Быстрые деньги

Они дышат ему в спину. Он не может продолжать бегать с крыши на крышу. Если не остановить кровь, он потеряет сознание.

Бэрд подошел к слуховому окну, подсунул пальцы под люк и потянул на себя. Люк беззвучно поддался, и Бэрд заглянул в тускло освещенный проход. В итоге он все-таки решил спуститься вниз, но получилось не очень ловко. Обливаясь потом, он с трудом дотянулся до люка и закрыл окно. Затем прислонился к стене, чувствуя, как кольт тяжелеет в руке, пока он борется с охватившей его слабостью.

Сделав над собой усилие, Бэрд начал медленно продвигаться по коридору, прекрасно понимая, что позади него остается кровавый след. Он с горечью осознавал, что это конец. Даже если ему удастся спрятаться где-нибудь в здании, его обязательно найдут. Они знают, что подстрелили его, и следы крови сразу приведут к нему. Его загонят в угол и прибьют, как бешеную собаку.

Как все-таки не хочется умирать одному! Бэрд не боялся смерти, но ему было горько от мысли, что все закончится именно так. Если бы только не это ранение! Тогда бы он мог вступить с ними в перестрелку и прихватил бы кое-кого с собой на тот свет – подобный финал казался ему не таким уж бесславным.

Между тем пистолет стал настолько тяжелым, что Бэрд едва мог поднять его, что уж говорить о стрельбе.

Он добрел до какой-то двери. Рука, которой он все время опирался о стену, чтобы поддерживать равновесие и как-то ориентироваться в пространстве, коснулась двери, и та отворилась.

Бэрд остановился, морщась от яркого света, залившего коридор. Перед ним была светлая, но скудно обставленная комната. Взглядом он отметил диван-кровать, потертый коврик на крашеном деревянном полу, продавленное кресло, обитое дешевым веселеньким ситцем, кремовые стены и ширму, которая, вероятно, скрывала уборную.

Он приткнулся плечом к дверному косяку, пытаясь устоять на ногах. Тусклая электрическая лампочка, свисающая с потолка, начала вращаться перед его глазами. Бэрд почувствовал, как его пальцы против воли разжались, и кольт с глухим стуком ударился об пол.

Вот так они его и найдут, подумал он в бессильной ярости, беспомощного и неспособного за себя постоять. Они поволокут его в наручниках вниз по лестнице, выведут на улицу, где все будут на него таращиться, а он ничего не сможет с этим поделать.

Когда он уже начал проваливаться в черную бездну небытия, ему показалось, что кто-то схватил его под руку и куда-то потащил.

Глава четвертая

Наливая виски в стакан, Престон Кайл заметил, как трясутся его руки, и нахмурился. Надо с этим кончать, сказал он себе. Слишком много он пил в последнее время. Но что ему еще делать? Должен же человек хоть чем-то заниматься. Он неважно спал. У него в голове появилась какая-то нечеткость, которая не давала ему покоя. Она становилась все более навязчивой в течение последнего года, усиливаясь, будто смертельный, расползающийся по мозгу паралич. В свое время Кайл умел молниеносно принимать решения, причем всегда попадал в точку. Он также был готов пойти на любой риск, независимо от того, насколько опасным казалось дело. Если можно так выразиться, в нем было некое мудрое безрассудство, которое вознесло его с низкооплачиваемой позиции рядового сотрудника банка на должность, сделавшую его самым страшным человеком на фондовой бирже. Но это было два года назад. А сейчас он утратил контроль над собой. Он не был тем же самым человеком. Его уверенность пропала. Он потерял мужество, необходимое для битвы. Теперь его пугали риски. Он откладывал и откладывал принятие любого решения до тех пор, пока не становилось слишком поздно. И тут, чтобы окончательно выбить его из колеи, появилось это фантастическое дело с раджей.

Кайл жадно осушил стакан с виски и тут же снова наполнил его. Тяжелыми, налитыми кровью глазами он стал разглядывать свое отражение в зеркале над туалетным столиком.

Ну, по крайней мере, выглядит он таким же привлекательным, сильным и безжалостным, как десять лет назад, когда был на пике своей карьеры. Конечно, сейчас у него седина на висках и он слегка раздался вширь, однако его фигура совсем неплоха для человека его возраста. О чем он только думает? Возраст? Черт возьми, ему еще нет и пятидесяти шести! Но в настоящий момент он чувствовал себя немощным стариком, а вовсе не мужчиной, полным сил. Его не покидала тупая боль в сердце. Это его беспокоило. Он боялся обратиться к врачу: отсутствие новостей – уже хорошая новость. Если у него больное сердце, он не хотел об этом знать. «Наверное, несварение желудка», – решил он, ощупывая себя через гладкую ткань рубашки.

