Не ходи служить в пехоту! Книга 1. Начало движения

– Пойдём? – спросил меня Олег.

– Пойдём.

– Не бойся. После вчерашнего никто тебя не тронет.

– А что вчера?

– Вчера все поняли, что ты псих.

– И что, все против меня?

– Нет, большинство за тебя, но все боятся эту троицу. Они нас всех задолбали. До их приезда мы жили здесь очень дружно. Дрались с чехами, девиз у нас был мушкетёрский: «Один за всех и все за одного!». А сейчас они всем верховодят, хотят подчинить.

Я присмотрелся. Сердце билось сильно, я думал, что опять придётся драться и был уверен, что мне наваляют. Володя стоял отдельно, как бы он ни при чём. Я сразу уловил этот его ход.

– Ну что, новенький, как там тебя зовут? – спросил меня парень из третьего класса.

– Меня зовут Юрой, а тебя?

Парень ухмыльнулся:

– Меня зовут Пётр, а для тебя дядя Петя, понял?

– Я тебя дядей называть не буду.

– Транды получишь.

– Может и получу, но меня не даст в обиду Володя. Он мне предложил дружить, и мы теперь друзья. Володя! – крикнул я и помахал ему рукой, подзывая к себе.

– Не понял, ты хочешь сказать, что Володя полезет на меня, если я тебе отвешу?

– Не знаю, проверим, чего стоят его слова о дружбе, – сказал я очень громко, нарочно, чтобы все поняли, что их слышит подходящий к нам Володя.

– Ну вот сейчас и проверим, – сказал Петя.

– Харе, не трогай его, – вступил в разговор Володя.

– Почему?

– Он теперь под моей защитой. Юра будет моим вассалом.

– Вова, а что такое вассал? – спросил я.

Петя ухмыльнулся и ответил:

– Ты должен выполнять все Володины прихоти.

– Мы с Володей друзья, а друзья это равные, и всяких вассалов у друзей не бывает. Володя, докажи, что я прав.

– Бывают, вот мой старший брат мне лучший друг, но я выполняю всё, что он мне скажет, и он никогда не даст меня в обиду. Он ходит в восьмой класс и любому навалять может. Все его боятся. А если я не буду его слушаться, то он перестанет за меня заступаться и никакой дружбы не получится. Понял?

– Это не дружба. Подчиняться я никому не буду, и никто меня не заставит. Я на такую дружбу с тобой, Володя, не подписывался и, если это такая дружба у тебя, и ты такой смелый, надо было тебе об этом при своём отце сказать. А так ты при отце молчал и говорил одно, а сейчас другое. Что, Володя, при отце боишься такое говорить? Вот я при своём отце и при ваших тоже смело всё повторю, о чём сейчас сказал. А тебе, Володя, слабо? А тебе, Петя?

– Я тебе не Петя.

– Тогда и меня зови Юрием!

– Борзый ты очень, Юра.

– Я что, дурак, при отце такое говорить? – промычал Володя.

– А что такого? Ты же самый смелый.

– У взрослых свои дела, у нас свои. – ответил Володя.

– Короче, если ты не будешь здесь жить по нашим правилам, будешь один. Ни один пацан к тебе не подойдёт. И бить не будут, если сам не полезешь. А тот, кто подойдёт, получит кличку Засранец, и тоже будет изгоем, с которым западло даже стоять рядом. Выбирай прямо сейчас, с кем ты, – сказал Петя.

– Я не буду подчиняться вашим правилам, я не буду вассалом.

– Если ты не с нами, кличка у тебя будет Шнырь, – добавил парень, явно друг Володи и Пети.

– Того, кто меня так назовёт, я тоже назову как-нибудь обидно.

Пётр повернулся к остальным мальчишкам и произнёс:

– Кто с нами? Идём к лавочкам, а то тут сильно говном воняет от кого-то. Не бойся, Юра, мы тебя бить больше не будем, а то опять маме и главное папе своему, большому командиру, нажалуешься, а нашим простым смертным родителям за нас отвечать, – сказал Петя.

