Своя игра – 2. Между Мраком и Светом

– Не ушибся? – участливо спросил я Раймондо.

– Так нечестно! – возмущенно воскликнул он.

– А я обещал, что будет честно?

Раймондо не ответил и воздел руки в молитве. Возможно, к богу Ру, или другому поборнику справедливости из состава высочайших бессмертных Вселенной Дагора. Помогло: фигура паладина оделась уже знакомым жемчужным сиянием, только сильным, и он начал всплывать вверх, словно мыльный пузырь.

Глава 4

Сочтя меч Креппера недостаточно весомым для достойного ответа силам Добра, я сбегал к волокуше, вернулся, и как только шлем Раймондо показался над краем ямы, шарахнул по нему дубиной франкенштейна. По лесу разнесся звон, похожий на колокольный. Он долго отдавался эхом, пока не затих вдали. Паладин недвижно завис в воздухе, словно вмерзшая в лед рыба.

«Враг дезориентирован! Вы нанесли сокрушительный удар, маловероятный при ваших характеристиках. Навык владения дробящим оружием улучшен на 3%.»

Что-то слабовато для сокрушительного… На шлеме не осталось ни вмятины, ни царапины, даже плюмаж не помялся. Но да, у меня и упомянутый скилл улучшился, и шанс нанесения критического урона всевозможными тяжелыми предметами. И еще я получил +2 к силе. И непонятную способность под названием «??????????????????».

Может, повторить? А то сейчас опять начнется: «Вы не можете видеть свою новую способность, потому что у вас недостаточно уровней». А жахну еще разок – она, глядишь, проявится.

«Вы совершили невероятное – пробили магическое поле высшего порядка немагическими средствами. Действие особого классового заклинания вашего противника «Божья милость» прекращено. Награда за подвиг: 50 свободных очков характеристик и 500 очков Дарований. Ваш уровень повышается на +1. Текущий уровень – 32»

Нет, не надо жахать. И так хорошо. У-у-ух, как хорошо!!!

Раймондо медленно опустился обратно в ловушку, и сияние вокруг его тела погасло. Обретя возможность шевелиться, он воткнул эспадон в землю, оперся на рукоять и хмуро уставился на нас. Хе-хе, до следующей попытки левитации у тебя час или два, верно? Если не сутки.

– Осваивайся там, ваше сиятельство, – сказал я. – И не вздумай выпендриваться. Нам с Люцифером ничто не мешает сделать эту яму выгребной.

Получасовая беготня нас немало утомила, и прежде чем продолжать разборки с родом Колеансо в лице его младшего представителя, мы устроили десятиминутный перерыв, не прекращая наблюдать за ловушкой. У беспомощного, но хорошо вооруженного пленника могли оказаться в запасе другие паладинские штучки помимо продемонстрированной. Люцифер ворошил носом истоптанную траву, выбирая не слишком грязную и все еще съедобную. Я жевал вяленую медвежатину. Ничего еда, но жестковата. Напрягает, когда питаешься только ею. Похоже, скоро меня ждет достижение «Челюсти». Следом – «Челюсти-2». И так далее.

Подкрепившись, мы перешли к заключительному этапу укрощения Раймондо.

– Предлагаю сделку, – сказал я ему. – Жизнь и свобода в обмен на броню и оружие. Выбрасывай наверх мечи, латы. А потом мы тебя вытащим.

– Я тебе не верю, – ответил Раймондо. – В Каритеке ты коварно и подло покусился на своего командира. Убил двух сослуживцев!.. Как только останусь без доспехов, ты меня убьешь из лука. И в любом случае я не отдам оружие проходимцу без чести и совести.

– А в чем загвоздка-то? – удивился я. – Представь, что ты продул на турнире. Все твои причиндалы достались бы победителю. Ты считал бы это нормальным. Но разве среди рыцарей все с честью и совестью? Среди них нет проходимцев? Да каждый второй!

– Я не отдам оружие. Я тебе не верю, – упрямо повторил Раймондо.

– Высокородный болван! У тебя что, выбор есть – верить мне или нет? Откажешься – точно погибнешь.

– Зато умру с мечом в руках!

– Ну, как хочешь.

Вокруг лежало достаточно поваленных елок, чтоб забросать ловушку лапником доверху. Я рубил ветки, стаскивал их к яме и складывал на краю. Когда накопилось целая куча, спихнул ее вниз и показал Раймондо несколько заготовленных факелов из тех же веток, связанных пучками.