Кайл достал из внутреннего кармана портсигар, подержал в руках и положил обратно. Возможно, сейчас не стоит этого делать. Он слишком много курит. Надо дождаться, когда Ева выйдет из ванной. Она там уже целую вечность!

Он сел посреди ее разбросанной одежды, которую она скинула и оставила на полу у кровати. Сказала, что хочет подумать, а лучше всего ей думается в ванной. Такая красивая женщина не имеет права думать!

Кайл взял прозрачные шелковые чулки и, медленно пропуская их через пальцы, продолжил размышлять о Еве.

Он знал ее уже два месяца. Поначалу он воспринимал ее как очередную девушку, с которой можно поразвлечься в свободное время. Он тогда как раз избавился от той темноволосой девицы – ему пришлось немного напрячь память, чтобы вспомнить ее имя, – Коры Хеннесси. Ева переехала в квартиру пять дней спустя. Он был рад расстаться с Корой. Она так много от него требовала. Кайл подумал, что, возможно, она была слишком молода для него, и нахмурился – признавать подобное было весьма неприятно. И все-таки как она его утомила! Всего неделя с ней – и ночи стали для него каким-то кошмаром. Эта брюнетка никак не могла насытиться. Кроме того, от нее оказалось не так-то легко избавиться, и обошлось это гораздо дороже, чем он мог себе позволить. В конце концов она ушла, прихватив его золотые и бриллиантовые запонки, сигарный резак и маленькую нефритовую статуэтку обнаженного мальчика, купленную в одном из борделей Сан-Франциско, – забавную в своей непристойности резьбу по камню, которая была ему дорога. Он хотел вернуть эти вещи, но это означало бы пойти в участок, а сейчас он стремился не привлекать внимание полиции.

Кайл отогнал прочь неприятные мысли и снова подумал о Еве. Какая все-таки необыкновенная девушка! Как же он ошибался насчет нее! Он воображал, что она пустоголовая куколка, чье единственное достоинство – красивое тело. И первые шесть недель у него не было поводов думать иначе. Потом он вдруг понял, что она убаюкивала его бдительность, а сама тем временем копалась в его личных делах. Ее на первый взгляд невинные вопросы о его прошлом и настоящем оказались вовсе не праздной болтовней пустоголовой блондинки.

Ева собирала его образ по кусочкам, пока не узнала его почти так же хорошо, как и он сам. Ей удалось раздобыть сведения о его финансовом положении. Как она получила эту информацию, он не мог себе представить. Он полагал, что девушка с ее внешностью может узнать что угодно, если немного постарается. Кто-то проговорился, и этот кто-то, возможно, был из его банка.

Однажды ночью она страшно удивила его, сказав тихим, спокойным голосом:

– Что случилось с тобой, Престон? Почему ты такой? Ты мог бы зарабатывать кучу денег, вместо того чтобы зависать здесь со мной. Куда пропали твои амбиции? Или дело в чем-то другом?

Вздрогнув, Кайл грубо ответил, что ему не нужно работать.

– У меня столько денег, сколько мне хочется, – отрезал он. – Я ушел на покой. Кроме того, пока я даю тебе все, что ты желаешь, не твое дело, чем я занимаюсь.

Но это не задело ее. Она продолжила ставить его в тупик своими вопросами.

– Почему ты мне врешь? – спросила она. Ее большие голубые глаза, казалось, видели его насквозь. – Тебе не нужно притворяться со мной. Я хочу помочь тебе.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – раздраженно ответил он. – Мне не нужна ничья помощь.

– Ты на мели, – спокойно сказала она и накрыла своей ладонью его руку. – Уже торговцы говорят о тебе. Ты должен тысячи. Сколько бы денег у тебя ни было раньше, ты их потратил. Не пора ли что-то предпринять?

Кайл был настолько потрясен, что некоторое время ничего не говорил. На самом деле, он едва не вышел из себя, но ее глаза источали такую уверенность, что буря внутри его так и не выплеснулась наружу. Вместо этого он принялся защищать себя, хотя и не понимал, почему оправдывается перед ней.

