Семя зла. Хроники затомиса

«Ах Дурга, Дурга, – с ощущением внутренней иронии подумал Андрей, – то ли ты меня куда-то не туда препроводила, а сама улетела в более аппетитную сакуаллу, то ли у тебя приключилась посмертная шизофрения и ты городской нужник приняла за астральный султанский гарем с висячими садами Семирамиды. А впрочем и вся эта настенная подвижная порнография мне по барабану, а поскольку с Рамом мы нынче единое целое, то и ему тоже. Видел я в астрале нечто подобное и раньше, и никогда вся эта мышиная возня у меня никаких эмоций не вызывала. Так что весь этот мусульманский рай с гуриями под пальмами – после каждого раза девственницами – совершенно не для меня. А впрочем – тут Андрей вспомнил о событии, произошедшем незадолго до „дверного оргазма“ – сейчас же на мне совсем иная миссия! С атлантом-то разделение произошло! Может именно для него эта катавасия предназначена была, а он весь сексуальный заряд на себя принял, испытав то, что ему раньше совершенно чуждо было! Иначе, что бы могло означать разделение барельефа на человеческих мальчика и девочку? А то, что здесь дети задействованы, так это, по-видимому, обычная астральная символика. Что ж, в этом случае все более-менее понятно: Дурга и я явились проводниками Тора для того, чтобы андрогин разделился на два пола, и скорее всего Дурга не понимала высшего смысла того, ради чего она меня к этой стене забросила. Что ж, может моя миссия на этом и закончена? Андрогин разделился и пора домой возвращаться»?

Однако, каким образом и куда именно возвращаться Андрей не знал, и обычных ощущений того, что выход заканчивается у него не возникало. К тому же, ведь не мог же Дуггур ограничиваться одной крепостной стеной, и Андрей почувствовал обычное любопытство, которое было присуще и его астральному состоянию.

«Ладно, – подумал он, – поскольку позади – Ничто, то путь только один – вперед»!

Андрей вошел в единственную дверь туалета, обозначенную буквой «М» и, как он и предполагал, вторая дверь оказалась с противоположной стороны и следовательно позволяла попасть внутрь этого самого Дуггура. На всякий случай (а вдруг чего пропустит) он оглядел внутреннее убранство помещения, но ничего специфически астрального там не обнаружил: стандартный городской сортир с полуиспорченным оборудованием, загаженными унитазами и исписанными стенами. Ну а тематика, как несложно было догадаться, полностью соответствовала стандартной тематике заборно-туалетного фольклора: только о половых органах вперемешку с предложением тех же половых органов (и не только их) в качестве услуг.

«Забавно, – подумал Андрей, – очень многообещающее начало и главное, исключительно оригинальное. Ну что ж, посмотрим, что в самом городе делается, хотя, судя по вступительной увертюре, несложно догадаться». – Подумав так, Андрей решительно открыл вторую дверь и оказался на территории города.

Город раскинулся, окутанный серебряным лунным светом, благо луна, висящая на чернильном небе, испещренном неведомыми письменами туманностей и незнакомых созвездий, была словно бы ближе и ярче, чем в земной перспективе. К тому же, помимо обычного серебристого света, ее аура словно бы стекала светящимися кружевами то ли какой-то чрезвычайно летучей жидкости, то ли густыми опалесцирующими испарениями. Несмотря на глубокую ночь, город был виден, как на ладони, а впрочем Андрей уже привык к тому, что в астрале, несмотря на отсутствие светил (за редким исключением) и чернильное небо, может быть любая видимость от полной непроглядной тьмы до контрастности предвечерья.

Итак, город был хорошо виден – то крайней мере та его часть, которую мог наблюдать Андрей выйдя из туалета-проходной (кстати, на выходной двери все же красовалась надпись, словно бы выполненная аэрозольной краской из баллончика, и слово это гласило «Дуггур», из чего Андрей заключил, что угодил все же по адресу). То, что Андрей увидел, не произвело на него какого-то впечатления, и если говорить об архитектурном разнообразии, то даже Наров был в этом отношении интересней. Правда, своя изюминка в городе все же была, но изюминка эта просматривалась где-то вдали, очевидно в центре, где угадывалась круглая площадь и темный дворец с закругленными формами и куполами, чем-то напоминавший легендарный Таджмахал. Что же касается других зданий, то несмотря на то, что все они разнились в деталях, их можно было условно разделить на два типа, различающихся размером и классом. Это были городские общественные туалеты и кинотеатры, причем их размеры и, если можно так выразится, сметная стоимость (особенно это касалось кинотеатров) возрастали от периферии к центру: от провинциальных клубов до столичных киноконцертных комплексов у центральной площади.

