Последнее шоу

– О господи… Господи боже мой! Это что, розыгрыш? Нельзя так пугать людей, слышите?!

– Это не розыгрыш, сэр. Мне очень жаль. В клубе началась стрельба, одна из пуль попала в вашу дочь. Она держалась молодцом. Ее отвезли в больницу, но спасти не смогли. Примите мои соболезнования.

Отец не отвечал. Услышав, что плач матери стал громче, Бэллард поняла: муж склонился к жене, не выпуская трубки из рук. Теперь они были вместе. Взглянув на фото в руке, Бэллард представила, как они сжимают друг друга в объятиях, услышав самые страшные новости, которые только могут услышать родители. Она задумалась, стоит ли продолжать разговор прямо сейчас. Стоит ли добавлять отцу горя, стоит ли приставать с вопросами, которые могут оказаться бесполезными для дела?

И тут раздался голос отца:

– Все из-за этой сволочи, ее бойфренда. Это его нужно было убить. Это он устроил ее на работу в тот клуб.

Бэллард приняла решение.

– Мистер Хэддел, мне нужно задать вам несколько вопросов. Не исключено, что ваши ответы помогут следствию.

6

Вернувшись в Голливудский участок, они распределили бумажную работу. Дженкинс взял себе дело Лантаны, с которого началась смена, а Бэллард согласилась написать рапорты по Рамоне Рамон и Синтии Хэддел. Разделили не поровну, зато на рассвете Дженкинс гарантированно уйдет с работы и будет дома к тому моменту, когда проснется его жена.

Работа все еще называлась бумажной, хотя выполнялась на компьютере. Бэллард решила начать с дела Хэддел, чтобы закончить рапорт, прежде чем о нем спросит Оливас. К тому же ей хотелось придержать дело Рамоны для себя, и чем дольше тянуть резину, тем больше шансов, что ее желание осуществится.

Собственных столов в детективном отделе им не полагалось, но по ночам в огромном зале было безлюдно, так что и у Бэллард, и у Дженкинса были излюбленные места для работы. Выбор был в первую очередь продиктован удобством стульев и степенью износа экранов мониторов. Бэллард предпочитала стол в секции автокраж и угонов, а Дженкинс садился в другом конце зала, в секции преступлений против личности. Детектив, работавший за этим столом в дневную смену, поставил себе особый стул, купленный в магазине «Расслабьте спину». Дженкинс очень ценил этот стул. Тот был пристегнут к столу длинным противоугонным тросом для велосипеда, так что Дженкинс не мог переставить его на другое место.

Составление рапортов давалось Бэллард без труда: в прошлом она окончила факультет журналистики Гавайского университета. Репортером пробыла недолго, но опыт написания статей и университетская подготовка оказались неоценимым подспорьем в бумажной работе. Бэллард не страшилась поджимающих сроков и могла составить план рапорта о преступлении или жертве еще до того, как садилась за клавиатуру. Ее короткие и четкие фразы оживляли любой документ. Еще этот навык был полезен, когда Бэллард вызывали в суд для дачи показаний. Она была искусной рассказчицей, и присяжным это нравилось.

Именно в зале суда жизнь Бэллард переменилась самым поразительным образом. Произошло это пятнадцать лет назад. Окончив университет, Бэллард заняла место в ряду криминальных репортеров газеты «Лос-Анджелес таймс». К ее должности полагался уютный кабинет в здании суда Ван-Найса. Там Бэллард занималась освещением уголовных дел и работы шести полицейских дивизионов, отвечающих за север Лос-Анджелеса. Одно дело заинтересовало ее больше других: убийство четырнадцатилетней девочки, сбежавшей от родителей. Однажды ночью ее похитили с Венис-Бич, отвезли в ван-найсский наркопритон, несколько дней насиловали, а потом задушили и выбросили в мусоровоз на стройке.