В конце концов, это не ее дело. Она может собирать вещи и уходить, раз он не нравится ей таким, какой есть. Но в глубине души, в самых сокровенных ее уголках, Кайл боялся. Он понимал, что поскользнулся. Он знал: если не произойдет чуда, его оплошность превратится в непрерывное падение и он будет скатываться все ниже и ниже до самого дна, где единственный выход – пуля в лоб.

Было что-то в этой двадцатипятилетней, красивой, независимой и полной решимости девушке, что дало ему внезапное чувство надежды, отсутствовавшей в его жизни в течение последних двух лет, с тех самых пор, как от него потребовали уйти с фондовой биржи под страхом преследования.

Он заявил ей, что плохо себя чувствует.

– Я уже не молодой человек, – запинаясь, проговорил он. – Возможно, я жил слишком насыщенной жизнью. Я опустошен, Ева. Это ненадолго, но сейчас я устал и разочарован. Через некоторое время я начну снова. Я просто хочу немного отдохнуть.

Он сразу понял, что она ему не верит, хотя и сочувственно улыбается.

– Думаю, я могу тебе помочь, – сказала она. – Мне стало случайно известно…

Именно так Кайл и ввязался в это дело раджи. Сначала он подумал, что она шутит.

– Моя дорогая девочка, – сказал он, поглаживая ее длинную гладкую ногу, пока она сидела у него на коленях, склонив голову ему на плечо, – я никогда не слышал ни о чем подобном. Это нереально, и я ничего не могу тут поделать. И даже если бы мог, не думаю, что захотел бы ввязываться в подобную авантюру. Кроме того, вряд ли этот раджа захочет, чтобы я вмешивался.

– Может, и так, – задумчиво сказала она. – Пожалуй, спрошу у него.

Кайл ни на минуту не поверил, что ей удастся подобраться к радже. Он и думать забыл про это дело и был поражен, когда через несколько дней Ева вдруг сказала ему, что раджа ждет их вечером в своей гостинице.

Он тотчас же отказался идти, но она его уговорила.

– По крайней мере, давай послушаем, что он скажет, – предложила она, заглядывая ему в лицо и удерживая его руку на своей груди. – Он может и не согласиться. Или недостаточно предложит. Но даже если вознаграждение достойное, мы не обязаны ни на что подписываться, если сами этого не захотим.

Успокоенный этим доводом, а также польщенный доверием раджи, Престон позволил себя убедить. Да и сама встреча оказалась намного проще, чем он ожидал.

Было очевидно, что Ева уже заложила прочную основу для беседы. Раджа сказал, что будет рад, если они помогут ему вернуть эти в высшей степени ценные фамильные реликвии. Он был готов заплатить полмиллиона долларов, не считая расходов; единственное условие – сделка должна быть тайной.

Кайл понял, что раджа намеревается обмануть страховые компании, но это не особенно его беспокоило. Будь такая возможность, он и сам без колебаний надул бы любую страховую компанию. Он считал, что страховые акулы это заслужили. А пятьсот тысяч! Да ведь с такой суммой он мог бы начать все сначала и, возможно, даже вернуться на биржу.

Такие вот мысли крутились у него в голове, когда раджа небрежно упомянул сумму вознаграждения. Но постепенно скрытая проницательность и осторожность Кайла взяли верх. Начинание казалось невозможным. Раджа предлагал такие деньги только потому, что знал, что ему никогда не придется их выплачивать. Все это выглядело абсурдной несбыточной мечтой, которую никто в здравом уме не станет воспринимать всерьез.

Ева же, по-видимому, убедила раджу, что если кто-то и может достать драгоценности, так это Кайл. Как она это сделала, какие аргументы использовала, Кайл не представлял, но было очевидно, что раджа составил определенное впечатление о нем еще до того, как они встретились лично.

– Я не ожидаю чудес, – сказал раджа на прощание, стоя перед самой дверью и держа Еву за руку. – Боюсь, вы ставите перед собой очень сложную задачу. Но я готов вложиться даже в призрачную возможность. Я заплачу пять тысяч, чтобы покрыть, скажем так, расходы на оценку перспектив этого дела. Думаю, этой суммы для начала хватит. Завтра деньги будут переведены на ваш счет.

Кайл отпрянул, как человек, перед которым внезапно разверзлась земля. Принимая деньги, он соглашается на это безумное предприятие. Он не настолько глуп, чтобы представить, будто раджа заплатит ему и не потребует за это сполна.

