий я трижды подносил ему корону, и трижды он отверг – из властолюбья? Но Брут назвал его властолюбивым, а Брут весьма достойный человек. Что Брут сказал, я не опровергаю, но то, что знаю, высказать хочу. Вы все его любили по заслугам, так что ж теперь о нем вы не скорбите? О справедливость! Ты в груди звериной, лишились люди разума. Простите, за Цезарем ушло в могилу сердце. Позвольте выждать, чтоб оно вернулось.

Первый гражданин. В его словах как будто много правды.

Второй гражданин. Выходит, если только разобраться, – зря Цезарь пострадал.

Третий гражданин. А я боюсь, его заменит кто-нибудь похуже.<>

Антоний. Вчера еще единым словом Цезарь, всем миром двигал: вот он недвижим, без почестей, пренебрегаем всеми. О, граждане, когда бы я хотел поднять ваш дух к восстанью и отмщенью, обидел бы я Кассия и Брута, а ведь они достойнейшие люди. Я не обижу их, скорей обижу покойного, себя обижу, вас, но не таких достойнейших людей. Вот здесь пергамент с Цезаря печатью, найденный у него, – то завещанье. Когда бы весь народ его услышал, – но я читать его не собираюсь, – то раны Цезаря вы лобызали б, платки мочили бы в крови священной, просили б волосок его на память и, умирая, завещали б это как драгоценнейшее достоянье Своим потомкам.<>

Друзья, терпенье. Мне нельзя читать. Нельзя вам знать, как Цезарь вас любил. Вы – люди, а не дерево, не камни, услышав Цезарево завещанье, воспламенитесь вы, с ума сойдете, не знаете вы о своем наследстве, а иначе – о, что бы здесь свершилось!<>

Терпенье. Можете вы подождать. О завещанье я вам проболтался, боюсь обидеть тех людей достойных, что Цезаря кинжалами сразили.

Четвертый гражданин. Достойных! Нет, предатели они.

Все. Читай нам завещанье!

Антоний. Хотите, чтоб прочел я завещанье? Над прахом Цезаря все станьте кругом, я покажу того, кто завещал. Могу ль сойти? Вы разрешите мне?<>

Коль слезы есть у вас, готовьтесь плакать. Вы эту тогу знаете; я помню, как Цезарь в первый раз ее надел: то было летним вечером, в палатке, в тот день, когда он нервиев разбил. Смотрите! След кинжала – это Кассий, сюда удар нанес завистник Каска, а вот сюда любимый Брут разил: когда ж извлек он свой кинжал проклятый, то вслед за ним кровь Цезаря метнулась, как будто из дверей, чтоб убедиться – не Брут ли так жестоко постучался. Ведь Брут всегда был Цезарев любимец, о боги, Цезарь так любил его! То был удар из всех ударов злейший: когда увидел он, что Брут разит, неблагодарность больше, чем оружье, его сразила; мощный дух смутился, и вот, лицо свое, закрывши тогой, перед подножьем статуи Помпея, где кровь лилась, великий Цезарь пал. Сограждане, какое то паденье! И я, и вы, мы все поверглись ниц, кровавая ж измена торжествует. Вы плачете; я вижу, что вы все растроганы: то слезы состраданья. Вы плачете, увидевши раненья на тоге Цезаря? Сюда взгляните, вот Цезарь сам, убийцами сраженный.<>

Антоний. Вот завещанье с Цезаря печатью. Он римлянину каждому дает, на каждого по семьдесят пять драхм. <>

Антоний. Он завещал вам все свои сады, беседки и плодовые деревья вдоль Тибра, вам и всем потомкам вашим на веки вечные для развлечений, чтоб там вы отдыхали и гуляли. Таков был Цезарь! Где найти другого?

Первый гражданин. Нет, никогда. Скорей, скорей идемте! Мы прах его сожжем в священном месте и подожжем предателей дома. Берите тело.

