Дороги изнанки. Хроники затомиса

– Действительно свежачок, – причмокнул «черная борода», впившись в растерявшуюся Аню глазами, при этом демонстрируя на бледном лице такую гамму похоти, но скрытой, глубинной, извращенной, что стало ясно, что и тот, с текущими слюнями, и тот лицом напоминающий борова, по сравнению с цивилизованным бородачом просто невинные агнцы. Продолжались эти смотрины совсем не долго (гораздо дольше было описание), но в следующий момент бородач двинул кулаком в прозрачную преграду, о которую сплющили и без того плоские рожи двое его сопровождавших. При этом кулак каким-то образом увеличился до размеров ниши в стене и вытолкнул прозрачный гель наружу, словно поршень. В следующий момент он оказался в помещении, где находилась Аня, а за ним подтянулись и те, двое… нет, не только, в проеме тут же возникли новые лица, по-видимому прервавшие свое неустанное занятие, до той поры продолжавшееся неведомо сколько времени.

Аня испуганно отпрянула назад, не сообразив еще, как себя вести во вновь возникшей ситуации, а перебравшиеся через нишу-окно голые свиноподобные люди, числом около двух десятков (были там одни мужчины) стали расползаться по вертикальной стенке, как тараканы в разные стороны, и было видно, что хоть они и способны передвигаться по вертикальной поверхности, нарушая законы тяготения, однако летать по-видимому не умеют. Исключение составлял лишь бородач в черной тройке, который тут же полетел в сторону Ани, которой не давало броситься наутек чувство собственного достоинства, а так же непонятная уверенность в том, что в конечном счете все будет хорошо, хоть и выглядела эта сцена довольно устрашающе. Бородач же, тем временем, приблизился к девушке и вдруг расцвел любезнейшей улыбкой (правда глаза его рассматривали Аню все так же сально и порочно) и пропел:

– О, прекраснейшая незнакомка, не желаете ли принять участие в нашем веселом пикнике, – при этом глаза его пытались подавить Анину волю, поскольку она тут же почувствовала ощущение «шара, выпускающего газ», как от воздействия репейников-вампиров.

– Спасибо, что-то не хочется, пробормотала Аня, стараясь сохранить достоинство, а заодно и равновесие в воздухе, – по-моему вы не по адресу, я из другой компании.

– О, – промурлыкал бородач, тем не менее усиливая давление, – вы сами не знаете от чего отказываетесь! Изысканное общество, галантные кавалеры, вальсы Штрауса, брызги шампанского…

– Это они-то, галантные кавалеры, – усмехнулась Аня, кивнув в сторону облепивших стену и частично потолок голых ублюдков. Если у вас эти галантные, то как же выглядят негалантные?

– Так ты видишь?! – неожиданно сконфузился бородач и в голосе его проскользнули нотки раздражения, – похоже, у нее многофазное… – пробормотал он себе под нос, правда Аня так и не поняла, что он имел в виду, – так это вам привиделось, – усилил он зрительный напор, отчего Аня медленно поплыла вниз, – тут такие вещи бывают, поглядите кА на них сейчас!

Аня бросила взгляд на стену и хихикнула, поскольку картина стала еще нелепее: вся свиноподобная компания стенолазов теперь была облачена во фраки, брюки и сюртуки с орхидеями в петлицах, но все это одеяние было у всех настолько не по росту и такого неумелого покроя, что способно было вызвать только саркастическую улыбку, к тому же их карикатурно гипертрофированные мужские достоинства явно не помещались в положенных им нишах и у кого прорвали, а у кого просто неимоверно растянули и без того несоответствующие размерам брюки.

– Уж не знаю, что у вас тут бывает и за кого вы меня принимаете, но у меня сложилось впечатление, что доселе вы имели дело только с идиотами. Прощайте. – И сделав вид, что спуск вниз ею целенаправленно запланирован, Аня полетела вниз и наискосок в сторону небоскребов, не желая продолжать столь омерзительный контакт.

Бородач, похоже, был крайне изумлен. Аня явно повела себя совсем не так, как было запланировано, по-видимому прежние жертвы были сговорчивее, поэтому он на какое-то время застыл в нерешительности, затем издал утробный рык и ринулся на Аню, причем его изысканный костюм лопнул, словно воздушный шар, и разлетелся лохмотьями. Перед Аней предстал могучий атлет, размерами раза в три больше, чем она сама и свиноподобные статисты, со столь внушительным эрегированным мужским достоинством, размеры которого тут же навевали воспоминания о знаменитом Луке Мудищеве, герое известной поэмы, ошибочно приписанной Ивану Баркову.

