Любовь в чужом теле

– Что так долго? – встретил я системника, глянув на часы. – У меня из-за тебя работа стоит.

– Так я же сразу… – пытался что-то промямлить парень.

– Ты сюда зачем пришёл? С начальством спорить или проблему решать? – сдвинул я брови.

– Посмотреть, есть ли эта проблема вообще, – дерзко ответил Сигизмунд, поправляя для солидности очки на носу.

– Тогда велкам, – кивнул я в сторону компа. – Картина Малевича «Чёрный квадрат».

Очкарик сел за компьютер и начал тыкать по клавиатуре, а я углубился в отчёт. Но стук клавиш не давал мне сосредоточиться на цифрах.

– Что так долго? Проблема не по силам? – оторвался я от отчёта и глянул на системника.

– Да разве это проблема? Вам бы мои проблемы, – пробурчал Сигизмунд, не отрываясь от клавиатуры.

– Мне, твои? – расхохотался я. И чего это сегодня все хотят свалить на меня свои проблемы? Мне что, своих мало?

– И не мечтай, – ответил я, подходя ближе к сисадмину. – Запомни, твои проблемы – это твои проблемы. И в данном случае твоя проблема – мой комп.

Очкарик промолчал, только сильнее насупился и громче застучал по клавишам.

Я сел на стул для посетителей и продолжил изучение отчёта. Цифры меня не радовали. Отдел работал не так, как хотелось бы – в этом месяце новых клиентов прибавилось меньше, чем в прошлом. Нужно исправлять ситуацию, иначе Енотов меня по головке не погладит. Да и сам отчёт следовало доработать в плане анализа клиентской базы, в таком виде он никуда не годился.

– Всё, картина Гейтса «Окна», – встал Сигизмунд из-за стола, приглашая меня глянуть на монитор.

– Годится, – кивнул я, бросив взгляд на мерцающий экран компьютера. – Можешь идти.

Потёртый свитер тут же исчез из кабинета.

Я потянулся к телефону – нужен новый отчёт.

– Амалия, зайди ко мне! Да хоть Елизавета с двумя палочками! Подумаешь, ошибся на одну букву. Чтобы через минуту была в моём кабинете! Живо, Добрынина, я жду и отчёт тоже.

Едва я положил трубку, как в дверь тут же постучали.

– Можно? – дверь приоткрылась, и в неё просунулся острый нос моей подчинённой.

– А, проходи, Амалия, – указал я на стул.

– Не Амалия, а Амелия, – поправила меня девушка, присаживаясь на стул.

– Хорошо, Амелия, – с нажимом сказал я, – глядя прямо в карие глаза. Что за наглость? Из-за такой ерунды начальство перебивает. – Отчёт принесла?

– Какой отчёт? Вы у меня ничего не просили, – насторожилась серая мышка в сером костюмчике. Ей бы ещё подошли бы такие же блеклые волосы в тон костюма. Но нет, волосы у неё почему-то были ярко каштановыми.

– Как какой? Я тебе ясно сказал по телефону, чтобы ты принесла отчёт по нашим клиентам. Причём развёрнутый. Этот никуда не годится, – ткнул я пальцем в папку, которую только что изучал.

– Но вы ничего не говорили! – захлопала Добрынина глазёнками. – Отчёт, который вы у меня просили на прошлой неделе, я вам принесла в пятницу. Он же у вас на столе лежит!

– Я и без тебя прекрасно знаю, что у меня лежит на столе! Я же сказал, этот отчёт неполный. А я просил полный, в разрезе клиентской базы. Понабрали тут птушниц, которые элементарных вещей не понимают, – пробормотал я, чувствуя, что ещё немного и моё раздражение выльется на эту несносную Амалию.

– Я не птушница, у меня есть высшее образование, я экономист, – офисному существу ещё хватало смелости вякать.