– Ребята, не ходите с ними, не бойтесь, не унижайтесь. – крикнул я в отчаянии. Слёзы покатились из глаз большими ручьями. Непроизвольно я задыхался от обиды и слёз, наблюдая за тем, как все без исключения мальчишки уходят в другой конец двора. Я стоял и смотрел, как они идут. Некоторые смеялись, громче всех – Володя. А я стоял и смотрел. Один из пацанов повернулся и как бы украдкой посмотрел на меня.

Я развернулся и, еле сдерживая рыдания, быстро пошёл домой. Забежал в квартиру и разрыдался не на шутку. Я не знал, что делать. Отчаяние. Что делать? Как поступить? Я изгой. Никто меня не поддержал. Почему? Где-то должен быть выход. Спросить отца? Если узнают, подумают, что я «застучал»? Маме рассказать? Мама ничего не понимает. Сестре? Она слишком правильная, чтобы понимать эту грязь, в которую я вступил. Как же хорошо было там, в Белоруссии. Вот если бы я умел драться хорошо, знал приёмы, тогда бы я надавал этой троице по морде, а все остальные бы пошли за мной. А почему пошли бы? Да потому, что я сильный. Сильных боятся и признают их власть над собой. Но я слабый. Сегодня тренировка, но после неё я сильным не стану. До того, как я смогу их поколотить, уйдёт слишком много времени. Возможно, год или даже больше. Но я всё равно буду заниматься очень усердно. Это, конечно же, важнее математики и тем более русского языка. Но что же делать сейчас, завтра, послезавтра? Я понимал, впереди меня ждала травля с целью подчинения.

Открылась дверь квартиры. Это пришёл на обед отец.

– Юра, ты где?

– Я здесь, пап.

Отец зашёл в комнату.

– Что с тобой? Ты что такой мрачный? Почему уроки не делаешь?

– Всё нормально. Сейчас начну делать.

– Я сейчас разогрею обед. А ты мне пойдём, расскажешь, что случилось.

– Пап, всё нормально.

– Юра, ты помнишь, мы с тобой говорили, и я тебе объяснял, что я и есть твой лучший и самый близкий друг в жизни. Я всё пойму. Вижу, что у тебя проблемы и серьёзные. Расскажи мне, и я посоветую, как поступать, никому не расскажу и вмешиваться не буду.

– Пап, не расскажу.

– Понял тебя. Ну я и сам догадался, что эта история продолжается. Мы вчера разговаривали на эту тему в гостях, там была Ирина Николаевна с мужем. Все уже знают эту проблему ваших младших классов. И другие мамы приходили, высказывали беспокойство, что сложилась ужасная ситуация, что взаимоотношения между мальчишками стали напоминать тюремные порядки. Вот маму нашу будут избирать председателем женсовета. Я так понял, что эта троица сумела подчинить себе всех остальных младшеклассников, и Володя с друзьями будет действовать через других ребят, которые смалодушничали и подчинились, и они в свою очередь будут тебя провоцировать. Что, угадал?

– Угадал, почти, но никто меня даже пальцем не трогает. Все мальчишки от меня отвернулись, и я стал изгоем, за то, что отказался быть вассалом Володи.

– Вассалом?

– Да, вассалом. Мне предложили быть его вассалом.

И я опять расплакался. Отец меня обнял.

– А ты что сказал?

– Я наотрез отказался. И они мне сказали, что у меня будет кличка Шнырь, а у того, кто со мной заговорит, будет кличка Засранец. И все пошли за ними. Папа, они сила, они вместе втроём друг за друга горой.

