Асилум. Свет внутри

Максим сделался серьезным, он явно перебирал в голове варианты, чтобы найти предлог для отказа, но сказал:

– Хорошо, но будьте осторожны. Никаких лишних действий, за которые потом пришлось бы отвечать.

Молчун откинулся на стуле и одним движением поднялся на ноги. На спинке стула висела кожаная куртка, которую он снял и накинул на плечо. Емеля неуклюжими движениями обогнул стол. Пока он выходил, Евгений подумал, что сейчас Мишка обо что-нибудь споткнется. У дверей их остановил голос Макса:

– И не берите много. Скоро выходим.

Парочка согласно кивнула и покинула помещение.

– После того как каждый магистр мог без согласования со своими выходить в миры Асила, начались первые разногласия. – Стопин встал и подошел к окну. Сейчас в такой позе он напомнил Евгению Ская, который так же стоял возле витража в старинном зале. – Но дело было сделано, и эта возможность разделяла наши стихии. Каждый стремился охватить как можно больше миров Асилума и внести туда свои законы, свои правила, а в конечном итоге – свою волю. Миры – счастливые места обитания – превратились в места несчастливые. Чем больше было недовольства в мире, тем становились черствее души его обитателей.

Максим начертил еще несколько параллельных прямых, но уже ниже оси x.

– Можешь считать, что все, что выше оси, – это более или менее положительные миры.

– А все что ниже? – догадываясь, о чем речь, спросил Евгений. – Их тоже бесчисленное множество?

– Именно так, – ответил Максим. – После этого магистры пришли к выводу, что во всем этом многообразии им нужна помощь в наведении порядка. Так появились первые проводники и искатели.

– Искатели? – переспросил Евгений.

– Да, с одним тебе удалось познакомиться. Это наш Александр. Задача искателей обнаруживать в каждом из миров элементы, которые позволят восстановить баланс и гармонию. Этими элементами были души обитателей. Искатели наделены чувством, которые позволяют им видеть след души. Ее широту и чистоту. Каждый найденный элемент, который, по мнению искателей, подходил для восстановления мира, должен был быть представлен магистрам, а те должны были наделить его своими свойствами и умениями.

Евгений почувствовал в этом какую-то двусмысленность.

– Но, – подтвердил его догадку Максим, – сколько искатели ни пытались найти достойных кандидатов, у них мало что получалось. В мире, где правит угнетение и вражда, сложно найти человека с ярким следом и чистыми помыслами. Принцип соленого огурца помнишь?

– Нет, – ответил Черняев.

– Ну как же! – удивился Максим Анатольевич. – Если свежий огурец кинуть в бочку к соленым, то он тоже станет соленым. Так и здесь. Если ты живешь среди злобы, однажды ты сломаешься, и твоя душа зачерствеет.

Стопин снова сел за стол.

– А нельзя ли было выбрать людей из самого благополучного мира, наделить их своими способностями и направить в миры, где нужно что-то исправить? – спросил Евгений

Евгению казалось, что сейчас он решил головоломку, которая была не под силу тысяче умов.

– Не все оказалось просто, – пояснил Максим. – Были люди, которых искатели приводили из миров, казалось, благоприятных, но как бы ни старались магистры, у проводников не получалось переместить этих людей через Энтеринг. Энтеринг будто считывал вибрацию души-следа и не пускал в мир, где был хаос. И даже сила магистров не могла заставить Энтеринг открыть свой проход.

Максим встал, подошел к кухонной полке и взял лежавшую там пачку сигарет. Достал сигарету из пачки и помял пальцами, чтобы табак начал издавать запах, и поднес сигарету к носу. Евгений подумал, что Максим пытался бросить пагубную привычку курить. Стопин засунул сигарету в пачку, но, поколебавшись, снова достал и закурил. Сейчас он был похож на школьника, который прячется на перемене за углом школы и тайком, пока не видит учитель, втягивает вредный, но сладостный дым.

– И тогда магистр Огня предложил идею, которая, по-видимому, окончательно разрушила без того хрупкие отношения между стихиями, – затягиваясь, сказал Максим. – Обмануть зеркало. Дать ему понять, что душа в человеке должна занять свое место.

– Как именно? – спросил Евгений.

– Совершив грех.

Этих слов Евгений не ожидал.

– Аден думал, что человек, который совершит, пусть и контролируемый стихиями, проступок, позволяющий пройти через Энтеринг, останется прежним. Но он ошибся.

– Принцип соленого огурца?