– А у меня этих дипломов два! Значит, так, повторяю снова для тех, кто не расслышал с первого раза, – сказал я, растягивая слова. – Подготовь отчёт в разрезе по всем нашим клиентам, включая уровень их капиталооборота за последние три года.

Добрынина принялась старательно записывать мои слова в маленький блокнотик.

– И вообще проанализируй всю деятельность наших клиентов. Когда созданы, с кем имеют дело и так далее. Мы должны знать наших потенциальных клиентов в лицо, а это невозможно без досконального изучения «биографии» клиентов, с которыми мы уже тесно сотрудничаем.

– Изучение деятельности наших клиентов не входит в мои должностные обязанности, – Амалия оторвала свой взгляд от блокнота и выжидающе посмотрела на меня.

– В твои должностные обязанности входит всё, что я скажу тебе делать. Ты занимаешься аналитикой, так что будь любезна, представь мне этот аналитический отчёт завтра утром. Ясно?

– Нет, неясно – вы требуете невозможного! Я не успею всё подготовить к завтрашнему утру! Вы понимаете, что у нас не десять клиентов, и не двадцать. Их сотни!

– Если обычная работа с цифрами для тебя слишком сложна, поищи себе другую. Например, можешь стоять со своей глупой улыбкой в какой-нибудь забегаловке и кричать «Свободная касса!», – сказал я развопившейся сотруднице, которая начала меня откровенно подбешивать.

– Я не улыбалась, – процедила Добрынина сквозь сжатые зубы.

– Конечно, не улыбалась. Все сотрудницы офиса приветливые, с улыбками на лице, только ты ходишь вечно угрюмая и недовольная.

– Не правда! Я не угрюмая и не недовольная!

– Ага! Ты ёжик с гречневой кашей в голове!

– Это я ёжик? А вы знаете кто?

– Знаю. Я твой босс, и изволь мне подчиняться. Ты сегодня работать будешь или до конца дня планируешь здесь чушь пороть?

И какой дурак назначил эту курицу специалистом по учёту продаж? Ей ведь даже холодные звонки доверить нельзя!

– Работать, – буркнула девушка, направляясь к двери. – И я не Амалия, а Амелия.

– А анализ должен быть сравнительным, за три года, – крикнул я вдогонку, выходящей сотруднице.

– Козёл!

Насчёт последнего слова я не был уверен, сказала ли Добрынина его на самом деле или мне послышалось.

Амелия

Козёл! Дебил! Идиот! Самоуверенный и беспринципный желчный тип! Что он о себе возомнил? Что компания купила меня себе в рабство?

Сравнительный анализ по всей клиентской базе! За три года! За три года!!! Да этот отчёт как минимум неделю нужно делать, а не день!

Нет, работать после выволочки Радова было просто невозможно. И я вместо того, чтобы пройти в свой кабинет, юркнула в закуток к Севе. Перед тем как ринутся на амбразуру отчёта своей скромной грудью, мне нужна была моральная поддержка.

Сева сидел уткнувшись в компьютер. Точнее в два компьютера.

– Приветики, милый! – обняла я за плечи Севу.

– Привет, – буркнул Сева, поправляя очки.

– Я к тебе за поддержкой, – прижалась я к чуть колючему свитеру своего любимого сисадмина.

– Опять Радов? – развернулся ко мне Сева, наконец-то оторвавшись от компа.

– Он самый, – вздохнула я, устраиваясь на коленках Севы.

– Да не расстраивайся ты так! Он на меня сегодня тоже уже наорать успел. Бывает.

– А ещё он снова назвал меня Амалией, – обняла я Севу за шею.

– Ладно, тебя он хоть Амалией зовёт, разница в одну букву. Но как можно меня, Севастьяна, называть Сигизмундом? Это же издевательство! – возмутился Сева.

– А ты его поправляешь? – погладила я своего мужчину по взъерошенным волосам.

– Да толку? – махнул рукой Сева. – Я уже смирился.

– Так что же ты хочешь? С чего кто-то будет запоминать твоё имя, если ты сам не пытаешься его отстоять?