– Ты правильно себя повёл. Один против всех – это ещё какая сила. А потом ты не один. Во-первых, у нас семья. Это самая главная сила, и в нашей семье мы будем горой друг за друга. Плохо тебе – плохо мне. И я буду тебе помогать. Во-вторых, хороших людей всегда больше. Это закон. И, возможно, уже сегодня ты в этом убедишься. Потому что сегодня вечером к тебе кто-то из пацанов придёт и позовёт во двор гулять. Ты пойдёшь, кстати, поэтому спортзал сегодня отменяется. Там ты познакомишься со старшеклассниками. Одного из них зовут Саша, учится он в девятом классе. У нас в городке всего три девятиклассника. Саша, кстати, здесь в большом авторитете и не потому что он сын командира полка, а потому что прекрасный спортсмен и отличник, выдержанный парень, мне очень понравился. Готовится поступать в Московское высшее общевойсковое командное училище, много занимается спортом. Так вот, вчера Саша позвал к нам на беседу своих друзей-одноклассников, и мы с ними поговорили в другой комнате, без женщин. Они с удовольствием выразили желание эту ситуацию с младшими классами пресечь и вернуть те порядки, которые были здесь ранее. Ну, и после этого наступит время и нам, взрослым, действовать – и мужчинам-отцам, и матерям. У матерей даже свой и очень действенный орган есть, женсовет называется, и на нём даже командиров частей могут покритиковать. Так что вот вызовет меня мама на женсовет и устроит мне головомойку!

Я рассмеялся. Стало сильно легче.

– Кстати, когда пойдёшь сегодня гулять во двор, будешь знакомиться, то веди себя естественно, честно и просто. Не лукавь, говори всё как есть. А теперь давай кушать. Я купил вам с Катей чешский лимонад, пирожные, вафли в шоколаде, бананы, апельсины. груши и виноград. После обеда можешь выпить бутылку лимонада и съесть пирожное, не забудь оставить нашим женщинам, они всё это с удовольствием съедят, когда со школы приедут.

– Ладно.

Мы приступили к обеду. Порадовало меня и то, что кроме первого и второго был ещё и мой любимый винегрет.

Папа убрал со стола, я пошёл делать уроки и засёк время, чтобы через полчаса после обеда приступить к лимонаду с пирожным.

Не успел я приступить к лимонаду, как увидел в окно приехавший автобус, из которого хлынули школьники разных возрастов, среди них была и моя сестра. Мама пошла в сторону дома, а сестра задержалась что-то сказать другой девушке. Я побежал открывать дверь.

Мама вошла довольная, на ходу в ванную спросила, как у меня дела. Я ответил, что нормально. Пришла сестра, они с мамой переоделись и принялись кушать, активно обсуждая школу, дорогу и прочие дела. А я погрузился в уроки.

– Мама, проверять будешь? Я всё сделал.

– Проверять я тебя теперь не буду. Всё на твоей совести. Но Ирину Николаевну я буду видеть если не каждый день, то часто и знать буду всё. Чем хочешь заняться?

– Сначала отжимания, приседания и прочее. Потом хотел поиграть с новым конструктором, потом погулять.

– Иди съешь пирожное.

– Я уже своё съел.

– И моё съешь, я попробовала и что-то не хочу больше.

– Хочешь, ешь сама.

Прошло много времени, стемнело. В дверь позвонили. Мама успела первой.

– Здравствуйте! Юру можно?

– Можно.

– Юра, пойдём гулять.

Передо мной стоял Сергей из второго класса. Я был поражён. Не понимал, как такое возможно.

– А тебя как зовут? – спросила мама.

– Сергей.

– Заходи, Серёжа. Пока Юрка одевается, я тебя вкусненьким угощу.

– Спасибо.

Серёга принялся за печенье и запивал его моим любимым лимонадом KOFOLA (напоминает «Кока-Колу»). Справился он быстро, а я к тому времени оделся. И мы выбежали из квартиры.

– Серёга, а как же ты за мной пришёл, ведь тебе транды дадут и будут обзывать засранцем?