– Считай, что тебя пригласили на барбекю. Только не в качестве гостя. Не хочешь изменить решение? Сейчас я зажгу факелы и сброшу их на лапник. Сгореть ты не сгоришь – разве слегка запечешься в собственной скорлупе, пока будешь задыхаться в дыму. Окочуришься без пользы и славы. А доспехи все равно достанутся мне. От копоти почищу и продам в хорошие руки.

Раймондо часто-часто задышал. Ему многое хотелось мне сказать, – но воспитание мешало использовать лексикон уличных торговцев, когда они ругаются между собой. Он не хотел умирать, – но вбитая в голову дурь не позволяла уронить достоинство и признать поражение от рук презренного простолюдина, да еще преступника.

А мне не хотелось его убивать. Парнишка бился сильно – храбро и весьма искусно. В качестве бойца его ждало большое будущее. Он был готов зачеркнуть это будущее ради глупых предрассудков, а я – не очень. Даже из чисто практических соображений. В любую минуту к ловушке могли заявиться охотники за мной, случайные путешественники, черти, ангелы, – а также верный слуга Раймондо, следовавший за ним на расстоянии от самого замка Колеансо несмотря на строжайший запрет. Однако я медлил.

Как же помочь тебе сделать правильный выбор, тупое графское отродье?

– Послушай, – сказал я. – Ты всего лишь проиграл поединок. Чего ради проигрывать заодно и жизнь? Путь из Мира Теней обратно в Срединное Пространство весьма извилист! Тебе предлагают почти почетную сдачу с немедленным освобождением. Я не обману – действительно оставлю тебя в живых. Я не требую никаких обязательств. Встретишь кого после расставания – можешь на меня настучать и навести на след. Можешь сам опять попробовать меня поймать, как только пройдет депрессия.

– Он так не поступит, – вмешался Люцифер. – Это против чести. Если согласится на твои условия, даже молча, то и словом не обмолвится о нас ни одной живой душе. И больше не поднимет на нас руку.

– Знаю, – ответил я. – Тут даже и честь ни при чем. Он просто не из тех, кто машет кулаками после драки, сразу пытается взять реванш или опускается до мести любыми способами. Потому с ним и вожусь, хотя следовало бы давно подпалить этот проклятый лапник.

– Рассуди сам, – обратился я вновь к Раймондо. – Уговаривая тебя, я теряю время и здорово рискую. Неужели только для того, чтоб не поджаривать тебя в яме, а убить стрелой, или вытащить наружу и выпустить кишки на поверхности?

Раймондо сдался. Нет, он не поверил мне, но инстинкт самосохранения переборол. Первым из ловушки вылетел эспадон и упал сбоку от меня. Я его поднял – нифига себе! Килограмм шесть. Следующим Раймондо выбросил гладиус – легонький, но того же сорта, что и двуручник, то есть высшего. Далее последовал шлем, а за ним, с небольшими задержками, остальные части графского доспеха. Я обмотал вокруг ближайшего дерева веревку Корфа, которой он рассчитывал меня связать, но не сумел, и сбросил конец в яму. Вскоре Раймондо стоял передо мной, заложив руки за спину: понурый, подавленный, готовый к насмешкам, издевательствам и смерти.

А ведь нельзя его отпускать совсем без ничего. Погибнет. Но что же делать? Я уже сжился с мыслью продать его латы и оружие за хорошую сумму. Не топтать же свою мечту! Тем паче такую дорогую по деньгам.

– Чего раскис? – спросил я паладина. – Ты воин Света или кто? Утри сопли и следуй избранному пути, раз ничего лучше не придумал. Одна неудача не должна тебя останавливать. Быть может, боги сочли, что ты взял подвиг не по силам, и решили поучить тебя смирению. Или – кто знает? – свалив из ополчения, выпустив драконов и убив Креппера, я каким-то образом оказался на стороне Добра. Я представить себе такого не могу, – но вдруг?.. И тебе не стоило со мною связываться, ибо Добро против Добра не воюет. Иди с миром, но сперва возьми кое-что на дорожку. А то сдохнешь невзначай, не успев извлечь урока из произошедшего.