– Так точно, – кивнул Максим. – После ряда неудач магистры редко проявляли интерес к своему детищу. Они укрылись в своих убежищах и положились на своих последователей и советников, которых когда-то выбрали среди людей, приведенных искателями. Людей со всеми их пороками. Людей со светлыми помыслами, и людей колеблющихся, но готовых совершать поступки.

– Тогда и случился раскол круга? – догадался Черняев.

– Точно сказать не могу, но тот период – самый вероятный вариант. Аден был разочарован, понимал, что все совершаемое напрасно. Видя, сколь тщетны усилия людей что-то изменить, он решил стереть Асилум… – Стопин докурил сигарету. Вид его был озабоченным. Он, видимо, пытался отыскать какое-нибудь оправдание решению Адена. – Стереть и создать новый мир, где все будут счастливы. Однако без помощи братьев и сестры у него ничего не вышло бы. Для такой задачи стихии должны объединиться. – Стопин взял еще сигарету, но, сделав затяжку, затушил ее водой из рукомойника и выбросил в мусорное ведро.

– Аден вынашивал план действий, а в это время среди его сторонников начался разброд. Накануне последнего общего совещаний Первого круга Аден побеседовал с каждым из братьев и с сестрой, пытался убедить их в правильности очищения Асила.

– Но это просто немыслимое количество жизней! – Евгений был возмущен.

– Да, – согласился Максим Анатольевич. – Поэтому переговоры у Адена зашли в тупик. Лана, насколько мы знаем, не оказала ему поддержки, а Ид в одиночку ушел в один из миров. Лана старалась убедить Ская, что уничтожение Асила – непоправимая ошибка. Позже выяснилось, что один из искателей Ида наткнулся на странную штуку: в мире, где правили беззаконие и смерть, родился человек, чей след был так ярок, что, несомненно, это был тот, кто возьмет на себя тяготы изменения мира, в котором родился. Но информация от искателя попала Адену раньше, чем Иду. Было ясно, что при должных поисках в каждой из реальностей Асила может найтись подобный феномен. Искатель, нашедший это чудо, должен был забрать ребенка и, воспользовавшись Энтерингом, представить его Высшему кругу.

– Но что-то пошло не так? – спросил Евгений.

– Ты догадлив, сынок. Лица, подчинявшиеся Адену, напали на след искателя до того, как он совершил переход. Аден не хотел допустить, чтобы у Асила появился даже крохотный шанс, который воспрепятствует его намерениям. Он больше не хотел терять ни минуты, а ребенок, чей след был ярок, не гарантировал успеха. Убив дитя, Аден все же сохранил его душу. Его план был прост: представить силу этой души своим братьям, чтобы они поверили, что она способна помочь в переходе через зеркало всем, кто наделен способностями стихий. Для этого нужна сила всех четырех стихий. И после того как Аден получил бы силу всех, он мог бы привести в действие свой план.

– Очищение, – догадался Черняев. – Максим Анатольевич, как Аден собирался всех обмануть?

– Аден достаточно умен. Он понимал, что не убедит всех разом. Через своих помощников он устроил, что искатель, который был отправлен за ребенком, пропал, не вышел на связь с проводником. Пока люди Ида были заняты расследованием, Аден наведался к Скаю, где, возможно, получил его одобрение и силу. Аден не сомневался, что Ид согласится с ним. Он понимал, что Ид отдаст силу только ради того, чтобы Асил жил. И теперь, когда Аден собирался представить душу, которая поможет этому, препятствием была только Лана.

– Но в моем видении не было речи о сохранении Асила, – возразил Евгений. – Аден говорил про очищение.

– Верно, – услышанное не смутило Максима. – Дело в том, что зеркало показало тебе предполагаемый финал событий в Китеже. Информация собрана проводниками всех поколений на основании рассказов, вибраций душ, снятых с других зеркал. Точно одно, что душа ребенка была помещена в некий предмет.

– Шкатулка с цифрой V, – понял Евгений.

– Да, возможно, – согласился Стопин, – и этот предмет нужен обеим спорящим сторонам. Повторю: эта история разделила круг. Идет борьба за сохранение Асила и за его уничтожение. Обрети Низший круг душу, у его последователей появится шанс выиграть.

– Где сейчас эта шкатулка? – спросил Евгений.