– Сука! – отбросил все приличия новоиспеченный половой гигант, сама не знаешь, от чего отказываешься! Что ж, если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе! – при этом он издал нечленораздельный клич, и часть зрителей, рассевшихся на потолке, посыпалась вниз, но была ловко поймана атлетом и рассажена по мускулистым рукам, ногам и плечам, а пара из них даже ухитрилась поместиться на его громадном инструменте, как на толстом суку. Через секунду вся эта суперозабоченная орава уже накинулась на Аню, в первую очередь пытаясь сорвать с нее одежду (она продолжала оставаться в том же джинсовом костюмчике, в котором пришла к доктору Левину), правда с этим у них вышла заминка, поскольку ткань никак не хотела рваться. И тут Аня полностью избавилась от оцепенения в которое ее ввергло нападение целой оравы голых мужиков во главе с половым гигантом, и с невесть откуда взявшимся искусством и силой начала отшвыривать от себя этих прилипчивых грубиянов. При этом кто-то из них летел вниз (что там с ними происходило, Аня не видела), кто-то, отчаянно барахтаясь, как не умеющий плавать, с трудом добирался до стены и вновь к ней прилипал, и лишь атлет, который так же отскочил от Аниного удара, как резиновый мячик («вот уж никогда бы не подумала, что смогу отшвырнуть такого верзилу», – мелькнуло у нее в голове), продолжал удерживаться в воздухе, вызывая все новые подкрепления и не оставляя попыток сорвать с Ани одежду. При этом Аня довольно успешно оборонялась, вдруг приобретя никогда ей неведомые навыки восточных единоборств, так что ей могла даже бы позавидовать карате-звезда экрана 70х Синтия Ротрок. Продолжая сражаться, Аня медленно спускалась вниз, пока не очутилась на уровне строящихся небоскребов, и тут в одной из недостроенных ячеек, она увидела предмет, который, как ей показалось, вполне подходил для самообороны. Что это такое, она так и не поняла, больше всего это напоминало то ли огромный молот, то ли булаву, украшенную разноцветными знаменами, и хотя размером она была в несколько раз больше Аниного роста, и при других обстоятельствах не могло быть и речи не то чтобы эту махину поднять, но просто сдвинуть ее с места, однако сейчас Аня, нисколько не сомневаясь в успехе, подлетела к ячейке, размером в средний ангар, схватила этот, явно не по росту предмет и с легкостью закрутила его над головой, для начала раскидав всю группу поддержки, а затем нанеся весьма ощутимый удар гиганту, отчего он поначалу даже сплющился наполовину, правда, отброшенный вниз быстро вернулся в прежнюю форму, схватил из нижней ячейки какую-то каменную колонну и ринулся на Аню, явно намереваясь преподать ей урок фехтования гигантскими предметами, правда сказать, что его искусство превосходило Анино, пожалуй было нельзя. Он тут же начал отступать, правда преимущество его состояло в том, что Ане все время приходилось отшвыривать от себя назойливых статистов. Сколько продолжалась бы эта нелепая схватка, и что произошло в том случае, если бы банде сексуальных агрессоров в конце концов удалось бы справиться с Аней, неизвестно, однако случилось непредвиденное. Неожиданно участок стены (до которого теперь казалось достаточно далеко), примерно на том уровне, где Аня обнаружила первую нишу-окно в другой мир, но гораздо левее, ближе к сражающимся, легко засветился розовым светом, затем в этом месте возникла новая ниша, подобная первой, и из этой ниши показался удивительный человек в оранжевом одеянии с лицом синего цвета, с волосами, уложенными странной спиралью на темени, со шкурой тигра, накинутой на плечи и трезубцем в руке, голову его окружало золотое сияние, а на шее висел венок из розовых лотосов. Человек этот (или божество?) Ане показался очень знакомым, правда, где она его видела и как его имя, вспомнить никак не могла. Он осуждающе покачал головой, словно заметил перед собой потасовку детей младшего школьного возраста (Ане даже показалось, что губы его произнесли что-то вроде «Ай-я-яй»), затем во лбу его, на котором белой краской были изображены три горизонтальные черты, что-то лопнуло, появился вертикально расположенный третий глаз, который тут же распахнул свои веки, и из под них ударил мощный испепеляющий луч, который в мгновение сжег всех скорчившихся на стене свиноподобных статистов. Правда, до бородатого атлета добраться он не успел: увидев происходящее и не дожидаясь, когда его самого постигнет луч межбровного лазера, гигант сжался до размеров карлика, а затем с неимоверной быстротой отлетел к нише, откуда он явился и юркнул в свой серый зловещий мир. Синеликий человек тем временем погасил свой луч, окинул взглядом очищенные стены, одобрительно посмотрел на Аню и ушел в свою нишу, не обратив внимания на то, что стена и потолок, на которых луч испепелял свиноподобных статистов, во многих местах дымятся, тлеют, а кое-где и горят. Во время этого короткого инцидента лицо его не выражало не торжества победителя, ни ненависти и злобы, процесс этот в его исполнении больше напоминал смывание грязи со стен и потолка, с помощью пожарного шланга, словно речь и не шла об уничтожении нескольких десятков хоть и противных, но все же людей. Аня подумала, что даже уничтожение тараканов с помощью баллончика ДЭТА и то выглядит более зловеще. Тем временем в воздухе стоял серый дисперсный туман («это он от сгоревших образовался, как в случае с репейниками», – догадалась Аня), но его очень скоро полностью затянуло в то же окно, из которого и появилась армия сексуальных разбойников, словно там заработал мощный пылесос.

