Меланхолия

Михаил Гусев

Меланхолия

Каждый человек – это автор. Автор своего единства и благодати.

Глава 1. “Положение”.

«Но вдруг, как молнии стрела, Зажглась в увядшем сердце младость, Душа проснулась, ожила, Узнала вновь любви надежду, скорбь и радость.»– А.С. Пушкин.
13 Октябрь 1900 год, поместье Барковых.

Шёл сильный ливень и было не понятно, что Михаил пытался разглядеть из своего окна. Он и сам себя иногда не понимал. Пасмурные дни часто сопровождаются дождями. Серое тяжёлое небо грустно плачет по летнему ласковому солнцу. Теперь его не вернуть. Осенний дождь мелко сеет свои серебряные капельки, которые танцуют блюз.

Воздух и земля перенасыщены влагой. От тяжёлых капель пожелтевшие травы низко наклонились к земле. Дождь выстукивает свои мелодии на моём подоконнике, с размашистой силой бьёт по крыше. Ветер уже давно сорвал с деревьев все листья. Они лежат мягким багряным ковром в саду. Мокрые тонкие ветви скребутся в моё окно. А дождь всё льёт и льёт, образовывая гигантские лужи и ручьи.

Умиротворение вдруг оборвалось, Михаил увидел, подъезжающую к усадьбе, повозку, впряженную железным конем, двигателем. Из нее вышел ухоженный дворецкий, Он подошел к двери и постучал. Миша спустился вниз.

– Альберт! Я открою!

На пороге стоял мужчина с свертком в руке.

– Господин Барковский! Добрый день…

Михаил выглянул на улицу и посмотрел на слугу.

– Барков, не Барковский. Действительно, хороший сегодня день.

– Прошу меня простить. Госпожа Ксения Алексеевна Леонтьева хочет вас видеть завтра на торжественном мероприятии в её честь.

– Что за мероприятие?

– У госпожи день рождения! Как вы могли забыть!?

– Боже, Я забыл какое сегодня число. Я помню, я все помню. Я рад, что у Ксении Алексеевны такой прекрасный праздник.

– Благодарю. Вы придете?

– Возможно.

– Да… и вам госпожа передала письмо.

Дворецкий передал ему конверт, затем приподнял шляпу на прощание и покинул поместье. Михаил посмотрел ему вслед и закрыл дверь. Затем он поднялся на второй этаж и сел греться у камина. С Давних времен «красное жерло» камина притягивало людей. Ровное гудение пламени казалось загадочным песнопением, а тлеющие угли, то вспыхивая, то рассыпаясь в пепел за темной решеткой, создавали фантасмагорические картины. Огонь был милостивым божеством, мирно жившим в каминной топке.

Он открыл конверт. Внутри было письмо, он внимательно осмотрел печать и открыл его.

«Мой дорогой, Михаил! Покорнейше прошу вас пожаловать на мои именины 14 ноября в 8 часов после полудня, ваша Ксения Алексеевна.».

Он опустил письмо после прочтения, руки слегка тряслись и тело бросало в дрожь. Он встал с кресла, походил по комнате и сел за письменный стол – творить стихи, вспоминать былое время в компании с бутылкой виски.

14 Октября, 1900 год.
Я не могу от страсти удержаться, И всё это уже сводит с ума, И есть желание с жизнью мне расстаться.Как тлеющий цветок? Ведь я влюбился в вас!Влюбился так, что уж наверняка, но не при гожусь я тут похоже никогда. Я от любви такой беспечно пьян, Но я не нужен… и это, откровенно говоряМеня терзает день, да ночь.Любит ли она меня иль безмерно буду гнить я, на останках человечества.

Михаил закончил свои взаимодействия с бутылкой и пером лишь к утру и сразу же лег спать. На улице по-прежнему был сильный ливень. Все вокруг было каким-то пустым и тоскливым. Главное было не опоздать на вечер к Ксении.

Порой он много о ней думал, даже слишком. Каждый раз при срывах он запирался в кабинете, где порой мог просидеть по несколько часов в тишине. Он буквально пылал от любви к ней, но не всегда все заканчивается хорошо. В один момент рядом с ней появился Алексей Борисович Петров – мелкий чиновник, но что-то она в нем нашла. Нечто то, что пленило её. Люди сравнивали его с кабаном. Тебе становится смешным какое-то время, но в самый неподходящий момент он нападает. В последствии Михаил опустил руки и потерял смысл всяческого существования ради других. Из человека с доброй и чистой душой он превратился в весьма агрессивного, безжалостного, бледного предшественника чего-то плохого, будто, даже самой смерти.