– Этого мы не знаем. Но продолжаем искать. Искатели шерстят по всем мирам. Проблема в том, что искателей единицы, ведь ищем не только мы. Преследователям из Низшего круга нужно одно – найти душу, а какой поступок для этого нужно совершить, для них не имеет значения. Преследователи могут пройти через Энтеринг в любой мир, а в любом из миров сейчас достаточно негативных следов. Преследователям доступна все карты поля боя. Мы же ограничены.

Евгений разочарованно вздохнул.

– Но это еще не все, – продолжил Максим. – Время от времени, но редко, искатели находят яркие следы. Их вибрации сходны с душой того дитя. Но сколько бы ни старались добраться до таких объектов искатели, преследователи приходят раньше. В Высший круг внедрен информатор.

– Ни разу не достигли цели? – удивился Евгений.

– Попытки были. Я думаю, Александр тебе расскажет подробнее, если сочтет нужным. Недавно мы вышли на след еще одного объекта. Это ты.

Евгений уже ничему не удивлялся. Больше всего ему хотелось спать.

– Уф! – только и произнес он.

– Ладно, – согласился Максим, – суть для начала ты уловил. Время на разговоры у нас еще будет. Сейчас отдыхать. Лиса покажет твое койкоместо.

Евгений еще немного подождал, но Стопин молчал, тогда он неловко встал и направился к выходу.

Лиса сидела в старом кресле и о чем-то оживленно спорила с Александром, который стоял с закрытыми глазами возле окна, задрав голову и наслаждаясь солнечными лучами. На коленях у Алисы уютно устроилась Лизка. Щурившись от ярких лучей, глаза ее превратились в тонкие ниточки. Мишеля и Петровича не было видно, видимо, еще не вернулись из села. Увидев Евгения, Алиса легко поднялась с нагретого места, потревожив кошку. Лизка недовольно фыркнула – кто это потревожил ее покой? – но повертелась и потянулась несколько раз на старом паласе, потом лениво запрыгнула в кресло, свернулась калачиком и сонно замурлыкала.

Девушка кивнула Евгению, приглашая следовать за ней. Она вышла из комнаты, а Евгений, который чувствовал себя, будто в него закинули успокоительного, не успевал за ней ни мысленно, ни физически. Вялой походкой он добрел до прихожей, из которой, кроме входа в гостиную, где стояло зеркало, вела дверь в другое помещение и на улицу. Войдя в комнату, Евгений увидел три односпальные кровати с пружинными сетками. Сверху лежали ватные матрасы. Выглядело все не очень удобным, но Евгений не хотел привередничать. Алиса открыла старый шкаф и достала свежее постельное белье. Евгению странно было ложиться спать в такое время, ведь солнце только недавно достигло полудня, но он слишком устал и не мог больше бороться со сном. Взяв из рук Алисы белье, он кивнул ей в знак благодарности, и она упорхнула из комнаты. Койки не были застелены, поэтому Евгений выбрал себе постель, расстелил простынку. Скинул обувь и рухнул на скрипучую кровать. Этот звук успокаивал его, как колыбельная. Ему привиделся тихий пляж, белый горячий песок, спокойная лазурная вода, кричащие каркающими голосами чайки взывали к птенцам, предупреждая о приближающемся шторме. Евгений спал.

Глава 6. Крепость

Мокрый снег залеплял глаза, и сколько бы Евгений ни пытался стряхнуть его, природа выдавала новые порции через свой погодный автомат. Ранняя осень передавала свои полномочия ранней зиме. Грунтовая дорога, ведущая в горы, по которой долго шел Черняев, постепенно превращалась в месиво из песка, мелкого гравия и грязи. Поначалу он старательно огибал лужи, но скоро оставил эту затею. Кроссовки, и без того не созданные для таких прогулок, вымокли, и Евгений еще раз пожалел, что у него не было времени собраться как следует. Он замедлил шаг и вдруг понял, что совершенно не помнит, каким образом оказался на этой дороге. По обочинам глубокие канавы, созданные талыми водами, заросли отцветшим иван-чаем, а дальше по обе стороны дороги рос могучий хвойный лес.

Евгений пытался откопать в памяти, зачем и куда он направляется. Дорога была ему не знакома, но ведь куда-то он шел. Евгений не стал менять направления, хотя ему хотелось развернуться и идти под гору, что было бы в данной ситуации логично, так как с каждым шагом скользкая дорога становилась все круче. Преодолев, наверное, около километра, он понял, что выбился из сил и ему необходима передышка, но подходящих мест для привала не было. Джинсовая куртка, как и обувь, промокла, ворот натер шею. Он остановился посреди дороги и упал на колени. Что делать? Идти вперед? Сколько продлится это путешествие? Идти назад? Но он уже знал ту дорогу. Спускаться легче, но что ждет в конце этого спуска. Может, и там подъем и он просто потеряет время. Евгений поднялся. Небольшая передышка не помогла уставшим мышцам, приходилось с усилием передвигать ноги.