Цезарь умер в середине первого века до нашей эры в Римской империи, Шекспир описал эту сцену в XVI веке в Англии во время правления Елизаветы, кроме того, что я предлагаю наложить её на XX век, её можно наложить на любой век русской истории. Здесь мы, видим два типа людей, два противоположных мировоззрения, обратите внимание на стиль речи, они говорят и думают по-разному, они не смогут переубедить друг, друга ни в одном вопросе. Толпа может полюбить или разлюбить, почувствовав большинство, но понять, неспособны, или пока ещё не изобретен язык убеждения, но любят они одну сторону, перейти в другое мировоззрение они не могут, а всего лишь подчиняются силе или большинству. То, о чем они орут в толпе, забудется после начала следующей речи, но в итоге каждый пойдет за своим кандидатом. При разборе нашей гражданской войны, ХХ века, мы увидим эти два типа людей по разные стороны и не важно генералы это, простые офицеры или мужики, грамотные или безграмотные. При формировании любого общества, от семьи, до государства, мы должны учитывать эти два типа людей, без которого не бывает ни одного коллектива.

Есть мнение, что Брут – это женская, эмоциональная часть общества, а Антоний, – мужская, логическая, что соответствует некоторым учениям, и имеет свой логический смысл. Кроме того что это мнение имеет не только сторонников, но и противников оно ещё не до конца объясняет ситуацию. Считается что Брут и его подобия – это тёмная структура, что опять не дает окончательного ответа, хотя и имеет свой смысл. В любом случае, эти две структуры сталкиваются в начале любого века, не на жизнь, а на смерть, а тогда во время похорон Юлия Цезаря начинается раздел на два лагеря, как у нас на XX съезде. Николай I, тоже смог объединить эти два враждующих лагеря, а кого не смог, убедить, изолировал, или уничтожил, и у Анны это лучше получилось, чем у Петра I, и Михаил Кроткий смог, и Иван Грозный, что-то понял. Прежде чем разбирать это столкновение, мы постараемся внимательней рассмотреть двадцатый век. Теперь уже мы можем сузить угол нашего зрения и возможно начинаем обращать внимание, на то, что раньше упускали из вида.

02. XX-XXI века.

"Мне пришло в голову, что, хотя я и не большевик, однако не мог согласиться со своими родственниками и знакомыми и безоглядно клеймить всё, что делается Советами только потому, что это делается Советами. Никто не спорит, они убили трёх моих родных братьев, но они также спасли Россию от участи вассала союзников… ловил себя на том, что шепчу: "Браво!"" "Какой бы ни казалось иронией, что единство государства Российского приходится защищать участникам III Интернационала…. Почему не найти в себе достаточно мужества и не признать достижения тех, кто сменил вас?" "На страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи" Великий князь Александр Михайлович, родственник Николая Кровавого.

***

Осталось разобрать два века, двадцатый и двадцать первый. Не смотря на то, что век только начался, нет сомнений, что сценарий разворачивается, так же как и предыдущие столетия. Как закончится, мы ещё посмотрим, а начался как всегда. Я не зря выбрал точку отсчета переход от демократии, на период тоталитарного управления. Это самый кровавый период, применяются самые жесткие меры не только по отношению к простому народу, но и друг друга не щадят. Да и народ не церемонится, если поднимается, то только с одной единственной целью – убивать. Не только мужик брат на брата идет, но и жизнь царя не имеет ни какого значения. Интересы Родины уходят на задний план, а мы придумываем какие-то отговорки, что бы ни в коем случае, не понять, что же там такое произошло. Власть, деньги, любовь, дворянские привилегии и всё. Белогвардейские эмигранты, с легкостью променяли свои привилегии, на вшивые, тюфяки, в заблёванных подвалах, а любовь, на самых грязных проституток, причем почти все, кто воевал против красных, и все мы об этом знали и знаем.

«Кто бежит от своих, тому долго придется бежать.

Плавт»

Просто. И казалось бы исчерпывающе. Вот только многих такой ответ не устраивает, мы упорно в этом ищем, высокие патриотические чувства, вроде тех, с какими Павла душили. Нам понятны чувства Годунова, и легко укладываются в голове события, интересны и мотивы тех, кто за Лжедмитриями пошел? Мы не хотим знать, зачем за ним пошли, да собственно и Минин с Пожарским, нас интересует, по стольку, поскольку, что бы свой, якобы патриотизм показать, что мы якобы знаем их имена. Что-то вокруг этих событий происходит, неприятно-непонятное. Не правильное.