Полиция задержала подозреваемых, и двое мужчин предстали перед судом по обвинению в убийстве. Бэллард освещала предварительное слушание дела. Во время дачи показаний по следствию ведущий детектив перечислил все пытки и унижения, которым жертва была подвергнута перед тем, как ее наконец убили. В итоге он расплакался прямо на трибуне. Не напоказ. В зале не было присяжных – лишь судья, который должен был решить, давать ли делу ход. Детектив заливался слезами, и в этот момент Бэллард поняла, что отныне не сможет ограничиться одним лишь написанием статей. На следующий день она подала заявление в полицейскую академию Лос-Анджелеса. Решила стать детективом.

Когда она начала работать над первым рапортом, было двадцать восемь минут пятого. Хотя коронерская служба обязана будет провести формальное опознание Синтии Хэддел, сомнений в личности погибшей почти не было. Бэллард занесла в файлы ее имя и адрес на Ла-Бреа. Сперва составила рапорт о смерти: жертва скончалась от раны, полученной в результате пистолетного выстрела, подробности такие-то и такие-то. Затем описала хронологию событий, перечислив их с Дженкинсом действия начиная с того момента, как звонок лейтенанта Манро застал обоих в Голливудском пресвитерианском центре.

Покончив с хронологией, Бэллард воспользовалась ею в качестве шаблона для рапорта от первого лица: подробного описания их с Дженкинсом ночных приключений, относящихся к делу Хэддел. Потом настало время перечислить предметы, обнаруженные на теле жертвы и в ее шкафчике.

Прежде чем начать, Бэллард все пересчитала, после чего позвонила в лабораторию судебной экспертизы.

Дежурного звали Уинчестер.

– Я насчет четырех трупов в Голливуде. Улики уже оформляют? – спросила Бэллард. – Мне нужен ПН.

Каждому оформленному предмету полагался ПН – собственный порядковый номер.

– Там сам черт ногу сломит, – ответил Уинчестер. – Ребята все еще на месте. Будут собирать улики до самого утра, а то еще и днем. Думаю, начнут оформлять не раньше полудня. Кстати, их пять. В смысле, трупов.

– Знаю. Ну ладно, сама справлюсь. Спасибо, Уинчестер.

Поднявшись с места, она подошла к Дженкинсу.

– Пойду возьму номера из реестра. Тебе надо?

– Да, один.

– Сейчас принесу.

Бэллард вышла в задний коридор и направилась к складу вещественных доказательств. Она знала, что дежурного там не будет: по ночам склад пустовал, как и детективный отдел. Но на столе у входа всегда лежал журнал с актуальным перечнем порядковых номеров для оформления улик и личных вещей. Каждый предмет отправлялся в отдел криминалистики, и там уже решали, считать его уликой или нет. Поскольку лаборатория пока что не могла предоставить порядковые номера для дела «Дансерз», все предметы, собранные Дженкинсом и Бэллард, будут записаны под номерами Голливудского дивизиона, а потом криминалисты разберутся, что к чему.

Схватив со стола листок линованной бумаги, Бэллард выписала из журнала восемь номеров: семь для себя и один для Дженкинса. Каждый номер начинался с текущего года и двух цифр: «06» – код Голливудского дивизиона. Возвращаясь в детективный отдел, Бэллард услышала, как в другом конце пустого коридора, в кабинете начальника смены, раздался смех. Смеялись несколько человек: некоторые сдавленно фыркали, а один заразительно хохотал. Узнав смех лейтенанта Манро, Бэллард улыбнулась себе под нос. С чувством юмора у копов все в порядке. Полицейские всегда найдут над чем поржать – даже посреди смены в ночь массового убийства.

Бэллард выдала Дженкинсу ПН, но не стала спрашивать, далеко ли он продвинулся. Дженкинс набирал текст двумя пальцами и все еще возился с рапортом о происшествии. Смотреть, как он страдает над клавиатурой, было невыносимо. Обычно Бэллард вызывалась делать всю бумажную работу, чтобы не дожидаться, пока Дженкинс закончит печатать.

