Проклятый-2: Камелия

Лана Мейер

Проклятый-2: Камелия

© 2021 Лана Мейер

* * *

Иногда достаточно одного взгляда, чтобы образовалась связь.

Кизнайвер / Связанные (Kiznaiver)

– А я думал, что король может делать все, что захочет… – Быть королем – это нечто большее…

Король Лев

Пролог

POV Брэндан. Flashback

– Ты проиграл, – высокомерно заявил Бастиан, восседая на коричневом скакуне – очередной подарок нашего отца, которого брат решил немедля объездить. Джонатан и меня баловал подобными подарками, но скакуны стоимостью в несколько тысяч фунтов мало меня интересовали. Моим любимцем всегда оставался Оникс – черный, от гривы до кончика хвоста, с еще более темными, чем его смолевая шерсть, глазами.

Мы двигались вперед, отдаляясь от ипподрома в сторону тополей, за которыми начиналась лесная часть территории нашего замка. Не в моих правилах было проигрывать и уж тем более поддаваться, но в последнее время мои победы в состязаниях с братом не приводили ни к чему хорошему.

С Бастианом происходило что-то странное. Порой я видел в нем своего лучшего друга, брата, мою опору и того, на кого я всегда мог положиться. А порой – раздражительного ублюдка, который любой мой успех или слова воспринимал как неуместные упреки.

Но сегодня я ему поддался и специально не напрягал Оникса, который был очень недоволен своим результатом, и в знак этого уже несколько минут бил меня хвостом по спине.

– Видимо, отец сделал тебе отличный подарок. А ты, я вижу, будешь еще долго праздновать свою первую за три месяца победу. – я не удержался и ответил ему с непринужденной колкостью. В ответ Бас только усмехнулся, спрыгнул с коня и отпустил его прочь, слуги тут же подхватили его и повели в конюшню.

– Спасибо, приятель. Отличная работа. – тихо прошептал я, наклонившись поближе к уху Оникса, так, чтобы Бастиан ничего не услышал. Затем я слез с него, одобрительно похлопав по упругой шее, и в последний раз заглянув в его черные глаза, отпустил к подоспевшим слугам.

– Что, опять возишься с этими… животными? – Продолжал подшучивать Бас, потрепав меня за волосы. Сначала мы шли вдоль опушки леса, но почти сразу углубились в темноту тополей – на территории сада было слишком много лишних ушей, а я знал, что Бас не любит, когда сплетни расходятся по замку со скоростью света.

В последнее время у него разыгралась настоящая паранойя: он частенько заставляет кого-нибудь из слуг пробовать его пищу или напитки, испытывая ее на яд. Да только рисковал он не своей жизнью, если еда и была отравлена, она бы не нанесла мне или Бастиану смертельный урон.

Издавна яд считался одним из самых легких способов отравить королевскую кровь, но, к счастью, с приходом новых технологий и новейшей медицины эта проблема была решена.

Вакцина, вырабатывающая иммунитет против самых опасных ядов, была очень дорогой и доставлялась в Англию из Америки, тем не менее, королевская семья с легкостью могла себе ее позволить. Поэтому и я, и Меридиана с Бастианом еще в детстве испробовали эту вакцину на себе. Только такие сильные вещества, как яд тропического паука, или Черной кобры, могли привести к тяжелым последствиям.

Хоть Джонатан, отец, и уверял нас, что угроза кратковременна и не опасна, осознавать, что тебя пытались отравить, мягко говоря, неприятно. Только самый настоящий трус будет действовать таким способом. Джонатан заверил нас с Басом, что любой яд вызовет лишь замедление пульса и паралич всего тела на несколько часов, возможно, дней. Несмотря на это Бастиан продолжал время от времени заставлять слуг пробовать свою еду. При этом лицо у него было такое, будто он ожидал, что рано или поздно она окажется отравленной.

А вот кого-то из служащих такой яд мог запросто убить.

Паранойя Бастиана дошла до того, что он везде видел жучки и камеры слежения, ему вечно казалось, что против него затевают заговор, который мог бы унизить его в глазах народа, и опорочить идеальный образ будущего правителя. Это приводило меня в недоумение, но я молчал – в конце концов, меня это мало заботит. Я жду не дождусь того дня, когда переступлю порог Оксфордского университета.

Высшая математика. Закрытые клубы. Карты. Девушки. И никакого давления со стороны – бремя стать королем, к счастью, меня не коснется.