Если до этого, мы рассматривали историю только с хорологической точки зрения, сейчас появились мемуары, где описывается жизнь чаще без критики, и описания уже свершившегося ряда событий. Это ещё не факт, не истина в последнем лице, но чем больше людей врет, тем легче выделить правду. А уж двадцатый век предложил нам столько материала, что не одному поколению есть над чем поработать. Развитие литературы дало нам много гениальных классиков, сумевших заглянуть в души людей, и донести до нас тонкости мышления, и взаимоотношений между людьми, эмоции, которых не было в летописях. Разбирать мы будем, всё, что может показаться, имеет общего с прежними веками, и сравнивать двадцатый век с двадцать первым, но хотелось бы обратить внимание, на то, что бы мы ни думали, как бы мы не разбирали, но причина повторяемости событий может быть только одна. Это математические законы, если было бы хотя бы 2 причины, то начались бы варианты, чего то было больше, чего то меньше, это бы сразу начало сбивать периодичность. Мы заметили, что повторяются несколько событий, и это нас путает, какое из них важнее, что причина, что следствие?

Мы не плохо знаем последнее столетие, но относимся к одним и тем же событиям по-разному. Тоже интересный факт, что значит, по-разному относимся? Спорят два человека, или две группы, у них два разных мнения на одно и то же, так не бывает, два противоположных мнения не могут быть правильными, это понятно, но никто не может никого переубедить. Кто правильнее белые или красные? Кого и за что сажали в сталинские лагеря и за что Столыпин вешал? Что значит невозможно переубедить, как это спорили, спорили и каждый оказался при своём мнении? Ну, хорошо, за раз не убедили, за пять раз не смогли переубедить, но выходит так, что в простейших вопросах, никто никого ни в состоянии переубедить. Здесь должны работать непреложные истины: если вор, то плохо, честен – хорошо, если дурак, то глупо его умным выставлять, сделал ошибку, давай обсудим, исправим, и дальше пойдём по жизни. Но спор обычно не заходит до такого определения, ставятся табу на краеугольные истины, причем спорят о самых элементарных понятиях, событиях людях и никто никого не переубеждает, особенно когда речь заходит об истории или политики. Почему люди, принимающие одну сторону, ни как не воспринимают аргументы и факты, которые противоречат их мнению? Это не безграмотность, и не недостаток образования, многие истины, весьма важные для адекватного восприятия, принимаются и отвергаются как грамотными, и образованными, так и безграмотными людьми, не имеющими образование.

Это один из показателей того, что общество идет к конфликту сейчас происходит, то, что произошло со страной в начале ХХ века, это самое происходит раз в сто лет и это снова назревает. Сталин и естественно его товарищи прекратили гражданскую войну, которая втянула в себя миллионы людей, Николай I и Анна Кровавая сумели затушить пожар гражданской войны, который был бы не менее кровавым, затяни хоть немного. Михаил прекратил гражданскую войну, одну из самых кровавых за историю нашей Родины. Иван Грозный, и Иван III сумели затушить пожар гражданской войны. То, что прекратил Иван Калита, непринято называть гражданской войной, это всего лишь междоусобная резня, в которую успели втянуться соседи. Я полез уже в другую периодичность, в три сотни лет, но, это сейчас не важно, не стоит того, что бы отвлекаться, это другое, нам бы разобраться, со столетним периодом. Мозги устают от бесчисленных повторений, просто перечислять, их тяжело, и скучно, человек, вроде не глупое существо, но отказывается таким образом ставить вопрос, отключается и не хочет воспринимать, даже начинает нервничать, как будто это касается лично его разоблачений. Но, что бы мы не говорили. Как бы мы не думали, в одиночку такие вопросы не решаются, это уже другая тема, но она неразрывно связана с обществом, отношение к обществу.

На страницу:
8 из 10