– О, как! Ты теперь уже Радова защищаешь? Между вами что-то наклёвывается? – подозрительно посмотрел на меня Сева.

– С ума сошёл? Как у меня с Радовым может что-то наклёвываться? Он же придурок, – фыркнула я. – К тому же, у меня есть ты, – чмокнула я Севу в щёку, стараясь не задеть очки. – Я всего лишь сказала тебе, что нужно бороться за своё имя, я же вот не сдаюсь.

– Это всего-то лишний повод поцапаться с начальством, – буркнул Сева.

«Да уж, утешил меня любимый, ничего не скажешь», – встала я с колен Севы. Севу я, конечно, любила, и уже долгих десять лет, но порой его нерешительность начинала меня напрягать. Мужчина должен быть уверенным в себе и своих силах. Не таким хамом и нахалом как Радов, но и не тряпкой.

– Ладно, мне работать нужно, Радов требует от меня невозможного, так что я пойду, – направилась я к двери.

– Иди, у меня тоже работы полно, – не стал меня задерживать Сева, снова погрузившись в свой виртуальный мир.

Я с сожалением глянула на Севу – он даже не предпринял попытки поцеловать меня, а ведь мы два дня не виделись. В Севе пропал юношеский задор, максимализм. Казалось, всё это у него высосал интернет. Сева жил там. И если бы мы не работали вместе, то не известно продолжились ли бы наши отношения. Скорее всего, Сева попросту забыл бы обо мне.

«Что за глупости!» – отмахнулась я от грустных мыслей. Просто у Севы работы много. Конечно, он любит меня, так же как и раньше. И всё у нас хорошо.

Войдя в свой кабинет, я начала соображать с чего начать долбанный отчёт. Перелопатить всю клиентскую базу! За три года! И найти информацию, которой у нас даже нет!

Нет, надо что-то делать с этим Радовым, пока он меня до нервного срыва не довёл. Я схватила сотовый: «О’кей, гугл, что делать, если твой начальник хам и придурок?»

Итак, вот интересная статейка «Босс пошёл вразнос: причины почему начальник кричит на подчинённых».

Забыв об отчёте, я углубилась в чтение.

«Самый верный способ избегать начальника-хама – не работать с ним, – считает профессор Финансового университета при Правительстве РФ, доктор экономических наук Александр Сафонов»

Не дождётся! Чтобы я ушла со своего места? Да никогда! Тогда я Севу вообще не увижу, так хоть на работе встречаемся.

«Еще вариант: быть настолько профессиональным специалистом, чтобы в вас было заинтересовано более высокое начальство. Тогда можно смело заявить о том, что хамская манера общения для вас неприемлема»

Чего? Да Енотову глубоко наплевать на мой профессионализм! Он знать меня не знает. Какое дело директору до какого-то там сотрудника среднего звена? Приди завтра на моё место другой специалист, он этого и не заметит. Тоже мне, профессионализм.

«Совет для тех, кому уже нечего терять: воспользуйтесь соцсетями и «прославьте» вашего шефа. Понятно, что после этого на работе вы вряд ли останетесь, но, возможно, это заставит грубияна впредь быть аккуратнее в выражениях».

Ах, чёрт!.. А вот этот совет заставил меня локти кусать. Блин, ну почему я не додумалась заснять Радова сегодня в трамвае? Такой момент упустила!.. Ну, я и тяпушка-растяпушка!

Издав вздох сожаления, я продолжила чтение статьи.

«Вы обижаетесь, потому что считаете, что начальник не должен кричать. Несчастным лично вас делает запрос на справедливость – когда вы считаете, что все люди равны и должны друг друга уважать. Ерунда! Правда в том, что более сильные люди могут не уважать тех, кто слабее. Это наша реальная жизнь».

Что?!.. Вот утешили так утешили!.. Оказывается, это нормально, что Радов орёт. Это называется «реальная жизнь». Дожили.