Что касается улиц, то все они были радиальными, сходящимися у центральной площади, и если слева теснились городские сортиры, то справа красовались кинотеатры. И еще одну особенность заметил Андрей, которую то ли упустил тогда, за стеной, то ли она появилась только сейчас: в небе неподалеку от яркой луны, истекающей бальзамом, стал виден еще один диск, который Андрей мысленно определил, как черная дыра, поскольку он был чернее, чем и без того черное небо, и потому заметен с трудом. Подобно светлому диску, он был окружен черными кружевами то ли летучей жидкости, то ли миазмов так, словно темные тяжелые испарения города поднимались вверх, засасывались черным диском, а затем сбрасывались вниз.

Тут Андрей отметил еще одну особенность: в городе присутствовали запахи, чего Андрей не мог припомнить по прежним посещениям астрала. Диапазон этих запахов был весьма широк и противоречив: с одной стороны шкалы – чувственные струи вечерних дамских духов, среди которых Андрей отметил запах розового масла, чарующих Маже Нуар, Диориссимо, Опиум и Турбуленс, а так же изысканных марочных коньяков, а на противоположном полюсе – совершенно отчетливый смрад человеческих фекалий, гниющих водорослей, рвотных масс и свинарника. К середине же шкалы можно было отнести запах самоопыляющейся каштановой рощи, который он запомнил во время экскурсий по кавказским горам, а так же амбрэ небольшого затхлого пруда в период массового спаривания лягушек. И хоть никакого пруда поблизости видно не было, тем не менее источник запаха растительного зачатья был налицо: вдоль улиц стройными рядами миазмировали съедобные каштаны, которые, как Андрей помнил из экскурсии на Красную поляну, растут только во Франции и на Кавказе.

«Ну вот, – подумал Андрей, – значит не только во Франции и на Кавказе, но и в Дуггуре – городе астральной сексуальной революции. Ладно, с каштановым запахом – источник установлен, лягушачья сперма – возможно и не лягушачья вовсе, возможно так пахнет то, что осталось от городских ворот – но откуда все остальные запахи: если допустить, что запах дерьма исходит из плохо убираемых туалетов, то кто же там может испражняться? Насколько я знаю, в астрале сей физиологический акт не предусмотрен. А духи откуда? Словно где-то поблизости светский раут проходит. Что ж, отрадно отметить, что здесь и благостные запахи присутствуют, хотя, конечно, такой коктейль из фекалий и Шанели №5 весьма специфичен».

Тут только Андрей обнаружил, что город отнюдь не необитаем. Возможно он раньше этого не замечал, поскольку стоял полумрак и его астральное зрение только приспосабливалось, а возможно сработал механизм, который Андрей, памятуя Кастанеду, нередко использовал в астрале: ели долго вглядываться в сильно затемненный участок ландшафта, постоянно то отводя взгляд, то вновь его фиксируя, ландшафт начинает высветляться и обрастать деталями.

Возможно имело значение и расстояние, поскольку до ближайших домов (а какое-то движение происходило именно там) было не меньше 300 метров (в земном эквиваленте), а между Андреем и собственно городом пролегла довольно широкая полоса пустыря, детали которого вначале Андрей не мог различить, поскольку этот пустырь был словно бы в густой тени.

Теперь же, когда стали проступать детали как дальней так и ближней перспективы, Андрей понял, что это не просто пустырь, а словно бы разглаженная бульдозером городская свалка. Правда кое-где торчали небольшие холмики какого-то мусора, но они были невысокими и не перекрывали перспективу. В отдалении около зданий явно сновали какие-то человекоподобные существа, а где-то дальше, в черте сплошных застроек, казалось бы даже мелькали автомобили.