С этими словами я подошел к волокуше, покопался в поклаже и протянул Раймондо меч, выданный мне Снурфом в первый же день в Версуме. Не бог весть какая потеря, а парню поможет. Иначе отловят его по пути к обитаемым местам какие-нибудь отморозки – мало того, что убьют, так ведь и надругаются предварительно всячески. А вооруженный он или отобьется, или не дастся живым.

– Я с этим мечом ходил в Гинкмар не раз, – сказал я. – И ничего, не погиб, как видишь. И ты уцелеешь – только сторонись встречных, пока не доберешься до первых деревень. И потом, желательно, тоже. На Ревском тракте дождешься патруля – солдаты проводят тебя до замка.

Раймондо вытаращился на меч будто на восьмое чудо света. Перевел взгляд на меня, не желая признавать, что я даю ему оружие. Дезертир же, блин, без моральных устоев – и вдруг такая забота о побежденном. Кинув меч к его ногам, я вернулся к волокуше. Ну правильно – дал меч, так дай и щит, и шлем с кольчугой. Прикинув сложение тех, кого мы сегодня с Люцифером положили, я решил, что Раймондо сгодится кольчуга Чока. Тот был не так высок, зато дороден и широк в плечах. И кольчуга его дрянная, кстати, – не сильно ее и жалко.

Мой внутренний хомяк яростно взвопил, что любая броня стоит очень и очень немало, и не при моем благосостоянии отдавать кольчугу тому, с кого следовало бы содрать и штаны. Однако я быстренько пристукнул животное и выкинул труп подальше. Обойдусь без твоих советов, тварь ненасытная, – Люциферу будет легче тащить волокушу. Если б не его предприимчивость, я не взял бы и половины с трупов той троицы. А теперь у меня просто синдром волокуши: раз она есть, пустовать не должна. Но она и так не пустует и постоянно пополняется – скоро оглобли треснут нахрен!

Раймондо, все еще с большим недоверием, принял у меня кольчугу. Когда вытянул руки вперед, на его правом запястье сверкнул драгоценными камнями выбившийся из-под рукава браслет.

Хомяк воскрес трижды могучим и вцепился мне в горло. Еле отбился. Пусть у меня ни чести ни совести – грабить пацана повторно не смогу. На это никакой совести не хватит, и ее отсутствие не поможет. Надо же немного меру знать. Вон у него и кошелек на поясе болтается – тогда и его забрать, что ли? И пусть человек бредет до дому без гроша, да? К тому же кошелек тощий. А браслет вряд ли простое украшение. Это наверняка боевая принадлежность, напичканная магией. И в характеристиках прописано, что вещь именная.

Кольчуга на Раймондо налезла, хотя и оказалась коротка. Из шлемов лучше всего подошел мой старый. Ну а щит графу достался Корфов – сравнительно крепкий, могущий отчасти компенсировать в бою недостатки шлема и кольчуги. Раймондо взял его и молча пошел прочь. Я так же молча пожелал ему удачи и взялся за повторное приведение в порядок ловушки. Может, повезет, и еще кто-то шлепнется в нее. А главное, я похороню в ней издыхающего, но не сдающегося хомяка, решившего сжить меня со свету попреками.

За работой приступ неутоленной жадности действительно ослаб – браслет с кошельком перестали непрерывно терзать воображение, оставив после себя лишь средней глубины тоску. От ловушки мы тронулись в новом ритме: короткие переходы с короткими же привалами. Это позволяло не выдыхаться до конца и быстрее восстанавливаться. Волокуша даже после моей благотворительной акции оказалась слишком тяжела: вес графского доспеха с избытком компенсировал потери. Переживший похороны в яме хомяк осознал свою неправоту насчет якобы понапрасну разбазаренного железа и прекратил скулеж – должно быть, с горя бросился под полозья нашего транспортного средства.

– Еще один бой в нашу пользу – и мы не сдвинемся с места, – сказал я Люциферу. – Как думаешь, по силам нам устроить такой тайник для трофеев, чтоб его не обнаружили?

– Разве что в заброшенном городе, – ответил конь.

– Придется возвращаться.

– Давай вернемся. Мы чересчур долго двигаемся по прямой. Это становится опасным. Кто-то идущий по нашему следу может нас обогнать и подготовить западню. Хотели же делать ложные маневры время от времени – и вот хороший повод. Собьем с толку любого. Спрячем лишнее и вновь возьмем курс на Разбойничий тракт, заставив охотников думать, что вовсе раздумали идти к нему.