Еще два часа пути, однообразный пейзаж. Евгению казалось, что он крутится на одном месте и ничего не происходит. Снег. Нескончаемый снег укрыл землю ровным слоем, как маляр: закрасил, спрятал следы старой покраски, изъяны поверхности. Евгений вдруг услышал впереди еле уловимый металлический скрип или скрежет. Это было похоже на скрип старого колеса на несмазанной оси. Повозка? Он хотел пойти быстрее, но, как ни старался, шум не приближался. Черняев остановился. Тело его покрылось испариной. Он прислушался – сомнений не было, что-то явно скрипело впереди. Бежать было трудно, нестерпимо горели стертые ноги и шея, но он не мог останавливаться, пока тело не скажет ему окончательное «стоп» и он не упадет, обессиленный, в эту грязь, покрытую чистым белым ковром. Кто-то начал с ним игру. Чем быстрее пытался бежать Евгений, тем круче становился подъем. Ему казалось, что огромный великан с противоположной стороны этой бесконечной горы поднимает земную твердь, чтобы он никогда не достиг вершины.

Ватные ноги переставали слушаться. И тогда Черняев добрался до вершины. Картина могучего леса, укутанного в снежную шубу, исчезла. Здесь не было снега, лучи солнца неуверенно пробивались сквозь свинцовое небо, освещая березы. За деревьями виднелись невысокие каменистые горы под низкими кучевыми облаками. Между гор Евгений видел тонкую нить серебристой реки, которая спускалась в небольшую долину, туда же вела грунтовка, по которой шел Евгений. На одном из берегов он увидел невысокую каменную стену, которая упиралась в круглую башню. Рядом с башней виднелась крыша небольшого дома.

Перейдя на шаг и волоча сбитые ноги, надеясь встретить гостеприимных хозяев, передохнуть и обсушиться, а если повезет, то и поесть, он шел в сторону каменного сооружения. Спускаться оказалось непросто. С этой стороны горы хоть и не было снега, поднялся нешуточный ветер. В промокшей одежде Евгению было холодно, он продрог до такой степени, что зубы его отбивали мелкую дробь. «Плывя по течению, есть вероятность встретить сопротивление», – подумал Черняев. Однако сейчас ему было куда спокойнее, потому что с каждым шагом он приближался к дому из светлого камня. Дом был нечетко виден на фоне дымчатого неба, но разноцветные краски осени разбавляли этот серый пейзаж. Черняев пытался представить, кто мог быть хозяином этих владений и какова цель этого сооружения, учитывая, что поблизости, кроме горного массива, ничего нет. Метеостанция? Но метеостанции, как их представлял Евгений, выглядели иначе.

С высокой точки казалось, что путь до дома невелик, но оказалось по-другому. Евгений шел уже изрядно. Но вот дорога выровнялась, идти стало веселее. Евгений подошел к реке. Ветер стих, солнце играло на воде. На противоположном берегу был виден покосившийся забор из веток. В невысокой высохшей траве у забора лежала легкая долбленая лодка. Похожие лодки Евгений видел в Сибири, кажется, они назывались облас. В заборе имелся проход, к которому вела заросшая тропинка. Ветки были сплетены часто, и Черняеву с той точки, на которой он находился, не было видно внутреннего двора, а только часть крыши, каменную стену и круглую башню, которая отсюда не казалась такой низкой, примерно метров двенадцати. Он окинул взглядом берега реки в поисках перехода на ту сторону, но ничего подходящего не заметил. Он спустился ближе к воде и побрел вверх по течению. Река не казалось глубокой, в прозрачной воде было видно каменистое дно, и Евгений решил перейти реку вброд: терять ему было нечего – одежда была грязная и мокрая. Ширина реки была не больше пятнадцати метров, но довольно быстрое течение. Евгений потуже завязал шнурки на кедах, заправил одежду и, не замедляя шага, вошел по пояс в воду, сразу почувствовав тысячу ледяных игл, которые впивались ему в тело. Ноги сковало. Сделав неосторожный шаг, он пожалел, что не потратил время на поиски шеста, на который можно было бы опереться, – его сбивал мощный поток. Евгений не любил плавать, сейчас и подавно. Пытаясь создать хоть какое-то сопротивление быстрой воде, он всеми силами сконцентрировал внимание на противоположном береге и тропе, ведущей к дыре в заборе. Потом он почувствовал, будто кто-то подтолкнул его сзади, и давление воды ослабело. Медленными, короткими шагами он добрался до небольшой глубины и повернулся, высматривая в воде что-нибудь, что облегчило бы переход. Его потрясывало прерывистой дрожью, и он решил побыстрее добраться до дома, где надеялся получить приют, тепло, а если повезет, то и теплый ужин, хотя сейчас он бы согласился на любой.