Но Ева лишила его последнего шанса отказаться. Она резво сообщила радже название банка и, не дав Кайлу вставить ни слова, вытащила его из номера, прежде чем он собрался с мыслями.

По пути в вестибюль гостиницы он принялся возмущаться, но она снова его успокоила.

– Нам необязательно их тратить, – сказала она. – Если не сможем придумать план, просто вернем деньги. Твоему счету не повредит поступление, Престон, даже если это всего лишь кредит.

Когда они вернулись в квартиру Евы, Кайл начал терпеливо доказывать, что задача невыполнима.

– Драгоценности пропали пятнадцать лет назад, – сказал он. – Все следы затерялись. Их искали сотни детективов в стране и, насколько я знаю, все еще пытаются найти. Каковы наши шансы?

– Вот об этом мы и должны подумать, – быстро сказала она. – Я собираюсь принять ванну. Я лучше думаю, лежа в горячей воде. Сядь и тоже поразмысли, Престон. Пятьсот тысяч – большие деньги.

Он не считал нужным обдумывать то, что заведомо абсурдно и недостижимо. Да, безусловно, эти деньги спасли бы его положение, но он не мог рыскать по всей стране, как проклятая ищейка. Он понятия не имел, как приступить к этому делу.

Кайл допил вторую порцию виски и налил третью, когда Ева вышла из ванной в шелковом сиреневом халате: этот цвет был ей к лицу и подчеркивал золотистые волосы и голубые глаза. Она подошла к туалетному столику и села.

– Это твой третий или четвертый? – спросила она, начиная причесываться.

Он мгновенно вспылил. Какое она имела право?..

– Замолчи! – закричал он и стукнул кулаком по столу. – Черт побери! Я не позволю себя допрашивать! Я буду пить столько, сколько захочу!

С задумчивым и серьезным видом она продолжила расчесывать волосы.

– Сегодня вечером мы собирались поговорить с Рико, – сказала она наконец. – Важно, чтобы ты не был пьян, Престон.

Кайл поставил стакан, схватил Еву за плечи, поднял на ноги и слегка встряхнул. Его лицо было багрового цвета, а налитые кровью глаза яростно блестели.

– Со мной нельзя так разговаривать! – сказал он громким, пугающим голосом. – Я здесь хозяин, и тебе лучше помнить это! Я не пойду к Рико сегодня вечером. И если захочу напиться, то напьюсь!

– Ты делаешь мне больно, Престон, – сказала она, а ее спокойный, ровный взгляд подействовал на него как холодный душ.

Выругавшись, он отпустил ее, повернулся к ней спиной и начал тяжело шагать по комнате, засунув руки в карманы брюк.

– Не будь таким, Престон, – говорила она терпеливо. – Я всего лишь хочу тебе помочь. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что, если не возьмешь себя в руки, катастрофа неизбежна. Это твой шанс. Пятьсот тысяч! Это огромная сумма. Подумай только, что можно с ней сделать!

Он обернулся.

– Что толку в разговорах? – раздраженно сказал он. – Эти драгоценности невозможно найти. Глупо даже мечтать об этом. Ты думаешь, почему раджа предложил такую сумму? Он прекрасно знает, что выплачивать ее не придется.

– Он сказал только, что шансы довольно призрачны. Но он не первый, кто готов вкладываться в подобные вещи. Я знаю: найти драгоценности нелегко, но ведь не невозможно. – С этими словами Ева встала и пересела на кровать. Она принялась натягивать чулки, а Кайл наблюдал за ней, очарованный ее красотой и стремительными движениями.

– У меня вот какая идея. Надо увидеться с Рико. Нам нужен кто-то, кто сделает всю опасную работу. И Рико может знать подходящего человека.

Кайл подошел и сел на кровать рядом с ней. Он подумал, что из всех женщин, которые были с ним в этой квартире, Ева, безусловно, самая красивая.

– Какую опасную работу? – переспросил он, хмурясь.

Она встала и расстегнула халат.

– Позволь мне одеться, дорогой, и по дороге в клуб я все тебе расскажу. Становится поздно, мы должны успеть поговорить с Рико.

Она выскользнула из халата и потянулась за полупрозрачным нижним бельем. Взгляд Кайла остановился на ее обнаженных прелестях. Он поймал ее за руку и привлек к себе.

– Ты слишком красива, чтобы думать о таких вещах, – сказал он, и сердце его начало яростно биться. – Я никуда сегодня не собираюсь идти. И ты тоже.