Конечно иногда я думал об этом. В глубине души я всегда знал, что я бы справился с правлением. Я мог бы сделать для страны больше, чем кто-либо другой, но я отгонял от себя эти мысли, особенно с тех самых пор, когда узнал о своем происхождении. Для парламента, для народа и даже для своего отца я навсегда останусь бастардом, пороком. Пятном на чистейшей голубой крови и напоминанием о грехах короля. Бастиан, каким бы твердолобым упрямцем он ни был, навсегда останется единственным наследником, тем, кто по праву займет престол, и вступит в правление рука об руку с парламентом.

Хотя я мечтал поставить этих зажравшихся ублюдков на место, но знал – это не мое дело. Моя задача – учеба и военное дело в перерывах между нормальным человеческим общением с однокурсниками.

Обычная жизнь.

– Возишься ты со своими фаворитками, – я отмахнулся, по-дружески хлопнув его по плечу. – Пытаешься нагуляться перед предстоящей свадьбой?

Бас поморщился, передернув плечами, словно вспомнил о чем-то неприятном.

– О, да. Свадьба. Женюсь на девушке, которую я никогда не видел. Прекрасно! – Он демонстративно возвел глаза к небу, изображая отвращение. – Что только не сделаешь по приказу отца. Он готов отщипнуть любой кусочек новых земель, поэтому Шотландия скоро вновь станет частью Англии. А там и Ирландия прогнется. А если не захочет – раздавлю. Не зря же я буду терпеть эту… пампушку-принцессу.

– Это всего лишь брак, ты же знаешь. Ради земель, наследников. Ты не будешь лишен удовольствий, в которых и сейчас себе не отказываешь. Это твой долг. К тому же ты не похож на человека, который способен полюбить.

Я прикусил язык, как только произнес это слово. Полюбить. Мы с Бастианом во многом похожи: воспитанные в строгости и железной дисциплине, мы подвержены минутным страстям, но не настоящим чувствам. Отец позаботился о том, чтобы промыть нам мозги.

«Любовь – это слабость, которую король не может себе позволить.» – говорил он, со строгостью во взгляде. Но я знал, что он лжет. Я всегда замечал все, что для глаз других было сокрыто: движение рук, губ и даже зрачков, – несколько лет практики и врожденное шестое чувство сделали меня мастером своего дела. Хотя, нужно отдать должное «ведьме»-матери. Кэтрин говорила, что это в нее я такой проницательный. Ходили слухи, она занималась древней магией, проще говоря, бредом, пока не была изгнана из страны.

Я и сам не знал, что я чувствую к этой женщине – к той, которую никогда не видел. К той, которая подарила мне жизнь. Я не знал другой матери, кроме Кэтрин, поэтому с трудом воспринимал информацию о том, что я – полукровка.

Бастард. Сын шлюхи короля.

Я потряс головой, отгоняя дурные мысли прочь.

– Ты плохо меня знаешь брат. Я… способен на любовь, – Бастиан посмотрел на меня, прищурившись, слегка сжав ладонь на рукоятке своего клинка, заткнутого за пояс. Что-то в его глазах вдруг стало новым, глубоким. Они будто посветлели, а затем этот огонек тут же погас, когда он поправил себя. – Я люблю страну и свой народ.

– Так же, как и я, – кивнул, замечая перемену в его настроении. Мы приближались к одному из моих любимых мест – Белым скалам. На территории нашего замка есть только одна поляна, которая позволяет увидеть их – смертельный обрыв, который несет в себе всесильный страх и в то же время невероятную красоту, которой я мог любоваться часами.

Я часто сюда приходил, на эту поляну. Особенно мне нравилось бывать здесь, когда небо затянуто серыми непроглядными тучами, а ветер такой сильный, что волны внизу сходят с ума. Они без конца ударялись о белые скалы, обтачивая их годами. Веками. Они ошеломляли меня своей силой – природа каждый раз тыкала меня носом в то, насколько мы все незначительны.

Мы пытаемся быть на этой земле хозяевами, бесконечно играем в престолы… Но каждый раз, когда я смотрю на волны, которые за годы меняют рельеф Белых скал, я понимаю, как мы ошибаемся.

Однажды волна может подняться так высоко, что она запросто сотрет Англию с лица земли. Европу. Всего одно столкновение тектонических плит по воле природы может опустить нас на дно океана, как жалких червей, которые не достойны спасения.