Черняев выбрался из воды и направился к тропе, ведущей к каменным строениям за ветхим забором. Вода стекала с него в хлюпающие кеды. Подойдя ближе, Евгений увидел возле тропы мачту с проржавевшим флюгером, изображавшим лебедя. Флюгер покачивался из стороны в сторону под небольшим ветром, издавая неприятный металлический скрежет. Наверное, именно этот скрипящий звук он слышал, приняв за звук где-то вдали проезжающей техники, когда был в паре километров отсюда. Он задержался немного возле мачты, рассматривая искусное изображение птицы, такого флюгера ему еще не приходилось видеть.

Евгений разочаровался, оказавшись во дворе. Стало понятно, что здесь уже давно никто не живет. Периметр окружен каменной стеной, в одной из стен возвышалась осыпающаяся башня. В центре двора – круглая конструкция из бетона и крупной гальки, напоминающая кессон фонтана. Сейчас резервуар был пуст, но, по всей видимости, раньше он служил фонтаном. Вокруг резервуара в бетонной отмостке стояли высеченные фигуры четырех зверей. Время и погода сделали свою работу: фигуры были едва различимы – лебедь, собака или волк, точнее сказать было нельзя, две другие фигуры сильно разрушились. Рядом с фигурами также были высечены знаки-глифы, Евгений насчитал их восемь, обойдя по кругу; такие он видел впервые, прочитать их не мог.

Крыша, которую Евгений видел издалека, накрывала небольшой аккуратный дом. Среди разбросанного мелкого бытового хлама, заваленного забора, разрушенных стен и башни этот дом выглядел удивительно ухоженным. Деревянная дверь была открыта настежь, но Евгений не спешил входить внутрь. Он внимательно разглядывал двор, пытаясь разгадать, для чего служила подобная крепость в этом отдаленном месте и что заставило хозяев покинуть дом, но он не заметил ничего необычного. Окно дома было разбито, но за окном на подоконнике стоял цветок в горшке. Евгений неуверенно вошел в дом.

Это было небольшое помещение в одну комнату, которую разделяла перегородка. Перевернутая мебель, сломанный стул возле двери. Из тумбы вывернуты ящики, они валялись на полу. Внутри дом странно отличался от его внешнего вида. Первое, что приходило Черняеву на ум: здесь был обыск. Ему стало не по себе, но в мокрой одежде и обуви продолжать дальнейший путь было бы неразумно, да и направления этого пути он не знал. Справа от входа он увидел печь и, на его радость, в подпечке – немного дров и коробок спичек. «Учитывая мое везение, наверняка одна штука осталась», – подумал Евгений, протягивая руку к коробку. Он взял его и потряс – коробок был полон. Разводя огонь, Черняев думал, стоит ли здесь оставаться, но нужно было просушить одежду, найти какую-нибудь еду, попытаться определить свое местоположение и уже тогда предпринимать какие-то действия для установления цели своей «прогулки».

Закинув дрова в печь, Евгений зажег спичку, и дрова сразу схватились. Скинув с себя одежду, он поставил сломанный стул ближе к нагревающейся печи. Стул стоял неустойчиво, но вполне служил как сушилка. Свою неподходящую обувь он аккуратно поставил на опечье и заметил на крючке висящий плащ. Черняев не был брезгливым человеком, да и обстоятельства были такие, что лучше чей-то ношеный плащ, чем ничего. Осторожно переступая через мусор и битое стекло, он пошел за плащом, который оказался махровым халатом. Укутавшись в него, он порылся в разбросанных вещах, чтобы найти хоть какую обувь, и в перевернутых ящиках тумбочки Евгений нашел пару заштопанных носков, чему даже обрадовался.