«Интересно, – подумал Андрей, – я в этот Дуггур в какие времена попал? Вроде бы во времена Рама, он ведь совсем недавно Богу душу отдал перед тем моментом когда его Дурга в Дуггур затянула (вернее будет сказать „меня“, ведь он – это я – совсем с этими „Я“ запутался). Но если здесь машины шастают, то это должны быть времена Андрея Данилова, двадцатый век! Впрочем, непосредственно перед Дуггуром я летал в какое-то немыслимое прошлое – то ли на десятки тысяч лет назад, то ли на сотни – еще до сотворения нашей расы. Так что сейчас возможно я нахожусь во временах Андрея Данилова, только в какой-то специфической астральной сакуалле. А впрочем, возможно в каких-то зонах астрала машины и в средневековье ходили, они ведь к реальным автомобилям с двигателем внутреннего сгорания никакого отношения не имеют. Да и вообще, возможно это параллельный поток времени, который совершенно по-своему протекает, Аня же мне совсем недавно все эти пространственно-временные парадоксы объясняла. Поэтому, к какому времени принадлежит та или иная астральная зона – вообще определить невозможно. Вот, только что я подумал: „недавно объясняла Аня“ – кажется это было совсем недавно, а за это время мое сознание скачки то ли в десятки то ли в сотни тысяч лет совершило… если не в миллионы».

Андрей двинулся к ближайшим домам, прямиком через пустырь, который оказался городской свалкой, загадочно поблескивающей в серебристом лунном свете. Тут ему сразу стал ясен источник мерзкого запаха – свалка сплошь была покрыта всевозможными нечистотами и отходами человеческого быта, среди которых, помимо немыслимого количества использованных презервативов, всевозможных размеров, оттенков, форм и достоинств, было немалое количество аккуратных (и не очень) кучек свежего (и не очень) дерьма. Впрочем содержание помойки мало отличалось от содержания любой земной: те же тряпки, бумага, ржавая посуда, остовы старой ламповой теле и радиоаппаратуры, что еще раз склонило Андрея к мысли, что зона эта все же должна принадлежать двадцатому веку. Андрей поморщился, ступая на эту, не вызывающую эстетического удовольствия поверхность, однако, как и везде в астрале, вес здесь не ощущался, и вскоре он уже не боялся куда-нибудь вступить или провалиться, или напороться на замаскированный в мусоре ржавый гвоздь, поскольку скользил, едва касаясь поверхности. Убедившись, что его опасения безосновательны, Андрей быстро миновал зону городской свалки и приблизился к ближайшим зданиям.

«Свалку-то могли бы и подальше от домов расположить, – подумал Андрей, – воняет ведь, как ни заливай духами, и вообще антисанитария налицо! Хотя, конечно, я как всегда слишком прямо переношу особенности Энрофа на особенности астрала, поэтому ни навозных мух, ни микробов здесь быть не может, да и вообще, откуда я знаю, может здешним жителям запах помойки все равно что нам запах ландышей. Как обычно обманывает слишком большое сходство здешних мест и наших».

Тут он подошел к скособоченному мерзкому туалету с загаженным и скользким от какой-то слизи порогом, который весьма напоминал архитектурные шедевры туалетостроения, где-нибудь поблизости с автобусной междугородной остановкой захолустного городка средней полосы России – какой-нибудь Устюжны, Юхнова, Весьегонска или Вышнего Волочка. Нужник этот был гораздо омерзительней того первого, через который он прошел в город как с точки зрения опрятности, так и с точки зрения архитектуры, собственно, это была заколоченная гнилыми досками и фанерой кабинка-отхожее место, очевидно с выгребной ямой вместо унитаза. Да и подписи были еще более убогие, там отсутствовало какое-либо разнообразие и фантазия, по сравнению с первым. Правда на общем фоне почти что Пушкинские строки: «Хорошо в деревне летом – пристает говно к штиблетам» свидетельствовали о том, что душе писавшего всю эту убогость, все же изредка были не чужды высокие порывы и своеобразное чувство умиления перед родными просторами.

Впрочем Андрей тут же позабыл о своих ассоциациях, когда перекошенная дверца туалета заскрипела и оттуда появился первый обитатель загадочного астрального города. Андрею вначале показалось, что это обычная человекоподобная астральная сущность типа лярвы или умершего с унифицированными и стертыми чертами, но как только человек вышел из тени туалета и оказался освещенным лунным светом, выяснились особенности его строения. Оказалось, что при вполне нормальном заурядном теле, едва прикрытом ветхими одеждами, голова этого занятного существа представляет собой верхнюю треть эрегированного полового члена – без признаков глаз, носа, рта и ушей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.