И эта сила пробуждала во мне желание что-то изменить в мире. Не у каждого человека есть такая возможность, но я – королевской крови. Я могу повести за собой людей. Я могу управлять ими, могу заставить целую нацию деградировать, а могу – повести другим путем. Я могу быть чем-то большим, чем просто человеком. Я могу быть голосом, могу быть образом, за которым хочется тянуться.

Но им должен быть Бастиан.

– Да, видел, что ты выкинул недавно. Навестил приют, наркологическую клинику. Все свои деньги отсылаешь… хм, куда там? В Африку? На спасение этих… тварей?

Я смерил его уничтожающим взглядом, стоя слишком близко к обрыву и прислушиваясь к звукам волн, бьющихся о скалы. Бастиан присел на серый камень, натачивая об него лезвие своего клинка с душераздирающим звуком.

– Они – не твари. Это исчезающий вид тигров. Их осталось меньше тысячи, – я сжал кулаки, пытаясь скрыть свое раздражение.

– Я не имел в виду ничего плохого, Брэд. Божьи твари, – парировал Бас, заметив мою злость во взгляде. – И все же, что бы ты не сделал, об этом говорят все. Маленький ангел. Маленький сукин сын. Идеальный принц с одним крошечным недостатком – он не настоящий принц, а лишь результат того, что наш отец когда-то кончил в одну из своих шлюх. Не так ли?

Мне показалось, что я ослышался. В карих глазах Бастиана разгорелся недобрый огонь – тот, что появился в них не так давно, но в последнее время, сметал все на своем пути. Бастиан никогда прежде не был таким. Да… он любил пошутить, искусно владел «черным юмором», но он никогда не опускался до оскорблений. Мы были братьями. Несмотря на нашу кровь. Но сегодня из его уст вылетели эти слова, и я будто прозрел – увидел, что Бастиан по-настоящему за что-то злится на меня. Почти ненавидит. Он одержим то ли ревностью, то ли завистью, словно болезнью. По крайней мере, это то, что я мог уловить, вглядываясь в недобрый огонь, окутывающий его зрачки.

– Что ты сказал? – чужим голосом произнес я, когда Бастиан встал с камня, крепче сжав поблескивающий клинок в своей ладони. Я повторил: – Что ты сказал? Что с тобой, Бас? С каких пор ты злишься из-за того, что я просто помогаю людям?

– Помогаешь, – сплюнул он, глядя на меня с прежним презрением. – Твоя помощь только мешает. Раздражает. Ты делаешь это специально – специально, чтобы люди видели, какой ты, сукин сын, хороший. Святой Брэндан. Который защитит, который поможет. Но это же не правда… ты просто пудришь всем мозги, чтобы они отвернулись от меня. Затеяли восстание. Чтобы они убили меня, как только я стану королем, и ты с печалью на глазах мог бы занять свое место. Загадочный маленький принц, который, сука, всем нравится, с тех самых пор, как он выкинул этот дешевый фокус в зоопарке…

Желчь кровавой рекой лилась из каждого слова, которое произносил мой брат. Нет… скорее сейчас это был не мой брат. А жалкий сгусток из оголенных нервов, ненависти и злобы. Паранойя Бастиана зашла слишком далеко, и все, что я хотел сделать, это помочь ему.

– Заткнись. – Я поднял руку, останавливая его речь жестом.

– А ты кто такой, чтобы затыкать меня, братец? Ты даже не брат мне! Ты – помеха. – Он тяжело дышал, поднимая клинок выше. Его грудь задрожала, но он изо всех сил пытался собраться с мыслями.

Я его не узнавал.

– Я никогда не делал что-то на показ. Я никогда не думал об этом. О том, что пишут. О том, что говорят, Бастиан. Или ты меня плохо знаешь? И я всегда знал, что власть принадлежит тебе и только тебе. Мне это не нужно. У меня… другие цели.

– Да? И какие же? Не верю. НЕ ВЕРЮ НИ ЕДИНОМУ ТВОЕМУ СЛОВУ. Ты просто такой же хитрый, как и твоя мать. Настоящая мать, которая охмурила отца, пуская пыль ему в глаза. Это то, что ты всегда делаешь, пускаешь пыль людям в глаза. Моей матери, которая почему-то полюбила тебя. Больше, чем родного сына. Как тебе это удалось, ублюдок? КАК? – в его голосе были намешаны оттенки скорби, злости и чувства несправедливости.