Михаил проснулся, на часах пять, пора собираться. Он надел черный, как смерть смокинг, затем по старой привычке, во внутренний карман пиджака сунул немецкий револьвер. Он посмотрел на себя в зеркале, поправил воротник у пиджака, тяжело вздохнул.

– Альберт! Меня нужно сопроводить до дома госпожи Леонтьевой.

– Как скажете. Машина уже готова.

Ливень все не прекращался. Дороги знатно размыло и пришлось ехать по памяти и очень медленно, чтобы не встрять. Огромное поместье Леонтьевых не прекращало восхищать. В отличии от красного кирпича Барковских, он был словно огромный замок. Там всегда были гости, всем всегда были рады.

Михаил постучал в дверь. Ухоженный дворецкий распахнул дверь, Миша вошёл внутрь. Все светилось и пестрило, начиная с людей. Они были одеты в яркие костюмы, словно на маскараде. Как вдруг они остановились и посмотрели на вошедшего Михаила. Он оглядел всех, кивнул головой. Как только дворецкий забрал у него пальто, Миша, пройдя через толпу, добрёл до Ксении.

– Спасибо за приглашение, госпожа Леонтьева.

– Прекрати немедленно. Мне не нравится, что ты меня так называешь.

Михаил поцеловал ее руку. Рука у Ксении была тёплая. Тёплая, но бледная. Затем он передал ей подарок-конверт со своими стихами.

– Что там?

– Мой небольшой, но искренний подарок, прошу прочесть исключительно

после мероприятия. А сейчас пройдемте-с к гостям.

Они танцевали, пили шампанское и просто веселились весь вечер. Миша не на секунду не отходил от Ксении. Боялся, что стоит ему отойти, как тут же появится Алексей Петров со своими нелепыми, но действующими ухаживаниями. О чём он только думал, ведь они живут уже вместе почти полгода. Как это бывает в драмах, в самый неподходящий момент появился Петров. Михаил отшатнулся от Ксении и просто растворился в толпе.

Всю оставшуюся ночь после торжества Михаил провел за книгой о других мирах. Одна из главных мыслей и размышлениях были Астральные проекции. Он задавался вопросом: реально ли это и как туда попасть.

Астральная проекция- тот же опыт, что и выход из тела. Это другое название духовной практики. Успешная астральная проекция великолепное средство познания, как себя, так и окружающего нас Духовного (Астрального) мира, так говорила немецкая книжка. Миша лег на спину и выполнял все действия, описанные в книге. Он решил попробовать все то, что было сказано в книге.

***

Ксения внимательно осмотрела подаренный конверт, затем открыла его. Прочитав стихотворение, по ее щеке потекли слезы. Она совсем расплакалась и как только начинала думать о Мише, тут же начиналась истерика. Завтра она просто обязано его увидеть. Пол ночи без сна. Пол ночи переживаний. Она запуталась в себе. Любит ли она или все-таки нет?

Глава 2. “Опустошение”.

15 октября 1900 года.

Сонная Ксения была необыкновенна рада наступившему утру. Ливень прекратился, на улице была совершенно необыкновенная погода. На улице действительно не осталось и следа вчерашнего апокалипсиса. Сквозь листву проглядывало робкое солнышко, играя в редких, еще не совсем высохших лужицах. А чуть дальше, над рекой, красовался разноцветный “мостик” – радуга.

Дорога до усадьбы Барковых была вдоль бескрайних полей, затем по лесной роще. Удивительно живописные места и удивительно, какой в них живет больной душой, сумрачный Михаил.

До шестнадцати лет он учился в Москве вместе с Ксенией, их родители раньше дружили, с детства они были не разлей вода. Но родителям Миши хотелось воспитать настоящего человека, который мог гордится своей семьей, своим происхождением. Они отправили его на учебу в Германию, контакт с Ксенией пришлось оборвать на три года.

Он побывал во многих европейских странах и смог увидеть и насладится многими культурами европейских стран, с ним всегда можно было о чём-то поговорить в светском обществе.

Повозка вдруг остановилась. Конец дороги. Ксения, зайдя на территорию усадьбы, осматривалась в поисках Михаила. Но его нигде не было видно. Появившиеся перед ней Альберт, немного ее испугал.

– Боже мой! Нельзя же так пугать!