– А в городе не слишком опасно?

– Слишком. Но многие охотники не сунутся туда именно по этой причине. Меньше шансов, что кто-то опустошит тайник.

– Тогда так и поступим. Потом нагрузим волокушу камнями, чтобы она оставляла прежний след. От города сделаем еще несколько поворотов, и только потом бросим.

– Если новых трофеев не будет.

– Конечно. Если не будет.

Приближался вечер, однако Люцифер предложил идти к городу не сразу, а создав проблемы преследователям.

– Тогда мы не успеем сделать все дела до заката, – возразил я.

– И не надо. Встанем лагерем у городских стен, и лишь утром войдем.

– Спать рядом с огромным гнездилищем нечисти?

– Ну и что? Мы так и так рискуем – и нам еще не раз придется рисковать. Стоянка под стенами – все же меньший риск, чем вход в город на ночь глядя. Вдруг нас что-то задержит, и мы не успеем уйти?

– Будь по-твоему. Но если к утру окажемся в Мире Теней, лучше мне там не попадайся.

Для начала мы повернули градусов на девяносто. Почти сразу после этого посыпались системные сообщения – не связанные, впрочем, с изменением маршрута:

«Вы проявили благородство и милосердие, пощадив побежденного и оставив (подарив) ему все необходимое для выживания. Награда за поступок: +5 к репутации».

Бедняга Раймондо! Он только теперь поверил, что я не крадусь за ним с намерением предательски пустить стрелу в спину… А вообще новость хорошая. Скорее всего она означает, что юный паладин благополучно добрался до обитаемых мест.

«Отношение к вам лиц дворянского сословия улучшено. В будущем вам будет легче добиться их благорасположения».

А оно мне надо? До сих пор как-то обходился без вылизывания высокопоставленных задниц – и дальше обойдусь.

«Ваш классовый статус повышен до возможности иметь собственный отличительный знак (символ). По достижении рыцарского звания он станет элементом вашего герба».

Так я не собираюсь достигать. Меня еще в ополчении ребята подпихивали в рыцари. И, казалось бы, что тут плохого – рыцарем быть? Сплошные тебе блага. За исключением одного неприятного момента: рыцарь обязан служить синьору и являться под его знамена по первому зову. То есть он тот же раб, только привилегированный и вооруженный. Извините, но на такую должность меня гербом не заманить. Тем более что герб кто угодно может иметь – и оружейник, и трактирщик. Даже крестьянин… Но в целом отличительный знак – это прикольно. Вечером посмотрю, сляпаю чего-нибудь.

«Вы получаете возможность делиться очками Дарований и свободными очками характеристик со своим конем. Подробности см. в разделе «Маунт» (подраздел «Взаимодействие»)».

Вот это замечательно! Очки Дарований позволят быстро подтянуть Люцифера до меня, а потом можно будет включить поддержку. Тогда система будет сама следить за нашим развитием и уведомлять о критических расхождениях и перекосах. Мне страстно хотелось немедленно вдуть Люцу всяких разных очков по самые лимиты, и потребовались немалые усилия, чтобы себя удержать. Нет, и это вечером. Поспешишь – только коня насмешишь. А самому после будет не смешно. Да и ему тоже.

Через два с половиной километра нам попалась неглубокая речка, каких немало в Гинкмарских лесах. Эта оказалась с хорошим твердым дном и частыми галечными перекатами. Настил на волокуше располагался достаточно высоко, и мы побрели вдоль берега по мелководью, не боясь замочить поклажу.

Я шел сзади, уничтожая остававшиеся от полозьев борозды на дне. Вода должна довольно быстро подправить результаты моих топорных трудов и унести с собой поднятую муть. Преследователям сперва придется понять, пошли мы вниз или вверх по течению, а затем переходить с берега на берег на каждом перекате, чтобы не пропустить место, где вышли на сушу. А вышли мы лишь миновав впадавший в реку широкий ручей. Его берега следопытам тоже придется осмотреть – вдруг мы поднялись по нему? По завершении всех действий они обнаружат, что уже слишком поздно, до заката нас вряд ли догонишь, и проще сделать это утром. Не придется ложиться спать, ожидая нападения и от нечисти, и от охотников.