Вернувшись к своему – вернее, чужому – столу, Бэллард надела перчатки и приступила к делу. На все про все ушло полчаса: на содержимое шкафчика, ключ, снятый с шеи Хэддел, и деньги, обнаруженные в кошельке и переднике, – их нужно было пересчитать, чтобы записать точную сумму. Чтобы в будущем не возникло вопросов, Бэллард подозвала Дженкинса, и тот засвидетельствовал пересчет купюр. После этого она все запечатала и сфотографировала на камеру мобильника.

Сложив пластиковые пакеты в коричневый бумажный мешок, Бэллард пометила его соответствующим номером и заклеила красным скотчем. Затем отнесла его на склад вещественных доказательств и убрала в шкафчик. Позже его заберет кто-нибудь из отдела ограблений и убийств или курьер отнесет мешок в лабораторию, где его содержимым займутся криминалисты.

Вернувшись в свой отдел, Бэллард бросила взгляд на часы над телеэкранами. Одиннадцать минут седьмого. Смена заканчивалась в семь, а на сверхурочные рассчитывать не стоило. Была середина месяца, и деньги на оплату переработки, скорее всего, уже закончились. К тому же Бэллард не хотелось задерживаться. Она планировала отложить дело Рамоны Рамон до следующей смены.

Нужно было закончить с делом Хэддел: написать о беседе с родителями и другими официантками. Так что до конца смены было чем заняться. Вернувшись к компьютеру, Бэллард открыла новый файл и собиралась приступить к описанию разговора с Нельсоном Хэдделом, когда завибрировал телефон. Звонил лейтенант Манро.

– Лейтенант?

– Бэллард, ты где?

– В сыскном. Пишу рапорты. Кстати, недавно слышала смех у вас в кабинете.

– Ага, мы тут славно веселимся. В общем, есть одно дело. Нужно взять показания.

– У кого? Я пока не закончила. А еще рапорт по Рамоне Рамон, к нему я даже не притронулась.

– Только что явился один парень. Говорит, был в клубе, когда началась стрельба. И у него есть фотографии.

– Точно? Там же нельзя фотографировать.

– Он тайком сделал пару селфи.

– Снимки толковые?

– Темные, но что-то на них есть. Похоже на вспышку от выстрела. Надеюсь, в лаборатории смогут увеличить четкость. Возьми парня и выясни, что у него имеется и что ему известно. Он сидит в приемной. Хватай его за жабры, пока ему не надоело ждать.

– Уже иду. Слушайте, лейтенант, смена заканчивается через час. Как насчет «зеленки»? Я даже не начинала второй рапорт, а теперь еще и этот свидетель…

Бэллард имела в виду зеленую карточку для выплаты сверхурочных, на которой должен расписаться начальник смены.

– Получишь один час, и не больше, – сказал Манро. – Я же не могу выгрести всю кассу за одну ночь. За это время допросишь парня и закончишь рапорт по стрельбе. Нападение отложи на потом, если жертва еще дрыгается. Если уже нет, отложить не получится.

– Ей сделали операцию. Больше ничего не знаю.

– Короче, займись этим парнем. Сними груз с плеч моих.

– Так точно.

Бэллард закончила разговор. Хорошо, что в конце смены не придется передавать дело Рамоны Рамон в отдел преступлений против личности. Это будет поважнее денег за переработку. Путь в приемную лежал мимо стола, за которым сидел Дженкинс. Тот по-прежнему набирал текст двумя пальцами. Бэллард рассказала ему про свидетеля и добавила, что им выделили час сверхурочных.

– Нет уж, спасибо, – сказал Дженкинс, – мне нужно домой.

7

Свидетелем оказался некий Зандр Спейтс, тощий двадцатитрехлетний клаббер в серых тренировочных брюках и темно-синей толстовке с капюшоном. Бэллард отвела его в детективное бюро и проводила в крошечную комнату для допросов. Спейтс уселся, не вынимая рук из карманов толстовки.