«Упражнение на успокоение. Представьте себя на берегу моря. Солнышко светит, волны шумят. Вдруг налетает ураган – это и есть крик начальника. Вот он проорался – и ушёл. Снова солнышко. Ну кто будет обижаться на ураган? А переживания забирают у нас силы, которые нам нужны для собственного развития и карьеры».

А вот это упражнение мне очень даже понравилось. Море, солнышко…

Я закрыла глаза и откинулась на спинку стула. Я расслаблена, я не думаю о Радове, Радов меня совершенно не волнует…

– Солнце, море, волны шумят… Мне так хорошо… Я чувствую блаженство… – мечтательно протянула я. Что там дальше? Нужно представить ураган – это начальник кричит.

– Добрынина! – услышала я возмущённый голос Радова.

А? Что? Неужели я настолько реально представила орущего начальника?

– Вот, значит, как ты работаешь!

Я испуганно открыла глаза – на пороге стоял Радов, а из его глаз разве что молнии не летели.

– Ты должна заниматься отчётом, а не вспоминать о приятных деньках, проведенных на море в объятиях своих любовников! – грозно сказал Радов.

– Да при чём тут мои любовники?! – от такой беспардонности у меня отвисла челюсть, и я сказала совсем не то что нужно.

– Вот и я говорю, эротическим мечтам будешь придаваться дома, а не на рабочем месте! – рявкнул Радов и вышел из кабинета.

Ну и придурок!.. И чего, спрашивается, заходил? Чтобы тупо наорать на меня? Ну, спасибо тебе, Гугл, благодаря тебе представила, как орёт на меня начальник и получила это в реальности!

Скрипя зубами, я пододвинулась к компьютеру и принялась за свой отчёт.

Радов

Какая же эта Добрынина!.. Я запнулся, не зная, какой её назвать. Бестолковая? Нет, пожалуй, сексуально озабоченная. Сидит на рабочем месте и думает о сексе. А может не о сексе?

Да нет, точно о сексе! О чём ещё можно думать в такой расслабленной позе? Ясен пень, не о работе. Вот тебе и Добрынина. За столько лет работы с ней, я даже никогда не думал, что Добрынина и секс как-то могут быть связаны. Ведь хотел как лучше, пошёл к ней, чтобы объяснить детали отчёта, хотел человеку жизнь облегчить. Думал, она уже работает, горбатится над отчётом, ан нет, эта Амалия-Амелия даже не думала заниматься работой. Сидит и мечтает о занятиях любовью на море.

Непроизвольно я представил, как Добрынина нежится на берегу моря. В женских купальниках я разбирался плохо, поэтому в моей картинке Добрынина валялась на песке раздетая. Нет, ну зачем же прямо на песке? Нужно покрывало подстелить, а то потом и у меня вся спина в песке будет. Вот, чистенькое покрывальце, теперь к себе и эту Амалию-Амелию притянуть можно… О, а она, кажется, ничего, эта Добрынина…

Дзыньк-трыньк-дзыньк!

– Да, – схватил я так не вовремя зазвонивший стационарный телефон.

– Радов, зайдите ко мне, – услышал я в телефоне голос Енотова.

– Сейчас буду.

«И зачем я понадобился Енотову?» – подумал я, выходя из кабинета. Эх, такую картинку испортил – солнце, море, я и раздетая Амалия-Амелия…

Амелия

Отчёт не клеился. У меня не было никакого настроя на продуктивную работу из-за Радова. Весь день с отчётом просидела, а продвинулась на три страницы.

– Ты домой идёшь? – в дверь просунулась голова Севы. – Уже пять минут седьмого.

– Через полчасика пойду. Ты меня не жди, иди, – сказала я, стараясь изобразить сожаление.

– Я думал, сегодня у тебя заночуем.

– Нет, только не сегодня. Давай завтра, а? А лучше послезавтра, когда я доделаю этот дурацкий отчёт, – кивнула я на разложенные на столе бумаги.