Заброшенный город отображался в карте с утра, с того момента, как я его увидел. Но расстояние до него я мог определить только приблизительно, и окружающая местность в подробностях не прорисовывалась. Обычно подвижная линейка застыла в углу интерфейса, а лупа, куда ее ни наведи и какое увеличение ни выставь, показывала все ту же зелень сплошного леса. Я просто недостаточно долго бродил здесь и слишком мало успел увидеть, чтоб было как-то по-другому, но невозможность пользоваться большинством инструментов все равно раздражала. И когда мы наткнулись на развалины, это стало неожиданностью. Они никак не могли быть частью городских, поскольку находились примерно в полукилометре от крепостной стены. Однако и случайностью тут не пахло.

Глава 5

– Это часовня путешествующих, – сказал Люцифер, осмотрев остатки сооружения. – Во времена процветания Гинкмарского королевства город был пограничным. И направлявшиеся в западное чужеземье останавливались здесь, чтобы принести жертвы. А возвращавшиеся проходили обряды очищения.

– Так может, здесь и тормознем? Типа мы только что из чужеземья в родные края вернулись, – пошутил я.

– Хорошая мысль, – серьезно ответил Люцифер. – И люди, и другие разумные обходят стороной покинутые храмы, капища и алтари, посещая их лишь по большой необходимости. Причем такого рода боязнь не более чем плод суеверий. Конечно, места былых жертвоприношений и священнослужений это также и места особого присутствия духов, не всегда добрых. Но ведь и духи здесь настроены благосклонно. Они привыкли к дарам, воскурениям и почтительному к себе отношению. Привыкли оказывать милость приходящим. И не станут сразу обращать гнев на оказавшихся поблизости путников, если те сами не оскорбят бесплотных тягчайшим образом.

– Тогда откуда берутся суеверия? Не бывает следствий без причин.

– Изредка духи-хранители, привязанные к одному месту, так истоскуются от невнимания к себе, что впадают в бешенство. То же самое случается с некогда влиятельными, но впоследствии забытыми бесплотными. А иногда святилища захватывают демоны, которые способны творить зло и только зло. Или святилища могут быть посвящены таким демонам с самого начала, – но тогда не имеет значения, заброшены они или нет.

По руинам трудно судить о здании, если ты не археолог. Мне казалось, оно было некой нейтральной архитектуры, чтоб любой желающий поклонялся в нем своим собственным богам, не испытывая чувства, что не туда попал. А если его религия не предусматривала возведения храмовых построек, мог принести жертвы рядом, во дворе часовни или за его пределами. За руинами возвышалась старая толстая сосна с раздавшейся вширь кроной. Могучее дерево окружал кустарник, а под ним самим не росло ничего из-за постоянно падавшей сверху хвои, покрывшей землю толстым слоем. Здесь и встанем – спать будет мягко, защита от посторонних глаз есть.

– Где-то рядом с часовней должен быть источник, – сказал Люцифер. – Вне городов все значительное строилось и строится рядом с источниками.

– Так найди его, – предложил я. – Ты ж у нас лошадь, у тебя чутье на воду.

– Могу, но оставлю более заметные следы, чем ты.

– Намек ясен.

Приступив к поискам, я быстро понял, что у развалин бывали и до нас. В разное время и разные посетители, но, похоже, по одной нужде. Мне попадались следы старых кострищ с обгоревшими костями, маленькие алтари с пятнами крови и наплывами воска от свечей, привязанные к ветвям деревьев цветные тряпицы. Развалины продолжали использовать по назначению, совершая разнообразные ритуалы. Обнаружив родник, я набрал воды, вернулся к Люциферу и сказал:

– Место для лагеря отличное. Случайно заглянувший сюда уберется подальше, как ты и говорил. А пришедший неслучайно сделает свои дела и тоже уберется. У сосны нас не видно – главное, костер развести скромный и потушить его быстро… И знаешь что? Не попробовать ли нам тоже принести жертву? Или обряд очищения исполнить? Мы ж завтра собираемся войти в город – совсем как те путники, что останавливались у часовни века назад.

– Попробовать можно, – ответил Люцифер. – Только учти, что я не слишком силен в этой области.

– Однозначно сильнее меня.

– Тогда слушай. Я знаю лишь то, что знал Этьен де Гурфье, а он не признавал иных очищений, кроме простого омовения водой, и практиковал лишь большие и малые подношения. Однажды совершил великое.