– Зандр… Это ваше настоящее имя? – начала Бэллард.

– Уменьшительное от Александр, – ответил Спейтс. – Мне так больше нравится.

– Ладно. Где вы работаете, Зандр?

– То тут, то там. В данный момент продаю обувь.

– Где?

– На Мелроуз, в бутике «Слик кикс».

Бэллард не делала пометок. На входе в комнату она повернула регулятор термостата, тем самым включив оборудование для аудио- и видеозаписи.

– Значит, сегодня ночью, когда началась стрельба, вы были в «Дансерз»? – спросила она.

– Верно, – кивнул Спейтс, – был.

– Сами по себе?

– Нет, с приятелем. Его зовут Метро.

– Как его настоящее имя?

– Честно говоря, не знаю. Метро, и все.

– Где вы с ним познакомились?

– Он работает в «Кикс». Там и познакомились.

– Когда вы пришли в клуб?

– Вчера, чуть раньше полуночи.

– Стрелявшего видели?

– Нет, все случилось у меня за спиной. Через две кабинки от того места, где я сидел. Но когда началась стрельба, я делал селфи и снял первый выстрел, прикиньте? С ума сойти!

– Покажите.

Спейтс вынул айфон из кармана толстовки и открыл галерею.

– Там три штуки в разделе «Живые фото», – сказал он. – Пролистайте.

Положив телефон на стол, Спейтс подтолкнул его к Бэллард. Она взглянула на фото на экране. На переднем плане, в центре, был сам Спейтс, а за его правым плечом – темные очертания других кабинок с людьми. Рассмотреть лица было невозможно. Оставалось надеяться, что специалисты видеотерминала лаборатории сумеют улучшить картинку.

– Вы листайте, – напомнил Спейтс. – Там есть снимок с выстрелом.

Второе фото походило на первое, но третье оказалось гораздо интереснее. Камера запечатлела вспышку в кабинке за плечом у Спейтса. На фото и впрямь было самое начало стрельбы, вспышка выстрела. У камеры имелась функция «Живые фото», – следовательно, в телефоне была запись целой секунды, предшествующей кадру. Бэллард просмотрела ее несколько раз: убийца поднимал руку, а затем нажимал на спусковой крючок.

Увеличив фото, Бэллард сдвинула его так, чтобы вспышка оказалась в центре экрана. Изображение получилось смазанное, но видно было, что стрелок сидит спиной к камере. Бэллард различила нечеткие контуры его затылка и правого плеча. Правая рука была поднята, а пистолет направлен на человека, который через мгновение завалится налево, свесившись в проход между кабинками. Лицо жертвы было размыто: должно быть, увидев пистолет, мужчина отпрянул.

– Говорю вам, картинку смогут улучшить, – сказал Спейтс. – Мне, наверно, полагается вознаграждение?

Бэллард взглянула на него поверх телефона. Теперь ясно, зачем он явился в участок.

– Вознаграждение? – переспросила она.

– Ну да, за помощь в раскрытии дела, – сказал Спейтс.

– Мне ничего не известно ни о каком вознаграждении.

– Ну, должно же оно быть. Ведь я подвергался опасности.

– С этим разберемся позже. Расскажите, что происходило, когда началась стрельба. Что вы сделали?

– Мы с Метро спрятались под стол, – сказал Спейтс. – Убийца пробежал мимо нас, застрелил еще каких-то людей. Мы подождали, пока он не скроется, и свалили оттуда к чертям собачьим.

Отправив фото со вспышкой на свой телефон, Бэллард спросила:

– Мистер Спейтс, вам известно, где живет Метро?

– Не-а, не знаю, – ответил Спейтс. – Мы первый раз затусили. Оба приехали на своих тачках.