«Интересно, – подумала Аня, – кто был этот мой спаситель? Кажется я раньше его где-то видела, вот только вспомнить не могу, но в любом случае, если бы не он, неизвестно, чем бы все это кончилось, ведь не до бесконечности же я их могла бы расшвыривать. Впрочем, возможно раньше у них просто бы лопнуло терпение, справиться со мной у них была кишка тонка! И откуда только у меня эта каратистская школа»?

Тут Аня вспомнила, что она не только летающий человек, но и воин, правда, откуда взялась эта уверенность, если ни об одной подобной ситуации в своей жизни она не могла вспомнить, было не ясно.

Неожиданно откуда-то снизу раздались очень низкие, трудно различимые звуки, которые, несмотря на сильнейшее искажение, все же напоминали человеческую речь, словно очень медленно запустили магнитофонную пленку:

«Обратный отсчет времени», – с огромным трудом разобрала Аня, правда, чтобы эта фраза прозвучала полностью, потребовалось несколько минут, и было вообще непонятно, как девушка смогла понять смысл произнесенного. Как только отзвучали последние звуки фразы, образовалась огромная черная дыра, правда чернота ее была относительно, поскольку где-то в глубине этой дыры что-то белело, пульсировало и шевелилось, правда, что это было, Аня не смогла разобрать. Одновременно возник сильнейший вертикальный поток воздуха который начал непреодолимо затягивать Аню в эту дыру, как совсем недавно затягивало в окно дисперсный туман.

«Что же это такое, – заволновалась девушка, – я туда не хочу, там темно и страшно»!

Аня судорожно начала хвататься за стенки одной из ячеек ангара, в которой она оказалась в конце сражения, затем, сама не зная зачем, рванула на себя огромный вертикальный блок, из которого состояла одна из стен ячейки, и как ни странно, блок этот поддался и Аня извлекла его целиком – огромную толстую плиту, во много раз больше самой девушки – которую, тем не менее она без труда удерживала в руках, и с силой запустила ее в сторону дыры. Неожиданно ее несознательный поступок возымел действие, значительная часть дыры оказалась перекрыта плитой, и вертикальный поток, грозивший засосать внутрь заметно ослаб.

«Какая же я сильная! – мелькнула у Ани горделивая мысль, – однако же, легкая, надо эту дыру полностью перекрыть».