– Ну-ка, расскажи подробнее!

– Малые подношения – это простейшие классовые обряды воинов, не требующие высокого уровня, особых магических способностей и больших затрат маны. Жертвы приносятся из того, что взято в бою, желательно недавнем. Лучше использовать предметы с сильной волшебной составляющей – духам это приятнее. Большие и великие подношения – почти то же самое, только дары богаче.

– В аккурат для нас. Три боя сегодня поимели. Добыча – свежее не бывает. Сейчас пожрать приготовлю, и займусь. Все равно трофеи надо перебрать, оценить и рассортировать – что куда. Попутно разберемся, у чего какая составляющая.

Я разгреб хвою до земли, освободив для костра большую площадку. Гореть ему не долго, но следить за огнем по-любому придется тщательно, иначе один отлетевший уголек может подпалить стоянку. Хорошо хоть других сосен вокруг нет и место довольно сырое. Настоящий пожар не устрою.

Накрошив в котелок вяленого мяса, я закинул туда же по горсти разных круп из запасов Корфа, Чока и Лидана. И перво-наперво перебрал их вещи. Силки и рыболовные снасти оставлю себе – добывать пропитание. Большой котелок пригодится – поить в случае необходимости Люцифера и иметь запас воды на привале. Еще кое-что из походной мелочевки возьму, чего у меня не хватает. Остальное уйдет в тайник. В первую очередь доспехи Лидана. Стоят они недорого, весят много, до Разбойничьего тракта далеко. Рядом лягут доспехи Креппера, требующие ремонта.

Латы Раймондо, как ни жаль с ними расставаться и оставлять на волю судьбы, тоже идут в тайник. На такие товары лучше сперва покупателя найти, чем всюду таскаться с ними. Фактически, это полный сетовый набор – выгоднее продать целиком; ограничение по классу – только для паладина; серебра и золота на железе едва ли не больше, чем самого железа. Двуручник и гладиус отлично дополняют латы, не стоит их разлучать. Короче, спихнуть графское имущество получится только серьезному клиенту, которому к тому же плевать на герб Колеансо.

На вещах лесовика быстрые решения закончились. Предметы большей частью имели ограничения по расе и не поддавались модификации. Или затраты на модификацию были таковы, что проще выкинуть. Либо ману – на ветер, – либо вещи.

Почти все талисманы требовали перезаговора. Добрая половина снадобий – тоже. Защищавший голову франкенштейна оберег «Невидимый шлем» отказывался проявлять себя без заклинания, – естественно, мне неизвестного. Пластины на кожаных латах, которые я принял за стальные, при ударе издавали глухой, совсем не металлический звук.

– Они изготовлены из чешуй Гоба – огромного монстра, обитающего в Мире Истинного Мрака, – определил Люцифер. — Раз в год Гоб выбирается в наш мир и сбрасывает кожу. И она, и покрывающие ее чешуи обладают волшебными свойствами…

– …и из-за них случается настоящая свалка среди тех, кто оказался поблизости,– закончил я.

– Не совсем, – поправил Люцифер. – Гоб уходит из Срединного Пространства обратно во Мрак, но в сброшенную кожу вселяется его призрак. Уничтожить его очень непросто. Только опытнейшие воины-маги способны на это. А кожа обычно достается лесовикам. Лишь они владеют искусством ее выделки и умением обрабатывать чешуи. Изготовленная броня сама по себе не слишком прочна, однако способна самовосстанавливаться после повреждений, и ее можно накачивать магией почти до бесконечности, усиливая защитные свойства.

– Вечные латы, – пробормотал я.

– Почти.

– Дай угадаю: воину хватит их характеристик, пока он не перегонит в развитии Гоба.

– Верно. А так как Гоб входит в число высших бессмертных, беспокоиться о новых доспехах не придется вплоть до сто восемьдесят первого уровня.

– Вот нихрена!

– Да. Но заказывать такую броню лесовикам или модифицировать под себя готовую имеет смысл только в том случае, если ты готов постоянно и щедро вкладываться в нее. И решил развиваться вниз, во Мрак.

– Знаешь, я пока подожду.

– А что тебя смущает? Не имеет значения, куда развиваться. Главное, чтоб ты выбрал подходящий для себя путь.