– Хорошо. При необходимости найдем его в «Слик кикс».

– Да, там и найдете.

– И нам на какое-то время понадобится ваш телефон. Простите.

– Э… на кой хрен? Вы же переправили фото себе. Теперь оно у вас.

Он указал на свой мобильник.

– Понимаю, – сказала Бэллард, – но у вашей камеры есть функция «Живые фото». Возможно, в лаборатории эти снимки смогут разобрать на отдельные кадры. По-моему, перед выстрелом пистолет виден четче, – должно быть, дело в отдаче. Эта информация может оказаться весьма полезной, и в лаборатории понадобится не только фото, но и камера, с помощь которой его сделали. В общем, специалистам нужно будет взглянуть на ваш телефон.

Спейтс выругался.

– И надолго вы его заберете?

– Точно сказать не могу. Надеюсь, что не больше чем на несколько дней.

Бэллард прекрасно знала, что это ложь. Скорее всего, телефон так и не вернется к владельцу. Его изымут в качестве вещественного доказательства. Но пусть это объясняет кто-нибудь из отдела по расследованию ограблений и убийств.

– И чем я буду пользоваться эти несколько дней? – осведомился Спейтс.

– Может, одолжите у кого-нибудь. Или купите одноразовый, – предложила Бэллард.

Спейтс снова выругался.

– Побудьте здесь. Я подготовлю квитанцию на ваш телефон.

– Проклятье! Лучше бы денег дали.

Бэллард встала:

– Я все выясню. Сейчас распечатаю квитанцию и вернусь.

Забрав телефон, Бэллард вышла из комнаты и направилась к Дженкинсу. Тот все еще стучал по клавиатуре.

Бэллард поднесла телефон к его лицу и, коснувшись экрана, запустила секундное видео.

– Чтоб меня! – буркнул Дженкинс.

– Угу, – кивнула Бэллард. – Снимок из разряда «один на миллион».

– Кого-нибудь видно?

– Стрелка́ – нет. Он сидит спиной к камере. Но в лаборатории могут идентифицировать пистолет.

– Круто! Оливасу сообщила?

– Сейчас сообщу.

Вернувшись к столу, Бэллард поняла, что рация осталась в машине, а нужного контакта у нее нет: когда звонил Оливас, номер высветился как неопределенный. Да, можно отправить электронное письмо, но когда еще он его прочтет? Пролистав контакты, Бэллард нашла номер Кена Честейна. Она не стала удалять его даже после предательства, за которым последовал ее перевод из ОРОУ. Бэллард отправила Честейну эсэмэску:

Скажи Оливасу: в «шестом» объявился свидетель из соседней кабинки. У него в телефоне снимок выстрела. Не исключено, что в лаборатории сумеют улучшить резкость.

Отправив сообщение, она распечатала квитанцию для Спейтса. Выхватила ее из принтера и отправилась в комнату отдыха, чтобы сварить кофе. Ночью Бэллард позволяла себе выпить одну чашку, и теперь было самое время это сделать: кофе поможет ей закрыть смену, а потом провести час на доске в заливе. После этого Бэллард ляжет спать, будет восстанавливать силы. По пути она окликнула Дженкинса, но тот сказал, что обойдется без кофеина.

Когда она ставила капсулу в кофемашину, тренькнул телефон. Пришло сообщение от Честейна:

Кто это?

Выходит, Честейн стер ее номер. В ответ Бэллард отправила свой старый позывной ОРОУ – Дамкаб5 – и фотографию вспышки. Если у Честейна айфон новой модели, он сможет прокрутить секундное видео и поймет всю его ценность.

Когда она вернулась к рабочему месту, снова зазвонил телефон. Номер неопределен. Бэллард подумала, что ей звонит Честейн, но услышала голос Оливаса:

– Детектив, свидетель еще там?

– Да, в комнате для допросов. Наверное, думает, где меня носит вот уже двадцать минут.

