Он последовал за врачом обратно в отделение скорой помощи. Было это его воображение или медсестры действительно смотрели на него по-другому? Он шел мимо отсеков со стонущими, израненными живыми людьми и наконец остановился перед ширмой, за которой не слышно было никакого шума, никакой суеты. Врач подождал, пока Майкл не наклонит голову, и отодвинул ширму.

Эмили лежала на столе лицом вверх. Майкл сделал шаг вперед и положил руку ей на голову. Лоб был гладкий, еще теплый. Врач ошибается, вот в чем дело. Она не умерла, она не могла умереть, она… Он пошевелил рукой, и ее голова качнулась в его сторону, позволив ему увидеть над ее правым ухом дыру размером с серебряный доллар, с рваными краями и засохшей кровью. Но свежая кровь уже не сочилась.

– Мистер Голд? – обратился к нему врач.

Кивнув, Майкл выбежал из смотрового кабинета. Он пробежал мимо мужчины на носилках, раза в четыре старше Эмили, прижимающего руку к сердцу. Он пробежал мимо женщины-врача с чашкой кофе в руке. Он пробежал мимо Гас Харт, которая, задыхаясь, протягивала к нему руку. Прибавив шаг, он завернул за угол и упал на колени, и там его вырвало.

Гас бежала всю дорогу до Мемориальной больницы Бейнбриджа, лелея в груди надежду. Но в приемном покое отделения скорой помощи Джеймса не было, и все ее упования на легкое повреждение – сломанную руку или несильный ушиб – улетучились, когда в зоне сортировки больных она наткнулась на Майкла.

– Посмотрите еще раз, – потребовала она у медсестры. – Кристофер Харт. Он сын доктора Джеймса Харта.

– Недавно он был здесь, – кивнула медсестра. – Просто не знаю, куда его увезли. – Она сочувственно взглянула на Гас. – Сейчас спрошу, не знает ли кто-то о нем.

– Да, пожалуйста, – властным тоном произнесла Гас, поникнув сразу, как медсестра удалилась.

Гас окинула беглым взглядом приемный покой, начиная с кресел-каталок, выстроившихся вдоль стены, до телевизора, подвешенного к потолку. В углу Гас заметила что-то красное. Она подошла ближе и узнала ярко-красное пальто, которое они с Мелани купили со скидкой восемьдесят процентов в «Файлинсе».

– Мел? – прошептала Гас; Мелани подняла голову, ее лицо было искажено от горя, как и лицо Майкла. – Эмили тоже ранена?

Мелани молча смотрела на нее.

– Нет, – неуверенно произнесла она. – Эмили не ранена.

– О-о, слава богу…

– Эм, – перебила ее Мелани, – умерла.

– Почему так долго? – в третий раз спросила Гас, вышагивая перед крошечным окном палаты, которую отвели для Кристофера. – Раз с ним действительно все в порядке, то почему его еще не привезли назад?

Джеймс сидел в единственном кресле, зажав голову в руках. Он сам изучил снимки КТ Криса и никогда так сильно не опасался найти признаки внутричерепной травмы или эпидурального кровоизлияния. Однако мозг Криса не был поврежден, его раны оказались поверхностными. Его отправили обратно в отделение скорой помощи, чтобы хирург наложил швы, ночью за ним понаблюдают, а на следующий день проведут дополнительные обследования.

– Он рассказал тебе что-нибудь? О том, что произошло?

Джеймс покачал головой:

– Он напуган, Гас. Страдает. Я не собирался давить на него. – Джеймс встал и прислонился к дверному косяку. – Он спросил, куда они отвезли Эмили.

Гас медленно повернулась.

– Ты не сказал ему, – догадалась она.

– Нет. – Джеймс с трудом сглотнул. – В то время я даже не подумал об этом. О том, что они были вместе, когда это произошло.

Гас пересекла комнату и обняла Джеймса. Даже сейчас он напрягся – не привык обниматься в публичных местах, и столкновение со смертью не изменило его правил.

– Не хочу об этом думать, – прижимаясь щекой к его спине, пробормотала она. – Я видела Мелани и все время воображаю себе, что легко могла оказаться на ее месте.

Джеймс оттолкнул жену и направился к радиатору отопления, от которого шло тепло.

– О чем они только думали, поехав на машине в неблагополучный район?

– Какой район? – ухватившись за новую подробность, спросила Гас. – Откуда приехала «скорая»?