Но он нес бред. Бастиан находился в неадекватном состоянии, будто в него вселился злой дух, который одержал победу над его телом и разумом. Кэтрин любила меня, но она никогда не обделяла любовью и заботой, ни его, ни Мэри, которая вообще являлась смыслом всей ее жизни. И люди… да, они писали и говорили обо мне, но это не значит, что они не видели в Бастиане своего будущего правителя.

– Бастиан, успокойся. Ты… не здоров, – я сделал глубокий вдох, смягчившись. Я не должен был отвечать ненавистью на ненависть – этот путь ведет в никуда. Сжав кулаки, я собрал всю свою силу воли, чтобы быть отстраненным и равнодушным.

Расправив плечи, я стал спиной к обрыву, расставив руки в стороны.

– Конечно, я не здоров. Я же не такой, как ты – идеальный, – он сплюнул в сторону, стремительно приближаясь ко мне с мерцающим клинком в руке. Я не испытывал страха. Я полностью и целиком владел своим разумом и телом, в отличии от Бастиана.

Ему нужна была моя помощь. Я не хотел терять брата, я не хотел, чтобы он сходил с ума.

Даже несмотря на то, что он движется на огромной скорости прямо на меня, и явно хочет меня убить, перерезав горло одним махом.

Его клинок оказался в непосредственной близости, но одним резким взмахом руки я выбил его из его ладони, и он тут же упал в траву. Сдерживая руки Бастиана, я посмотрел в его глаза, пытаясь убедить.

– Брат, держи себя в руках. Что ты творишь? Хочешь убить меня? – я усмехнулся, понимая, что играю с огнем. – Ну давай развлечёмся. Как на тренировке по фехтованию. Ты же знаешь, кто всегда побеждает в наших состязаниях? Когда не поддается из жалости к тебе…

Эти слова сами слетели с моих губ, потому что я чувствовал, как его ярость переходит ко мне через кончики пальцев. Она заражает меня, будто Бастиан является источником страшного вируса, который передается через прикосновения.

– Да?! Ты ублюд…

– Давай, давай, это будет честный поединок, брат. Без клинка. Только ты и я, – только сейчас я понял, что я стою спиной к обрыву и он в любую секунду может столкнуть меня в пропасть. И меня смоет волной, которой я так восхищался. – Выпусти пар, а потом я выбью из тебя всю дурь и отнесу в замок. Ты успокоишься, и мы поговорим, как разумные люди.

– Больше не будет спокойного разговора. Ты только что еще раз подтвердил мои опасения – ты во всем считаешь себя лучше. Ты помеха. Ты чертова помеха ДЛЯ МОЕЙ ВЛАСТИ! ДЛЯ М-О-Е-Й ВЛАСТИ! – он заорал, и его кулак слишком быстро соприкоснулся с моей челюстью. Понимая, что нахожусь в зоне риска, первое, что я сделал, это развернулся так, чтобы быть спиной к лесу. Это будет просто глупая драка. На эмоциях, на повышенных тонах. Я знал, что Бастиан одержим яростью, но он не способен на мое убийство… ведь не способен?

Ему просто не хватит сил, несмотря на то, что он старше, крупнее.

Я быстрее. Я хладнокровнее. Эмоции не управляют мной, а я управляю ими.

Я научился подавлять страх, еще тогда в десять лет, когда стоял в нескольких сантиметрах от разъярённого льва, который мог бы запросто разорвать маленького мальчика.

– Мне она не нужна, – твердо произнес я, когда он снова замахнулся. Но я успел перехватить его удар, и заломал его руку так, что он согнулся в три погибели, яростно зарычав. Затем я с легкостью оттолкнул его, сделав шаг назад. Нагревшаяся кровь разрывала мне вены, но я из последних сил пытался сохранять трезвый и холодный рассудок – я не должен допускать этой драки между нами. Это может быть действительно опасно.

– Что? Отступаешь? – Бастиан посмотрел на меня дикими стеклянными глазами, которые в этот момент принадлежали не ему. – Трус! Ты – чертов трус, и не можешь сказать мне правду!

– Какую правду ты хочешь слышать?! Ты ведешь себя как гребанный эгоист и гонишься лишь за властью! За пресловутым статусом! За дебильной короной, от которой твоя голова будет отваливаться. Ты должен очнуться и понять, что не в этом твоя истинная цель. Не в этом заключается правление. Это чертова ответственность ЗА МИЛЛИОНЫ ЖИЗНЕЙ, ЯСНО ТЕБЕ?! – я больше не мог сдерживать себя, и пока наши с Басом руки вновь сцепились в равной схватке, я орал все эти слова, в его полное ярости лицо.