– Как скажешь. Жаль, конечно, что ты не можешь, – голова Севы пропала из приоткрытой двери.

А мне не жаль. Сегодня нужно будет хорошенько выспаться, мне пока совсем не до любовных утех, – я снова уткнулась в компьютер.

Радов

В пять минут седьмого мне позвонили с автосервиса и сказали, что моя машинка готова. Так что, когда мы с Кристиной ужинали в ресторане, я был почти доволен жизнью и практически забыл об утренних неприятностях. А после страстной ночи, проведённой в объятиях шикарной женщины, я засыпал умиротворённый и довольный жизнью.

Вторник, 23 марта

Радов

Проснувшись утром и открыв глаза, я не мог сообразить, где я. Эта была не моя квартира. И даже не квартира Кристины. Белый потолок с осыпающейся побелкой. Аляповатые занавески в цветочек, старый шкаф, комод с квадратным телевизором и вазой с искусственным веником цветов. Чёрт, где это я? И сколько же я вчера выпил, что не могу сообразить, куда меня занесло? Нам что с Кристиной пришла в голову мысль снять на ночь винтажную квартиру?

Откинув байковое одеяло, я сел на кровати, и мой взгляд упал на мои ноги. Нет, не на мои. Это были чьи-то чужие старческие сморщенные куриные ножки. Так, не понял. А где мои ноги? Я посмотрел на кровать – больше там никаких ног не было. Посмотрел на свои руки – две исхудалые палочки. Спотыкаясь о тапки, я выбежал из комнаты в поисках зеркала. Нашёл я его в коридоре, какое-то старое трюмо.

Я медленно подошёл к нему и с опаской, словно оттуда кто-то может напасть на меня, заглянул в распахнутые зеркала. Меня там не было. Я не отражался в зеркале. Из зеркала на меня таращил испуганные глазёнки залежалый сухофрукт – дряхлая бабка в полинявшей сорочке и с пучком седых волос на голове. А меня в зеркале не было. Я пошевелился и сделал движение к зеркалу. Бабка в зеркале тоже сделала шаг навстречу мне.

Что за хрень? Почему отражение в зеркале повторяет мои движения? Почему меня нет в зеркале? И откуда там взялась эта бабка?

Я протянул руку к отражению в зеркале. Бабушка из зеркала тоже протянула руку.

– Не может быть!.. Я – бабка? – воскликнул я и вместо своего родного приятного баритона, от которого млели женщины, я услышал старый дребезжащий голос.

Но почему? Как? Всё ещё не веря отражению в зеркале, я задрал полинялую ночнушку, обнаружив под ним дряблый живот.

– Нет, такого быть не может! Это не я! Это не могу быть я! Я не мог оказаться в этом старческом теле! – заорал я.

Я должен быть в своём молодом, подтянутом, в теле, от которого женщины сходят с ума! А от этого тела в зеркале с ума сойду только я.

– Мау! – что-то волосатое потёрлось о мои ноги. От неожиданности я подпрыгнул на месте так высоко, насколько позволяли мои дряхлые ноги.

Кошка! У этой старушенции кошка! Ну или кот. Я не любил кошек. Как, впрочем, и собак. Но собак я хотя бы уважал за Каштанку.

– Мау! – огромный серый кот смотрел на меня так, словно знал меня сто лет. Хотя это и немудрено – судя по зеркалу, бабка уже приближалась к этому рубежу.

– Брысь, кому сказал! – отпихнул я кота.

Любая живность не вызвала во мне ничего, кроме желания отделаться от неё поскорее.

– М-рау!!! – завопил кот ещё громче.

Тут я почувствовал, как у меня закололо в груди слева. Не удивительно, от таких-то переживаний. Я схватился за грудь. То есть за то место, где у старушки лет сорок назад была грудь, а сейчас там были тощие рёбра и висящие мешки. И сердце, которое бьётся слишком громко и быстро для такого музейного экспоната.