Джеймс повернулся к ней:

– Не знаю. Я просто предположил.

И вдруг она вообразила себя женщиной, выполняющей миссию.

– Пока мы ждем, я могу вернуться в приемное отделение, – сказала Гас. – У них должна быть такого рода информация.

Она решительно направилась к двери, собираясь открыть ее, но дверь открыли снаружи. Санитар вкатил каталку с Крисом, голова которого была плотно перебинтована.

Гас приросла к полу, не в силах поверить, что этот поникший мальчик – ее сильный сын, еще утром возвышавшийся над ней. Медсестра что-то объясняла, но Гас пропустила это мимо ушей, а потом медсестра с санитаром вышли из палаты.

На фоне своего учащенного дыхания Гас слышала кап-кап-кап капельницы Криса. Его не сфокусированные от страха глаза остекленели от успокоительных препаратов. Сев на край кровати, Гас бережно прижала его к груди.

– Ш-ш-ш, – прошептала она, когда он заплакал, уткнувшись ей в свитер. Скупые поначалу слезы перешли в громкие безудержные рыдания. – Все хорошо.

Через несколько минут всхлипывания Криса затихли, и он закрыл глаза. Гас старалась не выпускать сына из объятий, хотя его большое тело обмякло. Она взглянула на Джеймса, который застыл на стуле около больничной кровати наподобие стойкого часового. Джеймсу хотелось плакать, но не получалось. В последний раз он плакал, когда ему было семь.

Гас тоже не хотелось плакать в присутствии мужа. И дело не в том, что он порицал ее за это, но тот факт, что сейчас Джеймс внешне был не так расстроен, как она, выставлял ее в глупом виде. Прикусив губу, Гас вышла из палаты, стремясь остаться со своим горем наедине. В коридоре она прижалась ладонями к прохладной стене из шлакоблока, пытаясь вспомнить о вчерашнем дне, когда ездила в бакалейный магазин, мыла ванную на первом этаже и кричала на Криса за то, что тот оставил на весь день молоко на столе и оно испортилось. Вчера, когда все имело смысл.

– Прошу прощения.

Повернув голову, Гас увидела высокую темноволосую женщину.

– Я детектив-сержант Марроне из полиции Бейнбриджа. Вы, должно быть, миссис Харт?

Гас кивнула и пожала руку детектива:

– Это вы обнаружили их?

– Нет, не я. Но меня вызвали на место происшествия. Мне надо задать вам несколько вопросов.

– О-о! – удивилась Гас. – Я думала, вы сможете ответить на мои.

Детектив Марроне улыбнулась, и Гас поразилась, какой красивой сделала женщину улыбка.

– Услуга за услугу, – сказала она.

– Вряд ли я смогу вам сильно помочь. А что вы хотели узнать? – спросила Гас.

Детектив достала блокнот и ручку:

– Ваш сын сказал вам, что уходит вечером?

– Да.

– Он сказал, куда идет?

– Нет, но ему семнадцать, и он всегда был таким ответственным. – Гас бросила взгляд на дверь палаты. – До этой ночи, – добавила она.

– Угу. Вы знали Эмили Голд, миссис Харт?

Глаза Гас немедленно наполнились слезами. Она в смущении смахнула слезы тыльной стороной ладони.

– Да, – ответила она. – Эм… была для меня как дочь.

– А кем она была для вашего сына?

– Его девушкой.

Гас смутилась еще больше. Была ли Эмили замешана в чем-то незаконном или опасном? Не поэтому ли Крис ехал через опасный район?

Она осознала, что говорит вслух, только когда детектив Марроне нахмурила брови:

– Опасный район?

– Ну… – покраснев, произнесла Гас. – Мы знаем, что там было оружие.

Детектив захлопнула блокнот и направилась к двери:

– А сейчас я хотела бы поговорить с Крисом.

– Это невозможно, – настаивала Гас, загораживая женщине дорогу. – Он спит. Ему нужен отдых. К тому же он пока даже не знает об Эмили. Мы не смогли сказать ему, не сейчас. Он любил ее.

Детектив Марроне пристально посмотрела на Гас:

– Может быть. Но при этом он мог застрелить ее.

Тогда

Осень 1979 года

По тому, как Мелани держала на ладони маленькую буханку бананового хлеба, ее муж не мог понять, съест она его или выбросит. Закрыв входную дверь, сияющую новой краской, Мелани положила буханку на две составленные вместе картонные коробки, временно заменяющие кухонный стол, благоговейно прикоснулась к армированной ленточке и вынула карточку, на которой была от руки нарисована лошадь.