– Извините-с госпожа Ксения Алексеевна, виноват. Вы к господину Михаилу Дмитриевичу? Так он на охоте с господином Евгением Янковским на охоте. Смею предложить вам чай.

– Не откажусь.

***

–Тише! Он тебя заметит!

Взвод затвора. Затем выстрел. Безжалостный и коварный убийца, самый страшный хищный зверь в средних широтах, выносливый бегун… Волк поверженный и окровавленный лежит на траве и делает последний вздох перед смертью. Михаил подбежал к нему и встал на колени перед телом. Ему было все равно на мокрую землю, на то, что он запачкает штаны. Он посмотрел на тело волка сверху вниз, затем опустился на него. Что-то прошептал ему на ухо и, взяв его за ноги, отнёс тушу к повозке. Несмотря на появление машин, Михаил всегда брал на охоту повозку, запряженную черным жеребцом.

– Думаю, хватит с нас охоты. Поедем лучше в усадьбу, выпьем чаю или чего-нибудь покрепче?

– Хох, было бы весьма неплохо.

Лес – удивительная штука. Это целый мир, наполненный жизнью. Жители леса не всегда показываются на глаза гостям. Прячутся в норах лисы, за кустами таятся зайки-трусы. Но если долго гулять лесом весной, летом или ранней осени, то обязательно заметишь, как бурлит жизнь под кронами деревьев.

Если прийти к лесу утром, между стволами деревьев еще стоит туман. Трава мокра от росы, а деревья стряхивают на путника целый дождь. В чаще леса темно. Но вот солнце пробивается сквозь листья и освещает лесной мир. Птички радостно приветствуют солнышко – ведь теперь им не угрожает хищная ночная сова!

Птицы начинают свой обычный дневной щебет и пение. Прыгают по ветвям беззаботные маленькие синицы и чижики. Характерно «поскрипывает» в своем гнезде хозяйственный скворец. Стучит по кленовому стволу дятел в красной шапочке. Этот трудяга вытягивает из-под коры вредных для деревьев насекомых. Где-то в чаще поет иволга – будто нежные звуки флейты разливаются вокруг да около.

Удивительно, что до усадьбы было всего метров триста. Природа буквально жила под окнами молодого графа. Гуляя вдоль забора, граф иногда наблюдал лесную живность, которая даже не стеснялась его.

Зайдя на порог дома, к Мише подбежал запыхавшийся Альберт.

– Михаил Константинович, не мог же я прогнать даму. Ох.

– Альберт, что случилось? Кто к нам пожаловал?

– Госпожа, Ксения Алексеевна. Она пьет чай в гостиной, хотела с вами поговорить.

– Хорошо, подайте обед.

– Будет сделано-с.

Отворив тяжелую, деревянную дверь, Миша и Женя вошли в гостиную

– Как вы, мой хороший?

– Как обычно. Сижу-с в своем кабинете по вечерам. Пишу стихи…пьянствую.

– Добрый день, а вы наверное… Евгений Дмитриевич?

– Да, сударыня. Он самый. Рад знакомству.

– Ксения Алексеевна. Взаимно. Миша, я читала ваши стихи… У меня просто нет слов…

Михаил вдруг перебил ее.

– Прошу, давайте обсудим это позже, а сейчас давайте отобедаем. Прошу всех к столу.

Столовая представляла собой большую комнату в форме прямоугольника, по центру стоял длинный, закругленный стол. За ним могло поместиться двадцать два человека. Но никогда прежде стол не использовался на полную.

– Как ваша охота?

– Да вот, с господином Жагель, подстрелили волка.

– Насмерть?!

– А как же ещё. Либо ты, либо тебя. Закон выживания.

– Евгений, а как у вас с личной жизнью, вы женаты?

– Боже, какой мне брак, я молод. Молод и глуп.

Все за столом немного засмеялись.

– Извините за мой дурной тон, но сколько вам исполнилось, сударыня, Миша про вас говорил…

Михаил поперхнулся.

– Девятнадцать лет.

Ксения ему улыбнулась. Затем, прищурившись, посмотрела на Мишу.

Михаил, заметив этот взгляд. Он посмотрел ей прямо в лицо в ответ, затем продолжил есть.

– Ой, а как же ваш суженый Алексей Борисович, много денег из бюджета городка спер?

Ксения посмотрела на Мишу сначала растерянными глазами, затем ее глаза напились ненавистью.