Да уж, такие переживания для престарелого организма не проходят бесследно. От пережитого потрясения у меня точно инфаркт случится. А может уже случился? Нужно залезть в Гугл и почитать признаки инфаркта. И на всякий случай инсульта. И узнать, почему спину ломит.

На ватных ногах я поплёлся в комнату и грохнул на постель своё тщедушное тело. Кот (а может и кошка, я не проверял) тут же запрыгнул ко мне на кровать.

– Брысь, говорю, – предпринял я попытку прогнать кота, но сил спихнуть его с кровати у меня не было. И животинка, довольная тем, что её не смогли выгнать, радостно замурчал.

И мой, точнее желудок бабки тоже заурчал. Только не от радости, а от голода.

Я лежал с закрытыми глазами, слушал урчание кота и желудка, и ждал, когда боль в груди стихнет. Но она не стихала. Наоборот, теперь я чувствовал ещё и жжение в области сердца. Надо вызывать скорую, пока я в этом теле коньки не откинул.

Я завертел головой – где мой айфон? У кого мне спросить – О’кей гугл, я сдохну прямо сейчас или ещё потерплю?

С трудом я сполз с кровати и зашебуршал по квартире в поисках телефона. Телефона нигде не было – ни древнего стационарного, ни сотового с огромными кнопками для пенсионеров.

Вот ведь, а! Что у этой бабки детей нет, и никто ей телефон не купил? Или она его так хорошо заныкала, что мне его во век не найти? Тем более что нет у меня столько времени как век. Бабка явно уже истратила все свои ресурсы. Придётся самому переться в больницу и спасать тельце божьего одуванчика.

– Какая больница? Мне же на работу надо!.. – застонал я, сползая по стеночке. Хотя и речи быть не могло о попытке сунуться туда с такой внешностью.

– Остаётся надеяться, что я ненадолго зависну в этом теле, – вздохнул я и пополз на кухню, кормить ворчащий желудок.

– Мрау-мрау, – кот тоже поспешил на кухню.

Древняя газовая плита, маленький холодильник, старенький гарнитур и стол с выцветшей скатертью. В надежде раздобыть что-нибудь съестное, я открыл холодильник. Ни колбасы, ни сыра, ни даже творога, который должны любить пенсионеры, не было. Пакет молока, пачка масла и кастрюлька. М-да, не богато живёт старушенция. Я достал кастрюльку. Фу, какая-то каша, то ли манная, то ли перловая, то ли ещё какая. Закрыв крышку, я засунул кастрюлю туда, откуда взял и достал пачку масла и молоко.

Кофе! Нужно найти кофе! Без чашки, нет, пары бокалов кофе, я в этой ситуации точно копыта откину. Не, не копыта, а куриные ножки.

Поставив себе цель, во что бы то ни стало взбодриться кофеином, я начал рыскать по шкафам в поисках баночки кофе. Банка нашлась на верхней полке шкафа. Я потянулся за полупустой банкой.

– Что за фигня? – я смотрел на банку, до которой не мог дотянуться.

Какого хрена я не могу достать банку с кофе?! О, чёрт! Нужно же было меня, ростом под два метра, запихнуть в тело этой бабки-шмакодявки!

Пришлось лезть на стул. Кряхтя, я достал банку и очень осторожно, цепляясь за шкафы и стараясь не повредить бренное тело, слез со стула.

Чайник, красный в белый горошек, закипал необычайно долго. Если бы у бабки росла борода, я бы уже раз пять успел побриться. Но бороды не было, и я тем временем решил поискать бабкины документы.

Вернувшись в комнату, я полез в комод, на котором стоял телевизор. Что-то мне подсказывало, что документы должны быть именно там. И точно. В пакетике, аккуратно сложенные, лежали бумажки, подтверждающие, что я, то есть бабка, не букашка, а человек.