– «Добро пожаловать в нашу округу. И-го-го!» Репутация ветеринара опередила тебя, – сказала она, вручая карточку Майклу.

Майкл прочел краткое послание, улыбнулся и разорвал целлофановый пакет.

– Это вкусно, – сказал он. – Попробуешь?

Мелани побледнела. Последнее время даже мысль о банановом хлебе – да и вообще о любой еде – до полудня вызывала у нее тошноту. Это было странно, потому что в любой книге на тему беременности – а прочла она их немало – говорилось, что к этому времени, к ее четвертому месяцу, она должна чувствовать себя лучше.

– Я позвоню и поблагодарю их. – Она взяла карточку. – О боже! – Она глянула на Майкла. – Гас и Джеймс. И они прислали выпечку. Думаешь, они… ну, ты понимаешь?

– Геи?

– Я бы сказала – придерживаются альтернативного стиля жизни.

– Но ты так не сказала, – с улыбкой заметил Майкл.

Подняв с пола коробку, он стал подниматься по лестнице.

– Что ж, – дипломатично заявила Мелани, – какова бы ни была их… ориентация, я уверена, они очень симпатичные.

Но, набирая их номер, она опять спрашивала себя, что это за городок, в который они переехали.

Она не хотела переезжать в Бейнбридж. Она была вполне счастлива в Бостоне, хотя и он был очень далеко от ее родного Огайо. Но этот городок был вообще у черта на куличках, и ей не очень удавалось завязывать новые знакомства. Неужели Майкл не мог найти подальше на юге крупных животных, которыми можно заниматься?

После третьего сигнала ответила женщина.

– Вокзал Гранд-Сентрал, – произнес голос.

Мелани бросила трубку и набрала номер более аккуратно – голос был тот же, но улыбающийся, он четко произнес:

– Харты.

– Алло, – сказала Мелани. – Я ваша соседка Мелани Голд. Хотела поблагодарить Хартов за выпечку.

– О-о, отлично. Получили? Вы уже переехали?

Наступила пауза, пока Мелани раздумывала, кто эта женщина и какой протокол принят в этой округе. Надо ли рассказывать всю свою жизнь экономке или няне?

– Джеймс или Гас дома? – тихо спросила Мелани. – Я… гм… хотела бы представиться.

– Я Гас, – ответила женщина.

– Но вы же не мужчина, – выдавила из себя Мелани.

Гас Харт рассмеялась:

– Вы хотите сказать, что подумали… Вау! Нет, жаль вас разочаровывать, но в последний раз, когда проверяла, я была женщиной. Гас – это сокращенно от Огаста. Но никто не называет меня полным именем после смерти моей бабушки, которая пыталась это сделать. Слушайте, вам нужна помощь по хозяйству? Джеймса нет дома, а я только что отдраила гостиную, и мне нечего больше делать. – Мелани не успела ничего возразить, и Гас приняла решение за нее. – Оставьте дверь открытой. Буду у вас через несколько минут.

Мелани продолжала таращиться на трубку, когда на кухню вернулся Майкл с большой картонной коробкой фарфора.

– Ты говорила с Гасом Хартом? – пробормотал он. – Какой он?

Мелани как раз открыла рот, чтобы ответить, когда распахнулась входная дверь, подхваченная порывом ветра, и они увидели сильно беременную женщину с копной разметавшихся волос и неожиданно милой улыбкой святой.

– Она, – ответила Мелани, – как ураган.

По своей новой должности Мелани была штатным библиотекарем в публичной библиотеке Бейнбриджа.

С того дня, когда она пришла на собеседование, Мелани влюбилась в небольшое кирпичное здание. Она была очарована витражной панелью позади справочного стола, аккуратными желтыми стопками макулатуры, сложенными наверху картотеки, стертыми каменными ступенями, от многих десятилетий службы утратившими углы и как будто улыбающимися. Это была замечательная библиотека, и она нуждалась в Мелани. Книги в беспорядке толпились на стеллажах, стояли очень плотно, лишенные воздуха и места для просмотра. Корешки некоторых книг растрескались, картотечные устройства вертикального хранения замусорились. По мнению Мелани, библиотекари в чем-то стоят наравне с Богом. Кого еще могут волновать и кто еще способен ответить на такое количество разных вопросов? Знание – сила, но хороший библиотекарь не держит в себе этот дар. Он учит других искать, смотреть и видеть.