И она послала вслед за первой еще несколько плит, которые тут же прилипли к потолку и полностью перекрыли дыру. Только тогда Аня вдруг поняла, что такое белое шевелилось в глубине черной дыры: это был громадный, пульсирующий человеческий зародыш…

Аня никак эмоционально не успела отреагировать на эту жуткую догадку, поскольку в этот момент помещение, напоминающее церковный неф, разлетелось на миллион осколков, и девушка погрузилась в небытие…

Очнувшись, Аня обнаружила себя сидящей на кресле, а так же тот факт, что обычный мир, в котором она прожила свои девятнадцать лет, вернулся на свое место. Правда, что-то было не так. В кабинете (тут она вспомнила, что находится на приеме у доктора Левина и он только что погружал ее в гипнотический сон) отчетливо пахло горелой бумагой и было достаточно дымно, а на полу валялось несколько книг, нефритовые китайские палочки для еды и странной формы курительная трубка в перьях, подобная тем, которые на экране курили индейцы во время собраний, передавая друг другу – то есть небезызвестная трубка мира. Когда же Аня повернулась, чтобы определить источник задымления, то оказалось, что обои помещения у самого потолка основательно тлеют и дымят, издавая противный запах. Вопрос о том, куда подевался хозяин кабинета, она не успела себе задать, поскольку в этот момент дверь распахнулась и в комнату вбежал возбужденный доктор с пульверизатором для полива комнатных цветов, и тут же начал пшикать на стену с тлеющими обоями. Пламя зашипело и погасло, дым так же вскоре перестал идти, правда красивые, дорогие (явно не из бюджета диспансера) обои у потолка были безнадежно испорчены. Тут только доктор перевел взгляд на Аню и понял, что та пришла в себя, при этом лицо его отразило сложную гамму испуга и любопытства. Какое-то время оба молчали, наконец Аня первая нарушила молчание:

– Что это тут произошло, – спросила она несколько осипшим от дыма голосом, – короткое замыкание случилось?

– Что произошло… – рассеянно пробормотал доктор, – что произошло… по-моему не ко мне вопрос. – Тут он словно бы пришел в себя и речь его приняла более уверенные оттенки. – Без малого тридцать лет работаю, но никогда ничего подобного не видел, так что это скорее к тебе вопрос, что произошло. Только что и эта трубка индейцев Чероки, и эти книги по психологии летали по воздуху и врезались в потолок. Что же касается огня, то проводка совсем не там проходит, так что к самовозгоранию она не имеет никакого отношения. В общем – классический полтергейст, о котором я много читал и слышал, но воочию наблюдать пришлось впервые. Если сопоставить сбивчивые рассказы твоего брата о том, что где-то там на даче в твоем присутствии тоже полтергейст происходил, то остается предположить, что ты к нему самое прямое отношение имеешь, правда, что такое во время гипноза может происходить, я никогда не слышал. Может, объяснишь? Хотя, чего я спрашиваю, если что и было, то ты этого не должна помнить.

– Ну, почему же, – пожала плечами Аня, – я все прекрасно помню, только ведь, как я понимаю, это обычный сон был… ах. Ну да, не совсем обычный, вернее, совсем необычный, я же под гипнозом была. Так что, весь этот тарарам я что ли устроила? Но как я могла, ведь я же спала, да у меня и спичек с собой нет, я некурящая». – (В этот момент она еще плохо соображала и не поняла слов доктора по поводу полтергейста и отнюдь не физического участия Ани в учиненном беспорядке).

Доктор Левин удивленно уставился на Аню, затем рассмеялся, правда несколько натянуто.

– Да нет, девочка, я не то имел в виду. Ты думала, что в состоянии гипноза бегала по кабинету и швырялась книгами. А затем залезла на стену и подожгла обои? Кстати, спичками бы у тебя это вряд ли получилось. Нет, нет, в это время ты преспокойно спала в кресле, а минут через пять, когда я ввел тебя в сомнамбулическую фазу и дал установку на обратное путешествие во времени, вплоть до твоего утробного состояния, и начался весь этот тарарам. Вначале сам по себе начал звонить этот китайский звоночек для разгона злых духов над дверями, потом спорхнула с книжной полки индейская трубка мира и начала в воздухе пируэты выписывать, затем к ней присоединились нефритовые палочки для еды. Было впечатление, что они фехтуют друг с другом. Потом загорелись обои под потолком и напоследок из полки сами собой начали вылетать книги и лупить в потолок. Что было еще, я не знаю, поскольку побежал за водой, а когда вернулся, то ты уже пришла в себя, хотя по всем законам должна была спать, пока я не позволю тебе проснуться. Ну а ты что помнишь?