– Не будут. Там наши старшие разобрались, а их знаешь, как все уважают! Всё, теперь мы возвращаемся к старым порядкам. Никаких вассалов не будет, никакой дедовщины и уголовных порядков. Вся наша троица из третьего класса наказана. В общем, всё увидишь сам.

Мы бегом подбежали к месту, где все собрались, я удивился, что среди присутствующих были и девчонки из старших классов.

– Подходи сюда, Юра. Меня зовут Саша, – сказал рослый белобрысый парень, одним локтем опираясь на спинку лавочки, – знакомься со всеми, мы тебя принимаем в наш коллектив.

Я стал всех обходить и протягивать руку, всем незнакомым называя своё имя и запоминая их имена.

– Вот видишь, Юра, этих троих? – Саша кивнул в сторону Володи и его друзей, – Они решили в нашем дружном городке установить свои бандеровские порядки. Объединились и начали избивать тех, кто младше и слабее. Затравили Женю, девочку из второго класса, обзывали её жидовкой, плевали ей на одежду, толкали. Довели, в общем, девчонку. Потом вот тебя решили унизить, но не вышло. Ты молодец, уважаем мы тебя.

Я не знал Женю и услышал об этом впервые. В тот момент я даже не понял, о чём разговор.

– Ребята, кто хочет выступить в защиту этой троицы? – спросил Виталик из шестого класса.

Желающих не нашлось.

– Вот смотрите, – обратился Витя из четвёртого класса к троице, – вы побили первоклашку Юрку, новенького, вы третьеклассники. Что скажете?

– Он сам нарвался. Очень борзый! – сказал Володя.

– Это ты борзый. Ты, понял? – подбежал к Володе Витя и указательным пальцем ткнул ему в переносицу. – Вот у Юрки нет старшего брата, я буду его старшим братом. У тебя есть претензии к моему брату Юрке? Есть?

– И я буду для Юрки старшим братом. У кого вопросы ко мне и моему брательнику Юрке? У вас, бандеровцы, есть вопросы? И Женечка теперь моя сеструха, – сказал Виталик.

– Сейчас будете просить прощения у Юры и у всех младшеклассников по очереди за то, что вы их унизили. Понятно? – сказал Витя.

– Мы не будем, – ответил Петя

– Тогда будете отвечать перед нами за обиду наших братьев. Пацаны, кто нам брат, подходи! – сказал Витя.

Все пацаны четвёртых-шестых классов подошли к Вите. Подошёл, конечно, и я. Старшие остались в стороне. И кто-то из них произнёс, что они тоже братья и пока подождут в стороне, сами справитесь.

– Последний раз спрашиваю, прощения просить будете?

– Нет, не будем.

Витя мгновенно нанёс несколько ударов, подключился и Виталик.

– Остальным не вмешиваться. Двое против троих! – прокричал Витя.

Первым пощады запросил Петя.

– Стой! – сказал Виталик, – Ну что, бандеровцы, передумали?

– Ладно, сдаёмся, – сказал Петя.

– Подходишь к каждому и просишь прощения. Ясно?

– Да, – ответил Петя.

Первым пошёл просить прощения Володя, за ним все остальные.

– А теперь идите сюда, – произнёс Витя. Чуть в стороне, за спинами девчонок стояла Женя, – каждый из вас встаёт на колени, кланяется и просит прощения. За отказ побьём и во двор вы больше не выйдете. Будете по домам сидеть.

– Не надо, пожалуйста. Я очень прошу, – сказала Женя.

– Надо, а ну, быстро! – заявил Виталик.

Троица подошла, встала на колени и попросила прощения. Женька плакала.

– Всё, с этого момента не должно быть ни у кого никаких обид. Ни у кого! Всем ясно?

– Да-а-а-а.

– Давайте, дружите, ребята, нас здесь и так очень мало.