Мелани влюбилась в Майкла, потому что он привел ее в замешательство. Майкл, будучи студентом ветеринарного колледжа Тафтса, подошел однажды к ее справочному столу с двумя вопросами: где ему найти исследование повреждений печени у кошек, больных диабетом, и не хочет ли она поужинать с ним? На первый вопрос она могла ответить с закрытыми глазами, а от второго лишилась дара речи. Его аккуратно постриженные короткие волосы, посеребренные ранней сединой, наводили на мысль о сокровищах. Его нежные руки, умеющие напоить только что вылупившегося птенца из пипетки, помогли ей совершенно по-новому воспринимать собственное тело.

Даже после свадьбы и в течение первых нескольких лет его практики с мелкими животными Мелани продолжала работать в колледже. Она с успехом осваивала библиотечную систему, подумав, что, если, проснувшись однажды утром, Майкл решит, что ему незачем любить этого робкого воробушка, его все же может поразить ее интеллект. Однако Майкл параллельно стал переучиваться на уход за коровами и овцами, выращивание лошадей, и после нескольких лет, посвященных кастрированию щенков и прививкам от бешенства, он сказал Мелани, что ему нужна перемена. Проблема состояла в том, что в большом городе трудно было найти фермерских животных.

С ее резюме Мелани было несложно получить должность в публичной библиотеке Бейнбриджа. Однако Мелани привыкла к энергичным молодым мужчинам и женщинам, к ученым, склонившимся над своими трудами. Подчас этих людей приходилось буквально выгонять перед закрытием. В библиотеке Бейнбриджа главной приманкой был час чтения для детей, потому что матерям предлагали бесплатный кофе. Случалось, что Мелани по целым дням просиживала за справочным столом, встречая лишь почтальона.

Она тосковала по читателю, истинному читателю, каким была сама. И нашла его в образе невероятной Гас Харт.

Гас неизменно приходила в библиотеку по вторникам и пятницам. Пройдет, бывало, слегка покачиваясь, через узкий арочный проем и вывалит на стол книги, взятые несколько дней назад. Мелани осторожно откроет их, сверит вынутые карточки и положит на тележку, чтобы потом расставить на стеллажах.

Гас Харт читала Достоевского, и Кундеру, и Поупа. Она читала Джорджа Элиота, и Теккерея, и мировую историю. Иногда буквально за несколько дней. Это удивляло Мелани. И ужасало ее. Будучи библиотекарем, она привыкла быть экспертом в своей области, но ей приходилось много работать. Для Гас Харт поглощение знаний, как и всего прочего, давалось как будто слишком легко.

– Должна сказать тебе, – обратилась она к Гас в один из вторников, – по-моему, ты единственный человек в городе, который ценит классическую литературу.

– Это правда, – согласилась Гас. – Так и есть.

– Тебе понравилась «Смерть Артура»?

– Я не нашла то, чего искала, – покачала головой Гас.

И что она искала? – подумала Мелани. Освобождение? Развлечение? Повод поплакать?

Словно Мелани говорила вслух, Гас робко подняла глаза:

– Имя.

На миг Мелани испытала облегчение. Был ли это вызов от человека вроде Гас, глотающей замысловатые исторические романы, словно низкопробное чтиво? Выяснить, что она только бегло просматривает книги в поисках классического веского имени для своего ребенка… Это должно было бы расстроить Мелани, но не расстроило.

– А как ты собираешься назвать своего ребенка? – спросила Гас.

Мелани вздрогнула. Никто не знал о ее беременности, ничего еще не было заметно. К тому же Мелани была довольно суеверной и поэтому стремилась как можно дольше сохранить это в тайне.

– Не знаю, – медленно произнесла она.

– Ну, значит, – бодро заявила Гас, – мы с тобой в одной лодке.

В средней школе Мелани, которая уделяла большое внимание учебе и у которой времени на дружбу почти не оставалось, неожиданно обзавелась подругой-семиклассницей. Каким-то образом энергичность Гас не затмевала сдержанность Мелани, и они дополняли друг друга. Это было похоже на смесь масла и уксуса: сами по себе они нежелательны в салате, но так хорошо сочетаются друг с другом, что воспринимаются как единое целое.

Гас первой звонила ей по утрам.

– Как там на улице? – спрашивала она, хотя из окна видела все ту же погоду. – Что мне надеть?