Мы сошлись в схватке, как два быка, пытающиеся проткнуть друг друга смертельно острыми рогами.

– Я это знаю, черт возьми! Не учи меня жизни, сосунок… – мой кулак болезненно покалывало, и я больше не мог держать себя в руках, наплевав на внутренний праведный голос, я ударил его по лицу, после услышав отвратительный хруст.

– Успокойся! – я схватил его за шею, пытаясь найти точки, которые могли бы усыпить его в два счета. Но Бастиан не собирался проигрывать и не хотел драться по правилам: наплевав на все, чему нас учили, он ударил меня коленом в пах, на несколько секунд выводя меня из строя.

Или минут. Низ живота свело от невыносимой острой боли, ноги мгновенно перестали меня слушаться. Боль была адской, сокрушительной – мне казалось, что от этой боли, я даже потерял слух и зрение. Перед глазами все поплыло, и в следующую секунду, я уже был опрокинут затылком на острый камень. Каким-то чудом спасаясь от черепно-мозговой травмы.

– Трус, – выплюнул я, пытаясь вернуть своим глазам способность видеть. Я попытался встать, но не смог сделать это быстро, все еще загибаясь от болезненных ощущений. Нога Бастиана вместе с его тяжелым ботинком угодила мне прямо в грудь, а кулаки в два мощных удара разбили мне губу. Я почувствовал вкус крови во рту, сплевывая ее в траву.

Унизительно. Гадко.

– Это ты трус, которому мало быть просто братом. Я считал тебя таковым. Брэндан, ты был моим братом! – он резко схватил меня за плечи и ударил о камень. Спина и затылок завибрировали от мощнейшего удара – было ужасно больно, но ни в какое сравнение не шло с той болью, из-за которой я уже несколько минут не мог встать.

– Я и есть твой брат! Очнись! Ты не в себе! – заорал я, блокируя его удары, как меня и учили. Пару раз промахнувшись, он разозлился, замахиваясь на меня, как настоящий палач, но я быстро скатился на траву, созерцая, как Бастиан заезжает рукой по острому камню. Раздается сильный, громкий хруст, по которому мне ясно, что он только что сломал себе пальцы. На его руках заалела кровь – открытый перелом.

– Твою мать! – рявкнул он, краснея от ярости еще больше. Он оскалился, все его тело колотилось в нездоровых хаотичных судорогах, словно он был помешанным. – КАКОГО ХРЕНА они вообще тебя оставили?! Какого?! Я хочу, чтобы тебя не было!

Он кричал это и кричал, а внутри меня пробуждалась настоящее зло, которое дремало все эти годы. Еще никогда я не чувствовал себя таким сильным прежде, чем в эти секунды. Я чувствовал себя сосудом, который наполнялся разрушительной силой, и когда Бастиан замахнулся на меня здоровой рукой, я легко перехватил его удар и кинул на землю.

– Я убью тебя, если ты еще хоть слово скажешь про мою мать. Про любую из них, – я не знал, почему эти слова слетели с моих губ. Я пнул Бастиана – он растратил все свои силы, а его рука приобрела такой жуткий вид, что мне самому стало тошно. Он поправится. Я изобью его до потери сознания и отнесу в замок.

Там и поговорим.

– Ты слабак, братец. Ты слишком мягкотелый, слишком добрый и благородный. Ты не способен на убийство!

– Только я знаю, что я могу, – не своим, почти механическим голосом выдохнул я, со всей дури пиная его снова. Бастиан приближался к краю обрыва, по мере того как я пинал его в грудь и живот, в полной мере наслаждаясь местью за его нечестный бой. Голова раскалывалась на две части, мне хотелось остановиться, но я не мог.

Тьма зарождалась в каждой клетке моего тела, в каждой капле крови. Мне показалось, что я слышал в голове звон вперемешку с мелодичным голосом какой-то женщины, которая что-то нашёптывала на незнакомом мне языке.

– Ублюдок… – уже едва дыша, кряхтел Бастиан, когда я пришел в себя. Когда мой разум перестал слышать этот зловещий голос. Он лежал на самом краю обрыва – десять сантиметров разделяло его от смертоносного свободного падения. В последний раз слегка пнув его в грудь, я заметил, что все его тело обмякло, и он закрыл глаза, потеряв сознание.