Мы начали расходиться. Мои одноклассники уже отдельно подошли ко мне и предложили дружить, потом мы пошли ко второму классу и тут же решили на асфальтовой площадке поиграть в футбол. Разбились на две команды, присоединился и третий класс. Не было только Володи. Серёга первый обратил на это внимание и стал вглядываться в темноту, потом позвал его к нам. Видно было, что Володя прибежал с удовольствием. Примерно в одно время нас начали загонять домой, игра закончилась.

Я зашёл домой почти счастливый. Отец тоже только пришёл.

– Как дела? Рассказывай.

Я всё рассказал.

– Немного неправильно пошло. Но в целом пойдёт. Завтра в шестнадцать ноль-ноль тебя ждут в спортзале. Начинаем заниматься спортом.

Я спросил:

– А кто такие жиды?

– Есть такой народ – евреи. Народ особенный, не знаю, при каких обстоятельствах, но в какое-то время они лишились своей земли, своей родины и начали скитаться по чужим странам. Их никто не приглашал. Но им некуда было деваться. Получалось так, что к ним относились как к непрошеным гостям, часто очень плохо. Этот народ сохранял свой язык, традиции и религию, они очень отличались от европейских народов, это тоже не нравилось остальным. Появилось отторжение. В них подмечали недостатки, которые есть у всех народов. Вот тех, кто жадничал, называли жид, говорят, жидить, жадничать. Но жадность – это не национальная черта, с ней можно столкнуться везде, в любом народе жадности сколько угодно. Германцы во главе с Гитлером вообще решили полностью уничтожить еврейский народ, того же хотели и бандеровцы. Но евреи выжили, выстояли. Теперь у них есть своё государство – Израиль. И у нас в СССР есть целая автономная область, где они живут и говорят на своём языке.

– Кстати, евреи очень хорошо воевали в Великую отечественную войну. Никогда их не обижай. И мы все вместе – единый советский народ. Тем более мерзко, что эти ребята издевались над девочкой. Если что, не будь в стороне, заступайся за людей в таких случаях. А вообще это всё из-за низкого уровня образования, бескультурья. Вот и здесь в ЧССР ты можешь услышать от чехов кое-что негативное про русских. Потому что они видят наши некрасивые поступки, бескультурье иной раз. И признать надо, что мы для многих чехов тоже непрошеные гости. Поэтому к нам придирчивое отношение. Вот видят они неприличный поступок нашего соотечественника, и говорят, что мы все такие. Но мы с тобой так не поступаем. Всё равно они судят по поступкам отдельных людей обо всех русских. Не хотят знать, что тот, кто совершил плохой поступок, скорее всего, вообще не русский. Считают, что за всех советских людей отвечают русские. Они могут быть украинцами, например, как твои обидчики, или грузинами, или туркменами, а здесь про них про всех говорят «русские» и судят по одному нехорошему поступку. Ну и чехи тоже люди разные.

– В общем, евреи – нормальные хорошие люди, точно такие же, как и мы. Кроме того, отец у Жени начальник медицинской службы полка, знаешь, сколько добрых дел он делает за один день? Скольких вылечил! А мама у Жени – мордвинка, это такой поволжский народ, и тоже врач, но пока не работает, негде работать.

– Понятно, я просто спросил, потому что я раньше не видел евреев, и не знал, кто такие жиды.

– Видел ты евреев и раньше, и очень много, просто не знал, что они евреи, и тебе это не надо знать и замечать.

– Я понял.

– Вот и хорошо.

– Мама, я есть хочу.

– Пора мыться и спать, – ответила мама.

– Ну покорми парня, – заступился за меня отец.

– Идём, будем пить чай с бутербродом, – позвала мама.

Мне дали бутерброд с маслом, русской сухой колбасой и чай с лимоном. Потом ещё яблоко. После этого я пошёл в душ. С нетерпением ждал следующего дня, а ведь несколько часов назад у меня были совсем другие мысли. Я впервые задумался над тем, какие разные все люди. С тем и заснул.