Мелани оказывалась рядом с Гас на большом кожаном диване, где они рассматривали свадебный альбом Гас, смеясь над шлемообразными прическами ее родственниц. Иногда Мелани ссорилась с Майклом и тогда звонила Гас, которая говорила ей, что та безусловно права. Гас, не смущаясь, приходила в дом Голдов без звонка. Мелани заказывала по межбиблиотечному абонементу брошюры с детскими именами и оставляла их в почтовом ящике Гас. Мелани начала носить после Гас одежду для беременных, Гас купила любимый сорт кофе без кофеина для Мелани, чтобы всегда был под рукой. Со временем они стали понимать друг друга с полуслова.

– Итак, – сказал Майкл, беря из рук Джеймса Харта джин с тоником, который тот смешал для него, – ты хирург.

Джеймс устроился в кресле-качалке напротив Майкла. Он слышал доносившиеся из кухни высокие и мелодичные, как у дрозда, голоса Гас и Мелани.

– Да, это так, – ответил Джеймс. – Я заканчиваю стажировку в Мемориальной больнице Бейнбриджа. Офтальмологическая хирургия. – Он отпил из своего стакана. – Гас говорит, ты взял практику Ховарта?

– Он был одним из моих преподавателей в Тафтсе, – кивнул Майкл. – Когда он написал о том, что уходит на пенсию, я подумал, что может освободиться должность ветеринара. – Он рассмеялся. – В двадцати милях от Бостона я не мог найти коров голштинской породы, а только сегодня увидел их шесть штук.

Мужчины немного смущенно улыбнулись и уставились в свои стаканы.

Майкл посмотрел в ту сторону, откуда раздавались женские голоса.

– Они подружились, – сказал он. – Гас так часто у нас бывает, что иногда мне кажется, что она к нам переехала.

Джеймс рассмеялся:

– Гас нужен был кто-то вроде Мелани. У меня такое ощущение, что, жалуясь твоей жене на растяжки и опухшие лодыжки, она получает от нее больше сочувствия, чем от меня.

Майкл ничего не ответил. Возможно, Джеймс неоднозначно относился к беременности, а вот Майклу были интересны любые подробности. Он брал книги из библиотеки Мелани, изучая, как бластула преобразуется в крошечное человеческое существо. Он записал жену на занятия по подготовке к естественным родам. И пусть Мелани стыдилась своего располневшего тела, он считал его прелестным. Всякий раз, как она проходила мимо, ему хотелось дотронуться до жены, но Майкл сдерживал себя. Мелани раздевалась в темноте, натягивала одеяло до подбородка и отбивалась от его объятий. Время от времени Майкл наблюдал, как по его дому ходит Гас, громоздкая на своем сроке, на пять месяцев опережающем срок Мелани, но уверенная в себе и живая, вся светящаяся изнутри, и думал: «Вот такой должна быть Мелани».

Майкл бросил взгляд в сторону кухни, мельком увидев выпирающий вперед живот Гас.

– На самом деле мне даже нравится вся история с беременностью, – медленно произнес он.

– Уж поверь мне! – фыркнул Джеймс. – У нас был курс акушерства. Малоприятное дело.

– Знаю, – отозвался Майкл.

– Гм… Но вытаскивать телят – это что-то другое, – настаивал Джеймс. – Корова не вопит, что собирается убить своего мужа за то, что сотворил с ней такое. Плацента коровы не выстреливает, как серебряная пуля, через все родильное отделение.

– А-а, вы опять о работе. – Неожиданно появившаяся Гас положила руку на плечо Джеймса. – Мой муж-врач страшно боится деторождения, – шутливо сообщила она Майклу. – Ты не хотел бы принимать у меня роды?

– Конечно, – улыбнулся Майкл, – но я привык работать в коровнике.

Гас взяла у Мелани поднос с сыром и поставила его на кофейный столик.

– Я могу приспособиться, – сказала она.

Майкл смотрел, как Гас уселась на подлокотник кресла, в котором сидел ее муж. Джеймс даже не попытался прикоснуться к ней. Майкл потянулся к подносу с сыром.

– Это паштет? – спросил он.

– Домашний, – объяснила Гас. – Джеймс охотится на уток.

– Правда? – удивился Майкл.

Взяв крекер, он намазал на него паштет.

– И на оленей, и на медведей, и однажды даже на милых маленьких кроликов, – вмешалась Гас.