– Что же вы, графиня, он ведь такой хороший, а вы пожаловали на обед к бездельнику, который только и может, что писать свои поганые и никчемные стишки про любовь, одиночество и тлен.

– Грубиян.

На лице Ксении появилась слеза. Она вышла из-за стола и быстро направилась к выходу.

– Михаил, дорогой мой друг, мне кажется, ты перегнул палку. Она же по-

доброму. Приехала к тебе, а ты…

– А что я? Я что ли заставил ее приехать, я ли заставил ее влюбиться в эту тварь позорную, которая бедных грабит, последнюю копейку отбирая?

Михаил злобно усмехнулся.

– Может ты и прав… Но это было грубо.

Вечером Евгений уехал. Миша поднялся к себе, дал Альберту указания, что он работает и его не беспокоить. Закрывшись у себя, весь вечер он писал стихи, затем в полночь повторял медитацию с выходом в Астрал.

Глава 3. “Можешь ли ты простить?”

16 октября 1900 год.

Полдень. Миша проснулся за столом. Голова была тяжелая, будто каменная. Он с трудом встал, отлежал ногу, и, хромая, дошёл до двери. За дверью уже стоял Альберт со стаканом воды. Михаил выпил его, затем взял графин и выпил еще и еще, пока не выпил весь графин. С облегчением вздохнул, он произнес – Доброе утро, Альберт.

–Доброе, барин. Вам не стоит пить и работать так часто, это вредно сказывается на вашем здоровье!

– Ну а как по-другому, все вопросы к графине Леонтьевой. Альберт, будь добр, передайте, чтобы коня мне подали без повозок, без всего.

– Вы поедете к Ксении Алексеевне?

– Да. Думаю, я виноват перед ней.

– Будет сделано.

Через час Он уже скакал на своем верном черном жеребце. Дом Леонтьевых был уже близок. Дверь на балкон была отворена, из окна вилась прозрачная штора. Воспоминания нахлынули его. Именно на этом балконе Миша в первые признался ей в любви. В саду они скакали на лошадях, радовались жизни, думали о будущем вместе, но в один момент все оборвалась, как тонкая нить. Мишу увезли за границу и, вернувшись, через три года, рядом с графиней появился Алексей Борисович Петров. Миша помнил тот день, тот шок, будто это произошло с ним только что. Он пытался как-то забыть ее, искал среди других дам суженую, но никто кроме Ксении ему не был привлекателен. Все они казались ему скучными и обычными.

Привязав коня к забору, он стремительным шагом направился в дом. Слуги смотрели на него и не понимали в чем дело. На лестницу, ведущей в комнату Ксении, появился сонный Александр.

– Что ты забыл в моем доме!? Проваливай!

– Ого, уже в вашем доме. Во-первых, Александр Борисович, как смеете вы со мной, представителем дворянского рода, на “ты” обращаться.

– Ты у меня доиграешься сейчас!

Михаил достал револьвер и пригрозил им Саше.

– Отошёл от меня, грязный свинопас. Ещё один такой шажочек и будет очень неприятно.

– Не посмеешь, тут много свидетелей.

– Еще как посмею, эти добрые люди знают меня несколько лет, а вот ты появился тут не так давно, они явно не довольны твоим присутствием.

Михаил прошел мимо него, подбежал к спальне графине и постучал. Ответа не было.

Александр ехидно на него посмотрел и спустился вниз.

Михаил стучал, стал умолять, чтобы Ксения открыла. Затем он упал под дверь и закрыл лицо руками. Началась истерика.

Ксения поднялась по лестнице и посмотрела на Мишу у её кабинета. Она подбежала к нему успокоила и пригласила открыть дверь в “рабочую”. Они зашли в кабинет графини. Там было много полок с книгами, на столе стояли тома «Войны и Мира» и куча рукописей.

– Как там твой роман? Уже издали?

– Шутишь? Опять на доработку отправили. Это им не нравится, то им не нравится.

– Ксюша, я в вас верю, прошу, родная моя, простите меня, я не знаю, что на меня нашло. Я вас люблю. Я не могу так больше… вы с Сашей, а я… Голова болит…

– Тише, тише, Миша. Я тебя простила уже. Все хорошо.

Она гладила его по голове. Он почувствовал тепло ее тела, ее нежность.

В комнату вбежал разгневанный Александр.

– Ах ты! У меня слов нет! Ксюша, что это такое? Что ты творишь?! Может тебе на панель еще пойти?