В носках и халате, чувствуя разогревающийся от печи воздух, он стал согреваться, думая, как ему повезло в конце концов. Он вспомнил, как только что брел по слякоти под мелким дождем со снегом.

Он не помнил, когда ел в последний раз, и его желудок говорил, что сделать это необходимо.

В нескольких навесных шкафчиках с оторванными дверцами Черняев нашел две банки консервированной фасоли, небольшой кусок засохшего ржаного хлеба и тканевый мешочек с травами, которые по запаху напоминали зеленый чай. «Довольно неплохо», – подумал он. На столе нашлась эмалированная кружка. Бутыль для воды была пуста, и Евгений смекнул, что воду хозяева брали из горной реки, которую он недавно перешел. Спускаться в одних носках по заросшей тропе к реке за водой Черняеву не хотелось, поэтому он решил немного подождать, пока не высохнут кеды, а за это время еще раз осмотреть двор, благо он в мелкой гальке, что не должно было доставить сильного неудобства, и попробовать подняться на башню, чтобы получше осмотреть территорию с высоты.

К лестнице со двора через арку в каменной стене к башне вел проход. Евгений прошел двор на цыпочках, словно цапля, чтобы мелкие камни не впивались в ступни. Лестница не внушала доверия – ступеней недоставало, но он осторожно, держась стены, медленно поднялся наверх. Небольшая смотровая площадка с невысоким, по пояс каменным ограждением была пуста. С нее открывался живописный вид на простирающуюся долину реки, густой лес и горы, уходящие в небо.

Всматриваясь в горизонт, Черняев, укутанный в халат, в одних носках, пытался понять, что он тут делает и куда направиться дальше.

Исследуя территорию в поисках дальнейшего пути, Евгений обратил внимание на вид, открывающийся в другую сторону. С высоты внутренний двор, окруженный разрушенной стеной и ветхим забором, напоминал коробку или шкатулку. Ровно по центру двора были расположены остатки фонтана, которые сейчас были похожи на схему, которую он видел на рисунке Стопина. Рисунок отличался только тем, что по его четырем сторонам, как по сторонам света, как на розе ветров, располагались круги с изображением животных, между которыми на одинаковом расстоянии были высечены символы, значения которых Евгений не понимал. Осмотрев все вокруг строений, Черняев решил, что лучше не рисковать и двигаться вверх по реке, чтобы не заблудиться, в случае чего по реке всегда можно вернуться обратно. Перебрав еще варианты, он решил также разведать местность, после того как просохнет одежда и он, наконец, поест. Спускаясь по лестнице и проходя мимо одной из бойниц, выходящих в ту сторону, где переходил реку, он краем глаза заметил какое-то движение. Рассмотреть лучше не удалось, так как в этом месте не оказалось ступеньки и пришлось вытянуться к проему, чтобы рассмотреть. Но ничего рассмотреть не удалось, и он решил, что ему показалось.

Вернувшись в дом, в котором стало тепло от печи, Евгений осмотрел кеды, они еще не высохли полностью, но вполне уже можно было их надеть, чтобы сходить за водой. Евгений взял из-под рукомойника ведро, достаточно чистое, обулся, вышел из дома и направился к проему в заборе, чтобы спуститься к реке. Тучи заволокли небо, начал накрапывать дождик. Евгений не был удивлен, ведь погода в горах меняется часто, но был слегка разочарован переменой погоды, так как путешествовать в дождь ему не хотелось. Его не смущал постой в этом странном жилище, но задерживаться здесь смысла не было – скудные запасы еды, представленные парой банок консервов и засохшей горбушкой, сводили пребывание здесь к минимуму.

Река по-прежнему была бурной, и от чрезвычайно холодной воды Евгений вздрогнул. Он все еще удивлялся, как ему удалось преодолеть эту водную преграду. Опустив ведро в воду и несколько раз ополоснув его, он наполнил ведро водой и, распрямляясь, почувствовал на себе тяжелый взгляд. Подняв голову и кинув взор на противоположный берег, он встретился глазами с огромным медведем, ощетинившимся и беззвучно наблюдающим за этими водными процедурами. Зверь словно ожидал, что его заметят. Черная его шерсть лоснилась даже в отсутствие солнечных лучей. Мощные конечности, на которые он опирался, держа голову с раскрытой пастью книзу, могли бы раскрошить и крепкую стену, не говоря уже про хрупкое человеческое тело. Евгений застыл, боясь шевельнуться, хотя и понимал, что должен как-то отреагировать на неожиданную встречу, но тело стало ватным.