– Бастиан… – выдавил я, хватаясь за волосы. Я развернулся к нему спиной, пытаясь осознать, что мы только что наделали. Как это могло произойти? Как обычная прогулка, езда верхом могла обернуться кровавой дракой?! Неужели все изменения в Бастиане, которые я видел в течении последних двух лет, не были плодом моего больного воображения? Что же с ним, черт возьми, стало. Он был одержим властью…

– Ты отправишься в ад, сука, – я услышал зловещий шепот, когда кто-то коснулся моей щиколотки и потянул меня в сторону обрыва. Бастиан. Он собирался столкнуть меня.

Резко разворачиваясь, я подал ногу вперед, избавляясь от его хватки. Шелест деревьев и звуки волн были заглушены его истошным криком – Бастиан отпустил мою щиколотку и ударной волной отлетел по ту сторону обрыва… Подавив образовавшийся ком в горле, я наклонился, заглядывая прямо в бездну.

Бастиан держался за каменный выступ и висел над пропастью, как пустая марионетка.

Ко мне в миг вернулось все, что я только что растерял. Трезвый ум вытеснил гнев, и я тут же протянул руку своему брату, понимая, что слишком сильно рискую: я наклонился к нему так низко, что и сам мог запросто упасть.

– Берись за мою руку. Бас… прошу тебя… ты можешь… – Бастиан взглянул на меня своими черными, как смоль, глазами. Из них ушел весь гнев и ярость. Осталось лишь сожаление и отчаяние, по которому я понимал, что он делает.

– Не вздумай прощаться со мной! Не вздумай! Бас… – в моем горле образовался такой твердый ком, что я не мог дышать. Это был первый раз в жизни, когда мне хотелось плакать.

– Моя рука… я не могу… – здоровой рукой он продолжал держаться за каменный выступ, соскальзывая, а ко мне тянулся другой – кровавой и безжизненной. Напрягая каждый мускул в своем теле, я ухватился за землю, подавшись к нему навстречу. Наши пальцы были в трех сантиметрах друг от друга.

Всего лишь три сантиметра между жизнью и смертью.

– Бас! Держись, пожалуйста. Пожалуйста, – шептал я, понимая, что если сдвинусь еще хоть на сантиметр, то упаду сам. Бастиан смотрел мне в глаза, едва шевеля губами. Ему было страшно. Черт, мне тоже страшно.

– Не надо, придурок! Не надо! Ты сам упадешь! – закричал мне он, убирая руку. Вдруг его взгляд стал полным решимости и какой-то уверенности, которую я не видел прежде. – Брэндан, скажи Мэри, что я люблю ее. И не… – но договорить он не успел, потому что его рука соскользнула с обрыва.

Я услышал крик – он эхом разлетелся по поляне, проник горьким реквиемом в листву тополей, оставляя за собой отголоски ошибки и горя.

Я зажмурил веки, когда он падал, потому что чувствовал, как падаю вместе с ним. Мое сердце рухнуло на те же скалы, на которых лежал Бастиан, когда я открыл глаза вновь.

Его тело припечаталось к скалистому выступу в океане и стало таким маленьким в моих глазах – он превратился в едва различимую черную точку, которая больше никогда не подаст признаков жизни.

Меня трясло, как в бесконечной лихорадке. Я вырывал гребанную траву с корнем, разрывая землю своими ногтями. Тело… мне нужно забрать его… только бы забрать его.

Я не осознавал реальности, которая происходила со мной, еще даже не догадываясь, что этот момент – лишь часть ада, который мне предстоит пройти. Этого не может быть. Все это привиделось. Я укусил собственный кулак, в надежде не почувствовать боли и убедиться в том, что произошедшее – сон.

Но было больно не так, как внутри, но я чувствовал, что все произошло на самом деле.

Внутренности пропустили через мясорубку, и захлебываясь собственным рванным дыханием, я начал бить землю голыми руками. Раскат грома оглушил меня, и в следующую секунду я почувствовал крупные капли дождя на своем измученном теле.

Каждая капля была упавшей на землю слезой Бастиана.

«Скажи Мэри, что я люблю ее. И не…» Я никогда не узнаю, о чем он хотел сказать. Никогда. Я никогда не узнаю, что заставило его измениться и поступить так со мной. С собой.

Я снова посмотрел в бездну, увидев, как сильная волна, за одну секунду смела тело моего брата со скалы, забирая за собой в нерушимую пучину.