Ева нетерпеливо дернулась, пытаясь вырваться, но тут же успокоилась, обняла его за шею и уткнулась носом в шелковый ворот его рубашки, чтобы он не увидел выражение презрения и отвращения, появившееся на ее лице.

Глава пятая

Хотя было почти половина десятого, за стеклянной дверью, ведущей в офис Международного детективного агентства, горел свет. Это означало, что Хармон Первис еще не ушел домой.

Эд Даллас распахнул дверь и заглянул в большой просторный кабинет.

Первис, точно жердь, торчал над столом, заваленным кучей бумаг, и сжимал карандаш зубами. Он взглянул на Далласа, коротко кивнул, положил бумаги и вынул карандаш изо рта.

– Присаживайся, – сказал он, махнув на кресло у стола. – Я так и знал, что ты придешь, поэтому дождался тебя.

Даллас сел, положил шляпу на пол и взъерошил свои коротко стриженные каштановые волосы.

– Кажется, есть кое-что на этих двоих, – сказал он. – Парня зовут Престон Кайл. Никогда о нем не слышал?

Первис на мгновение задумался, затем кивнул.

– Это воротила фондовой биржи в Сан-Франциско, – сказал он, соединив кончики пальцев и уставившись в потолок. – Около двух лет назад он заключил очень сомнительную сделку. Кучка брокеров решила скинуться и прикрыть его, чтобы не устраивать скандал. Кайла заставили уйти с биржи и велели держаться от нее подальше. Он перебрался сюда…

– Да знаю я, знаю, – прервал его Даллас. – Я-то думал, что это я тебе об этом расскажу. Я получил информацию от Фавелла.

Его никогда не переставало удивлять, насколько много знал Первис. В городе не было никого, о чьих темных делишках Первис не был бы осведомлен до мельчайших подробностей. Он выдавал данные так же легко, как самый сложный систематический каталог, и с такой же скоростью.

– Надеюсь, ты ничего не заплатил Фавеллу, – встревоженно сказал Первис. – Этот вампир высасывает всю мою прибыль.

– Ну, я должен был дать ему что-нибудь. Откуда мне было знать, что у тебя уже есть эта информация? – устало сказал Даллас. – Пара десяток нас не разорит.

Первис поморщился.

– Беда с тобой… – начал он, но Даллас поспешно прервал его:

– Да знаю я, знаю. Моя мать говорила мне то же самое. Хотите услышать о девушке – Еве Гиллис?

– О ней мне тоже известно, – холодно сказал Первис. – Пару лет назад выиграла на конкурсе красоты приз в пять тысяч долларов. Убедила варьете «Фоллиз» дать ей шанс, через год стала ведущей актрисой и с тех пор была нарасхват. У нее есть брат-близнец, который, если я правильно помню, жил в Индии на протяжении последних трех лет. Думаю, сейчас он вернулся. Пару месяцев назад эта Гиллис внезапно бросила «Фоллиз» и стала любовницей Кайла. Не могу представить, почему она так поступила, ведь Кайл едва ли может быть ей полезен. Он вот-вот обанкротится. Не верю, что она не разузнала об этом, прежде чем уходить из «Фоллиз», а они ей очень хорошо платили.

Даллас застонал.

– Не понимаю, зачем ты меня нанял, когда и так все знаешь, – сказал он раздраженно. – Я все ноги себе оттоптал…

Первис выглядел очень довольным. Он был по-детски горд своей феноменальной памятью и был рад каждый раз, когда поражал Далласа своими познаниями.

– Я плачу тебе не за то, чтобы ты копался в прошлом, а за то, чтобы ты следил за тем, что происходит сейчас, – сказал он. – Не все могут удерживать такое количество фактов в голове. Просто так получилось, что у меня хорошая память. Значит, эти двое разговаривали с раджей?

– Так и есть. Они провели у него около часа.

Первис опустился на стул. Касаясь кончиками пальцев края стола, он начал играть на воображаемом пианино. Эта привычка шефа всегда выводила Далласа из себя. Он считал ее верхом жеманства.

– Так… интересно, – сказал Первис, изображая трель. Затем он начал сложное движение, которое закончилось эффектным перекрещиванием рук.

– Не мог бы ты прекратить хоть на минуту вести себя, как Бетховен? – сказал Даллас, шумно сопя. – Или ты хочешь, чтобы я встал и начал дирижировать?