– Пускай посидит. Честейн уже в пути. Будет через пять минут. Другие фотографии есть?

– Вроде той, что я отправила Честейну? Нет.

– Телефон у вас?

– У меня на столе. Собиралась отнести парню квитанцию на подпись.

– Хорошо. Честейн его заберет.

– Ясно.

– Рапорты готовы, детектив?

– Почти. С вещами жертвы я разобралась. Осталось записать пару разговоров.

– Закончить и сдать, детектив.

И Оливас снова отключился, прежде чем Бэллард успела ответить. Подняв глаза, она увидела, что рядом фланирует Дженкинс.

– Ну, что творится?

– Сюда едет Честейн – забрать телефон и поговорить со свидетелем. Мы по-прежнему не в деле.

– Вот и славно. Я почти закончил с Лантаной. – Развернувшись, он направился в свой угол зала.

– Неужели тебе не хочется довести какое-нибудь дело до конца? – спросила Бэллард.

– Уже нет, – не оглядываясь, ответил Дженкинс.

Бэллард услышала стук: обнаружив, что его заперли, Зандр Спейтс начал колотить в дверь. Забрав квитанцию, Бэллард подошла к комнате.

– Что за хрень?! – ругнулся Спейтс. – Я что, арестован? Зачем вы меня заперли?

– Вы не арестованы, мистер Спейтс. Таковы правила департамента. Нельзя допускать, чтобы по участку расхаживали гражданские лица.

– Ну и что происходит? Где мой телефон?

– Ваш телефон у меня. Сейчас с вами побеседует еще один детектив. Он ведет это дело и считает, что вы можете оказаться чрезвычайно важным свидетелем. Кстати, спросите его о вознаграждении. Уверена, он сможет вам помочь.

– Что, правда?

– Да, чистая правда. Поэтому вернитесь в комнату и успокойтесь. Вот вам квитанция. Одну копию подпишите, вторую оставьте себе. Через несколько минут к вам придет детектив Честейн.

Бэллард указала на стул, стоявший у стола. Спейтс отошел от двери и плюхнулся на него. Бэллард протянула ему ручку, и он подписал квитанцию. Забрав экземпляр с подписью, Бэллард вышла, закрыла дверь и снова заперла ее на ключ.

Пятью минутами позже из глубин здания появился Честейн и сразу подошел к столу Бэллард.

– Где свидетель?

– В комнате номер два. Его зовут Зандр Спейтс. Вот его телефон.

Бэллард уже убрала айфон в прозрачный пластиковый пакет. Протянула его Честейну.

– Хорошо. – Он забрал телефон. – Я им займусь.

– Удачи.

Честейн хотел было уйти в комнату для допросов, но Бэллард его остановила:

– Да, и еще я оформила вещи официантки, если они тебе вдруг понадобятся. Я говорила с ее родителями. Отец сказал, ее парень барыжит наркотиками. Он и заставил ее торговать в клубе.

– Интересно, – кивнул Честейн. – Но вряд ли имеет отношение к делу.

– Вряд ли, – согласилась Бэллард. – В общем, все на складе вещдоков. Если не заберешь сам, в следующий раз пришлют с курьером.

Честейн развернулся на сто восемьдесят градусов. Шагнул в сторону комнаты для допросов и снова повернулся к Бэллард:

– Как там Лола?

– Нормально.

– Хорошо.

Честейн замолчал, но не двинулся с места. Наконец Бэллард подняла взгляд и спросила:

– Что-то еще?

– Ну, как бы да, – произнес Честейн. – Знаешь, Рене, мне жаль, что в тот раз все так вышло…

Какое-то время Бэллард смотрела на него. Потом произнесла:

– Надо же, прошло всего лишь два года, а ты уже извиняешься.

– Ну да. – Он пожал плечами. – Типа того.

– Что, совсем забыл свои тогдашние слова?

– Ты о чем?