Следующий день принёс много хороших впечатлений, я продолжал знакомиться с ребятами, мы быстро начали сходиться.

К назначенному времени пришёл в спортзал, находившийся на территории части рядом со штабом дивизиона, которым командовал мой отец. У входа в спортзал меня остановил дежуривший там солдат с повязкой на рукаве. Я сообщил, что пришёл к сержанту Васильеву, как и сказал мне отец.

В этот момент из душевой выглянул щуплый дяденька, замотанный полотенцем.

– Тебя Юрой зовут?

– Да.

– Я дядя Вова. Если что, подходишь ко мне, и мы всё решаем. Васильев!

– Я, товарищ капитан! – в коридор выбежал высокий, широкоплечий парень в синем спортивном костюме и кедах.

– Вот, твой новый ученик, по крайней мере, на оставшийся год, Юра.

– Я всё понял, товарищ капитан, майор Тимофеев мне всё объяснил. Будем работать.

– Хорошо, – сказал дядя Вова.

– Пойдём со мной Юра. Меня зовут дядя Лёня.

Мы зашли в небольшой кабинет, в котором стояли две лавочки, два стула, шкаф, стол. Повсюду лежали мячи, сложенные сетки и прочее.

– Юра, приходишь и сразу идёшь сюда. Меня не ждёшь, переодеваешься и начинаешь разминку. Разминку сейчас разучим, делать её будешь вон здесь, – и он показал рукой в угол, недалеко от его кабинета.

Я быстро переоделся.

– Разучиваем, Юра, разминку, время попусту не тратим, но разминку делаем тщательно и не спеша. После разминки начнём разучивать разные упражнения.

– А когда будем приёмы и удары тренировать?

– Ещё не скоро. Нужно много терпения. Ты готов?

– Конечно!

Было тяжело, даже очень. Вытяну ли я, выдержу ли? Не знаю. Опозориться перед отцом? Никак нельзя. А мама возьмёт и скажет: «Слабак ты, сынок». Нет, ни за что, стыдно-то как будет. Дядя Лёня оказался очень строгим, но одновременно добрым. Бывает и такое. Мы всё делали вместе.

– Первое время я тебе буду всё показывать, а потом ты должен упражнения делать сам, и я буду объяснять только новое.

После спортзала я пошёл домой. Не успел положить вещи, как под окном услышал крик:

– Юра! Юра! Выходи!

Я бегом к окну, там трое моих новых дружков. Здорово! Как же здорово, когда есть друзья, как же здорово быть в коллективе. Открыл окно и крикнул:

– Иду!

Схватил из вазы несколько конфет советских. Мама одобрительно кивнула. Бегом на улицу!

Сегодня ребята предлагали поиграть в хоккей на асфальте теннисным мячом. Ворота соорудили из ящиков. Площадка располагалась рядом с магазином, пластмассовых ящиков было достаточно. Клюшки у меня ещё не было, и кто-то из ребят дал мне свою, запасную. Начали мы игру двое на двое, потом подошло ещё двое, и игра пошла три на три. Подтянулись девчонки, которые играли в резиночки и классики рядом с нами. В это время кто-то крикнул:

– О! Ребята, смотрите, чехи идут!

Действительно, к нам приближалось несколько человек с клюшками, у некоторых были элементы защиты.

Глава 3

К нам подошло четверо мальчишек, примерно нашего возраста. Выяснилось, что все давно хорошо друг друга знают и прекрасно понимают. Разговор вёлся на смеси чешского и русского. Познакомились. Меня, как новенького, представили. Ребята спросили, откуда я приехал. Никто не понял, что такое Белоруссия, а я не мог объяснить, чем она от России отличается. Разделились на команды и начали. Со мной в команде играл чех по имени Зденек. На воротах стояли по очереди, чтобы никому не было обидно. Подтянулись ещё наши ребята постарше, появились сменные пятёрки, потом подошли чехи постарше. Формировались и переформировывались пятёрки, игра шла азартно и полным ходом.