– Как видишь, – невозмутимо произнес Джеймс, – Гас не большая фанатка этого спорта. – Он взглянул на Майкла. – Полагаю, ты, как ветеринар, тоже вряд ли. Хотя в этом есть свое очарование: когда возвышаешься над всем миром, вокруг полная тишина, и воображаешь себя на месте добычи.

– Понимаю, – произнес Майкл, хотя и не понимал.

– Джеймс – идиот! – одним снежным днем заявила Гас, когда ей позвонила Мелани. – Он сказал, что если я не перестану разгуливать по Вуд-Холлоу-роуд, то рожу ребенка под телеграфным столбом.

– Я думала, у тебя еще есть время.

– Попробуй сказать ему.

– Примени другую тактику, – предложила Мелани. – Скажи ему, что чем лучше ты подготовишься к рождению ребенка, тем легче будет обрести прежнюю форму.

– Кто сказал, что мне нужна моя прежняя форма? – спросила Гас. – Разве я не могу позаимствовать чью-нибудь еще? Фарры Фосетт… Кристи Бринкли? – Она вздохнула. – Ты не знаешь, как тебе повезло.

– Потому что я только на пятом месяце беременности?

– Потому что ты замужем за Майклом.

Мелани не сразу ответила. Ей нравился Джеймс Харт – с его невозмутимым видом жителя Новой Англии, непринужденным шармом, оттенком бостонского акцента в речи. Многие особенности, которыми обладала Мелани, были также присущи Джеймсу, но с позитивным уклоном. Мелани была сдержанной, Джеймс – уравновешенным. Она была робкой, он – склонным к самоанализу; она была увлекающейся, он – требовательным.

К тому же он оказался прав. Через три дня у Гас отошли воды в полумиле от дома, на Вуд-Холлоу-роуд, и, если бы проходящий автомобиль телефонной компании не остановился с предложением помощи, она вполне могла бы родить Кристофера на обочине дороги.

Ей приснился сон. Мелани видела спину Майкла, опустившегося на корточки в конюшне. Его серебристые волосы сверкали в свете раннего утра, руки двигались над вздымающимся животом жеребящейся кобылы. Сама Мелани стояла где-то наверху – наверное, на сеновале, – чувствуя, как по ее ногам стекает вода, словно она обмочилась, и зовя на помощь, хотя изо рта у нее не вылетало ни звука.

Так она узнала, что родит своего ребенка одна.

– Я буду звонить тебе каждый час, – уверял Майкл.

Но Мелани знала, как он работал. Стоило ему заняться коликами у лошади или маститом у овцы – и он переставал замечать время, а большинство дорог, по которым он ездил в качестве ветеринара, были лишены роскоши телефонных будок.

Ее срок подошел в конце апреля. Однажды поздно вечером Мелани услышала, как Майкл отвечает на телефонный звонок, лежа в кровати. Он прошептал что-то, чего она не уловила, и исчез в темноте.

Ей опять приснилась конюшня, и она проснулась, обнаружив, что матрас намок.

От боли она согнулась пополам. Должно быть, Майкл оставил где-то записку с номером телефона. Мелани прошла через спальню и ванную, периодически останавливаясь и пережидая схватку, но не смогла найти эту записку. Она сняла трубку и позвонила Гас.

– Сейчас, – проронила она, и Гас все поняла.

В это время Джеймс оперировал в больнице, и Гас пришлось взять с собой Криса, которого она усадила в автомобильное сиденье.

– Мы найдем Майкла, – уверила она Мелани, положила руку подруги на рычаг переключения, велев сжимать его, когда станет больно. Она припарковала машину у отделения скорой помощи. – Побудь здесь, – сказала она, схватив Криса и бросаясь к раздвижным дверям. – Вы должны мне помочь! – крикнула она дежурной медсестре. – Женщина рожает.

Медсестра заморгала глазами, глядя на Криса.

– Похоже, вы опоздали, – сказала она.

– Это не я, – пояснила Гас. – Моя подруга. Она в машине.

Через несколько минут Мелани уже была в родильном отделении и, одетая в свежую больничную сорочку, корчилась от боли. Акушерка повернулась к Гас:

– Полагаю, вы не знаете, где отец?

– Сейчас приедет, – ответила Гас, хотя это было неправдой. – Я побуду вместо него.

Акушерка взглянула на Мелани, которая взяла Гас за руку, и на Криса, спящего в переносной колыбели:

<1 2 3 4...9 >

На страницу:

Перейти

2 из 9