Миша, сидящий на полу, достал револьвер и выстрелил чуть выше головы Александр. На стене появилась выемка от пули. Белоснежная стена начала осыпаться.

– Послушай меня, Александр Борисович, еще раз ты неуважительно отнесёшься к Ксении Алексеевне, я выстрелю чуть ниже!

– Миша! Что ты творишь! Уходи! …пожалуйста.

– И наступает час, когда тебе хочется уничтожить то, что ты любил, чтобы оно тебя не мучило. Всего вам хорошего. Вам, Ксения, и вашему женишку.

26 Ноября 1900 год.

Все это время Михаил думал о случившемся, никого не принимал из гостей. По ночам он практиковал свое увлечение к потустороннему. Порой он сидел в своей комнате и смотрел в одно место по несколько часов. Что-то внутри него умерло. Что-то то, без чего невозможно дышать, постепенно убивая его от недостатка кислорода. В полночь он, как запирался у себя и пробовал снова войти в контакт с потусторонним. Лежа на спине, он фокусировался на своем теле, не думая не о чем. Ничего, как ему показалось не получалось, но в один момент, когда он в очередной раз попытался подвинуть руку, у него ничего не вышло. Тогда он резко и с усилием сделал рывок и без усилий подлетел, до самого потолка. Он не поверил, что видел. Миша увидел себя лежащего на кровати. Вокруг все было обесцвеченным, мрачным. Побродив немного по своей же усадьбе, он вернулся назад в тело.

В три часа ночи кто-то постучал в дверь и просунул конверт под дверь. На нем была необычная печать черного цвета. Миша открыл его и внимательно прочитал. Это было приглашение на вечер к Ростовым, богатым помещикам из Петербурга.

30 Ноября. Санкт-Петербург.

 Санкт-Петербург – северная столица России, по всеобщему признанию, – один из красивейших городов мира. Сочетание величия и гармонии создает его неповторимый облик, «строгий, стройный вид», воспетый А.С. Пушкиным. Петербург – это прямые, как стрела, проспекты и гранитные набережные, простор площадей, широкая гладь Невы, дворцы в зелени парков и садов, единство архитектурных ансамблей.

Как оказалось, Евгению тоже пришел конверт с приглашением, друзья вместе отправились на вечер. Добравшись до Петербурга, они остановились в отеле, почти в самом центре. Им предстоял важный вечер. Евгений надел темно-синий костюм, Михаил же выбрал черный, как ночь.

– Как ты, Миш? После всего, что произошло ты один был все время. Тихим таким стал, с тобой точно все в порядке?

–Да, мне лучше. Нас ждет праздник! Единственный праздник, который всегда с нами, это бал-маскарад человеческого лицемерия.

Миша устало посмеялся.

***

На ужине собралась вся элита. Все были красиво одеты в дорогие костюмы. Один только бородатый старик в конце зала был в черном одеянии монаха. Евгений подошел с бокалом к Мише и заговорил.

– Чудесно, хоть какое-то развлечение от вашей охоты!

– А разве тот кабанчик не заставил тебя поплясать на дереве?

Они оба посмеялись.

– Да, здесь, конечно, все по-другому. Люди другие, город. Слушай, как ты смотришь на то, чтобы прогуляться в ночь до нашей гимназии?

– Было бы прекрасно!

– Боже… Миша, она тут.

– Что? Кто?!

– За тобой. Ксения Алексеевна.

– Я же говорил, что нас ждет праздник! Это он, бал-маскарад лицемерия. Просто…Не обращайте на неё внимание, сударь.

– Будет, по-твоему.

Михаил и Евгений подошли к таким же, как они, тихим в стороне девушкам, и пригласили их на танец. Иногда Миша ловил “взгляды” и прекрасно их чувствовал, даже то, от кого они шли, но ему было слишком беззаботно.

После вечера они, будто собирались провожать дам, но Миша намекнул Евгению об их плане по поводу ночной прогулки. Они мягко попрощались с графинями и направились гулять по ночному Питеру.

Когда наступает ночь, голубая дымка дня поднимается, чтобы показать звезды. В это время мир людей будто бы замирает, становится тихим, словно безмолвным. На улицах все меньше прохожих, все больше окон загораются светом в домах. Тень опускается на улицы, где лишь одинокие фонари освещают маленькие островки вокруг себя. Звезды начинают сиять словно сахар пролился на черный мрамор, блестящий на солнце. Ночное небо становится таким желанным зрелищем, которое казалось волшебным на каждом закате и обещало вернуться, погасая в первом свете рассвета.