Наших начали загонять домой. Чехи тоже стали прощаться. Нам со Зденеком понравилось играть в паре. Я позвал его приходить завтра, а он пообещал.

– Ну что, как день прошёл? – спросил отец.

– Отлично! – и я вкратце рассказал об основных событиях.

– Идите кушать, – позвала нас мама.

Сестра есть отказалась и сидела за уроками. Слово взяла мама и сразу пошла в наступление:

– Сегодня собирались в полковой библиотеке женским составом, точнее, кто захотел поучаствовать. Меня единогласно избрали председателем женсовета гарнизона. Сразу поставили вопрос о том, что мальчишкам надо бы соорудить хоккейную коробку, залить, всё обустроить. Зима морозная, хоть и декабрь, но температура даже днём два-три градуса мороза, и девочки смогут вечером покататься, когда малышня уйдёт. Ирина Николаевна сказала, что с этим надо бы сходить к командиру полка, без него ничего не сделаешь.

– Свет, послушай, как надо. Завтра сходи к технику домоуправления. Она здесь заведует всеми вольнонаёмными рабочими, сантехниками и электриками. Кстати, она хоть и техник, но заканчивала архитектурный в Свердловске, очень умная женщина. Она должна сделать чертёжик, определить площадку, сделать смету. Трактор есть и в полку, и у меня в дивизионе. Площадку разравняем. Какие есть стройматериалы из тех, что будут указаны в смете, надо спросить у зампотыла полка. Он, конечно, скажет, что ничего у него нет. Поэтому надо будет поехать в строительный, посчитать, что сколько стоит и предложить скинуться. Видимо, здесь начнётся самое интересное. Мастерить коробку техник пусть лучше поставит гражданских, если нет, дадим солдат, есть с руками люди, – прервал маму отец.

– Поняла. Согласна. Конечно, надо идти полностью готовой. Завтра же начну заниматься. Мне даже интересно.

– Тебя предупредили, что по линии женсовета много мероприятий с чехами, и по этим делам надо писать отчёты? Вообще, основные контакты по линии парткома и замполита. Замполит контролирует контакты нашей школы с чешскими шефами и школами. Школьных мероприятий будет очень много, и женсовет – тоже линия замполита. Командир – это в крайнем случае. В целом все эти официальные контакты с чехами всячески приветствуются. По-моему, это правильно. Ещё пару лет назад сидели в своих гарнизонах, ощетинившись, как в окружении. Теперь всё решили изменить, и сразу старожилы заметили, как отношения с чехами стали меняться в лучшую сторону.

– Кстати, секретарь парткома полка – мужик очень авторитетный, с ним боятся связываться.

– Ещё бы!

– А у тебя в дивизионе есть политработники?

– Только замполит, я его подключу, если надо будет. Он мужик нормальный. Мы сейчас с ним занялись воинской дисциплиной в дивизионе, совсем дедовщина разгулялась. Притушили прилично, но надо дожать. Он уже несколько ночей провёл в казарме, много что поняли благодаря этому. Но тебе не он нужен, у меня есть прапорщики толковые, знаешь, такие украинские деревенские мужики, с ними построим хоть ледовый дворец.

– Мне тут Арина Петровна подсказала, что в Пардубице можно найти работу у чехов для меня. Сами чехи с удовольствием, если им надо, возьмут, но вот наше командование разрешение даёт неохотно. Как бы всё это узнать?

– Ну, допустим, найдёшь ты у чехов работу, и даже наши разрешение дадут, как ты ездить будешь?

– Это легко, в пяти минутах ходьбы от нас останавливается троллейбус, на нём двадцать минут – и ты в центре Пардубице. Я в Ленинграде по полтора, а то и два часа в одну сторону добиралась.