Свиридова Глафира Николаевна. Что ж, Глафира, приятно познакомиться. Возраст 82 года. Ё-мое! Моя родная бабуля до стольких лет не дожила.

Подумав о возрасте, я тут же вспомнил о сердце, про которое в суете дел позабыл. Я пощупал грудную клетку и явственно почувствовал, что сердце снова начало то ли ныть, то ли колоть, то ли биться в экстазе от предвкушения встречи с врачами. Если, конечно, я успею до них доковылять. Адрес, куда мне предстояло держать свои усталые ножки я узнал из мед.полиса. Седьмая городская поликлиника. «Значит, мне туда дорога, значит мне туда дорога…» – вспомнилась мне песня «Агаты Кристи».

Тут я почувствовал настойчивый призыв посетить туалет. Заскочив в клозет, я задрал ночнушку и спустил штаны. Под штанами оказались панталоны. Спустил панталоны, собираясь сесть на унитаз, но под понталонами оказались ещё и трусы. Да блин, как эти бабки в туалет ходят? Я спустил трусы-парашюты и, наконец, с облегчением устроился на унитазе. Закончив дело, я потянул штаны. А, чёрт! Сначала же трусы!

Минуты через три я с честью и с опорожненным мочевым покинул отхожее место.

У меня заныла спина. Лишь бы до больнички дойти. Но как? Может такси вызвать? Ага, на 472 рубля, которые я нашёл в кошелке внутри потрёпанной сумки. Сколько не рыскал я по квартире, но бабкиной заначки найти не смог. А ведь не известно ещё, как долго мне придется жить на эти 472 рублика. Может неделю. А может месяц. Но там, наверно, пенсия должна быть…

На кухне засвистел чайник. Прыснув в кружку с кофе кипяток, я нашёл полбуханки хлеба, густо намазал его маслом, и приготовился с удовольствием испить утренний кофе. С удовольствием не получилось.

– Мрау! – возмутился то ли кот, то ли кошка.

Я глянул себе под ноги. Морда требовала у меня жрачку. Вспомнив, что в одном из шкафов я видел что-то похожее на «Вискас», я снова полез по шкафам.

– На, жри! – насыпал я в кошачью миску сухой корм. Вот ведь, бабке самой есть нечего, а кота вискасами кормит.

– Мрау, мрау! – довольно захрустел кот.

А вот я не был таким довольным. Кофе оказался самым дешёвым, и догадаться о том, что это кофе, можно было только по запаху. Заев бутерброд искусственными ароматами кофе, я вернулся в комнату на поиски одежды.

Бабка, по крайней мере, была аккуратной и, открыв шкаф, я сразу получил всё, что требовалось.

Горестно вздохнув, я с трудом натянул колготы на ноги, надел коричневое платье в мелкую полосочку, повязал на голову зелёный платок, напялил куртку неопределённого болотного цвета. Уже в прихожей я потянулся за сапогами и увидел в углу возле двери палку. Палка! Где-то я такую уже видел. Старушка, которая колотила мой автомобиль! – озарило меня. Вот ведь, не думал я, что стану сам такой же развалюшкой, как та бабулька.

Я захлопнул дверь и подёргал ручку. Не хватало ещё, чтобы квартиру бабки обворовали в моё отсутствие. Хотя что там воровать? Из ценного там только кот.

Блин, кот! А вдруг я оставил окна или балкон открытыми, и он сбежит? Я напряг свои сушёные мозги, пытаясь вспомнить, закрыл ли я окна. Не вспомнил. Пришлось открыть дверь, зайти в квартиру и убедиться, что пути для бегства наглеца перекрыты.

Я снова захлопнул дверь. Чёрт! Нет лифта. Зато на стене гордо красуется цифра «4». Какого хрена?! Какого хрена эта немощная старушка живёт на четвёртом этаже и без лифта?

Моя душа рвалась сбежать вниз по лестнице, перескакивая через ступеньки, но моё тело нещадно тормозило.