– Ах вот оно что было, – тут только в Аниной голове начали сцепляться звенья ее недавнего, но совершенно живого и реального сна и того тарарама, который царил в кабинете Льва Матвеевича после ее пробуждения. – Значит это на самом деле произошло! – и Аня во всех подробностях, правда, слегка смазав пикантные подробности внешнего вида нападавших на нее сладострастников, рассказала о том, что с ней произошло после того, как она погрузилась в гипнотический транс, благо все недавние события словно бы стояли у нее перед глазами. – Выходит, – закончила она свою историю, – те трубы были звоночком от злых духов, а та огромная труба, которой я сексуального маньяка лупила, на самом деле была трубкой мира? А те плиты были книгами? Но почему же все это казалось мне таким огромным? Эти книжные полки мне привиделись строящимися небоскребами, люстра – вообще Бог знает чем, а до пола, как мне показалось, было метров триста или больше. Выходит, я в Дюймовочку превратилась? Но ведь я все время на кресле сидела, как же такое может быть? И еще, теперь мне понятно, почему я этот жуткий зародыш увидела: это на самом деле была я сама 19 лет назад у мамы в животике!

– Да, дела, – только и сумел пробормотать Лев Матвеевич, – вот и мне на старости лет посчастливилось с настоящим чудом столкнуться! Никогда не предполагал, что эта обычная, современная симпатичная девушка на самом деле – сильнейший медиум. Юра мне, конечно, рассказывал о всяких давних чудесах, связанных с тобой, но какая-то наша часть никогда подобные вещи за чистую монету не принимает, пока сама не убедится. Как говорил апостол Павел, а может Петр или Иоанн: пока не узрите чудес и знамений, не уверуете. Выходит, за всем этим и правда что-то стоит, и не просто, а что-то очень серьезное. Ну что ж, – словно бы стряхнул доктор Левин оцепенение, – попробуем подвести итоги. Судя по всему, мне удалось разворошить не такой уж невинный пчелиный улей в твоей душе, и во что это в конечном счете выльется совершенно не понятно. Я с подобными вещами никогда не сталкивался, хоть сам слегка и занимаюсь проблемами экстрасенсорики, а посему и прогнозы какие-то строить не могу. Ты сама-то что можешь после всего произошедшего сказать? В прошлое, судя по всему, мне тебя отправить не удалось, ты, похоже, сама почему-то воспротивилась, поэтому по поводу возврата памяти сомневаюсь…

Аня постаралась к себе прислушаться, но ничего нового не услышала – никаких новых фактов своей биографии припомнить она не могла, а то, что с ней только что происходило – вроде бы было и не с ней вовсе, и чего-то такого, подтверждающего, что в ней и вправду пробудились неведомые парапсихологические возможности, она не ощутила. А впрочем, все это нужно было еще проверить, но наедине с собой, в другой обстановке.

– Нет, – сказала девушка после некоторого молчания, – кажется, ничего нового не припомню… – она машинально пробежала глазами по стене и висящим там портретам и вдруг опешила: с одного из них на Аню глядел тот самый «порочный бородач», который, в конечном счете обратился в некого аллегорического Луку Мудищева. Разумеется, черты этого портрета уже не сквозили вожделением и тайными пороками, однако лица того и другого были чрезвычайно похожи.

– Кто это? – задала Аня Льву Матвеевичу неожиданный вопрос.

– Ты не знаешь? – удивился психоаналитик, – ну, девочка моя, неприлично культурному человеку не знать это лицо. Это же Зигмунд Фрейд, венский основатель метода психоанализа. А почему ты спрашиваешь?

– Да потому, что тот, в черном костюме на одно с ним лицо! Я абсолютно уверена, что именно он это и был… только несколько карикатурный.

– Час от часу не легче, – сокрушенно покачал головой Лев Матвеевич, – вот уж никогда не думал, что у знаменитого ученого может быть такое специфическое посмертие! Думал, ему все же должны были зачесться его заслуги перед медициной и человечеством в целом. К тому же я считал, что человек излечивший от разнообразных психологических и психических проблем столько людей сам-то мог разобраться со своими тайными пороками и комплексами. Что ж, ты в какой-то мере открыла мне глаза, надо подумать, а может вообще этот портрет отсюда убрать, а вдруг он не очень хорошо на моих пациентов действует… впрочем, мне всегда ближе был Карл Юнг.