– О том, как ты велел мне отозвать жалобу. О том, как говорил, что у Оливаса трудный развод и жена отсудит у него половину денег, что он оступился, и прочую хрень – как будто это оправдывало его поступок.

– Не понимаю, какое отношение…

– Кенни, ты даже стер мой номер. Умыл руки, от всего открестился. Ничего тебе не жаль. Тогда ты засек возможность и не преминул ею воспользоваться. Для этого пришлось «толкнуть меня под автобус», и ты без колебаний это сделал.

– Ты не права.

– Нет, права. В лучшем случае тебя гложет чувство вины.

Бэллард встала, чтобы быть с Честейном на равных.

– Интересно, с какого только перепугу я решила, что ты прикроешь напарницу? Я сдуру тебе доверилась, и вот, пожалуйста, – смотри, что со мной стало. Но знаешь что? Лучше работать с Дженкинсом на «ночном сеансе», чем с тобой в ОРОУ. Хотя бы ясно, чего ожидать.

Какое-то время Честейн смотрел на нее, и щеки его розовели. Бэллард вспомнила: это верный знак, что его проняло. Выходит, ей удалось до него достучаться. Честейн неловко улыбнулся, провел ладонью по губам. Да, ее слова ударили в больное место.

– Ну что ж, – наконец проговорил Честейн, – спасибо за свидетеля. – И снова повернулся к комнате для допросов.

– Всегда пожалуйста! – крикнула Бэллард ему в спину.

Она схватила пустую кофейную кружку и направилась к выходу из зала. Меньше всего ей хотелось находиться в одном помещении с Честейном.

8

Из-за задержки со свидетелем Бэллард попала в утренний час пик. Армия трудяг из сферы обслуживания продвигалась с востока на запад, к своим рабочим местам с минимальной – или даже ниже – зарплатой: в гостиницах, ресторанах и домах тех районов, где жить им не по карману. На дорогу до Венис-Бич ушел почти час. По пути Бэллард забрала Лолу из передержки, и они отправились на пляж.

У этого долгого и утомительного путешествия были свои плюсы. Добравшись до места, Бэллард увидела, что туман уже рассеялся, а вода в заливе была кобальтово-синей и гладкой как стекло. Остановившись на парковке к северу от променада, Бэллард подошла к дверцам фургона. Выпустила Лолу, взяла теннисный мячик из корзины у колесной арки, бросила его на другой конец пустой парковки. Собака рванула следом. Через три секунды схватила мячик и послушно принесла его назад. Бэллард бросила мячик еще несколько раз, после чего положила его назад в корзину. Не наигравшись, собака заскулила.

– Поиграем позже, – пообещала Бэллард.

Ей хотелось выйти на воду, прежде чем поднимется ветер.

Свой белый «форд транзит коннект» Бэллард купила у мойщика окон: тот сворачивал дела, решив уйти на покой. Пробег у фургона был приличный, восемьдесят тысяч миль, но прежний хозяин поддерживал машину в неплохом состоянии. Багажник для транспортировки лестницы сгодился, чтобы возить на нем доску для серфинга. Как и в их с Дженкинсом служебном автомобиле, внутренний кузов фургона был разделен на отсеки с помощью картонных коробок.

Перед выходом из Голливудского участка Бэллард переоделась в закрытый купальник, выцветшие джинсы и красную толстовку с капюшоном. Рабочий костюм оставила в шкафчике. Теперь же, раздевшись до купальника, она сложила остальную одежду в рюкзак, в котором уже была смена белья, носки и кроссовки «Нью Бэланс». К стенке фургона была прикреплена вешалка. Сняв с нее легкий гидрокостюм, Бэллард натянула его поверх купальника и застегнула молнию на спине с помощью короткого тросика с петлей на конце. В одной из коробок лежало большое пляжное полотенце. Оно тоже отправилось в рюкзак. Бэллард прицепила к рюкзаку чехол с палаткой и накинула лямки на оба плеча.