– Ну как вам они?

– Что?

Миша улыбнулся.

– Как тебе дамы?

– Обычные слишком. Слишком простые и не интересные.

– А мне вот наоборот понравились.

– Да тебе все дамы России нравятся, можешь открыть конкурс “Мисс Империя”.

Они оба посмеялись.

У реки Миша остановился и взглянул в воду, казалось, будто, что-то в этой мутной воде есть свое, Сверхъестественное. Она медленно текла, не смотря на прохладу и снег, все никак не замерзая.

Внезапно, из-за поворота появилась Ксения в компании с Александром. Михаил опустил голову ниже, чтобы она не могла узнать его. Проходя мимо, он, совершенно случайно, пересекся с ней глазами. Она узнала этот взгляд, эти глаза. Остановившись, посмотрела на него. Женя посмотрел на Михаила внимательно, затем, закатив глаза, молча подошел к заборчику набережной и облокотился на него, ожидая Мишу. Ксения бросилась бежать к Мише. Она взяла его за плечо. Искра. Буря. Эмоции. Он смотрит на Ниву, она на него. Затем Миша перевел взгляд на неё. Михаил смотрит на неё пустыми глазами, его обида уплывает вниз по реке.

– Самый опасный человек тот, у кого нет эмоций.

Миша ухмыльнулся.

– Шучу. Рад вас видеть.

– Я тебя больше. Я тебя больше, Миша.

По ее лицу потекла слеза. Михаил поцеловал ее нежно в щеку. Она заплакала еще больше. Но, тут подоспел Саша. Он оттолкнул Мишу, тот почти не упал. Затем Миша оттряхнул снег со штанины и сильно оттолкнул Александра, что тот упал на спину. Миша с серьезным лицом и молча снял перчатку и посмотрев на нее, затем на вопросительное лицо Ксении. Он решился и бросил ее в лицо Александра. У Ксюши перехватило горло.

– Завтра в полночь. Черная речка. Там, где Пушкин стрелялся.

Михаил и Евгений молча ушли.

– Как там Лермонтов писал, стрелять в ляшку иль в висок? Вот здесь мне нужно хорошо обдумать. Нужна ли мне эта дуэль? И что мне за неё будет. Каторга? Казнь? Или обойдется. А что будет, вот убью я его? Ну или он меня. Грустно все это. Грустно и… глупо? Нет, ничего не глупо. Пока это создание будет рядом с Ксенией, Я не остановлюсь. Может я правда болен? Почему он… Почему он?! Почему не я. Что с этим миром не так. Я не хочу жить в мире полном боли, разочарования, одиночества! Я хочу тихую, беззаботную и счастливую жизнь! Я не могу так. Я не могу!

– Ты закончил свой поучительный монолог? Я считаю ты поступил, как настоящий граф. Береги честь с молода.

– Берегу. Спасибо тебе, чтобы я сейчас делал без тебя, друг. Наверное, пить бы пошел?

– Естественно, я бы сам напился в такой ситуации.

– Так ты же не пьешь…

– Тебе кажется.

– “Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере в Петербурге; для него он составляет все. Чем не блестит эта улица-красавица нашей столицы! Я знаю, что ни один из бледных и чиновных ее жителей не променяет на все блага Невского проспекта.”.

– Ты зря время в своей депрессии не терял. Это кто, Гоголь?

– Он самый.

До самого утра они гуляли и наслаждались ночным Питером. Они гуляли, дурачились и просто жили. Жили, как в последний раз. Последний раз для Михаила. А может и нет.

Глава 4. “Не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы.”

31 Октября 1900 год.

Сегодня состоится его роковая дуэль. Он был бледен, как никогда раньше. Весь день он метался, пытался отвлекаться прогулкой, сном, но ничего не помогало. Он не с кем не разговаривал в течении дня и лишь в девять вечера зашел в комнату к Евгению. Тот сидел в кресле и пил чай. Евгений встал, поставил чашку на стол.

– Так, хозяин барин, что у вас происходит? Ты весь день сам не свой.

– Ты будешь моим секундантом?

– Это плохо, что ты решился на такое, но Я за тебя, как за родину стоять готов.

– Рад. В одиннадцать у моей двери.

Михаил и Евгений шли вдоль ночных улиц. Мише казалось, что это его последний путь. Евгений пытался вести диалог, но Он смотрел в небо, в реку и выдыхал насыщенный, особый запах, запах ночи.