– А что, – недоуменно посмотрела на доктора Аня, – портрет может как-то действовать? Он же не живой, фотобумага засвеченная! Я еще понимаю, биополя, экстрасенсы и тому подобное. И потом, каким образом портрет может быть связан с душой умершего? Если, конечно, это была его душа… как-то душу я себе по-другому представляла.

– Не все так просто, – вздохнул доктор Левин, – с точки зрения обычной физической науки, фотография – действительно только засвеченная фотобумага, обработанная определенными ингредиентами и, насколько я знаю, ни один прибор не фиксирует в ней чего-то большего. Кстати, если говорить о биополях, о которых ты вскользь упомянула, то их тоже невозможно ничем обнаружить, так что с точки зрения официальной науки понятие «биополе» тоже антинаучно. Тем не менее, феномен положительного и отрицательного бесконтактного воздействия на человека известен с допотопных времен, как прямого, так и через предметы с этим человеком связанные, а так же снятие информации об этом человеке с этих предметов. Не знаю, давно ли обнаружен феномен снятия информации о человеке с его фотографии, а так же воздействие на него через оную, сам метод фотографии существует чуть более ста лет, однако в настоящее время почти все сенсы используют метод и лечения и диагностики больного по фото, и в ряде случаев эффект не хуже, чем при работе с оригиналом, все зависит от квалификации самого целителя. Что же касается объяснения, то, как известно, научного объяснения не существует, поскольку приборы данный феномен не фиксируют, ненаучных же немало, и одно из них, наиболее мне близкое, заключается в том, что при фотографировании на фотопленку, а затем на фотобумагу, каким-то образом проецируется информационная голограмма, внепространственно связанная с самим человеком, либо его душой в посмертии. Что-то вроде канала прямой-обратной связи и люди с развитым сверхчувственным восприятием могут эту голограмму просканировать и вытянуть необходимую информацию.

Теперь, по поводу души Зигмунда Фрейда. Я не мгу тебе сказать, видела ли ты ее, либо что-то другое. Тут не все так прямолинейно, во времена массового увлечения спиритизмом тысячи и миллионы людей на спиритических сеансах вызывали в одно и то же время в разных точках земного шара, помимо душ родственников, как правило души одних и тех же исторических лиц: Наполеона, Юлия Цезаря, Шекспира, Пушкина или Лермонтова, и духи этих великих людей послушно являлись одновременно тысячам любопытных, как я сказал, в разных местах. Что это такое, душа дробилась, либо являлись какие-то ее многочисленные отражения и проекции. Я не знаю. Многие феномены парапсихологии и спиритизма не находят рационального объяснения. Так что, сказать наверняка, встречалась ли ты с подлинной душой венского аналитика, либо это было нечто другое, я затрудняюсь.

– Кстати, – вдруг припомнила Аня, – а тот Синеликий, как я сейчас понимаю, тоже их фотографии вышел, интересно, кто это был?

– Ну вот ты посмотри и попробуй сама ответить.

Аня снова внимательно обежала глазами все фотографии и вдруг почувствовала некую связь того образа, который она наблюдала во время гипнотического сна и индуса, которого Лев Матвеевич назвал Сати Саи Бабой, хотя внешне они, казалось, были мало похожи. Тут она вспомнила, что этот Сати Саи вроде бы является аватаром Шивы, и что тот Синеликий человек, вернее, божество, очень напоминал изображение Шивы, которое она видела в каком-то журнале, правда у того рук было несколько, она не помнила, сколько.

– Это он, – уверенно показала Аня на фотографию индийского гуру, – правда выходил он из стены в образе Шивы.

– Вот так, – усмехнулся Лев Матвеевич, – нимало-немного – сам Великий Шива явился на помощь Ане Ромашовой, чтобы решить ее астральные проблемы. Что ж, ты мне еще раз подтвердила, что фотографии работают, и надо быть очень аккуратным в выборе портретов – какие можно вешать на стенку, а какие – нельзя. Для психоаналитика – очень важно, какая атмосфера, вернее – ноосфера устанавливается в его кабинете. Я постарался на собственные средства привести его в согласие с принципами Фен-шуй – китайской наукой о гармонии, однако, по-видимому что-то упустил. Ладно, примем сегодняшний урок к сведению.