Первис вновь соединил кончики пальцев и глянул поверх них на детектива. Глаза шефа напоминали Далласу ягоды терна на блюдцах, а лицо – перевернутую грушу. Никто бы не назвал Хармона Певиса привлекательным, но он всегда производил впечатление человека, который выполнит обязательства независимо от того, насколько сложна работа.

– Я всегда думал, что должен был стать профессиональным пианистом, а не частным детективом, – мрачно сказал Первис. – Когда-нибудь я куплю себе пианино.

– Тот еще будет денек, – язвительно сказал Даллас. – Тогда-то и станет окончательно ясно, что ты гораздо лучше играешь на нервах.

Первис отмахнулся, нахмурив брови.

– Мы должны быть начеку, – предупредил он. – До похищенных драгоценностей, может быть, рукой подать. Я всегда считал, что раджа найдет их быстрее, чем кто-либо. Даже удивительно, что он не попытался сделать это раньше.

– Откуда ты знаешь, что он за ними охотится? – нетерпеливо сказал Даллас. – Раз страховые компании подозревают его, то и мы должны, так, что ли?

– Они подозревают его, потому что я их в этом убедил, – тихо сказал Первис. – Зная, как этот человек сорит деньгами, совершенно естественно предположить, что, как только он поймет, что деньги на исходе, он вспомнит о драгоценностях. Он из тех, кто своего не упустит. Нельзя забывать, что похищенное теперь принадлежит страховым компаниям. Они выплатили страховку, но стоимость драгоценностей значительно возросла. Я бы сказал, что они стоят в три раза больше, чем когда страховые компании заплатили за них, и это для раджи как кость в горле. Держу пари, если он выйдет на сокровища, он их не упустит. Он сможет избавиться от них в Индии безо всяких подозрений. Большую часть добра растащат индийские принцы, и все шито-крыто! Он начнет охоту за деньгами в самое ближайшее время. Судя по тому, что мне известно, у него остался последний миллион.

– И не говори! – воскликнул Даллас с сарказмом. – Бедняга, должно быть, уже голодает!

Первис поджал губы. Такие замечания касательно денег он считал недопустимыми. Деньги были богом Первиса.

– Ничего, – сказал он. – Если мы четко сработаем, то получим четыре штуки. – Он играл гаммы вверх и вниз, барабаня пальцами по краю стола. – Готов поспорить, что раджа выведет нас на драгоценности, если мы проявим немного терпения. Мак-Адам и Эйнсворт следят за ним ночью. Бернс сидит у него на хвосте днем. А ты присмотри за Кайлом. Раджа сам не пойдет за драгоценностями. Он найдет того, кто сделает работу за него. Кайл вполне годится для этого. Следуй за ним по пятам, но аккуратно. Если он никак себя не проявит до конца недели, оставь его в покое. Будем ждать, пока появится кто-нибудь еще.

Даллас закряхтел. Его худое смуглое лицо не выражало энтузиазма.

– Может оказаться, что мы идем по ложному следу, – заметил он. – Самый простой способ закрыть это дело – сидеть и ждать, пока Хейтер не выйдет из тюрьмы. Он тот, кто приведет нас к драгоценностям.

Первис поморщился.

– Хейтер не выйдет еще два года! – Он наклонился вперед и постучал по столу. – Я не могу столько ждать. Нужны хоть какие-то подвижки.

– Что за спешка? – зевнул Даллас. – Эта история тянется уже пятнадцать лет. Почему бы не сосредоточиться пока на других делах и не подождать освобождения Хейтера?

– Разве ты не понимаешь, как много мы можем заработать?..

– Да, ты мне говорил. Не знаю, как насчет твоей королевской особы, но я больше чем уверен, что до меня черта с два дойдет запах не то чтобы этих четырех штук, а хотя бы одного доллара.

– Поживем – увидим, – поспешно сказал Первис. – У нас еще ничего не выгорело. Страховые компании оплачивали наши услуги последние пятнадцать лет, и мы сделали очень мало, чтобы отработать эти деньги. Мы не можем ждать, пока выйдет Хейтер. Нужно действовать прямо сейчас.

Даллас посмотрел на него с подозрением:

– Они что, чем-то недовольны?

– Я бы выразился более резко. Они перестали платить. Все, что я смог сделать, – получить разрешение заниматься этим делом еще три месяца. Нам нужно что-то предпринять, иначе кому-то придется искать другую работу.